Глава I

НОВОСЕЛЬЕ

Кошка Машка настороженно пошевелила усами, недовольно завиляла хвостом, принюхиваясь к незнакомым запахам, а затем, как бы нехотя, перешла через порог настежь открытой двери.

— Ур-ра! — закричали толпившиеся рядом люди, хлопнула, вылетая из горлышка, пробка от шампанского. Костя и Вика подпрыгнули и завизжали: «У-ау!» А потом все стали заносить в квартиру вещи. Все — это папа, мама, четверо папиных друзей с фирмы, ну и Костя с Викой тоже. Конечно, шкафы, столы, кровати и прочие тяжести таскали взрослые мужчины. А мама, Костя и Вика носили что полегче: стулья, чемоданы, коробки, диванные подушки и так далее. Сначала подносили от грузовика к лифту, а потом везли на восьмой этаж.

Когда грузовик наконец разгрузили и перенесли все вещи в квартиру, папа и его друзья стали под маминым руководством расставлять мебель по комнатам, а Костю с Викой отправили гулять во двор, чтоб не мешались под ногами. При этом мама очень строго заявила:

— До темноты не шляйтесь! Вы тут еще никого не знаете, дом почти не заселен. Держитесь вместе. И со двора — никуда!

Мама, кажется, хотела еще что-то добавить, наверно, про маньяков, террористов и хулиганов, которых, по ее словам, надо ежеминутно остерегаться, но брат с сестрой уже запрыгнули в лифт и поехали вниз.

Костя и Вика родились в один день, правда, Костя, как утверждала мама, на час раньше Вики. Обычно такие двойняшки, из которых один мальчик, а другая девочка, не похожи друг на друга, как бывают похожи настоящие близнецы. И развиваются они тоже каждый по-своему. Хотя обоим стукнуло по двенадцать лет, Вика почему-то переросла брата на целых полголовы. Правда, папа утверждал, что года через три Костя ее обязательно догонит и даже перегонит, но Костя в это не очень верил. И вообще ему было досадно; надо же, родился первым, а так отстал в росте, будто моложе на целый год!

Но Костя эту досаду держал при себе и с сестрой не ссорился. Поскольку они и в одни ясли когда-то ходили, и в один детский сад, и в школу тоже вместе пошли. В классе сидели за одной партой, дома вместе уроки делали. Отчего-то так получилось, что Косте легче давалась математика, а Вике — русский. Поэтому пока Костя решал задачи, Вика писала упражнения. Потом друг у друга списывали, но не просто так, бездумно, а объясняли, отчего, допустим, в одном случае пишется «пре», а в другом — «при» или отчего скорости поездов, идущих навстречу друг другу из пунктов А и В, надо складывать, а идущих в разные стороны из одного пункта С, — вычитать.

Конечно, там, где они жили раньше, у Кости были свои друзья, а у Вики — свои подруги. Потому что девчонки в хоккей не играют, а мальчишки — в «классики». Поэтому, хотя они утром вместе шли в школу, возвращались уже порознь. Но теперь, когда переехали так далеко, с прежними приятелями каждый день не пообщаешься. Полчаса на автобусе пилить надо, да еще на метро столько же. Так что придется здесь, на новом месте, с новыми ребятами знакомиться.

Это, конечно, немного тревожило. Мало ли какие тут, в этом дворе, типы проживают и как они к новоселам отнесутся. И в школу теперь придется другую ходить, к другим учителям привыкать. Тем более что в середине учебного года.

Но все-таки ужас как интересно оказаться на новом месте. Даже если это не другая планета, не другая страна, а просто другой район в том же самом городе. Поэтому, выбежав во двор из подъезда, Костя и Вика завертели головами с не меньшим любопытством, чем матросы Колумба, когда в первый раз высадились в Америке. Поскольку за то время, пока разгружали машину, ничего толком рассмотреть не смогли.

Наверно, если б они сюда переехали в середине лета, когда травка зеленеет и солнышко блестит, а деревья покрыты листвой, то им бы тут понравилось гораздо больше. А если б они очутились в этом дворе поздней осенью или пасмурным весенним днем, когда сыро, холодно, мало снега и много грязи, то им бы тут совсем не понравилось.

Однако, когда Костя и Вика отправились изучать двор нового дома, стоял погожий, ясный, но не очень морозный зимний день, и двор выглядел хоть и не очень симпатичным, но и не совсем противным.

Замкнутый двор того дома, где Костя и Вика жили раньше, имел прямоугольную форму, выйти из него на улицу можно было только через арки-подворотни. И размерами он не вышел, к тому же большую часть его занимали гаражи и «ракушки», а также скверик с песочницей, грибком и деревянной горкой. Но там только малыши возились, а таких больших ребят, как Костя и Вика, злые бабки и мамаши этих дошколят даже от горки прогоняли, — дескать, еще толкнете и ушибете маленьких! Играть приходилось только на асфальте, между гаражами и домом. А там всего метра четыре ширины. Запросто можно мячом или шайбой попасть в окно, а то и того хуже — в какую-нибудь машину, выехавшую из гаража или просто так стоящую во дворе. Если машина при этом стояла на сигнализации, то поднимался дикий вой и писк, потом во двор выскакивал разъяренный хозяин и начинал орать, будто мальчишки у него тачку угнать хотели.

Здесь места для игры было хоть отбавляй. Во-первых, в не полностью заселенном доме оказалось совсем немного машин — с десяток, не больше — стоявших в основном рядом с подъездами. Во-вторых, прямо напротив подъезда, где предстояло обитать Косте и Вике, находилась просторная хоккейная коробка, обнесенная металлической сеткой. Сейчас там, правда, какие-то бабки пытались двух малышей учить на коньках кататься. Но лед имелся, и ворота стояли. Кроме этих хоккейных ворот — летом их можно было как мини-футбольные использовать! — к столбам, на которых держалась сетка, какой-то умелец приделал фанерные баскетбольные щиты с кольцами. Матчи НБА, конечно, не проведешь, но для стрит-баскета — самое оно. Наконец, самое главное — сразу за коробкой более или менее густо стояли довольно высокие березы и тополя, то ли нарочно кем-то посаженные для озеленения, то ли просто так сами по себе выросшие. Куда-то в сторону этих деревьев вела узкая, но хорошо протоптанная тропка. Она пролегала между хоккейной коробкой и детской площадкой, где имелись не только песочница, грибок и горка, но еще и какая-то бревенчатая избушка на курьих ножках, а также качели и карусели, сваренные из металлических труб. И все это вроде бы еще никто не успел поломать.

Справа, слева и прямо впереди, за деревьями, маячили многоквартирные дома, но если до тех, что справа и слева, было не очень далеко, то до тех, что прямо впереди, похоже, требовалось топать и топать. И несмотря на то, что на деревьях отсутствовала листва, разглядеть, куда именно выводит тропинка, не удавалось.

— Прямо как будто лес! — возрадовалась Вика. — Там, наверно, летом можно грибы собирать.

— Нельзя, — покачал головой Костя. — Все-таки тут машин много и всякого другого загрязнения среды. Поешь грибочков — и коньки отбросишь.

— Пойдем поглядим, куда эта тропа идет. Наверняка по этому лесу можно на лыжах кататься.

— Насчет лыж — это ты правильно заметила, — согласился Костя. — Можно бы и сейчас покататься, если б знать, куда мама ботинки запрятала.

— Ну, когда-нибудь найдет, наверно. А пока можно просто так, пешком пройтись.

Костя решил, что ничего страшного при свете такого приятного и солнечного божьего дня произойти не может…

— Пошли! — согласился он.

 

Глава II

НЕПРИЯТНОЕ МЕСТО

Лес не лес, а роща оказалась довольно большой. В том, что тут можно на лыжах кататься, Костя и Вика убедились почти сразу же, едва миновали кусты, росшие перед большими деревьями. Тропу пересекла гладкая, хорошо накатанная лыжня, которая, очевидно, тянулась вокруг всей рощи. Наверняка по ней с утра уже не один лыжник прошел.

— Вот здорово! — восхитилась Вика. — И за город ехать не надо, тащиться куда-то на электричке… Прошел немножко от дома, стал на лыжи — и катись!

— Ага, — солидно кивнул Костя. — Удобно. Небось та школа, где мы теперь учиться будем, тут соревнования проводит. Если лыжня по кругу идет — тут, наверно, целых пять километров дистанции получится.

Прошли еще метров сто, и стало заметно, что тропа начинает полого идти вниз, а еще через несколько минут ребята вышли на какую-то странную заснеженную насыпь, слева от которой находилась небольшая, удивительно ровная поляна, а справа — нечто вроде узкого овражка или большой канавы. Костя первым услышал тихое журчание воды и догадался:

— Это, где мы стоим, — плотина! Слева — типа пруда, а справа — речка.

— Уй, классно! — Вика аж подпрыгнула. — Значит, тут летом купаться можно?

— Ага, — хмыкнул Костя, — если в эту речку канализация с нашего дома не выведена.

— Если б была выведена, — прикинула Вика, — то речка бы не замерзала, тем более что нынешняя зима совсем теплая. Даже сейчас всего градусов десять мороза.

— Летом проверим, — отмахнулся брат, — сейчас все равно не искупаешься, если ты не «морж».

Костя и Вика перешли плотину, еще немного протопали и оказались на развилке: одна тропа уходила влево, а другая — вправо.

— Куда пойдем? — спросила Вика. — Налево?

— А мне все равно, — отозвался Костя. — По-моему, они обе наверх ведут, к тем домам, что за рощей. Сначала налево сходим, а потом вернемся — и направо пробежимся.

И они пошли по левой тропинке.

Очень скоро Костя понял, что немного ошибся. Тропинка только поначалу шла вверх, от пруда, а потом повернула поперек склона. Некоторое время плотину и заснеженный пруд еще можно было разглядеть в просветах между деревьями, но потом кусты и деревья стали стоять гуще, и пруд исчез из виду.

— Ой! — внезапно воскликнула Вика. — Смотри, там крест!

Костя посмотрел в ту сторону, куда указывала сестра, и увидел, что в нескольких метрах от тропы между двух березок из сугроба торчит темно-серый, почти черный, покосившийся крест. На его верхней части были прибиты две дощечки уголком, в виде крыши. На этой «крыше» наросла снежная шапка.

— А вон еще! — востроглазая Вика разглядела чуть дальше от тропы другой крест, только его еще больше замело снегом и из сугроба торчала лишь самая верхушка. Чуть позже и сам Костя заметил несколько выпирающих из снега верхушек, выглядевших, будто какие-то странные грибы.

— Да тут целое кладбище, — произнес он.

— Неприятное место, — поежилась Вика. — Пошли отсюда, а?

— Боишься, что ли? — прищурился брат.

— Нет, не боюсь. Просто неприятно, и все, — насупилась сестра.

— Боишься, боишься! — насмешливо сказал Костя. — Небось думаешь, что покойники из могил вылезут и тебя за пятку ухватят?

— Вот придурок! — рассердилась Вика. — Не боюсь я ничего такого, просто кладбище есть кладбище. Тут даже днем неприятно. Если хочешь, можешь тут разгуливать, а я обратно пошла!

— Ну и иди, бояка! — Костя зашагал дальше, а Вика постояла-постояла… и тоже пошла за ним следом.

— Чего ж ты не ушла? Страшно одной стало?

— Просто мама сказала, чтоб мы вместе держались, — проворчала Вика. — Она ругаться станет, если я одна приду, а ты еще где-то шляться будешь.

В общем, они продолжили свою прогулку по заброшенному кладбищу. Теперь им на глаза попадались не только заметенные снегом деревянные кресты, но и большие каменные, и ржавые сварные, и плиты, на которых сохранились какие-то неразборчивые надписи, и деревянные пирамидки с фанерными звездочками. Кое-где вокруг памятников сохранились покосившиеся и поломанные оградки из штакетника.

— Наверно, тут раньше деревня была, — предположил Костя, — или даже целое село. А потом, когда сюда город добрался, все переехали, а кладбище осталось.

— Может быть… — неохотно согласилась Вика. Ей по-прежнему не нравилось это хождение среди могил, тем более что небо постепенно заволакивали облака и солнце уже почти из-за них не выглядывало.

Впереди, за деревьями, показались какие-то постройки, и вскоре двойняшки подошли к покосившемуся деревянному забору, на котором сохранились остатки зеленой краски. Забор этот тянулся поперек тропы, но несколько досок в нем были выломаны, и тропа за забором продолжалась дальше. На заборе, как водится, было много чего написано: и мелом от руки, и краской из баллончиков. Конечно, и «Спартак — чемпион!» было, и «Мясо — на мыло!», и «Витя Цой — ты всегда с нами!», и «I love Katja!», и разные неприличные слова.

— По-моему, тут всякая шпана тусуется, — заметила Вика. — Пошли обратно, пока по шее не получили!

— Да сейчас тут никого нет, — убежденно произнес Костя. — Если б кто-то был, то мы б уже небось музыку слышали и базар. А тут тихо, одни вороны каркают.

И пролез в дыру. Вика нехотя последовала за ним.

 

Глава III

НА РУИНАХ

За забором оказалась небольшая площадка, на которой стояло несколько старых, полуразвалившихся зданий. Одно из них, должно быть, когда-то было церквушкой, от нее остались только потрескавшиеся и рассыпавшиеся стены из красного кирпича. И колокольня, и «барабан», и своды храма обрушились — или кто-то их обрушил. Через выломанные окна внутри руин просматривалась огромная куча обломков, заметенная снегом. Такие же груды лежали и по сторонам. Немного подальше, отделенный от руин церкви купой кустов и деревьев, виднелся какой-то покосившийся бревенчатый сарай, от двускатной крыши которого остались одни стропила. Вокруг сарая бугрились огромные сугробы, и к проему ворот — самих створок, конечно, давным-давно не было — вели только кошачьи следы.

Церковь и сарай располагались по левую сторону тропы, а справа стоял двухэтажный кирпичный дом, когда-то оштукатуренный и покрашенный в желтый цвет. Сейчас штукатурка сохранилась лишь кое-где, мелкими кусочками. Ни стекол, ни рам в окнах дома, конечно, не было. Двери тоже давно своротили с петель и даже сами петли из филенок вывинтили. Наверху даже стропил не было — то ли растащили, то ли они сами обрушились.

Но к двери, как ни странно, вела узкая тропочка, протоптанная между сугробами. Правда, ее припорошило снегом и свежих следов не просматривалось, но, поскольку снег шел всего-навсего прошлой ночью, можно было предположить, что время от времени в заброшенный дом кто-то забегает.

— Наверно, тут поп жил, — заметил Костя. — Еще при царе.

— Не поп, а священник, — поправила Вика. — Мама говорила, что священников нельзя «попами» звать, это оскорбительно.

— Ага, боженька накажет. — скептически отозвался брат. — Лажа все это. Думаешь, попы сами в бога верят? Ни фига подобного! Они бизнес делают. И хорошие баксы на этом получают. Крестить — плати, жениться — тоже плати, хоронить — опять плати. Вот и набегает. Вот у нас папа вкалывает на своей фирме вовсю, а денег больше чем на «девятку» не накопил. И еще долго на хорошую иномарку не наберет. А многие попы уже вовсю на них катаются. Я сам видал, как один такой, прямо в рясе, вылез из «Ауди», достал сотовый и пошел ля-ля разводить с кем-то… Думаешь, о боге? Как бы не так!

— Господи, вразуми его! — сделав по-взрослому серьезное лицо, произнесла Вика, достала из-под воротника куртки золотой крестик и поцеловала его. — Спаси и сохрани!

Костя только хмыкнул. Его тоже когда-то крестили, но крестик он не носил. Потому что уже один раз чуть не потерял его, когда играл в футбол, а второй раз — когда боролся с одним пацаном. Оба раза цепочка лопалась, и крестик падал.

Папа у Кости в бога не верил и считал, что можно безо всякой религии стать честным и порядочным человеком. Однако Вика с мамой на этом боге были зациклены и даже пытались все церковные праздники отмечать. Правда, с постами у них покамест не получалось, потому что и мама, и Вика покушать любили.

Пока Костя читал сестре антирелигиозную лекцию, они уже миновали руины. Тропка, по которой шли двойняшки, пересекала все огороженное забором пространство и выходила к деревянным, настежь распахнутым воротам, за которыми виднелась какая-то проезжая дорога. Когда ребята дошли до ворот и вышли на эту дорогу, то увидели слева совсем недалеко от себя мост, переброшенный через запруженную речку, а дальше, в самом конце дороги, хорошо просматривались дома-новостройки.

— По-моему, по этой дороге к нам во двор можно проехать, — предположил Костя.

— Можно даже и дойти, — проворчала Вика, намекая, что пора двигаться в сторону дома. — Скоро уже темно будет.

Вообще-то до темноты оставалось еще немало времени, но небо сплошной пеленой затянули облака, и пошел снег, пока небольшой, отдельными снежинками, которые медленно вальсировали в воздухе, опускаясь на землю.

В это время справа, на горке, послышался шум мотора. А еще через несколько минут мимо Кости и Вики проехал маленький грузовик «бычок». Он быстро миновал мостик, проехал еще немного, а затем скрылся из глаз, укатив куда-то вправо.

— Нет, — сказал Костя, — ошибся я. Эта дорога куда-то в сторону уходит, если мы по ней пойдем, то не к нашему дому попадем, а к другому какому-то. Потом возвращаться придется. Пошли лучше обратно по тропе.

— С чего ты это взял? Потому что машина повернула? Может, там перекресток впереди или просто поворот направо? Вот она и свернула, а сама дорога прямо идет!

— Во! — С чувством полного превосходства Костя постучал себя по голове. — Соображала бы что! Если машина на боковую дорогу сворачивает, то стоп-сигналы зажигает, а если она их не зажигала, значит, это не она поворачивает, а сама дорога изгиб делает! А еще просишь папу, чтоб он тебя машину научил водить. Надо правила дорожного движения знать!

— Ага, все-то ты знаешь, везде-то ты бывал. Развоображался! — буркнула Вика.

— Ладно, пошли обратно, — не желая рассердить сестрицу, примирительно сказал Костя и пошел обратно по тропинке. Вика проворчала еще что-то себе под нос и последовала за братом.

Они уже подходили к тому месту, где в заборе были выломаны доски, когда Вика вдруг остановилась и схватилась за шею.

— Ой! — пискнула она. — Я крестик потеряла!

— Как потеряла? — удивился Костя. — Ты ж его пять минут назад вытаскивала и целовала!

— Наверно, тогда и обронила… — растерянно пробормотала Вика. — Там застежечка на цепочке такая ненадежная…

— Ну, тогда смотри под ноги, — посоветовал брат, — ты его на этом самом месте доставала. Или чуть-чуть ближе к тем воротам.

— Лишь бы мы его в снег не затоптали! — молитвенно произнесла Вика. — Такой грех, такой грех! Прямо беда настоящая…

— Да он, крестик этот твой, триста семьдесят пятой пробы всего-навсего! — усмехнулся Костя. — Подумаешь, потеря! Вот помнишь, дедушка рассказывал, как он комсомольский билет чуть-чуть не посеял?! Если б он его вовремя не нашел, то его бы тогда из комсомола исключили и в институт не приняли! Вот это была потеря! А крестик — ерунда, побрякушка, да и все. Ну, был золотой, купишь медный или вообще пластмассовый.

— Ах, что ты в этом понимаешь! — Вика едва не всхлипнула, присела и стала оглядывать тропинку, чуть ли не на коленках по ней ползать. Как назло, снег повалил хлопьями, стало совсем сумрачно, и разглядеть что-нибудь в снегу, которого все прибывало, было сложновато. Костя сказал:

— Пошли домой! Все равно ты ничего не найдешь сейчас! Тем более что этот крестик, может быть, и не падал вовсе. Упал куда-нибудь за шиворот и там зацепился. Придешь домой, разденешься — он и вывалится.

— Отвяжись ты! — зло всхлипнула Вика. — Если б он под одежду упал, я бы его почувствовала. И вообще, стой на месте, а то затопчешь!

Она это сказала как раз тогда, когда брат собрался ей помочь в поисках крестика.

«Ладно, — подумал Костя, — посмотрим, как ты его без меня разыщешь!» И помогать не стал. Застыл около дыры в заборе и наблюдал за тем, как Вика в снегу роется.

И тут откуда-то сбоку, из-за развалин церкви послышался легкий шорох, с веток березы осыпался свежевыпавший снег. Большая черно-белая птица с шелестом рассекла крыльями воздух, приземлилась на тропу всего-навсего в паре метров от Вики, клюнула что-то лежавшее в снегу и, мгновенно вспорхнув, влетела в окно поповского дома. На второй этаж куда-то.

— Вот гадина! — вскочив на ноги, заорала Вика. — Сорока-воровка! Это она мой крестик украла! Я ее убью!

— Куда ты? — воскликнул Костя, но Вика уже сорвалась с места и бегом побежала туда, где зловеще чернел проем двери…

 

Глава IV

ПОПОВСКИЙ ДОМ

Костя и раньше считал, что все девчонки — дуры, но думал, будто его сестра все-таки умнее других. Теперь он в этом сильно усомнился. Неужели не понимает, что эта самая сорока-воровка в одно окно влетела, а в другое вылетела? Будет она дожидаться, пока Вика прибежит и крестик отберет! К тому же в том, что сорока именно крестик с тропинки склевала, Костя был не уверен. Он лично ничего такого не заметил — слишком быстро все произошло. Правда, Вика ближе него к сороке находилась, но в тот момент, когда птица чего-то там клювом хватала, смотрела вниз и руками по снегу шарила. Она сороку увидела только тогда, когда та уже к окошку подлетала. Опять же Костя слышал, что сороки воруют только те предметы, которые блестят на солнце. А сейчас-то солнца нет, и крестик не блестел ничуть, иначе бы его Вика в два счета заметила. Может, там и не крестик лежал вовсе, а что-нибудь съедобное. Кусочек хлеба, например, или, там, семечко какое-нибудь. Уж сейчас, зимой, сорока скорее за съестным бы погналась, а не за побрякушками…

Может, если б Костя успел обо всем этом не только подумать, но и сказать сестрице, то она смогла бы остановиться и не стала бы делать глупости.

Но пока Костя соображал, Вика уже вбежала на заметенное снегом крыльцо и исчезла в дверном проеме.

Костя хорошо знал, что в такие старые и полуразвалившиеся дома заходить опасно. Там ведь все дерево прогнило, раструхлявилось, кирпичи растрескались, а потому все может в любой момент рухнуть, переломать руки-ноги или так крепко дать по башке, что останешься дураком или вообще умрешь.

Но именно поэтому Костя и помчался следом за Викой. Все-таки он родился на целый час раньше и считал себя старшим братом. Как бы глупо ни вела себя сестра, ему не улыбалось, чтоб она стала совсем дурой, и уж вовсе не хотелось, чтоб ее раздавило в этой руине.

Когда Костя пробежал через бывшую дверь, то оказался перед лестницей, ведущей на второй этаж. Наверно, если бы лестница не была каменной, то ступеньки ее давно сгнили бы и развалились. Тогда бы Вике нипочем не удалось по ней подняться. Но каменные ступени, хоть и потрескались, и по-щербатились, держались крепко. От перил, правда, остались только ржавые и погнутые железяки, а деревянные накладки то ли сами изгнили, то ли их на дрова посрывали.

В тот момент, когда Костя оказался в доме, Вика уже успела взбежать по лестнице до площадочки между этажами.

— Куда ты полезла?! — окликнул Костя. — Убиться хочешь?! Этот дом еле держится!

— Ну и пусть убьюсь! — огрызнулась Вика. — Господь поймет, что я из-за креста погибла, и примет в царствие небесное!

— Ты думаешь, эта сорока все еще тут? — ехидно заметил брат. — Сидит и тебя дожидается! Как бы не так!

— А может, у нее тут гнездо? Я в одной книжке читала, что у сороки в гнезде пять серебряных ложек нашли и три золотых кольца!

— На фига ей тогда твой крестик, если она такая богатая? — хихикнул Костя, поднимаясь на межэтажную площадку.

Отсюда было хорошо видно, что некогда в доме имелись четыре отдельные квартиры, две на первом этаже и две на втором.

— Тут, наверно, весь причет церкви проживал, — заметила Вика. — И сам батюшка, и диакон, и дьячок, и пономарь…

— На такую маленькую церквушку — четыре человека? — не поверил Костя, опасливо поглядывая наверх, где не было не только крыши, но и потолка. С заметно потемневшего неба, слава богу, один лишь снег валил, но ветер все больше усиливался, и кто его знает, не обрушит ли он пару кирпичей с верхней части стены? Несколько кирпичных осколков, выпавших из кладки в прежние времена, уже валялись на площадке…

Костин вопрос насчет того, зачем в маленькой церкви целых четыре священнослужителя, так и остался без ответа. Потому что сверху, с площадки перед квартирами второго этажа, внезапно метнулось что-то темное, хвостатое и, прошмыгнув мимо ног Вики, отшатнувшейся к стене, обогнуло Костю и понеслось куда-то вниз по ступенькам.

— И-и-и! — испуганно завизжала Вика. — Кры-са-а! Она крестик утащила!

— Совсем взбесилась, что ли? — Костя покрутил пальцем у виска. — Крыша поехала, да? Ну, сорока — это еще понятно. Но чтоб крысе золото понадобилось?!

Но Вика и в этот раз ничего слышать не захотела — сорвалась с места, проскочила мимо Кости и дробно затопотала вниз по лестнице. Костя на секунду подумал, что от такого топота весь дом рассыпаться может, но тоже побежал следом. Дом, конечно, не рассыпался, но один осколок кирпича, обгоняя Костю, скатился по ступенькам. То ли он и впрямь только сейчас откуда-то сверху из кладки вывалился, то ли уже давно лежал на площадке, а Костя его на бегу ногой поддал.

Сбегая вниз, Костя увидел, что Вика метнулась в дверной проем справа от лестницы, и побежал туда же, в бывшую квартиру первого этажа.

Конечно, назвать это «квартирой» мог бы только человек с богатым воображением. Должно быть, в этом доме все перегородки между комнатами были деревянные, только внешние стены и стены, отделявшие квартиры от лестницы, когда-то сложили из кирпича. Сейчас ни перегородок, ни пола, ни потолка не было ни на первом, ни на втором этажах. Остались только несколько балок, некогда поддерживавших пол второго этажа, да несколько бревен-лаг внизу, на которые когда-то был настлан пол первого этажа. Под лагами было пустое пространство, глубиной метра два, не меньше, и вообще-то, если б Вике не повезло, то она вполне могла сверзиться в этот бывший подпол и как минимум сильно ушибиться, а то и ноги переломать.

Но Вике повезло. Должно быть, летом в этих развалинах проживали бомжи. А может, здесь действительно шпана тусовалась, которая забор размалевала. В общем, кто-то притащил в развалины несколько довольно прочных досок и положил поверх лаг. Но это был не столько пол, сколько потолок или даже крыша, потому что здешние обитатели не хотели, чтоб их дожди мочили, и устроились не на первом этаже, а в бывшем подполе. Соответственно, поверх досок они еще и толь настелили. Зимой на эти доски и толь насыпался снег, слежался и заледенел. Поэтому, когда Вика с разгону выбежала на эти доски, то они под ней не только не провалились, но даже не шелохнулись. И Костю выдержали тоже.

— Вот пакость! — прошипела Вика, сжимая кулачки. — Убежала! Спрыгнула вниз — и удрала! И крестик унесла в зубах…

— Да не трогала она твоего крестика! — возмутился Костя. — Ты что, видела, как она его тащила?

— Видела! — упрямо выкрикнула сестра. — Я видела, как цепочка по ступенькам волочилась!

— Да там, на лестнице, такой сумрак был, что собственный нос толком не рассмотришь!

— Это ты дальше собственного носа ничего не видишь, а я видела, что она крестик тащила!

— Да ты и у сороки в клюве этот крестик видела! — в сердцах проворчал Костя. — Или, может, скажешь, что сорока с крысой на пару воровали?! Сговорились, создали банду — и на дело.

— Может, он просто-напросто у сороки из клюва выпал! — запальчиво заявила Вика. — А крыса подхватила и утащила!

— Ну зачем ей этот твой крестик? Я понимаю, если б сорока кусок колбасы несла или там куриную косточку. Тогда крыса ее бы точно уперла. Но металл-то ей к чему? Зубы, что ли, будет себе вставлять?!

— Я в одной газете читала, что крысы телефонные кабели где-то изгрызли, — припомнила Вика.

— Держи карман шире! Это жулики какие-нибудь кабели срезали и в скупку цветных металлов отнесли, а на крыс потом свалили…

— Да я сама видела, как она вместе с крестиком вниз спрыгнула! — Вику было ничем не переубедить.

— Ладно, — решил согласиться Костя, — пусть так. Ну и что? Ты вниз полезешь крысу искать?

— И полезу! Мне без крестика никак! — всхлипнула Вика.

— Ну ты ва-аще-е! — выдохнул Костя. — Совсем сдвинулась, да? Я понимаю еще, что у сороки могло быть наверху гнездо. Правда, если на той стороне так же, как здесь, то мы бы в это гнездо ни за что не залезли бы по отвесной стене. Но уж в крысиную нору мы и вовсе никогда не заберемся.

— Раскопать можно!

— Разбежались! Во-первых, чем? Лопаты-то у нас нет! Во-вторых, даже если б и была, то эту мерзлую землю нипочем не раскопать. В-третьих, уже совсем темно, и нору эту самую мы просто найти не сможем. У нас ни фонаря, ни спичек. Ну, и в-четвертых, крысы такие длинные норы роют, что ого-го-го! Да еще с несколькими выходами. Пока мы ее с одной стороны будем раскапывать, она через другой выход — шмыг! — и убежит.

— Ну и что же делать? — шмыгнула носом Вика.

— Домой идти, к маме. Она и так небось ругаться будет, что мы долго гуляли. Сама же хотела домой побыстрее, а теперь уперлась из-за этого крестика. Думаешь, мама обрадуется, если тебя здесь раздавит из-за этой побрякушки?

— Это не побрякушка! — раздраженно взвизгнула Вика. И сгоряча топнула ногой по заснеженному настилу. Бряк!

Нет, настил не провалился, но оказалось, что на нем лежит припорошенная снегом грубо сколоченная приставная лестница.

 

Глава V

ПО СЛЕДУ КРЫСЫ

Когда Костя увидел, как Вика ухватилась за эту лестницу и сдвинула один край вниз, он еще не подумал всерьез, что она по ней станет спускаться. А когда все-таки стала спускаться, то не поверил в то, что она долезет до конца и не испугается. Вот дура упрямая!

Вика спустилась вниз и стала там скрипеть снегом, который смутно белел в темноте. А Костя топтался на досках, время от времени поглядывая то в окно, то просто в небо, благо ни потолка, ни крыши не было.

Вообще-то уже наступил вечер, затянутое облаками небо, подсвеченное электрическим заревом города, стало не то темно-лиловым, не то светло-фиолетовым. Конечно, ни луны, ни звезд на небе не просматривалось. Сквозь рощу, в той стороне, где стояли дома, просвечивали отдельные огоньки. А тут, около разрушенной церкви и бывшего поповского дома, никаких фонарей не горело, только снег чуть-чуть прибавлял освещенности. Облака отражали свет от городских огней, а снег — от облаков. Но внутри руин царила почти кромешная тьма. И как это Вика, которая вообще-то всегда была трусихой, не боится ползать там, внизу, где совсем темно? Косте и тут-то, наверху, было жутковато. Тем более что он как-то некстати вспомнил, что вокруг — заброшенное кладбище. Днем-то он ничего такого не боялся, а сейчас, когда стемнело, вдруг ощутил страх. Пока не очень сильный, но с каждой минутой нарастающий.

