День тянулся так медленно, что в какой-то момент я перестала поглядывать на часы – все равно минутная стрелка сдвинется всего на пару делений. Разумно было бы поспать, но нервное напряжение не позволяло расслабиться. При мысли о том, что до поединка осталось меньше суток, меня начала сотрясать внутренняя дрожь, которую все сложнее становилось унять. Ко всему прочему сестры выглядели сегодня особенно подавленными, и я опасалась оставлять их без присмотра, пусть даже ради того, чтобы отдохнуть перед очередной ночной встречей с Роком.

Шута все время жалась ко мне. Она часто и невпопад спрашивала, умрем ли мы завтра. Я каждый раз говорила, что нет, и на какое время она затихала, чтобы затем задать тот же вопрос снова. Я видела, что поведение Шуты нервирует Рони, которая и без того выглядела слишком погруженной в себя – опасный знак для одиннадцатилетней девочки. Стараясь отвлечь их обеих, я занимала их сначала несложными поручениями, затем, когда поняла, что пришивание пуговиц едва ли вызывает у них радость, – разговорами. Говорила преимущественно сама. Рассказывала давно прочитанные и местами забытые сказки из домашней библиотеки. Она была весьма скромна, но даже в ней, на одной из полок, стоял небольшой томик сказок с картинками. В детстве он привлекал меня яркими иллюстрациями, а позже, когда повзрослела и научилась читать, – своими историями. К сожалению, все мои книжные познания ограничивались этим томиком и краткими пособиями по географии, истории и этикету (последнему уделялось особое внимание), прочитанными под присмотром учителей. Любознательность поощрялась среди мужчин, но девушка с книгой в руке могла вызвать пересуды. Их мне хватало и без того, поэтому я никогда не рисковала.

А сейчас пожалела об этом. Книга, хотя бы тот же томик с картинками, могла увлечь сестер. Детских игр в моих покоях тоже не водилось, а мамину мозаику за эти дни мы складывали так часто, что могли бы собрать ее вслепую.

Когда запас прочитанных сказок иссяк вместе с фантазией, я вдруг вспомнила, что на самом дне сундука лежит вещь, почти забытая за ненужностью – шахматы. Их в один из своих визитов преподнес моему отцу вождь клана Белой Лисицы. Отец горячо поблагодарил того за подарок, но как только гости удалились, всучил вещицу мне. Он не любил забавы подобного рода, предпочитая им хороший бой на мечах.

Я бережно сохранила подарок отца. Возможно, потому что меня восхитила красота и изящество вырезанных из дерева фигур, а, может быть, польщенная даже таким знаком внимания, я стремилась сделать вид, что это был действительно отцовский подарок, выбранный с любовью, а не всученная впопыхах ненужная безделица.

Поначалу я даже играть не умела – просто рассматривала фигурки, любуясь тонкой работой мастера. Свет как-то заметил меня с шахматами и, посмеявшись над тем, что я нянчу их, как куклы, рассказал правила игры. Я увлеклась и довольно быстро (по словам брата) освоила их. К сожалению, практиковаться мне было не с кем. Свет не проявлял особого интереса к шахматам, и часто просить его составить мне компанию не хотелось. Других желающих стать моими противниками в этой игре тоже не нашлось. Вот пару-тройку лет назад я и убрала их в сундук, чтобы не тревожить сердце попусту.

Довольная, что наконец придумала, чем можно отвлечь сестер, я с самым таинственным видом открыла сундук. На дне, под тяжестью приданного, лежала большая резная шкатулка. Я бережно достала ее.

Игра увлекла сестер почти сразу, но правила оказались для них сложны. Они то и дело путались в том, как ходят фигуры, но это лишь добавляло игре веселья. Спустя час сестры разошлись не на шутку, и стали с азартом охотиться за моим королем. Играли они против меня вдвоем, но если Рони играла честно, то Шута порывалась жульничать и периодически незаметно утягивала с поля фигурки. Это вызывало мое возмущение и смех с ее стороны.

Обдумывая очередной ход, я не сразу обратила внимание на слова Рони.

– Король в этой игре такой беззащитный… Королева может ходить по-разному, а он – только передвигаться на одну клетку. Так странно.

– Да, интересно, – все еще занятая своими мыслями согласилась я. – Обычно у короля больше власти.

– Вся игра держится на королеве. Она – самая ценная фигура, – задумчиво проговорила Рони.

– Не забывай, что игра прекращается, как только «убивают» короля, а не королеву.

Рони хотела что-то добавить, но я заметила, что Шута пытается украдкой стянуть с поля моего коня и возмущенно поймала ее за руку.

Время за игрой летело быстро, и я удивленно подняла голову, когда раздался стук в дверь. Ему вторил десятикратный рык льва, выскочившего из настенных часов.

В покои вошел Рок и вежливо склонил голову, скупо уронив приветствие.

Я встала из-за стола, присела в ответном реверансе и, стараясь не выдать напряжения, сковавшего меня, обратилась к сестрам:

– Вам пора спать.

– Но я хочу доиграть! – возмутилась Шута и недовольно засопела, получив тычок от Рони.

Рок мягко улыбнулся Шуте и подошел к столу, с расставленными на нем шахматными фигурками. Секунду он всматривался в расстановку сил на доске, а затем усмехнулся одной половиной рта.

– Милая Шута, тебе действительно лучше отправиться спать. Но не потому, что я пришел за твоей сестрой, у тебя есть причина поважнее.

– Какая же? – с любопытством выдохнула она. Мы с Рони настороженно молчали.

– Через три хода ты проиграешь, – Рок взял фигурку короля, покрутил ее в руке. – Поверь мне, любую игру стоит заканчивать до того, как потерпишь поражение.

Он не поставил фигурку на место – положил ее, тем самым обозначив окончание игры. В комнате повисло молчание. Шута сопела, как будто не знала, то ли заплакать, то ли рассмеяться. Рони смотрела на Рока с опаской и недоверием.

– Вам действительно пора в постели. – Я настойчиво подтолкнула их к дверям спальни. – Спите спокойно и не ждите меня.

– Но… – Рони попыталась возразить, но я ее перебила.

– Я скоро вернусь. Спокойной ночи.

Я поочередно поцеловала их в лоб и, схватив плащ, выскользнула из покоев. Рок уже ждал меня за дверями. Он кивнул охране, старательно отводящей глаза в сторону, и мы направились к черному входу.

– Я сожалению, что напугал ваших сестер.

Я посмотрела на него из-за полуопущенных ресниц. Странно, ведь он не сказал ничего особенного. Почему же его слова повергли меня и моих сестер в такой ужас?

В очередной раз я призналась, что в Роке было что-то пугающее, придающее даже обычным его словам мистический смысл.

Я поняла, что молчу неприлично долго и торопливо ответила:

– Вы не сказали ничего, что могло бы вызвать у них страх.

– Я никогда этого не говорю, но люди все равно почему-то пугаются.

В том, как он пожал плечами и отвернулся, мне почудилась тщательно скрываемая бравада. Мысль, вихрем пронёсшая в голове, заставила приоткрыть рот от удивления. Неужели Рок тоже чувствовал себя одиноким?

– Вы не спрашиваете, куда мы направляемся.

– Я думаю, вам виднее.

Рок хмыкнул. Кажется, к нему вернулось его обычное самообладание.

– Забавно, как вы подавляете в себе любопытство, Кара. Со мной вы можете этого не делать. Мы идем к конюшне.

Я не смогла сдержать удивления.

– К конюшне? Зачем? – Догадка мелькнула в моей голове, и к горлу подступила тошнота. – Неужели …

– Нет-нет, Кара, не волнуйтесь! – Рок легко понял мой невысказанный вопрос. – Сегодня наша тренировка будет иного рода.

