- Что-то случилось? - забеспокоилась Лида, увидев мужа. - Что ты такой печальный?

   - Сталин все переиграл, - сообщил Алексей. - Он не собирается ликвидировать Берию, наоборот, сделал его главной фигурой, а меня в очередной раз убедил в том, что я ни хрена здесь не знаю.

   - Ну и что? - не поняла жена. - Я в здешней жизни понимаю еще меньше тебя, но не делаю из этого трагедии. Ты хотел все передать Сталину, и ты это сделал. Ты же понимаешь, что самостоятельным игроком быть не можешь. Ты мне сам говорил, что нужно убрать Хрущева. Сталин от этого не отказался? Значит, дело будет сделано, а чьими руками это уже не так важно.

   - Все так, - согласился Алексей. - Только я в таком случае особой ценности не представляю: у Берии своих костоломов достаточно.

   - Тебя сегодня на ваших тренировках по голове не били? - насмешливо спросила Лида. - Или вместе с телом у тебя помолодели и мозги? Сколько мы здесь вообще живем? По-моему, меньше месяца. И ты хотел сразу во всем разобраться? Тебя Сталин сейчас оскорбил или унизил?

   - Да нет, наоборот, можно сказать, уговаривал.

   - Ну и откуда тогда хандра? Хороших бойцов и здесь хватает, твоя ценность в другом! Ты передал всего несколько книг, так даже в них без твоих объяснений не разберутся. А сколько ты вообще всего знаешь? А в здешней жизни разберемся - это только вопрос времени. Что тебе говорил Сталин?

   - Говорил, что Берия - это единственный из его окружения, кому по силам обуздать партию и провести реформы. И хотел, чтобы я ему помог.

   - Ну так помоги! Я тебя, милый, в последние дни не узнаю. Когда мы сюда попали, рядом со мной был железный человек. А сейчас, когда у тебя все начало получаться, ты почему-то расклеился.

   - Это, наверное, из-за Берии. Я понимаю, что Сталин прав, но мне очень сильно не нравится, что мы с тобой будем полностью зависеть от этого человека. Пусть не сейчас, а позже. Может быть, он - это самая лучшая кандидатура, но мне просто вколотили в голову, что он мерзавец, и избавиться от этого трудно. Да и надо ли?

   - А что если тебе с ним попробовать сблизиться? Вам придется много вместе общаться, а человек из будущего наверняка вызовет у него интерес.

   - Учитывая его репутацию бабника, скорее, у него интерес вызовешь ты, - мрачно сказал Алексей. - Правда, я читал, что ни одну из понравившихся женщин к нему насильно не возили. Но ведь и способы уламывания могут быть разные.

   - Уже понравилась! - засмеялась Лида. - Ну и что? Сталин на него шикнул, и он сразу же побежал в кабинет. Мне кажется, что для Берии дело важнее его пристрастий. А красивых женщин много, на мне свет клином не сошелся. А ты прекращай валять дурака и подумай лучше обо мне.

   - Я о тебе и так все время думаю.

   - Плохо думаешь! - она подошла к нему и села на колени. - Тебе не тяжело? Нет? А скоро будет! Как ты думаешь, во что я превращусь, если буду три раза в день объедаться той вкуснятиной, которую готовят на здешней кухне, а потом валяться на веранде или сидеть за мольбертом? Даже в постели у нас работаешь в основном ты.

   - Хочешь возобновить занятия?

   - Хочу, только не в чем. Не знаю, продаются ли здесь костюмы для тренировок, но пижамы я в магазинах видела. Купи мне парочку на размер больше, чтобы не мешали двигаться. И еще несколько мужских маек к пижамным штанам. И учти, что тех упражнений и йоги, которые ты мне дал, будет мало. Кто-то меня обещал научить драться. Это прекрасно, когда рядом муж-костолом, но я тоже хочу научиться бить морды! Тому же Берии врезать при необходимости. Ну что, займешься женой, или у тебя все силы уходят на охрану? Подожди, кто-то стучит. Сиди, я подойду сама.

