Первый бутерброд отказался со мной сотрудничать, и пришлось бежать в туалет. Когда я вернулась, София поставила передо мной кашу, и обратилась к Грэгхану:

— Приноси ей завтрак в постель, пока еще не встала, тогда легче будет.

Льен непонимающе переводил взгляд с меня на мать и обратно, но понять, слава богу, ничего не мог. А София, как ни старалась, не могла перестать улыбаться, глядя на нас.

После завтрака мы вышли с Грэгханом в сад.

Без всей праздничной суеты, слегка подернутый туманом, он казался тихим и умиротворенным. Пассифлора отцвела, оставив после себя мишуру жестких листьев — чешуек на зеленом газоне.

София поделилась со мной своим спортивным костюмом с теплым капюшоном, и теперь, не смотря на зябкий ветерок, мне было тепло и уютно.

— Ты обещал рассказать, — осторожно напомнила я, следя за его эмоциями.

А они говорили, что ему этого очень не хотелось, но он и вправду обещал.

— Кэйлар не убивал Изабеллу, — неожиданно начался его рассказ. Я стиснула зубы и увядающую головку бархаца в руке. — Он был изначально «подставным». Решил закончить свою неудачную карьеру в Совете и сбежать, а Дайренхольм предложил ему «совершить убийство» мешающего политика и помочь скрыться от меня.

Глава клана, с которым мы разговаривали на дне рождения?!

— Удобно, — кивнул Грэгхан, видя мое изумление, — и конкурента в лице лорда МакКинли убрал и чист остался. И Кэйлару это было выгодно, так как за его некоторые действия на политическом поприще ему на самом деле грозила тюрьма после перевыборов. Я отвечал за это лично.

Грэгхан смахнул шеренгу капель с нависшей веточки куста, и та благодарно распрямилась, освободившись от тяжести. Оставалось ей только завидовать.

— Предполагалось, что Кэйлар, а не я, заберет тебя, а лорд Дайренхольм — «великодушно приютит».

— Поэтому ты так спешил меня увезти…

Он кивнул.

— Для того, чтобы склонить тебя к свидетельствованию против Кэйлара и был оставлен след его матрицы у тебя дома. Твой личный «аромат смерти», как ты говорила.

Жестоко… Я покачала головой, не в силах принять это вот так сразу.

— Ты бы узнала его рано или поздно. Это не сложно было устроить. И выступила бы против Кэйлара на суде. А потом исчезла…

То есть, моя находка в ходе калибровки и то, что я узнала матрицу Кэйлара на дне рождения, было просто спланировано…

— И как ты это понял? — спросила завороженно.

— Это долгая история… Мой отец погиб точно также сорок лет назад. Мне тогда было пятнадцать.

Он замолчал ненадолго. А я сосредоточенно растирала между пальцами остатки цветка, не зная, что и сказать…

— Вскоре после его смерти канцлер Ватикана отлучил наш Совет от участия в мировой политике. Дайренхольм всячески этому способствовал, в чем вчера и признался.

— Зачем лорду Дайренхольму такая политика обособления? Что плохого в сотрудничистве с Ватиканом?

— Ватикан — центр нашей культуры и историческое "сердце" расы. Изоляция от него опасна и весьма отрицательно влияет на прогресс, что и доказали эти годы, — ответил Грэгхан. — А на твой вопрос, "зачем" это Дайренхольму, ответ прост — зависть. Канцлер Ватикана никогда не допускал его к ведению политических переговоров…

Я покачала изумленно головой, а Грэгхан продолжал.

— Добившись своего, Дайренхольм успокоился на сорок лет. Но тут очередные выборы привели к главенству лорда МакКинли, который сразу же начал продолжать дело моего отца… Дайренхольм снова воспользовался токсином. Но на этот раз подстраховался Кэйларом. Помочь ему сбежать и скрыться, повесив на него все убийства, да еще и мне глаза отвести — план был, в общем, неплох. Только он не учел, что Кэйлар так глубоко «смотреть» на вещи не умеет… Но для Дайренхольма это были мелочи… А я, по его мнению, все равно не смог бы ничего доказать…

Мне вспомнился вчерашний разговор с Софией о том, что Грэгхан жил последние годы в постоянной гонке… гонке за виновными в гибели его отца.