«Значит ли это, что мне не придется никого убивать?»

Мучимая любопытством и ведомая волнением я не заметила, как мы оказались у конюшни. Рок попросил подождать и исчез в темноте. Он вернулся довольно скоро, ведя под узды двух коней. Те были мне не знакомы. Высокие, мощные, черные, как самая темная ночь в году, они подходили Року и, судя по всему, ему и принадлежали.

– Сожалею, Кара, но я не мог взять вашу лошадь. Вам придется ехать на моем коне.

Я окинула взглядом скакуна (он был гораздо больше моей кобылки) и постаралась как можно увереннее к нему шагнуть. Никто не любит, когда при нем высказывают сомнение, лошади – особенно.

Рок подсадил меня, и пока я разбиралась с юбками, стараясь уложить их так, чтобы они не оголили мои лодыжки, вскочил в седло сам. Смирившись с тем, что выполнить предписания этикета в этот раз мне не под силу, я с неудовольствием посмотрела на кусочек голой кожи, видневшийся из-под юбки и перевела взгляд на Рока. Из вещевых мешков, прикрепленных к седлу его лошади, торчали рукоятки двух шпаг.

– Зачем… – мой голос сел, и мне пришлось откашляться, чтобы продолжить. – Зачем вам оружие? И куда мы направляемся?!

Я все-таки сорвалась на крик и досадливо поморщилась. Гордость снова оказалась задета.

Рок, уже пустивший коня неспешной трусцой, с улыбкой обернулся. Видеть его широко улыбающимся было по-прежнему непривычно.

– Мы едем к реке – к месту проведения поединка. Не волнуйтесь, Кара, я же обещал, что сегодняшний вечер вам понравится.

Я с сомнением посмотрела ему в спину. Мой настрой был куда менее оптимистичен.

Я подхлестнула коня, и тот охотно принялся догонять своего товарища. В повадках животного чувствовалась хорошая выучка, поэтому я немного расслабилась.

Ночь была теплой, но ветреной. На темное беззвездное полотно неба неспешно выкатывалась полная желтая луна. Она то и дело ныряла в тяжелые тучи черничного цвета, и траву под копытами лошадей расчерчивали причудливые тени. Неуловимо пахло скорым дождем. Разлитую в воздухе свежесть разбавляли терпкие ноты трав, доносящиеся с полей. Я с наслаждением втянула носом воздух. Мне показалось, что именно так и должна пахнуть свобода.

– Ночь прекрасна! – сказал Рок, когда я поравнялась с ним.

– Да, – я улыбнулась, а затем, поколебавшись, призналась: – Ее красота умиротворяет.

Рок чуть натянул вожжи, чтобы его резвый конь не умчался вперед и искоса взглянул на меня:

– Возможно, это потому, что сегодня полнолуние. Собственно, именно об этом я говорил – нам удивительно повезло!

Моя улыбка погасла. Следовало догадаться. Рок из всего пытался извлечь выгоду, и если его вдохновила ночь, то точно не из-за чудесного пейзажа.

– В чем же именно заключается удача? – вяло поинтересовалась я.

– Полнолуние, – пожал плечами он. Я не ответила, и Рок после паузы вновь посмотрел на меня. В его взгляде, в темноте казавшимся еще более гипнотическим, чем при свете дня, проскользнуло недоумение. – Кара, неужели вы не знаете, что ночи полной луны подпитывают дар? Он обновляется вместе с луной. Завтра утром вы почувствуете прилив сил, словно не было изматывающих испытаний предыдущих дней.

– Мне неоткуда было это узнать, – по возможности с достоинством ответила я. Щеки уже кольнуло румянцем стыда, и я отвернулась, стараясь скрыть его. – Мой дар всегда оставался тайной для окружающих.

– Мой тоже, но всегда же есть книги и… – он резко замолчал. Минуту всматривался вдаль, а затем продолжил: – Простите, Кара. Я забыл о том, что в глазах окружающих вы, прежде всего, девушка.

Я уставилась на Рока в упор. Впервые я видела, чтобы ему стало неловко. К тому же, выразился он несколько путано. Мне даже стало смешно.

– А по вашему мнению, я не девушка? – с любопытством и едва сдерживаемой улыбкой спросила я.

И тут произошло то, что заставило меня удивленно распахнуть глаза – Рок покраснел. Его бесстрастное бледное лицо мазнули два красных пятна на щеках.

– Конечно, девушка! – горячо откликнулся он. В его низком голосе прорезались эмоции, он перестал казаться холодным и размеренным. – Я имел в виду… Хотел сказать, что в глазах общественности вы – слабое существо, не обладающее достаточным умом, чтобы читать то, что вам нравится.

Я поджала губы.

– Ваши слова жестоки.

– Они правдивы. – Рок уже взял себя в руки. Он снова говорил ровно, в его интонации появились прежние завораживающие нотки. – Так относятся к любой девушке клана: иногда как к обузе, о которой следует заботиться, но чаще – как к ребенку, требующему строгой руки.

Мне нечего было возразить. Рок говорил правду, не смягчая ее красивыми словами. Я молча посмотрела вперед. В темноте уже блеснула полоска реки, а до ноздрей донесся слабый запах воды.

– Вы можете изменить ситуацию, Кара. – Сердце от слов Рока забилось чаще. Воодушевление, восторг и благодарность исчезли сразу, как он продолжил: – Когда станете королевой, конечно же.

Словно птицу в полете, меня сбили его слова. Не отрывая глаз от приближающихся гор и реки у их подножия, я кивнула. Рок снова манипулировал мною, преследовал свои цели, попутно надавливая на мои больные точки. Почему-то с каждым разом осознавать это становилось все больнее.

«Возможно ли, что я привязываюсь к нему? К единственному человеку, похожему на меня саму? К тому, кто протянул руку помощи, когда я в ней так нуждалась?»

Мы подъехали к месту проведения поединка. Рок спешился и подошел к моему коню. Смотря на своего путника сверху-вниз, я приняла его помощь и неожиданно спросила:

– А как вы, Рок, относитесь к девушкам? Как к обузе или как к капризному чаду?

Я не могла найти более неподходящего времени для вопроса. Рок как раз спускал меня с лошади. Заслышав вопрос, он усмехнулся. В тот момент, когда он держал меня за талию и с легкой иронией всматривался мне в лицо, я почувствовала себя беззащитной. Я по-прежнему смотрела на него сверху вниз, но сила была не на моей стороне. Мне бы сравнить себя куклой, которую кукловод держит за ниточки, но… Я чувствовала иначе. Его жест был глубже, интимнее и таил в себе опасность, потому что был не уловкой, а порывом.

Помедлив, Рок поставил меня на землю. В тонкую ткань туфелек впились мелкие осколки – каменная крошка, лежащая возле подножия гор.

– Вы неправильно ставите вопрос, Кара. Спросите иначе, ведь главное, как я отношусь не к другим девушкам, а к вам.

Последние слова обожгли ухо. Рок нагнулся ко мне, его голубые глаза смотрели серьезно. Я замерла, будто скованная льдом. Близость тела Рока, его тонкие губы, почти касающиеся моей мочки, взволновали меня до полной потери рассудка. Я стояла, раздираемая противоречивыми эмоциями, тонущая в них и совершенно не представляющая чего же хочу сейчас больше.

А затем все неожиданно закончилось. Рок чуть отклонился, его рука скользнула за моей спиной к вещевому мешку.

– Ночь кажется холодной. Это нам пригодится. – Рок продемонстрировал ладонь с зажатой в ней кожаной фляжкой. – Вино, я говорю о вине, Кара.

Под бешеный стук сердца я медленно кивнула. Рок отошел, чтобы привязать коней. Походка его была легка и бесшумна, а сам он напоминал в ночи большую худую кошку – опасного хищника, которому все нипочем. В душе тяжелым валуном ухнуло разочарование. В голове снова возникла картинка его губ, находящихся в опасной близости от моих… Я сглотнула.

– Вы не ответили на мой вопрос, – упрямо напомнила я.

Рок проверил привязь, достал из своего мешка две шпаги в ножнах и только затем проговорил:

– Странно, что вас интересуют такие вещи. Разве они имеют значение?

– Возможно, что имеют, – сдержанно сказала я.

Рок пожал плечами.

– Я не считаю представительниц женского пола безвольными существами. И тем более я не считаю такой вас, Кара. Вы не слабее меня, и мне, признаться, это нравится.

Свою речь он произносил на ходу, с каждым шагом и словом становясь мне ближе. Странная теплота разлилась внутри меня и в этот раз плечи расправились само собой, без каких-либо усилий с моей стороны.

Рок протянул мне рукоятку шпаги.

– Кажется, вы никогда прежде не держали в руках оружие?

– Вы правы.

– Это не так сложно, как кажется. Да и вам не потребуется особого мастерства. Все, что вам нужно – создать иллюзию боя.

Он кивнул в сторону реки.

– Учиться будем там, в воде. Я хочу, чтобы завтра вся ситуация показалась вам знакомой и привычной. Ничто не должно выбить вас из равновесия.

Меня снова передернуло от слов Рока, от их равнодушной деловитости. Впрочем, я понимала, что всего за пару дней и сама растеряла изрядную долю трепетности. Поединок меня пугал не чужой смертью. В конце концов, я ведь уже пошла по темной тропе. Меня приводила в ужас мысль, что я не справлюсь. Именно от нее у меня начинали дрожать колени и потеть ладони.

Мы направились к реке. Повисшее молчание не было наполнено тишиной: плеск воды, шум ветра, шуршание камней под ногами и редкие крики ночных птиц напоминали о том, что все вокруг пропитано жизнью, и не позволяли страху поглотить меня. И все же я предпочла возобновить разговор. Я остро желала слышать голос своего спутника – мягкий, бархатистый, уверяющий, что я иду по верному пути. Под аккомпанемент этого голоса я могла сделать многое. Теперь я это понимала.

– Почему шпага? – спросила я.

– Она легче, чем меч, но не менее благородна. Вам подходит.

Я улыбнулась. Кажется, я не только привыкла к комплиментам Рока, но и научилась распознавать его недомолвки.

– Вы же хотели добавить что-то еще?

– Верно. Вы начали понимать меня – хороший знак.

Я смутилась. Рок шел чуть впереди и не оглядывался, чему я была рада – мне не хотелось бы, чтобы он сейчас увидел мое лицо.

– Мой брат отвратительно владеет шпагой. Оружие будете выбирать вы, так что нельзя упускать шанс и дать ему преимущество.

– Мне кажется, вы забываете кое о чем. Возможно, ваш брат плохо обращается со шпагой, но я не владею ею вовсе!

Я не смогла скрыть волнения, поэтому в конце фразы повысила голос. Я шла, смотря под ноги и осторожно обходя острые камешки, поэтому испуганно отшатнулась, когда уткнулась в грудь Рока. Думаю, после моих слов он резко остановился и обернулся, что и послужило причиной нашего столкновения.

– Я знаю, вам страшно, Кара, – он положил раскрытые ладони мне на плечи, словно успокаивая. Жест выходил далеко за пределы правил этикета, принятых в приличном обществе, но Рок так часто нарушал мои личные границы, что я к этому привыкла. В душе не возникло протеста, только легкий отголосок смущения. – Я мог бы сказать, что вы не должны бояться, но я знаю: от страха сложно избавиться.

– Это не совсем то, что я надеялась услышать, – неуверенно парировала я и улыбнулась через силу. Ирония давалась мне с трудом.

За головой Рока сияла луна. В ее свете его тонкие черты казались не хищными, а благородными. Я впервые подумала о том, что Рок, пожалуй, красив.

– Правда так считаете?

– Что?

Рок смешался, но быстро нашел с ответом.

– Я спросил, правда ли вы хотели услышать иной ответ. Впрочем, можете не подыскивать слов. – Рок снова стал серьезным. Его глаза, казалось, смотрели мне прямо в душу. – Кара, вы можете бояться. Не боится только глупец. Но я хочу, чтобы вы знали – завтра победа будет на вашей стороне. Солнце еще не успеет склониться к западу, как шаман водрузит на вашу голову корону.

– Вы это видели? – я спросила тихо, не отрывая взгляда от его лица. – В своих видениях?

– Да, – уверенно сказал он.

Еще какое-то время мы молча изучали друг друга. Его глаза больше не казались мне льдистыми. Я видела в них тепло, прежде незамеченное мною. Оно сбивало меня с толку. Я чувствовала, что Рок манипулирует мною, но иногда его слова и поступки казались слишком искренними. Они пробивали брешь в моей логике и заставляли… тянуться к нему.

«Мне хочется ему доверять», – поколебавшись, признала я.

– Однажды вы поверите мне, Кара, – хрипло пообещал Рок. Он разжал руки, все это время некрепко сжимающие мои плечи и отошел на несколько шагов. Сделав приглашающий жест, который выглядел бы в чьем-нибудь другом исполнении наигранным и шутовским, а у него получившимся естественным и чуточку снисходительным, Рок скупо уронил: – Предлагаю начать наш урок.

Я не заметила, как мы спустились к месту проведения поединка, и теперь с удивлением посмотрела на реку за спиной Рока.

Несколько мгновений я всматривалась в воду, в ее быстрое течение, а затем подошла к Року, протянула руку и медленно вытащила шпагу из ножен. Рок не шелохнулся, но в его глазах, на самом донышке, вспыхнул огонь восхищения и…страха?

Удивительно, но мне самой стало спокойно. Все метания исчезли. Я больше не боялась проиграть.

– Вы готовы, Рок?

– Если это угодно королеве.

Он склонился в поклоне, а я едва скрыла улыбку. Даже говоря откровенные банальности, граничащие с раболепием, Рок все равно оставался собой. Ведь хищник не перестанет быть хищник только от того, что склонит голову перед зайцем.

Я так и не смогла определить, что в манерах Рока преобладало: заученная на уроках этикета изящность или врожденное чувство превосходства.

– Я пока не королева, – я сама не поняла, как повторила слова Света перед коронацией. Это совпадение заставило меня нахмуриться.

– Завтра вы станете ею, Кара.

Я промолчала. Правила требовали, чтобы поединок происходил в воде, поэтому я обошла Рока и вступила в реку. Ноги обожгло холодом, мне стоило большого труда удержаться от крика. Горная река была мелка, но мало походила на тот ручей возле леса, в котором любили плескаться мои сестры.

Рок удивленно приподнял одну бровь.

– Иногда, Кара, вы поражаете меня своей смелостью. Признаться, я думал, что урок мы начнем на берегу.

– Я люблю сложности, – солгала я, стараясь не клацать зубами от холода.

Рок хмыкнул и с уважением, немного неискренним, кивнул:

– Похвально. Наверное…

– Рок! – Я почти рявкнула. Холодная вода заставляла полностью забыть о вбитых с детства манерах. Во мне даже проснулся сарказм. – Может быть, вы и советы будете давать мне с берега?

– О, нет! Наблюдать со стороны мне никогда не нравилось. Предпочитаю войти в реку и утонуть, чем махать оружием на безопасном расстоянии от драки.

