Тимур Борисович Тужилов на предложение Веры прогуляться по Киеву ответил:

— Я лучше в гостиничном номере посижу, с Петей. Так мне спокойнее будет.

— А как же ваше чувство опасности? — усмехнулась Вера.

Старик закряхтел.

— Ты сама сказала, что оно работает только на угрозу выстрела…

Вера недавно рассказала ему, что его консультация как психиатра отменяется, маньяка задержали. Тужилов решил сразу не возвращаться домой, в Санкт-Петербург, он неважно себя чувствовал. Ну, не хочет гулять, его дело. А Вера с Андреем решили ускользнуть из Киева на несколько дней…

Надо ведь сбросить с себя напряжение последнего времени. И потом, Андрей ведь скоро умчится в Китай, к своим пандам, так что нужно пользоваться случаем, взять отгулы и побыть с ним вдвоем.

Они придумали, что им будет полезно оказаться в тишине Карпат, в уединении и покое. Пая они взяли с собой, предупредив заранее администрацию гостиницы, что приедут с собакой. Им ответили, что они могут приезжать хоть с крокодилом, поскольку народу пока мало и им все равно будут рады.

Пара киевлян поселилась в теплом тихом коттедже. Они питались в ресторане, где не только цены были в два раза ниже столичных, но и еда оказалась выше всяких похвал, в отличие от киевской. Им в первый же день предложили «Бабусин глечик», невероятно нежное и ароматное жаркое. В номере постелили новое и белоснежное белье. В первый день даже Пай был настроен на долгий и счастливый сон. В этой первозданной тишине и чистоте хотелось превратиться в белых медведей, а коттедж вполне годился на роль берлоги.

Утром, выйдя из своего домика, они с удивлением увидели, что по территории гуляют пони, косули и коты. Двинятин быстро обследовал окрестности и сообщил, что имеются: колыба, сауна, бассейн, бильярдная и уютные беседки.

— А лыжи? — спросила Вера.

— Ты же вроде не умеешь.

— Так научи!

Они катались на лыжах, Андрей подшучивал, но страховал Веру на спуске. Они много смеялись над тем, как она падает.

— Катаюсь я еще не очень, — хихикала Лученко, — зато падаю вполне профессионально!

Потом пили горячий грог в своем коттедже. После грога на них напало юмористическое настроение. Андрей иронично заметил:

— Мы веселимся, как какие-то подростки на каникулах.

— А кто мы, по-твоему?

— А еще ты всегда говоришь, что юмор — первый шаг к сексуальному желанию! — Двинятин посмотрел на любимую, и в его глазах появились искорки эротического нетерпения.

— Кстати! Я давно хотела тебе рассказать о том, что теперь уже не все наши поступки объясняются дедушкой Фрейдом.

— Как это? А если мы, мужчины, не согласны? Нас кто-нибудь послушает?

— Ты помнишь, меня пригласили на двухдневный семинар?

— Было такое. И?

— Там выступала невероятно интересная француженка, Элизабет, фамилию не помню. Так вот, она утверждает…

— Француженка? А она хорошенькая? Как Жюльет Бинош? — Андрей специально подначивал Веру, стараясь вернуть ее на фривольную волну.

— Ах, так! Значит, ты посягнул на святое? Ты сравнил кого-то, а не меня, с моим кумиром? Да как ты посмел! Сейчас же проси пощады, иначе месть моя будет ужасна!

— Ох! Скорей бы! Отомсти мне, ну пожалуйста! — застонал мужчина, молниеносно сбрасывая с себя джинсы, джемпер и рубашку.

— Подлый подстрекатель! Коварный Казанова! — шептала женщина, покорно позволяя «подлому подстрекателю» себя раздеть.

В этом белоснежном карпатском безмолвии они накинулись друг на друга так, словно только что познакомились. Для них обоих было очевидно, что их сексуальные отношения вовсе не поглотила рутина быта: стоило сбежать из города, и чувства нахлынули с прежней силой. Так же, как в первые месяцы сексуальной близости, они точно угадывали желания друг друга. И вообще, они давно знали, что удовольствие в постели начинается не в постели. Андрею и Вере достаточно было выбраться из столицы, как они снова стали интересными друг для друга, бесконечно открывали друг в друге что-то новое…

Теперь, когда они отдыхали: катались на лыжах, вкусно ели, при этом не сами готовили и не убирали за собой, а угощались вкуснейшей украинской кухней, сотворенной умелыми руками гуцулок, много спали и много гуляли с Паем, — каждый из них смог по-новому взглянуть на любимого человека. В их случае это было «новое — хорошо забытое старое».

