Прохладно сегодня. Мёрзну, несмотря на плед и специально для меня установленные обогреватели. Приятный тёплый ветерок обдувает мои ноги, но я всё равно мёрзну.

Ладно, помёрзну немного. Это последний раз. Сегодня я в последний раз поднялась на трибуну Мавзолея Гитлера. Больше я сюда уже не вернусь. Не смогу. Да уже и не нужно.

А ведь это юбилей у меня. Сегодня я принимаю парад, посвящённый Дню Победы, в семьдесят пятый раз. Представляете, какая я старуха стала! 9 мая 2028 года. Я почти вернулась в то время, когда упала сюда. Своим ходом вернулась, без всяких там машин времени.

Мне сто лет уже. Без шуток. Именно сто. В прошлом году исполнилось. И праздновал Рейх мой сотый День Рождения с совершенно эпическим размахом. Я же ведь практически живая легенда. Люди рождаются, взрослеют, стареют, умирают, а рейхсканцлер Третьего Рейха – всё та же Старая Эльза. Железная Эльза. А последние двадцать лет – просто Наша Старуха. Так меня в народе называют. Я не обижаюсь. Это ведь правда. Я уже и ходить не могу сама. Десять лет назад ноги почти отнялись. Теперь на коляске езжу, на ноги практически никогда не встаю. А вот на пенсию мне нельзя. Никак нельзя. Надо держаться. Ещё хотя бы пару месяцев нужно протянуть. Потом же и помирать можно будет. Устала я. Жить устала. А приходится не только жить, но и работать. Семьдесят пять лет. Без отпуска и даже без выходных.

А эти идиоты сами лезли на моё место. Глупцы. Что тут хорошего? Ох, как бы мне хотелось забыть всё это. Все эти бесконечные совещания, согласования, доклады. Но как же без меня-то? Меня никто не заменит. Помню, Гитлер когда-то, много-много лет назад, говорил, что после него уже никто в Рейхе не будет обладать таким влиянием и авторитетом, как он. Ошибся он. Мой авторитет сейчас многократно превышает авторитет Гитлера на пике его популярности. Ну, ещё бы. Я же, по-моему, рекорд поставила. Семьдесят пять лет у власти! Кто ещё может со мной сравниться? Ну, возможно, какой-нибудь король, что номинально стал править с младенчества, меня и переплюнет. Но и таких очень немного. А я же правлю семьдесят пять лет вовсе не номинально. Все эти годы у меня в руках власть реальная.

А, так вот они какие. Страшненькие какие-то. Фон Степанов сюрприз мне обещал. Да, такого я не видела ещё. В окружении хорошо знакомых мне танков Тигр-XII, мимо меня проезжает пара новейших и секретных Тигров-XIII. Первый раз вижу их в натуре. Забавные уродцы.

Да, власть. Власть у меня немыслимая. Практически, абсолютная. Хотя досталась она мне не так уж и легко. Подраться пришлось. Идея Гитлера передать мне власть при его жизни провалилась. Не смог он. Не успел. Вернее, это гестапо лопухнулось. Покушение прозевали.

Мы с Рейнхардом тогда как раз в Тунисе были. Номинально ещё не женатые, но по факту как муж с женой. Это вроде как медовый месяц был у нас. Хоть и до свадьбы. Пожениться мы по осени хотели. Вот, мне кажется, под это дело они и сработали. Пока меня нет в Берлине. Убили Гитлера. 16 июля 53-го.

Как мы прорывались из Туниса в Берлин – отдельная песня. Мы с Рейнхардом ведь практически бежали оттуда, внаглую угнав истребитель. Я сама его пилотировала. Нас пытались остановить близ Корсики, а над Францией так и вовсе, чуть не сбили. Но мы прошли, прорвались, обманув радары ложными целями. Нам едва топлива хватило. На последних литрах мы буквально упали на аэродроме Дальхов в Берлине.

К тому времени этот "Временный Комитет по Спасению Нации" уже объявил себя высшим государственным органом. И, похоже, они выигрывали. Во всяком случае, сообщили о "временном приостановлении" полномочий Гиммлера. Это пока меня не было. Но уж когда я оказалась в Берлине… о, всё поменялось.