Я хотела раздраженно спросить, что он имеет в виду, ведь река мелкая и утонуть в ней проблематично, а затем до меня дошел иносказательный смысл его слов. Я задумчиво посмотрела на Рока.

Я была осторожна в своих поступках, но чужая решительность не могла не произвести на меня впечатление. Тем более не спонтанная, а осмысленная и вымученная.

– Я заметил, что вы шагнули в реку в туфлях, но я предпочту разуться.

– Подошва сапог скользит в воде? – вежливо поинтересовалась я, стараясь не смотреть в сторону Рока. Конечно, мужские оголенные щиколотки – это не то же самое, что женские. Здесь правила приличия были менее категоричны, но все же… Я чувствовала, что мое лицо осталось невозмутимым, но вот кончики ушей буквально пылали.

– Нет, подошва у сапог совершенно не скользкая, но она тяжелая. Я боюсь отдавить вам ноги.

Мой рот распахнулся сам собой, но от удивления я не нашлась с ответом. Забота Рока зачастую проявлялась самым неожиданным способом. Она ставила меня в тупик, но вместе с тем дарила неведанное мне раньше чувство нужности. Никто раньше не думал о моем комфорте так … детально.

Рок стянул сапоги и, отбросив их в сторону, шагнул в воду.

– Кара, попробуйте сделать взмах шпагой. Привыкнете к ее тяжести, к силе.

Я последовала его совету. Подняла шпагу, встала в стойку, в которой часто видела брата или Ника во время боя, и сделала выпад в сторону воображаемого противника. Затем еще один. Намокшее и потяжелевшее платье путалось в ногах. Несмотря на холодный ветер, дующий с гор, на лбу выступила испарина. Я раздраженно откинула назад несколько выпавших из косы прядей и не без зависти посмотрела Рока, спокойно передвигающегося в воде в узких черных кожаных штанах.

– Кажется, я понимаю, почему никто из женщин не соглашался участвовать в поединке, – мрачно сказала я.

– Вы можете изменить правила, – напомнил Рок. – Как только станете королевой, выпустите указ, дозволяющий женщинам носить мужскую одежду. Если того требуют обстоятельства, конечно.

– Конечно, – задумчиво согласилась я. Рок не впервые соблазнял меня теми изменениями, которые я могли принести в общество, став королевой. Но впервые его слова попали в цель.

Все еще погруженная в свои мысли, я еще несколько раз взмахнула шпагой, прежде чем теплая мужская рука не перехватила мою ладонь. Я вздрогнула. Рок встал у меня за спиной.

– Кара, шпагу нужно держать иначе. Будто она продолжение вас. Вот так, понимаете?

Он держал меня за запястье, направляя мою руку. Его дыхание щекотало шею. Я судорожно сглотнула.

– И сила. Вы берете ее из плеч, а нужно вот отсюда, – его вторая ладонь легла мне на талию и сжала ее. Мое дыхание невольно участилось. – Чувствуете разницу, Кара?

– Д-да, – неуверенно выдохнула я.

– Работайте всем телом, не только плечами. Их постарайтесь держать расслабленными. Только тогда удар будет достаточно силен.

– Я-я поняла, – я ничего не могла поделать с заиканием. Мне казалось, что я уже привыкла к отсутствию личных границ при общении с Роком, но это было уже чересчур.

– Помните, вам нужно держать врага на расстоянии и лишь однажды пойти на сближение – ради одного-единственного удара. Неважно, куда он придется, но постарайтесь целиться в грудь или живот. Если мой брат скончается от пустяковой раны в руку, люди начнут задавать вопросы.

– Это ни к чему, – покладисто согласилась я.

«Вопросов и без того слишком много».

Они разрывали сейчас мою голову. Замерев, я стояла по колено в ледяной воде, но совершенно не чувствовала холода. Моя спина была прижата к груди Рока, одна его рука по-прежнему покоилась на моей талии, другая обхватила запястье. Луна наполовину спряталась за темными облаками, и в сгустившейся темноте, обострившей и без того оголенные чувства, я все отчетливее слышала дыхание Рока на своей коже.

– Кара, вы готовы сразиться со мной?

Сердце забилось непозволительно громко, и я подумала, что его стук заглушает даже плеск воды.

– Конечно, – преувеличенно спокойно сказала я.

– Прекрасно.

Его шепот коснулся моего уха, а затем Рок резко отстранился. Я обернулась, сжимая шпагу. Он отошел от меня на несколько шагов и кивнул.

– На счет три. Раз, два… три!

Я оказалась не готова к атаке. Привыкнув к вкрадчивости, какой-то ленивой медлительности, присущей Року, я не ожидала от него такого молниеносного нападения. Словно домашний черный кот вдруг превратился в свирепую пантеру.

– Плохо, Кара. Мой брат бы вас уже убил, – не без недовольства сказал Рок, наставив на меня клинок. – Давайте повторим попытку.

Во второй раз я успела сориентироваться, но действовала больше на инстинкте, чем осознанно. Я поспешно уклонилась от удара, но, желая оказаться как можно дальше от противника, упала и ушла под воду с головой.

– Кара, вы в порядке?

Первым, кого я увидела, вынырнув из холодной реки и отчаянно закашляв, был Рок, протягивающий мне руку.

– Да, – солгала я, принимая его помощь. – Давайте начнем сначала.

Рок молча кивнул и рывком поставил меня на ноги.

Прическа распалась, и я перекинула влажные волосы на одно плечо, чтобы не мешались. С платьем же, отвратительным мокрым комом путающимся в ногах, я поделать ничего не могла. Я чувствовала себя котенком, которого насильно искупали в большом тазу, и это чувство беспомощности и раздражения медленно рождало в груди что-то горячее и горькое – злость.

Я злилась на неудобную одежду, правила приличия и мужчин. И в особенности на одного из них, сейчас стоящего передо мной.

Рывок-удар-падение. Рывок-удар-падение. Я сбилась со счета, сколько раз Рок молчаливо подал мне руку и так же молчаливо помогал встать. Внутри меня огненной лавой бурлили эмоции, усталости я не ощущала вовсе. Лишь подняться с каждым разом становилось все сложнее.

Рок в очередной раз выбил оружие у меня из рук и приставил острие своей шпаги к моему горлу.

– Кара, злость – это хорошее чувство. Не хуже других. – Его негромкий голос с вкрадчивыми ласкающими ухо нотками вызвал у меня дрожь. Я хотела отвести взгляд от его глаз и не смогла. В свете луны они стали похожи на темные сапфиры. – Только не в бою.

Я смотрела прямо на него, поэтому не пропустила момента, когда его тонкие губы чуть приоткрылись, словно в удивлении. Казалось, он услышал что-то невероятное.

– Вы умеете читать мысли, верно, Рок? – Я скорее резюмировала, чем спросила. Эта догадка давно не давала мне покоя, но озвучить ее я решилась только сейчас. Стыд придавал смелости: я понимала, что в моей голове бродило немало крамольного. Вспомнить хотя бы о том, о чем я подумала мгновение назад.

– Не так уж много… – пробормотал Рок.

Мы оба были поражены и смятены. Наверное, поэтому Рок так и не убрал шпагу от моего горла, а я так и не отвела ее рукой.

– Вы обманули меня, – мой голос звенел, и я слышала это. – Вы говорили, что не читаете мыслей!

– Скорее уж это ваши, Кара, глаза напоминают драгоценные камни. Особенно сейчас, когда вы в гневе, – рассеянно проговорил Рок и не к месту добавил: – Еще немного и вы зашипите, как кошка.

– Да что вы себе позволяете!