Во время одной из таких прогулок Двинятин напомнил о разговоре про Фрейда. Он очень любил слушать Верины новости.

— Помнишь, речь шла о семинаре психотерапевта из Франции? Она делилась своим опытом: кажется, тридцать или сорок лет в профессии. Ее зовут Элизабет, если я не ошибся?

— Да. Так вот, она утверждает, что психоанализ далеко ушел со времен Зигмунда Фрейда. Сегодняшняя наука не считает сексуальную сферу главной доминантой человеческой жизни.

— Надо же, — хмыкнул возлюбленный. — А мы с тобой доказываем обратное! — И он сделал «страшные» глаза.

— Не балуйся, ты же хотел узнать про семинар. — Вера шутливо нахмурила брови. — Так вот. Лиз считает, что сегодня лечат вовсе не те патологии, которые лечил Зигмунд Фрейд. Он жил в пуританском обществе, где не было такой сексуальной свободы, как сейчас. Большинство его пациентов составляли женщины, страдающие истерией. В современном обществе мы больше имеем дело с депрессиями и вопросами самоидентификации. Люди спрашивают себя: «Кто я? Как я хочу жить?»

— И ты с ней согласна? — Андрей уже не шутил, ему действительно стало интересно. — А как быть с тезисом Фрейда о том, что все психические беды происходят от подавленной обществом сексуальности? Он остается актуальным или нет?

— Не так упрощенно. Практики-психотерапевты пытаются понять, почему люди, у которых есть и деньги, и сексуальная свобода, все равно испытывают психический дискомфорт. Может быть, потому, что у них есть сексуальные проблемы, причиной которых является не общество, а они сами. А может быть, у них проблемы с самоидентификацией.

— Ты говоришь о проблеме самоидентификации. Что ты подразумеваешь под ней? И как это работает в современном психоанализе?

— Андрюш, самоидентификация относится к области неврозов. Например, невроза неудачника, когда у человека, казалось бы, есть все для того, чтобы преуспеть, но у него ничего не получается. В таких случаях психоанализ очень эффективен, но курс лечения должен продолжаться два-три года с периодичностью два-три сеанса в неделю. Иногда можно получить хорошие результаты уже за год. Но разве ты не знаешь, что наши пациенты не готовы так продолжительно лечиться? Им же нужно лечение как с ОРЗ: выпил амизон — и готово! Через три дня, максимум через неделю — здоров. Они ведь не понимают, что разлады психики не лечатся, как вирусные болезни…

— А депрессии? Самое популярное у твоих пациентов…

— Как раз сложнее всего лечить депрессии. Когда мы подключаем таблетки, это лишь смягчает картину. А вот курс психоаналитического лечения может помочь — не выздороветь, а научиться преодолевать депрессию. Но это длительный курс, причем, кроме психоанализа, тут нужны и другие виды психотерапии. Современный психоанализ больше занимается проблемами, идущими от самого человека, чем обвинением окружающих, родителей или других членов семьи. И для неврозов неудачника это очень хорошо работает. Я часто критикую психоаналитиков, но тут психоанализ действительно очень эффективен, потому что это исключительно психическая проблема человека, который играет против самого себя.

— Но почему он это делает?

— По разным причинам. Нередко у таких людей идея-фикс — саморазрушение.

— Это то, что Фрейд называл Танатосом?

— Невроз неудачника — не обязательно то, что Фрейд называл стремлением к смерти. Тут скорее речь идет о людях, у которых не получается обрести душевное равновесие, правильно интерпретировать других людей и происходящие события и из-за этого адекватно вести себя в той или иной ситуации…

В этот момент они подошли к краю деревни, уже смеркалось, начали зажигаться огни в хатах. Пай почуял чье-то присутствие и басовито залаял.

