Я с наслаждением крутанула горячий кран, вновь подогревая воду, и, в который раз, блаженно разметалась по большой ванной… Я даже и не помнила, когда последний раз имела подобное счастье. Кажется, еще на Ирзиаде, когда мы с Кристом только сбежали и жили в приличном отеле пару дней до отлета на Шевву. По ощущениям, это было в прошлой жизни.

Квартира Дэйрана оказалась в центре города в одном из самых престижных районов. Она располагалась на последнем этаже и представляла собой два круглых яруса. На первом была гостиная, кухня и санузел, а на втором — две спальни.

Когда выглянула в окно своей комнаты, поняла, что про вид из моей квартиры он мне наврал. Высота была раза в два выше, и планеты казались необычно близко! Вот откуда можно было рисовать шедевры, а не с кучи мусора в заброшенном парке.

Хотя, под «видом» он тогда подразумевал нечто другое… Даже в горячей воде по коже побежали мурашки при воспоминаниях о сегодняшнем сумасшедшем вечере. Мой порыв повиснуть у него на шее и его ответные объятья, обещающие защиту, казались мне за гранью реальности. Еще и картина, которую он увидел… Ушла с головой под воду в очередной раз, но облегчения это не принесло…

Когда, наконец, вышла из ванной, закутанная в большое полотенце, обнаружила на кухне свет.

Дэйран стоял, оперевшись на высокий кухонный подоконник, сложа руки на груди. Брюки на нем были все еще уличные, а футболку он, кажется, сменил с черной на серую. Небо за окном уже начинало светлеть, перетекая из ночного густого индиго в бледно-розовую пастель у самого горизонта.

— Еще чуть-чуть, и я собирался выбить дверь в ванную, — усмехнулся он.

— Тебе достаточно просто посильнее дернуть, — фыркнула я.

Прошла на кухню и огляделась. Небольшая и неуютная. Все вроде бы есть, а вот милых деталей, создающих впечатление жилой, не было. Как будто хозяин сюда вообще не заходит.

— Просто двери в твоей квартире оставляют желать лучшего, — поднял он скептически бровь.

— Ага, — я уселась на один из трех стульев, чуть выдвинув его из-за круглого небольшого стола посреди кухни, — кто бы теперь ее на место поставил…

— Поставлю, но ты туда больше не вернешься, — усмехнулся он. — Есть хочешь?

— Зверски, — ответила задумчиво, обескураженная первой частью его фразы.

Дэйран оторвался от окна и шагнул в сторону холодильника, но глядя на его дальнейшие нерешительные действия, я поняла, что и холодильник он видит впервые.

— Ты тут живешь вообще? — вскинула я удивленно брови.

— Очень редко, — выдавил он, выдирая, наконец, из морозилки намертво примороженную пачку полуфабрикатов.

— Тормози, — сжалилась я, наблюдая за капитуляцией полуфабриката, разметавшегося в его руках на заледеневшие куски. — Сделай кофе. Я сейчас…

Дэйран выделил мне одну из комнат на верхнем ярусе квартиры. Ее окна выходили на вожделенный вид звездного неба, а широкий подоконник вконец покорил сердце. На нем можно было спать вместо кровати или просто лежать, неотрывно следя за городом или небом.

Откопала в одном из мешков свою большую теплую пижаму и носки, подсушила косички полотенцем и собрала их в приподнятый хвост, чтобы с них не капало на спину. Когда вернулась на кухню, Дэйран уже разливал кофе по чашкам.

В холодильнике я обнаружила шоколадную пасту и мягкий сыр в завалах невообразимого для меня количества всевозможных продуктов. Было ощущение, будто кто-то хватал с полок магазина все подряд и свалил в итоге это все в холодильник насыпом.

— Шоколад лучше держать в тепле, — заметила, извлекая необходимое. — Хлеб есть?

— Сейчас посмотрю, — обреченно отозвался он.

Выдал мне хлеб, а сам ретировался на свое место к окну. Странно было все это: готовить себе поздний ужин или, скорее, ранний завтрак вместе с ним после произошедшего… Но странным было именно то, что все происходящее было естественным и не вызывало никакого напряжения. Пока что, по крайней мере.

— Ты будешь? — протянула ему свое творение из хлеба, пасты и мягкого сыра.

