Одевшись в драные джинсы и какую-то растянутую футболку с психоделическим принтом, я распустила влажные волосы, которые с готовностью закрутились крупными блестящими колечками. Любила летом сушить волосы на ходу… Взгляд зацепился за телефоны на столе.
«Надо включить свой», — пронеслось неумолимое в голове. Сцепила зубы и подхватила свое «яблоко», порывисто нажала кнопочку включения. И бросила его на кровать оживать.
Вот бы мы так могли! Экран загорелся, и гаджет влился в нашу с ним новую одинокую жизнь. Тут же завибрировал, зазвенел на разные лады: сообщения посыпались на все мессенджеры, пропущенные звонки, смс… Жизнь рванулась ко мне с пугающим напором.
Пока мы ехали в такси, Родион хмуро пялился через окно на улицу, а я разгребала хаос в своем телефоне. Читала сочувственные письма, отвечала всем, благодарила, а сама на что-то надеялась. На что? Кинула взгляд в окно. Что кто-то напишет, что стоит уже на моем пороге и готов носить меня на руках, выслушивать мои сумбурные мысли, гладить по голове и готовить кофе? Перевела взгляд на Родиона… Вот зачем я заставила сыграть его со мной в эти глупые гляделки? Может, сядь я ему на руки и уткнись в шею, он бы и стал для меня этим самым человеком?
Ох, Каролина, не тот он… Очень противно заходить в море, и понимать, что тебе даже не по колено, а так, едва по щиколотку. Вода непременно нагреется и станет противно… от себя самой! Ведь знала, что не искупаться! А лезла…
А мы просто не полезли и остались на берегу. Все правильно… Все было правильно, но безнадежно плохо.
Я вдруг осознала, что мы с Родионом смотрим друг на друга уже какое-то время. И ничего. Спокойно так смотрим… Он вдруг слегка улыбнулся. Я ответила и опустила взгляд.
— Я знаю, что не оправдал ваших ожиданий, шеф, — услышала его голос, — надеюсь, впервые?
— Не впервые, — покачала серьезно головой, — еще ты носишь синюю рубашку периодически, а на фоне нашей оранжевой стенки в отделе винтажной парфюмерии от вашего дуэта на контрасте у меня просто глаза каждый раз готовы выпрыгнуть…
Он вдруг рассмеялся так тепло, с хрипотцой. И стена утреннего разочарованного напряжения между нами рухнула.
— Шеф, — покачал он головой, отсмеявшись, — вы все-таки необыкновенная.
И вдруг посмотрел на меня так серьезно.
— Пожалуйста, звоните мне в любое время… Я знаю, будет тяжело.
Кивнула. Ну вот, уже и не так плохо.
Магазин «ГРАСС» встретил нас прохладой и ненавязчивой вуалью аромата мяты, лаванды и апельсина с выраженным сопровождением терпко — сладковатой ноты березовой древесины. Эта композиция побуждала остаться и углубиться в себя, сделать паузу и очередное открытие, удивиться новому или остаться верным прежнему выбору. Ее много лет назад создала мама именно для этого места…
Нас с Родионом поприветствовала Марина, консультант магазина, изо всех сил старающаяся улыбнуться так, будто ничего не случилось. Я улыбнулась ей в ответ, и мы двинулись через главный зал, затем по коридору налево, и оказались в маленьком винтажном зале. Родион толкнул старинную зеленовато-голубую дверь с красноречивыми потёртостями, и мы прошли в кабинет.
Дверь эту мама привезла из своей поездки в Рим лет десять назад. Так чудно было: ее багаж потеряли, а дверь выгрузили за ней исправно (еще бы, потерять дверь было сложно). И она без вещей, но с дверью, стояла в аэропорту…
Я, изо всех сил цепляясь за это воспоминание, чтобы не начать думать о чем-то еще, ступила на ковер. Да, здесь был наш второй дом, и уютно было также. Мой взгляд вцепился в стол густого медового цвета, стоящий у противоположной стены, а мысли вдруг увязли в приторном пряном аромате, чуть не сбившем меня с ног. К счастью, Родион придержал меня за плечо и провел внутрь.
Пространство замкнулось вместе с дверью, которую он поспешил закрыть. Мне почудилось, что аромат комнаты ударился о крашеное дерево двери и с разочарованным шорохом откатился назад, упруго ткнувшись мне в спину.
Я на ватных ногах направилась вдоль шкафов и полок, расположенных вдоль боковых стен кабинета к столу, стараясь не думать и не различать запахов. Все здесь кричало о маме и о том времени, которое мы здесь провели…
Тонкий аромат вечерней фиалки, апельсина, казалось, парили под самым потолком, а вот пряные сухие ноты сандала и амбры согревали и обволакивали тело в районе солнечного сплетения. Вдоль стен струились десятки менее явных нот, связанные со своими многочисленными источниками, хранившимся в ящиках шкафов.
— Каролина, — позвал Родион извиняющимся тоном, как если бы мы были в храме.
Ну нет, я сначала преодолею расстояние до стола и мужественно усядусь за него. А потом уже можно и его послушать. Но вместо этого ноги вдруг подкосились, и я обессилено рухнула на толстый индийский ковер с витиеватым узором, вцепилась в него судорожно скрюченными пальцами и зажмурилась. Горло сжалось, в голове помутнело…
— Плохая идея, — смущенно выдавил Родион и подхватил было меня под руки, пытаясь поднять, когда вдруг за нашими спинами послышался резкий требовательный стук в дверь. И тут же ручка нетерпеливо дернулась и провернулась, явив нам посетителя…
Мы с Родионом так и замерли: я, полуоторванная от индийского ковра со слезой, катящейся по левой щеке и забывшей, как дышать, и он, хмуро воззрившийся на незнакомца, осмелившегося ворваться в такой момент в кабинет.
Посетитель перевел холодный взгляд с Родиона на меня и обратно несколько раз, а потом застыл, выбрав меня в качестве доминирующего объекта своего внимания.
Он был очень необычный… Я висела на руках помощника и беззастенчиво рассматривала мужчину. Очень высокий. На вид ему можно было бы дать лет тридцать пять… Выглядел он в общем сногсшибательно. Но что именно сшибало с этих самых ног, так сразу сказать было сложно. Я не могла оторвать от него глаз. Все в его внешности резало и морозило (в произвольном порядке): четкие черты лица, жесткий подбородок и скулы, колючий властный взгляд… Светлые, или даже белые, волосы аккуратно зачесаны назад, собранные в хвост. Брови темные, но не черные, кажется… Вернее, они казались черными на фоне слишком светлой кожи. В середине-то лета? Ворот рубашки с длинными (летом!) рукавами был легкомысленно распахнут, никакого галстука. Черные джинсы идеально подчеркивали длинные ноги.
Он наконец шагнул внутрь, не дождавшись приглашения. Но не застыл, едва переступив порог, а стремительно приблизился, подхватил меня под вторую руку и поставил на ноги.
— Грегхан Даррейн, — он протянул руку Родиону, заметно "подвисшему" от услышанного. Помощник даже руку не сразу протянул, и посетителю пришлось подождать пару мгновений. Ответно представится тоже забыл.
А я лихорадочно размышляла, на каком языке с ним разговаривать. Имя точно не русское, но произнес он его совершенно без акцента. Наконец, решила, что с языковым барьером разберемся в процессе.
— Я — Каролина Артемьева, — обратила на себя внимание водянисто — зеленых глаз. — А это — мой помощник Родион.
Судя по реакции, никакого языкового барьера не предвиделось. Осторожно протиснулась между мужчинами и незаметно даже для себя оказалась за столом.
— Присаживайтесь, — указала на противоположное кресло.
— Будете чай или кофе? — поспешил загладить оплошность Родион.
Вопросительно посмотрела на… как там его?
— Ничего, — прозвучало слишком резкое, как будто мы его оторвали от чего-то важного какой-то незаслуженной мелочью! При этом он просто морозил меня своим взглядом не моргая.
