1 марта Путин приказал вырубить свет и связь в воинских частях Крыма…

Здесь, пожалуй, самое время поговорить подробнее о том, что представляла собой украинская армия к концу 2013 года….В апреле 2012-го на одном из украинских сайтов появилась статья с очень симптоматичным названием «Реформа украинской армии похожа на капитуляцию перед Россией».

[http://argumentua.com/stati/reforma-ukrainskoi-armii-pokhozha-na-kapitulyatsiyu-pered-rossiei]

В ней говорилось буквально следующее: «Если верить новой концепции украинских Вооруженных сил, воевать мы будем не числом, а умением. И только в случае крайней необходимости, когда враг уже нарушит границы Украины. Поскольку общая протяжность сухопутных и морских границ составляет 6993 километра, на защиту каждого из них страна выставит 10 защитников. Много это или мало?

Согласно новой военной реформе, в Украине наметилось большое сокращение вооруженных сил. Так, до 2017 года общая численность украинской армии составит 70 000 человек».

Сокращение планировали производить в несколько этапов: к 2015 году из 144 тысяч военнослужащих должно было остаться 105 тысяч, а затем, к 2017 году, сокращения должны были довести до 25 тысяч.

Кроме того, планировалась также отмена срочной службы. Новая реформа предполагала, что основной задачей армии будет защита интересов государства по охране государственных границ без дополнительной мобилизации.

16 марта 2012 года Янукович подписал Указ о создании специального комитета по развитию и реформированию украинской армии и военно-промышленного комплекса. Главой нового органа был Президент станы, а исполнительным секретарем — Секретарь Совета нацбезопасности Андрей Клюев. Дальше цитирую: «По мнению авторов концепции, в обозримом будущем Украина не будет принимать участия в локальных или региональных военных конфликтах. Поэтому основная задача армии сводится к локализации и нейтрализации возможных пограничных конфликтов. Такой подход обусловлен еще и тем, что создатели данного документа оценивают боеспособность современных украинских вооруженных сил как плачевную».

В феврале 2012 года был снят с поста министра обороны Ежель. Его место занял Дмитрий Саламатин — абсолютно пророссийская фигура. Чуть позже не при делах остался и начальник Генерального штаба Педченко, на место которого пришел генерал-лейтенант Владимир Замана.

Еще занимая пост министра военного ведомства, Ежель предложил провести сокращение вооруженных сил до 130 000 человек. Но тогда никаких шагов сделано так и не было, а само его предложение стало восприниматься как своеобразный ответ на предложение Еханурова увеличить численность армии до 200 000 человек.

Саламатин принес в украинскую армию более чем странные новшества. Наиболее значимое изменение — это переход на межвидовое построение армии. Основу Вооруженных сил должны были составить оперативные командования «Запад» и «Юг» и командование ВМС, при том что сама структура армии не должна была пострадать: должны быть сохранены сухопутные войска (57 200 человек), военно-морские силы (14 000) и воздушные силы (42 600 человек). Также военное ведомство планировало к 2013 году создать силы специальных операций, численность которых должна была составить 5000 человек.

Фотохроника крымских событий

6 марта 2014 г. Евпатория. Украинский моряк наблюдает за российскими военными кораблями. Фото: С. Лойко

6 марта 2014 г. Евпатория. Местный житель фотографирует тонущий корабль Черноморского Флота Украины «Очаков». Фото: С. Лойко

Новая концепция предусматривала, что основное внимание Министерства обороны будет обращено на высокомобильные подразделения, в частности спецназ, аэромобильные группы, воздушно-десантные и горно-пехотные бригады. Более того, новые войска планировали перевести на цифровые стандарты связи, в том числе и спутниковую, которые являются более безопасными. Соответствующие планы по закупкам вооружения и военной техники были представлены еще в январе 2012 года, при этом ничего не говорилось о закупке новых видов вооружения и техники. Исключением являлись только беспилотники и высокоточные средства поражения, поскольку государство было намерено активно использовать как импортные ударные и разведывательные беспилотные летательные аппараты, так и модели совместного производства. Что же касается основной военной техники, в том числе и систем зенитно-ракетных комплексов (ЗРК), их планировали только модернизировать.

Согласно новой реформе, численность военной техники, находящейся на вооружении украинской армии, должна была сократиться. Уже на 2013 год запланировано было уменьшение количества боевых самолетов с 160 до 134, зенитно-ракетных комплексов — с 55 единиц до 36, танков — до 660 единиц против 774 машин. Кроме того, сокращали и количество военных учебных заведений. Их оставалось всего 14 вместо 31.

Расходы на оборонную отрасль планировали приравнять к 1,4 % ВВП. Создатели новой военной концепции развития и реформирования украинской армии утверждали, что стране с 45-миллионным населением вполне хватит 70 000 военнослужащих, чтобы обеспечивать национальную безопасность на должном уровне. Дмитрий Саламатин налево и направо уверял, что Украина и дальше намерена сохранять внеблоковый статус и ни в какие военные союзы, будь то НАТО или взаимодействие с Россией, не собирается.

Согласно официальной версии — у государства нет серьезных внешних врагов, как нет и средств на содержание большой армии. Поэтому ее необходимо сократить.

Как видим, армию целенаправленно разваливали, сокращая и распродавая. Однако утверждать, что в Украине «вообще не было армии» (как это сейчас делают представители власти в связи с аннексией Крыма), не было никаких оснований.

 

Досье № 28. Кузьмук Александр Иванович

• Украинский военачальник, генерал армии, политический деятель.

• Родился в 1954 году в г. Славута Хмельницкой области.

• Имеет три высших образования: окончил Харьковское высшее танковое командное училище, Военную академию бронетанковых войск и Академию Вооруженных сил Украины. Полученная специальность — «соединения и объединения Вооруженных сил», квалификация — «магистр государственного военного управления». Кандидат военных наук.

• В 1996–2001 годах и 2004–2005 годах — министр обороны Украины.

• В 1998-м получил звание генерала армии.

• С 2002-го по 2006 год — народный депутат Украины, член Комитета ВР по вопросам национальной безопасности и обороны. На выборах-2006 безуспешно пытался пройти в ВР под № 3 партии «Відродження», созданной ныне покойным бывшим главой «Укрзалізниці» и экс-министром транспорта Георгием Кирпой.

• До 14 июня 2006-го — внештатный советник Президента Украины Виктора Ющенко.

• В мае 2007 года назначен вице-премьер-министром Украины, курировал деятельность силовых ведомств.

• С 2007 года — депутат ВР Украины VI, VII созывов по списку Партии регионов. 22 февраля 2014-го, после смены власти в стране, вышел из фракции Партии регионов.

• С 11 марта 2010 года по 24 февраля 2014 года — внештатный советник Президента Украины Виктора Януковича.

• 25 марта 2014 года и. о. Президента Украины Турчинов назначил Кузьмука своим внештатным советником по вопросам обороны.

• На выборах в Верховную Раду 26 октября 2014 года не смог пройти в Парламент, заняв 3-е место по одномандатному избирательному округу № 38 в Днепропетровской области и набрав 12,7 % голосов избирателей.

Бывший министр Вооруженных сил Украины Александр Кузьмук считает, что в Крыму было чем обороняться.

— Мне в 1993–1995 годах довелось командовать в Крыму 32-м армейским корпусом. Это был период, который на 90 % совпадал с ситуацией января-февраля 2014 года. Только что была принята мешковская Конституция АР Крым, прошли выборы Президента Крыма. Все это было на моих глазах. В Крыму тогда происходил настоящий шабаш. Толпы людей — бабушки, пенсионеры, молодежь, казаки — в конце 93-го кричали Мешкову: «Верните нам московское время». Все было насыщено русским духом. Украины не было там и близко, абсолютно, а потом избрали Мешкова. Началось постоянное запугивание Украины референдумами, которые позволяла Конституция Крыма, отколом от Украины, присоединением к России… Эти непонятные визиты на Тайвань…

— А что за визиты?

— «Государственный визит» тогдашнего президента Крыма Мешкова. И везде его называли «главой Крымского государства». Это было и смешно, и трагично. Тогда ума хватило на первом этапе дать успокоиться, а потом, с приходом Президента Кучмы, закрыть этот вопрос и ликвидировать пост Президента Крыма. Но далее начались другие события, и нас в покое не оставили. Я вспоминаю 1994–1995-й — спровоцированные действия крымских татар, когда горело все от Феодосии до Щебетовки. Мне пришлось все это нейтрализовывать. Все было спровоцировано российскими спецслужбами. Поэтому то, что происходило в 2014 году, было понятно и насторожило меня. Эти поездки байкеров по Крыму… Я вам хочу сказать, что все эти байкеры были с удостоверением ФСБ. Это насыщение Крыма казаками… И в самом Крыму казачество быстрыми темпами распространялось среди местных. У меня очень много друзей в Крыму, и вдруг все они стали казаками! Звонят и говорят, что один уже генерал-полковник казачьих войск, другой — еще кто-то. Откуда? «Оттуда», как в «Бриллиантовой руке»! Велась очень серьезная подготовка и на всех уровнях.

— И все же, в каком состоянии была в Крыму украинская армия?

— В Перевальном дислоцировалась мощная механизированная бригада. Командира бригады, предателя Сергея Стороженко, я помню. Он начинал лейтенантом в этой бригаде, когда я был командиром корпуса, и дослужился до командира бригады, полковника. Он там женился, там дети, родственники. У многих военных ротация по всей стране не происходила. Они ассимилировались в Крыму, практически выросли карьерно в Крыму. Конечно же с ними работали.

Вот мы говорим, что двое последних наших министров обороны были, по сути, гражданами России, имея российский паспорт, а адмирал Ильин все время служил в Севастополе, стал начальником Генштаба, а перед этим он был командующим ВМС Украины. Председатель СБУ Якименко только в 1995 году принял украинское гражданство и перешел в органы безопасности Украины. И, безусловно, эта почва была не просто благодатной, она была подготовленной. Мы предчувствовали, видели, но до последнего момента верить в это не хотели. Тут начала работать пропаганда, я видел это своими глазами, когда с утра до вечера все крымчане смотрели происходящее на Майдане, когда начали гибнуть люди, погромы, все горит… И тут лихие парни начинают заявлять по телевизору, что мы придем и разберемся.

— А кто говорил «мы придем и разберемся»?

— Помните «Правый сектор»? Это их заявления были! И подогреваемые жители Крыма с опаской смотрели на все это и с надеждой — на Россию. Им подбрасывали эту надежду. Что касается, хотел ли Путин взять весь Крым… Я не думаю. Во-первых, было ясно, что его спецслужбы недооценили обстановку в Украине. Я понимаю, как это делается. Ему давали готовые выжимки, аналитику и говорили, что вот-вот начнется: украинцы не принимают эту власть, не принимают бандеровцев, не принимают фашистов. Восстание произойдет во всех областных центрах, и все будет нормально. И действительно, на первом этапе с Крымом все удалось. Наверняка вначале в плане всего Крыма не было, но думали, если хорошо пойдет, то возьмем и весь Крым. Примерно такой план был.