Они ошиблись. Убийца промахнулся. Да, Гитлера убили. Но не наповал. После ранения он прожил ещё полтора часа. И всё это время был в сознании. Так что Гитлер успел надиктовать десятиминутное обращение к нации, в котором он подвергал обструкции своих убийц и передавал мне всю полноту гражданской и партийной власти. Я же в то время была рейхсляйтером и рейхсминистром космонавтики. И вдруг, внезапно, стала рейхсканцлером и новым фюрером.

То, что фюрер – это теперь я, до меня дошло, когда я впервые в таком качестве вошла в малый зал совещаний в Рейхсканцелярии. Первым был Геббельс. Точно помню это. Но затем и остальные, кто раньше, кто позже, вскинули свои правые руки, и я услышала нестройное и пока непривычное приветствие: "Хайль Эльза!".

ХАЙЛЬ ЭЛЬЗА!!

Ох, задумалась. Всё чаще и чаще отвлекаюсь. Старая стала. Это штурмовая пехота проходит мимо Мавзолея. С трудом я поднимаю вверх свою правую руку в ответном приветствии. Да, теперь даже и руку вверх поднять для меня проблема. Но надо. Я – Железная Эльза. Я – символ.

То, что в Берлине меня почти сразу признали, во многом было заслугой моего будущего свёкра, Мюллера. Он и так лопухнулся, прозевав покушение на Гитлера, и изо всех сил старался реабилитироваться. Кроме того, он ведь не мог не понимать того, что при моих отношениях с его сыном мой крах неминуемо будет означать и его крах тоже. Так что берлинское гестапо сразу и полностью встало на мою сторону.

Да и Гиммлер, опять же. Решил сыграть ва-банк. Его "временно" отстранили, но он послал этот указ "Комитета" нафиг и заявил, что подчиняться ему не намерен и "Комитет" не признаёт. Сильно помог Геббельс и то, что мы сохранили контроль над берлинской радиостанцией. Постоянно, каждые полчаса, в эфир на весь мир транслировалась запись последней речи Гитлера.

Ну, а coup de grace нанёс, как это ни удивительно, товарищ Сталин. Насколько я помню, в моём мире он умер где-то весной 53-го. Но тут вполне себе дожил до июля и даже был в то время довольно-таки бодрым старичком.

Московское радио объявило, что полностью поддерживает волю почившего Гитлера и что СССР признаёт меня новым Рейхсканцлером. Также товарищ Сталин в небольшом личном обращении по радио сказал, что любой иной вариант, кроме фройляйн Штирлиц, в Москве воспримут с крайним неудовольствием. Со всеми вытекающими последствиями.

Формулировка, конечно, весьма расплывчатая. Но кому надо, те товарища Сталина поняли. Ведь в шахты и нефтепромыслы СССР было вбухано дофига немецких денег. И наши немецкие денежные мешки после такой речи товарища Сталина вдруг резко меня полюбили, открыв мне неограниченную кредитную линию. Впрочем, кредит мне и не понадобился. Ибо ещё раньше, сразу после выступления товарища Сталина, прибежал Борман и толсто мне намекнул, что деньги, вообще-то, есть. Если надо. Хотя я про это и так знала, просто гадала, придёт ли Борман сам или придётся у него золото выцарапывать с помощью Гиммлера. Пришёл. Опытный. И умный.

Ну, а дальше уже всё посыпалось. Муссолини, Хирохито, Георг VI, Эйзенхауэр. Обращения с соболезнованиями и поздравлениями пошли одно за другим. Геринг застрелился сам. Роммелю я послала пистолет с одним патроном, всё-таки заслуженный генерал. Тот намёк понял правильно, и потому хоронили его с воинскими почестями. А Розенберга взяли в Дюнкерке. Его опознали и сдали гестапо.

В общем, благодаря тому, что Гитлера убили не сразу, а также тому, что я быстро смогла вернуться из Туниса, обошлось почти без крови. Только в Мюнхене и в Нюрнберге дело дошло до открытых столкновений "рабочих отрядов" с гитлерюгендом. Но подошедшие войска СС довольно быстро "рабочих" разогнали.