— Ну, скоро ты там? — спросил Костя, нагнувшись над лестницей.

— Сейчас, я тут спички нашла! И свечку! — отозвалась Вика.

Через некоторое время внизу загорелся красноватый, приплясывающий свет. И еще длинная тень на снегу появилась — от Вики. Костя решил, что пора и ему вниз спуститься, все-таки вместе как-то спокойнее…

Он тоже слез по лесенке и сразу же увидел Вику, которая стояла под настилом с горящей свечкой в правой руке. А левой ладонью сестрица прикрывала пламя, чтоб его случайно не задуло.

— Вот тут они лежали, — пояснила Вика, показывая на выбоину в кирпичном фундаменте. — И спички, и свечка.

Костя осмотрелся. Из снега то тут, то там торчали обрывки пакетов из-под чипсов, пивные банки, пластиковые и стеклянные бутылки. Наверно, здесь еще много всякой дряни валялось, только все это снегом засыпало.

— Ничего ты тут не найдешь, — сказал он уверенно. — Даже со свечкой. Туши ее и будем вылезать, пока мама не разволновалась.

— Вот еще! — проворчала Вика. — Вон, видишь след? Это крыса пробежала!

Действительно, на свежем снегу, который пламя свечи подкрасило в розовато-оранжевый цвет, отчетливо просматривалась цепочка следов от каких-то маленьких лапок. Она уходила куда-то в дальний угол бывшего подпола.

— Смотри! — почти торжествующе воскликнула Вика. — Вот это от лап следы, да? Вот этот, извилистый — от хвоста. А этот от чего, как ты думаешь?!

— Да мне наплевать, от чего! — проворчал Костя, с легкой тоской поглядев вверх, на небо, с которого все гуще и гуще падал снег. Ему очень сильно хотелось побыстрее вылезти из этого бывшего подвала и бегом бежать домой. И темно тут, и воняет чем-то, и крысы бегают…

— Этот след от цепочки моего крестика! — торжественно объявила новоявленная мисс Марпл. — Крыса его в зубах тащила, а цепочка бороздку на снегу оставила, немного сбоку от следа лап!

— Ну и беги, догоняй ее! — зло сказал Костя.

— И пойду! — Вика со свечкой в руке двинулась туда, куда вели крысиные следы. Костя сперва остался рядом с лестницей, но потом пошел следом за Викой. Все-таки около света было приятнее, чем в темноте.

— Вот! — воскликнула Вика, остановившись в двух шагах от дальнего угла. — Она сюда нырнула!

Когда Костя подошел, сестра показала ему на небольшую дырку в снегу. След крысы обрывался именно здесь.

— Ну и что? — хмыкнул Костя. — Ушла к себе в нору, и теперь ее оттуда ничем не достанешь…

— Достану! — упрямая Вика увидела какую-то палку, торчавшую из-под снега, и подала Косте свечку:

— Держи! А я сейчас с ней разберусь!

Костя, конечно, свечку взял, тем более что от нее шло тепло, но в успех Викиной затеи все равно не поверил. Неужели сестрица думает, будто этой метровой палкой можно будет дотянуться до крысы?! Да там может быть и три, и четыре метра ходов! Тем более что нора у крысы не прямая, а извилистая. Но говорить Вике под руку Костя ничего не стал. Еще огреет палкой сдуру! Был когда-то случай, когда Вика в него игрушечными санками запустила. Правда, это давно случилось, когда они еще в школу не ходили, но все равно след от ссадины на лбу у Кости до сих пор остался. А теперь, когда сестренка здоровенная стала, и вовсе лучше помолчать.

Тем временем Вика вытащила палку из снега и запихнула туда, куда ушмыгнула крыса, а затем стала палкой там шуровать. Вот тут-то и оказалось, что крыса убежала вовсе не в нору.

Когда Вика нажала сверху на свободный конец палки, то снег в углу подпола неожиданно приподнялся и на нем появились трещины в форме квадрата. Стало ясно, что под снегом какая-то плоская штуковина лежит, не то лист фанеры, не то жести, а может, еще что-то подобное. Но тут Вика еще силу приложила, и при свете свечи стало видно, что там, под снегом, находится деревянная крышка, сколоченная из нескольких неструганых досок.

Эта самая крышка прикрывала собой что-то вроде колодца, устроенного в подполе. Должно быть, его когда-то устроили, чтоб в подполе поповского дома не скапливалась талая вода.

Вика обеими руками ухватилась за крышку и сдвинула ее с колодца.

— Ну, посвети ты! Чего стоишь?! — потребовала она.

Костя, прикрывая свечу ладонью так же, как это делала Вика, подошел к краю колодца и заглянул внутрь.

Каково же было его удивление, когда он увидел, что там, на дне колодца — до него было чуть больше двух метров, и даже слабое пламя свечи его неплохо освещало — действительно бегает крыса! На дне лежал слой серо-голубого льда, земляные стенки тоже обледенели, и крыса попала в ловушку. Грызун то прыгал на стенки, царапая их коготками и пытаясь за них уцепиться, то начинал скрести лед на дне колодца. Но самое удивительное: Вика была права! Там, где из пасти у крысы торчали два передних верхних зуба, что-то золотисто блеснуло! А затем Костя уже совсем отчетливо разглядел Викин крестик и увидел свисающую из крысиного рта тоненькую витую цепочку!

 

Глава VI

ЖУТЬ

— Видишь?! Видишь?! — восторженно завопила Вика. — Она попалась!

— Ну и что теперь делать будем? Крысу ловить голыми руками? — брезгливо поморщился Костя. — Она, между прочим, и кусануть может. Еще заболеешь, чего доброго!

— Не ври! Это же не змея какая-нибудь. У нее зубы не ядовитые.

— Сами-то они не ядовитые, — пояснил Костя, — но она ими грызет всякую дрянь с микробами. Ей-то ничего, а вот если человеку в кровь такая гадость попадет, то может быть заражение.

— А у меня перчатки! Не прокусит!

— Вязаные твои? Запросто прокусит!

— А я поверх своих вязаных твои кожаные надену! Уж двойные-то никак не прокусит.

Костя не хотел свои перчатки отдавать и сказал:

— Давай лучше кирпич возьмем и пришибем эту крысу прямо отсюда, сверху? А потом слезем и заберем крестик…

— Нет, это грех — тварь божью убивать! — вспомнила Вика.

— Ну ты даешь! — искренне удивился Костя. — Сороку убить грозилась, а такую погань, как крыса, жалко?!

— Про сороку я просто так, с досады сказала. А если б крыса крестик не утащила, его бы сорока неизвестно куда унесла.

— Ты еще скажи, что эту крысу сам бог послал, чтоб она тебе крестик вернула! — хихикнул Костя.

— А что? — с полным убеждением в своей правоте сказала Вика. — Так и есть. Сороку нечистый послал, а крысу — господь… Короче, давай свои перчатки и смотри, чтоб свечку не задуло, А я сейчас принесу лестницу, потом слезу вниз. После этого ты лестницу поднимешь, чтоб она мне не мешала, и я начну крысу ловить.

Вообще-то, Костя прекрасно понимал, что должен сказать: «Знаешь что, Вика, не женское это дело — крыс ловить!» А потом взять Викины вязаные перчатки, надеть поверх них свои кожаные, принести сюда лестницу и, спустившись вниз, отобрать у крысы цепочку с крестиком. Это был бы настоящий мужской поступок. Даже почти подвиг.

Костя по телевизору часто смотрел, как Геракл подвиги совершает — по СТС аж сразу два сериала одновременно шли, и про молодого Геракла, и про взрослого. Правда, в книжке «Мифы Древней Греции» говорилось, что Геракл всего двенадцать подвигов совершил, а в фильме их гораздо больше было, так что их небось уже сами киношники придумали. Но все равно интересно. Геракл — ого-го-го! — ни великанов не боялся, ни чудовищ всяких, ни даже колдунов и ведьм. Всех побеждал! Ясное дело, Косте тоже хотелось чего-нибудь такое совершить. Но случая как-то не выпадало.

Точнее, выпадало, но оказалось, что подвиги совершать не так-то просто. Например, подошли к нему как-то на школьном дворе трое незнакомых ребят возрастом постарше и денег потребовали. Костя, конечно, отдавать не хотел, но отдал, потому что эти трое его хорошо отдубасить могли. Если б он, конечно, был здоровенный, хотя бы как молодой Геракл, то мог бы за себя постоять, а если б отколотил этих троих, то получился бы подвиг. Однако Костя хорошо знал, что он покамест не Геракл. Поэтому только денег лишился, а синяков не приобрел.

Сейчас, конечно, все было гораздо безопаснее. Крыса — это ведь не Немейский лев и не Лернейская гидра. Двойные перчатки она и впрямь не прокусит. Да и невелика эта тварь — чуть-чуть побольше хомяка. Ухватить ее за шею, выдернуть цепочку с крестиком и зашвырнуть мерзкое животное куда подальше — вот и все дела. Но…

Ничего насчет такого, что «крысу ловить — не женское дело», Костя произносить не стал. Потому что вдруг отчетливо представил себе, что эта крыса может подпрыгнуть и прямо в лицо укусить. Но если она укусит, то и впрямь может быть заражение крови. А от заражения крови можно даже умереть. Нет, пусть уж Вика, если ей охота, сама лезет вниз и сражается с этой поганой зверюшкой!

Насчет того, что крыса может и Вику в лицо укусить, Костя подумал уже тогда, когда сестра принесла лестницу и опустила ее в колодец.

— Давай лучше кирпичами, а? — еще раз предложил он.

Но Вика исполнилась решимости совершить еще одну глупость, и убеждать ее было бесполезно.

— Свети давай! — буркнула она. — И смотри, чтоб свечу не задуло!

Костя присел на корточки около лестницы и смотрел, как Вика бесстрашно слезает вниз. Крыса сперва притихла, а потом угрожающе запищала. И вдруг как прыгнет!

— Ай-и-и! — испуганно завизжала Вика, а Костя отпрянул от лестницы.

Правда, крыса прыгнула не для того, чтоб укусить в лицо, тем более что Вика была к ней совсем другим местом повернута. Крыса уцепилась коготками за Викину куртку и — шкряб-шкряб-шкряб! — вскарабкалась девочке на плечо. Вика, скорее инстинктивно, чем нарочно, отпустила обе руки от лестницы и попыталась схватить крысу. Ей даже удалось это сделать, но крыса оказалась очень сильной и так трепыхнулась у Вики на плече, что та отшатнулась назад и соскользнула с лестницы вниз, на дно колодца. Тут она так завизжала, что у Кости аж уши заложило.

Костя подумал, будто ее и впрямь крыса укусила. А может, ногу сломала? Хотя если она и упала, то с самой нижней ступеньки, откуда меньше полуметра до дна оставалось… Тут надо очень постараться, чтоб ногу сломать!

Тем не менее Костя вновь нагнулся над колодцем со свечой в руке. Он успел увидеть только вязаную шапочку Вики, пытавшейся вновь уцепиться за лестницу. И еще он успел заметить, что верхний конец лестницы уже не торчит из колодца. Что за ерунда? Не могла же ее Вика так сильно наклонить в такой узкости? Но если это не так, то получается, что либо лестница укоротилась, либо колодец стал глубже! Такого и вовсе не может быть!

Но больше Костя ничего не сумел разглядеть, потому что внезапно налетевший порыв ветра мигом задул свечу. В одно мгновение все окутала тьма. Костя не успел опомниться, как ощутил, что его с двух сторон хватают какие-то огромные, невидимые лапы и тащат куда-то вниз, в колодец…

 

Глава VII

ВЕЛИКИЙ НЕКРОМАНСЕР

Наверно, Костя со страху потерял сознание, потому что никак не мог вспомнить, что происходило дальше. Очнулся он только тогда, когда, словно бы издалека, услышал голос Вики:

— Костя-а! Ты живой?

Только после этого он открыл глаза, похлопал ими немного от удивления и лишь затем окончательно очухался. Впрочем, он еще долго не верил тому, что видели его глаза.

Он стоял посреди просторного круглого помещения, похожего на цирк, только без кресел и входов. Манежа, обнесенного бархатными бортиками, тоже не было. Над головой нависал не очень высокий, совершенно гладкий купол, испускавший какое-то зловещее темно-багровое свечение. Внизу, там, где стоял Костя — рядом с ним и Вика находилась, — был точно такой же купол, только перевернутый и похожий на огромный таз, в котором мама белье замачивала. Но этот «купол-таз» был на целый метр заполнен странным зеленовато-белесым туманом, стелившимся ровной, слегка мерцающей пеленой, похожей на мыльную пену. Костя и Вика утопали в этом тумане почти по плечи. От него шел какой-то особенный, очень противный холод, но влажности не ощущалось. Стояла мертвая, гнетущая тишина, в которой слышалось только собственное дыхание.

— Костя! — еще раз позвала Вика. — Ты живой?

— Живой… — пробормотал брат. — Где мы?

— Не знаю… — испуганно ответила Вика. — Как мы сюда попали?! Ты что-нибудь помнишь?

— Не-ет… Как ты крысу ловила — помню, как с лестницы сорвалась — тоже. Еще помню, как свечка погасла и потом меня кто-то схватил. А дальше — ничего.

— А я еще помню, что лестница стала куда-то вниз погружаться. Будто в колодце неизвестно откуда трясина появилась. Я закричала, а тут прямо из-под земли какие-то лапы высунулись. Черные, огромные, страшные. Потом совсем темно стало — и все. Открываю глаза — а ты стоишь рядом. Бледный, с закрытыми глазами и ничего не говоришь. Я так испугалась…

— Куда это мы попали? — повертел головой Костя. — Если мы в колодец провалились, под которым эта штука была, то должна быть какая-то дыра в потолке, верно? А тут никаких дыр и люков нет, сплошной купол…

— Может, нам это вообще снится? — предположила Вика, ущипнув себя за ухо.

— Нет, — мотнул головой брат, — не бывает так, чтоб двум людям одно и то же снилось. Не пойму только, как мы сюда провалились?

Но едва он это произнес, как раздался не то скрип, не то скрежет, — словом, какой-то очень мерзкий и отвратительный звук, резанувший по ушам. Костя и Вика испуганно обернулись и увидели, что в нижней части багрового купола медленно открывается большой шестиугольный люк. Прикрывавшая его шестиугольная плита, дверь или крышка опустилась горизонтально, повиснув в воздухе на высоте одного метра над уровнем тумана. В проеме, который после этого открылся, сперва была одна непроглядная тьма. Черная-пречерная, точно такая же, какая окутала подвал поповского дома, когда у Кости в руках задуло свечу. Оттуда сразу потянуло холодом и страхом.

А потом послышались тяжелые, зловеще-звенящие и немного лязгающие шаги. Как будто оттуда, из тьмы, приближался какой-нибудь ужасный робот, вроде тех, что в фильмах про «Робокопа». И звук этих гулких шагов становился все ближе и ближе.

— Господи, спаси и помилуй! — торопливо крестясь, забормотала Вика. — Господи, спаси и помилуй!

Костя с удовольствием повторил бы то же самое, но у него от страха язык присох к небу и даже рот не открывался. И рука не поднималась, чтоб перекреститься.

Сначала где-то в середине шестиугольного проема возникло какое-то размытое лиловое пятнышко, не то кружок, не то овал, которое, однако, стало быстро увеличиваться в размерах. Некоторое время было непонятно: то ли это пятнышко уже находится здесь и просто растет, то ли оно приближается из какой-то чудовищной дали, сравнимой чуть ли не с космическими расстояниями.

Однако по мере того, как приближался гулкий лязг шагов, пятнышко постепенно вытягивалось по вертикали. Его уже никак нельзя было назвать кружком — оно превратилось в овал. Затем овал приобрел яйцевидную форму — то есть верхняя его часть стала более скругленной, а нижняя — более заостренной. Еще через несколько мгновений внутри этого неправильного овала стали просматриваться какие-то темные полоски и загогулины, которые постепенно сложились в неясные контуры фигуры, похожей на силуэт человека. И стало заметно, что эта фигура, окруженная жутковатым лиловым сиянием, движется, шагает, приближается к залу.

Наконец фигура эта вышла из темного шестиугольника и остановилась на шестиугольной площадке, висевшей над поверхностью зеленоватого тумана. Не больше, чем в четырех шагах по прямой от Кости и Вики. От одного вида этого существа могло бросить в дрожь!

Нет, вообще-то он походил на человека, то есть у него имелись руки, ноги и голова. Даже одежда была, просторная и длинная, почти до щиколоток доходившая — не то балахон, не то кафтан какой-то из тяжелой черной ткани вроде бархата, — на которой серебряной парчой поблескивали вышитые черепа, кости, змеи, выползающие из глазниц черепов, и различные непонятные знаки, напоминающие письмена какого-то неведомого алфавита. Огромный стоячий воротник кафтана-балахона, расшитый такими же изображениями, верхним краем доходил до затылка. А на ногах у этого типа были не то калоши, не то шлепанцы, не то сапоги, сшитые из кусков шкуры, снятой с лап какого-то крупного хищника — льва или тигра, наверное, — причем вместе с когтями. По идее, в такой обуви он должен был ходить бесшумно. Однако вскоре Костя и Вика разглядели, что подметка у этой мягкой обуви сделана из железа. Кроме того, бряканье и скрежет издавали при ходьбе металлические бляхи, висевшие на кожаном поясе, который стягивал в талии кафтан-балахон.

Но все-таки пришелец только походил на человека. Во-первых, он был чудовищного роста — никак не меньше трех метров. А во-вторых, вместо кистей рук у него торчали трехпалые и когтистые птичьи лапы. А может, и не птичьи, а такие, как у динозавров. Наконец, в-третьих, голова этого чудища скорее походила на огромный, едва обтянутый светло-зеленой кожей череп. На голове не росло ни единой волосинки, но зато полно было каких-то бугров, родимых пятен и бородавок. Вокруг глаз синели огромные круги, а сами глаза, непропорционально маленькие, прятались глубоко в глазницах, под нависавшим над скулами приплюснутым, сильно скошенным лбом. Носа как такового почти не просматривалось. Вместо него был какой-то бугорок с двумя огромными треугольными ноздрями. Вместо щек лиловели какие-то глубокие впадины, рот смахивал на собачью пасть, а губ не имелось вовсе. Шея тоже была нечеловеческая — такая тощая и длинная, что можно было удивиться, как на ней голова держится. Но издали она такой не казалось, потому что вокруг нее великан, на манер шарфа, обмотал большущую ядовитую змею. Но не мертвую, а живую двухметровую кобру, которая время от времени поднимала голову, надувала капюшон и грозно шипела. Наконец, уши таинственного существа: острые, мохнатые, с кисточками на концах, напоминали совиные.

Костя даже толком не успел подумать, что сейчас может произойти. Почему-то его больше всего пугала возможность того, что кобра сползет с шеи жуткого существа, шлепнется в «таз», где стояли двойняшки, и, прячась под слоем тумана, подползет к ним для того, чтобы укусить.

Змея так и осталась на шее у страшилища, никуда не падала, но зато сам ее обладатель неожиданно заговорил. Низким, басовитым, жутковатым голосом, почти не разжимая зубов.

— Привет вам, дети мои! — произнес он с явным сарказмом. — Я — Великий Некромансер, повелитель мертвых тел, способный оживлять мертвецов и давать им новую жизнь, а смертных людей превращать в бессмертных!

— Без души? — очень неожиданно для Кости спросила Вика, которой удалось немного отойти от потрясения.

Великий Некромансер, конечно, ничего не ответил, он даже не расслышал, кажется, того, что Вика пропищала. Потому что слушал только себя.

— Вам необыкновенно повезло! — объявил он немного рекламным голосом. — Вы обретете вечную жизнь и никогда не умрете…

Вика испуганно перекрестилась, и этот жест уже не остался без внимания великана.

— Напрасно стараешься, деточка! Я не дьявол, на меня эти штуки не действуют. Я человек, хотя ради обретения бессмертия мне пришлось пожертвовать отдельными деталями человеческого облика. Я — великий ученый! Когда я родился две с половиной тысячи лет назад, все человечество еще только-только научилось ковать железо, а сейчас оно ушло далеко вперед в своем развитии, и его знания неизмеримо выросли. Но могущество, которого достиг я, обогнав свое время, — поистине безбрежно! И все возможности человечества по сравнению с моими — капля в море. Если бог может ВСЕ, то я могу ПОЧТИ ВСЕ!

«Вот хвастун!» — подумал Костя.

— Нет, я не хвастун! — ответил Некромансер, то ли угадав, то ли прочитав Костины мысли. — Смотри!

Он раскинул в стороны свои огромные руки-лапы с вытянутыми когтями, и в ту же секунду от когтей в обе стороны сверкнули ослепительные голубовато-белые молнии. Шар-pax! — под багровым куполом раскатился громовой удар.

Костя с Викой, конечно, инстинктивно зажмурили глаза, а уши у них от грохота сами по себе на несколько секунд оглохли. Когда же двойняшки вновь обрели способность видеть и слышать, то увидели нечто еще более невероятное…

 

Глава VIII

ВЕЛИКИЙ ЗАМЫСЕЛ

Вдруг каким-то чудесным образом образовался огромный туннель — раз в десять выше и шире, чем те, по которым ходят поезда метро. Костя и Вика оказались под самым потолком этого туннеля, на шестиугольной плите из неведомого материала, которая вопреки всем законам физики парила в воздухе и ни чуточки не шаталась, когда двойняшки по ней ходили. Сам Великий Некромансер с плиты сошел и плавал рядом с ней под потолком туннеля.

— Смотрите вниз! — приказал он громовым голосом. — Вот плоды моего могущества!

Он бы мог и вовсе не приказывать, потому что Костя с Викой уже увидели то, что Некромансер хотел им показать. Быть может, если ребята не упали в обморок от этого зрелища, то лишь потому, что сам Некромансер им этого не позволил.

По туннелю стройными желтовато-белыми рядами маршировали тысячи, а может быть, миллионы человеческих скелетов. Бряк-бряк! Бряк-бряк! Бряк-бряк! Сухой стук костяных ступней по каменному полу сливался в единое целое, разносился эхом. Казалось бы, эти шагающие костяки должны были мгновенно рассыпаться — ан нет, шагали, топали, и ни одной косточки не отваливалось. И от каждого скелета исходило таинственное бледно-зеленоватое свечение — почти такого же оттенка, как от тумана, заполнявшего «таз», где несколько минут назад находились двойняшки.

Бряк-бряк! Бряк-бряк! — мурашки бежали по спине у Кости и Вики. Неужели все это не сон?!.

— Многие из них умерли давным-давно, — важно прокомментировал Некромансер, — теперь все они обрели новую жизнь и счастье.

— Какое ж это счастье? — спросил Костя. — Они же скелеты! У них одни черепа пустые вместо головы. Ни глаз, ни ушей — одни кости!

— Да, это правда! — подтвердил Великий Некромансер. — Они не думают, не видят, не слышат, не чувствуют вкуса и запаха, у них нет осязания, а значит, и боли. Но они движутся, а еще кто-то из древних сказал: «Жизнь — это движение!» При этом они идут туда, куда я их направляю, не испытывая страха, сомнений и волнений. Именно тогда, когда человек не испытывает страха, сомнений и волнений, он по-настоящему счастлив! Увы, таким он становится лишь после смерти.

— А куда они идут? — спросил Костя, с трудом преодолев страх перед тем, что видел.

— Пока — никуда. Просто идут, потому что я им приказал. И пока я не скажу: «Стой!», они не остановятся.

— Как же они вас поймут? — удивился Костя. — Вы же сказали, что они ничего не слышат!

— Они повинуются не звукам моего голоса, а энергии, которую я излучаю, — пояснил Некромансер. — Обратите внимание на зеленоватое свечение! Эта энергия заставляет их двигаться, удерживает в вертикальном положении, не дает им рассыпаться и защищает от всех внешних воздействий.

— И они все время так ходят по этому туннелю? — спросила Вика.

— Нет. — Некромансер изобразил на лице подобие усмешки. — Считайте, что этот парад я устроил ради вас.

— Вы нас тоже в скелеты превратите? — Вика рискнула задать вопрос, на который Костя ни за что не отважился бы.

— Нет, — усмехнулся Некромансер, — вам уготована еще более счастливая судьба, ибо на вас я возлагаю великие надежды.

— Надежды? На нас? — удивился Костя.

— Да, именно так. Вы поможете мне исполнить мой Великий Замысел! Восемьсот одиннадцать лет назад мне удалось сделать гениальное открытие. Я открыл Закон Великого Равновесия. Более трехсот лет подряд мне пришлось провести в трудах, которые привели к созданию законченной теории. Потом пятьсот тридцать два года я вычислял, где и когда родятся двойняшки, мальчик и девочка, которые будут полностью соответствовать условиям моей теории. Двенадцать лет я, используя астральные силы, наблюдал за вами, оберегал от всяких непредвиденных случайностей и стремился к тому, чтобы именно сегодня вы оказались здесь. Ибо сегодня как раз тот день, когда звезды и планеты расположились нужным образом, и мой Великий Замысел начнет осуществляться!

— Интересно… — пробормотал Костя. — Вы же вроде почти всемогущий, а мы кто? Чем же мы помочь можем?

— И самое главное, что это за Великий Замысел? — добавила Вика.

— Вы поможете мне изменить мир к лучшему! — торжественно объявил Некромансер. — Хотя вы еще малы, чтобы понять до конца все величие моей идеи, попробую объяснить вам все в упрощенном виде. Наверно, вы слышали о таких понятиях, как Добро и Зло?

— Конечно, — кивнула Вика. — Добро — это бог, а Зло — от нечистого.

— На самом деле, — тоном бывалого и терпеливого педагога произнес великан, — Добро и Зло столь же неразделимы, как два полюса на электрической батарейке — положительный и отрицательный. Отключите один контакт — и тока не будет.

— Батарейка — это понятно, — согласился Костя. — А вот Добро и Зло… Это что же, получается, Добро не может существовать без Зла?

— Именно так. Вот вспомни любой свой поступок, который ты считаешь добрым, и я тебе докажу, что в нем содержалось Зло.

— Ну-у… — Костя замешкался и стал вспоминать, какие он в своей жизни добрые поступки совершал. Вика быстрее припомнила:

— Когда мы с мамой в церковь ходили, там на паперти нищие сидели. Я одному монетку в пять рублей подала. Чего тут плохого?

— А ты знаешь, что после этого было?

— Не-ет…

— А я знаю. Этот нищий-бомж насобирал милостыни, купил бутылку водки, к тому же поддельной, заснул в снегу пьяный и замерз. Может быть, если б ты и другие жалостливые не подали ему «Христа ради на пропитание», он бы жив остался.

— Но я же не знала! — испуганно пробормотала Вика.

— Конечно, не знала. Люди почти всегда не знают, что на самом деле творят Добро или Зло. И вы не исключение.

— Но ведь есть бог и дьявол! — заспорила Вика.

— Некоторые в этом сомневаются, даже твой брат, — заметил Некромансер. — Но для простоты объяснения я с тобой соглашусь, что все Зло в нашем мире — от нечистого. А кто его, нечистого, породил? Ну-ка, ответь!

— Не знаю, — пробормотала Вика.

— Тогда ответь, кто породил все сущее на Земле?

— Бог, конечно! — тут Вика не сомневалась ни секунды.

— Правильно! — одобрительно кивнул Некромансер. — Раз бог сотворил все сущее, то и того самого ангела, который против него восстал и превратился в сатану, сотворил тоже бог. Стало быть, изначально все зло идет от бога.

— Вы сам сатана! — проворчала Вика обиженно и сердито, хотя прекрасно понимала в глубине души, что логика Некромансера неопровержима.

— Еще раз повторю: я сам по себе, — голос великана прозвучал намного тверже. — Я — материальный субьект, хотя и не похож на большинство людей.

— Ну, про Добро и Зло я уже понял, — сказал Костя, — а насчет Великого Замысла вы еще ничего не объяснили…

— Великий Замысел состоит в том, — торжественно объявил Некромансер, — чтоб разрушить извечную границу между Жизнью и Смертью. Не между жизнью и смертью отдельного человека, а между Жизнью и Смертью как таковыми. Сперва я полагал, что этой цели можно достичь, оживляя мертвецов до так называемого «нулевого уровня», когда они обретают способность двигаться и повиноваться, но не получают способность мыслить, сомневаться. То есть я считал, что, используя свое всевластие, могу добиться задуманного, если стану лишать мертвых Смерти, не превращая их в полностью живых, но позже понял, что ошибался. Ибо население Земли растет, число живых увеличивается, а соответственно, и число умирающих тоже. Моя задача становится невыполнимой, поскольку с каждым годом число умерших увеличивается, и я не могу оживить многие миллионы людей одновременно. Здесь, перед вами, прошло не более десяти тысяч «нулевых» — так я называю эти существа. Конечно, за многие столетия мне удалось превратить в «нулевых» более двадцати миллионов умерших, а сейчас на Земле живет шесть миллиардов людей и каждый год умирают десятки миллионов… Поэтому я решил, что надо вывести на «нулевой уровень» живых, оставив им способность двигаться и повиноваться, но лишив способности мыслить и сомневаться.

— Так вы что же, решили всех убить поскорее? — в ужасе воскликнула Вика. — Все человечество?!

— Нет, — возразил Некромансер с ледяным спокойствием, — на самом деле я намерен его спасти. Ведь рано или поздно, даже если человечество не погибнет от ядерной войны, загрязнения воздуха или падения астероида, его ждет естественная смерть — Солнце начнет постепенно остывать, Земля замерзнет и превратится в холодную и мертвую планету — такую, как Луна. Останутся только вот эти, «нулевые», которым ничего не страшно. Им не нужны ни воздух, ни пища, ни вода, им не страшны ни сверхнизкие, ни сверхвысокие температуры. Ведь кроме остывания Солнца возможен и другой вариант гибели — Солнце может взорваться, как сверхновая звезда. При таком взрыве погибнет не только все живое, но и сами планеты — Меркурий, Венера, Земля, Марс — просто испарятся! Но даже если Земля сгорит дотла — и я, и мои «нулевые» уцелеют.

— Они же костяные, — не поверил Костя, — а кости-то вряд ли миллион градусов выдержат. Я читал, что в Хиросиме от некоторых людей даже костей не нашли, только тени на стенах остались…

— Выдержат, — убежденно заявил Некромансер. — Мне ведомо многое, что неизвестно простым смертным! Я создал свой мир, окруженный защитной оболочкой — некросферу. Это космос внутри космоса, в котором все подвластно мне, и только мне. Здесь обитают только те миллионы счастливцев, которые стали «нулевыми».

— Но мы-то простые смертные, — заметил Костя, — и ничего такого не умеем…

— А вам и не понадобится ничего уметь. Вы знаете, что для работы в условиях повышенной радиации стараются использовать дистанционно управляемых роботов. К сожалению, я не могу сам выйти за пределы некросферы — для меня это то же самое, что для человека войти в атомный реактор, — и поэтому вы, вернувшись на Землю, станете моими роботами. Отныне вы станете делать то, что я буду вам подсказывать…

Но тут откуда-то из-под сводов туннеля послышался мерзкий, скрежещущий и гнусаво-скрипящий голос:

— До Часа Икс осталось пять минут!

— К сожалению, — объявил Некромансер, — я больше не имею времени вам что-либо объяснять. Грядет Час Икс, когда звезды и планеты займут необходимые точки на небесной сфере, и я начну осуществлять свой Великий Замысел!!!

