Я стояла и разглядывала утром свое лицо в зеркале, и меня осенило. Едва спустившись в столовую, нашла своего лорда за приготовлением завтрака.

— Грэгхан…

Подошла к нему, вся в своих мыслях, и тут же оказалась в его руках.

— Доброе утро, — прошептал он и поцеловал меня.

— Доброе, — выдохнула я. Вернее, вдохнула, когда мне позволили.

И уже сидя за столом, вспомнила, о чем собиралась спросить.

— Послушай, а я теперь кто? Полукровка? И в чем разница между мной и вампиром?

На самом деле, меня не сильно беспокоил данный факт. Прожила же я до двадцати семи лет, как обычный человек? Значит, никаких неожиданностей уже не произойдет.

Он помолчал, сосредоточенно переворачивая блинчики на сковородке. Вытянув шею, обнаружила, что те совершенно не были похожи на привычные мне. Внутри каждого уже была какая-то начинка, и размером они были раза в четыре меньше. Я даже забыла свой вопрос, вновь пораженная контрастами Грэгхана Даррэйна… Интересно, кроме Аллана и меня, кто-нибудь видел его таким?

— Формально у нас нет такого понятия, как «полукровка», — наконец ответил он, приглушая огонь, а я не могла оторвать взгляда от движения его пальцев, обхвативших на пару мгновений ручку регулировки.

Значит, неформально очень даже есть. Особенно, если вспомнить откровения Вльденгарада о стремлении высшей расы к чистой крови. И Льен тоже говорил, что не всем вампирам можно заключать браки к кем попало.

— Мне нужно будет менять паспорт? — с азартом предположила я. — Может, даже гражданство Шотландии дадут?

— Дадут, — кивнул он серьезно, — и не только Шотландии.

— И что для этого нужно? — деловым тоном спросила я, готовая запоминать и удивляться.

— Довериться мне, Каролина, — вдруг огорошил он меня. — Я занимаюсь этим.

Недавно я, кажется, мечтала о том, чтобы меня ненадолго одарили подобной заботой. С кем не бывает? Но наша вселенная, похоже, не понимает полумер. Хотела «искупаться»? На тебе «океан с водоворотом»!

— А сколько я буду жить? — задала самый важный для себя вопрос на данный момент.

Он усмехнулся.

— Будешь пить красные капсулы — столько, сколько и я, — ответил он и перевел на меня насмешливый взгляд. — Пьешь таблетки, Каролина?

Я смущенно потупилась и принялась изучать свои пальцы.

— Нет, конечно, — ответил он за меня, возвращаясь к плите. — Ты меня снова не слушаешь.

— Ладно, объясни, что за таблетки и почему я их должна пить, — закатила я глаза. — Или мне уже не помочь?

Обернулся на меня, не скрывая насмешливого взгляда.

— Это моя кровь в капсулах. Для «полукровок», как ты говоришь, кровь важна в таком виде. Будешь пить — будешь жить долго и счастливо.

Мне сразу стало как-то не хорошо… Он, вероятно, почувствовал что-то, потому что обернулся ко мне.

— Каролина, — шагнул в мою сторону и присел рядом. — Что такое?

— Я… — выдохнула я, судорожно сглатывая, — пить твою кровь…

— Ну да, — пожал он плечами, — зубов же у тебя нет, чтобы прокусывать мою шею…

Я наверное сильно побледнела, потому что он рассмеялся и, подхватив меня на руки, поспешил на улицу.

— Не смешно! — воскликнула я, судорожно хватая свежий утренний воздух ртом. — Пусти меня!

Грэгхан рассмеялся в очередной раз, разгоняя все промелькнувшие в моей голове ужасы, связанные с хэштегами «вампир» и «кровь». Отпускать меня тоже не подумал. Уселся вместе со мной на веранде, спустив босые ноги в траву.

— Я шучу, Каролина, — он покаянно потерся скулой о мой висок. — У наших женщин никогда не бывает острых зубов, только у мужчин.

— Почему?