У калитки последней хаты стоял молодой парень в рубахе-вышиванке, поверх которой был надет нарядный кептарь — распашная овчинная безрукавка. Кептарь был украшен вышивкой, аппликацией и плетенкой из цветной кожи, кистями-дармовисами, латунными колечками-капслями. Под кептарем был виден широкий пояс-черес. Пояс еще более стройнил и без того стройную фигуру мужчины. Гуцул снял с кольца, которое было на чересе, трубку, закурил. Андрей еще успел заметить, что за чересом этого нарядного костюма мужчина носил небольшой топорик. На голове у гуцульского парубка была черная шляпа, обвитая пушистыми гарусными «червячками» и украшенная тетеревиными перьями. Все это облачение придавало ему очень бравый вид.

Молодой человек радушно пригласил их в хату, и было в этом приглашении столько скромного достоинства, столько уважения, что Вера с Андреем не смогли отказаться. Услышав спокойную речь парня, верный Пай стих и завилял хвостом.

В хате главное место занимала печь, украшенная изразцами, или, по-гуцульски, кахлями. Печь-красавица настолько привлекала взгляды, что хозяин удовлетворенно хмыкнул. Познакомились. Парня звали Провид, а его мама, которая суетилась у печи, представилась как Ярина. Вскоре они уже сидели за столом. Провид поинтересовался, как и положено хозяину, откуда приехали гости, кем работают. Получив ответы, радушный гуцул стал рассказывать о себе.

— Мiй рід ведеться від казаків-характерників.

— Кто такие эти характерники? — спросил Двинятин, слышавший об этих казаках разные небылицы, но впервые в жизни столкнувшийся с человеком из рода легендарных воинов.

— То були люди, які глибоко знали кругосвіт і закони природи. Також вони були пророками і ясновидцями і бачили майбутнє на тисячі років уперед. Це вони склали гороскопи. Церква заборонила їх, кажучи, що це від диявола. Але насправді характерник — то справедлива, духовно чиста особистість, яка любить довкілля, всіх живих істот, Землю, бажає добра всьому живому та неживому, щохвилини дбає про добро та плекає його повсюдно. Тоді ця енергія любові віддається сторицею і породжує силу. А найважливіше те, що характерник має служити Господу Богу і людям без якоїсь матеріальної вигоди для себе. Ця особа повинна неустанно дбати за свій внутрішній світ, бо лише дух вічний. Тут, в Карпатах, характерників називають мольфарами. — При этих словах Провид внимательно посмотрел на Веру.

— Мольфар — это колдун? — Лученко вспомнила, что где-то ей попадалось это слово, но точного значения его она не знала.

— Мольфар — то є примівник, знахар, чарівник.

— Вы — мольфар! Если я правильно понимаю. — Вера улыбнулась хозяину.

— Так. Я — мольфар. Я віддаю всі свої сили служінню людям. Уся енергія, яку віддаю людям, повертається до мене з Космосу. Мольфар має бути глибоко духовною особистістю, бо він звертається до Бога та небесних сил з проханнями про допомогу. Якщо мольфар чинить неправедно і порушує закони Природи, він може бути позбавлений магічних можливостей.

— А что означает слово «мольфар»? — спросил любознательный Андрей.

— Це слово походить від стародавнього терміну «мольфа», тобто річ, на яку накладались чари. Основна сила мольфара — у його словах та співах. Мольфар здатний творити як добро, так і зло. Кожному мольфару притаманний свій неповторний, так би мовити, стиль роботи. Деякі з них народжуються з магічними знаннями, які передаються з покоління в покоління однієї родини, тобто є спадковими мольфарами. Інших вчать. Одні опановують чорну магію, iншi — білу.

— Вы владеете белой, — сказала Вера.

— Так, — с чувством собственного достоинства сообщил Провид.

— В чем проявляется ваша магия? — поинтересовался Андрей, которому было очень интересно сидеть за одним столом рядом с двумя волшебниками. Только его любимая женщина делала чудеса прямо у него на глазах, а этот гуцул пока лишь утверждал, что может… А на самом деле?

— Я володар слова. Моє слово сильніше за кулю: куля може в ціль не влучити, а моє слово завжди влучає.

— Тогда скажите ваше слово нам, — предложил Двинятин.

— Віра теж є мольфаркою. Навіщо їй мої слова? Вона сама може промовляти. У неї свої примовки, чари. Вона людей лікує, бо до всього є лікаркою.

Двинятин получил свое доказательство. А Вера почти не удивилась, потому что с того момента, как она в сумеречном свете карпатского вечера увидела мольфара, меж ними словно протянулась какая-то цветная ниточка.

— У мене була колись журналістка. Вона питала, як я вважаю: душа живе один раз чи перевтілюється?

— Что же вы ей ответили?

— Я вам скажу за свою душу. Минулого разу моя душа втілювалася в Нормандії, на півночі Франції. Це була жінка, яка працювала в маленькій крамниці солодощів. А ще вона була коханкою видатного художника. І він писав з неї картини. Із цієї жінки душа вийшла і ввійшла в мене, тому я маю багато жіночих рис характеру. Я люблю солодощі, каву, дуже іронічно і тонко сприймаю людей і природу. І це не пусті слова — я можу сказати, що ви думаєте, і навіть те про вас, що ви б не сказали й рідній мамі. Але я намагаюсь так не робити, бо не хочу лякати людей.

— Скажите, пане Провид, знаете ли вы способы для обострения или улучшения своего провиденья? Можете их назвать?

— Для кожного мольфара це свої. Для мене це трава-плакун, зібрана на Івана Купала і викопана без ножа і заступа, вона відганяє від оселі нечисту силу, допомагає зняти закляття зі скарбу. Нечуй-вітер — трава, що приносить щастя рибалкам і успіх тим, хто переправляється через ріки. Але знайти цю траву можуть лише сліпі у ніч із 31 грудня на 1 січня. Але вам цього не треба. Ось, візьміть… — И он протянул Вере чистый узелок из холста, в котором шуршала трава.

— Что это за травка?

— Вважається, що червону руту, барвінок і любисток садять молодиці, щоб бути завжди коханими і бажаними, щоб була міцною родина. Півники оберігають від нечистої сили, бо півень (від якого походить назва квітки) завжди виступає рятівником — від його співу зникає всяка нечисть. Там те, що вам треба… А хочте, я на минуле і майбутнє можу сказати?

— Отчего же! Нам было бы очень интересно! И мы совсем не боимся. — Двинятин был в кураже, и ему очень хотелось испытать молодого мольфара.

Провид отослал свою маму к соседке. Сам же он повернулся к Лученко и стал рассказывать ей о том, чем она была озадачена в последнее время. Он достаточно точно описал то, что она знала. Преступник убивает своих жертв, переодевая их в куклы.

Вера спросила:

— Кто этот злодей?

Мольфар ей объяснил, что она сама все поймет, но убийцу она уже знает, хотя пока еще не осознает этого.

Вера задумалась. А как же Прудников, он ведь уже поймал маньяка?…

Было поздно, и гости, поблагодарив хозяина, направились к своему коттеджу. Ночь была лунная, от белого снега и сияющего диска луны дорога была видна хорошо. Веселый Пай бежал впереди своей стаи, и хвост его радостной метелкой мелькал на фоне светлого снежного полотна. Внезапно Пай тревожно залаял, бросаясь на темные силуэты сосен, густо растущих вдоль дороги. Андрей прислушался. Все его природное и развитое в армии умение слушать тишину было направлено в сторону чащи. Он подумал: «Волки?» И ему даже показалось, что он увидел злобно горящий желтый глаз в темноте. Его жена громко крикнула в ночь: «Провид! Не пугайте, вы хотите нас проводить? Или что-то сказать забыли?»

К немалому удивлению Двинятина, из темной чащи неторопливо вышла мужская фигура. Это действительно был мольфар.

— Бентежно мені за вас! — вместо объяснений произнес он вполголоса. — Той маніак дуже хитрий! Все, що він робить, це не просто душогубство. В тому є злонамір, щоб вас, Віро, до чогось присилити. Але це дуже глибоко! Я не бачу, що саме він задумав. Бережіть себе! — И так же неожиданно, как появился, мольфар исчез в густом перелеске, растущем вдоль дороги.

