Сонные волны вальяжно вытягивались на берег и также лениво скатывались обратно в глубину. Над горизонтом занимался рассвет. Ветерок вяло огибал затейливое препятствие на своем пути, слегка теребя волосы темнокожего мужчины.

Ааргард сидел на песке, не шевелясь. Ему было глубоко плевать на холодный рассвет, на красоту, разворачивающуюся у него перед глазами… Никто сейчас не видел эту перламутрово-розовую дымку, на несколько мгновений захватившую серо-голубое небо и второй спутник их мира — Арайдон. Очертания планеты медленно истаяли в воздухе, как мыльный пузырь. Редко она подходит к их миру так близко. Но Кросстисс отлично спланировал и это: слияние душ в свете Арайдона проходят практически безболезненно…

Ааргард стиснул кулаки и шумно выдохнул. Теперь все… Шессариэль принадлежит Кросстиссу… навсегда…

* * *

— Не спится? — хрипло спросил Ааргард и обернулся к нагу.

— Наоборот, очень даже, — тот потянулся и, сложив руки на груди, замер рядом.

— Все хотел спросить, — вдруг оскалился в ухмылке дракон, — Как ты умудрился не убить того темного эльфа?

Кросстисс метнул на него возмущенный взгляд:

— Также, как и тебя в свое время, — мрачно ответил он. — В твоем случае это было сложнее.

— Но я ее просто поцеловал, а у него было все!

— Тебе этого было мало.

— И ты заметил? — не унимался дракон. — Ей понравился черный парень! Реар, кажется…

— Я все еще могу передумать на твой счет, Ааргард… — угрожающе тихо проговорил Кросстисс, при этом пламя полыхнуло в его глазах, — не зли меня, прошу. Мне это далось тяжело. Удержало только то, что он не знал ничего, а когда понял — просто ушел.

— Я бы тоже ушел!!! — прорычал дракон и вскочил с песка, — только вот ошейник давит!

Он картинно схватился за воротник куртки и оттянул его так, что тот чуть не треснул. Кросстисс покачал головой:

— Тебе бы его преданность и упорство, давно бы избавился от своего ошейника и восстановился в Хранителях! — прорычал он.

Мужчины напряженно застыли друг напротив друга. Кросстисс взирал на дракона из-под бровей, Ааргард обиженно сопел.

— Прости, — вдруг качнул головой наг, выравнивая дыхание, — я понимаю, как это тяжело для тебя…

Ааргард пристально посмотрел в глаза Кросстиссу, потом ухмыльнулся:

— Какой ты, к демонам, Черный… — покачал он головой.

Кросстисс оскалился в хищной улыбке:

— Такой же, как ты — Белый.

Они глянули друг на друга и невесело рассмеялись.

— Теперь я могу светить своей физиономией на все четыре стороны? — скептически уточнил дракон.

Наг пожал плечами и кивнул.

— Почему? — насторожился Ааргард.

— Как думаешь, сколько времени понадобится Кайтиффу, чтобы понять, что именно держит меня в равновесии и не дает мне с треском к нему провалиться?

Дракон напряженно сверлил его взглядом.

— Он видел Шессариэль, — подсказал наг.

Его собеседник раздраженно зарычал и выругался. Кросстисс кивнул.

— Териасстрисс был прав, убрав в свое время Шесс из моих воспоминаний, — добавил он, — и из моей жизни…

Ааргард досадливо хмыкнул:

— Кайтифф все не отстанет…

— Тем более сейчас, когда мир начинает трещать по швам…

— Ему не хватает только тебя, — хмуро подытожил дракон.

Кросстисс не ответил, задумчиво опустив взгляд на ластящееся к нему море. Ааргард ходил взад — вперед по кромке воды, поглядывая на нага:

— Хорошо, сделаю все, что смогу, — кивнул он, — глаз с нее не спущу.

Кросстисс усмехнулся.

— Только может не стоит вообще переться в храм? — зло выпалил дракон. — Не пойдут демоны на крайние меры! Попугают, как обычно, чтобы не забывали про них… И Белым в этом храме я тоже не доверяю!