— Зубы нам нужны только для того, чтобы метить своих женщин кровью. И ни для чего больше они не годятся…

Мы сидели на веранде в лучах встающего солнца. На досках блестела россыпь мелкой росы, переливаясь бриллиантами. В траве стрекотали мелкие насекомые, радуясь новому дню. Оставалось только вдохнуть все это умиротворение полной грудью и забыться.

— Ты… травмируешь зубами…

— Язык, да…

— Жуть, — выдохнула я.

А он принялся целовать мою шею.

— Жуть — это грызть вену на шее, Каролина, — прошептал он, как раз скользя по моей теплыми губами. Сильнее сжала пальцы на его плечах, подставляя чувствительную кожу под его ласки. Мои босые ноги оставили прогалинки в россыпи капель позади нас и сразу же замерзли от порыва ветерка.

— Грэгхан, — выдохнула одними губами, зябко прижимаясь к нему, — у тебя сгорят все блинчики…

— Я выключил огонь…

Блинчики не просто не сгорели, а очень сильно остыли, когда мы про них вспомнили. Кстати, они были с сыром и зеленью…

Позже днем мы направились в Эдинбург.

Утром я попыталась померить некоторые свои вещи из коробки и обнаружила, что очень похудела. Понаблюдав за моими смущенными дефиле, Грэгхан выругался на альрийском, заставил съесть меня пять блинчиков и выпить большую чашку какао. А потом сказал, что мы поедем искать мне что-то более подходящее к субботе.

Он вел машину одной рукой, а второй сжимал мою ладонь, изредка укладывая ее себе на колено, когда ему нужны были обе руки для управления.

А я просто наблюдала за ним все это время, откровенно любуясь его действиями. И мне вдруг показалось, что я поняла, почему мама отказала ему в отношениях.

Грэгхану нужна была женщина вся до последней капли. Целиком только его. И он должен был иметь возможность в любой момент взять ее на руки и прижать к себе, ничего не объясняя.

Мама бы так не смогла. Она была одиночкой.

А я бы не смогла, как мама.

Порывисто вздохнула и отвернулась к окну. И это вновь не укрылось от него:

— Что такое? — насторожился он, сильнее сжав мою ладонь.

— Расскажи, что будет в субботу? — обернулась, тщательно контролируя эмоции. — Все так масштабно?

Он кивнул.

— Боюсь, что да.

Помолчав некоторое время, продолжил:

— Хотя моя мать и была некоторое время замужем за Кэйларом, ее все же привыкли воспринимать, как жену моего отца. Она до сих пор входит в Объединенный Совет. Льен — ее сын, а также действующего Председателя Совета. — Он стиснул зубы ненадолго, но, взяв себя в руки, продолжал. — А совершеннолетие для нас — большой праздник. Отсюда и вытекает повод для светского события.

Мы влились в поток машин и выехали на магистраль.

— К сожалению, это будет далеко не семейный ужин. Но, с другой стороны, это хорошая возможность представить тебя всем одновременно.

Я нервно сглотнула и закусила губы.

— Каролина, — Грэгхан притянул мою ладонь к своим губам, — мне будет очень приятно это сделать.

Бросила на него неуверенный взгляд.

— А как узнать, что вообще можно одевать? — пролепетала я. Конечно, это была не первостепенная проблема. Но все же.

— Ты же не носишь платья, как я понял? — усмехнулся он. — Жаль, конечно…

— Это еще почему? — доверчиво поинтересовалась, и тут же увидела, как мой мужчина начинает хищно улыбаться. Закатила глаза и вырвала свою руку из его в знак протеста.

— Поэтому, будешь выбирать из того, что нравится, — как ни в чем ни бывало, заключил он, ловко возвращая мою руку на прежнее место.

После вчерашнего вечера его отношение ко мне поменялось. Мы словно преодолели очередную преграду между нами, и я надеялась, что он больше не будет прятаться от меня со своими проблемами. Хотя, я совершенно не имею представления об их масштабах.

И себя винить во всем он не перестал, что меня также очень беспокоило…

Улицы Эдинбурга были непривычно залиты солнцем. Мы оставили машину на одной из центральных парковок и направились вдоль улицы, сплошь инкрустированной витринами.

