— Поехали домой, — чуть склонился ко мне Кайл, сканируя суровым взглядом происходящее на этаже.

А я внезапно ощутила удовольствие от созерцания борьбы любопытства и страха на лицах сотрудников. Как их взгляды изворачивались, чтобы казаться совершенно случайными. Конец мне.

— Не могу, мне еще надо опозориться перед коллегами…

Кайл вздернул бровь:

— В смысле?

— У меня доклад о результатах через час, а мне тупую блондинку играть.

Мне нравилась его улыбка. И не только мне — глаза секретаря на ресепшен застыли в немом удивлении, к счастью, Кайл смотрел только на меня.

— Никогда не занималась сексом на столе босса? — он наклонился чуть ли не к самому уху и подхватил под руку, когда я сбилась с шага. Картинка нарисовалась так быстро и ярко, что все вокруг разом поблекло на ее фоне.

— Нет, — попробовала увильнуть, но он сильнее прижал к себе:

— Есть все шансы…

— Нет, нету, — повернула к нему голову — У тебя дома есть потрясающий заботливый мужчина, нежный и страстный, варит по утрам кофе и отводит ребенка в садик, и я не собираюсь изменять ему с расчетливым властным боссом…

Мы остановились у сектора лабораторий друг напротив друга. Он выпустил мою руку. но продолжал держать взглядом, внимательно глядя в глаза. Уголки его губ так притягательно дрожали, что невыносимо захотелось коснуться его губ своими.

— До вечера, — улыбнулся Кайл и, не дожидаясь ответа, зашагал прочь.

* * *

Я разглядывала свои коленки. сидя на диване и слушая мерный стук ложки, доносившийся из кухни — Денни старательно доедал пюре.

«Летучка» прошла… никак. Вернее — ужасно. Сотрудники отдела Ройса, вероятно, сговорившись, отсидели мой доклад с пресными ничего не выражающими лицами и. проигнорировав предложение задавать вопросы, слаженно встали и вышли.

Мне объявили бойкот. Весьма эффектно и жестоко. Потому что я только-только перестала нервничать и ощущать вкус жизни, а вернуться к той работе, которую любила — даже и мечтать не могла! И тут такой облом.

Кайл снова все понял по моему лицу, накормил ужином и переключил на себя Денни. Только мое время хандрить, кажется, вышло.

— Доктор Кин…

Я подняла глаза и сощурилось. Солнце садилось над Лордоном, и Кайл в одних домашних штанах весь оказался в лучах заката. От такого зрелища я даже приоткрыла рот.

— Я вернулся к тому мужчине, которому ты сегодня отказалась изменять с боссом?

— Да, — чувствуя подвох, проблеяла растерянно.

— Я бы сейчас очень хотел потребовать, чтобы и ты стала кем-то другим. — он присел, чтобы иметь возможность смотреть мне в глаза, — но хочу тебя любую. — Он притянул к себе за шею и прошептал в губы: — А особенно — такого сосредоточенного и расстроенного доктора наук…

Закат отгорел в его глазах, комнату затопили серо-сиреневые сумерки, наполняя темным предвкушением. Нет разочарование никуда не делось. усугубляясь его изящным укором. Но зарабатывать новые желания не было. Губы сами растянулись в улыбке, и их тут же смяли его жесткие и голодные.

— Тш-тш, — запротестовала я. выворачиваясь. — Денни.

Сын уплетал заслуженный успехами в победе над пюре скраддл, болтая ножками на высоком барном стуле, и на нас пока не обращал никакого внимания.

— А что с ним? — нахмурился Кайл, плотоядно облизнувшись.

— Ну… наверное, не стоит… прямо так при нем… — смутилась я.

— Как скажешь, — сощурился недобро.

И только потом я поняла, чем мне грозил такой взгляд.

Как-то стало складываться, что за час до сна мы все вместе собирались в гостиной.

Денни смотрел мультики и играл в игрушки, я нежилась под боком у Кайла. а тот одной рукой работал на планшете, уложив его на колено. И сегодня не стало исключением. Только Кайл натянул на нас обоих одеяло, чему я не придала значения, даже благодарно прильнула… пока не оказалась в его руках. Дернувшись безрезультатно пару раз, я повернула к нему голову, натыкаясь на бесовской взгляд.

Он прикусил мочку уха. позволив мне разве что плотнее вжаться в его тело:

— Тш-тш. Денни, — прошептал порочно и для надежности перекинул через мое бедро ногу.

Это была месть.

Я замерла кроликом в объятьях удава, а тот и не думал останавливаться. Одна рука мужчины заскользила к груди, второй он обхватил мне шею:

— Хочу тебя дико, — горячее дыхание будоражило кожу на шее, расцветая на ней мурашками. Пальцы слегка сжали грудь под майкой, соскользнули к ее вершинке и закружили вокруг — Рори. ты — моя… — И он сжал грудь чуть сильнее, а я выгнулась, упираясь затылком в его плечо:

— Не н-н-надо…

— Надо. Рори. надо… Я весь день пялюсь на твои ноги в камеру, думаешь, это идет на пользу моим имплантам? Они на пределе… — и он опустил руку, ныряя под резинку штанов.

Напоминание о его имплантах добавило горечи удовольствию от прикосновений.

Сейчас, когда мы были едва ли не единым целым, казалось, я чувствую этого мужчину, как саму себя. Боль и страх, что пришлось ему пережить, трудно осознать.

Невозможно представить, как он не тронулся умом, как остался… человеком. Да, неполноценным, лишенным многого, но он готов был это себе компенсировать и дать многое взамен.

Он протолкнул мне палец в рот, вынуждая его увлажнить, и снова опустил вниз:

— Совсем переключатели удовольствия заржавели, доктор Кин, — усмехнулся над ухом, — я ими сегодня займусь…