Я каждый день, начиная практически с 27 февраля, звонил каждому командиру части в Крыму По два раза звонил. Все знали обстановку, знали, что происходит, но никаких конкретных задач не ставилось. В это время назначили министром обороны Тенюха, который, кроме как в Севастополе, нигде больше не служил. И по своей подготовке и образованию не понимал, что такое управлять Вооруженными силами. И вот я получаю 27 февраля в 5.30 информацию о том, что вооруженные люди заняли Верховный Совет и Кабинет Министров Крыма…

Фотохроника крымских событий

6 марта 2014 г., Симферополь. Брифинг Рефата Чубарова Фото: Радіо Свобода

7 марта 2014 г., Симферополь. Гражданская акция за мир у памятника Тарасу Шевченко. Фото: Радіо Свобода

— Кто вам позвонил?

— Фамилию называть не могу, некоторые из этих людей остались там. Он насчитал 80 человек, которые пришли, так называемые «зеленые человечки».

Они зашли, разоружили охрану, вывели ее, и охрана отдала оружие. Вот это — точка отсчета, оружие они не должны были отдавать. Действия были согласованы. И те, кто охранял, уже были на той стороне и в другой стране, практически. Пробный камень заброшен, а Украина никак не отреагировала. Мощная часть Внутренних войск стояла в 10 минутах от Верховного Совета и Кабинета Министров, но — никакой реакции!

— Кихтенко мне говорил, что, наоборот, ВВ были готовы, но у них не было приказа.

— Я соглашусь с тем, что силы во Внутренних войсках были, тем более, что значительная их часть вышли в Украину. Значит, были. Теперь дальше: пошли бы русские на прямое столкновение? Я думаю, нет. Вот этот момент был ключевой. Но когда они поняли, что Украина не сопротивляется, вечером, в 22.30, были блокированы Бельбек и аэропорт Симферополя. Бельбек приехали блокировать 60 человек, 2 бронетранспортера и 5 «Уралов». Да, конечно, там была авиационная бригада, это не то, что все с пулеметами и гранатометами бегают. Это, в основном, офицеры и подразделения обслуживания, но охранять свои самолеты они же могли! Взлететь обязаны были! Рядом, в Севастополе — батальон морской пехоты, который тоже не выдвинулся в Бельбек на выручку. Понятно, что 60 человек, которые берут аэродром, это не пехота, а спецназ.

— У нас же свой спецназ был в Крыму…

— Конечно, но никто не пошел! Опять мы не отреагировали. Ну и блокирование аэропорта Симферополя, в этот же вечер, это для чего? Чтобы исключить высадки наших сил с воздуха на два ключевых аэропорта.

— А сколько у них было своих аэропортов? Говорят, у них было три военных аэродрома?

— Действующих — два. Что происходит дальше? Уже на следующий день, 28-го утром, пошло блокирование морских портов там, где были наши пограничники — это Балаклава, Севастополь, Феодосия, Керчь. Потом — все остальное: Кировское, телерадиокомпания «Крым», Укртелеком… Ну, какие еще могут быть предположения и сомнения по поводу намерений взять весь Крым?

В феврале-марте Крым был наводнен иностранными корреспондентами со всех уголков мира. Никто не мог понять, почему украинские военные не реагируют на происходящее.

По прошествии трех лет, когда пишутся эти строки, все прямые и косвенные участники событий, не сговариваясь, утверждают в один голос, что 27 февраля было решающим днем. Именно тогда можно и нужно было применить силу. И ресурс — был. Не было политической воли.

Для начала в Крым должны были в срочном порядке прибыть все нардепы и члены правительства из Киева. Крымчане должны были физически увидеть своих политиков и чиновников, военных и спецслужбистов в Крыму. Но никто никуда не вылетел.

В эти дни Кузьмук посетил Генштаб Тенюха — в самый разгар истерики относительно предательства адмирала Березовского.

— Я слышу в трубку: «Они уже здесь, и они нас уже окружили. Они уже ворвались в штаб флота!» Я Тенюху задаю вопрос: «Почему нет оперативной группы из высшего руководства Генерального штаба Министерства обороны? Почему генерал-полковник и генерал российской армии бегают по частям, разговаривают с нашими командирами, а наших никого нет? Тенюх — начальнику: «А почему нет?» А тот ему говорит, мол, наших там арестуют. Что, арестуют всю группировку там, в Крыму?!!

Атут идет доклад, что наш флагман фрегат «Сагайдачный» прошел Босфор и вошел в Черное море. Я говорю — в Одессу его, иначе он останется у них!

Надо сказать, что Кузьмук — один из немногих профессиональных военных, которые не побоялись поехать в Крым в разгар событий. Без всякой конспирации, в форме и при орденах. Приехал в свою бригаду в Перевальном. Перед этим он посетил Турчинова и настаивал на том, что всем дееспособным депутатам, чиновникам, представителям армии надо лететь в Крым. Была даже попытка организовать такую поездку. В один из дней Кузьмуку позвонил тогдашний вице-премьер Ярема с предложением войти в состав делегации, которая летит на полуостров: «Летим на военном самолете, встречаемся в Бельбеке». Кузьмук выразил абсолютную готовность, только спросил: «Мы где садимся? Нас примет Бельбек? Может, в Симферополь?» В ответ — молчание. Все аэропорты Крыма отказались принимать членов украинского правительства. В результате официальные лица в Крым не полетели.

Полетел один Кузьмук. До сих пор он с горечью говорит о том, что украинские войска в эти дни оказались брошенными:

— Вообще никого они не направили туда, чтобы войска хотя бы видели, что они не брошены. Уходя из бригады, я с нашими женщинами, с женами военных поговорил. Подъехал к части. Ситуация сложная. Они мне говорят, что они здесь брошены, а я возражаю: «Вы не брошены, я к вам приехал, будем решать». Иду дальше — казаки, местное население. Я им говорю: «А вы? 20 с лишним лет вас кормила эта бригада, давала рабочие места. Вы же все когда-то здесь работали! Ваши дети служили! А вы как стали предателями?!» Они мнутся: «Мы посмотрели по телевизору, сейчас бандеровцы придут — и все». Это был тяжелый и серьезный разговор без всяких провокаций. И тогда я начальнику штаба сказал: «Максимально поддерживать войска, потому что пока они с оружием и на местах, этим они сковывают русских, а нам за это время надо проводить мобилизацию. Выиграть во времени, потому что перед границей Луганской, Харьковской и Сумской областей начали появляться регистровочные группы и некоторые подразделения русских! Следующее начнется там, они подходят к границе!» Я еще не думал, что взорвется Донбасс. Я думал о том, что русские войдут оттуда, потому что — где им еще идти? Там благоприятная почва. И вот месяц они держались! Ведь могли же за этот месяц что-то сделать. Но когда никто задач не ставит, никому ничего не нужно… А та машина по обработке работает!

Потом мы получили информацию, что начались предательства. Для меня показателен был командир бригады Стороженко, которому я звонил среди ночи и узнавал, как и что, а он мне вдруг говорит, что ему уже выдали российский паспорт. Я, конечно, отыгрался по телефону, сколько мог…

— Ну, что ж, так бывает, что кто-то предает. Но когда мне говорят, что все были предателями, я отказываюсь в это верить. Все не могут быть предателями!

— Нет, конечно! Ведь были такие преданные, волевые, как Гилитинский, командир 36-й бригады морской пехоты. Я его еще пацаном знал, он командовал батальоном морской пехоты, самым мощным. Храбрый офицер, подготовленный. Он же вышел, вывел своих!

— Дали бы команду сражаться, сражался бы.

— Да. Максимум вывел.

— А бригада — это сколько человек?

— В бригаде 2000 было.

— Так что, они не могли 27-го числа решить проблему?

— Могли. Бригада в 2000 человек… Но дальше они бы не смогли ничего сделать. Внутри Крыма с кем им взаимодействовать? СБУ нет, милиции нет.

— А как они выводили местное население впереди своих «зеленых человечков»? Кто-то ждал русских, но кто-то же их и не ждал.

— Декабрь, январь, февраль — промывание мозгов всего населения, постоянная картинка из Киева и других городов. И все время говорят, что это будет и с вами, если не защитим Крым. Но должен сказать: три дня я провел там, ни одной провокации в отношении меня не было, я даже встретился с депутатом Федерального Собрания России.

— С кем конкретно?

— С депутатом Саблиным. Я сидел, он стоял. Я ему говорю: «ЗАЧЕМ вы все здесь?» — «Ну, как же…» — отвечает и достает письмо Януковича, в котором он просит ввести войска в АР Крым. Говорю: «Я его не знаю — он бросил страну и сбежал. Разговор закончен». Потом выезжаю в Севастополь, в штаб флота. Еду по окружной дороге — звонок: «Александр Иванович, не едьте — там стоят 300 казаков, они вас будут встречать». Но я поехал в Бельбек — встретиться с Мамчуром. Но Мамчур уже был арестован, все блокировано. Я — в Бахчисарай. Приезжаю в инженерный полк — там все блокировано, меня не ожидали просто. Я проехал несколько частей, ночевал в приемнике для военных — есть такие специальные, охранял меня бывший генерал Черноморского флота, мой товарищ. Я когда-то командовал корпусом, а он — соединением. Мы были друзьями много лет. Он не понимал, что происходит. Я улетел в Киев, понимая, что это все. Я не верил, что что-то может рассосаться.

Журналист «Зеркала Недели» Валентина Самар своими глазами в те дни наблюдала происходящее в Крыму и с ужасом читала сводки вроде «Сегодня опять неизвестные блокировали пограничников на их посту на Керченской переправе».

Фотохроника крымских событий

7 марта 2014 г., Симферополь. Гражданская акция за мир у памятника Тарасу Шевченко. Фото: Радіо Свобода

8 марта 2014 г., Симферополь. Акция крымских женщин против войны и оккупации. Фото: Радіо Свобода

— Что такое? Что значит блокировали? В Керчи, кстати говоря, были морпехи, которых никто так и не удосужился поставить на охрану этой переправы. Откуда все шло — «зеленые человечки», вражеская техника? Через Керченский пролив. Потом блокирование частей. Потом, опять-таки, были приказы — не было приказов? Что могли сделать вообще военные, когда были приказы от министра обороны сдать оружие в арсеналы? Это же не оружейки, куда прибежал по сигналу тревоги, схватил ружье и побежал. Это отдельные здания, которые охраняются отдельно. Мальчики из 36-й бригады на Перевальном стояли со спущенными затворами!

— От кого шли приказы о сдаче оружия?