И вдруг меня что-то сподвигло: не позволила ему взять из своих рук бутерброд, а предложила лишь укусить. Дэйран удивленно приподнял бровь на мои действия, но тут же молниеносно перехватил мою руку за запястье, притянул меня к себе вместе с бутербродом и откусил от него большой кусок.

— Одичал совсем, — выдохнула я, глядя на жующего мужчину. Он возмущенно округлил глаза, но ответить нечего не смог с полным ртом. Руки моей тоже не выпустил. — Я вообще себе сделала.

— Так ела бы сама, — облизнув губы, ответил он и отобрал остатки бутерброда.

— Понравилось? — улыбнулась и направилась к столу.

— Ты еще и готовишь потрясающе, — донеслось мне в спину.

Секунду я ошарашено стояла, а потом прыснула со смеху. И правда, чем я не женщина мечты? Танцую стриптиз, рисую его портреты и готовлю бутерброды.

— Зачем тебе кухня, если ты ей не пользуешься? — отсмеялась и принялась за второй бутерброд.

— Не бывает квартиры без кухни, — не сразу ответил он, очевидно занятый расправой над бутербродом. — Кроме того, теперь я знаю, что с тебя требовать в качестве расплаты за ванную… и за то, что смеешься надо мной.

Услышала шаги позади и обернулась к мужчине с готовым бутербродом в одной руке, но внезапно снова его лишилась. Дэйран уселся на соседний стул с трофеем и подтянул к себе чашку с кофе.

— То есть, одна ванная — два бутерброда? — уточнила я, принимаясь за приготовление третьего.

— Нет… — покачал он головой, — полноценный ужин…

Я так и застыла с ложкой над банкой шоколадной пасты. А он довольный откусил очередной кусок бутерброда и, как ни в чем не бывало, запил его кофе.

— Ты же говорил, что ты и так мой должник, — напомнила я, прищурившись.

— Говорил, — согласился Дэйран. — Но ванная во взаимозачет не идет.

Задумчиво вздохнула.

— Сам напросился, — протянула мстительно. — Только попробуй потом отвертеться…

Он улыбнулся:

— Пей кофе, а то остынет…

Сделав первый глоток, я как-то сразу вспомнила, как он вылил мой кофе в раковину. И я понимала теперь, почему. Его кофе не шел ни в какое сравнение с моим. Покрутила кружку в руках после первого глотка, глубоко вдохнула аромат… и поймала на себе внимательный взгляд своего спасителя.

Легкость, с которой мы до этого проводили время на кухне, растворилась без остатка. Между нами вдруг встали все те обстоятельства, что связали нас какой-то незримой нитью. И теперь мне показалось, что он наматывал конец своей на кулак, притягивая меня сильнее, ближе… Медленно скользил взглядом по мне, рассматривая каждую деталь, словно впервые видел. Расслабленно и немного устало сделал глубокий вдох, и вдруг спросил:

— Почему ты все же оказалась здесь?

Было сложно, но я осталась верной себе:

— А почему ты оказался в лабораториях четыре года назад?

Он досадливо поджал губы, его взгляд опасно потемнел. А мне стало не по себе.

— Леа, я просто хочу помочь, — нахмурился он.

— Ты помог, — возразила серьезно. — И я тебе очень благодарна.

Черты его лица немного смягчились, взгляд оттаял, хоть он и продолжал сверлить меня им. И неожиданно показалось, что у него нет никакого четкого плана на мой счет… Отсюда и такие перемены в поведении: сначала он совершал порыв и спасал меня, а потом принимался командовать и устраивать положение дел так, как привык. А он явно не привык к неожиданностям. Скорее, держать под контролем все и всех. Иначе, как бы он добился свободы?

Непроизвольно снова скосила взгляд на его руки.

— Как тебе удалось сбежать тогда? — прошептала, чувствуя, как горло сжалось спазмом.

Он продолжал молчать и не двигался, так что мне пришлось снова посмотреть ему в глаза.

— Ты же знаешь, — ответил он, едва наши взгляды встретились. — Я убил каждого, кто встал на пути.

Звучало жутко от того, каким обыденным тоном он это произнес. Я понимала, что специально. Но эффекта это не отменяло.