Наг взирал на море, щурясь на встающее солнце:

— Посмотрим…

* * *

Маленькая розовая ножка с опаской высунулась из-под одеяла, спустилась с кровати и тронула пальчиком каменный пол. И тут же, взвизгнув, спряталась обратно.

— Ассиль! Просыпайся! — как сквозь пелену слышится женский голос, потом четче, — Сегодня возвращается отец!

Теперь уже обе ножки выпрыгивают с кровати и, не смотря на стылый пол, несутся куда-то.

— Мама! Мааам! — слышится детский голосок, перед глазами мелькает окошко в спальне слева, распахнутая дверь впереди, перила, и направо, по лестнице вниз. Взгляд падает на большое от пола окно в столовой. За окном — чудесный захватывающий вид на снежные горные вершины в лучах встающего солнца! Края окна покрыты причудливыми морозными узорами, но девочка проносится мимо, следуя повороту лестницы и бежит по ступенькам до самого низа.

— Ассиль! — слышится женский голос совсем уже близко. Крепкие женские руки перехватывают девочку на бегу и поднимают на руки. — Сколько раз говорила тебе, что нельзя так быстро бегать по лестнице!

Перед взором возникает лицо… Какое же оно красивое! Огромные бездонные глаза, прозрачные, как льдинки, тонкие черты лица, округлые мягкие скулы с россыпью задорных веснушек. Сейчас обладательница этого прекрасного лица была взволнована, брови возмущенно изогнуты, губы плотно сжаты.

— Ассиль, жди меня! Никогда сама так не сбегай вниз! — говорила она, — Поняла?

Девочка молчала, и, кажется, улыбалась. Губы женщины дрогнули и сдались: она улыбнулась в ответ. — Давай, пошли одеваться и завтракать! Отец должен скоро вернутся! Выйдем им навстречу.

— Мам, — пискнул детский голосок. Девочка прижалась к женщине и ткнулась носом в ворот ее широкой мужской рубашки, — Там же холодно…

Женщина рассмеялась:

— Зайчонок, там еще и не начались холода! Осень же! Только снежком чуть и припорошило тропки…

— Ножкам холодно, — канючила девочка.

— Ножки оденем теплее! — возразила ей мать. — Привыкай! Скоро и спать будешь в носочках.

Она рассмеялась, подхватила ребенка и направилась вверх по лестнице, весело приговаривая:

— Отец наконец возвращается! Целое лето его не видели! — она стиснула девочку в руках и прижала к себе, — Я так соскучилась.

Ее голос дрогнул, дыхание сбилось.

— Маам, — подала девочка голос, — а я с ним пойду?

Женщина внесла малышку обратно в комнату и усадила на кровать.

— Нет, зайчонок, — она повернулась к маленькому шкафчику из белесого дерева и открыла его створки. Те скрипнули, причудливо заполнив на миг утреннюю тишину. — Они спускаются в долину каждое лето и уходят далеко-далеко…

Женщина выбрала теплую рубашечку и вязаные штанишки, к ним — пару вязаных носок и пару пушистых серых, чтобы теплее было.

— А там очень опасно, — драматически понизила она голос, стягивая ночную сорочку с заворожённого ребенка, — там живут невиданные звери…

— Страшные? — едва просунув голову в рубашку, вопросила девочка.

— Страшные, — кивнула мать, помогая пролазить ручкам в рукава, — и не очень. Всяких много. Только взрослым под силу с ними договориться…

Девочка подозрительно затихла, и лишь сосредоточено сопела, выдавая напряженный мыслительный процесс. Вскоре она была укутана с ног до головы, и стояла, рассматривая шерстяные помпончики на теплых сапожках.

— Мааам, — подала она голос, когда женщина взяла ее за руку и повела к двери, — но ведь я тоже вырасту…

Картинка внезапно начала таять, голоса звучали все глуше.

— Вырастешь, — донеслось до нее вновь как будто издалека.

Дверь перед ней распахнулась, и в глаза ударило ослепительным белым светом…

* * *

Дельфи глубоко вздохнула и окончательно проснулась. Глаза, казалось, еще побаливали, ослепленные светом, отражённым от заснеженной земли… Она потерла их руками, села и медленно огляделась.

Лампы за ночь догорели, и вместе с их ароматом растаяло и очарование вчерашнего дня. Холодный утренний ветерок врывался в пещеру, теребя гирлянды цветов и пуская волны мурашек по коже. Дельфи поежилась и, закутавшись в покрывало, опустила ноги на бархатный ковер. Перед глазами вновь промчалось воспоминание о странном сне… Она потерла озябшие плечи и направилась к выходу.

Погода портилась. Из-за горного хребта со стороны степи тянулись серые облака, море словно выцвело и потемнело под ними. Дельфи вышла на пляж и оглянулась. Было еще довольно рано. Цветные палатки в отдалении безмолвствовали, и она решила прогуляться по берегу. Но едва она сделала несколько шагов в обратную от лагеря сторону, ее настигло ощущение чужого присутствия…

— Доброе утро, — прошелестел хриплый мужской голос рядом.

Дельфи не спешила оборачиваться. Этот голос, подкравшийся к ней вновь из-за спины, что-то ей смутно напоминал… Как тот сон, что она видела сегодня… Это ускользающее ощущение ужасно раздражало. Кажется, что вот оно, перед носом, но стоило начать сильнее прислушиваться к себе, и оно исчезало… Дельфи обернулась.

— Доброе утро, — нехотя пробурчала она. Ее взгляд упал на яркую белую татуировку на высокой темной скуле, пробежался по жесткому подбородку, спустился к плотному воротнику короткой куртки и ниже, по расслабленно опущенным вдоль тела крепким рукам. И только потом она осторожно встретилась взглядом с глазами Ааргарда.

Он стоял в паре шагов, хмурый и какой-то поникший по сравнению с вчерашним вечером. Или утро — не его время? Она развернулась и направилась было прочь. Но вдруг резко затормозила, подняв веер брызг, и зашагала обратно. Ааргард лишь сложил руки на груди и усмехнулся, когда она зло уставилась на него.

— Кто ты такой?! — выпалила она, едва настигла собственные следы у его ног. — Откуда я тебя… знаю?

Последнее слово она вставила, предварительно тщательно взвесив свои ощущения. Нет, точно знала!

Она вцепилась в него требовательным взглядом, надеясь не оставить у собеседника сомнений в своей решимости узнать все. Дракон вдруг ответил ей таким же взглядом, только непробиваемым никакими эмоциями. Дельфи даже показалось, что он и не видит ее вовсе: его радужки потемнели и почти слились с чернотой окружающих их склер. Стало как-то не по себе. Она отступила на несколько шагов от него и закуталась посильнее в плед.

— Я — твой Хранитель, — вдруг недовольно прорычал он низким утробным голосом, — что непонятного?

И, оскалившись в улыбке, добавил:

— Спроси у Кросстисса.

Дракон давил на больное и получал от этого удовольствие! Огонь вновь разгорелся в его глазах, немного оживляя черты лица.

Дельфи раздраженно засопела: внутри заерзало колючее желание распалить этот огонь еще сильнее. Она почти не заметила ощущения того, каким привычным было это желание…

— А самому слабо объяснить? — она сложила руки на груди. Покрывало начинало съезжать, и она плотнее прижала его локтями к ребрам, — За что ты такой, наверняка большой и грозный Хранитель, вынужден таскаться за какой-то…

Она замялась, подбирая слово, и опустила глаза на мгновение. А когда подняла их вновь, невольно отшатнулась. Ааргард смотрел на нее таким горящим взглядом, что казалось, только что пар из ушей не шел!

— Бестолочью, верно, — закончил он за нее.

И вдруг резко шагнул к ней, схватил за руки и закинул себе на плечо.

— У нас новые правила, Шесс, Кросстисс разве не сказал?

Дельфи протестующе брыкнулась.

— В случае неповиновения я могу не спрашивать твоего мнения вовсе!

Дельфи вцепилась одной рукой в натянувшуюся на груди ткань покрывала, а второй уперлась в спину мужчины и попыталась приподняться.

— И где я успела неповиноваться? — обиженно вскричала она.

— Да кто же теперь правду узнает? — усмехнулся Ааргард и понес ее обратно.