— Для того, чтобы все это доказать, мне действительно нужно было много времени… — Грэгхан следил за метаморфозами тумана над деревьями, слегка прищурившись. — Гораздо проще было наказать их за другое — попытку убийства слишком догадливого судьи и его друга — парфюмера.

Правильно, что он не смотрел на меня сейчас. Я и сама поспешила отвести глаза, чтобы не выдать охватившее меня волнение.

— Визит в Ватикан, завершение работы над составом токсичной композиции, мои намеки на дне рождения — все это заставило Дайренхольма сделать правильные выводы, нужные мне.

Не смотря на то, что мне только что было тепло, по спине пробежал холодок, заставив зябко поежиться. Он провоцировал Дайренхольма на дне совершеннолетия!

— Только оставалась проблема в тебе, — он перевел на меня взгляд. — Я не мог рисковать тобой. Поэтому и использовал любую возможность спровоцировать Кэйлара. Я знал, что он сходил с ума по Изабелле. Но с тобой его выдержка совсем дала трещину… Он не отказался бы от тебя, а соответственно, ты была в безопасности.

Он взял меня за руку и теперь смотрел в мои глаза:

— После дня рождения намерения Дайренхольма поменялись, как я и планировал: ему нужно было убить меня и Вальда, обвинить во всем сбежавшего с тобой Кэйлара и заняться прежней политикой обособления.

В этот момент в плотном тумане, наконец, промелькнул солнечный луч, позолотивший капли росы на кустах.

— Из-за чего убили маму? — спросила тихо.

И сразу пожалела об этом.

Когда он заговорил, его голос был до краев наполнен злостью и болью. Он никогда себя не простит.

— Если бы состав токсина был открыт, я бы доказал, что и убийство отца, и лорда МакКинли — не случайны. А от этого уже тянулись логические цепочки далеко не в сторону Кэйлара, как планировал Дайренхольм.

В саду, казалось, внезапно стих даже ветер.

— Единственное, что я не предусмотрел — Льена, — тихо проговорил Грэгхан.

— Вы были так уверены в антидоте? — с сомнением нахмурилась я. — Ведь проверить его было нельзя.

— Нельзя, — согласился Грэгхан. — Пришлось рискнуть.

— То есть ты был готов умереть тогда? — прошептала испуганно.

— Я не собирался умирать, Каролина, — отрицательно покачал он головой.

— Тогда как?!

— Они предсказуемо начали с Вальденгарда… Сразу к обоим они бы не поехали, так как токсин делить было нельзя, и он существовал лишь в единственном экземпляре.

На мой немой вопрос, откуда он это знал, Грэгхан ответил:

— Следователи из Ватикана подтвердили.

И все-то у него было просчитано!

— В академии вчера, как обычно, было пусто, никто бы ничего не заметил. Камер там тоже нет. Все было тщательно рассчитано. А два часа дороги давали Вальду и мне необходимое время. Он позвонил мне, когда заметил приближение наемников к воротам, а потом — когда уже пришел в себя. Если бы он не позвонил — я бы не позволил им до себя добраться. Но это все было крайне нежелательно… Запасные планы были менее радужны… Главное, что мне было нужно — факт покушения на меня.

Хороший отвлекающий маневр. Кэйлар был уверен, что Грэгхану был нужен факт покушения на меня.

— А Вальденград? Вы все же рисковали! — не сдержалась я.

Практически нет! — жестко возразил он. — Я не размениваю жизни других, просто просчитываю риски, какими бы маловероятными они ни были!

Я глубоко вздохнула, выравнивая дыхание.

— И что теперь? — только и спросила я.

— Кэйлар даст показания против Дайренхольма, надеясь на помилование. Я обещал ему лишь смягчение приговора…

— Но подожди, получается, он вообще не виноват… — начала было я.

— Каролина, он приговорил собственного сына к смерти, — остудил мой пыл Грэгхан. — И вот это…

Он коснулся моей разбитой губы.

— И много всего помимо этого…

Я внимательно всмотрелась в лицо Грэгхана.