— Знаю… — прошептала одними губами. — Но ты ведь невиноват…

— А кто виноват? — резанул сталью его голос. — Может, ты?

Он подался вперед, держа меня взглядом словно на прицеле.

— Я? — моргнула, в надежде стряхнуть его.

— Ты написала в заключении, что я — просто монстр во-плоти, и меня нужно чуть ли не четвертовать, чтобы наверняка не ожил… Странно, что еще не сжечь.

— Что?! — задохнулась я, вскакивая. За спиной зазвенел опрокинувшийся стул. — Меня лишили звания «кандидата» за мое заключение о «совершенной вменяемости и отсутствии агрессии у подсудимого»! А за требование о дополнительном расследовании феномена живых киборгов выгнали с пятого курса!

Он невероятным усилием воли остался сидеть. Я видела, как напряглись жилы на его шее и заходили желваки. Не знала только, от чего именно он сдерживался, поэтому на всякий случай отступила на шаг назад.

— Ты что, все это время думал, что я… явилась причиной? — осторожно спросила, все также пятясь.

Он все же поднялся, не спуская с меня горящего непонятными эмоциями взгляда, и шагнул в мою сторону. Нервы сдали окончательно, а усталость лишь подлила масла в огонь. Дэйран в гневе был зрелищем не для слабонервных, и мне не составило труда представить картину его борьбы за свою свободу. Я так точно умерла бы от одного его вида…

— Ты… мог бы отложить мое запугивание на завтра? — взвилась я, отскакивая к окну.

Он остановился, ошалело пялясь на меня:

— Я не… — начал он растерянно, — … Леа! Какого черта ты подумала?!

— Это ты какого черта подумал?! — не осталась я в долгу. — Ты все это время общался со мной, думая, что это я отправила тебя на смерть?!

Мой голос достиг каких-то небывалых для меня высот и вибраций.

— Нет, конечно, — возмутился он. — Даже если бы это и было правдой, это бы ничего не поменяло. Мы все были приговорены к смерти с самого начала…

Задержала дыхание, прикрыв глаза. Я знала это. Но ведь приговорены были лишь «неисправные» киборги. А не люди.

— Ты что-то знал, — выдохнула вдруг, выпрямившись. — Поэтому от тебя решили избавиться? Под шумок…

Это не было вопросом. Я почти не сомневалась. И его взгляд полностью подтвердил мои мысли: он соскользнул с моего лица, расфокусировавшись, устремился куда-то далеко отсюда, в те события четырехлетней давности. Ненадолго. Но очень красноречиво.

— Иди спать, Леа, — наконец произнес он тихо, так и не двинувшись.

Спать уже не хотелось вовсе, но я оторвалась от подоконника и направилась к двери, обходя своего спасителя по широкой дуге. И он не преминул улыбнуться этому:

— Я не винил тебя… — скосил он на меня глаза. — Никогда. И не хотел напугать. Прости.

— Зачем тогда… сказал? — замерла я вновь за его спиной.

— Обидно стало, — усмехнулся он и повернулся ко мне. — Не понимал, чем заслужил такое заключение… А оказалось, что ты была совершенно противоположного мнения.

Теперь была его очередь угадывать, и он не остался в долгу.

— Пошла на принцип… — сложил он руки на груди.

Пожала плечами.

— Называй, как хочешь, — отозвалась равнодушно и вышла из кухни. Ноги подрагивали, словно я танцевала всю ночь. И зверски хотелось есть!

Так и не смогла уснуть. Сидела на подоконнике с чашкой кофе и очередным бутербродом, который сделала уже после наших кухонных пикировок с хозяином квартиры. Перед моим взглядом раскинулся мерцающим темным пятном утренний Миарранд, а над горизонтам догорал изумрудно-зеленый Ирзиад, подернутый дымкой. Арциуса давно и след простыл.

Мой сосед традиционно растворился в тишине соседней комнаты, но все еще стоял перед глазами. Моя внезапная уверенность в том, что он мне ничего не сделает и использовать в своих целях не собирается, стала для меня неожиданностью. И как бы я ни старалась воззвать к этой уверенности, осторожно пробуя ее на прочность разными фактами, домыслами и предположениями, она не сдавалась.

