Во всемирной истории есть имена, с которыми связаны не только главнейшие перемены в судьбах отдельных поколений или даже целых народов, но глобальные изменения, определившие развитие цивилизаций на тысячелетия вперед. Христос, Будда, Магомет стали символами эр в историческом летосчислении. Ветхозаветные пророки, апостолы, святые первомученики определили пути христианской цивилизации в мире. Среди исторических персонажей, которым по праву принадлежит первенствующее положение в утверждении христианства как государственной религии, фигурой всемирного значения, несомненно, является первый византийский император Константин Великий.

Сказав «византийский», должен оговориться: современники не знали такой категории, как «византийское государство», «византийский император» или «византийская культура», предпочитая говорить о «ромейской» (то есть римской) культуре. В привычном для нас смысле о Византии стали говорить уже на пороге Нового времени — когда сама Империя пала в 1453 году под ударами османских сабель. Так стали называть государство, основанное на территории Восточной Римской империи Константином, который перенес столицу из Рима в город на Босфоре, называвшийся Византием по имени легендарного героя фракийского происхождения Бизанта. Таким образом, византийская цивилизация обязана своим рождением Константину.

В самом центре Рима, рядом со знаменитым Амфитеатром Флавиев, больше известным как Колизей, стоит триумфальная арка императора Константина (306–337). На ней изображены символы побед божественного властителя мира, каким представлялся современникам римский правитель: торжественные шествия, толпы гонимых пленных, символическое изображение победы украшают этот памятник величия Империи и ее главы.

Константин стал последним императором, которому посвятили арку на римском Форуме: ни один из его преемников не удостоился подобной чести. И это не случайность. Ведь Константин стал фактически последним императором, который правил в Риме. Это было в первый период его правления.

Но в 330 году Константин перебирается сам и переводит свой двор, гвардию, государственную элиту далеко на восток, на берег пролива Босфор, связывающего Средиземное море с Мраморным и Черным. С переносом столицы Империи сюда, на Босфор, где смыкаются Европа и Азия, Запад и Восток, город получает новое имя. Собственно, даже не имя, а прозвание — «город Константина», или по-гречески Константинополь. Так Константин увековечил своим именем рождение новой столицы Империи.

Христианская традиция почитает его и первым христианским императором, прославляя как равноапостольного царя. Он утвердил христианство, при нем состоялся Первый Вселенский собор в Никее в 325 году, он был и первым императором, окончившим свой земной путь христианином.

Но путь к утверждению христианства в качестве официальной государственной религии был долог и тернист. Со времени начала проповеди Христа до переноса столицы Империи и основания христианской Византии прошло уже почти три столетия, в течение которых были и учительские дальние дороги апостолов — первых учеников Спасителя, и сооружение первых, пока тайных, христианских храмов в подземных катакомбах, и появление сочинений, в которых создавалась и совершенствовалась христианская диалектика и объяснялась практика церковной жизни; были гонения на христиан и торжество просвещения, дарованного новой верой, в душах и сердцах людей.

И в фигуре самого императора Константина воплотились все пережитые противоречия времени, светлые и слабые стороны переходной эпохи.

Внебрачный сын иллирийского воина Констанция Хлора и Елены, которая впоследствии будет прославлена вместе с сыном как святая и равноапостольная, сам воин, без особого образования, но решительный и смелый политик, Валерий Флавий Константин родился скорее всего в 285 году (хотя ученые спорят о дате его рождения: она точно не известна), то есть в тот самый год, когда началось самостоятельное правление Диоклетиана, чья система власти — доминат — стала предтечей византийской системы власти — самодержавия. Ведь до того Римская империя жила в атмосфере нескончаемой смены императоров, попыток узурпации власти, появления самозванцев, — всего того, что современные историки называют «кризисом III века».