 

Глава IX

ЧАС ИКС

Некромансер вновь раскинул в стороны когтистые крокодильи лапищи, и с когтей, как и в первый раз, сорвались ослепительные голубовато-белые молнии. От яркой вспышки Костя и Вика инстинктивно зажмурились, а когда открыли глаза, то вновь увидели над собой зловещий багровый купол и «цирк», похожий на эмалированный таз. Однако теперь тут кое-что изменилось. Во-первых, «цирк-таз» до краев заполнился зеленоватым туманом и больше напоминал круглый бассейн. Если б Костя и Вика оказались на том месте, куда Некромансер перенес их из подвала, то утонули бы в этом тумане с головой и даже глубже. Однако сейчас они находились на той же самой летающей шестиугольной площадке, на которую их пристроил здешний хозяин, когда показывал «парад» своих движущихся скелетов. Эта площадка теперь словно бы плавала на поверхности тумана, который, как показалось двойняшкам, заметно уплотнился и больше походил на жидкость, точнее, на ядовито-зеленую пену. Но площадка, как и раньше, ни чуточки не качалась и не вращалась, а как приклеенная стояла на середине «бассейна».

Во-вторых, в багровом куполе опять открылся шестиугольный проем, а прикрывавшая его плита повисла в воздухе наподобие балкона. Но на сей раз на этом «балконе» стояло огромное позолоченное кресло с высоченной спинкой, обитой темно-красным бархатом и украшенной всякими завитушками-финтифлюшками. Настоящий трон! Конечно, на этом троне восседал Великий Некромансер. Но теперь его голова была увенчана чем-то вроде королевской короны, немного похожей на значок, которым на шахматных диаграммах изображают ферзя. То есть корона выглядела, как зловеще поблескивающий обруч с торчащими во все стороны золотистого цвета трехгранными остриями, напоминавшими старинные штыки. Один из этих «штыков» был направлен вертикально вверх и в отличие от остальных, просто блестевших отраженным светом, сам испускал свечение, как будто был раскален добела. Кобра, которая до этого заменяла Некромансеру шарф, теперь заползла на корону, обвилась вокруг светящегося «штыка» и слегка покачивалась с раздувшимся на шее капюшоном почти точно над острием.

Наконец, в-третьих, под самым куполом, можно сказать «в зените», появилась какая-то странная штуковина, похожая на футбольный мяч, сшитый из шестиугольников, только гораздо крупнее. Эта штуковина была окружена небольшим облаком зеленоватого тумана, но не такого густого, пенообразного, как внизу, а легкого, прозрачного, будто пар от сухого льда углекислоты. «Мяч» тоже излучал зеленоватый свет, но только одной, нижней гранью. Получался некий широкий шестигранный луч, освещавший площадку, посреди которой стояли Костя и Вика. Причем освещенное этим лучом пространство точно совпадало с краями площадки.

— До Часа Икс осталось три минуты! — объявил противный голос. Похоже, то, что этим голосом скрипело и скрежетало, находилось где-то внутри «мяча». Может, там просто какой-нибудь динамик располагался, а может — говорящий подручный Великого Некромансера.

Сразу после этого объявления глаза кобры, обвившейся вокруг светящегося «штыка» на короне Некромансера, неожиданно вспыхнули оранжево-алым светом, будто маленькие раскаленные угольки.

Великий поднял обе когтистые лапы вверх, на уровень лица, и обратил их, если так можно выразиться, «ладонями» друг к другу. Сразу после этого между когтями правой и левой лап словно бы натянулись тонкие голубые нити. Однако это были не нити, а лучи, похожие на лазерные. Послышалось сперва тихое, а потом все нарастающее гудение, будто от трансформатора. Одновременно с этим гудением кобра стала издавать не то шипение, не то свист, очень похожий на звук от шины, которую спускают, вывинтив ниппель. Правда, там, по мере того как воздух выходит, шипение стихает, а здесь сила звука все нарастала и нарастала. При этом кобра вытянулась вперед, опустила голову вниз, и из ее рдеющих, как угли, глаз вытянулись два тонких луча, очень похожих на те, что появились между когтями Некромансера, только красно-оранжевого цвета. Эти два луча под прямым углом, строго по вертикали пересекли горизонтальный голубой луч, тянувшийся от среднего когтя правой лапы к среднему когтю левой, и в местах пересечения лучей возникли два маленьких, с горошину, светящихся шарика: один синий, другой красный.

Но шарики оставались маленькими очень недолго. Буквально на глазах они стали увеличиваться в объеме, будто их надувал кто-то невидимый. Когда шарики выросли до размера теннисных мячей, лучи, исходившие из глаз змеи, внезапно погасли, а оба «мячика» стали плавно подниматься вверх. При этом они продолжали расти, а яркость их свечения заметно увеличилась. Одновременно шары постепенно удалялись друг от друга, двигаясь в противоположные стороны вдоль купола: красный — по часовой стрелке, а синий — против.

Само собой, что Костя и Вика наблюдали за всем этим не то с ужасом, не то с восхищением и боялись даже вздохнуть погромче, не то что спросить что-нибудь у Некромансера. Могущество великана вызывало страх, тем более что ребята понимали: он может сделать с ними все что угодно: испепелить молнией, натравить на них свою ужасную кобру, наконец, превратить в движущиеся скелеты. С другой стороны, ведь Некромансер утверждал, будто он их несколько столетий вычислял, подбирал и так далее. Очень хотелось верить в то, что им необыкновенно повезло. Да и просто посмотреть своими глазами на чудеса, которые никто другой никогда не увидит, — это кое-что.

Между тем шары остановились и повисли в воздухе на одной линии с Костей и Викой, а потом стали медленно к ним приближаться.

— Ой! — пискнула Вика. — Они же раскаленные! Мы сгорим!

Она попробовала побежать, но не тут-то было: сапожки словно припаялись к площадке. Костя тоже попытался сдвинуться с места, однако и у него ничего не вышло.

— Успокойтесь! — гулко произнес Некроман-сер. — С вами ничего не случится. На некоторое время я лишу вас способности двигаться. Для вашей же безопасности!

Как раз в это время шары подлетели к двойняшкам и повисли прямо над их головами: красный над Викой, а синий над Костей. Если б шары были действительно раскаленные, то ребята и впрямь бы сгорели — шары почти касались их шапок. Однако никакого жара и даже тепла не ощущалось, будто это были обычные надувные шарики.

Через мгновение после этого Костя и Вика как бы превратились в статуи. То есть на самом деле они ни во что не превратились, но не могли теперь ни рукой, ни ногой пошевелить, ни повернуться, ни голову задрать. Даже рот открыть и произнести что-нибудь не могли. Но глаза видели, правда, только прямо перед собой, а уши вообще слышали все звуки.

— До Часа Икс осталась одна минута, — проскрежетало в очередной раз.

Кобра подняла голову, и ее глаза стали светиться гораздо ярче, чем прежде. Одновременно загорелись и глаза самого Некромансера, только не красно-оранжевым, а зеленым светом. Сначала тусклым, как глаза кота или волка, но потом яркость свечения стала быстро увеличиваться, и два длинных конусообразных пучка света потянулись к шарам, парившим над головами ребят.

— Осталось пятьдесят секунд! — донеслось сверху.

Пучки света, исходившие из глаз Некромансера, стали быстро сужаться, а яркость их становилась невыносимой для глаз. Впрочем, Костя и Вика, смотревшие прямо перед собой, видели только отсветы этих лучей и не могли испортить зрения. Но закрыть глаза они тоже не могли, а потому ощутили жуткий страх.

— Осталось сорок секунд! — Теперь голос, вещавший сверху, казался не только противным, но и зловещим. Инстинктивно обоим захотелось бежать, но таинственные силы было невозможно преодолеть.

К этой минуте зеленые лучи, испускаемые глазами Некромансера, сузились до толщины иглы и словно бы вонзились в шары над головами Кости и Вики. Там, внутри шаров, что-то гулко щелкнуло и загудело. Из верхней части обоих вытянулось нечто вроде сверкающих пружин-спиралей, которые в мгновение ока добрались до «футбольного мяча» с шестиугольными гранями и соединили его с красным и синим шарами. Почти сразу же оранжево-алые лучи из глаз кобры, тонкие, как и прежде, направились точно в те же точки «футбольного мяча», к которым «подключились» красная и синяя спирали.

— Осталось тридцать секунд!

Едва прозвучали эти слова, как от «штыков», украшавших корону Великого Некромансера, стали одна за другой отскакивать ярко-зеленые искры, которые, будто стрелы или трассирующие пули, начали вонзаться в багровый купол. Там, куда они попадали, вспыхивали яркие пятнышки, похожие на звезды. Сам купол одновременно все больше темнел, пока не стал совершенно черным.

Но яркие пятнышки, появившиеся на куполе от попадания искр, не исчезли. Напротив, они стали разгораться, светиться ярче, и купол все больше походил на звездное небо.

— Осталось двадцать секунд!

К этому времени весь купол был усеян «звездочками». Наверно, если б Костя и Вика могли хотя бы приподнять головы, то разглядели бы на этом искусственном небе созвездия, которые им показывал папа, когда они летом ездили за город. И еще тогда папа рассказывал им, как когда-то ходил в планетарий. Там звездное небо показывали на куполе. Но, к сожалению, теперь московский планетарий уже несколько лет не работал, и Костя с Викой там побывать не успели. Иначе бы они наверняка сказали, что «цирк» стал похож на планетарий.

— Осталось десять секунд!

В этот миг от каждой из многих тысяч «звезд» и «звездочек», мерцавших на куполе, в сторону «футбольного мяча» вытянулись тоненькие, как нитки, лучики. Сам «мяч» от этого засиял каким-то необычно ярким серебристо-радужным цветом, а окружавший его зеленоватый туман засверкал множеством блесток. То же самое произошло и с туманом, заполнявшим «бассейн», посередине которого находилась площадка с двойняшками. Но опять же, поскольку они могли смотреть только прямо перед собой, то не увидели этого совсем не страшного, а даже очень красивого зрелища.

Впрочем, наверно, они бы все равно не сумели бы этим зрелищем полюбоваться, поскольку жуткий голос из-под купола произнес:

— Осталось пять секунд! Четыре! Три! Две! Одна! Ноль!!!

Едва прозвучало слово «ноль», как Некромансер вскинул вверх обе лапы, и от всех шести когтей в сторону «футбольного мяча» метнулись огромные голубые молнии. Яркая вспышка на какое-то время ослепила ребят. Шара-pax! — последовавший через какие-то доли секунды удар грома был такой силы, что они и слух потеряли. Единственным, что Костя и Вика ощущали в течение нескольких минут, были соленый привкус во рту да запах озона, как после грозы.

Постепенно двойняшки вновь обрели способность видеть, слышать и даже двигаться. Оказывается, это великое счастье — иметь возможность поворачиваться, шевелить руками и ногами, вертеть головой и хлопать глазами. Именно это они и делали целую минуту подряд.

Впрочем, ничего особо интересного они вокруг не увидели. Купол приобрел все тот же багровый цвет, никаких звезд на нем больше не просматривалось. Красный и синий шары исчезли, «футбольный мяч» — тоже. Трон тоже куда-то испарился, но сам Некромансер остался стоять на своем балконе. Правда, короны на его зеленом черепе больше не было, а кобра заняла прежнее место, то есть обмоталась вокруг шеи хозяина. Глаза его больше не испускали зеленых лучей, но вокруг когтей все еще мерцали синие огоньки. Костя знал, что это так называемые «коронные разряды», которые иногда появляются на верхушках мачт морских кораблей, и моряки именуют их «огнями святого Эльма».

Площадка теперь парила над совершенно пустым «цирком», где не было ни клочка зеленоватого тумана.

— Свершилось! — торжественно объявил Некромансер. — Звезды не обманули меня, и мой Великий Замысел начал осуществляться! Теперь вы мои глаза, уши и руки на Земле. Я наделил вас свойствами, которые недоступны простым смертным. Вы сможете летать по воздуху без помощи самолета и телепортироваться в любой уголок Земли. Вы сможете, если захотите, читать мысли других людей, говорить на всех языках мира. Вы сможете поднимать любые тяжести и побеждать любых противников. Впрочем, мне не хочется тратить время на то, чтобы пересказывать, какими еще качествами вы наделены. Сейчас вы вернетесь домой, к родителям, а с завтрашнего дня начнете действовать согласно моему Великому Замыслу. В том, что я вас не обманываю, вы можете убедиться уже сию минуту. Представьте себе то место, где вы хотели бы очутиться в ближайшую секунду, и произнесите магическую фразу: «Сплех дог дем!» Запомнили? Это не очень сложно: всего три слова. С помощью этой фразы осуществляется телепортация.

— Ой, — пискнула Вика, — а вы не могли бы отдать мне мой крестик? Ведь он наверняка у вас, я знаю…

— Пожалуйста! — сказал Некромансер. — Вытяни вперед правую руку ладонью вверх!

Вика послушно повиновалась. Щелк! — над Викиной рукой блеснула синяя искорка, и в ту же секунду у нее на ладони появился золотой крестик с цепочкой.

— Большое вам спасибо! — радостно воскликнула Вика и торопливо надела цепочку на шею.

— Рад был доставить тебе удовольствие! — Некромансер изобразил что-то похожее на улыбку. — Ну а теперь вам пора домой. Не забыли, что надо делать?

— Не-ет! — одновременно выкрикнули Вика и Костя.

— Тогда представьте себе, что стоите на лестничной площадке своей новой квартиры, и повторите за мной заклинание: «Сплех дог дем!»

— Сплех дог дем! — дружно повторили Костя и Вика.

В ту же секунду сверкнула зеленая вспышка…

 

Глава X

«ВОТ ЧТО ЗНАЧИТ СВЕЖИЙ ВОЗДУХ!»

И на сей раз Костя и Вика потеряли зрение только на одну секунду или даже меньше. Точнее, они просто ненадолго зажмурились и почти сразу же открыли глаза.

— Вот это да! — изумленно посматривая по сторонам, пробормотал Костя. — Мы ведь и впрямь телепортировались!

— Как здорово! — захлопала в ладоши Вика.

— Неужели мы и вправду куда хошь перепрыгнуть можем? — задумчиво произнес ее брат.

— Ой, Костик, только давай не будем сейчас прыгать! — попросила Вика. — Мы уже сегодня такого насмотрелись — жуть!

Возможно, Костя сказал бы ей: «Дура! Я только на пять минут перепрыгну в Америку, а потом сразу обратно! Ты еще сапожки снять не успеешь…» Однако в это время дверь квартиры отворилась, и на пороге появилась мама в халате. Должно быть, она через дверь услышала голоса своих двойняшек.

— Надо же! — удивилась она. — Так рано вернулись? Чудеса какие-то!

Только тут Костя скосил глаза на окно лестничной площадки и увидел, что на дворе едва начинает темнеть. Так светло было тогда, когда они с Викой только-только погнались за сорокой, влетевшей в развалины поповского дома. То есть несколько часов назад!

«Выходит, мы не только через пространство перепрыгнули, — подумал Костя, — но и через время тоже!»

И посмотрел на сестру.

«Неужели?! — Вика рта не открывала, но ее мысленный вопрос Костя услышал где-то внутри своего мозга. — А папа говорил, что назад по времени двигаться в принципе невозможно!»

«А про то, что Некромансеры на самом деле бывают, он тоже говорил?»

«Не-ет… Слушай, как интересно: мы с тобой можем разговаривать, а нас никто не слышит!»

— Что это вы перемигиваетесь? — подозрительно спросила мама. — Натворили во дворе что-нибудь?!

— Нет, — поспешно замотал головой Костя, — ничего мы не натворили. Только нам показалось, будто мы уже долго гуляем, а оказывается, еще совсем рано…

— Ладно, заходите побыстрее, мойте руки, ужинайте и начинайте разбирать свои вещи. Теперь у каждого из вас своя комната будет. И ноги получше вытирайте, а то грязи в прихожую нанесете!

Костя и Вика повесили куртки на вешалку, надели тапочки и отправились мыть руки. В столовой сидели папа и его друзья, которые помогали ему заносить вещи. Они немножко выпили и были очень веселы. Шутили, вспоминали какие-то смешные истории, что случились с ними в молодости. Конечно, они и сейчас еще не старые, но все-таки тридцать пять — это уже возраст, есть что вспомнить.

«Как ты думаешь, — мысленно спросила Вика, подставляя ладошки под горячую воду, — папе с мамой ничего говорить не нужно?»

«Конечно, не нужно! — ответил брат. — По-моему, Некромансер за это на нас рассердится».

«Вовсе нет! — совершенно неожиданно и Костя, и Вика услышали своим внутренним слухом голос Великого Некромансера. — Вы можете все хоть сейчас рассказать маме, и папе, и папиным друзьям, и даже кошке Машке — все равно вам никто не поверит. В лучшем случае, мама с папой порадуются за ваше богатое воображение, а в худшем — подумают, будто вам надо к психиатру обратиться. Так что мне это ничуть не помешает».

«А вы что, теперь все время нас подслушивать будете?» — спросила Вика.

«И не только подслушивать, но и присматривать!» — отозвался Некромансер. — Ведь вы сейчас обладаете такой большой силой, что можете нанести вред моему Великому Замыслу. Я должен постоянно наблюдать за вами везде и всюду. Так что запомните: хотя никто из смертных не слышит сейчас ваших мысленных разговоров, я их буду слышать всегда. И не пытайтесь меня обмануть, ибо я страшен в гневе!»

Наверно, то, что подумали Костя и Вика сразу после этой речи, очень понравилось Некромансеру. А подумали они о том, каким же страшным бывает в гневе их повелитель, если он и без всякого гнева вызывает ужас…

— Долго вы там? — позвала мама, и двойняшки торопливо побежали на кухню.

Аппетит у них прорезался — будь здоров! Мама по случаю переезда предложила им только сковородку яичницы с колбасой. Раньше двойняшки это блюдо не очень любили, но сегодня съели очень быстро и даже тарелки вылизали.

— Вот что значит свежий воздух! — порадовалась мама, хотя еще вчера ворчала на папу за то, что он купил квартиру так далеко от центра. А папа говорил, что если бы он решил в центре покупать, то ему еще пять лет пришлось бы деньги копить, а то и больше. И как раз упоминал про свежий воздух, который детям полезен.

Конечно, несмотря на разрешение Некромансера, маме ничего рассказывать не стали. Потому что точно знали: не станет она восхищаться их богатым воображением. А вот к психиатру запросто отвести может или даже к наркологу, потому что наверняка подумает, будто они, как дураки, нанюхались во дворе какой-нибудь гадости и им глюки мерещиться стали.

— Покушали? — сказала мама. — А теперь марш разбирать свои вещи. Теперь каждый за свою комнату отвечает, и сваливать друг на друга, что, мол, Вика убрала, а Костя разбросал или наоборот, больше не удастся.

Конечно, и брат, и сестра были очень рады, что папа сумел купить четырехкомнатную квартиру. Раньше они действительно жили в одной общей детской, и поводов для разных мелких ссор было предостаточно. И не только из-за того, кто намусорил или игрушки разбросал. Например, придут к Вике подружки, а к Косте друзья. Девчонки натащат тряпок, лоскутков и начнут чего-нибудь шить на столе. А Косте, к примеру, охота на этом же столе поиграть с приятелем в шахматы. Получается конфликт, то есть ругань.

Но все-таки, когда Костя зашел в свою новую отдельную комнату, ему как-то не очень уютно стало. То ли потому, что эта комната выглядела необжитой и непривычной, то ли потому, что он вообще к одиночеству не привык. Одному всегда скучнее, чем вдвоем. Например, они с Викой любили перед сном сказки друг другу рассказывать или всякие страшные истории. Или подушками кидаться с кровати на кровать — тоже забава, хотя мама, заслышав, что они шумят, прибегала и ругалась: «Прекратите драться!» Как будто не понимала, что они не взаправду дерутся, а понарошку.

Как ни странно, Вика, которая разбиралась со своими вещами в точно такой же комнате, только по другую сторону коридора, думала примерно о том же. Теперь ей не нужно было спорить с Костей из-за того, какой календарь вешать на стену: Костин с хоккеистами или Викин с кошками. И где вешать этих кошек, у окна или у двери, она тоже могла сама выбрать, без долгих разговоров. Швейную машинку она тоже могла куда угодно пристроить, не выбрасывая из угла Костины коньки, ролики и клюшку. Наконец, можно было не беспокоиться, что Костя, когда ему придет охота чего-нибудь пилить или строгать, замусорит весь пол опилками и стружками или, того хуже, накрошит опилок на Викину вязаную кофту с начесом — замучаешься выщипывать.

Но при всех этих положительных обстоятельствах Вике было как-то не по себе. Прежде всего потому, что она за сегодняшний день здорово напугалась и, даже благополучно оказавшись дома, все еще не могла успокоиться. Подумать только, живет такой тип, как этот Великий Некромансер, который может всякие чудеса творить. А мама Вике объясняла, что чудеса могут творить только святые люди, и то не иначе как с божьего благословения. Некромансер на святого был не похож, однако чудеса творил. Правда, не такие, как в Евангелии, когда Христос Лазаря воскрешал, но все-таки… Вика в бога гораздо сильнее верила, чем этот Некромансер, однако нипочем не смогла бы заставить ходить даже один скелет, не говоря уже о тысячах. Может, Некромансеру все-таки нечистый помогает?!

Вике очень страшно стало, тем более сейчас, когда она знала, что Некромансер за ними все время наблюдает, все видит и все слышит, даже мысли. Вдруг ему чего-то не понравится? Ведь он страшен в гневе, сам сказал…

Вообще-то Вика и раньше была большой трусихой. Мало того, что она боялась по-настоящему страшного: бандитов, воров, маньяков, наркоманов, хулиганов, террористов, пьяных водителей и злых милиционеров. То есть всего того, что каждый день показывают по телевизору в новостях. Кроме этого, она боялась чертей, инопланетян, призраков, оборотней, вампиров и другую нечистую силу, которую по тому же телевизору показывали в игровых фильмах. Конечно, мама и папа прогоняли их с Костей от телевизора, когда шло что-нибудь совсем ужасное. Но иногда это самое ужасное показывали днем, когда мама с папой были на работе. Правда, днем, когда светло, эти жуткости казались не очень страшными, но зато они могли всплыть из памяти ночью, присниться в виде кошмара. Тогда Вика просыпалась, дрожа от страха, и в каждом углу ей чудился притаившийся монстр, а шевелящаяся тень от дерева, росшего под окнами их старой квартиры, принимала очертания то дракона, то вампира на перепончатых крыльях, подлетевшего к окну и высматривающего добычу. А если ещё и дождь с ветром шел, когда капли брякали по стеклу и жестяному карнизу, то Вике казалось, будто это дракон или вампир стучится в окно своими острыми когтями… Она даже голову в сторону окна боялась повернуть!

И что больше всего успокаивало Вику в таких случаях? Как ни странно, всего лишь мирное сопение Кости, доносившееся из другого угла комнаты! Конечно, Вика понимала, что братец хоть и старше ее на час, но вовсе не богатырь, способный разделаться с драконом, и не супермен, что может справиться с вампиром. Он даже не такой старший брат, как у Викиной подруги Ирки, которого вся школа боялась. Но все-таки страх унимался, тень на стене становилась просто тенью, и Вика до утра спала спокойно.

В последние годы жизни на старой квартире Вика уже перестала бояться темноты и тени на стене. Кроме того, она по маминому совету перед сном читала «Отче наш», обращаясь к небольшой иконе, висевшей в углу над кроватью. Вера в заступничество свыше ее тоже успокаивала. Но все же Костя, который перед сном не молился и вообще в бога не верил, был главной гарантией спокойного сна. Например, в прошлом году, когда Костю на несколько дней положили в больницу с аппендицитом, Вика опять стала плохо спать и мучиться кошмарами. Когда брат вернулся, кошмары сразу прекратились.

Так было на старой, привычной квартире, где Вика и Костя прожили 12 лет. А теперь как будет, в этой новой, незнакомой, где еще пахнет краской, клеем и всякими прочими строительными ароматами? Тем более после того как они воочию увидели Великого Некромансера! А может, это вообще был сам сатана?!

Насчет сатаны Вика себя успокоила. Дьявол, как известно, креста не выносит, а Некромансер спокойно вернул ей крестик, и похоже, никаких неприятностей от него не испытал. И когда Вика перекрестилась в его присутствии, тоже не пострадал. Только усмехнулся: «Напрасно стараешься, деточка!»

Но с другой стороны, Некромансер такое ужасное святотатство высказал — дескать, раз господь породил падшего ангела, то и все Зло от бога! Но ведь и правда, если бог отделил свет от тьмы, как написано в Библии, сотворил все сущее, в том числе и всех ангелов, то такое утверждение никак не опровергнешь. Может, конечно, умные батюшки-богословы и сумеют объяснить, в чем дело и как это надо правильно понимать, но батюшки рядом нет, а Некромансер все видит, все слышит, и если рассердится… Вдруг он еще и ночью приснится? Одна кобра, обвивающая его шею, чего стоит! Вика поняла, что ей будет очень трудно заснуть на новом месте.

Чтоб как-то отвлечься, она стала разбирать коробки и чемоданы со своими вещами, вешать платья в новенький, специально для нее купленный гардероб — старый достался Косте, ставить учебники и другие книжки в старый книжный шкаф — для Кости новый купили, а также раскладывать свои тетрадки, блокноты, альбомчики и фломастеры по ящикам письменного стола — обоим купили новые, а старый взял себе папа под компьютер.

И вдруг Вике пришло в голову: чего ж она, дурочка, боится?! Ведь они теперь с Костей могут мысленно разговаривать! Правда, покамест такие разговоры только на небольшом расстоянии удавались, но ведь и тут, между комнатами, не километр! Конечно, может быть, двери помешают… Но ведь можно проверить! И Вика, повернув лицо к двери, за которой находились коридор и дверь в комнату Кости, мысленно позвала: «Костя, ты меня слышишь?!»

И очень обрадовалась, когда брат отозвался: «Ага, слышу!» — «Значит, мысли даже через две двери спокойно проходят. Вот здорово! Теперь все время можно по телепатии разговаривать».

Вике сразу стало как-то повеселее и поспокойнее. Даже работа пошла заметно быстрее, и начало казаться, будто все старые вещи на новом месте красивее смотрятся. Так незаметно и разобралась со всем хозяйством, и книжки аккуратно расставила на полки, и кукол рассадила на шкаф для красоты, и платья развесила, и календарь с кошками над письменным столом пристроила. Ну и для иконы подобающее место нашла. Правда, чтобы календарь на гвоздь повесить и полочку для иконы прикрепить, пришлось у Кости молоток одалживать. Опять же с помощью телепатии. Только спросила мысленно насчет молотка — а Костя его уже принес. И даже гвозди сам забил. Очень все уютно и приятно для глаза получилось.

Когда Вика в своей комнате все наладила, отправилась посмотреть, как дела у брата. У Кости тоже в новой комнате все оказалось аккуратно и даже красиво расставлено. Правда, один раз навести порядок — это одно, а постоянно поддерживать — совсем другое. Вика даже насчет себя чуточку сомневалась, а уж насчет Кости — тем более. Например, в том, что он каждый раз, придя со двора, будет свои коньки или ролики убирать в шкаф, а не просто бросать на пол. Или в том, что инструменты будут аккуратно развешаны над верстачком, а не валяться где попало.

Костя, конечно, тоже сомневался, что у Вики все всегда будет так аккуратно, как сегодня. Например, в том, что подушечка с иголками, пуговички разных фасонов и катушки с нитками будут все время лежать в пластмассовой коробке, а не валяться по стульям, по кровати и просто по полу. И в том, что все лоскутки каждый раз будут прятаться в шкаф, а не разбрасываться по комнате, тоже сомневался. Но сегодня все было очень аккуратно и красиво.

Маме тоже понравилось, хотя она-то даже не сомневалась, а просто была уверена в том, что ее дети никогда не научатся поддерживать порядок в своих комнатах. Потому что и сама она этому, по правде сказать, еще не научилась. Но все равно, детей за труд надо было поощрить, и мама, полюбовавшись на их комнаты, сказала:

— Очень хорошо, молодцы! Завтра получите от меня сюрприз!

— Какой? — в один голос спросили двойняшки.

— Завтра узнаете! — загадочно улыбнулась мама и вышла, потому что папины друзья как раз собрались уходить и надо было с ними попрощаться.

«Интересно, что ж это за сюрприз такой? — спросила Вика у Кости по телепатии. — Так узнать хочется!»

«Да это ж проще простого! — неожиданно осенило Костю. — Мы же друг друга мысленно понимаем? Понимаем. Наверно, и у мамы можно мысли прочесть…»

«Совершенно верно! — двойняшки услышали голос Великого Некромансера. — Я же говорил вам, что вы сможете, если захотите, читать чьи угодно мысли».

«С любого расстояния?» — недоверчиво спросил Костя.

«Если вы точно знаете, чьи мысли хотите прочесть, то прочтете их с любого расстояния, — подтвердил Некромансер. — А если вы при этом четко знаете, что вас интересует, то прочтете эти мысли почти мгновенно!»

Как по команде, Вика и Костя захотели прочесть мамины мысли насчет сюрприза. И действительно, меньше чем через две секунды уже знали, что мама решила купить каждому из них по аудиоплееру. Да-а! Это круто! Об этом они, как ни странно, и не мечтали. То есть мечтали, конечно, и даже просили не так давно, чтоб мама им купила эти почти взрослые игрушки, но тогда мама сказала, что сделает им такой подарок только аж к пятнадцатилетию, то есть не раньше чем через три года, Потому что в связи с переездом на новую квартиру у них с папой и так было расходов сверх головы.

Интересно, с чего бы это она изменила свое решение?

Наверно, этот вопрос очень отчетливо появился в мыслях ребят, и Некромансер подумал, будто Костя и Вика его спрашивают.

«Я тут ни при чем, — заявил он, — я могу влиять только на вас, а все прочие смертные мне неподвластны. Зато вы можете влиять на других смертных. Возможно, что вы сами, даже не думая об этом, продиктовали маме свое желание получить плееры. Вы и впредь сможете навязывать свою волю кому угодно из живущих на Земле. Правда, только в тех случаях, если я не буду против этого. Но мою волю вы должны будете передавать людям беспрекословно. Для этого я и наделил вас всякими суперспособностями. Уже завтра вы начнете осуществлять мой Великий Замысел!»

Сразу после этих слов Костя и Вика почувствовали, что им неудержимо хочется спать. Их хватило ровно на то, чтоб разойтись по своим комнатам, раздеться и улечься в кровати. Глаза сами собой закрылись, и двойняшки почти мгновенно заснули. Спали они как убитые, и никаких кошмаров не видели.

Мама с удивлением заглянула сперва в одну, потом в другую комнату, убедилась, что дети спят, и поглядела на часы. Было всего-навсего девять вечера, папа собирался смотреть программу «Время». Обычно в эту пору Костя и Вика еще и не думали о сне. Маме, как правило, удавалось их уложить не раньше десяти.

«Вот что значит свежий воздух!» — еще раз подумала мама.

 

Глава XI

ЕДИНЫ В ДВУХ ЛИЦАХ

Утром можно было спать долго, потому что наступивший день являлся воскресеньем. Папа специально выбрал для переезда субботу, чтоб иметь возможность позаниматься благоустройством новой квартиры. Но именно поэтому часиков в десять он включил электродрель и стал сверлить дырки в стене, для того чтоб прицепить карнизы. А мама в это время запустила швейную машинку, чтоб подшить нижние края штор.

Конечно, этот механический шум разбудил и Костю, и Вику. Нельзя сказать, что они не выспались, но если б дрель и машинка не урчали, запросто могли бы и подольше поспать.