   Стучал Старостин. Он пришел в сопровождении двух офицеров, тащивших небольшой, но, видимо, тяжелый сейф, который они занесли в гостиную и с облегчением поставили у стены. После этого они обласкали взглядами фигуру хозяйки, попрощались и вышли.

   - Пусть пока постоит так, а потом принесем что-нибудь вроде тумбочки, - сказал Михаил Гаврилович. - В нем лежат твои пленки и устройство для их чтения. Вот от него ключи. Что со всем этим делать, ты знаешь. Он велел спросить, не нужна ли печатающая машинка.

   - Даже здесь пользоваться сейфом? - спросила Лида. - В этих комнатах, кроме нас и уборщицы, никого не бывает, а она убирает в моем присутствии.

   - Пока не бывает, - сказал Старостин, выделив слово "пока". - И потом, существуют правила работы с секретными документами. У нас и Хозяин их повсюду не разбрасывает. Так что насчет машинки?

   - Да ну ее, - отказался Алексей. - Много шума, да и не привык я на ней работать. Почерк у меня очень разборчивый и писать стараюсь аккуратно, а в тишине думается лучше. И ручку принес из будущего, которая пишет без всякого нажима. Вот бумага будет нужна.

   - Бумагу я тоже положил в сейф, - сказал Старостин. - Чернила не нужны?

   - Спасибо, не нужно, - Алексей взял авторучку и провел ею по лежавшей на столе салфетке, оставив тонкую черную линию. - Видишь, как работает? Это не чернила и не паста, а не пойми что. Такое впечатление, что она как-то меняет бумагу. Так что для работы у меня все есть. Послушай, Михаил, мне нужно смотаться в Москву. Надо купить для жены пару пижам и майки. Она в четырех стенах закисла и хочет заниматься спортом.

   - Спортом в пижаме?

   - А чем тебе не нравиться пижама? От нее нужны только штаны, но и верх пригодится, если будет использовать по прямому назначению. Если есть что-то другое, можно купить и его. Лишь бы была просторная одежда из тонкой, прочной ткани. Я хорошо вожу машину и, если доверяете, могу смотаться сам. Только я эту Москву плохо знаю, особенно на окраинах.

   - Машину-то я тебе доверю, - ответил Старостин. - Но есть указание тебя одного никуда не отпускать. И дело здесь не в недоверии. Ты слишком ценен, чтобы так рисковать. Мало ли что может случиться! Давайте я сегодня смотаюсь домой на пару часов раньше обычного, и все сам куплю. Спрячь свои деньги, потом рассчитаемся. А тебе, Лида, никто не запрещает гулять по территории. Вот за ворота одну не выпустят.

   - Вот ты у нас какой ценный кадр! - сказала Лида, когда подполковник попрощался и ушел. - Охраняют почти как Сталина. И пистолет дали. Заряжен, кстати?

   - Да, сегодня выдали. Но пока не пристрелял. Ладно, раз принесли работу, работой и займусь. А как твои дела с моим портретом?

   - Все быстро вспомнилось, - ответила жена. - Но о результатах говорить еще рано. Так что я тебя прошу в мои рисунки не лезть.