«Кросстисс!» — подумала она, злясь, но бежать к нагу жаловаться и ябедничать не хотелось.

— Меня сейчас стошнит, — деланно прохрипела она. Дракон покосился на нее недоверчиво, но поспешил опустить вниз. Она уселась на песок и сердито уставилась на него.

— Еще раз так меня схватишь, все волосы выдеру… — зло выпалила она.

Ааргард с сомнением покачал головой и собрался уже что-то ответить, когда из пещеры вдруг показался обеспокоенный наг.

— Где вас носит? — хмуро спросил он, едва приблизившись к ним.

— Это он меня носит! — вскочила Дельфи с песка и поплотнее натянула покрывало. — С какой только стати?

Она требовательно посмотрела на Кросстисса.

— Какие правила поменялись, о чем он говорил?! И почему он наступает мне на пятки второй день, как так и надо?!

— Ну, раз ты пока тут с ней, я, пожалуй, пойду, — уставшим голосом сказал Ааргард и, отряхнув песок со штанов, направился к лагерю.

Дельфи хмуро уставилась в его спину. Хотелось ругаться и топать ногами, но в то же время что-то в нем было такое, во что хотелось всмотреться…

— Делль?

Голос Кросстисса вывел ее из задумчивого созерцания уходящего Хранителя.

— Мне обязательно с ним общаться? — глухо прорычала она, поворачиваясь к нему.

— Обязательно, — кивнул он и, взяв за руку, повел в пещеру, — Ааргард — сильный Хранитель. А тебе нужна сейчас защита.

Дельфи переоделась в привычные штаны и рубашку, всегда ждущие ее тут. Мало ли, сколько дней они могли пробыть на побережье и чем решить заняться.

Она любила их вылазки сюда. Здесь было тихо и спокойно. Они купались целыми днями и лежали в теплом песке, держась за руки. Ей тогда казалось, что она может так провести целую вечность! Но, похоже, беззаботному лету пришел конец.

Кросстисс серьезно на нее посмотрел и напряженно улыбнулся.

— Я не смогу быть рядом с тобой постоянно, — притянул он ее к себе, — и мне нужно знать, что ты в безопасности.

— Ты думаешь, Кайтифф может вернуться? — прошептала она, с наслаждением прячась в его объятьях.

Она почувствовала, как еле уловимо дрогнули его руки, скользящие в этот миг по ее плечам, в унисон им задержался вдох на мгновение, слегка откинулся подбородок назад, следуя за напряжением, охватившим плечи…

— Ты же справился с ним, — подняла она на него глаза, — Кросстисс?

— Я не боюсь Кайтиффа, — покачал он наконец головой на ее вопрос, — но события сейчас разворачиваются очень стремительно. Это основная причина, по которой нам нужно спешить на Северный Пик. Сегодня…

— Хорошо, — пожала она плечами, — я бы хотела попрощаться с Флорантиль.

Кросстисс кивнул.

Вместе они направились к лагерю.

— Я попросил Флорантиль взять пока Черного к себе, — сказал Кросстисс, когда они подходили к костру.

Дельфи кивнула, соглашаясь. Спокойная размеренная жизнь с Флорантиль наверняка понравятся коню гораздо больше разрушенного храма и хозяина полузмея, от которого он продолжал шарахаться после длительных поездок с Дельфи.

Возле одной из палаток сидели Скарра и Флорантиль. Они держались за руки, что-то обсуждая. Дельфи улыбнулась при виде этой картины. Было непривычно, но приятно видеть их вместе. Кросстисс даже придержал ее на пару мгновений, чтобы не спугнуть этот вдохновленный беседой дуэт.

— Дельфи! — увидев их, Флорантиль махнула рукой. Скарра улыбнулась своей обворожительной улыбкой.

Кросстисса и Дельфи усадили на ковер возле костра и принялись потчевать в четыре любящие материнские руки. Дельфи смеялась ему в плечо украдкой: какие разные мамы, но какие одинаковые.

— А долго вам добираться до храма, Кросстисс? — выспрашивала у нага подробности мать Дельфи. — Там холодно?

