Уже к следующему утру Лорэнтиу и Вереск почувствовали себя полностью здоровыми, поэтому было решено как можно скорее отправляться дальше: здесь, в горах Мон, погода зачастую непредсказуемая, отчего большая вероятность новой метели, что может иметь для них плохие последствия. Так что все последующие дни прошли монотонно и размеренно, без каких-либо происшествий; идти стало намного легче, даже несмотря на наметенный снег, а вскоре показалась равнина, уходящая мягкими едва заметными холмами до самого горизонта, что вызвало бурный восторг у Мирайн, сообщившей, что через пару дней они доберутся до города.

Впрочем, радость ее сошла на нет, когда едва спустившись на безопасную ровную землю, Тин, до этого несший ее на спине, заявил, что теперь она и сама сможет идти, а после вдобавок еще и прицепился с расспросами, зачем ей необходимо было попасть в Лек. Женщина только пожала плечами и с плохо скрываемой грустью в голосе сообщила, что ей нужно к хорошему другу, который серьезно болен. Она рассчитывает помочь ему или же хотя бы немного облегчить страдания. Потом разговор перешел на их дальнейшие планы и вероятное расставание в Леке, что чрезвычайно опечалило Дашу, но она понимала, что прощание неизбежно, сейчас или же немногим позже.

Мирайн оказалась права и уже спустя чуть больше трех суток вдалеке показались очертания столицы; с холма, где они стояли, было видно, как сверкали в лучах утреннего солнца черепичные крыши, и отголосками доносился гул разговоров сотенной толпы и грохот повозок, переплетающийся с частыми выкриками. Город делился на четыре части, и казался Даше огромным, во много раз превосходящим Клеодерн. На окраине, отделенные рекой, были рассыпаны небогатые, маленькие дома, одна гостиница и несколько лавок.

Мирайн рассказала, что дальше, за мостом, расположен самый шумный сектор города, населенный средним классом, мелкими купцами и ремесленниками. В центральной части Даша смогла увидеть величественный дворец, больше напоминавший крепость; его бледные стены были хорошо видны из любой точки города, словно бы само здание наблюдало за людьми. Когда же девушка удивилась, что нигде не видно распаханных полей, Мирайн указала на дальнюю часть столицы, пояснив, что здесь местность в основном холмистая, а по другую сторону от Лека пролегают равнины, граничащие к северо-западу с густым Хармудским лесом.

Лорэнтиу предложил остановиться в гостинице на окраине, чтобы отдохнуть, привести себя в порядок, а не заявляться в Лек, подобно нищим бродягам. С ним согласились, и вскоре они уже шли по широким улицам нижнего квартала, с хаотично разбросанными по нему небольшими домиками, крыши которых покрыты соломой или дранкой, промазанной варом. Дашу несколько ошарашила здешняя чистота; домики хоть и ветхие, но все же были ухожены, сразу видно, что о них заботятся и берегут, как и сами улицы, на которых не было ни мусора, ни грязи. Да и люди выглядели скромно, однако чисто и опрятно. И часто улыбались.

Даше было приятно, что они побудут здесь какое-то время. Язык в Сувере хоть и имел свой особый акцент, но почти не отличался от языка Диары, а так же еще трех королевств, — Лира, Ленийска и Сонра с небольшим участком Алькира, с которыми несколько столетий назад представлял единую империю.

Погода еще не устоялась, после холодов вновь потеплело, и на карнизах звенели, как бубенчики, тонкие сосульки. Гостиница оказалась одним из немногих здесь трехэтажным зданием с трактиром внизу, за барной стойкой которого суетилась немолодая женщина с собранными в высокий пучок мышинно-русыми волосами; в уголках ее губ и глаз залегли сеточки морщинок, придавая ей открытый и добродушный вид. Заметив вошедших, она широко улыбнулась, как говорится, не казенно от всей души, и приветливо помахала рукой.

— Обед или комнату? — она изучающе оглядела их. — Смотрю, долгий был путь.

