Ночевал я за городом. Проснулся при солнечном всходе.

Утро было веселое. Солнце щедро золотило землю. Дышал легонький ветерок. Роща, служившая мне в эту ночь убежищем, весело кивала солнцу своей зеленокудрой головою; деревья о чем-то перешептывались; трава, блестя серебристой росою, расправлялась и тянулась кверху. Щебетали пичужки.

Мне хочется жрать и курить. И не было ни жратвы, ни курева.

Пошел к реке.

Добравшись до воды, стал разоблачаться.

Раздевшись, кинулся в воду. Нырял, как тюлень, и фырчал, как лошадь.

Невдалеке стоял большой караван баржей. Там высокий звонкий голос запевал:

и густой, как смола, бас подхватывал:

И целая дюжина разных голосов тянула и ухала:

Я нырял и плавал чуть не по самой середине реки. И вдруг увидел на берегу около моей одежды толпу мальчиков-босоножек.

Они говорили:

— Што это за лохмотья?

— Бросимте в воду!..

— Давайте, давайте!..

— Интересно, как поплывут…

Я, видя, что мне грозит опасность остаться в адамовом костюме, поплыл к берегу, крича во всю глотку:

— Прочь, шельмы! Моя одежда вам не мешает…

— Это, видно, одежа вон того мужика, который плывет сюда… — молвил один мальчонка.

— Да.

— Видно, галах.

— Бросайте и — побежим!

И бросили.

Едва успел спасти.