Я резко ушла в сторону, и если бы Рок вовремя не убрал оружие, то на моей шее непременно бы остался длинный шрам от острого клинка. Я метнулась к своей шпаге, утопленной в двух шагах левее, и обернулась, готовая к драке. Наверное, я выглядела как вестник разгневанных Богов. Мокрая, растрепанная и безумно злая. Рок настороженно поглядывал на меня, не торопясь идти на сближение.

– Я говорил, – тихо начал он, – что ваши мысли написаны у вас на лбу. Ни больше ни меньше, Кара.

– Замечательно, – обманчиво мягко проговорила я и бросилась в атаку.

Шпаги скрестились. Моя рука дрогнула, Рок был намного сильнее. Он откинул меня, но я с прежней яростью повторила попытку. Мы закружились, словно в танце, только аккомпанементом нам служил скрежет встречающихся друг с другом шпаг.

Я не могла соперничать с Роком. Он наступал, гоня меня к берегу, на мелководье и острые камни. Один из них попался мне под ноги, и я споткнулась, неловко взмахнула рукой и упала на спину. Воды здесь было немного, поэтому она не смягчила мое приземление. Я поморщилась от боли и, борясь с быстрым течением, приподнялась на локтях. По грудь в воде, я взирала на Рока нахмурено и исподлобья. Моя правая ладонь сжимала рукоять шпаги – я не выпустила ее во время падения. Мой соперник не мог видеть, что с оружием я не рассталась – мешал полумрак, скупо разбавленный лунным светом, отражающимся в воде.

– Я не читаю мысли, Кара. Я их слышу. – Рок наклонился ко мне, но не предложил помощи, а я не делала самостоятельных попыток подняться. Его лицо оказалось напротив моего запрокинутого лица. К тонкому аромату речной воды прибавился более резкий – запах перечной мяты.

– В чем же разница? – спросила я и крепче сжала рукоять шпаги. Я отдавала себе отчет, что со стороны выгляжу, как обиженный ребенок. Неожиданность должна сыграть мне на руку. Хитрость мне была не свойственна, но все когда-нибудь случается впервые.

– Для меня мысли людей, словно трепет мотыльков на ветру. Мне приходится вслушиваться, чтобы разобрать слова. Понимаете?

– Нет, совсем не понимаю, – честно призналась я, а затем неожиданно и сильно пнула Рока ногой.

Тот охнул и упал на одно колено возле меня. Лезвие моей шпаги моментально оказалось приставлено к его горлу.

– Никогда не копайтесь в моей голове, Рок, – мрачно проговорила я и выплюнула: – Поклянитесь!

– Я знаю, что у вас есть когти и зубы, Кара. Но даже меня каждый раз вам удается застать врасплох. Представляю реакцию людей вашего окружения…

– Рок! – Моя рука дрогнула. Еще немного, и острие шпаги задело бы кожу моего соперника.

– Клянусь, Кара, – чуть помедлив, серьезно сказал он.

Я выдохнула и убрала оружие. Сердце колотилось, как бешенное. Собственная злость напугала меня не меньше, чем если бы принадлежала кому-нибудь другому. Я не знала, откуда у меня взялись силы на столь яркие эмоции, и не понимала, почему слова Рока так задели меня. Я была уверена только в одном: ни за что не позволю ему или кому-нибудь еще подслушивать свои мысли.

– Нам нужно отдохнуть, – после секундной заминки проговорил Рок и кивнул на каменистый пляж вблизи ущелья. – Что думаете, Кара?

Я все еще была не в себе, поэтому без единого слова отправилась в указанном направлении. Помощь, предложенную Роком, я проигнорировала.

Возможно, отдых был не самой лучшей идеей – со стороны гор тянуло холодом. Ветер не дарил приятную прохладу, а беспардонно забирался под мокрую одежду и пробирал до костей. И все же передышка мне была нужна, драться дальше я попросту не могла.

Я подтянула ноги к груди и обхватила рукой колени. Рок уселся рядом и вскинул голову, рассматривая небо.

– Завтра что-то будет.

– Я знаю.

– Я имею в виду погоду, Кара. Необычное полнолуние. Оно что-нибудь навеет.

Я куснула губу и тоже посмотрела наверх. Наверное, если бы луна сегодня оказалась багрового цвета, это было бы символично. Драматично, конечно, но символично. Впрочем, такие откровенные намеки Богов встречаются разве, что в книгах.

Кровавая луна навела меня на совсем иные мысли. Я вспомнила о Нике и вскинулась:

– Вы же сдержали обещание, которое дали мне вчера?

Я нервничала, и голос меня выдавал. В нем звенела паника. Я боялась не только за Ника. Меня испугало, что со вчерашнего вечера я вспомнила о нем впервые. Словно обещание Рока сняло с меня какие-то обязательства и вычеркнуло из моей жизни лишнего человека.

– Я надеялся, что вы уже не поднимете эту тему.

В спокойных словах Рока мне послышалась насмешка, но я промолчала. Только теперь я поняла, что мысли о Нике занимали преступно мало места в моей голове. Гораздо больше я думала о сестрах и брате. Возможно, виной тому стало свалившееся горе и необходимость выжить в сложившихся обстоятельствах, а, значит, – отринуть все лишнее, все то, что отвлекает от цели.

И все же…

– Так что вы скажете, Рок?

– Я сдержал слово, Кара. Ваш протеже уже далеко отсюда. Возьмите, станет теплее.

Мне стало легче дышать, как будто с груди сняли огромный груз. Я вслепую приняла кожаную фляжку и, продолжая думать о своем, механически поднесла горлышко к губам и сделала два больших глотка. Внутри все обожгло, я закашлялась – вино оказалось гораздо крепче того, что мне доводилось пить раньше.

– Осторожнее, – запоздало предупредил Рок. – Оно не разбавлено водой. – Помолчав, он сам отпил из фляжки и добавил: – Зато такое вино хорошо согревает после купания в холодной реке.

Я смахнула выступившие слезы и не нашлась с ответом. Мне не хотелось говорить. Я все еще переживала из-за своей гневной вспышки, а мысли о Нике и вовсе погрузили мою душу во мрак. Жар и горечь, опалившие гортань, исчезли, уступив место вязкой теплоте в желудке. Наверное, именно из-за нее слова сорвались с языка, прежде чем я сумела их остановить:

– Я доверяю вам, Рок. Не подведите меня.

Я почувствовала, как он обернулся и посмотрел на меня, но не стала гадать, что он подумал. Какая бы ни была его реакция, не уверена, что прочту ее правильно.

– Давайте вернемся к тренировке, – сказала я и первой вступила в воду.

Я не знаю, сколько времени прошло после нашего разговора на берегу. По моим ощущениям не меньше пары часов. Впрочем, наверняка я ошибалась.

Я все чаще уходила от столкновения и все увереннее наносила удары. Из движений ушла зажатость, появилась решительность и даже отчаянность. Я поняла, что мое преимущество не в силе, а в скорости и осторожности. Мне нельзя было действовать на удачу, помочь выиграть поединок мне мог только тонкий расчет и отсутствие эмоций. Конечно, ни одна моя атака не увенчалась успехом, но я стала чувствовать себя гораздо увереннее.

Рок поднял голову к небу, посмотрел на луну, что-то мысленно прикидывая, а затем обратился ко мне:

– Думаю, нам пора возвращаться. До рассвета еще достаточно времени, но вам нужно отдохнуть перед поединком. Я не ставил себе цель измотать вас. Это нам ни к чему.

– Согласна, – я кивнула и направилась к берегу.