   Берия был в растерянности. Он был слишком умным и предусмотрительным человеком, чтобы не задумываться о своей судьбе после смерти Сталина. Врагов и просто тех, кому он мешал в борьбе за власть, было предостаточно. Ему же уже вся эта суета начала понемногу надоедать. Сказывалась и усталость, накопившаяся за годы войны. Ирония заключалась в том, что он не мог все бросить и уйти. Это для него было равносильно самоубийству. Поэтому единственным спасением было сохранить власть, а лучше - забрать ее как можно больше. Именно это ему сегодня предложил вождь. Поначалу он не поверил ни в каких пришельцев из будущего. Коба постарел, и нашелся ловкач, который запудрил мозги старику. По мере чтения книги в нем зародилось и начало крепнуть ощущение того, что все так и должно случиться, что написан не чей-то вымысел, а самая настоящая действительность. Он хорошо знал всех, о ком писалось, и знал, чего от них ожидать. Так вот в тексте он не нашел ни одной нелепости, а многочисленные фотографии придавали прочитанному достоверность. Когда Сталин спросил, мог бы Лаврентий его убить или нет, Берию прошиб холодный пот. Он хорошо знал вождя и понял, что за этим вопросом лично для него скрывается что-то страшное. Рассказ об убийстве Сталина только укрепил его в этой мысли. Мог ли он в этом участвовать? Конечно, мог, а может быть, и участвовал. За пять лет Сталину могло многое прийти в голову, могла прийти и мысль обновить свое окружение. Их многое связывало, но в политике личные пристрастия значат очень мало. Поэтому в случае угрозе жизни он бы не колебался. Жизнь - это высшая ценность, без которой все остальное вообще теряет смысл. Так почему тогда он, а не Коба? Слава богу, что так вовремя принесло этого пришельца! Если все произошло бы так, как написано в книге, этот Алексей спас его жизнь. А, может быть, наоборот, сократил. Берия отдавал себе отчет в том, какую тяжелую ношу взвалил на него вождь. Схватка с верхушкой партии будет насмерть. Поддержка Сталина значит многое, без нее за это не стоило и браться. Но и с его поддержкой можно было запросто остаться без головы. Стоит ему только ошибиться, а им понять, что именно затевается и какие ставки, лучше будет застрелиться самому. Ну ничего, работы он не боялся, а рисковать своей шкурой все равно пришлось бы, ни сейчас, так позже. Лучше уж сейчас вместе со Сталиным. Надо тщательно продумать, что говорить Судоплатову, а завтра обязательно съездить к Сталину дочитать книгу. И с этим Алексеем нужно познакомиться ближе. Он его видел один раз и очень недолго, но парень понравился. Это что же должны были написать о нем, если этот Алексей его заочно так невзлюбил? А в его жене есть что-то необычное. Чем-то она его зацепила, жаль, что придется оставить в покое. Но увидеть ее снова он бы не отказался.

   - Общая подготовка у вас ни к черту! - сказал Алексей двенадцати офицерам, построившимся перед ним в шеренгу. - У большинства неплохо развиты мышцы, но плохая дыхалка, да и растяжки... тоже хреновые. Для кабинетных капитанов и майоров все выше всяческих похвал, но, с моей точки зрения, у вас "на отлично" только стрельба, да еще большинство неплохо управляется с ножом. Рукопашники из вас слабые. Могу подтянуть, но придется поработать. Кто к этому не готов, лучше уйдите сразу. Ну не хотите - как хотите! Я вас предупредил. И учтите, что я все буду выполнять вместе с вами и не потребую ничего такого, чего бы вы не в силах были сделать. А для начала разомнемся и пробежим вокруг дачи двадцать кругов.

   - Ну ты и зверь! - сказал Старостин, когда Самохин закончил тренировку. - Ребята от тебя ушли чуть живые. Может быть, уменьшишь нагрузку? А то ведь разбегутся.

   - Я это сделал специально, - признался Алексей. - Двенадцать человек для группы многовато. Поэтому я их малость прижал, чтобы самые слабые отсеялись. И мне будет с остальными легче работать, и им больше пользы. Михаил, вы натащили слишком много матов, поэтому я у вас парочку на время конфискую. Ковер на веранде хороший, но его мало для занятий. Да, кстати, ты привез, что собирался купить?

   - И привез, и уже отдал, - ответил Старостин. - Давай помогу донести один мат, тебе оба сразу нести неудобно. Заодно и рассчитаешься.

   Они свернули каждый по одному мату, обвязали веревками и понесли к воротам.

   - Уже не устраивают диваны? - спросил дежуривший майор. - Правильно, на полу спать просторней.

   - Хватит зубоскалить! - прервал его Старостин. - Открывайте лучше ворота.

   Через десять минут маты оказались на веранде, а Самохины, поблагодарив Михаила Гавриловича за помощь, направились обедать. В коридоре они столкнулись с вышедшим из прихожей Берией.

   - Здравствуйте, - сказал Берия. - Далеко собрались?

   - Здравствуйте, Лаврентий Павлович! - поздоровалась Лида. - Идем на кухню за обедом.

   Алексей ограничился приветствием.