Когда Костя открыл глаза, то сразу же начал вспоминать вчерашний день. Многое из того, что вчера произошло, казалось просто-напросто страшным сном. Прежде всего то, что происходило в обиталище Некромансера. Но поскольку до и после этого все шло вполне по-обычному, если не считать того, что они с Викой научились мысли читать и по телепатии разговаривать, Костя все-таки понял: нет, это был не сон. И тут же, словно в подтверждение своему выводу, услышал знакомый голос Некромансера:

«Нет, тебе ничего не приснилось! Вставай поживее, я должен объяснить вам с Викой, что вы должны делать, чтобы осуществился мой Великий Замысел!».

Костя обычно, даже если мама или папа очень строго приказывали ему: «Вставай поскорее, в школу опоздаешь!», торопиться не любил. Но сейчас, после слов Некромансера, он почувствовал, что при всем желании не сможет валяться в постели. Руки и ноги против его собственной воли начали двигаться. Костя не хотел, но все равно одевался. Некромансер управлял им на расстоянии, будто роботом! А как только Костя пытался сделать какое-то самостоятельное движение или не выполнить то, что приказывал сделать Некромансер, его словно бы кто-то за руку тянул и заставлял делать именно так, а не иначе.

«Ты уже понял, что противиться моей власти невозможно?» — спросил Некромансер, когда Костя оделся.

«Да, — мысленно произнес Костя, — у вас сила!»

«Именно так, — подтвердил великан, — у меня — сила! Но эта сила может не только заставлять тебя и сестру подчиняться мне, но и помогать тебе и ей в трудных обстоятельствах. Итак, настало время, когда вы под моим руководством начнете осуществлять мой Великий Замысел».

«И что мы должны делать?» — спросила по телепатии Вика из своей комнаты.

«Для начала вы должны продублироваться», — объявил Некромансер.

«Как это?» — удивился Костя, который слышал только про дублирование художественных фильмов, когда вместо иностранных актеров за кадром говорят русские.

«Вы должны будете при моей помощи создать свои копии, то есть еще одного Костю и еще одну Вику. Они заменят вас здесь в то время, когда вы телепортируетесь».

«Зачем?» — полюбопытствовала Вика.

«Чтобы папа с мамой не волновались», — ответил Некромансер, и Косте в его «голосе» послышалась усмешка.

«А куда мы будем телепортироваться?» — спросил Костя.

«После узнаете. Сначала надо создать дубли! Итак, откройте дверцы ваших гардеробов. На внутренней стороне их укреплены большие зеркала. Встаньте прямо перед этими зеркалами. Что видите?»

«Отражение!» — в один голос ответили Костя и Вика.

«Правильно. Теперь вытяните вперед правые руки и прикоснитесь всеми пятью пальцами к зеркалу!»

Костя выполнил приказ. Когда он вытянул руку вперед и приложил растопыренные пальцы к зеркалу, то отражение, как ему и положено, тоже вытянуло вперед руку, и Костины пальцы как бы соприкоснулись со своими отражениями в зеркале. Наверно, и Вика в своей комнате то же самое сделала, потому что до Кости донесся ее телепатический голос:

«А теперь что?»

«А теперь мысленно представьте себе, что ваше отражение поворачивается к вам спиной, и произнесите заклинание!»

«Сплех дог дем!» — произнесли двойняшки в один голос, одновременно представив себе, как их отражения в зеркале поворачиваются к ним спиной.

Сразу после этого Костя увидел, как вокруг кончиков его пальцев, прижатых к зеркалу, появилось нечто вроде «огней святого Эльма», таких же, какие вчера светились вокруг когтей Некромансера. Однако сейчас эти синеватые искорки стали с неимоверной быстротой расползаться в стороны по зеркальному стеклу. Через пару секунд все зеркало оказалось покрыто паутиной из искр, а еще через секунду эта паутина стала настолько густой, что превратилась в голубой туман, через который Костино отражение уже не просматривалось.

«Теперь вытяните вперед обе руки, поверните ладони так, будто держите в них футбольный мяч, и погрузите их в зеркало!» — приказал Некромансер.

Конечно, Костя знал, что погрузить ладони в зеркало нельзя. Можно только его разбить, выдавить и так далее. Но Некромансер, как видно, опять взял его движения под контроль, и Костя не только не смог воспротивиться воле ученого чародея, но даже не задумался над тем, как это получится. Он просто подчинился.

Когда Костя вытянул руки туда, где раньше находилась гладкая и холодная поверхность зеркала, а теперь голубел туман, состоявший из мириадов мелких искорок, то с удивлением и легким страхом обнаружил, что никакой твердой преграды нет. Его ладони словно бы погрузились не то в кисель, не то в жидкую, но не липкую кашу.

«Нащупайте там локти вашего дубля! — распорядился Некромансер. — И, держась за них, быстро сделайте два шага назад! Ни в коем случае не отпускайте, а то все опять повторять придется!»

Действительно, Костя нащупал где-то там, внутри этого «киселя», какие-то локти, уцепился за них руками и поспешно сделал два шага назад. То есть потянул за собой того, кто находился внутри киселеобразного тумана.

Сперва из тумана вынырнули локти, за которые держался Костя, — точно в такой же клетчатой рубашке! Потом показались спина, стриженый затылок, оттопыренные уши, тренировочные штаны, а мгновение спустя, когда Костя сделал второй шаг назад, дубль полностью выскочил из «киселя» в комнату. Сразу после этого послышался негромкий щелчок, наподобие того, какой бывает при выключении телевизора, голубоватый туман исчез, и зеркало стало выглядеть самым обычным образом. Только в нем отражались сразу два совершенно одинаковых Кости.

Впрочем, какое-то отличие между собой и тем пареньком, который раньше был отражением, настоящий Костя все-таки заметил. Этот самый дубль Костя выглядел как-то странно, то есть слишком спокойно. Настоящий Костя, если б его только что вытащили из зеркала, наверняка задал бы кучу вопросов, во всяком случае наверняка бы стал вертеть головой, озираться по сторонам и проявлять волнение: дескать, как же я дошел до жизни такой?! А Косте-дублирующему, похоже, все было по барабану. Ну вытащили и вытащили, ну превратился в человека, ну стоит рядом такой же, как я, мальчишка, — что тут удивительного? Правда, сказать, что дубль совсем неживой, было бы неправдой. У него и глаза моргали, и дышал он вроде бы, и руки были теплые.

Вика первая выразила то, что было на уме и у брата:

«Ой, она какая-то ненастоящая!»

«Конечно, ненастоящая, — подтвердил Великий Некромансер, — это только копия тела, которая приводится в действие той же некромантической энергией, что и те скелеты в моих туннелях».

«А почему не видно зеленого свечения?» — поинтересовался Костя.

«Потому что твой дубль — вполне жизнеспособное живое существо, только без сущности, которую вы, люди, чаще называете «душой». Ему не нужно столько же энергии, сколько настоящему «нулевому», он может использовать обычную энергию от биохимических процессов, которые поддерживают жизнь в любом живом организме… К сожалению, на более подробные объяснения у меня нет времени, ибо сюда приближается ваша мама, которая, должно быть, собралась вас будить и звать на завтрак. Ей станет плохо, если она увидит две пары своих близнецов! Срочная телепортация! Сплех дог дем!»

Мама действительно собралась будить Костю и Вику. Для начала она заглянула к Косте, который, как уже отмечалось, просыпался с большой неохотой, а уж в выходные и вовсе не торопился вылезать из-под одеяла. На сей раз она была приятно удивлена: сын уже бодрствовал, сидел за письменным столом и читал книжку. Да какую! Учебник русского языка!

— Та-ак… — удивленно произнесла мама. — Что это с нами случилось?

— Ничего не случилось, — ответил дубль-Костя вполне нормальным, только слишком спокойным голосом. — Я читаю.

— Так ведь ты же в новую школу завтра пойдешь, — заметила мама, — наверняка тебя в первый раз не будут спрашивать.

— Все равно, — сосредоточенно глядя в учебник, произнес дубль. — Нельзя, чтоб меня в новой школе считали тупым.

— Ладно… — с некоторой растерянностью сказала мама. — Но позавтракать все-таки ты не откажешься?

— Нет, — ответил дубль-Костя, — не откажусь. Мозговая деятельность невозможна без регулярного питания.

Мама только покачала головой, не зная, радоваться или печалиться по поводу этого шибко умного заявления:

— В таком случае иди умывайся и приходи на кухню!

Дубль-Костя аккуратно заложил нужную страницу закладкой, поставил учебник на полку, задвинул стекло шкафа и пошел в ванную.

После этого удивленная мама отправилась к дочке. Здесь тоже творились странные вещи: Вика решала задачки по математике!

— Батюшки! — всплеснула руками мама. — С ума сойти! Костя русский зубрит, а ты — математику! Да еще в выходной день, когда к тому же и уроков не задано. Наверно, мир перевернулся!

— Еще не перевернулся, — ответила дубль-Вика вроде бы и своим, но очень странным голосом, — но, может быть, скоро перевернется!

— Ладно, — усмехнулась мама, приняв это за шутку, — раз мир еще не перевернулся, то умывайся, причесывайся и иди завтракать!

Когда двойняшки сели завтракать, маме опять пришлось удивляться: дети не стали ныть, что им надоела геркулесовая каша, которой мама их уже неделю потчевала, вычитав где-то насчет ее полезности для здоровья. Никто не пискнул, что каша не сладкая или, наоборот, не соленая. Оба ребенка во время еды не болтали, не дразнили и не обзывали друг друга, не пинались ногами под столом, не капали кашу на клеенку и вообще вели себя так, будто их телевидение снимало в качестве образцово-показательных.

«Может, это все от свежего воздуха?» — другого объяснения мама, конечно, придумать не могла. Но все равно обрадовалась…

 

Глава XII

НА ПЛОЩАДКЕ ПЕРЕД ПЕЩЕРОЙ

Знала бы бедная мама, что кормит она не своих родных, привычных двойняшек, а лишь их копии, которых полчаса назад не существовало в природе! И знала бы она, где в данный момент находятся ее настоящие, так и не позавтракавшие дети! Пожалуй, не стала бы она радоваться, а, скорее, сильно бы перепугалась.

После того как Некромансер произнес: «Срочная телепортация! Сплех дог дем!», у Кости и Вики мигнула в глазах знакомая ярко-зеленая вспышка, от которой они, конечно, зажмурились на несколько секунд.

— Вот это да! — хором воскликнули брат с сестрой, когда открыли глаза. И не про себя, по телепатии, а во весь голос, потому что изумлению их не было границ.

Наверху, над их головами, голубело чистое, без единого облачка, жаркое небо, сияло палящее и жгучее солнце. По сторонам, то есть справа и слева, вздымались горные склоны, покрытые буйной тропической растительностью, которую двойняшки до сих пор только по телевизору видели. Позади, всего метрах в десяти, был обрыв, под ним неумолчно грохотала горная река. А прямо перед ребятами загадочно чернел вход в пещеру.

— Где это мы? — полуиспуганно-полувосхищенно спросила Вика.

«Вы в Африке, — ответил по телепатии Некромансер. — Здесь, в пещере, перед которой вы стоите, находится святилище одного из древних племен. Именно в этом племени более тысячи лет назад появились первые некромансеры, научившиеся оживлять мертвецов и превращать их в зомби. Конечно, их знания были ничтожны по сравнению с моими. К тому же большая часть этого племени была впоследствии истреблена соседними племенами, а уцелевшие проданы в рабство белым. Несколько человек попали на остров Гаити, где много позже появился культ «воду», или «вуду», жрецы которого тоже якобы умеют оживлять мертвецов и превращать их в зомби. На самом деле почти все они — просто шарлатаны и жулики. Большинство знаний, которыми владели некромансеры погибшего племени, было утрачено. Однако мало кто знал, что они оставили после себя это пещерное святилище. Сюда, в это горное ущелье, поросшее непроходимыми джунглями, еще не добиралась ни одна научная экспедиция, да и сами африканцы в эти места не ходят. Тем более никто не подбирался к этой пещере, расположенной под уступом отвесной скалы. Ее даже с самолета трудно разглядеть, не то что с земли. Только я смог вычислить ее местонахождение, но я, как вам уже известно, не могу самолично действовать на Земле. И поэтому в пещеру придется пойти вам…»

«А что там надо делать?» — опасливо поглядывая на жутковатую дыру в скале, полюбопытствовала Вика.

«Там, в пещере, находится нечто, препятствующее выполнению моего Великого Замысла. К сожалению, я не знаю, что это такое и как оно выглядит. Мне известно только, что это «нечто» излучает энергию, противодействующую моему влиянию. С моей помощью вы должны будете найти источник этой энергии и попытаться его уничтожить».

«А вы нам оружие дадите? — с интересом спросил Костя. — В кино, если коммандос чего-то уничтожить поручают, так им автоматы дают, гранаты всякие, взрывчатку…»

«Я вам дам более совершенное оружие, — заявил Некромансер. — Такое, какого нет ни в одной армии мира. Ну-ка, вытяни руку и выставь указательный палец вперед!»

Костя только хмыкнул и подчинился. Он вспомнил, что, когда в детский сад ходил, тоже изображал указательным пальцем пистолет и кричал: «Пых! Пых! Падай, ты убит!»

«Посмотри направо, — велел Некромансер. — Видишь утес над рекой? Там, где река уходит за поворот?»

До этого утеса от площадки, на которой находились Костя и Вика, было небось почти полкилометра.

«Вижу», — ответил Костя.

«Видишь вон то дерево, которое нависает над ущельем?»

«Ага, оно на рогатку похоже».

«Правильно! Теперь прицелься в него пальцем и скажи: «Сплех!»

Костя не мог удержаться от ухмылки. Это самое «сплех» было ничем не лучше «пых-пых».

Тем не менее он все-таки прицелился пальцем в дерево-«рогатку» и вслух произнес:

— Сплех!

В ту же секунду с кончика пальца сорвался маленький, не больше мячика для пинг-понга, сверкающий оранжево-белый шарик, который с неимоверной скоростью унесся в сторону дерева. Ш-ших! — с шипением, оставив за собой серый дымный след, шарик врезался в то место, где ствол дерева раздваивался, образуя «рогатку». Сверкнула оранжевая вспышка, и правый ствол дерева отлетел, будто сучок, обрубленный острым топором. А ведь дерево даже издали не казалось совсем уж тоненьким. Бах! Крак! Плюх! — звуки от разрыва шарика и падения дерева в реку долетели чуть позже.

«Вот это да! — восхищенно подумал Костя. — Это ж настоящий бластер, типа как в кино!»

«А я тоже так сумею?!» — завистливо спросила Вика.

«Пожалуйста, попробуй!» — разрешил Некромансер.

Вика, конечно, тут же вытянула свой указательный пальчик с остатками облупившегося маникюра — наверно, вчера ободрала, когда в подвал за крысой лазила, — прицелилась в то, что осталось от дерева, и звонко выкрикнула:

— Сплех!

Щ-ших! Бах! — наверно, Вика навела палец немного ниже, чем следовало, потому что шарик попал не в дерево, а в край утеса. Но от этого впечатление получилось куда более сильное, чем от Костиного выстрела, потому что после оранжевой вспышки кусок скалы, на которой стояло дерево, оглушительно треснул, обломился и, раскалываясь на отдельные глыбы, с гулом и грохотом обрушился в реку, увлекая за собой остатки дерева. Эхо довольно долго гуляло по ущелью, постепенно ослабевая…

«Но это еще не все, — заявил Некромансер. — Оружие, которое вы сейчас опробовали, нельзя применять тогда, когда находитесь слишком близко от врага. Шарик взрывается со страшной силой, и если вы пустите его в противника, который стоит от вас ближе чем на десять метров — то есть примерно на такое же расстояние, как от вас до обрыва! — вам самим не поздоровится. А в пещере, возможно, у вас появится неприятель, который сможет незаметно подобраться совсем близко…»

«Вы сказали «неприятель»?! — удивился Костя. — Какой же неприятель, если все эти негры давно вымерли?! Я-то думал, что нам надо просто источник энергии взорвать…»

«Я же сказал, — напомнил Некромансер, — что в пещере находится нечто, противодействующее моему влиянию. Но что именно — я не знаю. Это может быть какой-то прибор, механизм, который защищен только от всяких природных сил — ведь он продолжает работать многие сотни лет. Однако возможно, что его создатели предусмотрели и защиту от людей. Это могут быть и механизмы, и те же зомби, и оживленные статуи, и животные, например, змеи…»

«Ой! — пискнула Вика. — Если там змеи, я не пойду! Мы же сюда в шлепанцах прилетели, а они без задников. Может, вы нас домой вернете, чтоб мы сапоги надели?!»

«Я дам вам нечто лучшее, чем сапоги, — сказал Некромансер. — Вы получите защитные энергетические оболочки, наподобие тех, что вы видели на моих «нулевых». Они защитят вас и от змей, и от всего другого, что может вам угрожать. Правда, только на двенадцать часов. За это время вы должны успеть закончить все дела и выйти из пещеры. Правда, постепенно уровень защиты будет снижаться. За первые шесть часов он снизится наполовину и уже не сможет защитить вас от близкого разрыва такой штуки, как белый шарик. Поэтому я дам вам оружие и для ближнего боя. Видите большой валун на краю площадки? Прицельтесь в него пальцами!

Костя и Вика уже без усмешек навели пальцы на камень размером со стиральную машину «Вятка-автомат».

«А теперь скажите: «Дог!» — приказал Некромансер.

— Дог! — дружно вскричали двойняшки, и с ногтей указательных пальцев Кости и Вики бесшумно сорвались длинные и прямые зеленые искры. Даже, скорее, молнии. Бряк! — и валун распался на четыре куска, будто арбуз, разрезанный ножом.

«Возможно, что вам придется защищаться сразу от многих врагов, — предупредил Некромансер. — На всякий случай я научу вас, что делать в такой ситуации. Надо встать спиной друг к другу, растопырить пальцы на обеих руках и сказать: «Дог дем!»

Двойняшки встали, как велел Некромансер, и громко крикнули:

— Дог дем!

Теперь зеленые молнии высверкнули сразу со всех двадцати пальцев Кости и Вики. Послышался оглушительный треск лопающихся камней, и вокруг двойняшек поднялось целое облако пыли.

— Ну и ну! — восхищенно завопил Костя. — Вот это пальцы веером!

Там, где на пути зеленых молний оказались валуны, их раскололо на две части, а там, где удар пришелся по гранитной поверхности площадки, по скале протянулись прямые, длинные и глубокие борозды, будто прорезанные гигантской циркулярной пилой.

«Ну, а теперь, — сказал Некромансер, — поскольку до полудня осталось всего несколько минут, вам пора входить в пещеру!»

«Да, — припомнил Костя, — но ведь в пещере, наверно, очень темно! А у нас даже факелов нет, не то что фонарей!»

«Мы же там просто заблудимся! — пропищала Вика. — И уж точно не найдем того, что вам нужно!»

«Я об этом позаботился, — заявил Некромансер, — едва вы дойдете до такого места, где не будет виден дневной свет от выхода, как у вас откроется инфракрасное зрение, и вы сможете видеть в темноте не хуже, чем днем!»

Конечно, приблизившись ко входу в пещеру, откуда, несмотря на тропическую жару, веяло холодом, двойняшки немного оробели. Наверно, если б они не видели воочию действия того оружия, которым наделил их Великий Некромансер, то боялись бы еще больше. Но даже зная, что у них есть, чем за себя постоять, Костя и Вика с тревогой всматривались в непроглядную темень, начинавшуюся уже в нескольких метрах от входа в пещеру, вслушивались в неясные, таинственные звуки, долетавшие до их ушей из подземных глубин, принюхивались к незнакомым и не очень приятным запахам, которые движение воздуха выносило на поверхность.

— Ф-фу! — поджала губы Вика. — Пахнет какой-то тухлятиной… Как на свалке прямо.

— Ничего, — сделал бодрый вид Костя, хотя ему и запах не нравился, и вообще жутко было. — Зато мы в Африке! Да еще в пещеру древних колдунов собираемся! Рассказать кому — ни за что не поверят.

— То-то и оно, — вздохнула Вика, — зачем же тогда ходить, если все равно не поверят, что мы тут были?

«Внимание! — объявил Некромансер. — Времени без одной минуты полдень. По моей команде немедленно входите в пещеру!»

Эта самая минута показалась Косте и Вике ужасно длинной. Казалось, будто прошел час или даже больше, прежде чем в головах у них прозвучала резкая команда Некромасера:

«Вперед!!!»

Даже если б ребята не захотели сдвинуться с места, противиться силе Некромансера они не смогли. Ноги сами повели их вперед, под загадочные своды пещеры, в таинственную и жуткую тьму…

 

Глава XIII

ЗМЕИНОЕ ЦАРСТВО

Первым, что заметили Костя и Вика, было слабое зеленоватое свечение, исходившее от их рук, ног, голов, одежды. Двойняшки сразу догадались, что это те самые защитные энергетические оболочки, о которых говорил Некромансер. Только вот защищают ли они на самом деле хоть от чего-нибудь?! Что-то не очень верилось…

Сначала солнечный свет, проникая через вход, достаточно хорошо освещал пещеру. Даже метрах в десяти от входа можно было разглядеть отдельные камни и трещины в своде. Глядя на эти трещины, которых было полным-полно, Костя заволновался: а не грохнутся ли пещерные своды на головы?! Неужели это самое свечение сможет спасти от удара многотонных глыб? Или хотя бы от одного камня размером с маленький телевизор, что устилали весь пол пещеры? Ведь все они, очевидно, когда-то вывалились из свода…

Костя и Вика немало помучились, обходя, перелезая и перепрыгивая через камни, но, слава богу, ничто на них сверху не свалилось. Тем не менее Косте представился случай убедиться в том, что защитная оболочка все-таки помогает.

Дело в том, что он случайно запнулся за камень носком ноги и полетел на пол. В принципе он должен был бы сильно ушибиться — это как минимум! — и обязательно ободрать руки-ноги о камни. Однако никакой боли он не почуял и ссадин на руках не заметил. Ноги тоже вроде бы остались целы, хотя Костя не стал задирать штанины и проверять состояние коленок. Уж что-что, а как саднит ободранная коленка, он хорошо знал.

Когда прошли еще метров двадцать, вход начал казаться совсем маленьким, светлым, очень далеким треугольничком, и видеть камни на полу пещеры стало почти невозможно. А еще через полминуты, когда пещера принялась полого уходить вниз, а заодно поворачивать куда-то влево, на некоторое время тьма превратилась в совершенно непроглядную. Впрочем, как видно, Некромансер не забыл своего обещания и включил ребятам инфракрасное зрение.

На самом деле ничего красного двойняшки не увидели, изображение было зеленоватое и расплывчатое, но все-таки разглядеть, что находится впереди, оказалось вполне возможным. Впрочем, уже через минуту Костя и Вика даже пожалели о том, что обрели способность видеть в темноте.

Конечно, навряд ли им стало бы спокойнее, если б они попали в этот маленький подземный зал, ничего не видя. Потому что тогда бы они непременно услышали в гулкой подземной тишине жуткий шелест многочисленных змеиных тел, ползущих по полу пещеры, да и зловещее шипение гадов и гадюк разных размеров тоже мимо ушей не пролетело бы. Неизвестно еще, что страшнее: видеть ползущую гадину или только слышать ее, не зная толком, откуда и куда она подбирается.

Тем не менее все-таки у Кости и Вики мороз по коже прошел, когда они увидели, что находятся почти в самой середине подземного зала, кишмя кишащего змеями самых разных размеров: от мелких гадючек, похожих на шнурки от ботинок, до огромных пятиметровых питонов толщиной с нерасколотое полено.

Наверняка какой-нибудь специалист по змеям, например профессор Дроздов из передачи «В мире животных», при хорошем освещении сразу бы разглядел, какие из этих змей ядовитые, а какие нет, какие могут убить человека одним укусом, а какие — только задушить, обвив удавьими кольцами. Возможно, тот же профессор сразу бы заметил, что многие из змей, которые ползали и шипели на полу пещеры, никогда не забираются под землю, а живут на деревьях, в болотах или в песках пустыни. Не исключено, что ученый смог бы сказать, что такие-то змеи действительно водятся в Африке, но совсем в другой ее части, а другие, допустим, вообще в Африке не водятся, потому что им положено водиться в Австралии, Азии, Америке или даже в Европе.

Но Костя и Вика не были специалистами по змеям. Единственно, кого бы они могли отличить, так это ужа от гадюки. Да и то чисто теоретически, потому что учительница им рассказывала про оранжевые пятна на загривке, которые есть у мирных ужей и отсутствуют у ядовитых гадюк. Ну, наверно, смогли бы удавов и питонов определить, потому что они в этом змеючнике были самые здоровенные. Все остальные гадины оставались для ребят неизвестными и потому казались особенно опасными. Тем более что при инфракрасном зрении все эти ползучие твари выглядели примерно одной расцветки и различались только размерами. Причем самые большие, то есть удавы и питоны, выглядели довольно ленивыми и лишь изредка поднимали головы, чтоб поглядеть на пришельцев, словно бы раздумывая, стоит ли нападать на них и пролезут ли эти пришельцы им в пасть? А вот мелкие и средние змеюки то и дело переползали, извиваясь, с места на место, злобно шипели, открывали пасти, показывая явно ядовитые клыки, и высовывали раздвоенные язычки, которые почему-то пугали больше зубов.

Вроде бы зеленоватое свечение защитной оболочки никуда не исчезло, но почему-то казалось, будто против змей эта штука не поможет. Тем более что гадины, должно быть подчиняясь какому-то инстинкту или, быть может, заклятию древних колдунов, стали окружать Костю и Вику правильным кольцом. Это кольцо в свою очередь состояло из колец. В первом ряду, свившись в самые маленькие колечки, улеглись самые мелкие змейки, те, что размером со шнурок. Их было не меньше трех десятков, это уж точно. Дальше, во втором, третьем и четвертом рядах, находились все более крупные, а в крайнем, пятом, самом дальнем от ребят ряду колец разлеглось несколько удавов и питонов, напоминавших в таком виде стопки разбортованных автопокрышек.

Столько змей сразу ни Костя, ни Вика никогда не видели. Даже по телевизору, когда шла передача «Форт Байяр» и тамошних игроков заставляли искать подсказку, приклеенную к змее. Наверно, игрокам тоже было противно, но они-то, по крайности, точно знали, что среди всей этой погани нет ядовитых змей, а удавчики только маленькие и сонные. А здесь как раз наоборот, была полная уверенность в том, что все мелкие и средние змеи наверняка ядовитые, а все удавы и питоны огромные, голодные и так сдавят, что мало не покажется.

Вообще-то Костя знал, что сестрица у него — человек отважный. По крайней мере, хорошо помнил, как она смело погналась за крысой — из-за чего они и влипли во все эти приключения. Но помимо этого, у него и другое в памяти сохранилось: как Вика во время прогулки в лес подняла дикий визг из-за валявшейся в траве старой велосипедной камеры: «Змея! Змея!» При том что дело было в октябре, после заморозков, когда все уважающие себя подмосковные змеи заползают куда потеплее отсыпаться до весны. Кроме того, под Москвой еще места знать надо, где змеи остались. Пожалуй, их там найти даже труднее, чем грибы. Тем не менее там, под Москвой, Вика подняла визг, а здесь отчего-то не визжала.

Через несколько минут Костя догадался, отчего Вика не визжит. Нет, не потому, что она не боялась змей. Наоборот, она их очень сильно боялась, может быть, даже сильнее, чем сам Костя. И так же, как Костя, опасалась, что змеи, услышав шум, нападут на них. Но при том, что Некромансер вроде бы вооружил своих помощников, даже мысль о том, чтоб дать по этому гадючнику залп из зеленых молний, почему-то не приходила двойняшкам в головы. Они словно бы остолбенели под множеством гипнотизирующих змеиных взглядов.

Первоначально расстояние от ребят до самых ближних, маленьких змеек (это отнюдь не значило, что они менее ядовитые, чем большие!) было не менее пяти шагов. Однако очень скоро эти живые колечки стали постепенно подползать все ближе и ближе. Следом за ними начали приближаться и кольца, состоявшие из более крупных змей, а потом и самых больших.

Костя понял: стоя на месте и не двигаясь, можно дождаться лишь того, что змеи подползут вплотную. Сработает или нет защита, неизвестно, но вот стрелять тогда даже зелеными молниями будет опасно — можно в самих себя попасть случайно.

Самое удивительное: Некромансер что-то помалкивал. То все время вмешивался, подсказывал, даже подталкивал, а тут — ни слова. Делайте, мол, что хотите, выкручивайтесь сами. Шевельнулась даже тревожная мысль: а не заманил ли их сюда Некромансер только для того, чтоб их тут змеи закусали до смерти? Тогда он из них с Викой сделает движущиеся скелеты и заставит неизвестно для чего маршировать по подземельям… Конечно, уже через несколько секунд Костя отогнал эту мысль, потому что если б Некромансер и впрямь хотел так с ними поступить, то мог бы это сделать еще там, в «цирке». Зачем тогда он отпускал их домой, учил, как создавать себе дублей, и, наконец, отправлял в Африку?!

«Вика! — позвал Костя по телепатии. — Надо что-то делать! Эти гадины все подползают и подползают! Надо в них пальнуть чем-нибудь!»

«Я боюсь! — пискнула Вика в ответ. — А вдруг мы сразу всех не убьем, и они на нас накинутся?!»

«У нас же защитная оболочка есть!»

«А ты проверял, действует она или нет?»

«Я же ногу не ушиб, когда споткнулся. Значит, действует!»

«Споткнулся — это одно, а ихние зубы — совсем другое!»

«Тем более нельзя их близко подпускать! Быстро встаем, как велел Некромансер, пальцы веером…»

«Ой, страшно!»

«Ничего, страшнее будет, когда эти твари по тебе ползать начнут!»

Наверно, Вике очень отчетливо представилось, как по ней змеи ползают, поэтому она тут же повернулась спиной к брату и выставила вперед растопыренные пальцы.

«Ну, три-четыре! — скомандовал Костя. — Дог дем!»

Он даже не услышал, как Вика повторила заклинание, потому что тут, в пещере, зеленые молнии ударили с таким оглушительным треском, что даже мысли на время заглушили, не то что голоса. Конечно, в момент «залпа» двойняшки инстинктивно зажмурились, но быстро открыли глаза. Надо сказать, то, что они увидели, их не очень-то воодушевило.

Конечно, можно было порадоваться тому, что самое ближнее «кольцо», состоявшее из многочисленных мелких змеек, полностью исчезло. Причем никаких обгорелых змеиных скелетов или извивающихся половинок от этих гадючек на земле не осталось. Камни, расколотые ударом молний, лежали, а змейки испарились начисто. Только колечки черной сажи запеклись на камнях там, где они прежде лежали.

Однако остальные четыре ряда змеиных колец никуда не делись. Более того, Косте показалось, будто все гадины увеличились в размерах! Не очень заметно, на одну пятую, может быть, но точно, увеличились! То есть полуметровые змеи, лежавшие во втором ряду (который теперь стал первым), подросли сантиметров на десять, метровые, шипевшие позади них, — на двадцать, двухметровые гадины — почти на полметра, а удавы и питоны из заднего ряда — аж на метр!

— Еще стреляем! — заорал Костя. — Дог дем!

Зеленые молнии сверкнули вторично, причем Косте показалось, будто в этот раз вспышка была послабее. Может, энергия кончается?!

Поглядев на результаты залпа, Костя убедился, что его худшие предположения оправдываются.