— Такие приказы если и давались, то по телефону. В стране не было введено военное положение, более того, даже когда штабы блокировали — контрактников не перевели на казарменное положение. Они после работы домой уходили! В отличие от ЧФ. Все теперь говорят: «Да в уставе написано!» Все это правильно. Но 28 февраля РНБО приняла решение не вводить военное положение, не оказывать сопротивление. И чтобы рассуждать, почему оружие не применялось при штурмах, нужно было посмотреть на это все своими глазами. Ведь российские военные поначалу не штурмовали, они, в соответствии с заявлением господина Путина, стояли за спинами гражданских: женщины с детьми, священники, бывшие военнослужащие день и ночь находились под воротами воинской части. Обработка шла очень жесткая. Ребята рассказывали, как их встречали на улице ГРУшники и говорили: «Мы знаем, где учится твой сын, мы знаем, где работает твоя жена. Ты живешь там-то и там-то, даем столько-то времени на размышление — или ты переходишь на нашу сторону, сдаешь часть, или мы перережем всю твою семью». Особенно чеченцы, которые морпехов блокировали, — там были прямые угрозы жизни родных.

При этом командирам мешками несли деньги. Были и прямые предательства. Все происходило стремительно. Сегодня в прямом эфире мне человек говорит (тот же командир бригады в Перевальном), что он до последнего вздоха будет верен присяге, а через неделю поднимает российский флаг. Вакуум украинской власти, военного руководства, информации официальной, вакуум государственной позиции, жесткой по отношению к захвату Крыма с лихвой заполнялся оккупантом на разных уровнях разными людьми и огромными ресурсами. Хочешь должность — на, сомневаешься — уходи, а то зарежем. Очень многие ушли. Нужно делить людей в данном случае на три категории: остались верны присяге и вышли на материк, предали и присягнули России, и третья часть — ушли в отставку, остались жить в Крыму Так что эти сказки «100 % все предатели…» — это жалкое самооправдание политиков, которые оказались не готовы к такому вызову, и перекладывание ответственности на военных.

Владимир Замана в своих интервью говорит, что на основании разведданных еще до событий в Крыму военная разведка дала достаточно информации для решительных действий, на основании которых он принял решение направить спецподразделения военной разведки и спецназа в Крым. И они прибыли туда.

Вспоминает капитан Святослав Заяц, бывший в то время на полуострове на учениях: его разведрота оказалась там задолго до расстрела Майдана и появления на полуострове «зеленых человечков», которые вскоре превратились в солдат российский армии. Так как рота в то время как раз занималась интенсивной боевой подготовкой, они были лучшими кандидатами для выполнения задания такого рода. Быстро была создана сводная оперативная группа, куда вошли офицеры штаба подразделения обеспечения. В общей сложности в Крым уехали около ста человек. У ребят было восемь единиц бронированной техники и десять автомобилей. Из своей части они выехали вооруженными, с двойным боекомплектом, в полной экипировке, как положено. Днепропетровских десантников разместили на базе 36-й бригады береговой охраны в Перевальном. В части, которая их приняла на своей территории, жили автономно, не зависели от местных. Проводили занятия согласно плану учений, как делали это не раз. Но события стали развиваться самым неожиданным образом.

— Когда впервые к забору части подошли россияне и пулеметчик направил на нас ствол, я сказал старшему прапорщику Шпаку: «Прыгай в БМД и езжай на пулеметчика. Посмотрим, что он будет делать». Шпак задал только один вопрос: «А броня выдержит?» По технике же раньше никто не стрелял, мы не знали, способна ли она защитить. В общем, старший прапорщик ударяет по газам и летит на пулеметчика. Тот убежал. «Видите, они такие же люди, как и мы», — сказал я своим бойцам. И это позволило нам чувствовать себя гораздо увереннее. Мы показали, что у нас чуть стальнее… характер.

При приближении врага к нашему забору, начинали стрелять вверх. Минировали периметр, ставили растяжки. Время от времени по ночам устраивали шоу. Подрывали светошумовую гранату, заводили всю технику, переставляли ее. Тут же у россиян начиналась паника. Они боялись прорыва, прибегали к забору: «Куда вы собрались? Что вы будете делать? Мы же братья!» Однажды поняв, что можно играть на нервах противника, мы тут же этим и занялись. Силы, конечно, были не равны. Базу окружали военные в касках и бронежилетах. Их было в несколько раз больше, чем нас. Но нам удавалось давить на них. Говорили, что задержали какого-то человека на своей территории. Они тут же строились, выясняли, все ли на месте… Еще мы чувствовали преимущество, потому что у нас калибр оружия был больше, чем у них. Когда ситуация стала накаляться, один из моих бойцов с позывным Тихий, который занимал самую неудобную позицию, прямо мне сказал: «Я буду стрелять столько, сколько смогу». Российские военные находились в пятидесяти метрах от него, все хорошо видели. Так он показательно начал доставать гранаты и ставить их перед собой. Те моментально отбежали подальше. Позже этот боец погиб…

Мы не знали, к чему готовиться, что может быть. У меня лично ощущения, что начнется война, не было. Тем не менее мы приняли круговую оборону, обустроили быт. Ведь уже получили информацию, что военные части будут блокировать, что в Крым выдвинулись какие-то подразделения. До нас начали доходить разговоры о колебаниях среди украинских военных, о том, что им предлагают перейти в российскую армию. Это было странно.

Часть, в которой нас разместили, находилась на отличном плацдарме. Она расположена на высоте. С трех сторон к ней невозможно подобраться. Единственный подход — въезд. Мы сделали возле ворот блокпост. В первых числах марта к нам приехал командир ульяновской 81-й бригады. «Мы не хотим провокаций, — завел он песню, — блокируем вас, чтобы не было расстрелов мирных людей…» Уже тогда у меня возникли подозрения, что командир части, в которой мы стояли, знал о том, что будет происходить, задолго до событий. Если бы он распорядился поставить на въезде всего один танк, никто бы не смог войти в часть. Но он же отдал россиянам клины затворов от танков и БМП… Стало понятно: сопротивляться здесь никто не будет, надеяться на эту часть нельзя. Хотя мы находились в оперативном подчинении у этой бригады, но агитация на нас не действовала. Мы-то жили и служили на материковой части. И нам в любом случае нужно было уйти к себе. Поэтому мы планировали стоять до конца.

Каждый день мы общались с командованием ВДВ. Тогда самым распространенным приказом был: «Держитесь!» Нас все время убеждали, что вопрос по нам решается. Ожидая команды, мы не сидели сложа руки. Ребята переодевались в гражданскую одежду и ходили в город послушать, о чем говорят люди, увидеть, что там происходит. Российская пропаганда работала прекрасно. Украинское телевидение отключили практически сразу. А по российским каналам говорили, что Крым давно уже хочет отделиться, что люди мечтают о гражданстве соседней страны… Когда смотрел «ящик», сам себя ловил на мысли, что все так складно, так искренне произносится — просто нельзя не верить. Был у меня момент, когда я едва не разбил телевизор, так меня разозлило вранье. Так же моментально изменились и местные жители. Мы же в Перевальном находились уже несколько недель, ходили в парикмахерские, магазины. Отношение к нам было нормальным, но как только началась блокада полуострова, нам начали задавать вопросы: «Вы зачем нас захватили?» Людей как будто подменили.

Почти месяц десантники прожили в состоянии осады. Но не сидели тихо, а показывали характер. В первых числах марта от десантников потребовали передать технику 36-й бригаде:

— «После этого вас отвезут в Симферополь, и вы на поезде уедете в Днепропетровск. Мы договорились о том, что один состав полностью выделят под вас», — «обрадовал» нас ульяновский командир. Все офицеры собрались и однозначно решили: технику не оставляем. На всякий случай мы ее заминировали. Подумали так: даже если нас задавят количеством, броня врагу не должна достаться. После того как прошел референдум и Крым якобы стал русским, к нам снова пришел ульяновский командир: «Мы не знаем, как с вами поступить». Он объяснил, что в ближайшее время должен приехать их министр обороны Шойгу и принять присягу у 36-й бригады. А тут на территории части на флагштоке развеваются флаг нашей разведроты и украинский флаг. Мы сказали только одно: «Дайте уйти со всем нашим имуществом». Не знаю уж, с кем и как решали, но вскоре нам сообщили: «Собирайтесь, мы вас проведем до Чонгара». Мы погрузились на «Уралы» за час. Впереди колонны шел командир россиян — боялся провокаций. Он сопроводил нас до материка и вернулся в Перевальное.

На Чонгаре нас встретила 79-я николаевская бригада. Для меня огромным потрясением стало то, что большинство украинских военных перешли на сторону россиян. Были, конечно, люди, которые увольнялись и уходили на территорию Украины. Но так поступили единицы. Для меня примером настоящего офицерского отношения к присяге стал командир 36-го горно-пехотного батальона. Он, уволившись, сразу сказал: «Буду забирать свои вещи и выкраду из сейфа флаг части и печать. Врагу не оставлю». Так и сделал.

[https://in.censor.net.ua/resonance/379808/kapitan_svyatoslav_zayats_nam_udalos_vyyiti_iz_kryma_s_bronetehnikoyi_i_orujiem_tolko_blagodarya_tomu]

А вот свидетельство самого командира горно-пехотного батальона 36-й бригады береговой обороны в Крыму Юрия Головашенко:

— Я бы не сказал, что военные в Крыму были деморализованы. Лично мой батальон вернулся с тактических учений 4 октября 2013 года. Выполнял задачи по организации блокирования и уничтожения незаконных вооруженных формирований (НВФ) в горной местности. Вернулся батальон с нормальной оценкой. Батальон существовал 4 года и выполнял задания каждый год. Батальон выходил по тревоге со всей техникой из боксов. Он был полностью укомплектован контрактниками. Еще была танковая рота, гаубичная самоходная батарея. Поэтому сказать, что там не было нормально подготовленных войск, — это неверно.

[http://obozrevatel.com/crime/81205-ukrainskij-voennyij-rasskazal-o-realnom-sostoyanii-vojsk-na-moment-anneksii-kryima.htm]

Это свидетельство рядовых офицеров. Но есть эксперты более глобальные.

Игорь Смешко, к примеру, считает, что нам не армии не хватило, а мужества — руководителям страны:

— Это они так сказали, что у нас нет армии для того, чтобы оправдать свою трусость, некомпетентность и бездействие. У Древней Греции по сравненению с персидской армией Ксеркса тоже не было армии. Но спартанский царь Леонид с личной гвардией в триста спартанцев спас страну от завоевания, не ожидая пока вся Греция соберет армию, способную воевать со всей персидской империей.

К власти после второго Майдана пришли не государственники, а «политические гопники», запущенные на высшие политические орбиты еще в годы популистской болтовни и профессиональной импотенции Ющенко.

Увеличивать свое личное благосостояние за счет бюджета и народа они уже умели. Разводить политическую демагогию, самопиариться, предавать и перебегать из одного политического проекта в другой они также научились. А вот принимать решения, брать на себя личную ответственность и воевать они не умели и учиться этому не собирались.

Они же сделали все возможное, чтобы не допустить к руководству силовыми структурами проверенных жизненным опытом профессионалов. Потому что они боялись их больше, чем агрессии Путина. Ситуация «ни войны, ни мира» давала им намного больше шансов продолжить делать то, что они уже умели. И за дымовой завесой необъявленной войны списать свое неумение управлять страной и дальнейшее ограбление страны на «внешний фактор путинской агрессии»…

О чем в это время думали в Киеве — информация весьма скудная.