   - Вам разве не подают? - удивился Берия. - Ладно, если вы не против, пообедаем вместе. Я тоже себя как-нибудь сам обслужу. У товарища Сталина обед поздно, а я уже проголодался.

   - Мы не против, - сказал ему Алексей. - У товарища Сталина малая столовая, на мой взгляд, мала только по названию.

   Они прошли на кухню и, взяв подносы, подошли к поварихам. При этом Берия шел последним.

   - Как же так... - растерялась старшая из них. - Лаврентий Павлович, что же это вы сами? Сейчас вам все накроем...

   - Ничего, я и сам возьму, - ответил он. - Накладывайте всем по очереди.

   За столом Берия сел слева от Лиды. Все утоляли голод молча, а когда первое и второе были съедены, он спросил у Алексея:

   - Не скажете, что там такого было написано в ваших книгах, что вы на меня по-прежнему смотрите букой, даже после разговора с товарищем Сталиным? Этот вопрос уместен за столом? Я вам не испорчу аппетит?

   - В пору моей молодости всю вашу деятельность на посту наркома сводили к развязыванию репрессий, - ответил Алексей. - Даже после отставки Хрущева эта оценка не изменилась. Ну и, само собой, женский вопрос. Причем ходили слухи, что женщин для вас чуть ли не отлавливали на улицах. Я здесь недавно и лишь вчера узнал о вас кое-что от товарища Сталина. Нелегко, знаете, сразу отбросить все, что столько лет вдалбливали в голову, тем более что я не уверен, что все это неправда.

   - Значит, репрессии, - кивнул Берия. - Я примерно так и думал. Ну что же, придется мне вас немного просветить. Вы знаете, что при Дзержинском массовых репрессий не было? Хорошо. Феликс Эдмундович набирал кадры ВЧК, абсолютно не обращая внимание на их национальность. Он был поляком, но взял в центральный аппарат только одного своего соотечественника. Для него главным были преданность делу революции и деловые качества. Все началось, когда наркомом стал польский еврей Ягода.

   - А при чем здесь евреи? - спросила Лида.

   - Сейчас объясню, - улыбнулся ей Берия. - Сам Ягода был в органах случайным человеком. Все годы своего управления он тащил в ОГПУ и наркомат евреев, заменяя ими работавших там чекистов. Беда была в первую очередь в том, что проверенные специалисты заменялись буквально людьми с улицы. Был бы еврей, а остальное приложится. Когда туда пришел Ежов он с громадным трудом убрал из центрального аппарата больше пяти тысяч евреев. Всех ему так и не удалось вычистить, спился. Когда туда пришел я, пришлось продолжить чистку. И это только в Москве! А сколько таких случайных людей, не обязательно евреев, было в органах! Вы думаете, их так легко было контролировать? Слава богу, к началу войны удалось навести относительный порядок, в том числе и в организации разведки. И потом, не нужно думать, что все, кого мы арестовывали, были невинными овечками. Были аресты по политическим мотивам, брали и случайных людей, но основная масса арестованных в мое время шла за дело. Хотя, конечно, за действия всех сотрудников я отвечать не могу. И надо мной существовала власть партии, а в ней всякие люди бывают. Я не безгрешен, но и не дьявол, каким меня описывали в ваше время. А женщины... Было, но я, в отличие от Ягоды, не арестовывал мужей своих женщин и не травил их ядами. Им даже не угрожали. Связи с женщинами плохо сочетаются с образом коммуниста, но я понемногу исправляюсь. Постарайтесь отринуть предубеждение и руководствоваться не клеветой, а собственным опытом. Товарищ Сталин хочет, чтобы мы с вами работали вместе. Я ничего против не имею, вы мне симпатичны, как и ваша жена. Так что дело за вами. Вы чем сейчас занимаетесь?

   - Пишу комментарии к книгам и гоняю охрану.

   - И долго вам этим заниматься?

   - Комментариями с месяц, а насчет охраны сказать трудно. Но за месяц я им дам достаточно, потом им только работать самим.

   - Значит, месяц, - подвел итог Берия. - Предлагаю вам после этого плотно поработать со мной. Говорят, вы хороший боевик. Сможете работать телохранителем?