— Это точно, — усмехнулся Тин, облокачиваясь на стойку. — Нам нужно две комнаты и для начала горячая ванна. Ну, а потом можно и обед, — он подарил ей очаровательную улыбку, от которой его лицо сразу преобразилось, смягчившись.

— Сейчас быстро сгоню мальчишек, натаскают воды. А вы пока комнаты осмотрите, сейчас не сезон для путников, так что у вас даже выбор есть. Эрия! — крикнула она, и тут же из двери, ведущей, по всей вероятности на кухню, выскочила темноволосая девушка. — Покажи гостям комнаты, а потом принеси в купальню свежие полотенца и мыло. Давай, дорогая, быстрее-быстрее.

Свободными оказались несколько комнат на втором этаже и почти все на третьем, где и было решено остановиться. Сами комнаты были небольшими, там едва помещалась кровать и небольшой комод, однако это было куда лучше, чем ночевка под открытым небом или в промозглых пещерах. Бросив свой мешок с вещами на кровать, Мирайн сняла верхнюю одежду и, устало растирая шею, решительно заявила, что в ванную они с Дашей идут первыми. Стоявший в проходе Тин пожал плечами и скрылся за дверьми комнаты напротив, занятой им с Вереском. Убрав свернутый тулуп на комод, Даша вытащила из сумки гребень и поспешила за уже вышедшей в коридор Мирайн.

Купальня оказалась позади основного здания в пристройке, просторная с большой деревянной лоханью, несколькими ковшами на грубо сколоченной скамье возле стены, на которой прибитый кусок жести служил зеркалом, и сливной решеткой на полу; в двери торчало несколько вбитых гвоздей для одежды. Ванна была полна горячей воды, а в углу стояло еще четыре наполненных до краев ведра, над которыми поднимался едва заметный бледно-сизый пар. Рядом с ковшами на скамье лежал новый кусок щелокового мыла и грубая щетка.

Сняв истрепавшуюся за время перехода одежду, Даша испытала облегчение и вознесла молчаливую благодарную молитву, что никто не завелся в волосах, краска с которых уже почти смылась. Через четверть часа девушка почувствовала себя чистой и посвежевшей; завернувшись в одно из полотенец, она устроилась на скамье, принявшись расчесывать спутавшиеся после купания волосы. Мирайн, примостившись, на бортик ванны, пыталась щеткой стереть грязь с ладоней, изредка морщась от неприятных ощущений; узорчатая татуировка отчетливо выделялась на ее светлой коже и невольно притягивала взгляд.

Тем не менее, Даша заметила кое-что еще, крайне ее обеспокоившее: вдоль спины тянулись серебристые ниточки старых шрамов, неприметные, но покрывающие и бока, и плечи женщины, местами они виднелись и на бедрах. По сути, она ведь, и вправду, ничего о ней не знает, даже родной страны. Хотя, если учесть, что она проходила обучение в храме целителей Хваара, расположенном на юге Уэйта, то, вероятнее всего, является соотечественницей Лорэнтиу, возможно, что они из одного края или даже города.

Некоторое время поборовшись с желанием расспросить подругу, девушка все же пришла к решению, не пытаться насильно вытянуть историю ее жизни. В конце концов, Мирайн не сделала ничего плохого, напротив, поддерживала ее все это время и помогала, а нежелание говорить о своем прошлом можно понять: сама Даша тоже не была бы рада подобным расспросам. Слишком больно было еще вспоминать прежнюю жизнь и, возможно, навсегда оставленных в ней людей.

Ополоснувшись в последний раз, Мирайн мельком поглядела на себя в зеркало и, обтершись, накинула взятое с собой простое платье, последовав за уже одевшейся и ждущей ее Дашей. В трактире было почти пусто, только за крайним столиком дремал пожилой мужчина. Мирайн живо принялась за разговор с барменшей и вскоре уже знала, что та владелица этой гостиницы, у нее есть три сына, один из которых помощник кузнеца в городе, а двое других, помладше, помогают ей здесь. Мужа давно нет, тот сбежал с какой-то проезжей девкой и так и сгинул, о чем, по словам Нары — как звали трактирщицу — она ни малость не жалеет.