Я и забыла, что значит ходить по магазинам с мужчиной. А скорее, не знала вовсе. Если раньше ходила я, таская за собой возмущенного и ноющего Романа, то теперь меня водил Грэгхан. Я и предположить не могла, что он разбирается в модных маршрутах города.

— Грэгхан, откуда такая осведомленность о местонахождении всех этих магазинов?

Чего я боялась? Наверное, услышать что-то в стиле: «Я встречался с директором бутика Burberry?»

— Я изучил этот вопрос в поисковой системе, Каролина… — сосредоточенно отозвался он, направляясь к магазину Luis Vuitton, — пока ты собиралась.

Я рассмеялась, не сдержавшись, и справедливо удостоилась вопросительного взгляда.

— Просто… — отмахнулась я, — мы называем это короче — «погуглил».

Он прищурился и усмехнулся.

— Удобно, — согласно кивнул и открыл передо мной стеклянные двери.

— А ты всегда носишь рубашки с длинным рукавом? — поинтересовалась я.

— Почти, — ответил он.

— Тебе очень идет, — искренне успела похвалить, прежде чем к нам подошел консультант магазина.

Я очень редко ходила по магазинам такого уровня, да и то предпочитала более молодежные. Но, если мужчина сказал, что образы этого бренда понравились ему больше остальных, то я вряд ли смогу утащить его в сторону моей любимой Vivienne Westwood.

В итоге я остановилась на прямом платье с рукавом средней длины, выполненном из сочетания мягкой шелковой ткани белого цвета посередине и черного джерси по бокам. В комплекте к образу подобрали ботфорты на плоской подошве и маленькую сумочку в фирменном стиле. Грэгхан вопросительно поднял брови на мое появление, но тут же довольно улыбнулся, явно одобряя выбор.

Но стоило мне расслабиться и вознамериться просто прогуляться по городу, Грэгхан толкнул меня в сторону магазина нижнего белья.

— Кружевное, — шепнул он мне вместо объяснения и безжалостно сдал в цепкие руки консультантов.

Мне предложили, обидно признаться, пять моделей непременно с эффектом визуального увеличения груди, и я отправилась их мерить. Облачившись в первый попавшийся комплект, выглянула из примерочной и улыбнулась:

— Мне дефилировать к тебе или ты подойдешь сам?

Если бы знала, во что играю! Он одарил меня таким взглядом, что мне где-то в глубине души захотелось забиться в уголок примерочной. Мягко скользнув внутрь, он закрыл за собой на замок двери и обернулся. Я стояла к нему спиной на носочках и любовалась своим отражением в одном комплекте кружевного белья черного цвета. Приглушенный свет выгодно выравнивал рельефы кожи, создавая впечатление золотистого оттенка. Мне очень нравилась новая я.

— Ну как? — улыбнулась.

И с чего я решила, что мне ничего не грозит? Думала, что мы же в магазине, тут «картонные" стены и полно людей.

Он промолчал. А в следующий миг положил руки мне на бедра, и притянул спиной к себе. И меня просто захлестнуло осознанием силы его желания! Солнечное сплетение запекло, а внизу живота невыносимо заныло. Я открыла изумленно глаза, но его рука уже скользнула вниз, а вторая прижала к нему сильнее.

— Что ты делаешь? — еле успела прошептать, как ноги подкосились от его безжалостной ласки. Пытаясь убежать от его руки, я лишь сильнее прижалась к его бедрам. — Грэгхан…

— Тише, Каролина, — улыбнулся он, скользя губами по моей шее.

— А камеры? — подсказывало трепыхающееся на грани обморока сознание.

— Здесь нет камер, — покачал он головой.

— Прекрати… — прорычала я, из последних сил пытаясь отстранится.

— Хорошо, — нехотя согласился он. — Ты права…

Медленно вдохнул, прикрыв глаза.

— Кружева — это слишком. Ты не сможешь в них никуда выйти…

— В смысле? — тяжело дыша, воскликнула я.