   - Там своя специфика, но нас учили и этому. Думаю, что смогу.

   - Вот и хорошо. Это вам самому будет очень полезным. Сидя на этой даче, вы не врастете в нашу жизнь, со мной это будет сделать гораздо легче. А ваша жена может остаться здесь, если не будет против хозяин дачи. Мы сюда все равно будем часто приезжать, а вам так спокойней. Подумайте, а я еще поговорю на эту тему с товарищем Сталиным.

   - Ну и как он тебе? - спросила Лида, когда они вернулись к себе.

   - Если не врет, то ничего.

   - Если ты через месяц начнешь бывать здесь только наездами, нужно усиленно тренироваться. Я уже до твоего прихода сделала асаны. Все получилось, но с трудом. Давай через три часа, когда уляжется обед, ты меня начнешь учить приемам. А я верну себе форму сама через три-четыре дня.

   - Ты только не перестарайся и ничего себе не потяни, - предупредил Алексей. - А то будут тебе тогда занятия.

   - Леш! - Лиза подошла и прижалась к мужу. - Мы точно молодеем. Я сегодня утром не обнаружила на лице ни одной морщины. Посмотри, какая кожа. Я такой была только в восемнадцать лет! И тебе твоих лет уже никто не даст. Я думаю, пройдет немного времени, прежде чем это кто-нибудь заметит. Что если это и в самом деле бог?

   - Мне трудно поверить в бога, - сказал он, сажая ее на колени. - Понимаешь, нас воспитали атеистами, не верящими ни в бога, ни в дьявола. Верующие были, но они были сами по себе и с нами в жизни не пересекались. А поверить современному человеку в то, что написали тысячу лет назад...

   - Писавшие могли отразить свое понимание бога. Оно не обязательно будет истинным. А людям нужно во что-то верить, почему не в это?

   - Ну и что это для нас меняет, малыш? - спросил он. - Он нас использует и поощрил молодостью. Но рассчитывать все равно нужно только на самих себя. Вряд ли, если мы напортачим, он станет вмешиваться, иначе давно все бы сделал сам.

   - Значит, не надо портачить! - сделала вывод Лида. - Слушай, ты не очень устал? Давай погуляем по территории? Я сейчас быстро надену форму и пойдем! Я воздухом дышу только на веранде, а там хоть что-то вроде леса.

   Они гуляли, обнявшись, часа полтора, вызывая у охраны завистливые взгляды. Когда уже хотели возвращаться, послышался шум мотора, и через открывшиеся ворота въехали две машины ЗИС-110. Из передней вышел невысокий усатый мужчина с пенсне, одетый в строгий костюм коричневого цвета. Он целеустремленно зашагал к даче, но, увидев Самохиных, передумал и направился к ним.

   - Это Молотов, - успел шепнуть Алексей жене.

   - О чем шепчемся? - спросил подошедший Молотов. - Не меня обсуждаете?

   - Как можно, - улыбнулся Алексей. - Я, Вячеслав Михайлович, просто сказал жене, кто приехал.

   - Вы здесь недавно, - утвердительно сказал Молотов. - Я здесь частый гость, а вас вижу в первый раз. Вы не тот майор, о котором судачат в верхах?

   - Не могу знать, - ответил Алексей. - Я, Вячеслав Михайлович, в верхи не вхож и поэтому сплетен о себе слышать не могу. Но на даче у товарища Сталина мы всего несколько дней.

   - И как вас зовут?

   - Алексей и Лидия Самохины.

   - Я, вообще-то, министр иностранных дел, - сказал Молотов. - На этой даче останавливались гости нашего государства, можно сказать, великие люди. И всегда я о них знал заранее. А фамилию Самохин слышу почему-то в первый раз.

   - Все когда-нибудь случается впервые, - заметил Алексей. - Если мы пока не прославились, не все потеряно: у нас еще вся жизнь впереди.

   - Вы мне понравились, молодой человек! - одобрительно сказал Молотов. - А ваша жена - это вообще идеал женщины. Надеюсь, еще увидимся.

   Он повернулся и ушел в дом.