Отношения с Москвой перед референдумом развивались странно. Вместо того чтобы объявить военное положение, руководство Украины пыталось договориться «под ковром».

Бывшие СБУшники утверждают, что по спецсвязи было с Москвой наговорено тысячи часов. У автора нет документальных подтверждений этого, однако понятно, что сохранившейся со времен СССР закрытой связью с Москвой могли в те дни пользоваться только топ-чиновники, то есть высшие руководители государства.

По данным некоторых сотрудников СБУ, в эти дни было захвачено несколько полковников ГРУ, но все они отпускались по звонкам оттуда, причем это были звонки на уровне главы Администрации Президента.

Фотохроника крымских событий

8 марта 2014 г., Симферополь. Акция крымских женщин против войны и окупации. Фото: Радіо Свобода

Николай Голомша, первый зам Генерального прокурора Украины:

— Была информация, что вся эта банда — и бывший президент, и бывший министр МВД, и экс-глава СБУ — все сидели в одном из отелей Москвы, вместе с ФСБ наблюдали за событиями и давали указания, как надо действовать. У них была вся информация, допуск к гостайнам — и все это получал враг. Именно они убеждали Путина, что он через 7 дней может быть во Львове. И они же, думаю, дали деньги на эту спецоперацию.

Думается, что в дальнейшем все поражения — Иловайск, Дебальцевский «котел» — тоже прошли не без их участия. Но Крым был важным плацдармом, откуда они мечтали о реванше. И сейчас все они систематически бывают в Крыму, отдыхают там в своих резиденциях и по-прежнему инвестируют в подрывную работу в Украине.

Глава СБУ Наливайченко занимает диаметрально противоположную позицию: он даже слышать не хочет о боеспособных частях, тем более — о 30–50 тысячах, о том, что можно было перебросить войска с запада или из центра.

— На самом деле было очень мало боеспособных частей! Доехать или долететь в Крым было не на чем, горючего нет, оружия нет, финансирования нет, командование против новой майдановской власти… Первый месяц Сергей Пашинский искал горючее для армии! Заправлять бронетехнику, автомобили, самолеты было нечем. Кто мог? Назовите мне! В Хмельницком сожгли управление СБУ, во Львове то же самое, в Киеве стреляли в людей, среди активных соучастников и организаторов преступлений в феврале 2014 года против участников Революции Достоинства генералы и офицеры тогдашнего СБУ.

АР Крым все эти годы была под полным политическим и административным контролем Партии регионов и коммунистов. В 2010 году ратификацией Харьковских соглашений Янукович, регионалы и коммунисты де-юре сдали Крым России и допустили войска и спецслужбы РФ на территорию полуострова. Все акции в АРК — Анти-НАТО и Севастополь — Россия — Партии регионов и коммунистов; российские украинофобы Затулин — Лужков, украинские коммунисты Грач, Симоненко — поджигатели агрессии против нашей страны.

Тогдашний министр ВСУ Игорь Тенюх также отметает все утверждения о возможности сопротивляться на Крымском полуострове. Дескать, и войск в Украине было не 300, а 150 тысяч, и Внутренние войска предали, и с 12-м отрядом Военно-морских сил было не все в порядке, и береговая охрана (почти 2000 человек) были «не при делах»… но главное — это ответственность исполняющего обязанности президента.

— Наголошую, право на застосування Збройних сил є тільки у Президента. В який спосіб він це робить, чи він приймає одноосібно з Радою, і пізніше виносить на Верховну Раду, щоб Верховна Рада затвердила це, чи бере відповідальність на себе — інша справа. Це його право. Безпосереднє керівництво Збройними силами України здійснює начальник Генерального штабу, він же Головнокомандуючий збройних сил. А міністр оборони — військово-політична фігура, одним з головних його завдань є забезпечення діяльності Збройних сил.

27-го числа я зайшов у кабінет міністра оборони і прийняв доповідь від виконуючого обов'язки начальника штабу Воробйова, адже чинний начальник Генерального штабу Ільїн знаходився в Криму. Чинний міністр оборони Лєбєдєв знаходився в Криму Прослухавши доповідь, зразу поставив запитання Воробйову: «Чому морські сили не приведені в бойову готовність № 1?». Відповідь була така: готовність об'явили, але пізніше відмінили. Хто відмінив готовність? Начальник генерального штабу Ільїн, який знаходився там, в Криму. І тоді одразу це було мною відмінено, і була дана команда на приведення не тільки ВМС, а й усіх Збройних сил у бойову готовність.

Надо сказать, что формально с 2010 года в армии проводилось так называемое реформирование — введение контрактной службы, когда все военно-морские службы были укомплектованы «местными контрактниками», то есть крымчанами. Люди вроде Соломахина и Лебедева системно разрушали украинскую армию. Армия была существенно ослаблена, но не уничтожена. Тенюх сразу же предложил свой план действий, но он не был принят Турчиновым и РНБО. Как утверждает Тенюх, приказ на использование авиации, танков и артиллерии тоже не был дан.

— Ви особисто наполягали на тому, щоб застосовувати зброю? Що ще потрібно було робити, щоб уникнути анексії? Чи розуміли ви особисто, що йдеться про анексію, а не про політичний шантаж?

— Те, що йдеться про анексію, я розумів давно. Свій бій за Крим я розпочав ще лейтенантом, командиром корабля. І якби не ми, офіцери початку 90-х, то ми взагалі ще тоді могли б втратити Крим. В матеріалах РНБО є моя доповідь про те, що я прошу дозволу застосувати авіацію. Відповіді і дозволу я так і не отримав.

— Давайте так, «мухи — окремо, котлети — окремо». Зробити можна було б, але ви не отримували наказу. Стріляти можна було б, але не було з ким це робити. Чи, все ж таки, було чим і з ким стріляти, але ви не отримали команди?

— Я так скажу, з 12 тисяч тільки ВМС 10 тисяч перейшли на їхню сторону.

— Вони ж не відразу перейшли! Я просто знаю хронологію переходу, вони чекали якихось дій.

— Вони повинні виконувати накази.

— А якщо наказу немає?

— Для військового в такій ситуації є один простий — затверджений Верховною Радою України Статут Збройних сил України, де чітко написано: в разі намагання захоплення частини або знищення людей чи техніки відкривається вогонь на знищення. Все. Це затверджено Верховною Радою України. Це вищий нормативний акт. Третього числа мною був виданий Наказ на відкриття вогню згідно статутів, тобто вони мали право стріляти, тільки вони до того не були готові.

— А цей наказ був письмовий? Можете мені його якось переслати?

— Він знаходиться в Міністерстві оборони.

— Тобто у вас його немає, копій ви не зберігаєте?

— Пізніше були ще два такі накази. Я вам так скажу, я прекрасно знаю обстановку в Криму. Я в Криму прослужив все своє свідоме життя. І знаю всіх тих людей. Весь адміральський склад зрадив, а вони безпосередньо всі керівники. Ще 24-го числа виконуючий обов'язки командуючого ВМС адмірал перейшов на їх сторону! Начальник штабу Шакура працював на їх стороні!

Ви повинні знати, Україна в особі президента Януковича підписала Харківські угоди, інші протокольні акти, згідно з якими базування Чорноморського флоту подовжувалося ще на 25 років, а чисельність військовослужбовців флоту Росії збільшувалася до 25 тисяч.

— А до цього було скільки?

— 16 тисяч. І тому Росія робила все згідно з договором, і навіть збільшення чисельності вони робили за договором. І от коли ми перевели збройні сили у стан бойової готовності, начальник Генерального штабу доповів, що з 20 тисяч сухопутних військ готові тільки 6 тисяч. Але чи готові вони воювати? Вони були просто готові до переміщення.

Коли розвідка 10 разів на день доповідає, що від Чернігова до Маріуполя стоїть угруповання російських військ, як ці 6 тисяч поділити, щоб захистити континентальну Україну плюс Крим? Була одна частина відправлена на Крим, цифри я не можу називати, друга частина — «на широкий лан» для захисту східних кордонів. Ось і вся картина.

Маю також сказати, що всі частини не були укомплектовані. Пам'ятаєте, коли у військових комісаріатах був патріотичний підйом населення і військові комісаріати не могли справитися? Тому що всі військові комісаріати були знищені — обласні, районні. Навіть у тих, що залишилися, мали по два-три офіцери, які були просто не спроможні. Ми за 1,5 тижня призвали близько 8000 офіцерів для того, щоб забезпечити роботу військових комісаріатів. Це була реальна картина.

Единственным правильным на тот момент действием, считает Тенюх, было бы введение военного положения. Но его, дескать, никто не поддержал. Впрочем, судя по протоколам заседаний РНБО, эти предложения были не такими уж настойчивыми. Точнее, они вовсе не запротоколированы.

Не смог Тенюх пояснить и позицию Главкома на тот момент, хотя я несколько раз спрашивала, как в приватном порядке объяснял свою нерешительность Турчинов?

— Закрите питання. Є питання, про які можна говорити, а є — про які не можна. Це закрите питання РНБО. Я пропонував активні дії, але зміст розголошувати не маю права. Ці активні дії не були прийняті, після цього я подав у відставку. Я не можу говорити за Верховного головнокомандуючого.

Тенюх категорически отметает обвинения в сдаче авиации, кораблей и вооружения. Дескать, Бельбек заблокировали до него. А вся авиация — вертолеты АН-126, Б-12 — была окружена противником. И все его команды «идти на прорыв» командиры частей игнорировали. Уже на третьи сутки связь исчезла.

— Під час війни третя доба — це дуже багато часу.

— Ще раз кажу, ви мене зрозумійте, я запропонував активні дії. Мою пропозицію не прийняли, і я сказав, що подаю у відставку.

— На кому, як ви вважаєте, відповідальність за анексію Криму?

— Це питання не таке просте, але скажу вам одразу. Не мені судити, я не маю таких повноважень. Крим — це розплата України за її ставлення до півострова протягом 24 років. Це — відповідальність України в економічному, політичному сенсі.

Що ж стосується подій анексії, то кажу вам 20 разів: для цього існує Верховна Рада і Головнокомандуючий, вони повинні були прийняти рішення на застосування зброї.

— Тоді знов за рибу гроші. Чи несете ви і ваші колеги політичну та іншу відповідальність за те, що навіть не спробували? Ми могли заблокувати паромну переправу, підірвавши її, заблокувати берег…

— 18 лютого мені подзвонили і доповіли, скільки бортів ГЛІВ прилетіли під Новоросійськ з ВДВ. 7 бортів. Для чого вони прилетіли?

Навіть так скажу: деякі великі журналісти, не буду називати їхні прізвища, коли я попереджав, що буде захоплення Криму (це коли ще Майдан був), мені сказали, що ми, військові, взагалі відстали від реального життя. І на раді Майдану я казав, що буде захоплення Криму. Мені відповіли, що я відстав на все життя, що у них підписані всі договори. А я все життя прожив у Криму і знав, до чого йде. І коли все це сталося, я подав рапорт на звільнення в запас з морально-етичних причин. Януковичу я сказав, що з ним служити не буду, своїм офіцерам сказав, що бандитам честь не віддаю. І я виконав те, що сказав: в Севастополі я ходив до штабу, як на роботу, але не працював.