За этой болтовней вниз уже спустился Вереск, передавший, что Тин сказал его не ждать. Нара тут же засуетилась и вскоре принесла горячее жаркое и мягкий, свежий хлеб с толстым слоем масла и три кружки слабого сидра. Даше эта еда показалась самой лучшей в жизни, хоть все время ее мысли то и дело обращались к необходимости в ближайшие дни покинуть это приветливое место и отправиться в пугающею своим шумом главную часть города, чем несколько отравляли теплую атмосферу. Желая отвлечься от них, девушка бросила любопытный взгляд на Вереска. Его волосы за почти два месяца перехода гор Мон значительно отрасли и теперь мягкой волной стекали на плечи, придавая молодому человеку безобидный и душевный облик. Он стал казаться еще более неземным и сказочным, чем несколько месяцев назад.

Поймав ее взгляд, Вереск беззаботно улыбнулся.

Даша хотела заметить, что ему очень идет нынешний образ, как с улицы донесся оглушительный взрыв. Нара вздрогнула всем телом, и бутылка, которую она протирала, выпала из ее рук, со звоном разбившись об пол; в нос девушке тут же ударил приторно-кислый запах. Вереск вскочил из-за стола и бросился на улицу, замешкавшись, Мирайн с Дашей испугано переглянулись и побежали следом за ним. Неподалеку от гостиницы полыхало небольшое, в два приземистых этажа здание, понизу уже полностью охваченное разъяренным пламенем. Девушка поискала глазами Вереска, но того нигде не было видно. Мирайн, крикнув, что принесет свою сумку с целительными травами и мазями, на случай, если кто-то пострадал, вновь скрылась в доме.

Из охватившего ее оцепенения Дашу выдернул пронзительный крик прорвавшейся через толпу девочки, которую тут же перехватили несколько взрослых. Не умолкая, она брыкалась и пыталась вырваться, плача, что в доме осталась ее маленькая сестра. В животе Даши что-то сжалось, выворачивая внутренности, но ноги точно приросли к земле, тело отказывалось шевелиться, она только и могла с ужасом смотреть на мертвенно-бледное лицо ревущей девочки. Люди кругом засуетились, стремясь как можно скорее организовать цепочку от реки к горящему дому, кто чертыхаясь, кто вознося молитвы в суеверном ужасе.

Раздался протяжный стон и крыша обвалилась, взметнув столб пламени; густые клубы дыма поглотили солнце. Даша зажмурилась и согнулась, зайдясь глухим кашлем от охватившего ее запаха гари. Уже вернувшаяся Мирайн суетилась, ловко передвигаясь среди людей; Даша было рванулась за ней, как увидела поодаль знакомый силуэт. Хрипло откашливаясь, весь перепачканный в саже к ним приближался Вереск, неся в руках, завернутую в мокрое покрывало насмерть перепуганную девочку. У Даши перехватило дыхание, и она едва не упала, ощутив дрожь в миг ослабевших ногах. Бережно опустив девочку возле сестры, тут же кинувшейся ее обнимать, Вереск заметил Дашу и приблизился, виновато улыбаясь:

— Ну, вот я только помылся и снова уже перемазался.

Даша не могла отвести от него взгляда, пораженно вглядываясь в едва заметно потревоженную синюю гладь его добрых глаз. Юноша мелко дрожал, но по-прежнему безмятежно улыбался, стараясь никак не выдавать своего страха и встревоженности. Извинившись, он сказал, что хочет смыть с себя грязь и сажу, а то кожа начинает чесаться, и стремительно скрылся в доме, а девушка так же молча проводила его взглядом. Нечто, слабое как дыхание, прикоснулось к ее душе, но было так легко, что едва ли девушка смогла его почувствовать и осознать.

— Даша, ты не пострадала? — запыхавшись, подбежала к ней Мирайн.