   - Пошли и мы, - предложила Лида. - А то уже появились комары. Леш, а кто он такой. Что министр, я слышала и, кажется, что-то о нем читала, но уже не помню. Должности меня не интересуют, скажи, что он за человек?

   - Твердокаменный большевик с партийным билетом под номером пять, - ответил Алексей, прихлопнув севшего на лоб комара. - Ты права, разлетались гады. Пойдем быстрее, закроем окна на веранде, а то потом не дадут спать. А Молотов - это один из самых близких Сталину людей. Если верить тому, что я о нем читал, - это порядочная сволочь, причем сволочь убежденная. Через несколько лет должен пострадать с согласия Сталина.

   - Здравствуй, Коба! - поздоровался Молотов. - Лаврентий у тебя?

   - Здравствуй, Вячеслав, - недовольно сказал Сталин. - Занят Лаврентий. Неужели один вечер не можете без него обойтись?

   - Я подожду, - сказал Молотов. - Мне он нужен ненадолго. Интересный у тебя появился майор. А жена у него настоящая красавица, где только такую достал! Лаврентий на нее еще стойку не сделал?

   - Не нужен ей наш Лаврентий. Где ты их увидел?

   - Гуляли возле дачи. Я подошел и поговорил. О них уже ходят сплетни, мне вчера Микоян говорил, вот и стало интересно, с чего им такая честь. Так этот майор меня вежливо отшил. Молодец!

   - Может не узнал? - предположил Сталин.

   - Назвал по имени-отчеству. Жена, говорит, не узнала. Но с ней я и не говорил. Кто они такие, не скажешь?

   - Кто он, ты знаешь, а она хороший художник. Ты ко мне приехал или к Лаврентию?

   - Он мне нужен по делу, а тебя я всегда рад видеть, ты же знаешь.

   - Сейчас я его оторву от дела, а то тебе придется долго ждать. Я тоже сегодня занят. Все перед приездом звонят, один ты сваливаешься, как снег на голову. Смотри, когда-нибудь просто не пустят.

   Прошла неделя. Алексей, как обычно делал утром, передал дежурящему телохранителю пакет со своими вчерашними записями и направился в здание охраны заниматься с офицерами. Ученики у него подобрались упрямые, поэтому не ушел ни один. Форму он им немного подтянул и продолжал этим заниматься, правда, уже не так усердно, как в первые дни. А со вчерашнего дня занялись отработкой приемов. Алексей понимал, что мало что успеет за месяц-два, поэтому начал обучать своих учеников десятку самых полезных связок. Главное - научить, отработать они смогут и сами, было бы желание. Хорошо, что в группу отбирали тех, кто не занимался самбо. Хуже нет - кого-нибудь переучивать.

   Берия приезжал почти каждый день. Пару раз они вместе обедали, а вчера к вечеру он поднялся к ним в комнаты.

   - Пока товарищ Сталин мне вас не отдает, - сказал он Алексею. - И я с ним согласен. Вы слишком много знаете, чтобы использовать вас, как боевика. Он сказал, что после этих объяснений, которыми вы занимаетесь, придет черед отвечать на его вопросы. А я смогу воспользоваться вашими услугами, когда возьму власть. Тогда книги по науке будут переданы тем, кто у нас занимается атомом. Вы, скорее всего, тоже поедите туда. У ученых тоже будет много вопросов.

   Пожалуй, он был этому рад. Несмотря на симпатию, которую к ним демонстрировал Берия, сближаться с ним как-то не тянуло, а Алексей привык доверять своей интуиции. Лида ему по-прежнему не показывала свою работу, пока его не было много занималась упражнениями, а перед ужином они больше часа разучивали три связки.

   - Тебе, малыш, больше и не нужно, - говорил он жене в ответ на упрек в том, что он ей дает мало приемов. - Лучше один хорошо заученный прием, чем три десятка, которые ты знаешь кое-как. Не умеешь драться - лучше убегай, но не пытайся отмахиваться. Разве что прижмут так, что не убежишь. А этих трех связок тебе хватит с головой, главное - это делать их без ошибки и с максимально возможной скоростью. В скорости главный успех. Будешь выполнять медленней, чем нужно, и никакая техника тебя не спасет. В борьбе нет чудес, почти все в ней очень просто. Тренируйся, не жалея себя, развивай тело и учи приемы так, чтобы не думать над их выполнением. Я почему валяю ребят, как хочу? Просто потому, что намного быстрее их. Они видят все мои движения, но даже понимают их цель с опозданием, а о том, чтобы отреагировать, вообще нет речи. Потренируются год-два, станут гораздо быстрее. А мастерами с тем, что я дал, не станут никогда. Для этого нужны годы упорных тренировок с моим участием.