Течение здесь было не такое сильное, но все равно хорошо чувствовалось. Мокрая юбка облепила ноги, и я пару раз едва не упала. Неловко и осторожно ступая по мелководью, щедро усыпанному острой галькой, я выбралась на каменистый пляж. Холодный ветер показался ледяным, и я инстинктивно обхватила себя за плечи. Мысль об обратной дороге вызвала желание переждать до утра или до тех пор, пока одежда не подсохнет.

«Отец бы назвал это малодушием»

Я искоса посмотрела на Рока. Услышал мои метания или нет? По его лицу мне ничего не удалось прочитать.

Он вышел на берег вслед за мной, и я отвела взгляд: черная рубашка, тяжелая от воды, облепила его худощавую фигуру. Зрелище можно было назвать неприличным, и именно этим я оправдывала свое внезапно участившееся дыхание.

– Вам нужно переодеться.

– Простите?

Рок прошел к оставленному вещевому мешку, лежащему на камнях в нескольких шагах от нас. Он вытащил что-то из него и протянул мне.

– Возьмите. Я не стал искать ничего женского, чтобы не вызывать пересудов и подозрений. Вам придется надеть мою одежду.

– Простите? – Меня словно заклинило. Я замерла с вежливо-ледяной улыбкой на лице. Одну бровь я удивленно вскинула, выражая тем самым верх неодобрения подобным предложением.

– Кара, вам лучше переодеться в мой костюм для верховой езды. Ветер холодный. Вы можете простыть в пути и проснуться утром с лихорадочным жаром. Вы же этого не хотите?

«Нет, конечно!», – мысленно ответила я и продолжила молча взирать на аккуратно сложенную одежду, протянутую мне Роком.

Его предложение переступало все мыслимые правила приличия. Послушная девочка во мне, с детства вымуштрованная учителями по этикету, готова была забиться в угол и рыдать от ужаса.

– Кара, это всего лишь одежда. А вы смотрите на нее, как наша Прародительница на последнее искушение.

– Очень подходящее вам имя, – пробормотала я, по-прежнему не торопясь принимать сомнительный дар.

– Что? – Рок непонимающе посмотрел на меня.

– Искуситель. Отец мог бы назвать вас и так.

Рок криво усмехнулся и отвел взгляд. Он ничего не ответил.

Я поколебалась, а затем неуверенно положила руку поверх небольшой горки одежды и медленно потянула ее к себе.

– Правильный выбор.

Я проигнорировала одобрение, звучащее в голосе моего спутника, и как можно более невозмутимо спросила:

– Где мне переодеться?

– Можете сменить одежду здесь. Я отвернусь.

– Шутите?

– Нет, я действительно отвернусь.

Я пронзила Рока долгим внимательным взглядом, пытаясь понять иронизирует он или говорит всерьез. С ним ни в чем нельзя быть уверенной.

Рок улыбнулся мягко и немного снисходительно. Во мне проснулось желание вновь приставить к его шее шпагу.

– Кара, если вас это не смутит, я тоже переоденусь. Таким образом, каждый будет занят своим делом, и никто никого не поставит в неловкое положение. Согласны?

– Нет, – мрачно сказала я, внутренне содрогаясь от такого кощунства над правилами приличия.

– Кара…

– Я не согласна ни с одним из сказанных вами слов, но принимаю ваше предложение. В нем есть зерно истины.

Рок взглянул мне в лицо, словно искал что-то. Мне показалось, что в его глазах мелькнуло уважение.

– Вы растете, Кара. Очень быстро.

Я отвернулась и промолчала. Прошла немного вперед, обернулась. Рок к тому моменту стоял ко мне спиной и стягивал мокрую рубашку. Я успела увидеть жилистые мышцы на руках и поспешно спрятала глаза.

Более неловкую ситуацию было сложно представить. Я напомнила себе, что завтра, если я выживу, этот человек станет моим мужем. Тогда неловких ситуаций станет еще больше.

«Привыкай, девочка», – эта мысль прозвучала в голове голосом отца, и я вздрогнула.

– Почему отец дал вам именно это имя?

Я не знала, зачем задала этот вопрос. Стягивая юбки и дрожа от холодного ветра, я чувствовала себя голой во всех смыслах. Наверное, мне захотелось, чтобы обнаженной была не только я.

Повисла пауза. Я торопливо расшнуровывала корсет и ждала. Я знала, что Рок ответит. Он никогда не игнорировал меня.

– А вы знаете, почему отец назвал вас Карой? – его голос звучал глуше обычного, и дело было не в расстоянии.

– Все это знают, – проговорила я. Сердце привычно сдавило болью, и я так же привычно ее проигнорировала.

– Люди думают, что так много знают, а на самом деле их знание – фигурки из песка, легко рассыпающиеся от малейшего прикосновения. – Рок говорил равнодушно, но я уловила в его голосе нотки презрения и даже тщательно скрываемой брезгливости. Я не была в этом уверена, но все же с каждым разом мне удавалось понимать его все лучше.

«Если все это не самообман, конечно».

Я осталась в одной сорочке. Зажмурив глаза на мгновение, будто это могло мне помочь, я с ужасом схватила черные брюки для верховой езды и неуверенно натянула одну штанину на ногу.

– Что вы имеете в виду? – спросила я, впрыгивая во вторую штанину и возясь с пуговицами.

– Ваш отец был уверен, что вы не его дочь. Он внушил эту мысль всем и вам в том числе.

Руки дрогнули. Пуговица сломала мне ноготь. Я стояла, сгорбленная, не в силах ни выпрямиться, чтобы продолжать одеваться, ни обернуться и посмотреть на Рока. Мне безумно хотелось взглянуть на него. Я была уверена, что сейчас точно смогу прочесть его молчаливый взгляд.

Губы пересохли. Я не могла проронить ни слова. К счастью, Рок не нуждался в понуканиях. Он продолжил без моей просьбы.

– Ваш отец считал, что ваша мать изменила ему перед свадьбой. Был уверен, что она понесла от другого. Но это не так.

– Что? – с губ сорвался шепот, похожий на шелест ветра. Я сама себя не услышала.

– Он ошибался, Кара. Незадолго до свадьбы ваша мать действительно была влюблена в другого, что и дало почву для слухов, но вы дочь своего отца. Плоть от плоти.

Я выпрямилась и обхватила оголенные плечи руками. Холод был внутри и снаружи.

– Откуда вы знаете, Рок?

– Я читаю прошлое. Я же говорил вам об этом.

Мне не было нужды оборачиваться, чтобы увидеть, как он равнодушно передергивает плечами. Действительно, глупый вопрос.

Я склонила голову и, скрыв лицо за завесой волос, до крови закусила губу. Несколько слезинок сорвалось и упало мне на грудь. Я торопливо вытерла мокрые дорожки со щек, словно что-то постыдное.

Тишина звенела напряжением. Ее прервал негромкий голос Рока, спокойный и размеренный, как всегда.

– До того, как я дал слово и перестал вслушиваться в ваши мысли… До этого момента я часто ловил вас на сожалении о том, что вы ненастоящая львица. Мне казалось это смешным. Если не вы, то кто?

– Я не похожа на свой клан. – Мой голос звучал глухо и надтреснуто. Я поморщилась.

– Как и любой человек, наделенный даром. Нашу внешность определяет не кровное родство, а суть дара. Если бы ваш отец был чуть любознательнее и не так сильно чурался книг, он бы знал об этом.

Я рывком содрала с себя мокрую нижнюю рубашку и с яростью швырнула ее куда-то под ноги. Тонкая белая ткань с кружевами осела на каменистой земле. Меня душила обида и злость. Не за себя – за маму. За ее напрасно поруганное имя.

«Ненавижу!»

Эта мысль била по вискам, заставляя зажмуриться. Вместе с ней откуда-то из глубин души пришла уверенность, что я больше не допущу несправедливости. Никогда.