Во-первых, змеюки из второго ряда, хоть и сгорели все до одной, но не так чисто, как самые мелкие. От этих на камнях остались уже не колечки сажи, а обгорелые скелеты. То есть энергия второго залпа оказалась слабее первого. А во-вторых, все гадины из третьего, четвертого и пятого рядов уже явно увеличились в размерах. То есть не на одну пятую, а не менее чем на треть. Теперь меньшие по длине и толщине, те, что оказались теперь в первом ряду, достигли двухметрового размера, а удавы и питоны могли бы посоперничать с анакондами, которые в Африке не водятся, а живут в болотах амазонской сельвы.

— Они растут! — завопила Вика, которая после первого залпа, должно быть, не заметила этого.

— Все равно стреляем! Дог дем! — выкрикнул Костя, и зеленые молнии вновь веером брызнули по змеям. Но увы — теперь уже и на глаз было видно, что вспышка оказалась намного тусклее первой. Но еще нагляднее доказывало потерю энергии то, что стало со змеями из третьего кольца. Молнии, конечно, их убили, однако теперь от гадин остались не только скелеты, но и обугленное мясо, а на некоторых — даже куски чешуи и кожи. Зато все змеищи из двух уцелевших рядов выросли вдвое. Теперь явно ядовитые гадины из четвертого ряда увеличились до удавьих размеров, а настоящие удавы и питоны переросли всех известных науке змей. Туловища у них приобрели толщину столетней сосны, а головы стали размером с телевизор! Если б они захотели, то могли бы попросту проглотить и Костю, и Вику. Вытянув шеи, они бы запросто добрались до ребят, даже не подползая к ним. Но эти монстры покамест вели себя очень лениво, а вот ядовитые гадины из бывшего четвертого, а ныне первого ряда, похоже, готовились к атаке. Все они подняли головы, выгнулись, как вопросительные знаки, и угрожающе громко шипели. Нет, эти рептилии явно не собирались погибать, как их более мелкие собратья!

— Они сейчас бросятся! — завизжала Вика. — Нам конец! Господи, спаси нас, грешных!

— Стреляй! — заверещал Костя. — Дог дем!

Вика, кажется, тоже произнесла заклинание, зеленые молнии с треском сорвались с кончиков пальцев, но за секунду до этого весь ближний ряд змей, распрямившись и широко распахнув пасти с огромными ядовитыми зубами, бросился вперед!

— А-а-а! — зажмурившись, закричал Костя, ожидая, что эти зубищи вот-вот в него вопьются.

— И-и-и! — в ужасе завизжала Вика и тоже зажмурилась.

Однако прошла секунда, другая, а никаких укусов не последовало. И даже прикосновения змеиных тел не ощущалось. Костя осторожно приоткрыл один глаз, потом второй…

Вся площадка вокруг ребят была усеяна обугленными, но еще шевелящимися обрубками разорванных на части гигантских гадюк. Некоторые головы, оставшиеся без большей части туловища, еще разевали пасти и пытались ползти в сторону Кости и Вики, но у них ничего не получалось.

И тут у стен подземного зала пришли в движение самые крупные чудовища. Их было всего пять, но при одном взгляде на них кто угодно умер бы со страху. Теперь головы супергигантских удавов и питонов были размером не меньше положенного набок мотоцикла! Все пять голов с разных сторон уставились на Костю и Вику жуткими, немигающими и гипнотизирующими удавьими глазами.

Костя сразу вспомнил поговорку: смотреть, как удав на кролика. И еще вспомнил о питоне Каа из мультика про Маугли: «Посмотрите на меня, бандарлоги!» Наверно, Вика тоже вспомнила, хотя телепатия не донесла ее мыслей до Кости. Вообще было трудно думать о чем-либо другом, кроме того, что ты превращаешься в того самого кролика или бандарлога, на которого смотрит жадный удав…

Но самое ужасное состояло в том, что супергадины медленно вытягивались из своих колец и постепенно подползали к Косте и Вике. Еще чуть-чуть — и их огромные раздвоенные языки, сами размером с нормальную большую змею, обовьются вокруг ног ребят, а затем втащат брата с сестрой в чудовищные пасти… Может, защитное поле и не даст их переварить, но ведь они там наверняка задохнутся без воздуха!

Нет, Костя категорически не хотел попадать ни в одну из этих пастей, которые уже начали открываться. Уж лучше взорваться самому, в конце концов!

Он вытянул указательный палец, как пистолет, прицелился в одну из приоткрывшихся пастей и выкрикнул:

— Сплех!

Белый сверкающий шарик в мгновение ока преодолел несколько метров, отделявших Костю от суперудава, и влетел прямо в пасть, срезав на пути, будто тростинку, зловещий змеиный язык, который упал на пол пещеры и заизвивался рядом со все еще дергающимися обрубками обгорелых гадюк.

Костя ожидал, что шарик немедленно взорвется, разорвет змею, а заодно и их с Викой. Но все получилось совсем не так.

Змеища, которой шарик влетел в глотку, дернулась от боли, резко оттянулась назад и изменила направление полета шарика. Совершенно неожиданно этот самый шарик, пробив изнутри змеиный бок, вылетел наружу и прожег бок другой змеи, ворочавшейся по соседству. Та тоже дернулась, повернула голову в сторону безъязыкой змеи и яростно цапнула ее зубами за шею. В это время шарик наконец взорвался, и сразу две чудовищные змеиные головы отлетели прочь. Сразу после этого огромные тела змей мгновенно вспыхнули синим пламенем и сгорели, оставив после себя только валы из серебристо-серого пепла.

— Ага! — торжествующе завопил Костя. — Не нравится?!

И Вика тоже осмелела. Она прицелилась в еще одну змею и крикнула:

— Сплех!

Шарик вонзился прямо в глаз чудища. Змеища подскочила аж до потолка, из уцелевшего глаза вырвался ослепительно яркий зеленовато-белый луч и пронесся над головами Кости и Вики — двойняшки в испуге упали наземь. Луч этот — поскольку раненая змея бешено вертелась и извивалась — наискось полоснул по шеям двух остальных змей. Ж-жик! — и огромные головы чудовищ, словно отрубленные мечом, грохнулись на пол пещеры, да так, что Костю и Вику аж подбросило немного. А вслед за этим прогрохотал мощный взрыв, от которого у ребят появился соленый привкус во рту и на некоторое время заложило уши. Голова последней змеи разлетелась на мелкие кусочки. В ту же секунду тела и головы всех уничтоженных чудовищ сгорели синим пламенем и превратились в серебристо-серый пепел. Змеиное царство перестало существовать.

 

Глава XIV

ЛОВУШКА ЗА ЛОВУШКОЙ

Когда все утихло, Костя и Вика осторожно встали на ноги, беспокойно озираясь по сторонам и ошеломленно хлопая глазами. Наверно, кто-нибудь, увидев двойняшек со стороны, мог подумать, что у них с мозгами не все в порядке. Нет, у них все было в порядке, головой они не стукнулись и даже коленки не ободрали, падая на камни, поскольку защитное поле как-никак действовало. Но все-таки им не очень верилось, что все кончилось хорошо и все змеюки превратились в пепел. Неизвестно, долго ли бы они приходили в себя, но тут внезапно послышался голос Великого Некромансера. По телепатии, конечно.

«Я поздравляю вас, друзья мои! — торжественно произнес чародей. — Вы победили сильного противника. Не знаю, что еще ждет вас впереди, но из этого испытания вы, безусловно, вышли с честью!»

«Мы-то вышли, — ответил Костя, не скрывая раздражения, — а вы-то где были? То шагу без вашей подсказки не ступишь, все время чего-то нашептываете, а тут, когда и впрямь подсказать надо было, так вас и не слышно…»

«К сожалению, — как ни странно, извиняющимся тоном пояснил Некромансер, — то, что противодействует моему влиянию, сумело установить мощные помехи и прервало телепатическую связь. Более того, это самое «нечто», природу которого я и сейчас еще не знаю, забирало часть энергии после каждого вашего залпа зелеными молниями и передавало уцелевшим змеям. Именно поэтому они так быстро увеличивались в размерах. А ваш энергопотенциал уменьшался после каждого залпа. И молнии, и защитное поле ослабевали. Если б вы не применили белые шарики, а еще раз выстрелили молниями, то не нанесли бы суперзмеям никакого вреда и совсем потеряли защитное поле».

«Значит, мы могли бы погибнуть?» — испуганно пропищала Вика.

«Да, это был вполне реальный вариант, — подтвердил Некромансер. — Но вы же догадались, что надо делать!»

«Между прочим, вы говорили, — ехидно заметил Костя, — что белыми шариками ближе чем на десять метров, лучше не стрелять, потому что защита не выдержит. Однако же мы вообще в упор пуляли — и ничего, живы! А если б поверили и побоялись — нас бы змеюки уже переваривать начали!»

«Ничего удивительного, — сказал Некромансер, — ведь ваша энергетика ослабела, и шарик получил значительно меньший заряд. Этого заряда хватило на то, чтобы взорвать змей, но он не нанес вам вреда. Зато мне удалось перехватить часть энергии, которая выделилась при распаде змей, и передать ее вам. Так что теперь у вас ее вдвое больше, чем тогда, когда вы входили в пещеру. Теперь ваша защита сможет работать целые сутки и ослабеет в два раза только через двенадцать часов, но при этом станет такой, какой была в начале вашей экспедиции».

«Спасибо, — поблагодарил Костя иронически, — позаботились о нас!»

«Не за что, — ответил Некромансер. — Вам предстоит идти дальше. Если вы пройдете еще пятьдесят метров вперед, то придете на развилку. Источник энергии, которая мне противодействует, находится в левом ответвлении. Вот туда вы сейчас и направитесь!»

«Дайте хотя бы передохнуть!» — взмолилась Вика.

«Некогда! — голос Некромансера опять стал жестким и не терпящим возражений. — У нас не так много времени!»

Брат и сестра вновь почувствовали, что Некромансер взялся управлять их движениями. Как ни хотелось им хоть немного перевести дух после битвы со змеями, они вновь зашагали вперед.

Подземный зал, где произошло сражение с чудовищами, закончился. В дальнем конце его обнаружился проход в узкий туннель квадратного сечения, явно прорубленный людьми. С помощью инфракрасного зрения ребята могли рассмотреть даже следы от ударов кирками.

Довольно быстро они дошли до развилки, и ноги сами собой — подчиняясь воле Некромансера, конечно! — повели их налево. Этот туннель некоторое время казался горизонтальным, но затем стал все больше и больше чувствоваться уклон.

«Туда-то, под горку, хорошо идти! — проворчал Костя по телепатии. — А вот обратно небось помаемся!»

«Ну, уж обратно-то я и ползком доползу!» — отозвалась Вика.

«Не волнуйтесь, — подбодрил Некромансер, — обратно будет совсем легко, это я вам обещаю…»

И тут телепатическая связь оборвалась, как будто ее ножом отрезало. Причем Костя и Вика потеряли контакт не только с Некромансером, но и между собой. Пришлось переходить на обычный язык.

— Опять какой-то гад помехи поставил, — пробормотал Костя. — Значит, сейчас что-то начнется!

— Ох, — вздохнула Вика, — лишь бы не змеи снова!

— Дура, — буркнул брат, — со змеями-то мы уже знаем, как бороться, а вот если что-то неизвестное — тогда хуже…

Не успел он продолжить, как где-то сзади послышались гул и скрежет, будто камень волокли по камню. Нервно обернувшись, ребята увидели, как метрах в десяти от них откуда-то сверху, перегораживая туннель, опускается толстенная каменная плита. Не успели они опомниться, как оказались в ловушке.

— Ой, мамочки! — взвыла Вика. — Нас замуровали!

Костя промолчал, лихорадочно соображая. Викино нытье ему на нервы действовало и думать мешало.

— Не стони ты! — проворчал он. — Во-первых, вперед дорога не закрыта. Во-вторых, возможно, тут еще какой-то выход есть. А в-третьих, если мы отойдем подальше и бабахнем по этой плите белым шариком, то наверняка ее разломаем. Если Некромансер не врет, то силы у нас прибыло.

— Может, лучше прямо сейчас бабахнуть? — приободрилась Вика.

— Нет, надо сперва подальше вперед пройти, — мотнул головой Костя. — Я ж говорю: энергии-то у нас прибыло, значит, и взрыв сильнее будет, защита может не выдержать…

— Ладно, пошли, — вздохнула Вика, и, хотя сила Некромансера их больше не подгоняла, двойняшки направились дальше.

Уклон между тем все увеличивался, а на полу туннеля появились ступени.

— По-моему, мы уже достаточно от этой загородки ушли! — сказала Вика. — Давай стрельнем!

— Погоди, — отмахнулся Костя, — давай сперва дальше пройдем. По-моему, тут какой-то боковой ход есть или ниша хотя бы. А то если мы сейчас по этой плите бабахнем, все обломки вниз полетят. Раздавить они нас, может, и не раздавят — если защита выдержит! Но с ног собьют — это точно. И тогда мы с этими обломками черт-те куда вниз укатиться можем по этим ступенькам!

Вика не стала спорить и двинулась вслед за рассудительным братцем. Действительно, впереди, примерно двадцатью ступеньками ниже, находилась квадратная площадка, справа от которой в стене просматривалось какое-то темное углубление — не то вход в боковой туннель, не то просто ниша.

Костя первым спустился на эту площадку и посмотрел направо. Нет, там была вовсе не ниша, а настоящий туннель, причем горизонтальный. То есть можно было не беспокоиться, что обломки плиты, упав на площадку, покатятся и туда. Правда, эти самые обломки могли бы нагромоздиться на площадке и завалить выход, но Костя прикинул, что доверху они площадку не завалят, тем более что часть из них непременно покатится вниз по ступеням. Поэтому он остановился на площадке и стал дожидаться Вику, которая спускалась вниз медленно и осторожно — перил-то на этой подземной лестнице не было!

Но едва осторожная Вика благополучно спустилась на площадку, как произошло то, чего ни она, ни Костя не ожидали. Две массивных каменных плиты, из которых, как оказалось, состояла эта самая площадка, под действием какой-то неведомой силы внезапно раздвинулись. Причем так быстро, что ребята не успели отскочить ни на ступеньки, ни в боковой ход. Они только успели истошно заорать от ужаса и с этим криком полетели вниз, в отвесную и глубокую шахту…

В первые несколько секунд падения, кувыркаясь и бестолково размахивая руками, Костя и Вика, конечно, ни о чем другом не думали, кроме как о том, что им настал конец.

Но шахта оказалась такая глубоченная, что падение продолжалось долго. И тут Костя вдруг вспомнил, что Некромансер обещал им вчера, будто они с Викой научатся летать без помощи самолета. Неужто врал?! Но ведь не соврал же насчет молний и белых шариков. И насчет телепортации не соврал, и насчет телепатии. Правда, может, для того чтоб летать, нужны какие-то особые заклинания… А, была не была, вдруг да получится?!

— Сплех дог дем! — заорал Костя.

Как раз в этот момент они с Викой увидели внизу тусклый зеленоватый свет, похожий на тот, что излучал туман в обиталище Некромансера. Еще через пару секунд они вывалились из шахты в некое огромное подземное помещение, которое даже залом было назвать трудно. Оно чем-то напоминало «цирк», где Великий Некромансер проводил свои эксперименты в Час Икс, только было во много раз больше. Кроме того, цвет купола был не багровый, а зеленоватый, такой же, как у тумана. Высота «купола», через который в это чудовищное помещение свалились двойняшки, достигала не меньше пятисот метров, а диаметр — больше километра. Впрочем, это была только видимая часть, потому что внизу сплошной пеленой лежал зеленоватый туман, а сколько еще пространства скрывал этот туман — неизвестно.

Все это Костю поначалу не взволновало. Он не видел особых изменений, происшедших после произнесения заклинаний. Как падал, так и продолжал падать, правда, скорость падения, как ему казалось, почему-то не увеличивалась. А ведь он уже знал, что все тела падают на землю с постоянным ускорением 9,8 м/сек. Стоп! Ведь это ускорение обусловлено силой земного тяготения! Значит, сила тяготения на Костю почему-то не действует?

Едва Костя об этом подумал, как падение прекратилось, и он повис в воздухе, не долетев ста метров до поверхности тумана. А где же Вика? Вроде бы она только что кувыркалась совсем рядом… Неужели уже улетела вниз и провалилась в туман? Но тогда бы она промелькнула мимо Кости.

И тут голос Вики послышался откуда-то сверху:

— Костя! Я тут! Я летаю!

Костя задрал голову и увидел, что Вика находится намного выше его, метров на сто ближе к куполу. Сказать, что она там летала, было бы не совсем неточно. Скорее Вика бестолково трепыхалась, вертелась и кувыркалась в воздухе, смешно дрыгая ногами и руками. Глядя на нее, Костя сразу догадался, что летать, размахивая руками, как птица крыльями, ни за что не получится. Во-первых, у птиц на крыльях перья, которые создают подъемную силу, а во-вторых, есть хвост, который при взмахе крыльев уравновешивает всю эту систему и не позволяет птице переворачиваться через голову. У Вики ни перьев, ни хвоста, конечно, не выросло, а потому, когда она пыталась взмахивать руками, ее переворачивало через голову. Пытаясь исправить положение, она начинала дрыгать ногами, и тогда ее начинало крутить, как веретено или юлу. Смешно, но больше всего Костю поразило то, что при всех этих кульбитах ни у него, ни у Вики не сваливались шлепанцы. Наверно, их удерживала на ногах защитная оболочка, в которую ребят закутал Некромансер.

Костя припомнил, как по телевизору показывали космонавтов, работающих на станции «Мир». Они в невесомости скорее плавали, чем парили. В воде Костя плавал неплохо, хотя и медленно. Папа, когда обучал их с Викой плавать, говорил, что с точки зрения личной безопасности лучший из всех стилей плавания — брасс, потому что он хоть и медленный, но зато очень экономичный и позволяет проплывать большие расстояния с наименьшим расходом сил. Так или иначе, но Костя научился плавать именно брассом. Сейчас это ему очень пригодилось.

Оказалось, что брасс очень подходит для того, чтобы плавать по воздуху. К тому же, поскольку сопротивление воздуха гораздо меньше, чем сопротивление воды, можно было делать гораздо меньше гребков руками.

Костя стал подниматься вверх, а Вика, увидев, что у брата лучше получается, присмотрелась и тоже попробовала плыть брассом. Поэтому, когда Костя долетел до того места, где находилась Вика, она уже перестала бестолково вертеться в воздухе и восторженно закричала:

— Мы летаем! Как здорово!

И тут же с большой скоростью полетела куда-то пятками вперед. Костя сразу сообразил, что когда она закричала, то вместе со словами у нее изо рта вырвалась струя воздуха. Получился реактивный импульс, и Вику унесло аж на противоположную сторону купола. Костя сделал несколько сильных гребков руками и помчался к сестре, но Вика уже долетела до купола, оттолкнулась от него ногами и, вытянув руки вперед, понеслась в обратном направлении. Хорошо, что не прямо на Костю, а немного в сторону. Конечно, поскольку защитные оболочки вокруг них все еще светились, угроза крепко стукнуться лбами для двойняшек не существовала. Однако при столкновении их опять раскидало бы в разные стороны, и неизвестно, сколько бы они еще летали туда-сюда. Но обошлось без этого. Встретившись с Викой в воздухе, Костя сумел схватить сестру за руку, и они, покружившись немного, будто фигуристы на льду, в конце концов остановились.

Только Костя хотел объяснить сестре, почему, находясь в воздухе, нельзя громко кричать, как Вика, глянув вниз, истошно завизжала. Правда, на сей раз Вику и Костю, державшего сестру за руку, потащило не вбок, а вверх. Именно поэтому он сумел сразу же увидеть, что послужило причиной этого визга.

Из клубящегося внизу зеленоватого тумана почти одновременно выпорхнули тысячи крылатых существ. Судя по перепончатым крыльям, это были летучие мыши. Вслед за первой стаей из тумана вылетела вторая, потом третья, четвертая, пятая… В считанные секунды вся нижняя часть подкупольного пространства оказалась заполнена тучами этих мерзких зверюшек. Эти тучи быстро поднимались вверх, причем забирались на такую высоту, до какой нормальные летучие мыши никогда не поднимаются. Вскоре они очутились всего в нескольких метрах ниже двойняшек, и Костя сумел рассмотреть их получше.

Нет, это были вовсе не обычные летучие мыши, которые водятся на чердаках даже в средней полосе России. Это были какие-то монстры, мутанты или гибриды, в чьем облике просматривались черты и млекопитающего, и пресмыкающегося, и земноводного, и насекомого.

Перепончатые крылья с когтями на краях перепонок были вроде бы такие же, как у обычных ушанов и крыланов. Но крылья эти росли от шестиногого мохнатого тела, очень похожего на пчелиное или шмелиное, только размером с большую крысу. Головы у этих тварей были снабжены огромными выпуклыми, как у жаб, глазищами, горевшими злым, ядовито-зеленым светом. Рта не имелось вовсе, а вместо носа торчал острый и длинный, полый внутри костяной хоботок, походивший на сильно увеличенную иглу шприца. Костя сразу догадался, что хоботок предназначен для того, чтоб вонзать его в тела своих жертв и высасывать из них кровь… Сзади у страшилищ раскачивались гибкие чешуйчатые хвосты с острыми и наверняка ядовитыми, как у скорпионов, иглами.

— Вверх! — заорал Костя что было мочи, и реактивная сила подтащила их с Викой к той самой дыре в куполе, через которую они сюда провалились. Но «мыши-мутанты» тоже поднялись выше и теперь находились совсем близко от двойняшек. Некоторые из них уже готовились клюнуть их хоботками или хвостами, когда Косте и Вике все же удалось нырнуть в шахту. Ребята, отчаянно загребая руками воздух, поплыли вверх. Им немного помогло то, что мутанты-кровопийцы так дружно ринулись в отверстие шахты, что помешали друг другу. Некоторые зацепились друг за друга когтистыми крыльями, другие запутались в хвостах — короче, в шахте получилась «пробка», в которую втискивались все новые и новые твари, но пролезть выше уже не могли. Именно поэтому Косте и Вике удалось оторваться от преследователей метров на пятьдесят.

Кое-как они сумели вылететь из шахты на бывшую площадку, с которой полчаса назад провалились в купол, и вылезли в горизонтальный ход, тянувшийся куда-то вправо. Однако из шахты уже слышался нарастающий гул от множества машущих крыльев. Очевидно, кровопийцы каким-то образом разобрались с «пробкой» и теперь быстро поднимались по шахте, рассчитывая настичь беглецов.

— Бежим! — завопила Вика, но бежать ей не потребовалось, потому что она по-прежнему была легче воздуха. Реактивная сила с огромной скоростью потащила ее куда-то в глубину горизонтального хода, а поскольку Вика, полетев спиной вперед, еще пуще испугалась и завизжала во всю глотку, то Костя и моргнуть не успел, как она исчезла из виду.

А в это самое время из жерла шахты уже показался первый мутант, зловеще сверкая зелеными глазищами и хищно поводя своим кровопииским хоботком. Костя решил, что не стоит проверять, насколько надежна его защитная оболочка, прицелился в мутанта пальцем и крикнул:

— Дог!

Бац! — зеленая искра угодила кровопийце прямо в глаз, и гнусное чудовище разлетелось на мелкие кусочки, которые тут же сгорели точно таким же синим пламенем, каким сгорали змеи. Впрочем, на место уничтоженного из шахты выпорхнул целый десяток, а сзади, злобно гудя, как пчелиный рой, только намного громче, летели еще тысячи и тысячи.

Косте, конечно, повезло, что он крикнул: «Дог!» громко, да и сам выстрел зеленой молнией тоже придал ему реактивный импульс. Иначе бы вся эта орда кровопивцев уже непременно настигла его. Кто знает, спасла бы его защитная оболочка?! Но Костя, как и Вика, был по-прежнему легче воздуха, а потому его тоже унесло далеко в глубину горизонтального хода, где Вика схватила его за плечи и остановила. Нет, не потому, что она вновь обрела вес, а просто потому, что дальше улетать было некуда. Ход, ведущий направо, закончился тупиком. А с той стороны, откуда прилетел Костя, уже слышалось свирепое гудение мутантов…

 

Глава XV

ДОКАТИЛИСЬ!

Вика стала кричать: «Мы пропали!» — и забормотала молитву. А Костя решил, что так просто он этим носатым не сдастся. А ну, как вам белый шарик понравится?!

— Сплех! — шарик с грозным шипением прорезал тьму туннеля и умчался туда, где светилось множество зеленых огоньков…

Бабах! — яркая вспышка сверкнула где-то далеко, гудение на несколько секунд сменилось испуганным писком и визгом кровопийц, послышался треск от разлетающихся на куски тварей, замерцали синие огоньки от сгорающих мутантов. Но уже через несколько секунд зеленые огоньки вновь начали приближаться, а злобное гудение усилилось, заполнило весь коридор и давило на психику.

— Сплех! Сплех! — Вика перестала молиться и тоже выстрелила белым шариком вместе с Костей.

Бах! Бабах! — шарики опять наделали переполоху среди мутантов, но остановить их не смогли. Наверно, потому, что задние давили на передних и заставляли их лететь вперед, на верную смерть. Кровопийцы подлетели еще ближе, и, хотя Костя с Викой послали в них еще два шарика, уничтожившие не один десяток мерзких тварей, прямое столкновение стало неизбежным. К тому же кровопийцы находились уже меньше чем в десяти метрах, и стрелять шариками в них стало опасно.

— Дог дем! — заорал Костя и пустил по врагу десять зеленых молний, каждая из которых уничтожила по нескольку тварей. Но слитное гудение кровопийц на сей раз даже не прервалось. Они подлетели совсем близко, почти вплотную.

Вика, которая хотела было тоже дать залп молниями, испуганно выставила руки ладонями вперед и дико завизжала:

— Де-ем! — забыв произнести «дог».

Но именно эта ошибка, как ни странно, и решила исход битвы.

Наверно, если б Вика произнесла заклинание правильно, то зеленые молнии в лучшем случае пропали бы даром, а в худшем — могли бы обрушить своды туннеля на головы ребят, потому что пальцы Вики были направлены вверх, а не на мутантов. Но она произнесла только «дем» и привела в действие оружие, о котором Некромансер ничего не сообщал.

Прямо из середин обеих Викиных ладоней выплеснулись огромные языки бело-голубого пламени. Эти огненные струи обрушились на мутантов, сгрудившихся в туннеле, и рев пламени разом оборвал воинственное гудение. В считанные секунды подземный ход очистился от кровопийц на протяжении почти сотни метров. Сколько их сгорело — неизвестно, потому что ничего, кроме серебристо-серого пепла, от мутантов не осталось. Правда, где-то далеко в дальнем конце туннеля зловещие зеленые огоньки все еще мерцали, но вперед не двигались.

— Вот это да! — воскликнул Костя в полном восторге. — Вот это огнемет! Откуда ты узнала про эту штуку?

— Ниоткуда… — испуганно пробормотала Вика, которая никак не ожидала такого эффекта. — Я просто ошиблась, забыла сказать «дог», а оно как пыхнет!

И стала рассматривать собственные ладони, будто надеялась разглядеть, откуда вырвалось бело-голубое пламя. Но ничего примечательного на ладонях не оказалось. Пламя, спалившее несколько сот, а может, и тысяч мутантов, не оставило на Викиных руках ни ожогов, ни даже копоти.

Пока Костя и Вика разбирались, отчего да почему, кровопийцы оправились от ужаса, вновь начали противно гудеть и помаленьку приближаться к двойняшкам.

— Интересно, — с тревогой спросила Вика, — а второй раз оно сработает? Или так можно только один раз стрелять?!

— Ну, если у тебя не сработает, то у меня должно сработать, — прикинул Костя, — я-то ведь еще не стрелял этой штукой…

Осмелевшие мутанты приближались все быстрее, хотя и не так быстро, как в первый раз. Но поскольку по ним никто не стрелял, должно быть, чувство опасности у них помаленьку притуплялось. Вскоре они загудели так же нагло и уверенно, как прежде, и кучей ринулись к двойняшкам.

— Стреляй! — Вика дернула брата за рукав, но Костя храбро заявил:

— Погоди, пусть ближе подойдут!

Когда до мутантов осталось не больше метра и уже через несколько минут острия хоботков должны были проверить на прочность защитные оболочки двойняшек, Вика не выдержала, выбросила вперед руки и крикнула:

— Дем!

Два всеуничтожающих потока бело-голубого пламени вновь хлынули вперед. Причем, как показалось оторопевшему Косте, они были гораздо мощнее, чем в первый раз! Во всяком случае, после этого второго залпа даже в самом дальнем конце коридора ни одного зеленого огонечка не просматривалось. А вот слой серебристого пепла на полу заметно увеличился.

— Ну и ну, — выдохнул Костя, — по-моему, эта штука во второй раз сильнее пальнула, верно?!

— Не знаю, — пробормотала Вика, — я оба раза глаза зажмуривала.

— Когда мы в змей зелеными молниями стреляли, — напомнил Костя, — то каждый следующий залп был слабее предыдущих, верно?! То есть все происходило по науке — мы на каждом залпе энергию теряли. А если здесь второй залп сильнее первого получается, то выходит против всякой физики — стреляя, ты набираешь энергию!

— Ой, да мне плевать на всю эту физику-мизику! — отмахнулась Вика. — Может, нам, грешным, господь помог!

— Господь, господь! — проворчал Костя. — Если твой господь и есть, то это он законы физики придумал, понятно?

— Ну и что? — буркнула Вика. — Тем более! Если это он законы придумал, то он и отменить может! Как мама говорит: «Закон — что дышло, куда повернул — туда и вышло!»

Пока брат с сестрой спорили, прошло несколько минут. Ни одного огонька в дальнем конце коридора так и не замаячило. И гудения никакого не было слышно — тишина стояла прямо-таки гробовая.

Двойняшки затихли и прислушались. Ни одного звука до их ушей не долетало, даже легких шорохов.

— Может, они уже все кончились? — предположила Вика.

— Что-то не верится! — усомнился Костя. — Помнишь, когда мы всех змей перебили, Некромансер сразу же вышел в эфир и стал всякие указания раздавать. Небось и сейчас было бы так же. А его по-прежнему не слышно, и мы с тобой тоже по телепатии говорить не можем. Значит, помехи никуда не исчезли, кто-то их излучает.

— Ты думаешь, эти, носатые?

— Может, и они, а может, и еще кто-то. Например, тот, кто под туманом прячется.

— А кто там может прятаться?

— Почем я знаю?! Кто-нибудь…

Подождали еще немного. Мутанты по-прежнему не показывались. Костя сказал:

— По-моему, если мы тут, в тупике, стоять будем, то ничего не выстоим. Надо куда-то двигаться. Полетели вперед?!

— Куда? К шахте, что ли? Чтоб оттуда еще кто-нибудь выскочил?

— Ну и что?! Мы его так шарахнем! А потом, тут все равно ловить нечего. У нас ни еды, ни воды нету. Ты что, от жажды умереть хочешь?!

— Ладно, — согласилась Вика. — Только в шахту я больше не полезу. А то вдруг там, под куполом, такое чудище живет, на которого ничего не действует? Лучше давай на лестницу вернемся и попробуем плиту выломать!

— Ну выломаем мы ее, — мрачно сказал Костя, — а дальше что? Выйдем из пещеры и попросим Некромансера, чтоб он нас домой отправил?

— А хоть бы и так! — запальчиво произнесла Вика.

— Отправит он нас, держи карман шире! Превратит в ходячие скелеты и маршировать заставит.