   - Что, и мне тренироваться годы? - ужаснулась Лида.

   - Чтобы набить морду Лаврентию, тебе хватит месяца, - успокоил ее Алексей. - Через пару месяцев сможешь вырубить и кое-кого из здешних ребят, если ударишь внезапно, и этого от тебя не будут ждать. И еще через пару дней займемся бегом. Здесь есть нормальный маршрут от фонтана к гаражу, потом вокруг дачи и к воротам. Для начала пробежим раз десять, а потом сама доведешь до сотни. Тогда уж точно не растолстеешь и так укрепишь мышцы ног, что хрен тебя кто догонит.

   Алексей зашел в дежурку и поздоровался с сидевшими в ней офицерами.

   - Алексей Николаевич, - обратился к нему один из них. - Старостин просил передать, что у вас сегодня занятий не будет. Вчера вечером товарищ Сталин предупредил, что после завтрака поедет в Кремль, а из ваших учеников больше половины входят в выездную группу.

   - Ну и ладно, тогда я себе тоже устрою выходной, - ответил ему Алексей. - Я тогда заходить не буду, а вы передайте тем, кто остается, что могут отдохнуть. Не возбраняется, если захотят, размяться и поработать с тем, что я им дал.

   Сталин уехал через два часа. В четыре ЗИСа загрузились два десятка бойцов "девятки", а в пятый сел Иосиф Виссарионович еще с одним из телохранителей. Первыми выехали две машины с охраной, потом сталинский ЗИС и следом с минимальным интервалом пристроились остальные автомашины. Ребята говорили Алексею, что, пока не было этих бронированных монстров, впереди пускали две машины с открытым верхом, чтобы охране было удобно вести огонь во всех направлениях.

   Хозяин вернулся через шесть часов и не один. Вслед за машинами дачи через ворота въехали еще четыре ЗИСа. "Свои" машины высадили Сталина и "девятку" и уехали к гаражу, а ЗИСы гостей остались стоять вдоль дороги. Вышедшие из них люди разделились. Группа из четырех человек пошла вслед за Сталиным, а больше десятка остальных направились к воротам.

   - Гости приехали, - сказал жене Алексей, смотревший во двор из-за шторы на веранде. - По-моему, среди них были Берия с Молотовым. Еще двоих не узнал.

   - Опять сидеть в комнатах! - с досадой сказала Лида. - А я хотела прогулять.

   Через десять минут к ним пришел Старостин.

   - Видели мы ваших гостей, Михаил, - сказала ему Лида. - Можете не предупреждать, мы никуда не выйдем.

   - Как раз вас, Лида, просят выйти, - ответил он. - Приехали те, кто часто навещают Сталина. Кроме Берии, там еще Молотов, Маленков и Микоян. Вот Маленков и пристал к Хозяину. Где вы, говорит, товарищ Сталин, держите красавицу, о которой столько разговоров? Не пора ли разбавить нашу чисто мужскую компанию хоть одной женщиной? Сталин ему ответил, что вы замужем и здесь по делу. Приглашать без мужа неприлично, а мужу в их компании делать нечего. Так Маленков все равно не унялся. Я, говорит, слышал, что она художница. Вот мы ее в этом качестве и пригласим. Пусть нас хоть карандашом изобразит. Заодно и посмотрим. За осмотр, мол, деньги не берут, а от вас не убудет. Сталин не стал возражать, сказал, что на ваше усмотрение. Пойдете?