— Мне — кофе, — хрипло выдавила я. Но Родион так и не двинулся. Я уж было подумала, что упала и в переносном смысле в глазах своего помощника, и теперь даже кофе не достойна. Но, с трудом оторвав взгляд от посетителя и переведя его на Родиона, обнаружила, что тот хмуро пялится на его профиль и… не решается нас оставить?
— Родион?! — гаркнула так, что помощник вздрогнул и, одарив меня удивлённым взглядом, наконец скрылся за винтажной дверью. Уверена, чтобы очень быстро сделать мне кофе и кинуться с ним обратно.
— Примите мои соболезнования, — чуть склонил голову мой странный гость, а я, получив несколько дозволительных мгновений, пробежалась взглядом по деталям, не бросившимся в глаза сразу… Пара сережек в левом ухе из белого металла, шрам на виске… довольно серьезная была рана… что-то, висящее на черном шнурке, терялось на груди, скрытое складками ворота рубашки. Он сидел, сцепив пальцы и чуть наклонившись вперед, и все также внимательно рассматривал меня, прищурив глаза.
— Спасибо, — прошептала. — Вы… знали маму?
— Знал, — короткое. — И был на похоронах.
Он чуть откинулся на спинку и, казалось, расслабленно выдохнул. Но цепкий изучающий взгляд никуда не делся.
— Я… — нервно сглотнула, — не помню… Вообще плохо помню… все…
— Это понятно, — выпустил он меня на миг из плена своего взгляда и нахмурился, устремив его в пол. — Каролина, я все понимаю, но времени у нас с вами мало. Если позволите, я бы хотел перейти сразу к делу.
Кивнула. Еле уловимый акцент у него все же был.
— У Изабеллы был контракт, который она не закончила. — Имя мамы в его исполнении прозвучало, как выстрел для меня. Я даже вздрогнула. — И заканчивать его придётся вам…
Повисла ожидаемая пауза. Я все пыталась вспомнить его имя…
— Простите, но не могли бы вы мне напомнить ваше имя? — нарушила тишину.
— Грэгхан.
Никогда такого не слышала… Какой контракт?
— Я ничего не знаю о контракте, — подалась вперед и ответила наконец ему таким же взглядом. Кто он такой вообще?!
— Это само собой разумеется, — кивнул он. — Основное требование контракта — неразглашение его третьим лицам.
В коридоре вдруг раздался возмущённый голос Родиона под аккомпанемент позвякивающей о блюдце чашки. Грэгхан даже не удостоил вниманием эти звуки, а я вот подскочила с места.
— Каролина, — укоризненно процедил он, — за дверью стоит мой помощник и обеспечивает приватность нашего с вами разговора, только и всего.
Уставилась на него непонимающе.
— Для блага вашего же сотрудника, — добавил он. — Сядьте, будьте добры.
У меня сложилось впечатление, что ему стоит больших усилий разговор со мной в такой вот манере. Хмуро опустилась в кресло.
В этот момент дверь распахнулась, и в комнату шагнул возмущённый Родион. Молчаливо отмерил шагами пол до моего стола, бросил убийственный взгляд на Грэгхана и брякнул чашку с кофе передо мной:
— Если что, я все равно рядом, — не спуская глаз с постороннего, процедил он упрямо. Надо ли говорить, что Грэгхан даже не удостоил его внимания.
— Все в порядке, — поспешила заверить его, — я позову тебя. Спасибо.
В полумраке дверного проёма маячил кто-то еще, но было не разглядеть. Он отошёл, давая Родиону выйти, и закрыл за ним двери. Дождавшись, когда мы останемся вновь наедине, Грэгхан откинулся на спинку стула и продолжил:
— Компания моего отца давно сотрудничает с Изабеллой, она — очень талантливый парфюмер, — он смутился оговорке, но поправляться на «была» не стал. И я вдруг испытала к нему нерациональное чувство благодарности за это. — Она не могла говорить вам об этом, это — требования компании.
Он сделал паузу, очевидно на случай моих всевозможных реакций, но я пока не решилась ни на одну из них.
— У меня с собой все документы, а также фотоматериалы, — продолжал он. — Но прежде, чем мы перейдем к главному, у меня для вас будет тест. От его итогов будет зависеть ход нашей дальнейшей беседы. Вы не против?
— Нет, — мне уже порядком надоело то, что он постоянно говорит, а я только хлопаю глазами. Но я тут же пожалела о своем опрометчивом ответе, так как Грэгхан рывком поднялся и направился ко мне.
По мере его приближения, я вжималась в кресло все сильнее. Он обошел стол, остановился надо мной и протянул мне руку. При этом ему пришлось изрядно наклониться, и из складок рубашки на груди выскользнул металлический клык, перехваченный шнурком у основания. Я завороженно уставилась на него, изо всех сил избегая обращенного на меня взгляда.
— Каролина, — вывело меня из оцепенения раздраженное рычание хозяина объекта моего пристального внимания.
— В чем заключается тест?! — рявкнула в ответ, так и не протянув руки.
Грэгхан удивлённо поднял бровь, но в следующее мгновение крутанул мое кресло в свою сторону и обхватил его обеими руками так, что я оказалась в его западне. Наши взгляды скрестились.
— Я могу посмотреть документы и фото, о которых вы говорили? — схватилась за последнюю возможность, стараясь не зажмуриться.
— Когда расскажете мне о моем запахе, — жестко ответил он.
— Что?
Вопрос вырвался сам собой. Это вообще-то моя прерогатива вводить в ступор людей.
— Задачка нетривиальная, Каролина, — вдруг усмехнулся он. — Боитесь?
— Я не боюсь вашей "задачки"! — огрызнулась я.
— Тогда мы теряем время! — не остался в долгу он. — Начинайте!
Взбесил меня! Я порывисто качнулась в его сторону, но запала хватило только сантиметров на двадцать. Грэгхан сверлил меня раздраженным нетерпением взглядом, к которому, как мне показалось, я уже начинала привыкать, и не двигался. Я сосредоточенно закусила губы, не отпуская судорожно сжатых подлокотников, и осторожно приблизилась лицом к его шее.
Вообще-то, его запах уже давно теребил кончики моих нервов, витая рядом с хозяином, а теперь я просто нырнула в него, неосознанно прикрыв глаза (или, наконец, зажмурившись). Названия составных частей аромата сами всплыли в голове. Я уже чувствовала привкус каждого разными участками языка, осталось лишь оформить их в названия…
— Достаточно! — он рывком отпрянул от меня.
Я обескуражено захлопала глазами, провожая спину мужчины.
— Но я даже не успела… — начала возмущаться, не подумав. Ну и что, что не успела! Сейчас он просто уберётся из моего кабинета и оставит в покое. Закрутил тут все в каком — то хаосе! Контракт, неразглашение, мама…
— Вы прошли тест, — процедил он, направляясь к двери.
Может, я ослышалась, и он уходит? Но нет. Он вернулся из коридора с аккуратным чемоданчиком и, подойдя с ним к столу, принялся раскладывать передо мной документы, извлекая их один за другим.
— Здесь, — он прижал первую бумагу к столу, — договор Изабеллы.
Я распласталась взглядом по маминой подписи внизу, затем с трудом подняла его в начало документа. Договор был, кажется, на итальянском. Кинула взгляд на нависшего надо мной Грэгхана. Он был похож на итальянца, как волкодав на чихуахуа.
— Здесь, — тычок в очередную стопку, — ваш договор…
— Подождите, — решительно тряхнула головой. — С чего вы взяли, что я соглашусь?
Он выпрямился и хмуро уставился на меня сверху.
— А почему бы и нет, Каролина? — прищурился он. — Вы получите возможность учиться в самой закрытой школе парфюмеров, о которой выпускники Грасса могут только мечтать и говорить о ней шепотом и с придыханием…
Мои глаза расширились, но от другого.