В сети, во многих украинских СМИ сохранились десятки свидетельств украинских военных о том, что они ждали приказ. Так, в частности, в программе «Право на владу» от 25 февраля 2016 года в ответ на реплику Арсена Авакова о том, что украинские военные были деморализованы, командир горно-пехотного батальона 36-й бригады береговой охраны Юрий Головашенко отреагировал довольно резко: «Мы постоянно проводили учения, много раз выходили по тревоге со всей техникой и боекомплектами. Батальон был укомплектован контрактниками, и утверждать, что в Крыму не было подготовленных войск, — это неправда!!»

Надо сказать, что в тот момент в Крыму находились отправленный туда еще в конце января Заманой 25-й полк и два подразделения спецназа из Кировограда. Они проходили курс подготовки в Перевальном. Многие эксперты считали, что 5–6 тысяч преданных Украине военных можно было задействовать, чтобы нейтрализовать казачков, которые пытались контролировать перешейки — Армянск, Перекопск и т. д.

Рефат Чубаров наблюдал агонию украинской армии собственными глазами:

— До какого числа вы были в Крыму?

— В конце июня 2014 года я выехал в Баку, где проходила сессия Парламентской Ассамблеи ОБСЕ. Вместе с украинскими правозащитниками мы провели ряд мероприятий и встреч, посвященных положению с правами человека в оккупированном Крыму 3–5 июля 2014 года мы провели выездное заседание Меджлиса крымско-татарского народа в Геническе (Херсонская область). При въезде в Крым 5 июля 2014 года меня задержали вначале сотрудники оккупационной прокуратуры во главе с Поклонской, а затем прибывшие к месту задержания представители ФСБ РФ зачитали уведомление о запрете «въезжать на территорию России сроком на 5 лет». Мои возражения о том, что Крым не является территорией России и я въезжаю к себе домой, понятно, остались без реагирования.

— Вы были вплоть до аннексии, видели, происходит хоть какое-то вооруженное сопротивление или вообще не происходит? Все до единого военные чиновники говорят: «Не было никакого ресурса. Все предали, никто не хотел стрелять, никто не хотел воевать». Насколько это соответствует действительности?

— Мне трудно говорить о военных. Я действительно не знаю всех нюансов и особенностей ситуации. Тем более применительно к каждой воинской части. Я тоже слышу отголоски, о закрытии оружейных комнат, знаю, что было очень много предательства среди военных, в каждой части были явные предатели, и, видимо, русские этим очень хорошо манипулировали. Каждый командир знал, что любое его распоряжение будет уже через полчаса известно русским. Кроме того, у них же у всех были контакты с россиянами, приходили ФСБшники, у некоторых были чуть ли не однокурсники… Они говорили: «Не дури! Узнают, что ты велел оружие, опечатанное в оружейной комнате, раздать и держать при себе. Не делай этого. У тебя семья, дети…» Почемуу нихне было команды, об этом тоже надо говорить с генералами.

Я точно знаю другое: особенно первые недели я прилагал неимоверные усилия, чтобы удержать горячие головы из нашей молодежи, особенно возраста 22–23 года, которые ничего в жизни не видели. Эти молодые люди родились и выросли в независимой Украине. Эти ребята горели. Они просили у меня, требовали, чтобы я дал команду, чтобы они могли выступить. Когда я спрашивал, с чем они будут выступать, они мне рассказывали сказки про биты, цепи и тому подобное. Одновременно мы же тоже пытались предусмотреть различные варианты поведения российских солдат и других карательных органов по отношению к крымским татарам. Я опасался, что они устроят какую-то жуткую провокацию, скажем, совершат жестокое убийство русской семьи, потом «найдут» убийц, которые, понятно, окажутся крымскими татарами. Как следствие, манипулируемое ФСБшниками русскоязычное население под прикрытием крымской самообороны кинется в поселки крымских татар. Стрельба, поджоги домов, кровь… Введение русских войск в поселки крымских татар, снос домов, показательные расстрелы «боевиков, отказывающихся сложить оружие…. Возможность такого развития событий в Крыму мне тогда казалась очевидной…

Ситуация утяжелялась еще и тем, что подавляющее большинство крымских татар в Крыму проживает в смешанных по этническому составу населенных пунктах. То, что вчера казалось абсолютно нормальным, вдруг, с вступлением русских войск, стало восприниматься по-другому. Вновь возвратились недоверие, настороженность по отношению друг другу.

Я и мои коллеги понимали, что если сейчас спецслужбы России устроят некое ужасное побоище, то из Крыма потянется на материковую часть Украины половина Крыма… Для нас, крымских татар, это было бы катастрофой. И тогда, опираясь на согласие Меджлиса, я дал распоряжение, чтобы крымские татары в поселках компактного проживания организовали свои отряды самообороны. В других населенных пунктах, где было смешанное по этническому признаку население, мы призвали русских и украинцев, чтобы они тоже вместе с нами организовывали отряды, чтобы избежать каких-то провокаций, как, например, в Джанкое — там пьяные русские солдаты на БТРах заехали прямо в село.

Конечно, оружия у населения не было… Но, с другой стороны, если бы даже было, в тех условиях все, кто по своим профессиональным обязанностям должен был его законно использовать, ничего подобного не сделали.

— Как вы считаете, если бы объявили военное положение, был бы возможен референдум? Де-юре — вроде нет, а де-факто?

— Действие, которое они назвали референдумом, вряд ли можно было остановить лишь объявлением военного положения. Мне представляется, именно «референдум» был тем обязательным элементом, который был предусмотрен Россией в различных сценариях развития ситуации в Крыму — от собственно аннексии (что и сталось) и до оставления Крыма в составе Украины, но с «широкими» полномочиями. Вторгшись в Крым и осознав, что реального сопротивления нет, они трижды переносили дату проведения «референдума» на более ранний срок… Сперва — на 25 мая, связав это с проведением выборов Президента Украины, через два дня вновь собрались и уже называли 30 марта. Еще через несколько дней, а именно 6 марта, назначают проведение «референдума» на 16 марта….

— Почему украинское правительство проявило такую нерешительность? Было же понятно — у нас отбирают территорию! Моя любимая тема — это 6-дневная война в Израиле. Ведь тогда Премьер-министра Израиля тоже призывали: США призывали ничего не делать, Россия угрожала, потому что выступала против Израиля. Огромные ядерные страны угрожали, а Премьер поднял всю израильскую авиацию и разбомбил врага. Вот вам пример!..

— Наталья, я скажу максимально откровенно: у Премьер-министра Израиля, который поднял самолеты, были евреи, которые любили свою землю и не представляли себя без этой земли. А у украинского правительства следствием 23 лет глупой, совершенно непонятной политики по отношению к Крыму оказалось то, что в защиту территориальной целостности выступили только те, кого украинское правительство представляло как наиболее вероятных потенциальных сепаратистов и которых украинское правительство всегда «мочило» в угоду этническому большинству. Там, в Крыму, на 500 тысяч этнических украинцев мы имели всего 6 школ — на 25 % населения Крыма. И там же живет 300 тысяч крымских татар, которые только-только возвратились на свою Родину после полувекового изгнания. И эти два этнических сообщества никогда не рассматривались украинским правительством как та часть граждан, которые обречены быть патриотами этой земли. Власть сделала все, чтобы 500-тысячная украинская громада, за исключением нескольких сотен человек, просто промолчала…

Фотохроника крымских событий

9 марта 2014 г., Симферополь. Гражданская акция в День рождения Тараса Шевченко. Фото: Радіо Свобода

— Рефат-ага, то есть вы считаете, что было бы объявлено военное положение, не было бы объявлено — все равно так называемый референдум прошел бы?

— Что такое военное положение в условиях начавшегося вторжения иностранных войск? Скорее всего, это объявление состояния войны…

— Любые выборы во время военного положения запрещены…

— Дело не только в том, что они думали о выборах, скорее речь идет о политической воле. Все это время там были украинские войска. На самых ключевых местах, куда десантировались или передислоцировались русские войска. Представьте себе паромную переправу Тамань — Керчь. Массовая переброска российской военной техники. И при этом рядом в сторонке стоят не только отжатые украинские пограничники с папочками, но и боевые подразделения, вооруженная береговая охрана и тому подобное. Перевальное, Джанкой, Евпатория, Саки! Если объявлять военное положение, то надо было нажать кнопку, чтобы их все привести в действие. Оружие у военных было — не было тех, кто мог из этого оружия стрелять.

— Одни говорят, что никто не был готов стрелять в Крыму, другие утверждают, что это неправда: было несколько частей «командировочных», были также готовые воевать местные части. Ну не могут быть все предателями!

— Это армия. Все зависит от командира: делай, как я. Если командир бездействует, значит, надо говорить об ответственности командира. Но там есть много факторов, которые нельзя отбрасывать, например давление на солдат или тот факт, что армия дефакто была создана по территориальному признаку. Вот утром они идут в гарнизон, в казарму, вечером приходят домой, жены, дети, тещи — все там. Они были уязвимы. С другой стороны, надо разбираться с тем, что происходило… Почему допустили 27 февраля захват административных зданий? Понятно, что украинским силам со стороны материка нужно было выдвигаться и взять под контроль все дороги, ведущие на полуостров. Но их оседлал севастопольский «Беркут», казаки, все эти ФСБшники.

— Когда они заняли дороги — 27-го? Или 28-го?

— 27-го они уже туда потянулись. Но у нас тоже с той стороны были войска. Не помню, в какой это было день. Я помню, что приехал в штаб пограничных войск в Симферополе, сижу с руководством этого штаба и говорю: «Где рации? Как мы переговариваемся?» Они говорят: «Какие рации? У нас только мобильники». Поверьте мне, у них не было даже закрытой связи с Киевом. Я говорю: «Слушайте, нам очень важно, чтобы было если не прямое сопротивление, то хотя бы демонстрация готовности сопротивления. Если возможно, это не должно быть в населенном пункте. Есть военный объект возле поселка Кировское. Там чуть за поселком бывший аэродром со времен СССР, украинская часть стоит, а в Николаеве есть аэромобильная десантная часть. Перебросьте кого-то оттуда к нам, чтобы они видели, что перебросили».

Мы не успели это обговорить, как к вечеру туда потянулись десятки, сотни машин со стороны Керчи и Феодосии. На второй день я узнал, что николаевская часть готовилась к переброске куда-то, не знаю куда, но почему-то шины всех машин оказались внезапно порезанными. Нужно разбираться, кто это сделал, диверсанты или они сами. Может быть все, что угодно.

Сегодня, когда участники крымских событий пытаются найти стрелочников среди командиров и рядовых украинской армии, следует честно сказать: в Минобороны не сохранилось ни одного приказа, из которого следовало бы, что им давались приказы не только на активные боевые действия, но и просто разрешение открывать огонь. Несмотря на это, более 5000 украинских военнослужащих вышли на материк, не изменив присяге, не оставшись в аннексированном Крыму.

