В 1978 г. Лэйнг вновь продолжает развивать идеи возвращения к рождению. В июле 1978 г. в специальном выпуске журнала «Self and Society» выходит его большая статья «Экзистенциальная топология». В этой статье он излагает основные идеи философии и психологии рождения, которые будет развивать в последующие годы на практике. В частности, он говорит о том, что мышечная система каждого человека, на его взгляд, хранит множество событий и эмоций, которые тот пережил в своей жизни. Они не всегда позитивны, это могут быть страх и боль, отчаянье и жалость. В процессе терапии модулируется и проигрывается ситуация рождения человека, в результате чего он проходит путь возрождения, перерождения и освобождается от зажимов и всего, что его тяготило.

Эти идеи Лэйнг начинает воплощать на практике и организует серию семинаров. Местом их проведения, а также местом встреч его идейных соратников становится дом Лэйнга на Этон-роуд. Там организуются психотерапевтические сессии и обсуждения, лекции и индивидуальные встречи. Постепенно в дело втягивается и его жена Ютта. Теперь деятельность Лэйнга тесным образом пересекается с его семейной, личной жизнью. В конце 1980-х гг. Лэйнг обобщит опыт этих многочисленных семинаров и на его основании напишет маленькую книгу в тридцать тысяч слов под названием «Политика рождения», но эта книга так и не будет издана.

Опыт рождения и внутриутробного развития становится призмой, через которую Лэйнг осмысляет методологические основания психиатрии. Этот проект научного изучения психиатрии – последний реализованный проект Лэйнга. Он возлагает на него большие надежды и в финансовом, и в научном плане. Книга, вышедшая по его итогам в 1982 г., называлась «Голос опыта» [448] .

«Голос опыта» – очень противоречивая и странная работа. Наверное, самая странная книга Лэйнга. Причиной тому – та многослойность, которую большинство критиков, обрушившихся на нее сразу же после выхода, попросту не заметило. Здесь Лэйнг пытается совместить все то, что он впитал из традиции западной философии и философской психиатрии, и то, что он пережил в течение собственной жизни и на собственном опыте. Поэтому в содержательном плане отчетливо заметны два пласта, которые соответственно составляют две главы работы: критика объективизирующих концепций опыта и описание пренатального и натального опыта.

С одной стороны, Лэйнг в каком-то смысле возвращается назад, к своей первой книге. Как и в «Разделенном Я», он поднимает вопрос о критериях оценки патологического опыта и опыта вообще и настаивает на приоритете исследования именно непосредственного, а не опосредованного опыта. Эта неокантианская критика оснований психиатрии, медицины, науки в общем заимствуется им от экзистенциально-феноменологической психиатрии и, в принципе, в содержательном аспекте сохраняется в неизменном виде.

С другой стороны, в своих исследованиях натального и пренатального опыта и в критике всякого объективирующего исследования он выражает критицизм середины 1970-х, возможно, критицизм «Политики переживания», только обращенный теперь в сторону не современного общества в целом, а в сторону науки и ее принципов. Примечательно, что в рамках этой крайне критической позиции рассматривается теперь и экзистенциально-феноменологическая психиатрия, из которой он вырос и которая когда-то была ему столь дорога.

Работа начинается с крайне критических деклараций, по сути, с провокации, почти всегда отмечающей книги Лэйнга. Он пишет: