Родных её подвергнув укоризне, Презрению – врачебные дела, Для девушки, лишающейся жизни, Кудесника соперница нашла. Пошаркал он углами бесталанно, Но лилии заметил и притих. Обители сияла постоянно Ценимая голубкой прелесть их. Упорнейший носил их ей несчётно: Доведался, что любит их она. А девушка, приемля дань охотно, По-прежнему бывала холодна. Счастливую на ней коровку божью, Блаженного котёнка созерцай, Когда прильнуть устами с тайной дрожью К её щеке влечёт окрестный май! Дыша во мгле на прелести подруги, Доступные для солнечной струи, Помыслил он использовать услуги Сближающей сердца ворожеи. Букет его, такой томящий сразу, Вниманием опасный дед облёк И выявил едва заметный глазу, Накрученный по стеблю волосок. От возгласа фигуры многолетней Чуть ожило подобие теней. Цветы красой зажглись ещё заметней, Чтоб юной жертве стать ещё бледней. «Воруются вот этими цветами Насущные способности больной», — Сомнительный субъект изрёк устами На локоны в окраске заревой. Завиделись алей девичьи губы Ко снятию худого волоска. Но действия, возможно, были грубы — Вздыхай теперь о целости цветка! Несчастная мгновенно ощутила, Что хрустнула навек и жизнь её. Всё ведала потом её могила Те лилии, что ведало жильё.