По долгу профессии Валентина Самар в те дни активно отслеживала все происходящее:

— Понимаете, если говорить о сдаче, то тут нужно говорить даже не о территории как таковой, а о сдаче людей, которые в последние годы привыкли к тому, что шаг влево, шаг вправо они не имеют права сделать самостоятельно, а только выполнять четкий приказ. И все — Прокуратура, МВД, СБУ — все сидели и ждали, что скажет Киев. А Киев молчал. Я звонила в СБУ и просила: «Киев, пусть Наливайченко сделает заявление, пусть он обратится к личному составу, пусть скажет, что мы вас не бросили и т. д., что все решается». И надо сказать, он как раз был единственный из руководителей, кто публично обратился к подчиненным в Крыму. Люди сидели и не знали, что делать. В те дни, когда Константинов еще говорил: «Я признаю Конституцию Украины», — прокуратура должна была внести протест на все эти решения Крымской ВР, которые принимались под дулом автомата!! А Киев просто молчал, и выходило, что все, что здесь происходило, — законно!

— То есть все эти разговоры о всеобщем радостном предательстве — это просто попытка оправдать собственное малодушие и трусость?

— Как мы и говорили с самого начала, нужно было ехать в Крым всем! Первым лицам, депутатам — всем! А Аваков в Фейсбуке сидел и постил про Крым: «Наша разведка нам докладывает…»

…Если пытаться подводить итоги, то объективнее всего ситуацию тех дней проанализировал экс-министр обороны Анатолий Гриценко, который считает, что с 27 февраля в Крыму нужно было объявлять антитеррористическую операцию под началом СБУ. Ее по закону должен был проводить заместитель главы СБУ — руководитель Антитеррористического центра.

— Если СБУ не хватает своих собственных сил, они могут привлекать подразделения других силовых структур: армию, МВД, разведку, погранцов… Так вот, не помню дату я об этом давал показания в Прокуратуре. Я тогда, будучи депутатом, пошел к Наливайченко и спросил у него: «Почему вы не проводите антитеррористическую операцию, это же ваша прямая ответственность!» В ответ услышал, что Турчинов не назначил руководителя Антитеррористического центра. Я говорю: «Ты внес подання, так давай прямо сейчас поедем с тобой к Турчинову Закроем двери на ключ и не выйдем, пока он не назначит это должностное лицо, поскольку мы понимаем последствия и потери для страны». Он сказал, что этого делать не будет. Я поехал сам к Турчинову. Он тогда работал в Верховной Раде, и не проблема было с ним встретиться. Я ему сказал, что он на сегодняшний день Главнокомандующий и выполняет обязанности Президента, кроме него, мол, никто не назначит… Там было, на кого опираться: два батальона морской пехоты и два спецназовских центра, которые базировались на территории Крыма. Они были наиболее боеспособны, я не говорю уже о других частях. Плюс — можно было перебросить СБУшные подразделения с материковой части Украины. Я рассказал, что будет, если этого не сделать. Он сказал: хорошо, но после этого ничего не сделал.

— Вы не делали больше попыток встретиться с ним, поговорить?

— Просто я видел, как развиваются события, я видел, что Турчинов ничего не делает. У него висели на руках американские и европейские послы с просьбой не провоцировать, но это не уменьшает его личную ответственность за нашу страну. Он — гарант территориальной целостности, которая была под угрозой. Тут никаких даже вопросов нет. Он назначил руководителя Антитеррористического центра лишь 7 апреля, через 40 дней!! А это уже был «Крымнаш» и т. д. Я еще тогда, в марте, увидел, что они ничего не делают и сдают эту ситуацию. А параллельно же были другие вещи, когда отдавались приказы сдать оружие под охрану караула, технику вернуть в парк… Оставили только суточный наряд и с флагами ходили, пели гимн. А солдаты и офицеры мне звонили: как это так — мы стоим, охраняем корабль, нам выдали гранаты, нам выдали автоматы…

— А с какого корабля вам звонили, Анатолий Степанович?

— С нескольких! Я потом приходил к Тенюху. Он сказал, что разберется, но ничего не двигалось. Я тогда, еще в марте, и сказал, что это преступление, это предательство и это статья 12 и 15, и назвал фамилию Турчинова. Мне было все абсолютно понятно: Наливайченко не выполнил свою функцию. Он был руководителем СБУ, и если бы Турчинов теоретически, допустим, не знал, как действует СБУ, по каким законам, то я это все им изложил. Так что Турчинов, в любом случае, был в курсе. Но по факту все они не выполнили своих должностных обязанностей.

— А какова роль Авакова в этой истории? 27-го числа, когда ГРУшники заняли оба правительственных здания (все мне говорят одно и то же), поначалу было выстроено оцепление из ВВшников, но через полдня его сняли. Кто, по чьему приказу? Никто, якобы, не знает, хотя могли это сделать только Могилев или Аваков.

— Я ничего не могу сказать, не знаю. Обратите внимание, тогда говорили, что все ВВшники — предатели. Но когда создали Национальную гвардию, когда была последняя годовщина Национальной гвардии, Полторак выступал и сказал, что мы гордимся тем, что 60 % личного состава Внутренних войск не перешли на сторону россиян, а остались верными до конца. Значит, ВВшников-предателей оказалось меньшинство!

 

Досье № 29. Гриценко Анатолий Степанович

• Украинский политик, депутат Верховной Рады Украины трех созывов.

• Родился 25 октября 1957 года в селе Богачовка Звенигородского района Черкасской области.

В 1974 году с золотой медалью окончил суворовское училище, в 1979-м — Киевское высшее военное авиационное инженерное училище.

• В 1979–1981 годах служил в воинской части № 19109 на должности начальника группы обслуживания авиационного оборудования 3-ей авиационной эскадрильи.

• С декабря 1981 года Гриценко учился в адъюнктуре Киевского высшего военного авиационного инженерного училища ВС СССР.

• В 1992–1994 годах — начальник проблемно-аналитического управления Научно-исследовательского центра Генерального штаба Вооруженных сил Украины.

• В 1993–1994 годах проходил обучение в Военном институте иностранных языков Министерства обороны США, на оперативно-стратегическом факультете Университета военно-воздушных сил США.

• С января 1996 года Гриценко — начальник Управления проблем военной безопасности и воинского строительства Национального научно-исследовательского центра оборонительных технологий и военной безопасности Украины.

• С сентября 1997 года — руководитель аналитической службы аппарата Совета национальной безопасности и обороны Украины.

С 1999-го — руководитель Украинского центра экономических и политических исследований (Центр Разумкова).

• В декабре 1999 года в звании полковника уволен в запас.

• В июне 2004 года — глава информационно-аналитического направления центрального избирательного штаба кандидата в президенты Украины Ющенко.

• 2005–2007 — министр обороны Украины в трех Кабинетах Министров — Юлии Тимошенко, Юрия Еханурова и Виктора Януковича.

• Активно поддерживал идею вступления Украины в Североатлантический альянс.

• В декабре 2008 года создал Всеукраинскую общественную организацию «Гражданская позиция».

• Кандидат в Президенты Украины на выборах 2010-го и 2014 года.

• 16 января 2014 года заявил о том, что слагает с себя депутатские полномочия, поскольку не может «работать в Верховной Раде, которая своими законами нарушает базовые конституционные права 45 миллионов граждан и вместо укрепления демократии и верховенства права превращает Украинское государство в диктатуру».

• На выборах в Верховную Раду в 2014-м возглавил список альянса «Гражданская позиция (Анатолия Гриценко)».

Я помню, был момент, когда мы с Кузьмуком сидели рядом (он тоже переживал!) в кабинете Тенюха и на связи был командир или замкомандира, морской пехотинец. Они боевую технику расположили — БТР, БМП, пушки, расставили снайперов. Они полностью готовы были защищать свое расположение и выполнять любые приказы. Был момент, когда абсолютно нормально они контролировали ситуацию, могли разнести в пух и прах все эти отряды самообороны. Я уже не говорю о том, что боевые корабли схлопывались из-за отсутствия приказов. Даже в то время выходили корабли на Тенюха и просили: дайте приказ! А Тенюх там, как на сковородке, ерзал. Мне было больно, когда «Тернополь» схлопнули. Он стоял возле причала, подошли на каком-то баркасе типа казачки, потихонечку прижали его к пирсу, запрыгнули и захватили. «Тернополь» я водил в 2006 году! У него были пушки большого калибра, пулеметы большого калибра, ракеты, которые бьют на расстоянии 110–115 километров корабль в корабль. Если бы был приказ защищаться, они могли бы одним залпом разнести полностью все командование Черноморского флота России в Севастополе и где угодно. Если бы был приказ, они могли бы дать предупредительную очередь из пулемета по баркасу, а потом разнести его в пух и прах. Но ничего подобного не было. «Стояти, не провокувати! Тримайтеся!»

— Вы говорите, что Тенюх — ваш бывший подчиненный. Как охарактеризуете его профессиональные качества? Как он вам видится — как офицер офицеру? Почему он был назначен?

— С назначениями была полная неразбериха, в том числе когда нужно было назначать уполномоченного по контролю за Минобороны. Помните, назначили Заману? То есть Турчинов, Пашинский, Яценюк сделали все, чтобы не назначить меня, потому что я бы быстро взял ситуацию под контроль. Потом началось майданное правительство, и решили назначить министром обороны Мехеда. Его в конце концов назначили замом министра обороны. Он из бывших афганцев, его афганская сотня выдвинула. Я тогда увидел Мехеда в коридоре и говорю ему: «Ты что, сдурел?» Дело в том, что когда я был министром обороны, этот Мехед был в одном из департаментов (их там штук 40) — в департаменте международного сотрудничества. Даже не начальник управления, а начальник отдела по сотрудничеству с Россией и странами СНГ, просто носил бумажки всякие, не имел никакого отношения к боевой подготовке. Вот я его и спрашиваю: «Вы берете на себя такую ответственность? Вы понимаете, что это такое? Вы же не способны абсолютно!» Я его убедил, и он отказался от поста министра обороны. А Тенюха хотели назначить начальником Генштаба. Это другая ошибка, потому что он морской офицер, а не сухопутный. Когда Мехед отказался идти на министра обороны, назначили Тенюха. Его поддержала «Свобода» — он когда-то баллотировался от них. Формально, это их квота.

— Что было с пограничниками на тот момент? Говорят, что прошла какая-то реформа пограничных войск, в результате которой они стояли на границе как гражданские и, по сути, не могли защищать границу? Соответствует ли это действительности?

— Частично — да. Пограничную службу начали превращать, по европейским образцам, в службу контроля на границе. Но это не снимает с них ответственности, потому что на военное время перед погранцами стоит задача обороны границы. Кроме жетона и личного оружия, у них есть в составе и боевые катера, и авиация. Тут с них снимать ответственность нельзя, тем более что возглавлял службу генерал армии Литвин. Не какой-то там советник юстиции пятого класса или первого, а генерал армии.