Они молча вернулись в коттедж. Обоим было не по себе. Расстелили постель и юркнули под теплое одеяло. Пай забрался вслед за ними и устроился, прижавшись теплым боком к Вериным ступням. Андрей заснул мгновенно, и его сонное дыхание было спокойным. Вере же не спалось, и она тихонечко встала, закутавшись в теплый шарф и надев красные махровые носки. Задумалась… Почему мольфар говорит о том, что маньяк что-то задумал? Ведь Прудников задержал убийцу…

Вера чувствовала, что склонна доверять скорее не милиционеру, а мольфару. Майор вполне мог арестовать не того человека. Тогда понятно, от чего ее предостерегают! Чем больше Вера об этом думала, тем больше не верила, что пойман настоящий маньяк.

Взяла книжку, новый роман Джоан Роулинг «Случайная вакансия», включила торшер.

Но чтение не задалось. Прилежная читательница вязла в перипетиях жизни маленького английского городка, смысл текста ускользал. Она отложила книгу. Новый роман известной «литературной мамы» Гарри Поттера был перенасыщен эпизодами драк, изнасилований, домашних избиений, употребления наркотиков, шантажа и преследования в Интернете. Ей совсем не хотелось всех этих «удовольствий» еще и из книг. Достаточно того, что в жизни она оказалась втянутой в историю маниакальных преступлений.

Вера подтянула коленки к подбородку, закуталась в плед-лижнык, уютный и теплый, и задумалась о том, что недавно хотела быть нормальной женщиной. Не предчувствовать, не ощущать лишнего. Избавиться от своего «слуховидения». Она даже научилась иногда намеренно отключать свою гиперчувствительность, но получалось это у нее не всегда и слабо. Потому что совесть не отключишь, милосердие не отключишь — нет такой кнопки. А Вера невольно сочувствовала большинству из тех, кто к ней обращался, кто и вправду нуждался в помощи. И хотя рядом безмятежно спал любимый мужчина, а у ее ног очень уютно устроился родной пес, она почему-то опять остро ощутила свое одиночество.

Да, она нарушила собственный запрет и снова помогала. Вот, Прудникову, а до этого Андрею. Она делает это теперь совершенно сознательно, однако одиночество и непонимание все равно остаются… Даже Андрей, который ее любит, постоянно повторял: устала — отдохни, давай поедем куда-то… Вот, вытащил сюда, в Карпаты, где чисто, красиво и спокойно. Где нет никаких маньяков, но зато есть мольфар, который чует несчастье так же, как и она. Насколько было бы проще жить на свете, если бы этих ее способностей и вовсе не существовало.

Подруги тоже не всегда ее понимают. Лидка Завьялова постоянно изображает «боговдохновенное» существо. А стоило Вере пожаловаться ей, как близкой подруге, что у нее после каждого случая помощи людям случается откат, — та ужасно удивилась: «У тебя — и вдруг откат? Не может быть, ты все врешь! Вот у меня откатов не бывает, потому что все на технике, на ремесле, какие уж тут откаты! Главное — не сердцем играть, а холодным умом». И это говорила женщина, которая только что изображала гениальную актрису, даже не слышавшую ничего о ремесле, а только о божественном вдохновении…

Ну ладно, это Лида, она вообще врушка и хитрая лиса. А Даша? Казалось бы, она еще ближе, всегда подругу понимала с полуслова. И вот Вера советуется с ней, как с подругой. Искренне жалуется, что ей все надоело, рассказывает о том, какие страдания приносят ее способности… Задумчиво рассуждает, не сменить ли ей род деятельности, уж очень она устала от человеческих проблем. Все идут к ней, хотят, чтобы их, как по мановению волшебной палочки, переделали из несчастных в счастливых. Но сами при этом не желают делать ничего, сами себе не желают помочь. Короче, может, как-то кардинально поменять жизнь? Даша с изумлением ответила: «Как, ты столько всего достигла в своей профессии, и все это вот так просто бросить, из-за капризов?! Ты столько лет работала на свое имя, нарабатывала авторитет, к тебе идут за помощью — и все впустую? Нельзя выходить из игры! Шоу должно продолжаться!» Даша в своем репертуаре. Она не мыслит себя без работы и успеха, а значит, и жизни без этого не мыслит — и свое отношение переносит на Веру. К тому же считает ее мысли дезертирскими и предательскими…

На следующее утро Вера, как ни странно, проснулась раньше Андрея. Они с Паем не просто вышли на прогулку, но принесли спящему «карпатский салат», который добрая хозяйка уже успела приготовить для своих постояльцев. Запах блюда был изумительный. И это понятно, поскольку в салате присутствовали: морковь, яйца, лук репчатый, поджаренный на растительном масле до золотистого цвета, грибы маринованные — и вся эта вкуснота заправлена майонезом.

