Подогретая любопытством Сагора уже с первыми лучами солнца сидела на кухне; потревожить сон Ма она не решалась, поэтому смиренно ждала его, глядя на слегка изменившийся пейзаж за окном. Листва еще совсем не тронута бронзой осени, но уже ощущается желание природы отдохнуть.

Однажды здесь выпадет снег, укрывая город сверкающим одеялом. Ажурные снежинки будут медленно опускаться с небес, тая на горячей коже прохожих, от их дыхания превращаясь в крошечные капельки воды, которые тут же чуть схватит льдом мороз. Сердце сжалось от ноющей тоски. Где-то в глубинах души царапало понимание, что едва ли удастся встретить здесь зиму.

Сагора вновь мысленно вернулась в родной город. Семья, дом, привязанности, друзья, университет, в который поступила незадолго до своего отъезда и где должна была начать обучаться с этой осени, подработка. Все это стало таким родным… или просто повседневным? Но так страшно… нарушить это обычное течение жизни. И выйти за рамки привычного. А ведь можно просто набрать номер дома и сказать, что навсегда останется в этом городе. Кто или что может этому помешать? Ма любит ее, она любит Ма. Но вот только… Сагора вздохнула. Почему мы сами создаем столько сложностей на пути у любви? Сами же останавливаем ее несуразными отговорками, а потом сетуем на злую судьбу. Но причина всех наших несчастий — мы сами.

— Доброе утро, — Сагора вздрогнула, почувствовав ладонь Ма, прошедшую по ее волосам. Погрузившись в мысли, она и не услышала, когда он спустился, а юноша уже несколько минут наблюдал за ней, стоя в проходе. Он догадывался, чем терзается его гостья, но не хотел мешать, самой принять осознанное решение. Желая хоть немного отвлечь ее, Ма улыбнулся, переключая мысли девушки на свои вчерашние слова. — Смотрю, любопытство мешало уснуть всю ночь, Сагора.

— Я… — смутилась; она действительно плохо спала, практически до утра ворочаясь с боку на бок и гадая, что же Ма имел в виду.

— Сагора.

— А? — отвлеклась от поиска оправдания, своему откровенному любопытству.

— Приглашаю тебя на свидание, — в глазах волшебника плясали озорные огоньки. — Ты посвятишь мне этот день?

— Да, — ошарашенно кивнула девушка.

— Замечательно, — Ма поцеловал ее в щеку и подмигнул. — Тогда собирайся. Я буду ждать на крылечке.

Свидание? Ма пригласил ее на свидание?

Она всегда избегала знакомства с мальчиками, стремясь оградить себя от вероятности пережить вновь ту боль, и сейчас во всей полноте осознала, что не знает, как правильно себя вести. Расческа нервно проходила сквозь пряди шелковых волос. Несколько раз безрезультатно попытавшись сделать хвост, Сагора просто собрала волосы на затылке, закрепив их большой заколкой. Дрожащими руками застегнула молнию легкого оранжевого платья и, немного помедлив, все же спустилась вниз. В прихожей ее встретил Аро; ободряюще потершись о ее ногу, котенок вернулся на свое любимое место под солнечными лучами на подоконнике кухонного окна. Еще раз поправив платье и волосы, выдохнула и вышла на крыльцо. Ма, облокотившись на перила, наслаждался безоблачным летним утром. Сагора заметила, что на шее юноши по-прежнему надета ее подвеска. В солнечном свете, казалось, клевер сиял изнутри.

— А что за торжество сегодня? — позвала вопросом Сагора.

— Время… посвященное богине Аюкаре. Праздник черной розы, как еще называют этот день. Его отмечают уже много лет, сопровождая фейерверками, весельем, работают аттракционы. Дети любят этот праздник. Часто они загадывают свои желания именно в этот день, считая, что так они быстрее сбудутся. Поэтому в эти дни всегда появляется много работы, — лицо Ма озарила улыбка; сердце Сагоры неприятно кольнуло. Подсознание услужливо шептало то, о чем девушка старалась не думать: даже если у Ма есть шанс стать человеком, он не сможет отказаться от своей жизни. Помогать детям поверить в свои мечты, увидеть в мире чудеса и волшебство, получать их радостные улыбки в ответ — это делает Ма счастливым. — Но когда ты видишь их сияющие глаза, чувствуешь, как бьется их сердце и восхищается душа, от того, что вера в чудо помогла исполнить их желания, понимаешь, что все это было не напрасно.

Сагора хотела что-то еще спросить у волшебника, но звонкий шум отвлек ее внимание, и она пораженно замерла, глядя на преобразившийся город. Атмосфера праздника заполнила улицы, погружая в мир беззаботности и веселья. Уже сейчас кое-где мерцают огоньки гирлянд; деревья и дома украшены различными лентами, фигурками, сплетенными из них. И розы. Бесчисленное множество черных роз как искусственных, так и настоящих. Сагора оглядывалась по сторонам, с интересом рассматривая палатки, где выставлялись разные товары, так или иначе связанные с Аюкарой. К одной из таких Ма и подошел. Из-под прилавка выглянула девочка лет девяти, и они о чем-то зашептались.

