Нагрянуло дикарство непогоды На гордую столицу в декабре. Безудержно росли речные воды, Бедой грозя при гаснущей заре. Полнейшей немотой мороча скверно, Процессия взялась из мути дня. Передними шли факельщики мерно, Попарно шли под пурпуром огня. Красавицу везли на колеснице В украшенном изысками гробу, По площади везли к императрице, Всё видевшей, с испариной на лбу. Двором её прошли к Неве суровой, Мгновенно чтоб исчезнуть у реки. Видение тревогой нездоровой Повеяло на всякие зрачки. Помехами свирепство мощной бури Не сделало понятней колдовство, Наутро же сияние лазури Не выявит и вовсе ничего. Расспрашивай, чей прах, ища гробницы, Лишился вдруг обряда похорон! Узнал о том из уст императрицы Поздней её возлюбленный Бирон. У двери в мир иной сказала Анна, Что милый друг явил ей бремя зол: Избыточно она была желанна, А жаждущий служанку предпочёл. Обманутой развеяться в печали Сотрудники Бирона помогли — Во флигеле дворца замуровали, Что просится в объятия земли. Но как ему поправить это горе? Не грезилось удачи для труда: Смещённого по смене власти вскоре В Шенкурск его сослали навсегда.