Вика замолчала, вздохнула, посопела немного, будто собиралась зареветь, а потом шмыгнула носом и проворчала:

— Ладно, полетели к шахте…

Однако, когда они, не встретив по дороге ни единого мутанта, прилетели обратно на развилку, то никакой шахты не обнаружили. Должно быть, те самые плиты, на которых они в прошлый раз провалились, вновь встали на свои места и закрыли шахту.

— Ну и что теперь? — ехидно спросила Вика. Костя обескураженно почесал в затылке и задумался.

— Надо пробить ту плиту, которая загораживает выход наверх, вернуться в Змеиный зал и все рассказать Некромансеру. Там помех не было, значит, он нас услышит. Может, посоветует что-нибудь полезное!

Вике это предложение очень понравилось. Во всяком случае, то, что не нужно снова лезть в шахту и опускаться под купол, где могут поджидать опасности похуже, чем змеи и мутанты-кровопийцы, ее больше устраивало.

Двойняшки оттолкнулись от пола, поднялись в воздух и поплыли над лестницей, ведущей вверх. Но не пролетели они и пяти метров, как сверху, со стороны плиты, перегораживавшей выход из подземелья, послышалось хорошо знакомое гудение, и огромный рой мутантов, как видно притаившихся в засаде, ринулся в атаку!

Костя и Вика, однако, не растерялись, выставили вперед ладони и дружно крикнули:

— Дем!

Четыре потока бело-голубого пламени — Костя даже успел заметить, что сила огня, вылетевшего из Викиных ладоней, была намного больше, чем прежде! — не только испепелили кровопийц, но и, долетев до злополучной плиты, весившей не одну тонну, снесли ее, будто спичечный коробок, частично расплавив, а частично раздробив в щебенку.

Однако порадоваться такому результату Костя и Вика не смогли, потому что они его даже не успели увидеть. Струи пламени, которые они выбросили со своих ладоней, придали ребятам огромную, почти космическую скорость. Дико завопив от ужаса, двойняшки пронеслись над бывшей шахтой и влетели в наклонный туннель, служивший продолжением лестницы. Не будь они укутаны в защитные оболочки, их наверняка расплющило бы в лепешку при первом же столкновении со стенами, ступеньками или сводами. Но поскольку оболочки их защищали прочно, все обошлось более-менее благополучно.

Ударяясь об эти самые стены, своды и ступеньки, оболочки как бы пружинили, и ребята, безболезненно кувыркаясь и переворачиваясь в воздухе, летели вниз по лестнице, которая, как оказалось, была ужасно длинной и извилистой. Все попытки остановить падение заканчивались неудачей, потому что еще в самом начале этого сумасшедшего спуска у ребят закружились головы, и двойняшки полностью потеряли ориентацию в пространстве. Даже не разбирали, где верх, а где низ, не говоря о всех прочих сторонах света. Сколько продолжалось падение — неизвестно, Косте и Вике показалось, будто целый час или даже больше.

Но все-таки в конце концов они докатились до такого места, откуда уже не было дороги вниз. Путь преградила огромная, метра три в ширину и пять в высоту каменная плита, испещренная непонятными знаками и рисунками, явно сделанными рукой разумного существа с помощью белой, красной и синей краски. Костя и Вика налетели на эту плиту, защитные оболочки отпружинили, отбросили их на нижние ступеньки лестницы, оттуда они еще раз взлетели под потолок и затем уже довольно медленно приземлились на ровную площадку перед плитой.

Минут пять двойняшки ждали, пока перед глазами уймется коловерть от головокружения, а когда наконец мир остановился и перестал вращаться в трех плоскостях, в головах у них послышался знакомый голос Великого Некромансера: «Рад сообщить вам, что мы почти у цели! Источник энергии, противодействующей моему Великому Замыслу, находится здесь, за этой каменной плитой. Позади нее — вход в нижнюю часть сферы, созданной древними колдунами. В верхнюю часть сферы вы уже проникали, когда провалились в шахту. Но через верхнюю часть сферы до источника энергии добраться нельзя — его надежно прикрывает слой сверхплотного зеленого тумана, и этот туман отбрасывает или уничтожает все предметы, которые попадают на него сверху. Вместе с тем этот слой проницаем в обратном направлении, и те мутанты, с которыми вы успешно справились, вылетели из-под тумана беспрепятственно. Однако обратной дороги для них уже не было, вы уничтожили их всех до единого, и теперь энергия, которой вы располагаете для защиты и нападения, возросла в четыре раза!»

«Господин Некромансер, — спросил Костя, — а почему вы не рассказали нам о том, что мы можем стрелять голубым пламенем?»

Некромансер ответил не сразу, причем, когда он все-таки заговорил, в его телепатическом голосе почуялась какая-то странная, не свойственная ему прежде неуверенность и даже нечто вроде робости: «Видишь ли, это слишком мощное оружие… Я сомневался, что вы сможете его правильно использовать и не нанесете себе вреда. Но раз уж вы сами научились его применять, то я не стану возражать, чтоб вы им и дальше пользовались…»

Костя все это выслушал очень даже скептически. Он уже хорошо научился понимать взрослых. Если они мямлят перед детьми, это значит, что им не хочется говорить правду, но при этом они боятся, что их поймают за руку на вранье. Правда, это касается только тех взрослых, у которых есть совесть. Те взрослые, у которых совести нет, врут совершенно спокойно, что называется — не моргнув глазом. Особенно если чувствуют свою силу и превосходство.

Например, в прошлом году, когда Костя ходил с мамой на рынок, она разрешила ему купить за двадцать рублей игрушечную машинку, дала пятидесятирублевую купюру, а сама пошла дальше по рядам. Костя так обрадовался своей покупке, что сразу схватил машинку и побежал следом за мамой. Лишь почти догнав маму, Костя вспомнил, что не взял сдачу. Он подбежал к палатке, где покупал машинку, и сказал продавцу: «Извините, я у вас сдачу взять забыл!» А продавец поглядел на него с удивлением и спросил: «Какую сдачу? Я тебе все отдал!» Костя аж задохнулся от злости и закричал: «Я вам пятьдесят рублей дал, а машинка только двадцать стоит!» Но продавец совершенно бессовестно сказал: «Ты что наезжаешь, пацан?! Крутой, что ли?!» Чуть позже к палатке вернулась мама и, наскоро разобравшись, в чем дело, тоже стала требовать сдачу. Маму продавец тоже не больно испугался. Даже когда она пообещала милицию позвать. «Зовите! — ухмыльнулся этот жулик, ничуть ни смутившись. — Может, ваш мальчик просто потерял эти три десятки, а теперь на меня сваливает?!» Наверно, не видать бы им этих тридцати рублей, если б около палатки не появился какой-то здоровенный дядька в кожаной куртке и надвинутой на нос кепке. Он отодвинул маму от ларька и очень строго сказал продавцу: «Кончай лапшу на уши вешать! Верни сдачу!» Продавец как-то весь испугался и промямлил что-то вроде: «Извините, я был не прав…» Потом он отдал маме тридцать рублей. Кто был дядька в кепке, Костя так и не понял: то ли хозяин ларька, то ли оперативник из милиции, то ли, наоборот, бандит, но это не суть важно. Важно, что наглый и жуликоватый продавец почуял за ним силу.

Костя вспомнил об этой истории не случайно. Именно так, как жулик-продавец, самоуверенно и нахально, Некромансер разговаривал тогда, когда двойняшки с ним впервые встретились. А сейчас его голос напоминал интонации того же продавца после вмешательства мужика в кепке. Что же поменялось? И Костя понял: Некромансер почувствовал, что двойняшки обрели силу. Может быть, такую, которую самому Некромансеру не одолеть…

Наверняка Некромансер прочел эти Костины мысли, потому что тут же постарался придать своему телепатическому голосу прежнюю уверенность: «Да, вы обрели большую силу. Но даже она не поможет вам выйти отсюда живыми, если вы не уничтожите источник энергии, находящийся за каменной плитой, на которой начертаны знаки Великого заклятия. Вы уже прикоснулись к этой плите, когда прилетели сюда сверху. Теперь Великое заклятие довлеет над вами! Если вы попытаетесь обратить против плиты оружие, которым я вас наделил, то это оружие поразит вас самих и даже защитная оболочка вам не поможет. А если вы попытаетесь бежать из этого подземелья, то Великое заклятие вернет вас обратно сюда, на площадку, уже с первой ступеньки лестницы. Способность летать вы уже потеряли!»

Конечно, Костя это тут же проверил, то есть попробовал подпрыгнуть. Вика тоже. Увы, Некромансер не врал. Подпрыгнуть, конечно, они сумели, но не выше, чем обычно прыгали, и сразу же приземлились на пол.

«А теперь попробуйте подняться по лестнице!» — подзудил Некромансер.

Костя и Вика попробовали. Едва они попытались поставить ноги на нижнюю ступеньку лестницы, как почувствовали, что упираются ногами в какую-то невидимую стену. Будто между ними и ступенькой поставили нетолстое, но очень прочное стекло.

«Вот видите! — заявил Некромансер. — Если вы не уничтожите источник энергии, противодействующей моему Великому Замыслу, то останетесь здесь навечно!»

«Но как же мы его уничтожим, — удивилась Вика, — если он, этот источник, находится за плитой, а плиту, как вы сказали, мы не сможем ничем разрушить?»

«Да, — подтвердил Некромансер торжественно, — разрушить ее нельзя. Но ее можно открыть, если в определенной последовательности прикоснуться к магическим знакам и рисункам, изображенным на плите! А из ныне живущих лишь я знаю эту последовательность! Поэтому вы должны подчиняться мне беспрекословно!»

 

Глава XVI

ВЕЛИКОЕ ЗАКЛЯТИЕ

Двойняшки притихли: против колдовства не попрешь! А Некромансер, убедившись, что сомнения в его всесилии пресечены в корне, объявил: «Итак, приступаем к процедуре открытия плиты! Всего вы видите перед собой тринадцать знаков и рисунков, расположенных в полном беспорядке. Примерно в середине этого хаоса находится изображение змеи. Ее легче всего найти, ибо это единственный рисунок, сделанный белой краской. Если вы присмотритесь, то увидите, что оно состоит из головы, хвоста и двенадцати квадратных клеток, наподобие тех, что бывают в кроссвордах и чайнвордах. Нашли?»

«Да, — хором отозвались двойняшки, — видим!»

«Теперь Костя должен встать справа от Вики».

Это распоряжение было нетрудно выполнить.

«Хорошо! — похвалил Некромансер. — Возьмитесь за руки так, как в детском саду, когда ходили парами!»

Двойняшки и это исполнили.

«Отлично! Теперь вы должны приблизиться к плите на расстояние вытянутой руки и стать точно напротив изображения змеи!»

Костя и Вика подошли к плите и теперь, чтоб дотронуться до изображения змеи, им было достаточно вытянуть руки.

«Внимание! — воскликнул Некромансер. — Действуйте только по моей команде и строго одновременно. На счет «три» Вика должна прикоснуться указательным пальцем левой руки к хвосту змеи, а Костя указательным пальцем правой — к голове! Запомнили? Строго одновременно! Что бы вы ни почувствовали, не убирайте пальцы, пока я не скажу: «Стоп!» и ни в коем случае не разнимайте руки! Иначе ничего не получится! Приготовились! Раз… Два… Три!!!»

Двойняшки точно выполнили команду и одновременно прикоснулись к голове и хвосту изображения змеи. В ту же секунду их сильно тряхнуло, будто ударом тока. Костя и Вика вообще-то испытали инстинктивное желание отдернуть руки от плиты, но пальцы будто припаяло к нарисованной змее. Наверно, если б они захотели, то могли бы все-таки отдернуть руки, но страх ослушаться Некромансера был сильнее их воли.

Через несколько мгновений где-то внутри плиты послышался громкий щелчок, будто какое-то реле сработало, затем — нарастающее низкое гудение. Плита начала вибрировать, и вместе с ней ребята. Вибрация нарастала одновременно с гудением, но двойняшки, несмотря на эти неприятные ощущения, упорно держали пальцы на голове и хвосте нарисованной змеи. Потому что Некромансер все еще не сказал: «Стоп!»

Так они продержались секунд десять, за время которых гудение и вибрация стали почти непереносимыми. Еще немного — и Костя с Викой просто упали бы в обморок, но тут из плиты послышался второй щелчок, а изображение змеи вдруг засияло ярко-белым светом, как будто было не простой известкой намалевано, а составлено из газоразрядных трубок, как световая реклама. И гудение, и вибрация сразу же прекратились.

«Стоп!» — вскричал Некромансер, и Костя с Викой убрали пальцы от светящегося рисунка.

«Немного передохните и послушайте, что делать дальше, — объявил Некромансер. — Сейчас очень важно, чтоб вы действовали слаженно и ничего не перепутали. Как видите, из двенадцати оставшихся рисунков шесть нарисованы синей краской, а шесть — красной. Из каждых шести рисунков одного цвета три изображают животных, а три другие — письмена, похожие на геометрические фигуры. Красные рисунки — Викины, синие — Костины. Запомнили? Очень хорошо. Теперь Вика назовет фигурки зверей, которые нарисованы красной краской».

«Слон, крокодил и обезьяна, по-моему!»

«Правильно. Костя, какие звери у тебя?»

«Жираф, бегемот и с рогами какой-то… Не то бык, не то козел…»

«Антилопа гну, — поправил Некромансер. — Теперь постарайтесь определить, на какие геометрические фигуры похожи письмена. Вика!»

«Круг с точкой в середине, три треугольника, как елочка, и квадрат с двумя черточками по бокам».

«Так, теперь Костя!» — Некромансер будто всю жизнь учителем проработал — опрос вел!

«Равносторонний треугольник с точкой, две сопряженные окружности и квадрат с черточками на горизонтальных сторонах!» — бойко ответил Костя.

«Объясняю порядок действий, — все тем же учительским тоном объявил Некромансер. — Я буду называть рисунок так, как вы его только что назвали сами. Если я называю рисунок красного цвета, то Вика прикасается к нему указательным пальцем левой руки, а Костя указательным пальцем правой дотрагивается до крайней левой клетки. Это уже не обязательно делать одновременно, важно ничего не перепутать, иначе плита не откроется и вы никогда отсюда не выйдете! Итак, «обезьяна»!»

Вика не без робости притронулась к рисунку — вдруг опять током ударит?! Но на сей раз ничего такого не произошло.

«Костя! — поторопил Некромансер. — Не забыл? Крайняя левая клетка!»

А вот когда Костя дотронулся пальцем до шероховатой поверхности плиты, то их с Викой вновь кусануло, правда, намного слабее, чем в первый раз. Одновременно произошло маленькое чудо: красный рисунок, изображавший что-то похожее на обезьяну, бесследно исчез с того места, где находился раньше, будто был не намалеван охрой на камне, а изображен электронным лучом на экране компьютера. Зато в крайней левой светящейся клетке на туловище «змеи» возникла маленькая мерцающая копия красного рисунка.

«Прекрасно! — похвалил Некромансер. — Теперь я назову рисунок синего цвета, Костя прикоснется к нему указательным пальцем правой руки, а Вика указательным пальцем левой дотронется до крайней правой клетки! Сопряженные окружности»!

Теперь волноваться пришлось меньше, потому что ребята знали, что, кроме слабого электрического укуса, им ничего не грозит. С плиты исчезли синие окружности, а их уменьшенное изображение замерцало в крайней правой клетке.

«Теперь снова Вика! «Кружок с точкой»! Костя — третья клетка слева!» — скомандовал Некромансер.

Дальше все пошло очень быстро, и не дольше чем через пять минут, все рисунки и письмена исчезли с плиты, а двенадцать клеток на светящемся изображении змеи заполнились их маленькими копиями. Красные и синие изображения разместились в таком порядке, если смотреть слева направо: «обезьяна» — «бегемот» — «кружок с точкой» — «квадрат с черточками на горизонтальных сторонах» — «слон» — «жираф» — «три треугольника елочкой» — «треугольник с точкой» — «крокодил» — «антилопа гну» — «квадрат с черточками по бокам» — «сопряженные окружности».

Костя и Вика думали, что плита откроется сразу же, как только будет заполнена последняя клетка, но не тут-то было.

«Теперь надо снова прикоснуться к голове и хвосту «змеи»! — повелел Некромансер. — Так же, как вы это делали в самом начале! Раз… Два-а… Три!!!»

На сей раз ребят очень крепко тряхнуло током, но его воздействие было очень коротким. «Змея» исчезла с плиты, а вместо нее на плите нарисовался правильный замкнутый круг, составленный из все тех же клеточек с красными и синими рисунками. Сразу после этого послышалось гудение, затем — скрежет камня по камню, и плита медленно отъехала куда-то вбок, открыв проход, за которым царила абсолютная тьма. А на том месте, где раньше была плита, ярко светилась серебристо-белая полоса, должно быть обозначавшая какую-то границу.

«Дальше все зависит от вас! — торжественно объявил Некромансер. — Если вы сумеете уничтожить то, что противодействует моему Великому Замыслу, то сможете выйти из этого подземелья, если нет — мне вас будет очень жалко. Вперед!»

Костю и Вику словно бы в спины подтолкнули, и они против своей воли едва ли не пулей влетели в проход, открывшийся за плитой. Едва они перескочили за серебристо-белую черту, как позади них гулко щелкнуло, заскрежетало, и плита с огромной скоростью прямо-таки рухнула на прежнее место, наглухо отрезав ребят от лестницы. Телепатия, конечно, тут же отключилась, и никаких указаний, подсказок или советов Некромансера можно было не дожидаться. Правда, инфракрасное зрение работало, и Костя с Викой смогли различить, что находятся в начале какого-то не очень длинного коридора. В конце этого коридора просматривалась не то дверь, не то такая же плита, как та, что они недавно миновали.

— Если это дверь, — предположил Костя, — то ее, наверно, вышибить можно. А вот если плита, тогда…

Договаривать он не стал, потому что ничего хорошего повторная встреча с заколдованной плитой не сулила. Конечно, если там точно такое же заклятие наложено и те же рисунки употребляются, тогда еще ничего, но вот если там что-то другое — дело плохо.

Конечно, надеяться на лучшее никому не вредно, но, когда, пройдя с полсотни шагов по коридору, ребята подошли вплотную к преграде, они тяжко вздохнули. Во-первых, это была не дверь, а плита, то есть вышибать ее хоть каким оружием было нельзя — сам себя погубишь. Ну и во-вторых, на плите были нарисованы совсем другие картинки и письмена. Правда, теми же цветами — белым, синим и красным, но совсем не те, что на первой плите.

 

Глава XVII

РАСШИФРОВКА

— Приплыли… — буркнула Вика. — Ну и врун же этот Некромансер! «Источник за плитой, источник за плитой!» А тут еще одна плита.

— По-моему, — предположил Костя, — он просто не знал точно, что находится за первой плитой. Он только чувствует, что мы подходим все ближе и ближе, но не может определить место, где эта штука стоит.

— Это все ерунда! Вот скажи лучше, куда мы теперь пойдем? С обеих сторон плиты, и пробить их нельзя. На этой, — Вика указала на плиту, перед которой они стояли, — совсем другие картинки, а на той, что сзади, с этой стороны вообще картинок нет…

— Вообще-то, — сказал Костя, разглядывая новую плиту, — тут кое-что очень похоже. Во-первых, тоже тринадцать картинок — это раз. Посередине одна, белая, только не змея, а ящерица. И тоже на туловище двенадцать клеток. Во-вторых, шесть рисунков синие и шесть красные — точно так же, как на первой плите. В-третьих, и среди красных, и среди синих по три рисунка с животными и по три — с геометрическими фигурами.

— Но они же совсем другие! — проворчала Вика. — Смотри, среди красных — лев, черепаха и зебра, а среди синих — кабан-бородавочник, носорог и страус. И письмена не такие. Красные: перечеркнутый пятиугольник, два треугольника остриями вниз и квадрат с точкой. Синие: перечеркнутый кружок, ромб с точкой и два квадрата один внутри другого. Ты знаешь, в каком порядке их надо ставить? Я — нет.

— Между прочим, кое-что мы об этом порядке знаем! — возразил Костя. — Во-первых, на первой плите красные и синие изображения чередовались: красный-синий-красный-синий… и так далее. Во-вторых, при этом обязательно подряд стояли по два изображения животных — красное и синее, и по две геометрические фигуры, тоже красная и синяя.

— Ну и что? Как будто ты знаешь, кого вперед ставить, черепаху или зебру?

— Можно попробовать поискать закономерность, — наморщил лоб Костя, который как известно, был силен в математике.

Для начала он присел на корточки и стал пальцем чертить на полу пещеры большие буквы «К» и «С».

— Это значит «красный» и «синий», — пояснил он заглянувшей через его плечо Вике. Получилась длинная цепочка из чередующихся букв:

КСКСКСКСКСКС.

Теперь, пока не забыли, запишем под этими буквами слева направо: «обезьяна» — «бегемот» — «кружок с точкой» — «квадрат с черточками на горизонтальных сторонах» — «слон» — «жираф» — «три треугольника елочкой» — «треугольник с точкой» — «крокодил» — «антилопа гну» — «квадрат с черточками по бокам» — «сопряженные окружности», — комментировал свои труды Костя. — То есть как располагалась комбинация картинок, открывшая первую плиту. А теперь выпишем в столбики то, что было, и то, что есть сейчас…

И написал в четыре столбика:

1-я плита 2-я плита

Обезьяна Бегемот Лев Кабан

Слон Жираф Черепаха Носорог

Крокодил Антилопа гну Зебра Страус

— Так! — азартно воскликнул Костя. — Смотри! Звери в первых двух столбиках записаны так, как приказывал Некромансер, то есть такими парами и в том порядке, которые наверняка открывают плиту. Понимаешь?! Ну а третий и четвертый столбики я пока просто так, как придется, написал. Но можно прикинуть, что звери в эти пары объединены по каким-то общим признакам. Среди тех шести животных, что были нарисованы на первой плите, есть одно пресмыкающееся — крокодил и среди тех, что на этой плите, тоже одно — черепаха…

— Стало быть, черепаху надо поставить на то же место, что и крокодила? — догадалась Вика.

— Конечно! — Костя быстро стер слова «черепаха» и «зебра», а затем, разровняв пыль, написал их снова, но уже в обратном порядке и поставил галочки рядом со словами «крокодил» и «черепаха».

1-я плита 2-я плита

Обезьяна Бегемот Лев Кабан

Слон Жираф Зебра Носорог

Крокодил Антилопа гну Черепаха Страус

— Идем дальше, — объявил Костя. — Антилопа гну и кабан-бородавочник — самые уродливые из всех двенадцати зверей, верно? Значит, в пару к черепахе ставим кабана.

1-я плита 2-я плита

Обезьяна Бегемот Лев Страус

Слон Жираф Зебра Носорог

Крокодил Антилопа гну Черепаха Кабан.

— По-моему, страуса с носорогом надо тоже поменять местами! — догадалась Вика. — У страуса, как и у жирафа, — длинная шея!

— А у носорога, как и у бегемота, — «нету талии»! — Костя сразу припомнил смешную песенку из видеоклипа и внес нужные поправки.

1-я плита 2-я плита

Обезьяна Бегемот Лев Носорог

Слон Жираф Зебра Страус

Крокодил Антилопа гну Черепаха Кабан

— Всего четыре зверя осталось, — озабоченно произнес Костя, а какие у них общие признаки — не поймешь.

— Я знаю! — воскликнула Вика. — Слоны и зебры — только растительной пищей питаются, а обезьяны и львы — мясо едят.

— Где это ты видела, чтоб обезьяны мясо ели? — засомневался Костя. — Они, по-моему, бананы кушают или листья…

— Не беспокойся, — уверенно сказала Вика, — если мышь, крысу или чего-нибудь такое поймают — наверняка сожрут.

— Ладно, — согласился Костя, — можно пока так оставить. Теперь надо с письменами разбираться. Тут, пожалуй, посложнее угадать будет.

— А по-моему, гораздо проще! — не согласилась Вика. — Я уже почти все угадала!

— Как это?

— Давай сперва запишем то, что уже угадали так, как это на клеточках будет выглядеть! — не ответив на вопрос, предложила Вика, и Костя послушно подписал под буквами «К» и «С» угаданные названия животных.

К С КС К С КС К С КС

лев носорог?? зебра страус?? черепаха кабан??

— Значит, прошлый раз были такие пары, — произнес Костя и начал чертить: — «Кружок с точкой» — «квадрат с черточками на горизонтальных сторонах»; «три треугольника елочкой» — «треугольник с точкой»; «квадрат с черточками по бокам» — «сопряженные окружности». А что есть теперь? У тебя: «перечеркнутый пятиугольник», «два треугольника остриями вниз» и «квадрат с точкой». У меня: «перечеркнутый кружок», «ромб с точкой» и «два квадрата один внутри другого». Ну, так что ж ты угадала?!

— По-моему, — сказала Вика, — раз на первой плите сработала пара «кружок с точкой» и «квадрат с черточками на горизонтальных сторонах», то и здесь в первой паре должны стоять мой красный «квадрат с точкой» и твой синий «перечеркнутый кружок». Во-первых, потому что и тут, и там точка, а во-вторых, потому что и тут, и там косые черточки есть.

— Идет! — согласился брат. — Дальше!

— Дальше, я думаю, будет пара «два треугольника остриями вниз» и синий «ромб с точкой»! А третьей — «перечеркнутый пятиугольник» и «два квадрата один внутри другого». Объяснить, почему, или сам догадаешься?

— Не воображай очень сильно, а? — скромно попросил Костя. — Допустим, я все это понял. Но учти, если мы неправильно наберем код, то есть «Великое заклятие», нам отсюда не вернуться!

— Ладно, — сказала Вика, немного убавив восхищения собственной смекалкой, — давай сначала попробуем «ящерицу» включить.

— Да, — согласился Костя, — а то мудрили-мудрили с этой расшифровкой, а потом окажется, что все напрасно.

Костя с Викой встали так же, как в прошлый раз, и приблизились к плите.

— Считать кто будет? — спросила Вика, вспомнив, что к плите надо прикасаться строго одновременно.

— Давай, я, — Костя решил принять ответственность на себя. — Раз… Два-а… Три!

Ни укус тока, ни гудение, ни щелчки на сей раз не воспринимались так болезненно, и ребята вполне спокойно дотерпели до того момента, когда изображение ящерицы засияло ярким, правда, почему-то золотистым светом.

— Врубилась, — вздохнул Костя, как будто был этим не очень доволен. С одной стороны, он, конечно, радовался тому, что не ошибся, и механизм открывания второй плиты примерно такой же, как у первой, но с другой стороны, теперь предстояло заполнять клетки. Что будет, если их догадки оказались неверными?! Некромансер ведь только говорил, что если они ошибутся, то не выйдут из подземелья, но что конкретно может случиться — не объяснял…

— Ну, поехали! — сказала Вика, прикасаясь к изображению льва. Костя с превеликой осторожностью дотронулся до крайней левой клетки… Есть! Получилось! Лев исчез со стены и замерцал в светящейся клеточке.

— «Два квадрата, один внутри другого», — напомнила Вика, и Костя с трепетом прикоснулся к нарисованной фигуре, а его сестра — к крайней правой клетке. Ура! И тут все в порядке.

Один за другим красные и синие рисунки появлялись в клеточках на спине светящейся ящерицы, и чем большее число клеток заполнялось, тем больше ребята обретали уверенности, тем больше появлялось надежды, что все кончится хорошо.

И вот — свершилось! Все двенадцать клеток замерцали красными и синими огоньками на спине золотистой ящерицы!

— Ну, — воскликнул Костя, — раз… два-а… три!!!

Они вновь притронулись к голове и хвосту ящерицы, изображение пресмыкающегося превратилось в красно-синий круг, послышалось гудение, затем скрежет камня, и плита поднялась вверх, открыв точно такой же непроглядно-темный проем, как и первая. Только на полу сверкала не серебристо-белая, а золотисто-желтая черта.

Правда, теперь Костю и Вику было некому подгонять. То ли телепатия по-прежнему не работала, то ли Некромансер не имел силы влиять на события.

— Ну что, с богом? — сказала Вика.

— С богом! — кивнул Костя, и двойняшки, не разнимая рук, дружно перепрыгнули через золотистую черту. Конечно, сразу после этого за их спинами послышался скрежет и гул плиты, молниеносно закрывшей проход, но на сей раз это уже не произвело на двойняшек особого впечатления. Не до плиты стало…

 

Глава XVIII

МОНСТРЫ

Едва плита опустилась и погасло свечение от золотистой черты, как Костя и Вика очутились в кромешной тьме. Инфракрасное зрение отчего-то не включилось, и двойняшки даже сами себя рассмотреть не могли. Если б они не держались за руки, то наверняка не сумели бы отыскать друг друга.

Несколько секунд после того, как опустилась плита, стояла абсолютная тишина. Ребята даже дыхания своего не слышали, наверно, потому, что затаили его от нахлынувшего страха. Потом они, конечно, задышали, но уже после того, как эту тишину нарушил первый и очень негромкий удар африканского барабана тамтама: бум!

После этого удара прошло еще несколько секунд тишины и послышался сдвоенный удар тамтама: бум-бум! Потом, примерно через такой же промежуток времени, опять одиночный: бум! И снова двойной: бум-бум!

Около минуты тамтам бил в таком медленном ритме, а затем промежутки между ударами стали короче: бум! бум-бум! бум! бум-бум! Еще через минуту в унисон с первым барабаном зазвучал второй, потом третий, четвертый, пятый… Вскоре казалось, что где-то там, в темноте, бьют десятки, а может, даже сотни барабанов. И ритм боя тамтамов все время ускорялся.

А потом какой-то хриплый голос затянул басом:

— О-е-е-е-е!

Запевала вел это односложное песнопение пол-минуты, а когда вроде бы иссяк, сразу множество голосов подхватило:

— О-е-е-е-е-е-е! — да так, что воздух задрожал. И барабаны прибавили скорости в ритме: бум! — бум! — бум! — бум! — бум! — бум! — бум! — бум! — бум! — бум! — бум! — бум!

На фоне этого несмолкающего, настырного, сводящего с ума барабанного боя невидимый запевала завел что-то явно угрожающее:

— Ая-ая-о! Ая-ая-о!

И тут же хор, состоявший, похоже, из многих сотен басов, подтянул так, что уже и каменный пол под ногами завибрировал:

— Ая-ая-о! Ая-ая-о!

Сразу после этого где-то недалеко впереди вспыхнуло пламя. Сначала небольшое, вроде как от спички или зажигалки. Однако уже через несколько секунд пламя разрослось до величины олимпийского огня, а еще через мгновение заполыхало почти как нефтяной или газовый факел.

Конечно, как только пламя достигло таких размеров, никакой тьмы и в помине не осталось, а потому двойняшки смогли наконец беспрепятственно увидеть, куда они попали. Нельзя сказать, что при свете им стало не так страшно, — скорее наоборот!

Да, они находились в нижней части той самой сферы, куда уже проваливались сверху, через шахту. Но тогда они болтались в воздухе над слоем зеленоватого тумана, под куполом, а теперь очутились внизу, и зеленоватый туман клубился над ними на высоте в полкилометра. Теперь, правда, он был багровый, поскольку его снизу подсвечивал огромный коптящий факел. Но, конечно, не туман и даже не факел нагнали на двойняшек тот неописуемый страх, который Костя и Вика испытали после того, как стало светло.