Мне все больше казалось, что мы с Дэйраном попали в одно положение, только разными путями. И он понял это раньше. Сразу, если точнее. Просто думал обо мне хуже, чем я есть на самом деле.

Военный преступник с самым высоким уровнем опасности, киборг, как, уверяли меня. А оказался человеком. А еще Дэйран оказался не по зубам военной машине Арциуса. И это создавало ряд новых вопросов: ни один киборг не сбежал, но Дэйран сделал это. Как? Человек не может быть сильнее киборга. Или может?

Можно попробовать спросить, но он снова задаст мне встречный вопрос о причинах, из — за которых я оказалась здесь. Покачала отрицательно головой своим мыслям: свою историю я ему пока что не могла доверить, ведь дело было не только в моей безопасности.

Джиджи поежился у меня в руках и смешно завозился, покрываясь радужными пятнами, словно у него вышли из-под контроля хроматические настройки. Эх, был бы он побольше! Обняла бы сейчас и уснула. Медуза словно почувствовала мои намерения и свернулась клубочком, ужавшись до размера моего кулака.

Перетащила на окно одеяло с подушкой, устроилась удобнее, завернувшись с головой, и уснула.

Дэйран оставил мне свой номер неожиданным образом.

«Доброе «утро», Леа. Буду вечером. Не забудь про ужин.»

Я получила это сообщение пять часов назад. Сарказм про «утро» заставил улыбнуться и сесть. Но тело сразу же заявило права на мягкую постель, забраковав подоконник полностью: мышцы спины ныли, а шея затекла так, что шумело в ушах.

Ужин, значит…

Покачала головой, ухмыляясь, и отправилась в ванную. Джиджи перекочевал в аквариум, отказавшись просыпаться. У бедняги были насыщенные событиями вечер и ночь…

Пока спускалась с лестницы, заметила, что гостиная кардинально преобразилась. Она оказалась абсолютно непригодна для жизни. В ней не было ничего, кроме мягкого ковра, повторяющего форму комнаты. Но она бы идеально подошла для мастерской художника! Большая часть стены была прозрачной от пола до самого потолка, выполненная из прочного стеклопластика. Более того, мягкий дневной свет заполнял гостиную так равномерно и правильно, что помещение казалось просто какой-то мечтой для меня. Я так и села на нижнюю ступень, завороженно оглядываясь.

— Ничего себе, — выдохнула с каким-то наслаждением, будто квартира и вправду была моей. Мечтать же не вредно.

Но помечтать подольше мне не дали. Я несколько секунд смотрела на экран разрывающегося смарта, но потом все же приняла вызов.

— Леа, как дела?

Голос Криста звучал непривычно глухо и безжизненно.

— Со мной все в порядке.

Он помолчал некоторое время, прежде чем продолжить, а я встала и направилась в кухню. Хотелось отвлечься на любое занятие, лишь бы не нырнуть с головой в ту беспросветную тоску, которая чувствовалась на том конце трубки.

— Я бы хотел встретиться.

— Зачем?

— Поговорить…

Тяжело вздохнула.

— Я пока не вижу смысла…

— Леа, у тебя есть кто-то? — вдруг спросил он.

— Думаешь, я нашла кого-то себе за сутки? — покачала головой. — И зачем?

Наступила напряженная звенящая тишина в трубке.

— Ты хочешь исчезнуть из моей жизни, Леа?

Было такое чувство, что он меня не слышал.

— Нет… — подумав, отозвалась я, не придавая значения своим ощущениям.

— Тогда, когда я могу тебя увидеть? — немного спокойнее спросил он.

— Не знаю. Хочу побыть одна, — начала раздражаться я, остервенело помешивая кофе на плите.

— Ты презираешь меня, за то, что я сделал? — продолжал настаивать Крист.

— Прекрати на меня давить! — вспылила я. — Кто я такая, чтобы презирать тебя?! Ты же хотел, как лучше! Ты же ради меня старался!

— Тогда почему отталкиваешь?! — прорычал он в трубку, едва дослушав.

— Я не отталкиваю, — задумчиво проговорила, — просто дай мне время…

Я понимала, как ему было сложно, как он нуждался в моей поддержке и одобрении, но давать ложные надежды было бы еще хуже. Пусть привыкает разбираться со всеми проявлениями жизни и к тому, что меня у него больше нет.