Хм, гитлерюгенд. Мальчишки. Как раз сейчас мимо меня идут. Техника прошла, солдаты прошли. Теперь вот они. Гитлерюгенд. Наша надежда. Наше будущее. А с каким обожанием и болью они смотрят на меня. Эх, ребята! Да, они тоже понимают, что это последний, прощальный парад. Я прощаюсь с Рейхом, а они прощаются со мной. Наверняка, они теперь всю жизнь будут рассказывать всем, что принимали участие в Последнем Параде Победы.

Эх, гитлерюгенд. Рейнхард. Дурень. Столько лет прошло, а я всё переживаю. Ну зачем, зачем ты сам полез в этот Мюнхен? Да, ребят ты поднял. Остановил движение "рабочих" "на Берлин". Как будто без тебя бы не справились. Хотя, конечно, крови было бы больше. Кого-то ты и спас, Рейнхард. Только мне-то дороже не "кто-то", а ты. Рейнхард. А я ведь даже номинально тебе и не родственница была, так что и на похороны не смогла придти. Только цветы послала. А вечером того дня, как тебя похоронили, полчаса рыдала в объятиях твоего отца. "Железная Эльза" в голос ревёт на плече у "папаши Мюллера". Хорошо, не видел никто.

Кое-кто потом упрекал ещё меня. Мол, это я за Рейнхарда мстила. Потому так и расправилась с мятежниками сурово. Чушь! Мне тогда нужно было показать, кто в доме хозяин. Малой кровью предотвратить большую. Никакие мятежи и революции нам в Рейхе не нужны. Да и не так уж много заговорщиков я и повесила. Меньше двух сотен. Сущие пустяки, если сравнивать с Третьим Рейхом моего старого мира. Хотя, конечно, Розенбергу, как идейному вдохновителю, досталось сурово. Ну, так он заслужил. А Геринг хитрый. Правильно сделал, что застрелился. А то бы и ему тоже перепало.

Я только когда в свою машину села, задёрнула шторы на окнах и подняла перегородку между мной и водителем, только тогда смогла расслабиться. Меня прямо в машине вырвало, на пол. Пришлось в резервную пересаживаться, а то воняло сильно. Это после визита к Розенбергу меня так развезло. Хотя на людях я держалась. Даже не морщилась. И вообще, приказала привести доктора и вколоть подвешенным за левую ногу на мясницком крюке ещё дышащим останкам Розенберга что-нибудь, чтобы он, по возможности, пришёл в себя и полнее ощутил всю прелесть своего нынешнего состояния. Вот, после того визита я, похоже, и стала "Железной Эльзой". Из моей свиты-то добрая треть проблевалась прямо там, в подвале. А я выдержала.

Хотя Розенберг, сам того не зная, оказал мне услугу. Его предательство позволило нам повесить на него всех собак. Геббельс очень знатно вывалял Розенберга в грязи, обвинив того во всех мыслимых грехах, начиная от курения на рабочем месте и заканчивая пожиранием младенцев и сожительством с черепахой. А так как Розенберг был одним из главных идеологов нацизма, то и денацификация рейха после его казни прошла довольно ровно.

Да, мы с Геббельсом мягкую денацификацию провели. Постепенно, не сразу, конечно. Но провели. Только "мягкую" денацификацию. Чтобы народ не смущать излишне резкой сменой курса, пришлось сохранить всю внешнюю символику, включая свастику и нацистское приветствие. Кроме того, партия, главой которой я являюсь, всё-таки "национал-социалистическая". И слово "национал" никуда из названия деть не получится, ибо так её Гитлер обозвал. Вот и приходится извращаться и как-то обходить его косяки.

Мне даже книгу пришлось написать под это дело. "Продолжение Борьбы", называется. Откровенно говоря, писала её не я. Я только общие мысли выдавала и корректировала. Писали мальчики Геббельса, всего человек десять. Причём один из них – наполовину еврей. Ну, так Геббельс сказал мне, что в своём ведомстве он сам решает, кто еврей, а кто нет. Да и отношение к евреям после смерти Гитлера стало куда как более спокойным. Еврейские гетто на территории Рейха давно все были упразднены в связи с выселением евреев на Мадагаскар, но сейчас Мюллер получил от меня негласное распоряжение закрывать глаза на нелегально находящихся в Рейхе евреев, если те не нарушают наших законов и не ведут антиправительственной агитации.