Не далее чем в сотне метров от них высилось некое циклопическое, чудовищных размеров сооружение: не то гора, не то пирамида, не то конус. Она была сложена из огромных, черных, гладко отшлифованных камней несколькими уменьшающимися в размерах уступами. Эти уступы поднимались аж до высоты московского Белого дома. А на последнем, самом небольшом — каких-нибудь тридцать метров в диаметре — находился постамент громадной скульптуры — наверно, не ниже, чем Петр I работы Церетели, но гораздо страшнее. Пламя, освещавшее все вокруг, вырывалось откуда-то из-под ног этого чудовища, изваянного из такого же черного камня, как и вся гора-пирамида. Наверняка если б статуя была отлита из бронзы или даже чугуна, то уже давно начала плавиться, ибо жар от пылавшего под ней огня чувствовался даже в ста метрах, там, где стояли Костя и Вика.

— Идол! Черный идол! — пролепетала Вика и крепко сжала Костину руку. Обоих била мелкая дрожь, потому что скульптура одним своим видом наводила ужас.

Голова Черного идола представляла собой некий огромный, приплюснутый череп, с ромбовидными глазницами, в которые были вставлены невиданных размеров изумруды, испускавшие зловещие зеленые блики. На месте ушей у Идола торчали гигантские бычьи рога, а челюсти, усаженные двумя рядами крокодильих зубов, выдавались вперед на несколько метров. Плечи и локти Черного идола щетинились длиннющими, очень острыми шипами, а вместо кистей рук были крокодильи лапы с огромными когтями. Очень похожие на те, какими обладал Великий Некромансер…

Это сходство не укрылось от Костиного внимания, но он был еще слишком напуган, чтоб хладнокровно рассуждать.

Дело в том, что статуя — это все-таки статуя. Идол стоял посреди пламени на своем пьедестале и не двигался, только светил изумрудными глазищами. Он лишь своим видом пугал, а вот ниже него, на уступах горы-пирамиды рядами стояли многочисленные и разнообразные монстры, которые явно двигались, приплясывали, лупили в свои тамтамы и пели все те же «о-е-е-е» или «ая-ая-о», то солируя, то хором.

Вот этих-то чудищ стоило всерьез опасаться. Хотя бы потому, что среди них не было ни одного ниже трех-четырех метров. Там были и гориллы со львиными мордами, и жирафы со змеиными головами и крокодильими хвостами, и черепахи с крокодильими мордами, и антилопы гну с носорожьими головами и змеями вместо хвостов… Попались на глаза даже слоны с шестью чудовищно увеличенными лапами горилльего образца и пятью двухметровыми гадюками вместо хобота, не говоря уже о крокодилах со львиными лапами и зебрах с тремя головами гиен на трех змеиных шеях. Причем все эти невероятные гибриды не имели той естественной окраски, какую имеют в природе настоящие животные, а были столь же черны, как Идол, и глаза их тоже светились изумрудно-зеленым светом. Правда, пасти у всех были кроваво-красные, а зубищи, клыки и рога серебристо блестели, будто металлические. Кроме того, на многих монстрах висели всякие там ожерелья, браслеты, пояса и другие побрякушки из черепов, костей, зубов и иных тому подобных материалов.

— Ой, — пробормотала Вика, — они же нас съедят! Или того хуже…

— Чего «хуже»? — удивился Костя.

— Души утащат, вот чего! — отозвалась сестра. — Это же нечистая сила, неужели не видишь?!

— А по-моему — просто мутанты, — не согласился Костя. — Мне папа говорил, что с помощью генной инженерии можно, в принципе, даже гибрид человека и пиявки вывести.

Бой тамтамов, воинственные песнопения и пляски, сопровождавшиеся щелканьем зубами, верчением хвостами и топаньем ногами, не прекращался. Украшения из черепов и костей во время этого беснования постоянно брякали и тарахтели, создавая такой шум, какого даже на бразильском футболе не бывает.

Однако, хотя чудища и шумели по-всякому, и зубами щелкали на своей пирамиде, и зелеными глазами зыркали, ни одно из них не торопилось приближаться к Косте и Вике. А ведь те уже несколько минут стояли в ста метрах от пирамиды, и их нельзя было не заметить. Хотя, наверно, любой из всех этих, выражаясь по-виннипуховски, «слонопотамов» мог бы даже в одиночку растоптать незваных гостей. Без применения рогов и зубов. Тем не менее чудища не делали ни шагу вперед. И тут Костю осенила неожиданная догадка…

— Знаешь, — прошептал он Вике, — по-моему, они нас тоже боятся! И даже больше, чем мы их!

— С чего это ты взял? — вытаращила глаза сестра. — Нас двое, а их вон сколько! И потом, мы им даже макушками до колен не достанем!

— А ты что, забыла, сколько мы силы набрали, пока сюда шли? Змей уничтожили, мутантов этих летучих испепелили! Два Великих заклятья расколдовали, причем одно — самостоятельно, без Некромансера. Расшифровали! Небось все эти слонопотамы думали, что раз спрятались под зеленый туман, да еще за две заколдованные двери, так к ним никто и не придет. А мы взяли да и пришли. Вот они, эти самые духи, и напугались до ужаса. Собрались толпой, чтоб не так страшно было, и ужас на нас нагоняют своими барабанами. А у самих небось поджилки трясутся!

— Ну да… — скептически буркнула Вика, у которой точно поджилки тряслись. — У нас даже телепатия не действует. Наверно, и оружие тоже.

— А давай проверим!

— Ага, стрельнешь в них — и сам же сгоришь!

— Зачем стрелять? Давай просто шаг вперед сделаем и посмотрим, что будет!

— Да-а… А вдруг набросятся?

— Если поймут, что мы их боимся, — точно набросятся! Ну, раз-два!

И Костя с Викой дружно шагнули вперед! Ритм барабанов сразу же сбился, песни и пляски оборвались, а из множества глоток черных монстров вырвался явно испуганный вопль:

— У-у-у! — зверюги даже попятились немного. Правда, уже через несколько секунд они опять принялись барабанить, орать, выть и приплясывать пуще прежнего.

— Видишь?! — торжествующе сказал Костя. — Они нас точно испугались! Значит, есть чего бояться. Сейчас они опять орут, но если мы еще шаг сделаем, то они опять шарахнутся. Ну, пошли!

Двойняшки сделали второй шаг, и из рядов чудищ вновь вырвался испуганный вой. Некоторые монстры, стоявшие на самом нижнем ярусе пирамиды, попытались перелезть повыше, но не могли втиснуться в плотный слой тех, кто уже стоял там. Эти верхние стали выпихивать нижних, а те — цепляться за них лапами, хоботами и даже зубами. Началась возня, давка и сутолока, поэтому петь, барабанить, щелкать зубами и приплясывать монстры на сей раз начали лишь через несколько минут.

За это время Костя сумел получше присмотреться к чудищам и сделал весьма полезное открытие:

— Слушай, Вика! Все эти чучела сделаны на базе тех зверей, которые были нарисованы на первой и второй плитах! Понимаешь? Просто одним зверям приклеили что-нибудь от других — и все. Например, крокодилью голову к черепахе или змею к слону вместо хобота…

— Ну и что?

— А то, что эти самые монстры, должно быть, как-то связаны с Великим заклятьем!

— Ну, связаны, а дальше что?

Что дальше, Костя еще не придумал, а потому сказал:

— Давай еще шаг вперед сделаем, а то эти чудики надоели со своим воем… Может, еще на пять минут уймутся?

— Ладно, шагнем… — согласилась Вика, которая тоже стала меньше бояться.

И они сделали еще один шаг. Паника, которая поднялась в рядах монстров, никакому описанию не поддается. Чудища, стоявшие не только на первом и втором уступах пирамиды-горы, но и на всех остальных, гораздо более высоких, подняли толчею, суматоху и драку. Все хотели залезть повыше, спихнуть вниз своих собратьев. Те, кто уже сидел высоко, упирались, толкались и не давали себя сбросить с верхних ярусов. Визг, писк, рев и вообще гвалт стоял неимоверный.

— Да уж, — поморщилась Вика, — унялись они! Это почище тамтамов будет!

Но тут и самим двойняшкам пришлось испугаться. Неожиданно откуда-то снизу послышался низкий, глухой гул. И еще скрежет какой-то.

— Мамочки! — взвизгнула Вика. — Кто-то из-под земли лезет! Бежим!

Но Костя сразу заметил, что, услышав гул, монстры перестали драться между собой и как по команде повернули свои пасти, клыки и рога в сторону близнецов.

— Нельзя! — сказал он. — Если мы побежим, они нас точно разорвут!

— А если не побежим, то нас этот съест, который из-под земли лезет!

— Пусть сперва вылезет! Мы ему как вдарим голубым пламенем — еще пожалеет, что вылез! — бесстрашно заявил Костя.

Как раз в этот момент в нескольких метрах перед ребятами земля вспучилась, лопнула, и на поверхности появилась… нет, вовсе не голова очередного монстра, а всего лишь прямоугольная каменная плита, точно такая же, как те две, что двойняшки уже миновали. Только эта плита не служила дверью, как предыдущие, а просто торчала из земли наподобие могильной стелы.

— Смотри! — воскликнул Костя. — На ней тоже змея и ящерица, а вокруг такие же рисунки!

— Не такие же, — возразила Вика. — Во-первых, на змее и ящерице только по шесть клеточек, а во-вторых, на рисунках вокруг них — только животные, а геометрических фигур нету!

— Правильно! — подхватил Костя. — Значит, надо перенести на змею только шесть животных, которые были на первой плите, а на ящерицу — тех, что были на второй! Ну, включаем змею?!

— Будь что будет… — смиренно вздохнула Вика.

— Раз… Два-а… Три!!! — на сей раз одновременное прикосновение к голове и хвосту изображения змеи прошло почти безболезненно — чуть-чуть щипнуло, и все. Змея тут же засветилась серебристо-белым светом, а из рядов монстров вырвался испуганный вздох:

— А-а-ах….

— Ага, не нравится?! — злорадно произнес Костя. — Ну, давай заполнять змею. Помнишь, что там было первым?

— Помню. Обезьяна была.

— Нажимай на обезьяну!

Когда Вика приложила указательный палец левой руки к изображению обезьяны, а Костя — указательный палец правой к левой крайней клетке на изображении змеи, то все получилось как обычно, то есть большое изображение обезьяны исчезло с плиты, а в клеточке замерцало маленькое. Но вот того, что произошло в следующую секунду, ни Костя, ни Вика не ожидали.

Дикий вой из множества глоток монстров потряс воздух. Двойняшки высунули носы из-за плиты и были поражены увиденным.

Прямо на их глазах часть монстров начала разваливаться на куски. От одних отваливались обезьяньи головы, от других — лапы, от третьих — туловища. То, что не принадлежало обезьянам, оставалось на месте и судорожно дрыгалось на уступах пирамиды, а все остальное — поднималось в воздух! Там эти части тел подлетали друг к другу, каким-то непостижимым образом склеивались и постепенно превращались в обычных горилл, шимпанзе и разных там гамадрилов с бабуинами без всяких лишних добавлений! При этом исчез и черный, блестящий цвет шкур, и зловеще-зеленый блеск глаз, и неестественно белый оскал зубов. С визгом и верещанием обезьяны, нелепо размахивая руками, стали подниматься все выше и выше, а затем одна за другой исчезать в облаках зеленого тумана.

— Я все поняла! — восторженно завопила Вика. — Давай скорее и всех остальных превращать! Кто следующий?

— Бегемот, по-моему…

Дальше все пошло проще. Сначала вернули нормальный облик бегемотам, потом слонам, жирафам, крокодилам и антилопам гну, а когда все клетки на изображении змеи были заполнены, то исчезли и все змеи, входившие в состав монстров. Точно так же, как обезьяны, все остальные виды восстановленных животных взмывали к облакам зеленого тумана и исчезали в них.

— Теперь ящерицу надо заполнить! — лихорадочно вскричал Костя. — Мы побеждаем, ура!

И ящерицу заполнили. Когда в облака зеленого тумана улетели львы, страусы, носороги, черепахи и кабаны-бородавочники, на уступах пирамиды не осталось ни единого монстра. Только Черный идол возвышался на своем постаменте посреди бушующего пламени, и из глазниц его приплюснутого черепа исходило жуткое зеленое сияние.

— Ой! — пискнула Вика. — По-моему, он на нас смотрит!

— Не говори ерунды, — проворчал Костя и тут же отчетливо увидел, как Идол поворачивает голову, а затем начинает угрожающе поднимать свои крокодильи лапы.

— По-моему, он сейчас в нас молнии бросит! Прячься!

Едва Костя и Вика поспешно нырнули за плиту, как голубовато-лиловая вспышка озарила все подземное царство, и громовой раскат потряс воздух…

 

Глава XIX

БИТВА С ИДОЛОМ

Двойняшки пришли в себя не сразу и даже удивились немного, что еще живы. Костя первым делом глянул на плиту, которая прикрыла их от удара. На плите ярко светились изображения змеи и ящерицы, но изображений животных в клеточках не было. Зато на плите появились письмена в виде геометрических фигур. Точно такие же, как были на первой и второй плитах.

— При чем они тут, интересно? — озадачилась Вика.

— Не знаю… — пробормотал Костя и рискнул выставить полглаза из-за плиты.

Идол стоял на своем месте, но изменил позу. Теперь клешни лапы были воздеты к облакам зеленого тумана. Вокруг каждого из шести когтей его крокодильих лап крутились зеленые смерчи. Похоже, лапы Идола постепенно втягивали в себя туман.

— Энергию набирает! — догадался Костя. — Надо скорее заполнять клеточки, а то он как шандарахнет со свежими силами…

— «Кружок с точкой»! — торопливо прикасаясь указательным пальцем к данной фигуре, воскликнула Вика.

— Крайняя левая! — сам себе подсказал Костя и поставил палец в нужную клетку.

Сверкнула вспышка, причем, пожалуй, не менее яркая, чем от молний Идола. Ба-бах! — и грохнуло не менее сильно. А вслед за этим послышался ужасающий рев, исходивший, как видно, из глотки ожившей статуи. Костя не утерпел и на несколько секунд выглянул из-за плиты.

Идол хоть и взревел от ярости, но видимых повреждений не понес. Пострадал лишь его постамент, то есть та огромная круглая «таблетка» из черного блестящего камня, что находилась непосредственно под его ногами. Она обратилась в знакомый серебристо-серый пепел, который разъяренное чудовище теперь стряхивало с ног. Пламя у ног Идола бушевало по-прежнему, и потоки горячего воздуха уносили пепел прочь.

Увидев, что идол опять вытягивает лапы вперед, Костя поспешно убрал голову за плиту. Напоследок он заметил, что толщина плиты составляет сантиметров сорок, а вся внешняя сторона обожжена и оплавлена.

Вспышка! Грохот! Пожалуй, на этот раз удар был послабее.

— Скорее, «квадрат с черточками»! — поторопила Вика. Она забыла добавить: «на горизонтальных сторонах», но Костя и так помнил, что следующей должна быть «его», то есть синяя фигура, а «квадрат с черточками на боковых сторонах» был красный, «Викин».

На сей раз вспышка и грохот получились даже сильнее, чем от удара Идола. А рев чудища уж точно был намного громче, чем в первый раз.

Высунувшись, Костя первым делом посмотрел на внешнюю сторону плиты. Это его здорово огорчило, потому что плита стала на пять сантиметров тоньше. Ежели Идол еще семь залпов сделает, то от плиты и вовсе ничего не останется…

Впрочем, и ответный удар не пропал даром.

Гора-пирамида стала ниже на несколько десятков метров, потому что в пепел обратился один из ее самых высоких ярусов. Теперь Костя понял, что каждая геометрическая фигура отображает определенный ярус пирамиды. «Кружок с точкой» означал постамент, имевший круглое сечение, а «квадрат с черточками на горизонтальных сторонах» — ярус в середине пирамиды, который в плане представлял собой квадрат. Теперь под ногами Идола был постамент треугольного сечения. Наверно, именно его должен был обозначать треугольник с точкой. Но что же тогда означают три треугольника вершинами вверх, или «елочкой», по выражению Вики? И два треугольника вершинами вниз — тоже непонятно. Наконец, каким боком тут сопряженные окружности? Ярусов таких сечений в пирамиде явно не было.

Но в неведении Костя оставался недолго. Дело в том, что Идол со своей укоротившейся пирамиды уже не мог вытянуть руки так высоко, чтоб иметь возможность втягивать в свои когти зеленый туман. И тогда он вместо очередного «выстрела» по плите решил потратить энергию на то, чтоб сделать повыше свой пьедестал. Сперва на верхней грани треугольного постамента, прямо под ногами Идола, возникла одна пирамида, потом другая, наконец, третья. Каким образом идолу удавалось держаться на острие этой ужасно шаткой конструкции, неизвестно — должно быть, колдовство помогало! — но так или иначе он сумел дотянуться до облаков зеленого тумана и вновь стал пополнять запасы энергии.

— Скорее! «Елочку»! — заорал Костя.

Едва красная «елочка» из трех треугольников вершинами вверх зажглась в третьей клеточке на изображении змеи, как сверкнула вспышка, послышался грохот, а затем — разъяренный рев Идола, которому не дали полностью дозаправиться. Гигант, конечно, устоял и даже ответил ударом молнии, но не очень сильным.

В этот раз Костя даже высовываться не стал, а сразу же включил синий треугольник с точкой. Вспышка! Шарарах! И дикий вой Идола, из-под которого в очередной раз вышибли пьедестал, прозвучал для двойняшек, будто веселая музыка.

Пока Идол выл, Костя и Вика успели еще раз бабахнуть и вышибить из пирамиды еще один, средний ярус квадратного сечения. Ответный удар получился совсем слабым, и Костя опять рискнул выглянуть из-за укрытия, чтобы посмотреть, не развалился ли еще Идол и какой толщины нынче плита.

Идол, увы, не развалился, но Костя был готов спорить на бутылку пепси-колы, что чудище примерно на четверть уменьшилось в росте. Тем не менее сдаваться Идол не собирался. Он опять начал тратить энергию на увеличение высоты пирамиды. На сей раз под его ножищами появились два огромных шара, которые громоздились один на другом. Как он на них удерживался — черт его знает, но до облаков зеленого тумана все-таки дотянулся.

Правда, ненадолго — Костя с Викой вышибли их у него из-под ног, заполнив последнюю клетку на изображении змеи. В этот раз вой Идола прозвучал особенно отвратительно и истошно. Изображение змеи вспыхнуло и погасло. В ответ Идол только чуть-чуть пщикнул — вспышка была не ярче, чем от электросварки, а вместо грома получился какой-то треск.

Костя поглядел на чудище и увидел, что оно сильно изменилось. Во-первых, сильно уменьшилось в росте — теперь в нем и двадцати пяти метров не было! А во-вторых, начисто исчезли ноги, превратившись в длинный и черный змеиный хвост. Правда, Идол и на нем умудрился устоять, но, как ни тянулся, достать до тумана не мог.

— Теперь ящерицу заполнять надо! Скорее, пока не очухался! — торопила Вика.

Работа закипела. Викин «квадрат с точкой» снес самый верхний ярус пирамиды, тот, где извивался лишившийся ног Идол, а «перечеркнутый кружок» Кости — самый нижний и самый большой по площади, круглый ярус. Идол попытался соорудить надстройку из двух пирамидок — «два треугольника остриями вниз» — но даже заползти не успел, как двойняшки их уничтожили. Потом еще в три раза укоротившийся Идол лишился еще одного яруса — имевшего, если смотреть на него сверху, ромбовидную форму. После этого красный «перечеркнутый пятиугольник» Вики снес последний, бывший второй снизу, пятигранный ярус пирамиды. Огненный факел, однако, ничуть не уменьшился и бил теперь откуда-то из-под толстого слоя серебристого пепла.

К этому времени Идол настолько съежился, что стал лишь чуть-чуть длиннее Кости и немного ниже Вики. Он, правда, еще барахтался, шипел, искры какие-то пускал и даже соорудил два кубика, немногим больше тех, какими в детсаду играют, но их уничтожили Костины «два квадрата, один внутри другого».

Как только последняя клеточка была заполнена, а последняя подставка Идола превратилась в пепел, изображение ящерицы исчезло с плиты, а сама плита с омерзительным скрежетом погрузилась под землю и исчезла, не оставив после себя никаких следов.

Факел, пылавший на том месте, где раньше высилась пирамида, внезапно резко удлинился и дотянулся аж до облаков зеленого тумана. Едва он лизнул их, как сверкнула оранжевая вспышка, послышался громовой раскат, и зеленые облака мгновенно вспыхнули синим пламенем. В считанные секунды посередине облачного слоя возникла круглая дыра, будто от спички, брошенной в кучу тополиного пуха. Синее пламя, полыхавшее по краям дыры, мгновенно пожрало все облака без остатка, и перед изумленными двойняшками неожиданно заголубело чистое небо, а в самом зените засияло золотистое солнце. Факел мгновенно, будто по команде, погас, но в его свете уже не было нужды. На том месте, где он горел, вдруг ударил фонтан воды, и через несколько мгновений в самом центре огромного зала возникло идеально круглое озеро с маленьким островком посередине. Затем столь же чудесным образом преобразовались и берега: там, где громоздились кучи пепла да камни, появилась почва, потом выросли травы, кусты, деревья с какими-то экзотическими плодами, из которых Костя и Вика узнали только бананы, ананасы и манго. Наконец, на ветках возникли неизвестные двойняшкам певчие птички, появились огромные цветастые попугаи, запорхали никогда не виданные огромные бабочки…

— Как красиво! — восхитилась Вика, аж хлопая глазами от восторга, и процитировала Корнея Чуковского: — «Ай да Африка, чудо-Африка!»

Косте тоже доводилось читать про Танечку и Ванечку, которые не послушались родителей и пошли в Африку гулять. Книжка эта у них с Викой была одна на двоих и очень старая. Говорят, ее еще бабушке, маминой маме, в детстве читали. Но Косте в той же книжке запомнились все-таки другие строчки:

Поэтому, разглядывая все это тропическое великолепие, он не спешил радоваться.

Во-первых, потому, что не заметил, куда подевался Черный идол, точнее, то, что от него напоследок осталось. Во-вторых, Костя хорошо помнил, что сразу за зелеными облаками нет и не может быть никакого голубого неба и солнца, ибо на месте неба находился купол, а на месте солнца — дыра, через которую они с Викой чуть больше часа назад проваливались в эту искусственную сферу, а потом удирали от мутантов-кровопийц. Наконец, в-третьих — и это было самое главное! — несмотря на все чудесные преобразования и исчезновение Черного идола из поля зрения, Великий Некромансер отчего-то не подавал голоса по телепатии. А это означало только одно: источник энергии, враждебной его Великому Замыслу, продолжает действовать.

И еще подозрительнее Костя отнесся к тому, что откуда-то сверху, прямо из небесной сини, в неведомо как возникший райский уголок стали прилетать уже хорошо известные животные: слоны, носороги, бегемоты, крокодилы, львы и прочие… Правда, никто из этой фауны, мягко приземлившись или приводнившись поблизости от двойняшек — даже львы! — не делал никаких попыток их сожрать или хотя бы укусить за пятку. Травоядные принялись щипать травку, пить водичку из озера, а хищники — подкрадываться к травоядным.

— Не нравится мне все это! — озабоченно произнес Костя. — По-моему, нам кто-то мозги пудрит! Ненастоящее все это!

— Ну, ты даешь! — возмутилась Вика. — Как это не настоящее? Вон, смотри, можно даже траву потрогать и деревья… Или банан сорвать! Даже ананас!

— Можно-то оно можно, — хмыкнул Костя, — а живот не заболит от этих фруктов? Здесь явно все искусственное, понарошку! Зебры, жирафы, гну и бородавочники в саванне живут, а гориллы — в джунглях.

— Может, скажешь, что и небо с солнцем искусственные?!

— Запросто! Если оно настоящее, так полетели домой?!

— А зачем лететь? Лучше телепортировать! Р-раз — и дома!

— Хорошо! — согласился Костя. — Попробуем телепортировать. Сплех дог дем!

— Сплех дог дем! — почти одновременно с ним произнесла Вика, и… ничего не получилось.

— Понятно? — назидательно произнес Костя, как будто был старше сестры не на один час, а лет на двадцать. — Это значит, что перескочить отсюда прямо домой нам что-то или кто-то мешает.

— Может, нам Некромансер мешает? — предположила Вика, насупившись.

— Может, и так. Но если он мешает, то это значит, что мы еще не все доделали. Иначе какой смысл?! Кстати, по телепатии его все еще не слыхать. И мы друг с другом только словесно разговариваем. Значит, кто-то нам мешает. А мешать может только Черный идол. Он уменьшился, где-то замаскировался и пакостит!

— Давай все-таки попробуем полетать! — предложила Вика. — Может, получится?! Сплех дог дем!

Вообще-то Костя думал, что и тут ничего не выйдет, но ошибся. Вика оттолкнулась от земли и поплыла вверх.

— Сплех дог дем! — повторил заклинание Костя и тоже подпрыгнул вверх. И сразу почувствовал разницу!

Если во время первого полета он сразу ощутил, что не имеет веса и может, как пушинка, перемещаться в любом направлении, то сейчас все было совсем не так. Ему показалось, будто он не взлетел в воздух, а нырнул в морскую пучину. Правда, на большие глубины Костя никогда не погружался, но однажды попробовал уйти под воду метра на три. И тут же понял, что вода вовсе не мягкая и рыхлая, а упругая и плотная, которая к тому же стремится выпихнуть на поверхность ныряльщика, набравшего полные легкие воздуха.

Так было и сейчас. Костя и Вика, поднявшись в воздух, только первые несколько метров проплыли, не ощущая сопротивления своим усилиям. Воздух, который вроде бы намного менее плотный, чем вода, явно не желал, чтоб они поднялись достаточно высоко. И что удивительно, вопреки законам физики, чем выше поднимались ребята, тем плотнее становился воздух.

— Ну что? — спросил Костя, догнав отдувающуюся Вику, которая утомилась так, будто проплыла не сто метров по воздуху, а метров пятьсот по воде. — Полетали?!

— По-моему, — пропыхтела Вика, — этот Идол не хочет нас выпускать! И это он телепортации мешает и телепатии тоже…

— Скажите, какая новость! — съехидничал Костя. — А я что говорил?! Только знаешь, я думаю, что сил у него все-таки не хватает. Перед первой плитой мы вообще летать не могли. А сейчас — кое-как, но можем. И если мы немного упремся и поднажмем, то выйдем из-под действия его силы!

— Ну давай, упремся! — согласилась Вика, и двойняшки, напрягая все мускулы, поднялись еще на сто метров. Силы были на исходе.

— Слушай! — Костю неожиданно осенило. — Помнишь, как нас унесло к первой плите?!

— Ага! — воскликнула Вика. — Голубое пламя решил попробовать! Точно!

— Только надо вверх ногами перевернуться, — заметил Костя. — А то самим себе ноги сжечь можно!

— Зачем? — возразила Вика. — Ты памятник Гагарину на Ленинском проспекте видел? Надо сделать руки как у него — и ничего себе не сожжешь!

— Только ты отлети от меня подальше! — предупредил Костя и в свою очередь отплыл от Вики в сторону метров на десять. Вика и впрямь приняла такую позу, как Гагарин на памятнике, то есть растопырила руки в стороны, а ноги свела вместе, и выкрикнула:

— Дем!

Две огненные струи резко рванули Вику вверх, но сами при этом унеслись вниз и врезались прямо в гущу пальм. Казалось бы, там должен был начаться пожар, и уж, по крайности, птицы должны были, напугавшись, тучей подняться в воздух. Но ничего такого не произошло. Ни одно деревце не загорелось, и ни одна птица не взлетела! Вика ничего этого не заметила, потому что улетела, а Костя увидел и сразу все понял.

— Дем! — крикнул он, с ладоней вниз плеснули огненные струи, и мальчик сразу же взмыл на триста с лишним метров вверх, как ни противилась тому вражья сила.

Примерно на этой же высоте оказалась и Вика.

— А здесь совсем легко летается! — восторженно завопила она. — Никто не мешает!

— Ты вниз посмотри! — вскричал Костя. — Где твои пальмы и бабочки, а? Куда подевались?!

Когда Вика посмотрела вниз, то у нее лицо вытянулось.

Никакого оазиса с озером, деревьями, кустами, зверями, птицами и бабочками не было и в помине. Там, внизу, по-прежнему лежал огромный кратер, засыпанный серебристо-серым пеплом. Посредине кратера горел коптящий факел, похожий на нефтяной. А в середине этого факела сквозь пламя просматривался небольшой куб из уже знакомого, иссиня-черного гладкого камня. И наверху этого куба виднелась небольшая фигурка черной, блестящей ящерицы…

— Видела?! — прошипел Костя, опасаясь громко орать, чтоб опять не унесло куда-нибудь. — А теперь на небо глянь, на солнышко!

— Ой! — вскрикнула Вика, и брат едва успел ухватить ее за руку, чтоб не отлетела далеко.

И голубого неба, и золотистого солнышка как не бывало. Вместо неба над ребятами простерся грязно-серый купол, не то выдолбленный, не то выжженный в скалах, а вместо солнца чернела дыра шахты.

— Сообразила? — проворчал Костя. — Все это: и небо, и оазис, и солнышко — нам только мерещилось. Этот Идол чертов нам в мозги картинки транслировал, типа виртуальной реальности. Только не через очки и наушники, а прямо в мозги по телепатии… Хорошо еще, что ты никакого бананчика не попробовала! А то бы он тебе под этой маркой какую-нибудь отраву подсунул или, того хуже, какую-нибудь гадину, типа как в фильме «Чужие». Помнишь, которые изнутри людей пожирают?!

— Ужас какой! — ахнула Вика. От этого аханья их с Костей унесло еще выше, поближе к шахте, и тут неожиданно в головах вновь послышался телепатический голос Великого Некромансера, от которого ребята уже успели отвыкнуть.

«Ничего ужасного нет, друзья мои, — вкрадчиво и даже явно заискивающе произнес он. — Вы уже на девяносто процентов выполнили свою миссию. Осталось только добить этого мерзкого Черного идола, который мешает воплощению в жизнь моего Великого Замысла! Если вы спуститесь вниз и хорошенько прицелитесь, то сможете уничтожить его даже одним белым шариком. Он израсходовал почти всю энергию на создание видеоимитации и на то, чтоб воспрепятствовать вашему полету. Он даже не может восстановить защитный слой зеленого тумана, жалкое ничтожество! А ваши силы сейчас таковы, что равных вам нет! Кроме меня, конечно».

— Ну что, атакуем? — голосом бывалого пилота из какого-то кинофильма спросил Костя.

— Ага! — кивнула Вика. — Вперед!

Оба вновь изобразили из себя памятник Гагарину с одноименной площади и дружно крикнули:

— Дем!

Реактивная тяга голубого пламени придала им большую скорость, и двойняшки стремительно спикировали туда, где в коптящем пламени сильно уменьшившегося факела стоял куб из черного камня, на верхней грани которого притаилась ящерица размером с небольшого варана.

— Сплех! Сплех! — с интервалом в секунду прокричали Костя и Вика, белые шарики сорвались с их указательных пальцев и помчались к цели, а двойняшки с невероятной для любого самолета крутизной вышли из пикирования и вновь унеслись вверх.