Застыла, забыв про кофе вовсе, прислушиваясь к себе. Получается, я все же решилась порвать с ним.

— Постарайся не думать обо мне так, как раньше, Крист… Я не должна быть твоим костылем, без которого ты не сможешь ходить…

Он напряженно засопел в трубку.

— Ты не костыль, Леа, ты — мое сердце, — внезапно ответил он и, не давая опомниться, продолжил, — я буду ждать твоего звонка.

И повесил трубку под шипение сбежавшего из турки кофе.

— Черт! — выругалась, с удовольствием вымещая раздражение на пострадавшей утвари, кидая ее в раковину. Но тут же опомнилась: я же не у себя дома, чтобы так швыряться первым попавшимся под руку предметом.

Есть перехотелось. Но, когда я уже собралась предпринять повторную попытку попить кофе, в дверь квартиры постучали. С опаской прокралась в гостиную, но дверь вдруг открылась сама, и на пороге возник мой мольберт.

— Привет, — выглянул из-за него мужчина, — привез твою мастерскую с прошлой квартиры. Куда ставить?

— Сюда — указала я на «свою» гостиную рукой и поспешила помочь.

По итогу комната наполнилась чуть ли не до потолка холстами, банками с краской и растворителями. И, как вишенка на торт, на все это великолепие сверху легла палитра — сковорода.

Служба доставки удалилась, а я снова уселась на нижнюю ступень, любуясь ожившей утренней мечтой. Вот она — мастерская, о которой я мечтала.

Только на Шевве я начала всерьез заниматься написанием картин. Они меня кормили и помогали не сойти с ума в этой беспросветной гонке на выживание. Дома на Арциусе это мое хобби занимало едва ли один угол большой комнаты. Отец не воспринимал это мое хобби всерьез, да и я ранее не могла и предположить, насколько жизненно важным окажется эта моя страсть к цвету и текстурам. Только мама всегда поддерживала меня. Но ее не стало, и все в моей жизни покатилось под откос.

Вздохнув, принялась растаскивать завалы. Опомнилась только тогда, когда чужая гостиная уже порядком напоминала мастерскую моей мечты! Схватилась за голову и обреченно застонала. Сама я все это не смогу перетащить в свою комнату!

Да Дэйран выгонит меня, едва провернет ключи в замке! В моей квартире все это было распихано по углам, а тут углов не было, спрятать масштабы моего вторжение в его личное пространство не удастся! Странно, но возвращаться сейчас обратно мне не хотелось. Может, я привыкла к адреналину, всплеском которого неизменно оканчивалось наше с Дэйраном общение?

Перебрала все холсты, но не нашла его портрета. И вдруг усмехнулась: меня не сильно расстроил этот факт. Ведь в соседней комнате теперь жил оригинал… Кстати! И он просил ужин! Вскинула смарт к глазам и обнаружила, что уже пора было бы определиться, что готовить!

Пронеслась вихрем по закромам и, обнаружив, что продуктов хватило бы на три ужина, принялась за дело. Творческий процесс — не важно, в каком именно ключе — всегда помогал успокоиться. Я забыла про разговор с Кристом и про свой крайне упаднический настрой, владевший мной еще вчера… Когда-то по выходным мы с мамой так и проводили по полдня на кухне. А вечером собирались за тихим семейным ужином и смотрели какое-нибудь кино… Отец, правда, все больше отвечал на входящие вызовы и почту, но хотя бы сидел рядом.

Когда мамы не стало, традиция выходного семейного ужина тоже сошла на нет. Все больше времени я проводила в компании своих знакомых, углубилась в учебу, а агрессию сбрасывала в тренировочном зале, где, порой, падала без сил, загоняя себя до полного изнеможения. Танцевала-танцевала-танцевала. Мне все казалось, что стоит мне остановиться, и я сорвусь. Скачусь в какую-то другую жизнь, и никто меня не удержит. Мои усилия в учебе никому стали не нужны, в том числе и мне самой.

Может, поэтому меня так зацепил Дэйран и его слова… Мне показалось тогда, что он видел меня насквозь. Одной фразой вывернул меня наизнанку, сорвал собранную тугими кольцами пружину…

— Добрый вечер…

Я распрямилась и подпрыгнула подобно той самой пружине на месте. Так задумалась, что не услышала, как вошел хозяин квартиры. Он стоял в дверях и смотрел на меня. Виновато и растерянно, словно ошибся дверью.