— Мама…
— Изабелла училась в Альрийской академии, — сухо подтвердил он, стремительно отводя взгляд, в котором скользнуло что-то… Но я едва обратила на это внимание, так как мысли рванулись в другую сторону.
Об Альрийской парфюмерной академии в Грассе ходили лишь слухи. Говорили, что этой академии на самом деле не существует, а также, что она просто спонсируется высшим обществом, и в нее попадают только самые перспективные мастера, доказавшие свой неоспоримый талант не одним годом работы на ведущие парфюмерные дома.
Видя, как разгорается огонь в моих глазах, Грегхан поспешил добавить:
— Только после завершения контракта Изабеллы.
Я очнулась и недоверчиво воззрилась на него.
— Я не могу оставить магазин, — возразила я.
— Какая помощь по магазину вам нужна? — сложил руки на груди мой собеседник. — Я предоставлю вам управляющего высшей категории. Если посчитаете нужным, проведете собеседования с несколькими кандидатами.
Я продолжала недоверчиво смотреть на него.
— Кроме того, ваш помощник заслуживает доверия, — легкая улыбка или мне показалось? Скорее, сарказм.
У этого странного типа все было под контролем и подготовлено к тому, чтобы все шло только по его плану.
— Что вам от меня нужно, Грэгхан?
Он лишь на мгновение задумался, но мне этого хватило, чтобы начинать понимать неоднозначность всего происходящего. Он недоговаривает. Вернее, он почти не говорит мне правды. А еще этот его запах… в нем появилось что-то новое… Я облизнула губы, непроизвольно пытаясь усилить восприятие, и вдруг обнаружила, что мужчина смотрит на мой рот и совершенно не торопится отвечать! Поспешила протереть губы ладонью и хмуро уставилась на него, напоминая, что вообще-то жду ответа!
— Чтобы вы завершили дело Изабеллы, — наконец послышался его заледеневший голос.
— Что такого она делала? — потребовала я. Мне все больше казалось, что тип, стоящий надо мной, таких как я вообще не считает за достойных себя собеседников. Или партнеров.
— Она занималась разработкой парфюмерной композиции.
Ну и что в этом такого особенного? Мои глаза, кажется, разочарованно потухли.
— Это очень необычная композиция, Каролина. Она стоит баснословных денег… — вероятно, заметив это, продолжил Грэгхан.
Деньги! Как это нетривиально! Это все меняет! Я подперла подбородок ладонью и уставилась на контракт. Конечно, мифическая Альрийская академия зацепила меня сильнее… Перевела прямолинейный взгляд на гостя.
Похоже, он сбросил ворох козырей, и теперь смотрит, на что я клюну: деньги, работа или мечта…
— Давайте точнее: я завершаю состав парфюма, вы его принимаете, и дальше я получаю шанс…
— Вы поступаете в академию.
Ого, даже так.
— Как вы можете это гарантировать? — театрально прищурила глаз, выражая сомнение. Сомневаться в словах этого мужчины, как подсказывала интуиция, было крайне недозволительно. От этого почему-то вдвойне было приятно это сделать!
— Могу, — взгляд его потемнел, желваки заходили туда-сюда, подтверждая, что такая, как я, просто не имеет права сомневаться в словах такого, как он. Я его, похоже сильно взбесила этим вопросом. В окружившем меня запахе стали преобладать угрожающие горькие ноты… полынь… дягиль… и, черт возьми, мускус… натуральный! А никакая не…
— Каролина, — низкое рычание словно окатило меня холодной водой. Я поспешила потереть лоб смущенно и опустить глаза. Меня еще никто не называл по имени столько раз за пол часа. Да еще и так…
— Мне нужно подумать, — деловым тоном заявила я, не придавая значения вопиющей фамильярности с его стороны. «И пострадать не помешало бы».
Все сегодняшние события чертовски отвлекали от мыслей о потере, о пережитом, о предстоящем… меня манил индийский ковер, в конце концов! Да, запереться, упасть на него и нарыдаться наконец!