— Как тебя понимать? — спросил сонный муж.

— Понимать меня необязательно. Обязательно любить и кормить вовремя.

— Где-то я это уже слышал, — улыбнулся мужчина.

— Конечно, это Алиса в Стране чудес и я, мы обе так говорим.

В этот день Двинятин отправился на лыжную прогулку один, а Вера, сославшись на крепатуру, залегла вместе с Паем и книгой Патрика Зюскинда «Парфюмер» в коттедже, уютно укрывшись лижныком. Книга ее захватила настолько, что она буквально ощущала магию и загадку. В «Парфюмере» было нечто такое, что делало текст пульсирующе живым, а его основную мысль — ускользающей, ироничной, неоднозначной.

У Гренуя, как у любого негодяя, цель оправдывает средства. Поэтому он не чувствует угрызений совести после убийства. Но Гренуй не получает удовольствия, он просто берет все, что ему надо. Вера отложила книгу и задумалась. Снова взяла книгу… И вдруг ее будто бы толкнула фраза: «То, чего он всегда так страстно желал, а именно чтобы его любили другие люди, в момент успеха стало ему невыносимо, ибо сам он не любил их, он их ненавидел».

Вот оно! Вот же оно! Это же абсолютно про Кукольника! Теперь, когда они вернутся в Киев, надо поговорить с Прудниковым, узнать подробнее, кого он арестовал. И поведать о своих сомнениях…

Андрей пришел именно в момент ее открытия. Ей хотелось все ему рассказать, поделиться. Но мужчина устал от лыжных трасс, проголодался и предложил вначале пообедать. В столовой уже были накрыты столы. Вслед за густым вкусным борщом последовали деруны, одно из любимых блюд Андрея. Он ел с таким завидным аппетитом, что и Вера почувствовала приступ голода. Для Пая с кухни принесли большую говяжью костомаху с остатками мяса. Вот порадуется песик…

После обеда вернулись в свой дом. Настроенный благодушно, Двинятин предложил подруге рассказать все по порядку. Но ей не хотелось никакого порядка. Она мечтала провести его тем же путем, каким прошла сама. Через персонажа книги, Гренуя.

— Приляг, я тебе сейчас почитаю. А потом объясню, какие сделала выводы.

Андрей принял положение полусидя-полулежа, на его коленях пристроился сытый Пай, и оба посмотрели на жену и мамочку взглядом полного удовлетворения.

«Казалось, Гренуй наобум хватал тот или иной флакон с ароматической эссенцией, выдергивал из него стеклянную пробку, на секунду подносил содержимое к носу, а потом вытряхивал из одной, капал из другой, выплескивал из третьей бутылочки в воронку и так далее. К пипетке, пробирке, ложечке и мешалке — приспособлениям, позволяющим парфюмеру овладеть сложным процессом смешивания, Гренуй не прикоснулся ни разу. Он словно забавлялся, как ребенок, который хлюпает, шлепает и плескается, возясь с водой, травой и грязью, — стряпает ужасное варево, а потом заявляет, что это суп.

…Гренуй был заворожен этим процессом. Если когда-нибудь в жизни что-нибудь вызывало в нем восторг — конечно, внешне никак не проявляемый, но скрытый, горящий холодным пламенем восторг, — то именно этот способ при помощи огня, воды и пара и хитроумной аппаратуры вырывать у вещей их благоуханную душу. Ведь благоуханная душа — эфирное масло — была самым лучшим в них, единственным, что его в них интересовало. Пошлый остаток: цветы, листья, кожура, плоды, краски, красота, живость и прочий лишний хлам — его не заботил. Это была только оболочка, балласт. Это шло на выброс».

— А вот фраза, которая вообще все объясняет. Ведь мы никогда не узнаем, кто такой этот маньяк-убийца, если не поймем: почему? Зюскинд дает нам ответ, вот слушай: «Нельзя сразу заиметь и то и другое: отомстить миру и продолжать в нем жить». Понимаешь?

Но Андрей не слышал и не понимал, он сладко спал с Паем в обнимку, и Вера, глядя на эту идиллию, не могла на него сердиться.