— Привет, — отдышалась я, — как день?

Дэйран сделал шаг назад, удивленно взирая на меня.

— Ты что-то натворила? — улыбнулся вдруг и выглянул из кухни, окидывая пристальным взглядом гостиную.

А в следующую секунду не глядя перехватил полетевшую в него резиновую прихватку.

— Да ну тебя! — взвилась я и направилась к выходу из кухни, попутно взмахнув рукой в сторону печки. — Ужин — там!

Но выйти мне никто не дал. Дэйран перехватил меня за талию и прижал к себе спиной:

— Прости, — тихо покаялся в мою шею, — давай попробуем еще раз. Ты спрашивала про мой день?

Я молчала, но не из-за обиды. Слишком близко он оказался, выбив весь воздух из легких, а я совсем была не готова. И это его горячее «прости», впивающееся раскаленными искрами в кожу…

Дэйран озадаченно замер, похоже, не зная, что делать дальше. Уйти не дал и выпустить не решался, я ведь не ответила.

— Угу, спрашивала, — пришла в себя я, — знаешь, у людей так принято…

Он ослабил хватку, выпуская меня, но тут же снова выбил почву из-под ног, ответив:

— Я забыл, как это бывает…

Вот как на него злиться? Покачала примирительно головой:

— Садись, — отодвинула ему стул, — хочешь — рассказывай. Не хочешь — не рассказывай…

Вернулась к плите, краем глаза замечая действия своего спасителя. Он сел на стул, продолжая следить за мной взглядом. Сначала у меня упала ложка в соус, потом просыпался рис на пол…

— Дэйран, — досадливо прорычала я, — говори хоть что-нибудь… Иначе мы будем есть с пола.

— Не могу перестать смотреть на тебя.

Вскинула голову и уставилась на него возмущенно, но не нашла на его лице и следа усмешки. Он говорил серьезно, черт возьми! Подскочила на ноги, задела случайно ручку кастрюльки с рисом и обрушила ее целиком с плиты.

— Грррртвоюмать! — вскричала, нависая над эпицентром беды.

— Леа, — рассмеялись за моей спиной. — Сядь, пожалуйста. Давай, поменяемся местами…

Дэйран оттеснил меня к столу, а сам принялся за ликвидацию гарнира. Эта игра начинала забавлять. Видимо, наша энергетика не уживалась в одной комнате, круша все на своем пути. Хотя, крушила пока что только я…

— Рассказывай теперь ты… Нет! Сиди на месте! — осадил он меня, готовую снова взять все в свои дырявые руки. — Что — куда?

— Остался соус и салат, — опустилась я послушно на стул. — Тарелки ты знаешь где.

Не знал, как оказалось.

Подперев ладонью щеку, наблюдала за его смущенными поисками нужного шкафа.

— Поищи вилки заодно, чтобы по второму кругу не бегать, — не сдержала я смешка, за что удостоилась убийственного взгляда.

— Как прошел твой день, Леа? — процедил он, накладывая соус по тарелкам.

— Я проснулась, приняла доставку и заказала новую, выпила кофе…

— Зачем новую? Что, не все привезли? — поставил он передо мной тарелку с едой.

— Дэйран, — начала вкрадчиво, принимаясь за еду, — ты… видел свою гостиную? Я понимаю, ты не мог предсказать масштаба… Поэтому, я планирую отвезти все обратно.

Послышался напряженный длинный вдох.

— Отмени доставку.

Последовала недолгая пикировка взглядов.

— Хорошо, — пожала плечами, нивелируя свой проигрыш. — Но в мою комнату это все не влезет…

— Слушай, а принято вообще дать мне поесть и помолчать немного? Я не могу, как ты: есть и говорить, — нетерпеливо перебил он меня. — Ты не представляешь, сколько у меня не было нормальной еды на ужин…

— Сколько? — оживилась я. Но видя голодный и злой взгляд мужчины, поспешила опустить свой в тарелку. — Ладно-ладно.

Дэйран ел медленно и задумчиво, временами жмурясь от удовольствия, а я все бросала на него украдкой взгляды. Кажется, в столовой наконец воцарилось хрупкое затишье, и мне показалось, что мы вполне можем существовать даже в одной квартире.