Путь Константина к власти лежал через женитьбу на Фаусте — дочери Максимиана, который был одним из четырех соправителей Империи. Тетрархия, то есть «четырехвластие», представляла собой систему правления двух кесарей и двух августов. Но когда 1 мая 305 года возвышавшийся над тетрархами император Диоклетиан решил уйти на покой, удалившись от государственных дел и занявшись в своей «столице» Никомидии больше своим садом и огородом, в Риме началась жестокая борьба за власть, в которой схлестнулись даже ближайшие родственники. Непосредственными наследниками власти стали зять и ближайший помощник Диоклетиана Галерий на востоке Империи и Констанций Хлор, отец Константина, на западе. Но последний вскоре умирает, и Константин как бы «наследует» удел отца на западе — он владычествует в Галлии: войско провозглашает его «августом» в британском городе Эбуракуме (современный Йорк). Его соправителями были Максимиан и его сын Максенций, правивший в Риме, а также Даза и Лициний, правившие в Малой Азии. Хитросплетения борьбы за престол сложились так, что путь Константина к венцу лежал через гибель его соправителей-соперников.

Решающей стала борьба Константина с Максенцием. Весной 312 года Константин выступает из Галлии во главе сорокатысячного войска и идет на Рим. Его лозунг — освобождение римлян от власти тирана, мага и чародея — такими именами заклеймили бывшего союзника Константина: Максенций поощрял различные гадания и прорицания — по движениям новорожденных младенцев, по трупам умерших львов. А богами наступавшего Константина были светлые боги — Аполлон, Гелиос, Виктория — богиня победы, чье изображение Константин чеканил на монетах. Он триумфально проходит через Милан, Турин, Верону, подходит к окрестностям «вечного города».

28 октября 312 года произошла решающая битва у Мильвийского моста, закончившаяся разгромом Максенция. На следующий день толпы горожан приветствовали триумфальное шествие Константина. На Форуме его встречают сенаторы, воздается хвала традиционным языческим богам, сооружаются колоссы-статуи; затем, в 315 году, воздвигается около Колизея и упомянутая выше триумфальная арка. На ней изображен бог солнца Гелиос; сам Константин именуется теперь «августом величайшим». Все это — римские языческие порядки. Но достаточно скоро после утверждения на троне Константин прославляется современниками уже как утвердитель новой веры — христианства.

Утверждение христианства в качестве государственной религии традиционно связывается с изданием при Константине в 313 году императорского постановления — так называемого Миланского эдикта. Вскоре после победы над Максенцием, приведя в порядок дела в Риме, Константин отправляется в Милан к своему соправителю Лицинию, с которым заключает союз. Оба соправителя тогда же издают указ, поддерживающий еще недавно гонимых христиан: «Сам Константин и соправитель его Ликиний… почитая Бога источником всех ниспосылаемых им благ, оба единодушно и единогласно обнародовали в пользу христиан самый совершенный и обстоятельный закон и отправили к Максимину (Дазе, правителю Востока. — М. Б.) описание содеянных Богом над ними чудес и одержанной над тираном победы, а также и сам закон».

Но Константин лишь завершил то, что уже фактически господствовало на просторах Империи. Христианство овладело обществом, и императорские постановления, признавая этот факт, лишь юридически закрепляли свободу вероисповедания. Так, еще в 311 году согласно указу августа Галерия официально прекращалось преследование христиан и разрешалось свободное проведение христианских богослужений: «Мы увидели, что большая часть христиан, пребывая в своем безумии, и небесным богам не приносит должного поклонения, и (из-за гонений) отвлекается от Бога христианского; посему, руководствуясь нашим человеколюбием и всегдашним обыкновением снисходить ко всем людям, мы решили также оказать свое снисхождение и христианам, позволяя оставаться христианами и строить дома для своих обычных собраний — с тем, чтобы они (христиане) не делали ничего противного общественному порядку».

Действительно, еще во II веке христианство было религией гонимых, отверженных, бедных. Для того чтобы совершить поклонение Христу, верующие вынуждены были тайно собираться в глубоких подземных катакомбах, в стороне от центра города, где вдали от гонителей могли бы молиться, отпевать усопших, крестить детей. Эти раннехристианские катакомбы, с глубокими пещерами, превращенные первыми ревнителями веры в храмы, были украшены настенными образами Христа, святых, апостолов. Они находятся примерно в часе-двух ходьбы, если идти по Аппиевой дороге, от расположенных на окраине древнего Рима терм Каракаллы, знаменитых бань, где собиралось в свободное время все римское общество. Эти подземелья можно видеть и сейчас — видеть и поражаться мужеству и твердости первых христиан, сохранявших веру, несмотря на жестокие гонения, пытки и казни.

