В наше время в сознании значительного числа людей, занимающихся духовными и богословскими предметами, царит некая путаница во многих вопросах. Одни бесплодно занимаются этическим анализом, другие останавливаются на академическом постижении вещей, а третьи просто ведут абстрактные беседы. На мой же взгляд, рассуждения, оторванные от практики, и в особенности рассуждения богословские, не подкрепленные духовным опытом, причиняют много вреда Православной Церкви.

В своих работах, посвященных богословским и церковным вопросам, я старался избежать таких соблазнов. Мы живем в эпоху, когда многие трактуют учение святых отцов сквозь призму рационального, этического и психологического анализа.

По великой милости Божией я в своей жизни встретил выдающихся пастырей и аскетов, раскрывших мне глубочайший смысл церковной жизни в Православии.

Приснопамятный афонский монах Феоклит (Дионисиатис) прочел мою книгу «Личность в православной традиции» и написал мне: «Бог оказал тебе удивительное благоволение», — имея в виду, что Бог благоволил мне познать православное богословие от благословенных старцев и богословов, помог мне найти способ выразить его, несмотря на весь сумбур в современном богословии.

«Удивительная милость Божия» сопровождала меня на моем пути: я родился хотя и в бедной семье, но богатой церковным опытом и духовной жизнью. С рождения Бог сподобил меня воспринять бесценное духовное наследие. Я изучал богословие в Салониках, где преимущество отдавалось изучению наследия святого Григория Паламы. Затем я познакомился с великими подвижниками Святой Горы, войдя в трогающую сердце атмосферу молитвы и покаяния. Позднее я удостоился рукоположения в священство от приснопамятного митрополита Эдессы, Пеллы и Алмопии владыки Каллиника, настоящего монаха-подвижника, любившего Бога и Церковь. После принятия священного сана я общался в митрополии с епископом, всю жизнь которого отличало великое усердие, любовь и пламенная ревность в служении Богу, Церкви ц, человеку.

И, конечно, «удивительная милость Божия» заключалась в том, что я познакомился со старцем Софронием (Сахаровым). Старец родился в России, духовно воспитался на Святой Горе и последние годы своей жизни провел в Англии, в графстве Эссекс, где основал монастырь и передал свой зрелый духовный опыт ученикам. Великой милостью Божией было для меня знать этого человека, который воистину был земным ангелом.

Сия книга — выражение моей глубочайшей благодарности Богу и старцу Софронию. Я написал ее с великим старанием, бесконечной любовью и глубочайшим умилением.

Слова заглавия книги «Знаю человека во Христе…» взяты из послания апостола Павла, где он в третьем лице рассказывает о собственном опыте откровения. Такое заглавие выбрано по двум причинам.

Во-первых, старец Софроний пережил опыт, подобный апостольскому. Апостол Павел пишет: «Знаю человека во Христе… в теле ли — не знаю, вне ли тела — не знаю: Бог знает». Этот человек восхищен был до третьего неба. Согласно толкованию святого Максима Исповедника, первое небо — это практическая философия (очищение сердца), второе небо — естественное размышление (просвещение ума), а третье небо — богословие (созерцание Бога). Затем апостол Павел говорит о восхищении «к таинственным видениям», т. е. о восхищении с третьего неба «в рай», где он слышал неизреченные слова, которых человеку нельзя пересказать. Эти слова не могут быть переданы в полной мере тварными словами и понятиями.

Подобный опыт богооткровения пережил и старец Софроний. Он был «восхищен на третье небо», в рай и много раз пребывал в созерцании нетварного света. По мнению святого Исаака Сирина, немногие удостаиваются этого великого опыта. Он пишет: «Как из многих тысяч <…> разве один найдется, сподобившийся при великой осторожности достигнуть чистой молитвы, расторгнуть этот предел и приять оное таинство, потому что чистой молитвы никак не могли сподобиться многие, сподобились же весьма редкие; а достигший того таинства, которое за сею молитвою, едва, по благодати Божией, находится и из рода в род».