— Я скоро уеду, Леа, — сказал он вдруг, не поднимая на меня взгляда. — Поэтому, почему бы тебе не расположиться в гостиной со своими картинами? По-моему, очень даже подходящее место.

Не знаю, почему, но его слова произвели на меня совершенно не тот эффект, который должны были. Внутри стало как-то пусто и холодно. Так холодно, что я не могла пошевелиться…

— Уедешь? — машинально повторила, ковыряясь вилкой в тарелке.

— Да, — глухо подтвердил он. — Я вообще редко тут бываю.

— А… чем ты занимаешься? — подняла на него взгляд. — Про меня ты уже все знаешь.

Решила, что раз уж мы играем в «вопрос-ответ», то он мне «должен».

— Перевозками грузов, — спокойно ответил Дэйран. — У меня есть своя транспортная компания.

Присвистнула уважительно.

— А где твой основной дом? — скрестила ноги на стуле, поджав их.

— У меня его нет, — пожал он плечами. — Живу в перелетах, в основном…

— Тяжело тебе пришлось… — выдохнула шепотом и закусила губы, смущенно глядя на него.

Он долго смотрел на меня молча:

— Может… — ответил с сомнением. — Но я не один такой, Леа.

Взгляд его стал жестким, даже злым.

— Война, развязанная нашим государством в соседней системе, обеспечила тяжелую жизнь многим… Если бы только жизнь.

Он сжал кулаки и отвел глаза.

— Война? — осторожно спросила я.

Он кивнул.

— Она до сих пор не окончена.

Его голос прозвучал хрипло и как-то обреченно.

— Я не знала, что там война…

— Да и не то, чтобы война. Там просто уничтожают население… Но об этом мало кто знает.

Он всматривался некоторое время в мое лицо, вероятно, раздумывая, говорить ли дальше. Но все же продолжил:

— Скандал с киборгами должен был отвести глаза общественности тогда, 4 года назад, — сказал он. — Военные заметали следы своих преступлений… и убирали свидетелей…

Я сглотнула.

— Мой отец знал…

Он молча опустил глаза на стол. А я обняла колени, сжавшись на стуле.

— У него не было особого выбора, Леа, — вдруг сказал спокойно Дэйран.

— Он отправил на смерть живых людей, — вскинула я голову. — И тебя…

— Меня отправил не он.

— Ты его защищаешь?! — не поверила я ушам.

— У него не было выбора. Ему было, что терять… — добавил он веско. — Тогда… И он все равно бы не смог ничего сделать.

Озадаченно уставилась на него:

— Расскажи… — выдохнула с надеждой, но не успела договорить, как он дал понять: не расскажет. Сложил руки на груди и перевел взгляд на свои запястья, украшенные странными татуировками.

Поджала губы и встала со стула, намереваясь убрать тарелку со стола. Но он перехватил мою ладонь и притянул к себе. Наши пальцы переплелись, словно жили своей, отдельной от нас жизнью, и только и ждали, когда получат возможность вцепиться друг в друга. Я завороженно следила за ними, не в силах взглянуть в глаза Дэйрану.

— Эта информация может быть опасна для тебя, Леа, — пробрался под кожу его вибрирующий странной силой голос. Не той, что сметает все на своем пути, а той, которая подобна самому прочному щиту, что выдержит любой удар. Его пальцы сильнее сжали мои и тут же отпустили, оставив после себя чувство тепла и пробирающий душу холод разочарования. — Не надо…

Если бы он знал, что мне очень нужно было знать правду! Ведь я украла последнего киборга… Сцепив зубы, вздохнула и вернулась к прерванному занятию.

— Мою последнюю картину так и не привезли с квартиры, — сказала, убирая остатки еды в холодильник.

— Не высохла еще, наверное, — встал он со стула. — Заберешь позже…

Ну-ну…

— Спасибо, Леа, ужин был великолепен, — улыбнулся мой спаситель и, постояв несколько секунд, вышел из кухни.

— Особенно, гарнир, — пробурчала я себе под нос и направилась в свою комнату.

Что-то в наших отношениях определенно не клеилось. А времени изменить это, как оказалось, почти не осталось…