Так вот, возвращаясь к "моей" книге. Это было вроде как творческое развитие учения национал-социализма. Основной постулат, величие и избранность арийской расы, остался неизменным. Никак от него не избавиться. Но теперь он обзавёлся некоторыми поправками. То есть в моей трактовке высшая раса – это не привилегия, а бремя. Арийцы – что-то вроде могучего ледокола, ведущего за собой через льды караван судов. Да, ледокол сильный, прочный. Но и остальные суда отряда тоже важны. Сам по себе ледокол нежизнеспособен. Потому что на одном судне везут для него топливо, на другом – продовольствие, на третьем – запчасти, на четвёртом плывут ремонтники, а на пятом и вовсе, плавучий бордель, вещь совершенно необходимая в дальнем походе.

Вот в таком ключе и была написана моя книга. То есть если ты ариец, то будь добр соответствовать. Потому что это арийцы лучше других, а вовсе не другие хуже арийцев и нужно чётко это понимать. Всё же то, что там раньше Розенберг плёл про недочеловеков, объявили лженаукой и вредительством. Мол, нехороший Розенберг ввёл великого фюрера в заблуждение. Но теперь его разоблачили и правда всплыла. Кто-то не согласен с тем, что Розенберг вредитель и идеологический диверсант? Так у нас и ещё мясницкие крюки есть. Ах, уже согласны. Ну, то-то. А если из-за границы какие писки были, так там и вовсе просто. Ведь национал-социализм пока построило только одно государство в мире. Вот когда у себя построите, тогда и будем советоваться. А пока раз фюрер сказала, что высшая раса должна возглавить все остальные расы на пути в светлое будущее, значит так оно и есть. Именно возглавить и повести за собой, а не распихать локтями и ворваться в это светлое будущее в одиночестве, наплевав на всех остальных.

Чушь, конечно. Это я понимаю. Но нужная чушь. На этом весь Рейх держится. Пока держится, хотя всё громче и громче звучат голоса противников национал-социализма. Ну да, осталось совсем немного потерпеть. Рейх умирает. Осталось лишь несколько недель. А вместе с Третьем Рейхом умрёт и национал-социализм.

ХАЙЛЬ ЭЛЬЗА!!

Ого, какой портрет тащат здоровенный. Почти не уступает в размере портрету Гитлера, что укреплён на здании напротив Мавзолея. Но портрет Гитлера висит на одном месте, а мой везут. По-моему, сразу три грузовика его тянут. Большой портрет.

Эх, а какая же я там молодая! И красивая. Сейчас-то жаба жабой, а тогда… Восемьдесят лет назад этот снимок сделан. Я помню. Сразу после приземления. Всё ещё в скафандре стою. Улыбаюсь и держу в правой руке белый шлем с алой свастикой на лбу. Фон Браун всё-таки сделал это. Успел. Мы опередили русских.

Возможно, всё дело в том, что фон Браун с самого начала пытался усовершенствовать советскую ракету "Р-7". Что-то его там не устраивало в плане надёжности. Вот он и опоздал, не успел первым вывести на орбиту спутник. Зато потом он отыгрался. Старт советской ракеты "Восток-1" с Семёновым на борту был отложен. Ракета не прошла предстартовую проверку. И пока на Байконуре спешно устраняли неполадки, взлетел наш "Арий". Ну, и я тоже вместе с ним.

Вообще, освоение космоса у нас тут идёт заметно быстрее, чем в мире, откуда я пришла сюда. Там, насколько я помню, первую лунную базу основали лишь в 2027 году. А здесь их сейчас уже три штуки – советская, японская и наша. И первую из них, базу "Мирный-1", русские начали строить ещё в 2001-м. А прямо сейчас к Марсу летит первый межпланетный пилотируемый корабль со смешанным советско-немецко-японским экипажем. Всего девять человек. Впрочем, им ещё более года лететь. И пока они долетят, их экипаж уже перестанет быть смешанным, а станет единым. К тому времени ни Рейха, ни СССР, ни Японии уже не будет.