— Не успеешь, — усмехнулся он мне в затылок.

— Ну уж нет, — выдавила я, пошатываясь на трясущихся ногах. — Сказал — кружева, значит, будут тебе кружева.

Грэгхан послушно вернул руки мне на живот.

— Ты просто делаешь со мной что-то, — хищно прищурился он в нашем отражении в зеркале, — но в русском языке таких слов нет… — и, наконец, сделал шаг назад.

Через мгновение щелкнул замок, и он вышел, оставив меня, мелко подрагивающую, в ореоле тусклого света и терпкого запаха желания…

Мне нужно было срочно возвращаться в академию! Иначе я скоро совсем перестану думать о чем-либо…

Погода испортилась также быстро, как и прояснилась пару дней назад. Вернулось время туманов и мелких моросящий дождей.

Я отхлебнула горячего чая из чашки и сделала очередную пометку в выданной Вальденгардом книге. От нее приятно пахло сладким миндалем из-за фурфурали и толуола в составе чернил, а желто-коричневые страницы щекотали пальцы бархатной поверхностью.

Мой куратор не был очень счастлив видеть меня сегодня в академии, равно как и Грэгхан — меня туда отпускать. В итоге еле выпросила у обоих время до обеда. И теперь, обложившись книгами, формулировала вопросы, временами бросая задумчивые взгляды на флакон с моими духами, стоявший рядом на столе.

В общем, некоторые мои вопросы объяснялись не сложно: матрицы реагировали на эмоции и на отношение к ее обладателю. Но это при условии, если обладатель матрицы пользуется ей сам. А вот что происходит, если чужую матрицу используют для защиты стороннего лица? На данный вопрос ответов я не находила. И вообще — использовать матрицу для защиты… Здесь явно чувствовался инновационный почерк кафедры криминалистики.

С другой стороны, я — парфюмер. И мне была интересна лишь сторона связи матрицы с эмоциями. Криминал — это уж без меня.

— Ну что? — тяжело выдохнул Вальденгард, привычно врываясь в аудиторию и шумно усаживаясь за стол напротив меня. Рядом с книгой и моими записями опустилась большая чашка кофе.

— Кофе же не действует на вампиров, — педантично заметила я.

— Изыди, — проворчал Вльденгард, любовно пододвигая себе чашку поближе. — Что там у тебя?

Выглядел он, мягко говоря, не отдохнувшим.

— Кто сделал эту композицию? — указала я на свои духи.

— Я, — кивнул он.

— Объясните мне логику выбора компонентов, пожалуйста. Я так понимаю, это матрица Грэгхана плюс обычная парфюмерная композиция, а также его кровь?

— Угу. Композицию я выбирал на свой вкус. А кровь содержится во всех матрицах, как ты знаешь.

Он сделал глоток из чашки и блаженно откинулся на спинку стула.

— Я создал ее очень быстро, буквально за вечер. Поэтому, что вышло — то вышло.

— Вышел шедевр, — спокойно заметила я.

Вальденгард благосклонно пожал плечами.

— Только почему происходит так, что теперь я не слышу прежнего состава, а только запах Грэгхана?

— И давно?

— Как только узнала, что это его матрица.

Вальденгард озадаченно покачал головой, барабаня пальцами по столешнице.

— Понятия не имею, — нахмурился он. — Давно проверяла?

В последний раз — перед побегом в кафе торгового центра. Взяла бутылочку и прислушалась к аромату вновь.

То же самое. Про перец промолчала. Он стал еще ярче, как мне показалось. Даже в носу засвербело и захотелось чихнуть.

Вальденгард пожал плечами.

— Использование матрицы таким образом просто еще никем не практиковалось. Но вообще-то Изабелла что-от такое исследовала…

Я изумленно раскрыла глаза, а он подхватил бутылочку из моих рук и приблизил ее к своему лицу, прислушиваясь к содержимому.