— Достаточно холодно, но не переживайте, я не дам ей замерзнуть, — успокаивал ее он. — Добираться около дня. Но полет на драконе вполне безопасен.

— О, да, — ухмыльнулась Флорантиль, — он у вас очень большой. Кто бы мог подумать! Так удивительно, что дракон может расхаживать вот так спокойно в … таком привычном облике…

Дельфи украдкой осмотрелась, но Ааргарда в поле зрения не обнаружила.

— Это на самом деле и есть их первый облик, — рассказывал Кросстисс, — дракон вторичен.

«Смотри-ка, соловьем льется! — подумала Дельфи, пробегая пальчиками незаметно по руке Кросстисса, — мне бы так отвечал!»

Между палатками показался Фарвелл. Он молча кивнул компании у костра и сел рядом с Кросстиссом. Лагерь потихоньку оживал, наполняясь голосами гостей и их помятыми лицами, которые смущенно приветствовали виновников вчерашнего торжества.

— Я никогда не была в такой компании, где столько разного народа! — восхищенно произнесла Флорантиль, грея руки о горячую чашку с чаем. — Это невероятная свадьба!

Мать Кросстисса улыбнулась.

— Мы вот теперь думаем, как нам с Флорантиль видеться почаще! — лукаво подняла она бровь. — Теперь у нас столько общих тем, и одна самая главная — это вы.

Кросстисс понимающе кивнул.

— Я подумаю, как вам помочь, — сказал он, — но сперва мы вынуждены вас покинуть на неопределенное время.

Он поднялся, увлекая за собой Дельфи.

— Сначала вас, Флорантиль, — он посмотрел на эльфийку, — проводит Фарвелл вместе с драконом до нашего храма, где вы заберете коня, — а потом вернется за нами.

У Дельфи невыносимо защемило в груди, когда пришло время прощаться. Они все вместе стояли на пляже, она держала обе руки эльфийки и не решалась их отпустить.

— Я очень жду вас обоих, — вглядываясь в глаза Дельфи, говорила Флорантиль, — как только вернетесь, сразу навестите меня, прошу! Я буду ждать!

Дельфи ее почти не слушала, лишь скользила туманным взглядом по ее лицу, стараясь запомнить все: как она наклонила голову, как выбилась прядка белоснежных волос и упала ей на висок, как изломилась морщинка на правой скуле… Она вдруг подалась вперед и крепко к ней прижалась.

— Спасибо тебе! — прошептала она ей.

Вдруг со стороны ближайших скал раздался резкий вскрик, и показался дракон. Сначала на песок легла его тень, потом, издав еще один скрежещущий вопль, рухнул он сам.

Огромный, черный, он широко расставил крылья и вытянул острую морду к небу. С его ноздрей сорвался пар, и, стоило ему опустить голову, как в воздух поднялись клубы песка.

Пока Флорантиль отвлеклась на прощания со Скаррой и Кросстиссом, Дельфи робко шагнула к дракону. Ростом она была ему прямо по плечо. Она опустила взгляд на угрожающе острые черные когти, вспоровшие песок, подняла его к огромным крыльям, сложенным вдоль тела, проследовала по длинной шее к рогатой голове.

Дракон следил за ней. Его зрачок жутко подрагивал, расширяясь и сужаясь. Она встретилась с ним взглядом и прищурилась. Морда у дракона была далеко не самая милая и благородная. Лобные пластины так топорщились, что казалось, он постоянно злится и хмурится. Она уже хотела протянуть к нему руку, когда вдруг сзади раздался голос тиффлинга:

— Не переживай, принцесса!

Она обернулась к нему.

— Я провожу Флорантиль до города, — улыбнулся он белозубой улыбкой.

— Спасибо, — она обняла Фарвелла и отошла к Кросстиссу.

Тиффлинг помог взобраться Флорантиль на дракона, благо у того были очень удобные пластины между лопатками и шеей, в центре которых было удобно сидеть и держаться. Ааргард расправил крылья, смешно тряхнул шеей, встопорщив чешуйки, как петух, и одним прыжком взмыл над морем.

Дельфи вжалась в Кросстисса, пытаясь унять чувство тоски от расставания с матерью. Почему — то казалось, что они не скоро встретятся…