   - Одну связку я уже изучила, - задумчиво сказала Лида. - И вроде выполняю достаточно быстро. Как ты думаешь, милый? Я думаю, что отказываться неудобно. Хотят, чтобы я их нарисовала? Почему бы и нет? Я очень сомневаюсь, что кто-то из них при Хозяине вздумает приставать, а если такое случится, так я на нем твою связку и продемонстрирую. Вот только во что мне себя упаковать? Знаешь, что... Надену я, пожалуй, то платье, в котором сюда пришла, и, само собой, туфли на каблуках. Серьги тоже не помешают.

   - Хочешь произвести на них впечатление? - спросил Алексей. - Зачем?

   - На Хозяина уже поздно производить впечатление, а Лаврентий, если ты не заметил, и так уже ходит под впечатлением. Молотову все равно в тапочках я или на каблуках. А вот двое остальных... Не все ли тебе равно, что они подумают, а мне будет легче держать дистанцию.

   - Я в основном беспокоюсь из-за Берии. Почистишь перышки, а у него поедет крыша. И что тогда?

   - Михаил, скажите им, пожалуйста, что я сейчас соберу все, что мне нужно для работы, и приду. Послушай, Леш. Ты все еще смотришь на Лаврентия под впечатлением когда-то прочитанного. Я ведь уже давно не девочка, какой сейчас выгляжу, и научилась разбираться в людях. Так вот, в Лаврентии нет подлости. Да, он задавил свою совесть и отстранился от того, что творили в его наркомате. И это понятно. Ни один умный врач не станет сочувствовать своим пациентам, он их будет просто лечить. Иначе ему самому скоро понадобится помощь коллег. В той жизни и в той борьбе, которую сейчас ведут люди, нет места чистюлям. И ты тоже рано или поздно запачкаешься. Власть многое дает людям и немало у них отбирает. Люди всегда остаются людьми, и многое они делают в первую очередь для себя. Но одни льют кровь тогда, когда без этого не обойтись, и борются не только за свое место под солнцем, но не забывают и о других. А для некоторых все средства хороши, лишь бы удержать власть, а лучше - захапать ее еще больше. Так вот Лаврентий из первых. А тяга к красивым женщинам... Она ведь есть в каждом из вас, у него просто больше возможностей и плохие тормоза. А в случае со мной можешь не бояться: он не перейдет черты.

   - Почему ты так думаешь?

   - Во-первых, потому что ему через год будет пятьдесят, и он думает не тем, что между ногами, а головой. И понимает, что в качестве мужчины мне никогда не будет нужен, а ты для него окажешься потерянным. А он, как я тебе уже говорила, человек дела.

   - Есть и во-вторых?

   - Есть. Дело в том, что я его уже и так зацепила очень сильно. Мне его жаль, но моя совесть чиста: я перед ним хвостом не крутила. Так вот, есть разница в том, чтобы завести короткую, ни к чему не обязывающую интрижку и развлечься с понравившейся тебе женщиной, особенно когда она сама не против, и навязываться той, которая запала в душу, но совершенно к тебе безразлична. Мерзавцу все равно, ему - нет. Так что хуже, чем есть, ему уже не будет.

   - Смотри сама, ты у меня женщина самостоятельная.

   - Я у тебя в первую очередь женщина замужняя. Если ты против, я туда совсем не пойду, хотя и обещала. Просто я думаю, что могла бы не только дарить тебе любовь, но и помочь в делах. А для этого нужно хоть иногда выходить из этих стен и показываться на людях. Почему не начать сейчас? Подожди, придет время, они нас с тобой еще будут к себе приглашать. По крайней мере, те, которые уцелеют.

   - Ладно уж, иди приводить себя в порядок.

   Через десять минут Лида вышла из спальни и повернулась, давая себя осмотреть.

   - Ну и как я тебе?

   - Для меня ты во всех видах хороша, а их сразишь, несмотря на возраст. А Лаврентию я заранее сочувствую. Надеюсь, что ты не ошиблась в его оценке. Не забудь карандаш и бумагу.

   - Да, сейчас возьму. Пожелай мне удачи!

   - Удачи. И долго там не задерживайся, а то приду забирать. Шучу, иди уже и не вздумай рисовать на них шаржи. Не те люди, могут не понять.

   Лида поцеловала его в губы, обдав ароматом духов и вышла из гостиной.