Девушка покачала головой, и они вернулись в трактир, где Нара уже причитала над сестрами. Оказалось, что кроме маленькой девочки в доме был еще мастер, который их приютил два года назад, когда их родители погибли. Внизу у него была мастерская, где, по всей видимости, что-то взорвалось, это и стало причиной такого быстрого распространения огня. Нара приглушенно ворковала, уверяя, что в ее гостинице им найдется место и они с Эрией и Алеттой позаботятся о них. Мирайн, заварив девочкам успокаивающий травяной настой, с глубоким уважением заметила, как все здесь дружны, на что трактирщица устало вздохнула и пояснила:

— Мы все не чужие друг другу. В таких бедных кварталах, как наш, только и остается, что либо глотки друг другу грызть и собачиться, либо помогать, поддерживать. Мы выбрали второй вариант, — она погладила старшую девочку по голове и посмотрела в глаза Мирайн, — в злобе победителей не бывает.

Девочек попытались разговорить, чтобы те смогли отвлечься и перестали так испуганно озираться и дрожать, что вскоре удалось. Даша рассказывала им о своем совенке, что раньше с ней жил, припоминая разные забавные случаи. В какой-то момент она поняла, что давно нигде не видно Лорэнтиу, и трактирщица, поразмыслив, сказала, что тоже его не видела. Молодой человек не появился ни через четверть часа, ни через час. Уже отмывшийся от сажи Вереск удивился, ведь и в купальне, и в комнате было пусто. Прояснил все сам Тин, вернувшийся еще спустя больше, чем четверть часа. С его слов, он услышал грохот, когда еще был в комнате, и, выбравшись через окно, помогал тушить огонь; он же подтвердил, что мастер погиб при пожаре и еще несильно пострадали несколько человек, оказавшиеся поблизости, многие надышались дыма, но все это быстро пройдет.

— Ох, страсти злостные, какой кошмар творится, — причитала, нервозно протирая стойку Нара. — Но хорошо, что все так закончилась. Бердо жалко, хороший был человек. Что же за пакостное время. Все к одному, то одно, то…

Она не договорила: в дверях появились шестеро человек в темно-синих плащах, их лица были холодны и непроницаемы, под плащами угадывались мечи, а ноги чуть выше колена в двух местах охвачены железными обручами. Нара испуганно выдохнула, оцепенев, как загнанная лань перед диким зверем, широко распахнутыми глазами глядя на вошедших. Из-за их спин появился еще один человек, высокий, он был закутан в такой же плащ, отличающийся лишь сверкающим в падающем с улицы свете витиеватым узором на нем; лицо мужчины скрывала белая костяная маска, с нарисованными на ней темными кругляшами глазниц и странным знаком над ними. В отличие от остальных, его ногу охватывали золотые обручи. На мгновение у Даши промелькнула нелепая мысль, а как он вообще видит, но тут мужчина произнес:

— Полагаю, вам придется прогуляться со мной.

Говорил он негромко, во многом даже мягко и дружелюбно, но и звериный рык звучал бы не так ужасно, как его сладкий тембр, пригвоздивший трактирщицу к полу. Судя по реакции, она понимала, кто перед ними, как, вероятно, и напрягшиеся, точно натянутые тетивы лука, Тин с Мирайн. Мужчина, видя, что никто из них даже не пошевелился, хмыкнул и склонил голову набок, коротко бросив: «Схватить их». Воины с отчужденным равнодушием бросились выполнять приказ.

— Наши вещи, — оторопело пролепетала Мирайн.

— Заберите их вещи, — кивнул человек двоим воинам за своей спиной, и те молчаливыми тенями метнулись по лестнице. Когда он повернулся к Даше, даже не видя его лица, девушка ощутила панический приступ ужаса; все ее сознание вопило, умоляя бежать, прятаться, неважно где, только бы оказаться подальше от этого человека. Вереск неловко шевельнулся, и взгляд мужчины переместился на него. — Не стоит даже пытаться, котенок, — шелково усмехнулся он и развернулся к выходу, но в дверях замер и бросил одному из подчиненных: — Ах да, если они еще не расплатились за них, уладь это. Мы ведь не хотим оставлять без прибыли такое очаровательное место, — его голос просто сочился лаской и благочестием.

Приподняв маску, он приложил на мгновение пальцы к тонким бескровным губам, осклабленным в хищной ухмылке, и покинул здание гостиницы. Подталкивая пленников перед собой, воины с присоединившимися к ним товарищами, несшими трофейную поклажу, последовали за командиром. Дашу трясло от пронизывающего холода, мгновенно охватившего тело; она с ужасом гадала, могло ли все происходящее быть как-то связано с недавними событиями во дворце Клеодерна. Однако в голове никак не укладывалось, что это возможно, ведь прошло так много времени, а в этот город они пришли всего несколько часов назад.

Стража попросту не могла так быстро узнать о них!

Если только… если только их не сдала Нара, но ведь женщина была так дружелюбна, к тому же Даша не верила, что Айзек мог из-за такой бессмыслицы серьезно начать охоту за ней и простереть свое влияние так далеко. Она ведь ничего не сделала, что могло бы навредить ему или задеть его честь. Безумие охватывало ее при мысли об ожидающей их участи. Неужели теперь дорогие ей люди попадут в лапы этих чудовищ, только потому что были рядом с ней? Ей хотелось рыдать, кричать, умолять отпустить ее спутников, но язык не слушался, как и тело, пронизываемое крупной дрожью.

Их конвоиры свернули в глухой переулок, и тут же Лорэнтиу дернулся и, несмотря на связанные руки, попытался напасть на ближайшего солдата, однако человек в маске сориентировался мгновенно, подобно гепарду скользнув между подчиненными и перехватив удар юноши. Склонив голову к левому плечу, пустыми рисованными глазницами он уставился в нахмуренное лицо Тина.

— Еще одна такого рода выходка и я, — он повернулся к Даше, — отрублю девчонке руки.

Глухо прорычав проклятия, Лорэнтиу встал на место, все же не сводя полного холодной злобы взгляда с командира этого небольшого отряда, а Даша с трудом подавила приступ тошноты. Девушка не могла понять, что прозвучало более жутко: сами слова мужчины или тот беспечный, небрежный тон, которым он их произнес. Больше Тин не пытался вырваться, и вскоре человек в маске отпер дверь неприметного дома, и темнота на мгновение поглотила их. Стражники зажгли стеклянные, странного устройства ручные лампы, которые девушка видела впервые, и провели их к ведущей в подвал лестнице.

Дальше им пришлось идти по узкому каменному коридору, беспроглядный мрак которого простирался на десятки метров вперед. Прошло, наверное, не меньше двух часов, а их конвоиры невозмутимо двигались вперед, подобно хорошо отлаженному механизму, восхитительному в своих умениях, но безразличному и бездушному. Вскоре Даша ощутила тяжесть в ногах, поспевать за быстро шагающими мужчинами было утомительно, но никто не обращал на пленников внимания, и, закусив губу, девушка даже постаралась полностью сосредоточиться на этих неприятных ощущениях, лишь бы не думать о грозящей им четверым судьбе.

Спустя еще какое-то время дорога начала петлять, по бокам то и дело возникали еще более узкие ходы-ответвления. Мужчина в маске лениво потянулся, после оглянувшись на путников и самодовольно хмыкнув, вновь обратился лицом к текущему вперед туннелю. Даша посмотрела на Мирайн, но бледная женщина опустошенным взглядом глядела в земляной пол. В мыслях тут же вспыхнули ниточки шрамов на ее спине, и Даша почувствовала новый приступ тошноты.

Что если, оказавшись здесь, в воспоминаниях Мирайн пробудилось нечто крайне нехорошее, что сама женщина годами пыталась скрыть в глубинах своего подсознания? Вереск так же понуро брел рядом с целительницей. В один момент туннель закончился, а перед ними возникла лестница, в конце которой виднелась грубая, низкая дверь. Мужчины подтолкнули их, вынуждая подниматься по неровным ступеням, каждая из которых приближала к неизбежной судьбе, ожидающей пленников по другую сторону пошарканной двери. Вот они приблизились, и мужчина в маске небрежно потянул створку на себя.

Яркий свет ослепил девушку.