Бабах! Бабах! — шарики взорвались один за другим, факел погас, будто жалкая свечка от порыва ветра, а облако серебристо-серого пепла заклубилось над тем местом, где только что стоял куб с ящерицей. Когда пепел осел, то стало видно, что ни куба, ни ящерицы больше не существует. Лишь два зеленых пятнышка поблескивали среди пепла. Это были изумрудные глаза Черного идола…

 

Глава XX

КРАХ ВЕЛИКОГО ЗАМЫСЛА

Не успели Костя и Вика подняться до середины сферы, то есть примерно туда, где прежде был слой зеленого тумана, как Великий Некромансер вновь напомнил о себе:

«Поздравляю вас, мои славные друзья! Вы одержали выдающуюся победу над Черным идолом, и теперь дорога к осуществлению моего Великого Замысла открыта! Вам осталось только подобрать два зеленых камня, которые лежат на том месте, где стоял черный куб, и телепортироваться вместе с ними в мою некросферу. После этого вас ждут бессмертие и великое бесконечное будущее, достойное таких великих людей!»

— Раньше не мог сказать?! — произнес Костя вслух довольно невежливым тоном. — Могли бы сразу забрать!

— Нанялись мы тебе туда-сюда летать! — проворчала и его сестра.

Что касается Вики, то она просто поддержала братишку. А вот Костя нагрубил Некромансеру специально для того, чтоб проверить его реакцию. Интересно, сможет ли Великий заставить их повиноваться так, как у него это раньше получалось?! Ведь вчера, когда Костя с Викой только попали к Некромансеру, он мог их и обездвижить, и заставить двигаться по своему произволу. Он мог управлять ими даже на расстоянии! Ведь они не хотели идти в пещеру, а он их втолкнул туда. Но затем, как уже говорилось, еще после битвы со змеями, высокомерно-надменный тон, которым Великий разговаривал с двойняшками, куда-то исчез. А потом, когда они расправились с мутантами-кровопийцами, колдун вообще некоторое время чуть ли не заискивал перед ребятами. И лишь напугав их Великим заклятием на первой плите, снова взял их под контроль. Даже смог, как прежде, силком заставить их идти за плиту. Ну-ка, пусть теперь попробует!

Но Некромансер даже пробовать не стал. Он, похоже, точно знал, что, даже самолично телепортировавшись сюда, ничего не сможет поделать с двойняшками!

Неожиданно Косте показалось, будто это не он сам придумал, а подслушал мысли Некромансера… До сих пор Некромансер, прослушивая все мысли ребят, только передавал двойняшкам свои распоряжения и советы, а собственные, тайные мысли слушать не позволял. Теперь же Костя чувствовал, что может узнать все самые глубокие, подспудные мысли этого таинственного существа.

Тем временем Некромансер взялся их с Викой уговаривать:

«О, Величайшие из смертных! Я преклоняю колени перед вашей отвагой, вашим умом и силой духа!..»

Он там еще много чего говорил, красиво, витиевато и очень длинно, но суть сводилась все к тому же: принесите мне изумруды, оставшиеся от Черного идола. Вика, кажется, его слушала, но Костя старался уловить то, что не предназначалось для двойняшек, то, о чем Некромансер думал, но по телепатии не передавал.

Сначала Костя разобрал только какое-то невнятное бормотание на фоне хорошо слышимой речи Некромансера. Приблизительно так, как в радиоприемнике, когда примерно на одной волне работают две станции, одна из которых слышна гораздо лучше другой. Потом Костя стал постепенно сосредоточивать внимание на этом бормотании, а речугу Некромансера пропускать мимо ушей. Уже через несколько секунд бормотание стало гораздо разборчивее, можно было различать отдельные слова и фразы. Правда, иногда бормотание пропадало, вместо него возникали какие-то помехи, всякие там «бу-бу-бу» и «хрю-хрю-хрю». Костя как бы крутил ручку настройки, все более точно настраивая свой мозг на нужную «частоту» приема.

Постепенно Костя стал отчетливо слышать то, что на самом деле думал Некромансер, в то время как передавал по телепатии всякие льстивые дифирамбы в честь двойняшек. С этого момента «официальная речь» Некромансера Костю перестала интересовать, и он ее больше не слушал. Теперь его мозг принимал только скрытые мысли «Великого»:

«Эти мальчишка и девчонка совсем обнаглели! Они почувствовали свою силу и превосходство, ублюдки несчастные! И пока я бессилен что-либо противопоставить им! Они набрали слишком много энергии, которую я позволил им накапливать. Я сделал из них суперлюдей, они теперь могут даже больше, чем я, Великий Некромансер! Но у меня не было иного выхода — иначе они не смогли бы пройти даже через Змеиный зал, а мне нужно было сделать так, чтобы они победили Черного идола. Хорошо еще, что эти маленькие наглецы не осознают в полной мере, какой силой обладают. Они даже не подозревают, что, пройдя через три ступени, точнее, плиты Великого заклятья, достигли двенадцатого уровня магического совершенства, который позволяет им творить живое из неживого, перемещаться по времени и пространству, быть неуязвимыми для любого оружия и жить вечно! То есть они стали такими же некромансерами, как я, только не знают об этом…»

Костя аж затаил дыхание: вот это да! И еще более внимательно стал вслушиваться в сокровенные мысли Великого Некромансера:

«Да, я сейчас многим рискую. Я не могу покинуть некросферу, а они могут появиться здесь в любой момент и уничтожить меня, если это придет им в головы. У них огромный энергопотенциал, в десятки раз превышающий тот, которым я располагаю, и я не смогу им помешать. До тех пор, пока в мои руки не попадут магические изумруды Черного идола… А потому, как это, ни печально, я должен унижаться перед этими недоростками, заискивать, льстить, восхвалять их, ничтожных, до небес! Я, Великий Некромансер, вынужден буду, как последний нищий, вымаливать и выклянчивать у этих презренных существ зеленые камни… Но ради грядущего величия я должен все вытерпеть и переступить через этот позор!»

Костя отчего-то вспомнил, как дедушка в разговоре с папой с усмешкой сказал: «Стоило ли кончать физический факультет университета, чтобы теперь торговать холодильниками?» А папа ответил, почти как Некромансер: «Ради благополучия семьи я готов переступить через эту несообразность!» Впрочем, от прослушивания мыслей Великого Костя не отвлекался.

«Нет, они ни в коем случае не устоят перед лестью и посулами. Дети любят, когда их хвалят, гладят по головке и целуют в щечку. И когда им обещают подарки, конфеты или мороженое, они тоже любят. Они покочевряжатся немного, покапризничают, но все-таки в конце концов согласятся. В конце концов можно прибегнуть к экстренному средству в отношении девчонки. Это опасно, но это последний реальный шанс выиграть. Впрочем, скорее всего до этого не дойдет. Ведь для детей эти магические изумруды — всего лишь красивые камешки. Никто, кроме меня, не знает, какая сила таится в них. Даже сам Черный идол не подозревал об этой силе и уж тем более не знал, как извлечь ее из этих камней. Лишь я знаю! Только я — Великий Некромансер!»

В этот момент Костя навострил уши, точнее, мозги, потому что думал, будто сейчас Некромансер раскроет тайну камней, из-за которых, судя по всему, и была затеяна вся эта история с привлечением двойняшек. Но на сей раз он ошибся. Должно быть, этот секрет Некромансер хранил на самом дне своей памяти и не позволял ей подниматься на тот уровень, который мог прослушивать Костя.

Однако кое-что важное, прежде всего касающееся дальнейших планов Великого Некромансера, Косте удалось узнать.

«О, только бы эти изумруды оказались в моих руках! — мечтал Некромансер. — Тогда уже никто не помешал бы мне расширить некросферу и заключить в нее весь земной шар! Я бы смог установить на Земле свой порядок, единственный и неизменный на все будущие века. Все жалкие и ничтожные людишки станут «нулевыми» — все, без исключения. И эти гадкие наглые двойняшки, возомнившие о себе бог весть что, — тоже станут ходячими скелетами! Более того — в первую очередь! Как они ужаснутся, когда увидят, что вся их сила и все могущество покинули их и перешли ко мне! О, ради удовольствия увидеть ужас на их лицах стоит перетерпеть небольшие унижения! Конечно, тогда я смог бы мгновенно превратить их в скелеты, но я не стану этого делать. Не-ет, они будут превращаться в «нулевых» медленно, постепенно, может быть, месяцами или даже годами. Я буду искусственно поддерживать в них жизнь, чтоб они помучались подольше и своими глазами увидели, как у них медленно высыхают ноги, как превращаются в скелет туловище и руки… Я заставлю их пережить неслыханные душевные и телесные муки! И даже тогда, когда они на коленях будут просить меня как о великой милости лишить их чувств и разума, я соглашусь не сразу! Далеко не сразу! Сторицей отплачу им за то, что сейчас вынужден умолять их!»

У Кости в душе закипела ненависть. Ну, гад! Ну, негодяй! Если б Некромансер был сейчас где-то поблизости, то Костя испепелил бы его голубым пламенем, взорвал белым шариком, да еще и зелеными молниями добавил бы! Но где конкретно сейчас заседает Некромансер, Костя не знал.

К тому же, вспомнив о том, что они с Викой на данный момент обладают огромной силой, поостыл. А то шандарахнешь сдуру и всю Землю разломаешь… Нет, пусть еще помечтает, вобла трехметровая!

«Все «нулевые» будут повиноваться мне, и только мне. Ничего не чувствующие, лишенные разума, они не будут нуждаться ни в еде, ни в питье, ни в жилье, ни в одежде. Им не нужны будут ни инженеры, ни врачи, ни учителя. Им не нужна будет никакая техника, никакие заводы и машины. Им не нужны будут города и села. «Нулевые» вручную разберут все здания и соорудят для меня гигантский дворец. Не будет ни войн, ни революций и никакой истории вообще. Будет только моя биография — и больше ничего. Я стану Богом для богов, Царем для царей, Владыкой всего живого и неживого!» — Некромансер аж захлебывался от своих грандиозных идей.

Вроде бы ничего совсем уж нового о Великом Замысле Костя не узнал, ведь Некромансер с самого начала изложил им с Викой свою основную задумку — превратить все человечество в ходячие скелеты, окутанные зеленым сиянием, не позволяющим им рассыпаться на отдельные косточки. Но между тем, что Некромансер вещал тогда, и тем, о чем он думал сейчас, все-таки была большая разница, и эту разницу Костя очень хорошо уловил.

Ведь тогда Некромансер говорил о том, что его Великий Замысел состоял в спасении человечества, в даровании ему бессмертия и даже вечного счастья, поскольку «нулевые», не имея способности мыслить и чувствовать, болеть и страдать, будут вечно жить и тем окажутся счастливее смертных.

А в мыслях он, оказывается, держал совсем другое: приобрести себе целую планету рабов! Бессловесных, не нуждающихся в пище и жилье, не думающих и не говорящих, а только исполняющих приказы Бога для богов, Царя для царей и так далее…

Костя словно воочию увидел многотысячную колонну скелетов, движущихся по туннелю, представил себя и Вику там, среди них. Мороз по коже пробрал, когда он вспомнил, какую судьбу им уготовил Некромансер.

Ему уже было наплевать на все размышления этого чудовища, он жаждал одного — уничтожить его как можно скорее. Костя уже хотел рискнуть и произнести «сплех дог дем!», представив себе тот «цирк с куполом», где они впервые увидели Некромансера. Правда, он ничего не знал об устройстве некросферы и о том, какие там ходы-выходы и разные там заклятья-проклятья, но все равно чувствовал в себе силу разнести это ужасное место к чертовой матери!

Но тут Костя вспомнил про сестру, оглянулся в воздухе… и не увидел Вики. Поглядел вверх, на купол, и лишь после этого — вниз. Мамочки! Эта дура плыла вниз, явно направляясь к изумрудам, зеленевшим на фоне серого пепла! Поддалась-таки на лесть и нищенский, умоляющий тон Некромансера!

— Вика! — заорал Костя, бросаясь за ней в погоню. — Не трогай эти штуки! Вернись! Некромансер нас обмануть хочет!

— Отстань! — отозвалась Вика через плечо. — Хватит издеваться над одиноким и больным старичком!

— Старичком?! — Костя, наверно, мог бы и рассмеяться над словами сестры, но уж больно серьезный момент наступал.

— Конечно! Он же больше тысячи лет прожил! И жены у него нет, и детей — одни скелеты. Пусть возьмет себе эти стекляшки и порадуется…

Хорошо еще, что Вика снижалась не торопясь, не применяя голубое пламя в качестве ускорителя. Костя тоже ускоряться не стал, потому что до дна каменной сферы было не так далеко, и он побоялся врезаться. Конечно, навряд ли защитное поле позволило бы ему разбиться, но все-таки Костя решил себя поберечь и ограничился тем, что стал интенсивно загребать воздух.

Вику он сумел догнать уже метрах в двадцати над землей, точнее, над кучей пепла, в которой поблескивали изумруды. Блестели они от того зеленого сияния, что излучали двойняшки, потому что ни липового солнышка, ни факела больше не было и никаких иных источников света — тоже.

— Погоди! — хватая Вику за локоть, крикнул Костя, и реактивная тяга потащила их вверх. — Ты хоть знаешь, зачем ему нужны эти камни?!

— Ну, для чего-то нужны, наверно, — равнодушно произнесла Вика. — Может, для опытов каких-нибудь или просто для красоты…

— Во! — Костя постучал себя по виску. — Они ему нужны для того, чтоб отобрать у нас силу и забрать ее себе — это раз! А кроме того, он собрался все человечество переделать в движущиеся скелеты и превратить в своих рабов! И нас с тобой тоже, между прочим! Наврал он нам про наше «великое будущее».

— Откуда ты все это знаешь?! — нахмурилась Вика. — Он же по телепатии совсем другое говорил!

— Врал он, ясно? Я научился его настоящие мысли читать, понимаешь?!

— Я тебе не верю! — упрямо ответила Вика. — Просто ты хочешь первым принести ему изумруды!

— Что-о?! — разозлился Костя. — Кто это тебе в башку вбил? Некромансер?!

— Конечно! — нахально ответила Вика. — Он же сказал по телепатии, что у того, кто принесет ему сразу оба камня, будут исполняться абсолютно все желания, а если мы принесем каждый по одному камню, то исполняться будет лишь каждое второе…

Костя очень пожалел, что не слышал «официальную речь» Некромансера. Знать бы, что этот гад еще намолол, чтоб сбить Вику с толку!

Правда, он тут же вспомнил, что в тайных мыслях Некромансера упоминалось о каком-то «экстренном средстве в отношении девчонки». Это что же за средство такое?! Почему именно «в отношении девчонки»? Почему не «в отношении мальчишки»?! Конечно, Вика иногда бывает упрямой дурой, но и Костя, положа руку на сердце, не всегда умные вещи делал, к тому же упрямого вообще трудно уговорить или убедить в чем-либо. Нет, тут не просто охмурение, тут что-то неизвестное и очень опасное, раз сам Некромансер побаивается применять это средство. Но может, все-таки уже применил его?!

Костя замешкался, а Вика отпихнула его от себя и полетела к камням. Костя снова бросился в погоню. Был даже момент, когда он решил стрельнуть по изумрудам белым шариком, но не рискнул. Во-первых, еще чего доброго в Вику попадешь, а во-вторых, неизвестно, что из этого вообще получится. Ведь в изумрудах какая-то страшная сила скрывается! Вдруг так рванет, что не только Земля на куски разлетится, но и вся галактика?!

На сей раз Костя сумел настичь Вику только над самой землей, когда сестра уже протянула руки к зеленым камням. Они только с воздуха казались маленькими, а на самом деле были огромными, как футбольные мячи. Вика все-таки схватила один из камней под мышку. Вообще-то, не будь у нее суперсил, ей бы нипочем не унести даже одну такую каменюку, не то что улететь с ней. Но как видно, ее совсем жадность обуяла, и она еще и за вторым потянулась. Вот в этот-то момент, Костя ухватил Вику за шиворот и заорал:

— Брось камень!

— Не брошу! — Вика рванулась, перевернулась вверх ногами, послышался легкий треск, и что-то блестящее, похожее на маленькую змейку, с шелестом шлепнулось на кучу пепла.

— Ой, крестик оборвал, дурак! — завопила Вика, уронила камень, приземлилась рядом с тем местом, где упал крестик с золотой цепочкой, и торопливо стала рыться в пепле.

Костя тоже приземлился и тут же вспомнил, что все их кошмарные приключения начались именно с того, что Вика потеряла крестик. Из-за него они в поповский дом сунулись, из-за него за крысой погнались, из-за него в подвал полезли и к Некромансеру провалились… Не дай бог и сейчас какая-нибудь пакость стрясется! Или Черный идол восстанет из пепла, или Некромансер опять сил наберется…

Но ничего такого не случилось. Крестик провалился в пепел совсем неглубоко, и Вика его быстро отыскала. Наскоро отряхнув крестик и обтерев его рукавом, набожная сестрица решила было приложиться к святыне губами, но вдруг в ужасе отпрянула и вновь уронила крестик в пепел. Даже скорее отшвырнула его от себя.

— Господи, прости меня, грешную! Господи, прости! — Упав на колени и глядя куда-то в сторону каменного неба, Вика принялась истово креститься.

Поведение Вики выглядело очень странно, и Костя даже заподозрил, будто это какие-то козни Некромансера. На всякий случай он подобрал крестик, но Вика сразу же замахала руками:

— Брось! Брось его, дурак! Он сатанинский! Ой, господи, спаси и помилуй! Спаси и помилуй!

Костя бросать крестик не стал, а спросил удивленно:

— С чего ты взяла, что он сатанинский? Помоему, крестик как крестик, тот же самый, триста семьдесят пятой пробы… Ты ж его все время на шее носила и не говорила, что он сатанинский!

— Не тот это крестик! Мне его Некромансер подменил! Ты погляди, как он на цепочку подвешен!

Брат пригляделся. А-а, вот оно в чем дело! На прежнем Викином крестике ушко было проделано в его короткой части. То есть немного выше головы распятого Спасителя, изображенного на крестике. А на этом, который ей вчера дал Некромансер, ушко находилось на длинной части, у ног изображения Христа. Поэтому, когда Вика впопыхах, не рассматривая, повесила крестик на шею, Христос расположился головой вниз!

Вот оно что! Вот почему Некромансер размышлял об «экстренном средстве в отношении девчонки»! Сатанинский крест на Викиной шее должен был ему помочь! Значит, Некромансер как-то связан с сатаной и про свою независимость — я, мол, сам по себе! — попросту врал! Эх, увидеть бы, что сейчас поделывает этот негодяй!

Едва Костя об этом подумал, как перед ним, на внутренней поверхности каменной сферы, возникло не то огромное окно, не то телеэкран, вроде того, который находится в космическом Центре управления полетами, только в несколько раз больше. И на этом экране (а может, и в окне!) Костя увидел знакомый интерьер «цирка с куполом», а также Великого Некромансера, сидящего в том самом кресле, установленном на висящей в воздухе шестиугольной площадке, где он восседал во время Часа Икс.

Только вот выглядел Некромансер совсем не таким, как прежде, то есть самовлюбленным и хвастливым великаном, а каким-то помятым, придавленным, больным. Он даже вроде бы стал меньше ростом. Кобра, намотанная у него на шее вместо шарфа, безжизненно висела вниз головой и не шевелилась — похоже, вообще сдохла.

Потухшие, блекло-зеленые глаза Некромансера глядели в одну точку: на небольшие песочные часы, висевшие в воздухе перед его лицом. Песок неумолимо пересыпался из верхней колбочки в нижнюю, и, как видно, Некромансер чуял, что падение каждой песчинки неотвратимо приближает его к какому-то ужасному финалу.

— Я проиграл! — произнес он. — Я знаю, Костя и Вика, что вы сейчас меня видите. И я знаю, что ты, Костя, прочел мои сокровенные мысли. Я был близок к цели, но поставил на кон слишком много. Для того чтобы добиться своего, я призвал на помощь дьявола, но он потребовал в залог мою душу! Вика непременно принесла бы мне изумруды, если б не дурацкая история с крестиком! Случайность — и Великий Замысел потерпел крах! Но учтите, едва я исчезну, как пропадут и все ваши суперсилы! Вы снова станете простыми детьми, которые не умеют летать, телепортироваться и читать чужие мысли. Даже если вы каким-то образом выберетесь со дна пещеры, то погибнете в джунглях и никогда не увидите родных. А родные никогда не увидят вас, ибо ваши дубли, которых вы оставили дома, чтобы мама с папой не волновались, тоже исчезнут вместе со мной! Представляете, что будет с вашими родителями, когда вы сгорите у них на глазах — ведь они не знают, что это только копии! Но если вы в ближайшую минуту перенесетесь ко мне с изумрудами — то не только спасете меня и себя, но и станете во много раз сильнее! Я открою вам тайну этих магических камней! И клянусь честью, вы никогда не станете «нулевыми»!

Теперь, как ни странно, большее желание поверить Некромансеру испытал Костя. Ему до ужаса захотелось узнать тайну зеленых камней. И еще ему стало жалко тех суперсил, которыми они с Викой уже несколько часов пользовались. Наверно, еще секунда — и он не утерпел бы, схватил бы один изумруд или даже оба, а затем очертя голову заорал: «Сплех дог дем!», чтобы телепортироваться в некросферу…

Однако, как видно, сестра, освободившись от влияния неправильного крестика, ухватила Костю за рукав левой рукой, а правой быстро перекрестила ближайший изумруд. Он тут же вспыхнул и сгорел в считанные секунды!

— Уо-а-а-а-а! — злобно взревел Некромансер откровенно звериным голосом.

— Крести второй! — завопила Вика. — У меня рука не поднимается! Кто-то мешает!

Кто именно мешал, Некромансер или сатанинская сила, которую он призвал себе на помощь, ребята так и не поняли, но смогли увидеть, как и без того ужасная морда Некромансера аж перекосилась от боли и страха.

— Уо-а-а-а-а-а! — рев его был ужасен и отвратителен, но помешать Косте поднять руку Некромансер уже не мог…

В тот самый миг, когда Костя перекрестил второй изумруд и тот тоже сгорел синим пламенем, на кучке серебристого пепла неведомым образом возникла красная надпись: «Мед год хелпс!»

— Это же «сплех дог дем», только в обратном порядке! — воскликнул Костя с удивлением.

— Это в переводе со шведского или датского означает: «С божьей помощью!» — важно произнесла Вика.

— Мед год хелпс! — Костя прочитал эти слова без всяких задних мыслей. Как раз в этот момент последняя песчинка упала в нижнюю колбу песочных часов…

И тут произошло нечто невообразимое: песочные часы с неимоверной скоростью сами по себе завертелись наподобие юлы или волчка. Истошный вой Некромансера достиг силы реактивного двигателя, и Костя с Викой инстинктивно зажали уши. Но глаза они не закрыли, а потому смогли увидеть, как раскрутившиеся до невозможности песочные часы превратились в две огромные черно-оранжевые воронки, соединенные между собой тонкой перемычкой. Нижняя воронка присосалась к самому дну «цирка с куполом», примерно там, где вчера, только-только угодив к Некромансеру, стояли Костя и Вика. Едва это произошло, как вся нижняя часть «цирка» тоже начала крутиться, с треском оторвалась от багрового купола и превратилась в продолжение воронки. Точно так же верхняя воронка дотянулась до купола, раскрутила его до бешеной скорости, вывернула края купола вверх, и он тоже слился с воронкой. Затем обе воронки, не переставая ужасающе быстро вращаться, перевернулись набок, и теперь на экране не было видно ни Некромансера, ни его трона. Ничего, кроме черно-багровой спирали, рассмотреть не удавалось. Правда, слышался все нарастающий рев, который доходил до двойняшек даже через зажатые уши, но он достиг уже такой силы, что невозможно было понять, то ли это Некромансер орет от ужаса и боли, то ли шум происходит от вращения черно-багровой спирали.

А дальше все стало еще страшнее.

Через несколько секунд прямоугольные контуры экрана заколебались, стали расплываться и приобретать форму круга.

Шарах! — сверкнули синие молнии, каменный купол в том месте, где был экран, с грохотом прорвался, и уже не на экране, а внутри сферы забушевал невиданной силы вихрь. Черно-багровая спираль-воронка в считанные мгновения заставила вращаться всю сферу, а вихрь, словно пушинки, подхватил ошалевших от ужаса двойняшек и поднял в воздух. Костя и Вика с истошным воплем, кувыркаясь, завертелись в этом неистовом смерче. Рев урагана начисто заглушил все другие звуки, и, хотя ребята так и не отпустили руки от ушей, шум этот был нестерпимым.

В первые секунды им показалось, будто они вот-вот обо что-нибудь разобьются или ураган свернет им шеи. Поэтому какое-то время двойняшки кувыркались, зажмурив глаза, и ожидали верной гибели. Разумеется, разглядеть, что творилось вокруг, они не могли. Но поскольку за эти несколько секунд они не погибли и даже перестали кувыркаться, то Костя, а потом и Вика рискнули приоткрыть глаза.

Наверно, если б на Костином месте оказался его папа, имевший диплом физика, то наверняка закричал бы: «Такого не может быть!», но сам Костя, который за эти сутки уже насмотрелся всяких чудес, особо не удивился.

Оказалось, что каменной сферы больше нет, а существует некая расплывчатая и размазанная фигура, вытянутая сверху вниз и напоминающая веретено с двумя заостренными концами. Но веретено, как известно, не может вращаться одновременно в двух направлениях — это не только папа-физик скажет, но и любая пряха-прядильщица без высшего образования.

Между тем странная фигура вращалась именно так. Точнее, вращалась не сама фигура, а два спиральных урагана-смерча, черный и багровый, которые ее образовывали. Черная спираль начиналась где-то наверху и уводила куда-то вниз, на невероятную глубину, а багровая, наоборот, начиналась снизу и тащила все что ни попадя куда-то вверх. В том числе и Костю с Викой, которые сумели поймать друг друга за руки и теперь летели вместе, головами вверх. Рядом с ними багровый ураган тащил серебристо-серый пепел, какие-то мелкие камни и камушки, но все это было не очень страшно.

А вот в черном потоке, который уносился вниз и был иной раз всего на расстоянии вытянутой руки от двойняшек, то и дело мелькали желтовато-белые черепа, кости, ребра и другие части скелетов. Иной раз целыми кучами и грудами. Костя уже начал кое-как соображать и догадался, что черный вихрь уносит в преисподнюю всех «нулевых», оживленных Некромансером. Вика сначала пыталась креститься при виде скелетов, но, во-первых, внутри вихря это было не так просто, а во-вторых, скелетов было видимо-невидимо.

Еще через несколько секунд поток, в котором летели двойняшки, заметно посветлел и стал из багрового просто красным. Черный поток так и остался черным, но зато, кроме скелетов-«нулевых», в нем закрутились какие-то обломки лабораторного оборудования: банки с препаратами, колбы, реторты, змеевики, тигли, ступки. Сначала летело какое-то старье, применявшееся еще средневековыми алхимиками, потом немного новее, потом то, что придумали в XIX и XX веках, ну и так далее. А под самый конец полетели такие приборы, о которых, наверно, даже Костин папа не знал, — последние разработки Некромансера. Вместе с этими приборами, точнее чуть позже их, пролетело кресло Некромансера, затем его шипастая корона, потом дохлая кобра и, наконец, сам Некромансер с искаженным от ужаса зеленым лицом и выпученными глазами. Рот его был открыт, похоже, он пытался кричать, махать крокодильими лапами и даже дрыгал ногами, будто надеялся преодолеть силу вихря, но все было напрасно…

Буквально через мгновение после того, как Некромансер скрылся из виду, черный вихрь исчез, а красный стал ярко-алым. Затем сверкнула яркая вспышка, от которой ребята зажмурились и даже, возможно, сознание потеряли.

 

ЭПИЛОГ

Когда Костя открыл глаза, то увидел знакомую картину: зеленый забор с надписями про «Спартак», Цоя и какую-то неизвестную даму по имени «Katja». За забором — площадка, на ней несколько старых, полуразвалившихся зданий. Одно из них когда-то было церквушкой, теперь от нее остались только потрескавшиеся и рассыпавшиеся стены из красного кирпича. И колокольня, и «барабан», и своды храма обрушены. Внутри руин — огромная куча обломков, заметенных снегом. Такие же груды лежали и по сторонам. Немного подальше, за купой кустов и деревьев, — покосившийся бревенчатый сарай, у которого вместо крыши — одни стропила. Вокруг сарая — огромные сугробы, на них — кошачьи следы.

Ну и ну! Это же здесь все начиналось! Именно здесь!

Костя стоял на тропке, протоптанной в снегу от дыры в заборе до ворот. Церковь и сарай находились слева, а справа стоял двухэтажный кирпичный дом с почти полностью облупленной штукатуркой, без стекол и рам в окнах, без дверей и даже без петель в филенках. Тот самый, поповский!

День, судя по всему, клонился к вечеру, но до темноты было еще далеко. Правда, небо затянула сплошная пелена облаков, и шел снег, пока еще небольшой. Снежинки медленно вальсировали в воздухе и опускались на землю.

А метрах в двух от Кости стояла Вика и держалась за шею.

— Ой! — пропищала она. — Я крестик потеряла!

— Как потеряла? — искренне изумился Костя. — Ты ж его пять минут назад вы…

Он хотел сказать «выбросила», но осекся. Во-первых, потому, что не был уверен в том, что прошло действительно только пять минут, а не целый час или целый год. А во-вторых, потому, что с запозданием обратил внимание на свою и Викину одежду.

Батюшки, да ведь они одеты точно так же, как тогда, когда попали к Некромансеру! То есть в зимние куртки, вязаные шапки, ботинки… А ведь в пещере они были одеты по-летнему, если не сказать по-домашнему — даже со змеями в шлепанцах воевали!

Вика сидела на корточках и копошилась в снегу — крестик искала, а Костя соображал, когда же это они переодеться успели?

— Лишь бы мы его в снег не затоптали! — молитвенно произнесла Вика. — Такой грех, такой грех! Прямо беда настоящая…

Что это? Ведь это точь-в-точь та же фраза, что вчера! Правда, Костя сегодня говорил другие слова, но Вика-то все повторяла! И впечатление такое, будто она ничего не помнит. Спросишь ее насчет Некромансера — посмотрит, как на идиота!

Выглядеть идиотом Костя не хотел и решил провести проверку осторожно, припомнив, что говорил «в тот раз»:

— Ты ж его пять минут назад вытаскивала и целовала!

— Наверно, тогда и обронила… — точно таким же растерянным тоном, что и накануне, пробормотала Вика, полностью договорив вчерашнюю фразу: — Там застежечка на цепочке такая ненадежная…

Теперь Костя уже не сомневался: «Мы же вернулись во вчерашний день! В тот момент, когда Вика крестик потеряла!»

Костей на минуту овладело страшное предчувствие: а вдруг сейчас прилетит сорока, Вике покажется, будто она склевала крестик, и упрямая сестрица побежит в поповский дом?! А потом появится крыса и потащит крестик в подвал, спрыгнет в яму… И все начнется сызнова?! Снова все страхи, ужасы, чудеса?! А вдруг во второй раз так благополучно не обойдется?! Но может и еще страшнее быть. Например, если время замкнется в бесконечный круг и они будут проходить все те же события еще десять, двадцать, а потом еще много тысяч раз?!

Однако когда эта минута прошла, Вика вскочила с дорожки и радостно завопила:

— Нашла! Нашла крестик! Вот он, целехонький!

Но Костя еще не верил в совсем благополучный исход.

— Дай посмотреть! — Он подскочил к Вике и поглядел на крестик: не сатанинский ли?! Нет, крестик был правильный.

— Придурок! — проворчала сестра. — Чего там смотреть? У тебя же точно такой же!

Костя полез за воротник и с удивлением нащупал крестик. В «тот раз» его не было…

— Ну что, на месте? — насмешливо спросила Вика.

— Мне показалось, что я свой тоже потерял, — наскоро соврал Костя. — Ну что, бежим домой?!

— Ага! Мама заждалась, наверно…