ССША тихонько пищат от ужаса, наблюдая за процессом объединения. Но сделать не могут ничего. Впрочем, здесь ССША много слабее, чем США в моём мире. Как экономически, так и в военном плане. А ведь я поначалу не верила, что у русских получится. Даже в помощи им отказала. Думала, не выйдет ничего у них, просто деньги выбросят на ветер. Ошиблась я. Это была одна из самых масштабных операций КГБ за всю его историю. Почти четверть века она длилась. Но они всё же добились своего. Откололи от США южные штаты. В октябре 2001-го над Ричмондом вновь был поднят старый флаг Конфедерации.

Замечательная собачка получилась. Так умело и увлечённо тявкает на северного соседа! Сил нагадить по-крупному у них нет, но мелкие пакости северянам КША делают регулярно. Так что ССША больше с южанами собачатся, чем пытаются нам помешать. А кроме них, собственно, и нет больше на планете крупных экономик, что не одобряли бы наше слияние.

Африка – откровенное болото. Китай – придаток Японии. Центральная Америка – тоже болото, лишь чуть лучше Африки. Бразилия, разве что, немного насторожённо посматривает в сторону объединяющейся Евразии. Но молча. По-моему, они даже хотят пристроиться в очередь следом за Канадой и Австралией. А я ещё и насчёт них-то не решила.

Впрочем, это уже и не я решать буду. Всё идёт к тому, что Рейх я переживу совсем не на много. До своего сто первого дня рождения мне не дожить. Я чувствую. Что ж, и так не плохо. Уйду красиво. Но пока уходить мне ещё рано. Нужно протянуть хоть пару месяцев. А то без меня всё может и сорваться в самый последний момент. Ведь это мою кандидатуру согласовали, а не станет меня – кто же будет первой… первой…?

Вот, ещё нерешённая проблема. Никак название должности не придумаем. Как называться будет руководитель Империума? Это слишком гигантское образование для того, чтобы называться империей. Пришлось ему отдельное название придумать. Я сама придумала. А вернее, вспомнила. Что-то я читала такое давным-давно. Что-то из космической фантастики. Вот оттуда и слово. А что? Красиво и понятно.

Вообще, проблем, конечно, масса. Решаем одну – возникают две новые. Три года решали, где столица будет. В конце концов, остановились на древнем городе Константинополь, который турки переименовали в Стамбул, а русские в 45-м году в Царьград. В Царьграде моя новая столица будет. Комплекс правительственных зданий уже готов. Скоро мне переезжать туда нужно будет.

Тоже, блин, проблема. Из меня же песок на ходу сыпется. О транспортировке меня по воздуху не может быть и речи. Точно не переживу. Поезд, только поезд. Неспешно. Под наблюдением врачей. Вот, через пару недель и поеду. И наверняка это будет дорога в один конец. Из Царьграда мне уже не вернуться. Там меня и похоронят, наверное.

Ох, сколько же их! Всё идут и идут. Собственно парад уже закончился. Сейчас просто люди идут, простые берлинцы. Да и не только берлинцы. Сегодня с утра мне на личную считалку доклад от берлинского гестапо скинули. Гостиницы города переполнены. За последнюю пару дней в столицу Рейха приехало примерно на двести пятьдесят тысяч человек больше, чем выехало из неё. Не приходится сомневаться в том, что большинство приехавших прибыли как раз для того, чтобы принять участие в этой демонстрации.

В воздухе надо мной полицейский вертолёт. Оттуда должна вестись съёмка. Я вытащила из держателя на своём кресле считалку и быстро подключилась к камере вертолёта. Ого! Море людей. По-моему, ещё и половина не прошла мимо меня. Это мне тут ещё часа два торчать, не меньше. Уйти раньше я не могу. Ведь эти люди пришли сюда во многом именно из-за меня. Все понимают, что видят меня на этой трибуне в последний раз. Рейх прощается со своим последним рейхсканцлером.

Выключила считалку и сунула её обратно в держатель. Старенькая она у меня, конечно. Ей уж лет восемь, наверное. Для считалки это возраст почтенный. Но я к ней привыкла, не хочу менять. Так уж с этой и помру. Хотя сказать кому – не поверят что у личной считалки Старой Эльзы всего шестнадцать терабайт оперативки. Смешная цифра. Сейчас уже у самых дешёвых моделей начального уровня меньше петабайта не делают. Но мне и шестнадцати терабайт хватает. Не хочу переучиваться на новую.