Да уж… Не с тем все эти политики затеяли игру: он был в разы опаснее и и расчетливее любого из них. И мне показалось, что это — основная причина, по которой он не горел желанием все это мне рассказывать… Он не хотел, чтобы я представляла, каков он на самом деле…

— Ну а ты? — спросила я, прищурившись.

— Я? — поднял он бровь и притянул меня, наконец, к себе.

— Тебе стало лучше? — тихо спросила я.

— Мне стало лучше, когда ты у меня появилась, — он прижал меня к себе сильнее. — А все остальное теперь не имеет значения. Главное — мы с тобой можем спокойно жить, не оглядываясь вечно за спину…

Солнце все же решило сегодня не показываться. В саду сгустился мрак, а за ним и туман осмелел, потянувшись от забора.

— Когда мы вернемся домой? — зябко поежилась я в его руках, отметив, что и вправду считаю дом Грэгхана теперь своим.

Он пожал плечами.

— Ты обещала маме, что мы заедем к ней в среду вечером.

Ах, да! Надо же… помнит… Хотя, это же Грэгхан! Он будет помнить все, каждое слово, и делать из него выводы… Всегда. И с этим предстояло смириться и жить.

— Поэтому, раз уж мы здесь, то останемся до завтра. Она будет рада…

Продолжение от 29.10

— Смотри, не пережарь, — глянул Аллан в мою сторону, и продолжил нарезать лук кольцами. Я опомнилась и принялась рьяно отдирать пригоревшую в нескольких местах морковку от сковородки.

Мы с ним уже пару часов возились на кухне в попытках обучить меня приготовлению традиционного шотландского блюда с овощами и мясом, но я совершенно не могла сосредоточиться на процессе!

Грэгхан уехал утром. Прошло два дня после нападения, и сегодня должен был состояться суд над Робертом Дайренхольмом, на котором будет давать показания Кэйлар. Первому грозил смертный приговор практически безапелляционно. И теперь, зная, как Грэгхан приводит эти приговоры в действия, я не могла заставить себя не думать об этом.

Эта его мистическая способность не давала мне покоя, а разговоров об этом он не любил.

Перевела задумчивый взгляд на Аллана и решила рискнуть:

— Я переживаю за Грэгхана, — начала сосредоточенно. — Он сказал, что приводить смертный приговор в действие предстоит снова ему…

Старик пожал плечами.

— Не переживай, — он бросил на меня теплый взгляд. — Да и переживать тут совершенно не о чем.

Вытер мокрые руки и аккуратно свернул полотенце.

— Грэгхан, как и его отец, наделен способностью судить безошибочно и приводить в исполнение смертные приговоры быстро и безболезненно, — заговорил вдруг он.

— А ему самому, — начала я, воодушевленная ответом Аллана, — ничего от этого не будет? Ну там…

В голову лезли, смешно сказать, фантастические романы про некромантов!

— … год своей жизни за чужую жизнь или еще что-то…

— Нет, Кэролайн, — серьезно возразил старик, усаживаясь рядом на стул. — Подобный дар — и так слишком большая ответственность. Судья не может никого пощадить, даже если захочет, в случае, если дар требует смерти…

Я почувствовала, что и мне пора бы сесть. Вот значит как: для более сильной расы и более жесткое правосудие. Такое не обманешь… Получается, что если даже близкий или возлюбленный совершит нечто, за что грозит смертная кара, он не сможет помочь… И вынужден будет привести приговор в исполнение?!

— Да, всякое бывало, — словно прочитав мои мысли, выдохнул Аллан. — Будешь чай?

Завороженно кивнула. Но тут у меня зазвонил телефон.

— Каролина, удобно говорить? — послышался голос Родиона.

— Да, что случилось?

Он тяжело вздохнул.

— Тебе письмо пришло заказное.

— Ну и что?

— Из Шотландии.

Я дала знак Аллану, что мне нужно будет поговорить, и вышла на крыльцо, с которого открывался вид на склон.

— Я, с твоего разрешения, могу распечатать конверт и отсканировать его содержимое тебе. Или сфотографировать. Как скажешь.

Его тяжелый предварительный вздох говорил о том, что он уже все распечатал и прочитал.

— Давай фото…

Что-то внутри затрепетало в нехорошем предчувствии… Еле дождалась фотографий.