Но в III веке вера в Христа настолько распространилась в римском обществе, что многие вельможи из высших слоев общества исповедовали христианство. Так, христианкой была кормилица и воспитательница будущего императора Каракаллы. Сановник Просей, умерший в 217 году, был христианином, о чем свидетельствует его сохранившийся саркофаг. Близка к христианству была и мать императора Александра Севера — она переписывалась с одним из Отцов Церкви Оригеном. Наконец, император Филипп Араб, тот самый, который в 248 году торжественно отпраздновал тысячелетие Рима, не только вел переписку с Оригеном, но и сам посещал христианскую церковь. Правда, утвердить христианскую веру он не успел, пав жертвой заговора в 249 году. Даже жена Диоклетиана — злостного гонителя новой веры — считалась христианкой.

Путь же самого Константина к Христу не был прост. По-видимому, он долго не порывал с язычеством. После смерти императора его статуе оказывали божественные почести, ей даже приносили жертвы, к ней обращали молитвы, как к языческому кумиру. Да и сам первый христианский император и после 313 года чеканил на своих монетах изображения Юпитера, Марса, Геркулеса, Гелиоса, Ники-Виктории. Более того, в Умбрии он воздвиг святилище в честь рода Флавиев. Видимо, не случайно последний языческий историк Зосим, писавший во второй половине V века, свидетельствует, что только после 326 года Константин склонился к христианству.

Более того, можно себе представить, что Константин не относился к христианству как к единственной религии, пренебрегая другими. В 324 году он издает два эдикта, один из которых гарантирует возвращение конфискованного ранее имущества христианам, реабилитацию их в чинах и должностях. Согласно второму равноправие и проявление терпимости обещано и язычникам.

Однако ранневизантийская историческая традиция вскоре начала формировать на страницах церковных и светских хроник образ святого равноапостольного императора, утвердителя новой веры и идеального христианина. В V веке Сократ Схоластик упоминает о крещении Константина в Никомидии, но образец императора-христианина для него — скорее его современник Феодосий II; то же можно сказать и об «Истории» Созомена. Церковный историк V века Феодорит Киррский оправдывает Константина, говоря, что тот откладывал совершение таинства, желая принять крещение в Иордане, а связи императора с арианами «извиняет» сравнением с библейским царем Давидом, который тоже совершал ошибки. Напротив, арианский историк Филосторгий как раз хвалит арианскую политику императора. Но все историки V века избегают вспоминать происхождение Константина, словно стыдясь его незаконнорожденности.

В VI веке Евагрий в «Церковной истории» уже замалчивает имя арианского священника, крестившего Константина, а Феодор Чтец в своей «Трехчастной истории» утверждает, что намерением принять крещение Константин был обязан победе над Максенцием. Наконец, в хронике Иоанна Малалы впервые появляется версия о крещении Константина не в провинции, а в Риме, причем самим папой Сильвестром. Так создавался образ христианского императора.

Не простой была и судьба православия. Когда 22 мая 337 года Константин умер, правителями империи остались три его сына, и только один из них был верен принципам православия. Лишь пройдя через испытания языческой реставрации при Юлиане Отступнике, христианство утверждается в Византии, символом чего становится строительство при императоре Юстиниане (527–565) главной святыни — храма Божьей Премудрости — Святой Софии в Константинополе. И там на мозаиках над входом в храм Константин представлен как творец и созидатель новой христианской столицы, нового Рима, как называли Константинополь современники. Арка же Константина осталась украшением Рима древнего, символизируя торжество нового в неразрывной связи с традициями прошлого.