Да, считалки. Помню, самую первую, что я в этом мире увидела. То чудовище Z4, которым передо мной хвастался фон Браун. Но по тем временам это действительно был выдающийся агрегат. Герр Цузе в самом деле построил аппарат, опережавший своё время. И лидерство в этой области так и не потерял. Сейчас немецкие считалки – лучшие в мире. Настолько лучшие, что в русском языке даже и слова такого, "считалка", не появилось. По-русски считалки сейчас называют "рехнерами". Некоторые русские дети даже считают слова "рехнер" и "рехнуться" однокоренными.

ХАЙЛЬ ЭЛЬЗА!!

От группы проходивших мимо девчонок в форме Союза Девушек вдруг отделяются трое и устремляются к Мавзолею. Одна из них тащит букет белых роз. Охрана останавливает их у лестницы и не пускает дальше. Цветы хотят мне вручить? Это не было согласовано заранее, но пусть уж. Пропустите.

Начальник охраны недоволен, но подчиняется. Девчонок и букет быстро проверили сканерами и пустили на трибуну. Ну, давай свой букет. Тебя как зовут-то? Эльза? Очень приятно. Я тоже Эльза, Эльза. Тебе сколько лет? Четырнадцать? Что ж, счастья тебе в жизни, маленькая Эльза. Всё, беги. Спасибо тебе.

Какая она молодая и счастливая. У неё всё впереди. Да, а ведь мне тоже было четырнадцать, когда я попала сюда. Тогда я ещё не была Эльзой, я была Наташей Никоновой. Как же давно это было! Я уж почти и не помню того мира. Так, обрывки всякие. Деда Миша, который тогда казался мне жутко старым, а сейчас я больше чем на тридцать лет старше его. Овчарка Хрюша. И Петька. Конечно, Петька. Его я не забуду до самого конца. Как и Рейнхарда.

Не сложилось у меня с личной жизнью. Потеряла я их обоих. А больше никого у меня и не было. Сначала, первые месяцы после смерти Гитлера, было некогда. Я металась по Рейху и давила очаги неповиновения. Потом стало вроде как неудобно с собственными подчинёнными заигрывать. А сами они в отношении фюрера держали дистанцию. Ну, а потом я стала уже просто слишком старой. Так что родить ребёнка мне не довелось. Вернее, мой ребёнок – это Рейх.

А красивые розы мне дали. Совсем свежие, наверное, часа два назад всего срезали их. Ещё раз понюхав букет, передала его Иришке.

Я привыкла к ней. Та уж почти год всё время рядом со мной, даже спит в моей спальне. Хотя формально она и гражданкой Рейха-то не является. Она русская и до того, как переехать ко мне, жила в Сталинграде.

Кто она? Она – мой преемник и будущий властелин Империума. Во всяком случае, я на это надеюсь. Империум – совершенно новый тип государства. Такого в истории человечества ещё не было. Новая, революционная форма общественного строя. Четыре гигантских империи, слитые воедино.

Конечно, первое время, несколько десятилетий, это больше будет похоже на конфедерацию, объединённую лишь общей валютой и общей армией. Но я надеюсь, что Иришка справится. Что она сможет сплотить и перемешать наши народы. Очень хорошая и умная девочка. И добрая. При этом крови не боится, понимает, что иногда приходится жертвовать малым ради спасения большого. У нас, разумеется, мужская цивилизация, я не спорю. Но считаю, что во главе мужской цивилизации должна стоять женщина. Мужчины слишком сильны и безжалостны для того, чтобы управлять цивилизацией самостоятельно.

Хотя я, конечно, предпочла бы Айко. Та ещё лучше. Иришка слишком большой русофил, это, пожалуй, единственный её недостаток. Но увы. Айко лишь месяц назад исполнилось двенадцать лет, и я явно не дождусь её тринадцатилетия. Яйцеголовые же уверенно заявляют, что раньше тринадцати лет нельзя. Не сомневаюсь в том, что Айко – исключение. Ей можно. К сожалению, нарушить конституцию Империума не смогу даже я. А минимальный возраст преемника там чётко прописан: тринадцать лет.