Сагора испуганно отскочила и обернулась на звук игрушечного рога; группа ребятишек с задорными криками пробежала около. Девушка с теплой улыбкой проводила их взглядом, а когда повернулась обратно, Ма уже стоял рядом и загадочно улыбался.

— Мы куда-то пойдем? — уже привыкшая к тишине она чувствовала себя неуютно.

— Да, в «Западный парк». Сегодня там должно быть потрясающе.

— Ты каждый год бываешь там?

— Да.

— Ты… Ма… — приглушенно прошептала Сагора. — Дети ждут тебя. Наверное, будет лучше, если ты посвятишь этот день их желаниям.

— Я хочу провести этот день с тобой, — юноша легко коснулся поцелуем ее губ. — Это мое желание. У волшебников, знаешь ли, тоже есть мечты.

Сагора обескуражено посмотрела на него, но в следующее мгновение сияющая улыбка озарила ее лицо. Движение транспорта приостановили, и расслабившиеся люди гуляли по разрисованным дорогам; заливаясь смехом, бегали дети, а за ними, не отставая, на веревочках следовали красочные воздушные змеи. Кто-то уже сейчас зажигал огни, с восхищением наблюдая, как переливающиеся искры слетают с горящей палочки.

Ма вытащил из крупной вазы, какие стояли по всей улице, три розы. Осторожно, боясь причинить боль, продел две розы по бокам в заколотые волосы Сагоры, а третью закрепил на платье в центре выреза. Сагора улыбнулась ему в ответ, немного растеряно и смущенно отмечая, что никто больше так розы не использовал. Но веря Ма, ничего не сказала. Вопреки ее ожиданиям до «Западного парка» они добрались очень быстро. Шум аттракционов и смех в мгновение поглотил их, увлекая в водоворот торжества. Непринужденная улыбка волшебника, его смех и сияющие глаза на время прогнали тоску из сердца Сагоры…

Спустившись с очередного аттракциона, Сагора ждала Ма на одной из скамеек парка. На город постепенно опускались сумерки, зажигались огни и гирлянды, что с каждым часом делало его все больше похожим на сверкающее царство из старых и добрых сказок. Даже вечером на улице было тепло, а ветер отдыхал, словно решив не беспокоить трепетное волшебство, царившее вокруг. К благоуханию цветов ненавязчиво примешивался запах выпечки и неизвестных Сагоре сладостей, которые готовили неподалеку в палатках.

Среди гуляющих людей заметила нескольких кошек, а вдалеке мелькала даже собака, которых здесь она видела не часто. Глядя на них, Сагора задумалась, просто это животные или помощники Аюкары верно оберегают жителей города? На мгновение показалась, что на ветке дерева, которое находится сразу за палаткой с игрушками на противоположной стороне аллеи, среди листвы и еще оставшихся немногочисленных цветов, притаился, наблюдая за ними, Аро. Но в следующий миг видение рассеялось, и Сагора прикрыла глаза, стараясь расслабиться и не думать ни о чем, кроме этого волшебного мгновения.

— Ты уже бывала в таких парках, Сагора? — Ма вернулся и опустился на скамейку рядом с ней, протягивая что-то завернутое в бумагу. Такие же продавались во многих палатках со сладостями.

— Да. Мой брат часто водил меня в наш парк дома, когда я была маленькая, — немного осторожно Сагора попробовала новое лакомство. Терпкий вкус с ароматом меда и специй. — Правда, наш парк несколько больше.

— Как и город, — Ма улыбнулся. — Вы с братом очень дружны?

— Анро всегда заботился обо мне. Помогал с домашними заданиями, успокаивал и защищал, если кто-то обижал. Он готовил меня к поступлению, и благодаря ему я хорошо сдала все экзамены. А после того вечера… — Сагора запнулась на полуслове и замолчала.

— После того вечера? — Ма напрягся, повернувшись к ней и серьезно смотря в глаза Сагоры.

— Он стал совсем сумасшедшим. До сих пор не понимаю, каким чудом нам удалось уговорить Анро, чтобы он отпустил меня, — отведя глаза, попыталась опустить неприятный момент в рассказе. — Наверное, сыграло свою роль то, что у Анро были свои проблемы с любимой девушкой.

— Сагора, — волшебник притянул ее к себе и обнял. Тихо, но требовательно, Ма прошептал. — Что с тобой произошло?

Сагора сжалась. Зачем? Зачем он это спрашивает? Хочется просто забыть те кусочки воспоминаний, что тревожат душу, а не рассказывать об этом человеку, которого так любишь. Сагора вздрогнула, в голове воспоминанием, словно наяву прозвучали слова Анро, однажды сказанные ей: «Не всегда люди, которые тревожат твои старые раны, желают причинить тебе боль. Просто они хотят помочь тебе их излечить. А, не зная причины, сделать это ведь очень трудно, сестренка». Перед глазами снова появилась улыбка брата. Руки непроизвольно сжали ткань одежды сидящего рядом юноши.