— Изначально мы работали над тем, как эмоциональный фон владельца матрицы влияет на звучание композиции для партнера. Использовать матрицу партнера на его избраннице, и наоборот, предложила Изабелла. И вот здесь и начались самые интересные метаморфозы. — Глаза Вальденгарда лихорадочно заблестели. — Они еще не изучены. Поэтому, я хочу, чтобы ты подробно описала все, происходящее с этими духами. Твои реакции, чужие…

— То есть у меня — первый подопытный образец?

— Не совсем. Первый — у меня.

— И? — азартно подалась я вперед.

— Что, и? — поежился Вальденгард. — У меня нет…

Он кинул на меня смущенный взгляд.

— … не было времени на эти исследования! — отмахнулся раздраженно и принялся искать вновь поддержки у чашки кофе.

— Скажите, а что на счет такого явления, как влечение к партнеру из-за запаха… — начала осторожно. Боялась, что Вальденгард закатит глаза и скажет, что всякие влечения — не его тема. Но ничего подобного не произошло.

— Вообще эта ситуация возникает только между нами и людьми. И это наше проклятье, — задумчиво проговорил он. — У нашего брата просто сносит крышу, если вдруг он сталкивается с человеком, подходящим ему по запаху. А знаешь, почему природа над нами так издевается?

— Стремится распределить «бонусы» равномерно между вампирами и людьми?

Я просто уже думала на эту тему, потому сразу же предложила самый разумный, на мой взгляд, вариант.

— Именно, — довольно улыбнулся Вальденгард. — В то время, как мы стараемся сохранить чистоту крови.

Я «задумчиво» постучала по столу пальцами, рождая в кружке с кофе дрожащие круги. Теперь мне нужно было польстить профессионализму куратора, не сильно привлекая внимание к сути вопроса.

— Я среагировала подобным образом на вампира, — проговорила задумчиво. — Не могу только понять, почему?

Он снисходительно покачал головой:

— Тебе «повезло», — обозначил он движением пальцев кавычки, — как образцу со смешанной кровью и чувствительностью к восприятию запахов. Это мы уже проходили… Довольно предсказуемая вещь на самом деле…

Я насторожилась:

— Как это?

— Ты встречалась с Кэйларом? — вдруг спросил он, странным образом меняясь в лице. Передо мной сидел как-будто совершенно другой Вальденгард. Я даже с сомнением покосилась на кофе в его кружке.

— Такие вещи носят генетический характер. Он также и по Изабелле с ума сходил. Заплатил ей какие-то нереальные деньги за ее матрицу в итоге…

Я изумленно слушала его.

— На самом деле всем «сносит крышу» по-разному, — вновь расплылся он на стуле. — Кэйлару «снесло» капитально…

Он злорадно усмехнулся, укладываясь в кресле удобнее.

— Это действительно так дорого стоит? — поджала я губы. Мысль о том, что мама использовала влечение к ней Кэйлара, как повод для финансовых выгод, была неприятна.

— Цена всегда договорная, — пожал плечами Вальденгард.

Ладно, подумаю об этом позже.

Получалось, что Грэгхана также привлекал запах мамы… Как и Кэйлара. Она отказала им обоим… Интересно, просил ли Грэгхан о создании ее матрицы для других своих женщин, как Кэйлар?

— Что-нибудь еще, Кэролайн? — прервал мои размышления Вальденгард.

Я растерянно провела рукой по волосам, смахнув упавшие на глаза пряди.

— Я бы хотела взглянуть на разработки мамы, те, что касались новых свойств матриц. Можно?

— Конечно, — живо отозвался он, и полез в ящик стола. Долго там что-то перекладывал и, наконец, извлек ноутбук.

Незаметно покачала головой, наблюдая за его плохо скоординированными движениями. Вальденгард все же был гением. С одной стороны. Но не со всех, к сожалению.

Экран ноутбука замигал.

— Пересылать не буду. Скину на флешку, — виновато сказал он. Видимо, ему крепко досталось от Грэгхана за излишнюю увлеченность. Только где я возьму ноутбук, чтобы просмотреть файлы?!

— Распечатать не можете? — смущенно выдавила я.

Он обреченно покачал головой.

— Хорошо, сейчас, — тяжело поднялся и вышел из аудитории.