— Говорят, что он особо не напрягался в эти дни, не пытался защитить границу, не сделал ни одного яркого движения в этом направлении. Он просто наблюдал, что происходит, а его люди тихо отходили в сторону и пропускали всех.

— Очевидно, это сигналы сверху. Если они идут, это мобилизует, если не идут, это не мобилизует. Когда-то в разговоре с Порошенко (он уже стал президентом, это было где-то в августе 2014-го) я сказал: «Петя, ты можешь войти в историю, стать памятником, если хочешь. Для этого тебе нужно встряхнуть всю вертикаль. Сейчас дай команду арестовать 10 человек, включая Турчинова, Яценюка, Тенюха, Куцина (начальник Генштаба. — Авт.), Литвина и других. Если у тебя есть какие-то свои застереження, ты потом, через некоторое время, сможешь спустить на тормозах, кому-то условно, кому-то — с отсрочкой исполнения, но их нужно встряхнуть, потому что, когда ты арестуешь таких как Наливайченко и Турчинов, последний погранец или СБУшник будет понимать: если этих, то и мне надо когти рвать оттуда». Порошенко этого ничего не сделал.

А потом ко мне пришли офицеры и генералы из пограничников — и действующих, и бывших, — принесли такую портянку на целый стол со всеми КПП и со всеми территориальными управлениями погранцов, показали пирамиду — как заносили деньги, сколько брали с каждого контейнера, с каждой машины в килограммах, в тоннах, как это все по деньгам шло наверх…

— …как сдавали крымские границы…

— Я у них спросил: «Ребята, вы понимаете, что это уголовная ответственность. Вы это кому-то показывали?» — «Мы ходили к Яреме. Яреме это неинтересно». — «Вы готовы поставить свою подпись под этим, чтобы не было голословно?» — Они так паузу выдержали: «Готовы».

Я отправил это все Порошенко, причем, смс-кой сопроводил, чтобы разобрался. Потом я получил от него только: «Ми отримали, дякую». И с концами. Литвина потом уволили просто из-за организационных мероприятий.

— А вы себе оставили эти материалы?

— Нет, это огромная портянка.

— Почему? Как не сфотографировать для истории!? Я бы такое не упустила.

— Я не шантажист.

— Это должно было остаться для детей, чтобы они видели, как сдавали Родину.

— В архивах должно быть.

— В каких? Я думаю, что они все уничтожили. Вы верите, что они в архивах такое оставляют?

— Не знаю. Есть вещи, которые не уничтожишь. Тот факт, что Указ о создании антикризисного штаба Турчинов, уже и. о. Президента и Главнокомандующий, подписал только 7 апреля, в нормальной стране во время войны тянет на «вышку», а в мирное время — это 15 лет. Это никак не уничтожишь. То же можно сказать и о Яценюке. Я эти показания дал в Прокуратуре, никуда они не денутся.

— Будь вы и. о. Президента в этот момент или командующим антитеррористической операции, что бы сделали? Я вам честно скажу, если бы Турчинов хотел убедить меня в своей вине, он должен был бы вести себя именно так, как когда я к нему пришла. Он так нервничал, так кричал, бегал по кабинету, говорил мне: «Вы такая агрессивная! Зачем вы мне такие вопросы задаете?» Я увидела реально, что он все понимает и боится.

— Я выступал публично по телевидению, даже в блоге писал и обращался к Тимошенко, которая как раз тогда вышла из тюрьмы: «Ребята, я готов взять на себя эту ответственность и защитить Крым! Первый вице-спикер пускай сидит. Я займусь организацией обороны страны». Публично к ним обращался тогда! Они на это дело не пошли, а Юля приехала, отметилась типа больная, и заявила, что ее команда действовала абсолютно правильно.

— А почему она заняла такую позицию на РНБО? Я понимаю, что она там была ни к чему, она там никакой роли не играла, но, тем не менее, почему? Вы тоже считаете, что у нее были какие-то взаимоотношения с Путиным?

— Я не знаю, почему она заняла эту позицию. Были ли у нее взаимоотношения с Путиным? Очевидно. И вы это понимаете. И прямые связи, и Медведчук, и все прочее.

— Они и остались такими?

— Похоже, да. Я думаю, что такое никуда не исчезает.

— Анатолий Степанович, что бы вы сделали во избежание аннексии?

— Зависит от этапа. Тогда, на самом первом этапе, когда 100 «зеленых человечков» захватили здания, нужно было подтянуть лояльную часть, они могли распределить СБУ, внутренние войска, армейские подразделения — два батальона морской пехоты, два центра спецназа. Нужно было провести антитеррористическую операцию. Были бы в это время жертвы? Да, были бы десятки людей убиты, но не десятки тысяч, как это потом произошло. Это первое. Второе: что нужно было делать? Многие звонили в Киев, спрашивали, как им быть. Плюс — нужна была работа с крымскими татарами, которые могли живым щитом оцепить крымский парламент и не дать туда никому войти и принять решение о референдуме. То есть если бы были комплексные действия по военной линии по очистке города, плюс работа с депутатами, плюс работа с крымскими татарами… Когда россияне начали завозить на кораблях и на самолетах свои войска, нужно было дать приказ и сбить пару самолетов, я уже не говорю о том, что переправу можно было перекрыть, подорвать, но показать свою готовность защищать страну! Для этого должны были быть яйца, а их ни у кого не оказалось. Эти турчиновы и яценюки ерзали, даже по той стенограмме РНБО это видно. Наливайченко выступает не руководителем СБУ — организации, которая должна была эту операцию проводить, а таким себе аналитиком, рассуждающим о чем-то. Тенюх рассказывает, почему это тяжело. Они не искали пути и не действовали по Закону. Под угрозой была территориальная целостность, под угрозой был суверенитет, значит, нужно было действовать, а не рассказывать, почему это тяжело.

— Там было еще одно обстоятельство — Закон о военном положении 2000 года, который когда-то писали Марчук и Смешко. Этот Закон предполагал единоличную ответственность Президента, и Турчинов имел право принимать единоличные решения.

— Наташа, и предыдущий, и новый в этой части не отличаются.

Фотохроника крымских событий

8 марта 2014 г., Симферополь. Акция крымских женщин против войны и оккупации Фото: Радіо Свобода

9 марта 2014 г., Симферополь. Чествование Дня рождения Тараса Шевченко. Фото: Радіо Свобода

— Говорят, что сейчас размазана ответственность. Я сравнительную таблицу видела. А вот тогда Турчинов действительно имел право единоличного принятия решения!

— Про размазанную ответственность я вам отдельно расскажу — о преступлении Порошенко, который размазал еще больше эту ответственность, лично он. Но правовой режим военного положения, действительно, должен был вступить в силу В этой ситуации Президент как Верховный берет на себя всю полноту ответственности и дачи приказов. Он создает рабочий орган — ставку Верховного главнокомандующего. В этом случае именно он единолично со всей своей полнотой власти управляет ситуацией, а не какой-то генерал-лейтенант СБУ в одной из силовых структур. Вы понимаете разницу, да? Этой ответственности боялись.

Кстати, параллельно, еще до выборов я сказал Порошенко: «Петя, у тебя есть отношения в Парламенте. Не жди выборов. Давай сейчас Турчинова назначим главой Верховной Рады, и бери на себя ответственность». Он говорит: «Нет, надо дождаться выборов». Говорю: «Пока мы дождемся выборов, страны, которой тебе управлять, уже в нынешнем виде не будет». Петя трусил. Он хотел стать президентом вот таким путем. Так вот, возвращаясь к нашим баранам. То, что нужно было на начальном этапе делать, я вам сказал. Дальше — следующий этап, примерно с 7 марта, когда Путин объявил, что они закончили военные учения и вернули все свои части в места постоянного дислоцирования, а командующий Черноморским флотом России заявил, что весь их личный состав находится в местах постоянного базирования. И я тогда сказал: «Ребята, сейчас удачный момент: Путин (я ему не верю, он, конечно же, враг) формально, но все же заявил, что русских на улицах нет. И командующий Черноморским флотом заявил, что русских, которые постоянно базировались в составе ЧФ, на улицах нет. В такой ситуации любой, кто на улице ходит с тяжелым пулеметом или гранатометом, — террорист…»

— … надо забирать и арестовывать!

— Дать команду сложить оружие, а если нет, нейтрализовать и уничтожить немедленно. Это не было сделано.

— Это был март?

— Это было 7-го марта, когда они закончили «учения» и Шойгу об этом объявил во всеуслышание. Они под давлением внешним отползли немножко. Еще был момент: мне поступила информация из Крыма, еще до референдума, о том, что в конкретный день Аксенов и Константинов будут отдыхать, оттягиваться с какими-то девчатами в течение четырех часов в конкретном частном отеле возле Судака. У них будет охрана 8 человек, такая, что если дать автоматную очередь, она вся разбежится. Я пришел к Наливайченко с этой информацией, и у нас такой разговор состоялся: «Валентин, есть возможность вот этих самозванцев сейчас задержать, привезти в Киев в наручниках, показать всему миру, показать систему нашу правоохранительную, которая работает, и тем самым остановить этот незаконный референдум». — «Я этого делать не буду. Пусть это делает армейский спецназ». — «Это твоя задача. Это посягательство на конституционный строй». — «Я этого делать не буду!» Такими были последние слова Наливайченко. Я поехал к Тенюху и сказал: «Смотрите, вот такая ситуация, флот, который мы с вами вместе строили, когда я еще был министром, его сейчас схлопывают, растягивают, уничтожают, унижают ваших офицеров. (Моего сына на тот момент захватили в плен, и теперь я уже знаю, что он сидел на базе Черноморского флота в Севастополе, его и еще нескольких человек держали 7 дней как автомайдановцев.) Это дело чести, сделайте это!» Он сказал: «Я сделаю». И не сделал ничего. Хотя даже в решении РНБО, на котором сидела Юля, если почитаете стенограмму, написано «Міноборони разом з СБУ… зробити все…» и т. д. То есть они формально решение РНБО не выполнили. Не нужно было самим искать, я им уже принес координаты, где и когда они будут. Они и этого не сделали. И за это надо отвечать. Сдача за сдачей. А потом, когда пошло дальше, когда было ясно, что это Крымом не закончится, тогда в унисон, не сговариваясь абсолютно, и бывший министр Гриценко, и бывший министр Кузьмук, хотя он был регионалом, говорили: немедленно перекрыть границу на востоке, сформировать стопроцентно офицерские полки из резервистов, как когда-то Белая гвардия. Потому что офицера не нужно учить, как обращаться с автоматом, с пулеметом. Перекрыть в огневом плане, а потом уже подтянуть и расположить блокпосты, для того чтобы четко сказать, например: любое транспортное средство, которое будет замечено на расстоянии километра от границы, будет уничтожено, неважно, это автобус или машина легковая. И тогда они бы остановились.

— Не хватило личности в той ситуации. Был бы Могилев личностью! Вот если бы на его месте был покойный Джарты, каким бы он ни был! Говорят, что Джарты этого не допустил бы…

— Да, он… гнобил эти русские «блоки», усиливая донецкую мафию.

— Ну да, македонец есть македонец. Но тут же еще вопрос характера. Кузьмук же тоже из Партии регионов, а надел форму и поехал в Крым. Там просто не хватило людей с характером и офицерской честью.

— И плюс — роль правительства.

— Это самое главное. Это 95 %.

— Я сейчас о Яценюке и этой своре. Не о Турчинове как главнокомандующем, а о Яценюке. Когда говорят, что не были готовы и все прочее, что это означает? Например, в авиационной бригаде есть 24 самолета, из них могут взлететь, например, 5 или 8, а на других не хватает шин и аккумуляторов или какие-то работы нужно выполнить. Точно также берем танковую бригаду. Может выйти, например, 50 танков, а на остальных нужно поставить аккумуляторы и все прочее. Все эти вещи нужно было решать немедленно.

— Конечно, за сутки во время войны это нужно решать!

— Рада немедленно проголосовала первые 5 миллиардов на поддержку обороны. На заводах склады были завалены этими аккумуляторами, люди не работали, а связать это все вместе было некому. А Минобороны, типа по закону, в это время проводит тендеры по два месяца. Какие тендеры?! Набрал по телефону директора под свою ответственность — и все пойдет! А они дают объявления в газеты, проводят тендеры, конкурсы и т. д. И министр экономики Шеремета только 10 мая (!) внес законопроект о том, чтобы сократить тендерные процедуры для армии. Это один момент. Второй момент — за что Яценюка сажать надо. Точнее, ихдва, фактически связанных, и оба привязаны к дате 2 июля, когда Яценюк подписал документы от имени правительства. Он подписал государственный оборонный заказ. Силовики писали, что его нужно разработать за одну ночь, определить, какое количество техники нужно немедленно модернизировать, отремонтировать, чтобы она дальше шла в войска. Если не будет этого документа, министр-силовик не имеет права использовать деньги, заключать договора с предприятиями оборонной промышленности. И вместо того чтобы этот документ вышел в конце февраля, Яценюк его подписал аж 2 июля, дошел он с грифом «сов. секретно» аж в сентябре, а работать начал в октябре! Вот за это нужно Яценюка посадить. Плюс — люди эсэмэсками начали перечислять деньги. Пришло больше ста миллионов гривен. Думали, что будут закуплены бронежилеты, каски т. д. А эти деньги лежали мертвым грузом март, апрель, май, июнь и аж до июля, потому что один документ на одну страничку не могли разработать. И таких примеров просто море, где они тормозили все. Я иногда кричал: «Ребята, на востоке уже угроза! Какого черта стоят мобильные зенитные ракетные комплексы С-300, охраняют неизвестно, где и что, если через 12 часов они уже могут быть под Луганском, возле Харькова — где угодно?! Почему их нигде нет?!»

— Я спрашивала Тенюха, почему преданные части, которые были здесь, в центре, и на Западной Украине, не перебрасывали? Для этого сутки нужны! А он мне: «Да вы что, для этого нужно полтора месяца». Я понимаю — тяжелые вооружения, но людей с оружием можно же было запустить за сутки-двое. Я поражаюсь этому всему.

— Непрофессионализм и масштаб маленького села. Я тогда приводил пример в прямом эфире, упоминал Дмитрия Федоровича Устинова…

— Знаю, министр обороны в СССР…

— Я тогда был курсантом, когда маршал Гречко, предыдущий министр, умер, и все гадали, кого назначат — может, маршала Соколовского? А потом раз — всплывает Устинов. Кто такой, толком никто не знал. Погоны у него были генерал-полковника. Посмотрел его биографию: его назначили за 2 недели до 22 июня 1941 года наркомом оборонной промышленности.

— Колоссальный опыт.

— Пацану 26 лет! На него легла нагрузка демонтировать тысячи предприятий, перенести без всякой связи, под огнем, за Урал и наладить там производство. Когда в 1941 году всех расстреливали, ему дали первую звезду, а в 43-м еще одну. Этот пацан смог, когда бездорожье, когда миллионы беженцев, когда уже Киев бомбили и Харьков, он смог это сделать, наладить выпуск танков и самолетов — по 20 тысяч выпустили. А эти уроды! Львовский завод, который мог базовый наш истребитель МИГ-29 быстренько доработать, или Луцкий завод, на котором ремонтировались авиационные двигатели, Конотопский, который вертолеты МИГ-24 выпускал, Запорожский, на котором Су-27… Они не были под обстрелом, но даже в мирное время не смогли это наладить. При том, что никто не бомбил ни Кабмин, ни ВР, все было тихо и спокойно. Ребята разносили бумажки.

— Позор.

— Предательство, недееспособность… Если бы Верховный главнокомандующий на самом деле на втором этапе ввел военное положение, по крайней мере, в 5–7 областях, тогда он оказался бы в цепи управления, ежедневно сидел бы в бункере, ему докладывают, скажем, что нет вертолетов, значит, через 2 часа вертолеты появились бы! Нет аккумуляторов — появились бы… А там сидит какой-то пророссийский генерал-лейтенант СБУ типа назначенного Кругова.

В марте 2014 года Евгений Марчук дал газете «День» интервью, посвященное крымским событиям. Он рассказал о том, что первая фаза интервенции в 2014-м «была на 95 % похожа с тем, что было в 1994-м».

Надо сказать, что Евгений Марчук, сумевший погасить крымский кризис 93-го года, по идее, должен был быть первым приглашен на РНБО. Однако этого не случилось, хотя он утверждает, что они криком кричали, предупреждая новую украинскую власть о последующих шагах Москвы. Например, адмирал Кабаненко умолял: выводите корабли из Донузлава и Севастопольской бухты в открытое море, потому что будет операция по блокированию. Не сделали. Хорошо, что хоть наши пограничники все вывели. Это были ошибки первого этапа.

Второй этап операции начался, когда у границ Украины Россия начала крупнейшее за два десятилетия учение с привлечением большого количества личного состава и техники. В такой ситуации Украина сразу могла объявить свои учения, а это означает укрепление границ, Керченской переправы, усиление охраны всех военных объектов в Крыму и тому подобное. Разумеется, даже после этого интервенция российских военных на полуостров могла состояться, но она была бы однозначно наступательной, и без крови здесь точно бы не обошлось. В таком случае россияне бы проявили себя стопроцентно открытыми агрессорами.

Еще одна ошибка — так называемый квотный принцип назначения руководителей в силовые структуры, который абсолютно недопустим в кризисной ситуации.

Евгений Марчук:

— Пока в Киеве делили портфели, Россия уже заканчивала первый этап операции. Одну фракцию не устраивали квоты, которые ей выделялись, поэтому она блокировала назначение правительственной структуры. Не назначались министр обороны, начальник Генштаба… Какой может быть квотный принцип, если на полуостров входит огромная военная структура? Россия уже начала включать военный компонент, а в Крыму еще сидел не уволенный начальник Генерального штаба Украины, назначенный еще Януковичем, который отдавал приказы, способствуя интервентам. Но даже когда его уволили, нового начальника Генштаба назначили не сразу.

 

Досье № 30. Марчук Евгений Кириллович

• Представитель Украины в подгруппе по безопасности трехсторонней контактной группы по Донбассу, экс-глава СБУ, экс-премьер-министр Украины. Генерал армии.

• Родился 28 января 1941 года в селе Долиновка Гайворонского района Кировоградской области.

• В 1963 году окончил Кировоградский пединститут (по специальности «учитель немецкого языка, украинского языка и литературы»). Второе высшее образование — юридическое. Кандидат юридических наук.

• Начал профессиональную деятельность в 1963 году с должности оперуполномоченного управления КГБ УССР в Кировоградской области.

• В 1990–1991 годах — первый зампред КГБ УССР, государственный министр по вопросам обороны, национальной безопасности и чрезвычайных ситуаций Украины.

• С ноября 1991-го по июль 1994 года — глава Службы безопасности Украины.

• С июля 1994-го по май 1996 года — вице-премьер-министр, первый вице-премьер, и.о. Премьер-министра, Премьер-министр Украины.

• С поста премьер-министра, как это случалось в годы президентства Кучмы, был снят за «формирование собственного политического имиджа».

• Принимал участие в президентских выборах 1999 года, получив в первом туре 2 138 356 голосов избирателей (8,13 % от общего числа). В финальной части президентской кампании, в ноябре 1999-го, указом президента Леонида Кучмы, повторно баллотировавшегося на пост главы государства, Марчук был назначен секретарем Совета нацбезопасности и обороны Украины.

• С июня 2003-го по сентябрь 2004 года занимал пост министра обороны Украины, на котором после инициированной Кучмой отставки его сменил генерал Александр Кузьмук.

• Дважды избирался народным депутатом Украины — в 1995-м и 1998 году.

• В Верховной Раде II созыва руководил фракцией «Социально-рыночный выбор».

• 19 мая 2008-го указом главы государства Виктора Ющенко назначен внештатным советником Президента Украины.

• В декабре 2014-го возглавил Международный секретариат по безопасности и гражданскому сотрудничеству между Украиной и НАТО.

• В мае 2015 года Президент Украины Петр Порошенко назначил Марчука представителем Украины в рабочей подгруппе по безопасности в Трехсторонней контактной группе по мирному урегулированию ситуации в Донбассе.

• Жена Марчука, Лариса Ившина — главный редактор газеты «День».

• У политика есть два сына от первого брака и внуки.

Фотохроника крымских событий

Юмарта 2014 г., Симферополь. Гражданская акция против ущемления свободы слова. Фото: Радіо Свобода

10 марта 2014 г. Бывшие украинские военные присягают на верность новой крымской власти. Фото: Радіо Свобода

Но ответственность наступит! Я убежден, в отношении крымской трагедии и трагедии нашего флота общенациональное расследование неминуемо! Не в настоящий момент. Позже. По секундам, по миллиметрам, по всем вертикалям и горизонталям, по всем резолюциям и приказам, и при отсутствии таковых, по Кабмину и Парламенту, по фракциям и их лидерам, по Комитету ВР по вопросам обороны и нацбезопасности, по исполняющему обязанности президента… Все будет вывернуто наизнанку. Народ будет этого требовать, и очень твердо. Никто не в состоянии остановить это расследование. Оно будет не о том, что кому-то кажется, а о том, что и кто конкретно делал или не делал в соответствии с законами Украины, нормативными актами и должностными инструкциями. Особенно — в первой фазе. Ну, например, почему не вывели корабли на рейд, когда угроза была очевидной? Это публично требовали сделать специалисты военно-морского дела. Кто и почему дал команду не выводить? Почему это сделали пограничники? Я знаю, чем сейчас в кулуарах оправдываются. Но их аргументы — детский лепет!

Это будет не Временная следственная комиссия Парламента, а общенациональное масштабное расследование.

[https://day.kyiv.ua/ru/article/tema-dnya-podrobnosti/evgeniy-marchuk-krym-mozhno-vernut]

2017-й год. Никаких комиссий, никаких публичных заявлений.

Анализ обстоятельств захвата Крыма с военной точки зрения говорит о главном: за Крым можно было сражаться.