Перед читателем книга писателя Сергея Власова о Константине Великом. Сразу отметим, что это не строго научное исследование жизни и деятельности первого византийского императора, но скорее беллетризованное эссе, проникнутое страстью и вдохновением. Автор, несомненно, любит своего героя и стремится передать любовь к нему читателю. Заинтересованный же читатель может обратиться к текстам первоисточников — свидетельствам современников деяний Константина.

Этой последней цели служит публикуемый в приложении (в сокращении) текст перевода «Жизнеописания Константина», составленного отцом христианской истории, старшим современником Константина Великого, Евсевием Кесарийским (ок. 260–339).

Ранней Византии история культуры обязана возникновением самого жанра церковной истории. Создателем этого вида исторической прозы и стал Евсевий Памфил, или Евсевий Кесарийский. Родившийся в Палестине и получивший образование в таких центрах ближневосточной культуры, как Иерусалим и Антиохия, он в период диоклетиановских гонений на христиан испытал и тюрьму (вместе со своим наставником Памфилом), и изгнание, спасаясь в Сирии, Финикии и Египте. Впечатления от этих мятежных и трагических испытаний Евсевий выразил в «Истории палестинских мучеников», важнейшее место в которой уделено рассказу о мучительной казни его учителя в 309 году.

Став епископом Кесарии Севастийской в Палестине, Евсевий вскоре смог лично наблюдать торжество христианства при императоре Константине. Он участвовал в государственных торжествах, играл важную роль в ходе подготовки и проведения Первого Вселенского собора в Никее, обменивался письмами с первым христианским монархом.

В новых исторических условиях им создается монументальный историко-апологетический труд — «Церковная история», в которой прослеживается путь христианства от его зарождения и создания апостольской Церкви до времени кануна Никейского собора. Торжество веры, преодолевшей гонения языческих императоров и толпы, и формирование образа христианского императора Константина Великого, в котором «Бог явил подобие («икону») единодержавной своей власти», становятся сюжетом как историографического сочинения Евсевия, так и его «Жития Константина» и «Похвалы Константину».

Евсевий формирует новый тип историзма. В его основе — провиденциалистская концепция эволюции мироздания, подчиненной божественному Промыслу и осуществляющей путь от рождения Христа к Его новому пришествию в будущем. В этом, по Евсевию, состоит смысл утверждения абсолютного господства Бога-Логоса на земле.

Параллельно с историко-философским аспектом сочинений прослеживается и собственно историко-церковный — от трагических эпизодов страстей, мук и гибели первых христиан, через утверждение власти господствующей Церкви в борьбе с ересями к воплощению христианского государства. В этой связи сам образ римской государственности претерпевает изменения — от резко негативного в период языческих правителей — гонителей веры — к апологии новой Империи. В этой же связи создается и концепция избранного «Божьего народа» — христиан.

Претерпевает эволюцию и представление об историческом времени. На смену циклизму античного временного восприятия приходит телеологическое осмысление движения, когда прошлое оценивается в перспективе будущего Суда. Эсхатологизм Евсевия своеобразно соединяет в себе эллинскую и иудейскую концепции времени, формируя новый принцип ориентации. На космогонических представлениях историка сказывалось несомненное влияние не только Библии, Платона и неоплатоников, но и Филона Александрийского, Пифагора и особенно Оригена.

В соответствии с основной христианской идеей рождение Христа символизирует у Евсевия обновление человечества, протекающее одновременно с утверждением веры, Церкви и христианского государства. Смысл сочинений Евсевия сам автор определил как повествование, отличное от нравственно поучительной дидактики. Поэтому важное место он уделяет цитированию Соборных постановлений, императорских указов, речей, судебных решений.

Евсевий Кесарийский и его творения имели счастливую судьбу в мировой литературе — их читали, переписывали и переводили, на них постоянно ссылались, их использовали и продолжали ученики и последователи. Таким непосредственным продолжением повествования Евсевия стали латинская «Церковная история» Руфина, епископа Аквилеи, и греческая «Церковная история» Сократа Схоластика (ок. 380–440). И созданный Евсевием образ Константина Великого навсегда стал символом образцового христианского государя для последующих историков и писателей.