Колотится тридцать — осьмой, И листья главы моей рядятся в иней. Холодные, хмурые дали в лицо мое дышат зимой, И май удаляется синий. Прошли, отзвенев, тридцать-семь. Назад посмотрел я: одни там потери. Хотя синева там струилась. Теперь-же суровая темь Ползет по-змеиному в двери — И если-б не Муза, тогда Мне было-бы горьче, печальней, грустнее. Мелькают, бегут вперегонки чредой безпокойнои года, А жить год от года труднее.