Вторая причина, почему книге дано такое название, состоит в том, что в лице старца Софрония я удостоился видеть «человека во Христе». Я услышал и вкусил глаголы жизни, благоухание бессмертия. Приближаясь к нему, я чувствовал, что стою перед великим человеком, подобным апостолу Павлу, святому Симеону Новому Богослову, святому Григорию Паламе, которых и сам старец очень любил. Временами, находясь с ним рядом, я совлекался своих мыслей и даже воображения и размышления, чтобы погрузиться в тихий мир его образа и огненное внутреннее бытие.

Я не могу описать более точно. Как можно мысленно войти в чью-либо внутреннюю жизнь, представить себе облик и личность человека, не предаваясь воображению или размышлению? Для меня это необъяснимо.

Такой подход — вопрос духовного опыта. Что чувствует младенец, находясь в утробе своей матери, прежде чем войти в человеческое общество? Что чувствует дитя, когда, примкнув к груди матери, питается материнским молоком? Что чувствует человек, когда читает святоотеческую литературу, например святого Исаака Сирина или святого Симеона Нового Богослова, когда сладостно исполняется все его существо — так, что тело срастворяется и замирает, но не от лености, а от таинственного внутреннего движения, которое невозможно передать?

Все написанное в этой книге есть личное свидетельство о старце Софронии или, лучше, нежное прикосновение в духе к величественному облику отца Церкви — старца Софрония.

В первой части книги я попытался нарисовать словесно образ великого старца, в основном через его писания, завещанные потомкам как богатое наследие. Иногда, читая его книги, я осознавал, что старца Софрония можно поставить в одном ряду со святыми Симеоном Новым Богословом и Григорием Паламой: их роднит опыт и дарования. Свой путь, подобный опыту святого Симеона Нового Богослова, старец описал в своей книге «Видеть Бога как Он есть». Помимо этого, старец Софронии вел диалог со схоластическим академическим богословием — в переписке с Бальфуром, опубликованной в книге под названием «Подвиг богопознания». Так в свое время и святой Григорий Палама вел полемику с современной ему схоластикой. Потому для написания словесного портрета старца Софрония я использовал в основном слова двух великих отцов Церкви — Симеона Нового Богослова и Григория Паламы.

Во второй части книги я попытался передать опыт общения со старцем и знания, полученные от него во время моих посещений Эссекского монастыря. Сначала описывается атмосфера, в которой пребывал я тогда, и мои духовные искания. Ибо только так можно оценить милость Божию, открывшую мне удивительное и великое сокровище. То были действительно мучительные искания. Я не буду сухо излагать, что мне говорил отец Софронии, но попытаюсь передать саму атмосферу его слов, что я ощущал во время посещений. Однако не стоит рассматривать слова святого человека вне контекста его жизни и окружения. Многие из слов старца относятся к вопросам духовной жизни и обращены к пастырям — служителям и наставникам христиан.

Конечно, я признаю, что всегда есть опасность писать о великом человеке сквозь призму своего мировосприятия. Полезнее тогда и вовсе не писать. Однако, признаться, мне не хотелось бы представить здесь некую безликую биографию и анализ, хотя великих людей и нельзя познать сквозь призму личности историка. Потому, когда по необходимости в повествовании возникает рассказ о моей жизни, я прошу благосклонного рассуждения и понимания у читателей.

В общем, книга, особенно вторая часть, приняла именно такую форму. Однако следует читать ее с рассуждением, обращая внимание на великий образ старца Софрония и игнорируя того, с кем он вел беседу.

Впрочем, я глубоко осознаю, искренно и просто, что сия «удивительная милость Божия», давшая мне узнать таких людей, как старец Софроний, может послужить мне в осуждение. Очень часто я чувствую свою ответственность за то великое, что Бог открыл мне, и за многие дарования, которые Он мне послал. Мне не дают покоя слова «раб же тот, который знал волю господина своего, и не был готов, и не делал по воле его, бит будет много».

Тех, кому поможет чтение этой книги, прошу воздать хвалу Богу за то, что Он являет и в наши дни таких великих старцев, и молиться, чтобы моя встреча со старцем Софронием и полученные от него откровенные истины, по крайней мере, помогли мне сподобиться «христианской кончины, безболезненной, непостыдной, мирной, и доброго ответа на Страшнем судищи Христове».

Написано в Навпакте 11 марта 2007 года, в праздник святого Софрония, патриарха Иерусалимского.

Иерофей, митрополит Навпакта и Святого Власия