— У вас есть десять минут, — процедил вдруг этот…
Распахнула чуть не вылезшие за пределы черепа глаза, рванулась с кресла и задела чашку с остывшим кофе. Та предсмертно взвыла тонким фарфоровым голоском и начала свое триумфальное шествие в сторону документов, разложенных Грэгханом на столе.
Я вообще не очень тороплива по жизни… Может от этого и восприятие мое настолько заторможено? Но мой собеседник вдруг с такой прытью рванулся с кресла и смел документы от эпицентра падения чашки, что мне показалось, я стала свидетелем какого-то спецэффекта!
— С чего вы взяли, что я смогу завершить ее дело? — пролепетала завороженно. — Если мама училась в академии, то я — то еще нет…
Он бросил на меня убийственный взгляд, смахивая лужицу с кофе в противоположную сторону от спасенных бумаг.
— Сможете, — процедил он, — раз Изабелла вписала ваше имя в свой контракт. А ее мнению я доверяю… и лично прослежу за этим.
Я нервно сглотнула.
— Мне нужно прочитать контракт!
— В самолете прочитаете. У вас осталось семь минут.
— А если я все же откажусь?
Он вопросительно поднял бровь: «Не знаю такого слова».
— Почему, Каролина? — спросил как-то подозрительно мягко. — Приглашение в нашу академию не валяется на дороге. Закончите работу Изабеллы — заслуженно войдете в стены Академии. И я не вижу причин, по которой вы можете от этого отказаться.
«Наша академия»? Да кто он такой?! А мужчина вдруг подался вперед и проникновенно добавил.
— Кроме того, это хорошая возможность отвлечься…
Кинула на него возмущенный взгляд.
- Пять минут, — чуть насмешливо напомнил он, прекрасно понимая, что я уже согласна.
Действительно, он все обернул так, что мне не было никакого резона отказываться!
— У вас потрясающее чувство времени, — процедила, злобно сверля его взглядом.
А он, похоже, относился к распространенному мужскому типу, у которого улучшается настроение при осознании собственной непревзойденности!
— И все же я хочу позвонить своему юристу и получить его консультацию, — сказала холодно. Эта европейская (язык не поворачивался, глядя на Грэгхана, сказать — итальянская) манера «все бросили и побежали» меня напрягала еще с учебы во Франции…
— Сделайте это сейчас, и попросите доложить вам о результатах в течение пары часов, — Грэгхан достал мобильный, углубился в его экран на некоторое время. — Сейчас мы едем к вам… Самолет в 21.30.
Да что же это такое?!
— В контракте написано, что я должна с вами ехать к себе домой? — прорычала, стискивая подлокотники.
— Договор у вас на почте, Каролина, — поднял он на меня взгляд. — Пересылайте.
— Я никуда с вами не поеду, пока мой юрист не даст свое заключение.
Попыталась посмотреть на него с вызовом, но сразу поняла, что погорячилась. Из его глаз разве что ледяная крошка не сыпалась. Волосы у меня на голове зашевелились и привстали посмотреть, кто этот тип, что так наэлектризовал пространство в нашем с мамой кабинете? Но свою свободу отдавать так быстро я не собиралась. Не знаю, что все это значит, но пока не разберусь хотя бы с доступной информацией, с места не двинусь!
— Звоните юристу, — рявкнул Грэгхан. — Я жду вас в машине на улице. Мой помощник останется здесь.
Он резко поднялся и вновь обратился к своему чемодану.
— На случай, если у вашего юриста будут вопросы, — он припечатал к столу свою визитку, а рядом положил фотографию.
И уже выходя, добавил:
- У вас час.
А я не отрываясь смотрела на лицо моей мамы на фото. Каштановые волосы развевались на ветру, лазурное море маячило за ее плечами, на лице играла легкая улыбка, глаза щурились от солнца. А рядом с ней, приобняв ее за плечи, стоял Грэгхан. Оказывается, он умел улыбаться…