Человечество, я уверена, вот-вот шагнёт к звёздам. Но идти туда, не решив своих внутренних проблем и не объединив Землю – безумие. Кто знает, что и кого встретим мы там. Не хватало нам ещё внутренних разборок. Поэтому ещё с конца 60-х годов в Рейхе, СССР и Японии тайно проводили подготовительные работы по будущему объединению. Всё же слить воедино столь разные страны и народы безумно тяжело. Лишь в девяностых годах мы пришли к предварительному согласию по основным вопросам.

8 августа 95-го года в Царьграде я, генсек Николаев и император Акихито выступили с совместным обращением ко всему миру, в котором открыто объявили о том, что наши страны берут курс на объединение в единую политическую структуру – Империум. И тут случилась неожиданность. Буквально вечером того же дня мне позвонила Елизавета II и неуверенно поинтересовалась, нельзя ли им как-нибудь тоже присоединиться.

Британия давно, ещё с момента официального вхождения СССР в Ось, то есть с середины 50-х, всё активнее и активнее виляла хвостиком перед нашим альянсом. Особенно заметно стало это после того, как с политической карты мира исчезло такое государство, как Италия. Она, как и территория бывшей Франции, вошла в состав Рейха. По сути, Британия оставалась единственной, кроме СССР, страной в Европе, так или иначе не подчинявшейся мне. Ну, Швейцария ещё есть. Она у меня чем-то вроде домашнего хомячка была. Я её для красоты держала. Ах да, ещё Исландия. Тоже формально часть Европы. Но та и вовсе никому не нужна.

Это неожиданное желание Великобритании войти в состав Империума задержало нас почти на десять лет. Лай в британском парламенте стоял невероятный. И чего лаялись, спрашивается? Всё равно ведь согласились практически со всеми нашими условиями. А куда им деваться? В противном случае они остались бы в одиночестве рядом с таким чудовищем. Американцы же, как раз в то время увлечённо мутузили друг друга, делясь на южан и северян.

Официально Империум родится 22 июня 2028 года. Догадываетесь, кто такую дату выбрал? Верно, я. Очередная годовщина НЕ-начала Великой Отечественной. Память о ней – моя медаль "За отвагу". Единственная моя награда, которую я ношу. Вот и сейчас она на мне, приколота к парадному кителю генералиссимуса Рейха. Когда-то эту медаль вручил мне лично товарищ Сталин. И именно эту медаль я считаю своей высшей наградой. Я ценю её даже больше, чем Рыцарский крест Железного креста с Золотыми Дубовыми Листьями, Мечами и Бриллиантами, которым Гитлер наградил меня за первый в мире полёт в космос.

Чего говоришь, Ирочка? Нет, нельзя. Я знаю, что режим важен и что герр Шнитке будет ругаться. Но как же уйду сейчас? Посмотри на этих людей. Они ведь пришли сюда специально попрощаться со мной. Некоторые приехали из других городов. И… я тоже прощаюсь с ними. Это мой Последний Парад, понимаешь? Последний! Так что я не уйду, не спорь. Лучше помоги мне встать. Не спорь! Помоги.

То, что я встала на ноги, площадь передо мной приветствовала восторженным рёвом десятков тысяч голосов. Железная Эльза встала! Все знают, что стоять я не могу. Но я встала. Оттолкнула Иришку и стою самостоятельно, тяжело опираясь левой рукой об ограждение. Очень больно, но я стою. Потому что я – Железная Эльза. И для меня нет ничего невозможного.

Сколько же тут народа! Ирочка говорит, что по оценкам берлинского гестапо сегодня прощаться со мной пришло до полутора миллионов человек. Идут и идут. Идут и идут. Некоторые, проходя мимо меня, плачут. Причём не только женщины. Мужчины тоже. Даже военные. Даже офицеры. Они прощаются со мной и с эпохой, символом которой я стала.

Третий Рейх так и не стал ни тысячелетним, ни даже столетним. Он умирает. Умирает, но не гибнет. Человечество входит в новую эру. Эру Империума. А Рейх – это прошлое. Он себя изжил. Семьдесят пять лет я вела Рейх по дорогам Истории. И вот, наш Путь близок к завершению. Мы пришли. И должны освободить место молодёжи. А наше с ним место – в учебниках истории.

Прощайте, люди! Прощай, мой das Reich…