Я уже спокойнее взяла черную рубашку с чужого плеча и накинула ее на себя, тщательно застегивая пуговицу за пуговицей. Без корсета дышалось удивительно легко.

– Так что с вашим именем, Рок? Вы не ответили на вопрос.

Я почти оделась и вместе с одеждой ко мне вернулась если не уверенность, то способность ее изобразить.

– Я отвечу на него, Кара, обещаю. Но не сегодня.

Мой невольно сорвавшийся с губ вздох был наполнен разочарованием. Мне действительно хотелось услышать эту историю. Я заправила рубашку в брюки и затянула их ремнем. Рок был худощав, я тоже не обладала роскошными формами, поэтому его одежда пришлась мне почти впору. Накинув на плечи жакет, я попыталась собрать волосы в прическу, но быстро поняла тщетность таких попыток. Я несколько раз пропустила волосы сквозь пальцы – сомнительная замена расчески, и все же лучше, чем ничего. Перекинув волосы на одно плечо, я, не поворачивая головы, обратилась к Року:

– Я готова.

– Я тоже закончил.

Мы обернулись одновременно. Я посмотрела на своего спутника через плечо, он же повернулся ко мне всем корпусом и глядел прямо. Наши взгляды встретились и на несколько мгновений замерли.

Рок снова облачился во все черное. Ветер трепал полы его плаща, и во время особенно сильного порыва, когда края ткани взлетели вверх, я подумала, что Рок похож на ворона с распахнутыми крыльями – вестника смерти и войн. Та же стремительность, сила и настороженность, что и у этой мистической птицы. И то же умение вызывать своим появлением трепет и ужас.

– Вам удивительно идет мужская одежда, – после паузы проговорил Рок. Он окинул меня долгим взглядом, словно смотрел на редкую вещицу в лавке раритетных вещей.

Я невольно вспыхнула. Не столько от комплимента, сколько от взгляда моего спутника. Меня никогда прежде не рассматривали с таким вниманием и трепетом. Я не знала, льстит ли мне это или раздражает.

– Вы хотите сказать, – собрав всю смелость в кулак и стараясь подражать ироничной манере Рока вести разговор, начала я, – мне идет ВАША одежда, не так ли?

– Возможно, – медленно проговорил Рок и как будто поспешил сменить тему. – Давайте возвращаться к лошадям. Время на исходе.

Мне оставалось только согласиться с этим доводом.

Я быстро подхватила вещевой мешок, с топорщимся из него подолом мокрого платья, и последовала за Роком.

При виде нас лошади проявили признаки нетерпения. Кажется, я поторопилась с выводами насчет их идеальной выучки. Мой конь громко заржал и пару раз ударил по земле правым передним копытом. Я вздрогнула.

– Давно хотел спросить вас, Кара, – Рок искоса взглянул на меня. – Почему вы боитесь лошадей?

Я тяжело вздохнула, но мысли ускользнуть от ответа у меня не возникло.

– Потому что трусость течет в моих венах, и я ничего не могу с этим поделать. Я боюсь многих вещей: сильного огня, раскатов грома, полноводных рек… Легче перечислить то, что меня не страшит.

– Например, оружие, – задумчиво заметил Рок. – Оружия вы совершенно не боитесь.

– Да, это правда, – я нахмурилась. Я впервые задумалась о подобном противоречии. – Даже странно.

– Сталь не может бояться стали.

– Простите?

– Кара, вы сама как оружие. Было бы поистине забавно, если бы вы боялись взять в руки меч или шпагу.

Я промолчала, неуверенная, что поняла Рока правильно. Всякий раз, когда мне казалось, что я начинаю его понимать, его слова или поступки ставили меня в тупик.

Он отвязал моего коня, подал мне руку и помог забраться в седло. Заметив, как легко и грациозно Рок вскочил на лошадь, я снова мысленно сравнила его с хищником – опасным и привлекательным.

Мы тронулись в обратный путь. Ветер усиливался, и от его холодных порывов не спасал даже жакет. Я с запоздалым сожалением поняла, что оставила свой плащ где-то на камнях. Рок, скакавший чуть впереди меня, придержал своего коня и поравнялся со мной. В воздухе взметнулся черный плащ, как раскрытые крылья ворона, и опустился мне на плечи. Я посмотрела на Рока с благодарностью.

– Спасибо. Я оставила свой где-то на берегу.

– Я позабочусь об этом. Не переживайте.

Я кивнула и, накинув на голову капюшон, закуталась в плащ. Сразу же стало тепло, и я расслабилась. Мне подумалось, что с Роком все проблемы решались удивительно легко.

Луна почти полностью скрылась за тучами. Нам пришлось урезонить коней и сбавить темп, чтобы не сбиться с пути. Теперь мы ехали с Роком бок о бок. Наверное, именно эта близость и заставила задать вопрос, давно не дающий мне покоя.

– Вы не будете сожалеть, когда ваш брат… умрет? – мне казалось, что я готова говорить об этом хладнокровно, но все же споткнулась на последнем слове. Я недовольно куснула губу и изо всех сил сжала поводья заледеневшими руками. Мысль взять на ночную прогулку перчатки, мне в голову не пришла.

– Почему я должен сожалеть? – С легким непониманием спросил Рок.

Пришел черед удивляться мне.

– Он же ваш брат. – Я не знала, что еще можно добавить. Как ни старалась, я не могла найти более весомого довода.

Рок помолчал, словно раздумывая над ответом. Он смотрел прямо перед собой, не стремясь встретиться со мной взглядом, и это было непривычно. Я даже не заметила, как его манера постоянно смотреть в глаза при разговоре, перестала казаться мне пугающей и отталкивающей.

– Я не испытываю к брату ни особой любви, ни ненависти, если вы об этом, Кара. Поэтому его гибель не сможет вызвать во мне сильных чувств.

Я растерянно посмотрела на Рока. Он же глядел вперед, на дорогу. Молчание легло между нами. Прошло много времени, вдали уже показался город, когда я решилась продолжить.

– И все же… – робко начала я.

Рок не дал мне закончить. Он перебил меня, но в его голосе не чувствовалось ни раздражения, ни злости.

– Он должен умереть, Кара. Такова его судьба.

– Вы говорили, что ее можно изменить.

– Лишь до определенной развилки. Воин свою уже миновал.

– Что вы скажете насчет меня, Рок? Моя развилка впереди или позади?

Он по-прежнему скакал рядом, но не оборачивался ко мне лицом. Я видела его профиль, и мне показалось, что крылья его носа побелели. Что служило тому причиной – гнев или страх – я не могла бы сказать наверняка. При этом Рок сделался еще более отстраненным, как будто это было возможным.

– Только то, что уже говорил не раз: вы станете королевой, Кара. Завтрашний день навсегда изменит рисунок Судьбы.

В темноте проступили очертания городских ворот. В примыкающих к ним остроконечных башнях горел огонь. Ветер гасил все звуки, но не будь его, в ночной тишине мы бы услышала обрывки ленивых разговоров стражников, скрежет меча о заточку или, возможно, чье-то похрапывание.