И не зря, как оказалось.

Письмо было от судебного распорядителя лорда МакКинли.

Пробежавшись по мелкому тексту, я опустошенно выдохнула и уселась на пол.

Мне сообщали, что лорд включил меня в свое завещание на основании того, что являлся моим настоящим отцом.

Дальше было много уточнений о разных степенях признания родства, и что мой вариант не давал мне права требовать чего-либо большего и прочее… Ниже был оставлен контакт, по которому мне следовало связаться с распорядителем.

Родион пытался вновь дозвониться до меня, но я не в силах была ответить. Просто скользила пустым взглядом по умиротворяющему пейзажу, чувствуя, как внутри все натягивается и сжимается… Обхватила себя руками и всхлипнула.

Что за злая ирония судьбы?

В этот момент на пороге появился Аллан с кружкой чая.

— Кэролайн, я решил сюда тебе принести…

Машинально приняла из его рук горячую чашку.

— Спасибо, — пролепетала растерянно.

— Что случилось, леди? — прищурился старик, вглядываясь в мое лицо.

Сделала глоток, даже не замечая, как обжигаю губы.

— Мне помощник только что передал письмо от судебного распорядителя лорда МакКинли, — сказала я, сделав глоток. — Оказывается, лорд — мой отец… То есть, был им.

Аллан медленно опустился рядом.

— Это отличная новость, Кэролайн…

Непонимающе уставилась на него. Как может быть отличной новостью то, что твой отец — убитый лорд?! Или то, что твой отец убит?! Или…

— А я вот не узнаю уже никогда, кто был моим отцом…

Старик тяжело вздохнул.

— У вас тоже не было отца? — спросила осторожно.

— Отцы были у всех нас, — покачал он головой, — только мне так и не повезло узнать, кем был мой.

Я смотрела на него непонимающе.

— Я был сиротой, — продолжал Аллан. — Тогда наши кланы жестоко воевали, многие семьи вообще были стерты с лица земли…

Мы помолчали какое-то время.

— Получается, что мои родители погибли почти одновременно, — осторожно, не столько для Аллана, сколько для себя, проговорила я.

— И такое часто случалось, — вздохнул Аллан и положил мне руку на плечо. — Но ты теперь знаешь, что твой отец был не только достойным лордом, но еще и признал своего ребенка, хотя и жили вы в разлуке. Это лучше, чем не знать вообще, кто были твои родители, Кэролайн …

У меня снова зазвонил телефон.

— Каролина! — раздался в трубке рычащий голос Грэгхана. — Ты где?!

— Дома, — заморгала я, не понимая, к чему такой тон. — Мы с Алланом сидим на веранде.

Послышался расслабленный выдох.

— Что случилось? — не на шутку обеспокоилась я.

Ответ последовал не сразу.

— Мне звонил твой помощник…

Я прикрыла глаза, качая головой. Не дозвонился мне, и очевидно, переполошился. Даже не знаю, негодовать или радоваться предприимчивости Родиона.

— Со мной все хорошо, — спокойно ответила я. — Мы приготовили ужин…

Взглянула вопросительно на Аллана: я не была уверена точно, приготовили или нет. Старик кивнул, улыбаясь.

— … и ждем тебя.

— С тобой и правда все хорошо? — насторожился он.

— Я справлюсь, — выдохнула уверенно. — Спасибо тебе…

Все же он пытался уберечь меня от нового потрясения. А зная, как я их переживаю, неудивительно. Я бы поступила точно также.

Аллан тепло улыбнулся, одобрительно кивая. А я вдруг почувствовал себя какой-то другой. И слова про обязанности женщины, брошенные Грэгханом в нашу последнюю ссору, представились мне совершенно справедливыми и более глубокими, чем мне показалось на первый взгляд.

— Я соскучилась и очень жду тебя дома.

— Буду через пару часов, — все еще настороженно произнес он. — Держись, Каролина…

— Не переживай, все хорошо…

Мы, кстати, почти перестали с ним разговаривать по-русски… Как-то само собой получилось… Только мое имя он по-прежнему произносил в любимой мной манере.

А я начала учить альрийский и… итальянский.