Рок подхлестнул коня, и оказался на полкорпуса впереди меня. Он поднял руку, сжав пальцы в кулак. Видимо, этот жест был своего рода тайным знаком, потому что маленькая калитка внутри ворот приоткрылась. Мы с Роком спешились и, держа лошадей за узду, нырнули под каменную арку ворот. Лицо мазнуло жаром – стражник, неловко громыхающий связкой ключей, торопливо и нервно поднес факел к нашим лицам, едва не опалив при этом мне брови. Видимо, узнав нас (всего несколько часов назад этот же стражник с обвисшим животом и залысинами на висках уже открывал нам ворота, чтобы мы могли выбраться из города), он с облегчением перевел дух и сделал молчаливый приглашающий жест. Рок кивнул нашему сообщнику, не глядя вложил в его раскрытую ладонь звенящий монетами бархатный мешочек, равнодушно проигнорировал благодарность и, миновав вход в город, снова помог мне забраться на коня и вскочил в седло сам. Остаток пути до дворца пролетел быстро и, как обычно, в молчании. Задумавшись, я очнулась лишь тогда, когда заскрипели деревянные ступени лестницы черного хода, по которому мы добирались до моей спальни. Спохватившись, я стянула с себя плащ и протянула его владельцу.

– Благодарю вас еще раз.

Рок искоса взглянул на меня и продолжил путь.

– Могли бы оставить себе.

Предложение, похожее на просьбу, но прозвучавшее как приказ, показалось мне возмутительным, и я вспыхнула – не стыдливо, а возмущенно.

– Вы предлагаете принять мне подаяние, Рок?

Кажется, впервые с нашего знакомства у меня получилось скопировать насмешливую интонацию своего нового друга вплоть до малейших нюансов.

Плечи Рока едва заметно вздрогнули, но сам он не оглянулся, продолжая шагать чуть впереди меня. Факел в его руке бросал ровные круги света на пол и стены, выхватывая из ночной темноты очертания хорошо знакомых предметов и окутывая их мистической дымкой.

– Я вовсе не это имел в виду, Кара. Прошу простить меня. Я забылся.

В голосе Рока звучало искреннее сожаление, и мое раздражение испарилось, оставив после себя смутные угрызения совести за резкость, мне не свойственную.

– Я тоже забылась. Извините меня.

Рок встряхнул головой, как, бывает, это делает конь перед тем, как взять новое препятствие, и, обернувшись ко мне вполоборота, протянул руку:

– Будьте осторожны, Кара. Здесь треснула ступенька. Думаю, завтра кто-то из слуг заметит это досадное происшествие и даст соответствующие распоряжения.

Я приняла галантную помощь Рока. Моя ладонь скользнула по широким массивным перилам лестницы, а затем легла на согнутую в локте руку Рока.

Идти с ним под руку, пусть даже по темным коридорам дворца, было уже почти привычно. Чувство неловкости я почти не испытывала.

Охрана возле дверей, как и всегда, отвела глаза и сделала вид, что не заметила ни нашего ухода, ни возвращения. Один из охранников демонстративно зевнул и вновь прислонился затылком к стене. Рот Рока чуть дернулся, будто мой спутник увидел что-то забавное.

«Или услышал».

Эта мысль мне не понравилась, поэтому я поторопилась изгнать ее из своей головы.

– Кара, обещайте мне, что поспите. Вы нуждаетесь в отдыхе.

Мне не хотелось давать заведомо ложных обещаний, поэтому я улыбнулась краешком губ и, сжав пальцами ручку дверцы за своей спиной, произнесла иное:

– Спокойной ночи, Рок, – и после паузы добавила уже тише, но куда более эмоционально: – До завтра!

– До завтра, Кара.

Казалось, Рок сдерживается, чтобы не шагнуть ко мне. Опасаясь, что он скажет или сделает что-то, способное выбить меня из хрупкого подобия равновесия, я поспешно толкнула дверь спиной. Я скрылась в открывшемся проеме, как лесной зверек, ныряющий в нору при виде охотника. Будь у меня пушистый хвост, он бы так же дразняще мотнулся из стороны в сторону, как у какого-нибудь зайца, на бегу заскакивающего в свое убежище.

Затворив дверь, я пару минут стояла неподвижно. Лишь ноздри трепетали, когда я делала очередной глубокий вдох, чтобы успокоиться.

В спальне я, ведомая привычкой, а не разумом, налила в керамическую чашу воду из кувшина и ополоснула лицо и руки. Я скинула с себя мужской жакет и принялась расстёгивать череду мелких пуговиц рубашки, когда дверь снова отворилась.

– Кара, ты вернулась? О-о-ох! – это все, что смогла промолвить Рони, увидев меня в мужском одеянии. Наполовину снятом, к слову.

– Почему ты не в постели? – строго спросила я. – Сестра спит?

– Конечно же… – начала было Рони, но фразу за нее закончила Шута, неожиданно возникшая на пороге спальни.

– Нет, – ответила Шута и широко улыбнулась.

В длинной белой ночной рубашке она походила на маленькое привидение, весьма веселое и беззаботное. Впрочем, привидения, улыбающиеся или нет, никогда еще не сулили ничего хорошего…

Мне пришлось призвать всю свою выдержку, чтобы не рассмеяться, настолько забавным получился момент. Рони и Шута обменялись взглядами профессиональных дуэлянтов и с достоинством, присущим им же, резко отвернулись друг от друга и приблизились ко мне с разных сторон.

– Тебе идет мужская одежда, – сказала Шута, но я не поддалась на провокацию.

– Немедленно в постель! – все еще стараясь быть серьезной, потребовала я.

Сестры переглянулись. Видимо, пришли к молчаливому согласию, и Шута выпалила:

– Мы будем сегодня спать с тобой.

В этой фразе причудливо смешались между собой просьба и угроза, но, взглянув в лица девочек, я почувствовала, как в районе груди появилась тянущая боль – именно так ноет душа.

В напряженном молчании читались страх и едва уловимая вера в чудо, так плохо облекаемая в слова. Сестры, так же как и я, ждали рассвета. Молились, чтобы он не наступал, и в то же время мечтали, чтобы солнце как можно быстрее взошло на небо. Ожидание изматывало их, но вселяло надежду на благополучный исход. Рони и Шута были еще детьми – напуганными, растерянными, но с достоинством, впитанным с молоком матери, они старались изобразить взрослых. Меня восхищала их стойкость, но по-настоящему трогала сердце их потребность во мне. Они обе старались казаться независимыми, однако самостоятельности в них было не больше, чем в цыплятах, прячущихся под крылом курицы во время дождя. Тепло пронеслось по моей коже, оставив на ней мурашки, и я под влиянием даже не чувств, а чего-то более глубокого и сильного – инстинкта, – молча распахнула объятия.

Две девочки, которые сейчас были не моими сестрами, а детьми, ринулись ко мне. Нос Рони уткнулся мне в шею справа, а нос Шуты – слева. Я поглаживала их обеих по спинам и раз за разом обещала, что завтра все будет хорошо.

«Ты – единственное, что у нас осталось».

Я возвращалась к этим словам Рони снова и снова. Места на моей узкой девичьей кровати было немного, поэтому нам пришлось основательно потесниться, чтобы спать втроем. Прислушиваясь к посапыванию с обеих сторон от себя, я молча рассматривала потолок, на котором бродили тени. Я лежала неподвижно, опасаясь лишний раз пошелохнуться и потревожить покой сестер. Иногда я, следуя порыву, осторожно касалась губами макушки Рони или лба Шуты. Девочки в такие моменты ворочались, но не просыпались.

«Я никому не позволю их обидеть».

Ночь тянулась бесконечно долго. Вскоре моя голова от усталости, словно налитая чугуном, сделалась совсем пустой, но уснуть у меня все равно не получались. Когда тени на потолке начали отступать, гонимые холодными и бледными солнечными лучами, я осторожно, боясь разбудить сестер раньше времени, встала с кровати и подошла к окну.

Мрачное небо начало светлеть. Его темное дно прочертили бледно-розовые прорези, и сквозь них настойчиво проглядывало солнце.

Утро, которое навсегда изменит не только мою жизнь, но и меня саму, наступило.