— Ма… — нет, слова не хотят слетать губ. Рассказать ему об этом сейчас невозможно. — Прости… Я не могу…

Ночь укрыла мир своим заботливым крылом, и город вспыхнул миллионами разноцветных огней; дети восторженно закричали, когда небо озарило сияние фейерверков. Звуки хлопков и взрывов смешались со смехом, музыкой и разговорами. Ма взял Сагору за руку и поднялся со скамейки.

— Идем, — сквозь шум едва слышно раздался его голос. Сагора молча последовала за волшебником, все еще подавленная воспоминаниями и своей нерешительностью. Гам и веселье постепенно оставались позади, сливаясь с тихим шелестом листьев и пением только пробудившихся ночных птиц.

Вскоре Ма и Сагора оказались практически в самой глубине парка, освещенной лишь несколькими гирляндами и серебряным светом луны. Ма остановился около пышного куста, полностью усеянного маленькими белыми цветами, которые, казалось, светились, впитывая в себя сияние звезд. Жасмин. Сагора вдохнула свежий и мягкий аромат цветов, особенно чувственный ночью. Посмотреть в глаза юноше так и не решалась. Почувствовав ее смятение, Ма взял руку Сагоры в свою, несильно сжимая, и протянул другую руку, на ладони которой лежали две ленточки оранжевого и фиолетового цветов.

— Есть древнее поверье, что, если ты хочешь донести до богов свое желание, нужно подумать о нем, держа ленточку в руках и веря всем сердцем в свою мечту, а после привязать ее на ветку дерева или куста. Я выбрал тебе оранжевую. Ты ведь любишь этот цвет?

— Да, — шелк ткани проскользнул между пальцев. Прижав к сердцу ленточку, Сагора с легким волнением, что всегда зарождается в душе, когда думаешь о чем-то для тебя очень важном, загадала свое заветное желание и решительно привязала ленточку на ветку, что сделал и юноша. Их руки соприкоснулись, и на мгновение оба замерли, но улыбнувшись, завязали две ленты рядом друг с другом. — Я верю, что боги услышат наши желания.

Ма сияющим взглядом наблюдал, как ленточки чуть трепещут под прикосновениями легкого ветерка. В его доме немного цветов, но Ма всегда останавливается на улице, наслаждаясь красотой распустившихся бутонов на окнах чьих-то домов. Сагора вспомнила о прекрасном саду, который создала на заднем дворе дома Наджара, о яблонях, словно воздушным облаком, утопающих в белых и розоватых цветах азалии, кусты которой за это время разрослись еще сильнее, о маленьком пруду с королевскими лотосами и о зачаровывающем своей непоколебимостью старом вязе. Волшебный и удивительный, как сам Ма, сад должен обязательно понравиться юноше. Переборов свое смущение, Сагора подняла на волшебника взгляд. Кофейные глаза лучились любовью и теплом, что ввергло девушку в легкое замешательство, но, сбившись, она все же взяла Ма за руку и легко потянула его, молча прося пойти за собой.

Улицы почти опустели: люди веселились в парках, а кто-то уже разбрелся по кроватям. Дом Наджары утопал в мягком свете уличного фонаря; на земле выделялись несколько черных лепестков розы. Инстинктивно Сагора прикоснулась к цветку на груди. Стараясь не шуметь, толкнула калитку, которая на удивление свободно поддалась, тихо скрипнув в ночной тишине; потревожив покой этого места, зашелестела под их ногами трава. Мягко опустившись на газон около пруда, Сагора наклонилась и заглянула в стеклянную гладь воды; янтарные глаза, отражая блеск луны, на мгновение вспыхнули золотым светом. Изящные пальцы коснулись нежных лепестков лотоса. Легенда о сияющих лотосах. Когда-то Ма тоже слышал ее. Юноша провел рукой по бархату другого цветка.

— Наджара сама занимается этим садом?

— Да. Иногда ей помогает Сиро или я.

— Наджара живет в этом же доме, где пекарня?

— Этажом выше. Знаешь, порой, мне кажется, она тебя знает. Когда я рассказывала ей о том, кокой ты удивительный человек, как относишься ко мне, что меня тревожит, она всегда поддерживала и отвечала с такой уверенностью и пониманием.

— Нет, Сагора, — ответил Ма, беззаботно смотря в глубины темно-синего неба. — Мы не знакомы. Думаю, Наджара просто мудрая женщина. Ты говорила, ей тридцать один год. Но она уже очень многое чувствует и осознает в этом мире.

Волшебник перевел взгляд на, ничего не ответившую, девушку. Сагора завороженно смотрела на плавно раскачивающиеся лотосы.

Ничего не произошло.

Почувствовав ее испуг и нарастающую в душе панику, Ма мягко взял ее за руку.

— Сейчас очень темно. Предлагаю прийти сюда завтра при свете солнца, — он улыбнулся, легким поцелуем касаясь волос девушки. — А сейчас, я приглашаю тебя в одно не менее сказочное, чем этот сад, место.

Прикрыв калитку, Сагора последовала за юношей, с удивлением отмечая, что они направляются в сторону парка, где впервые встретились. Пройдя через центральные ворота, Ма забрел в самую его глубь. Остановившись подле раскидистых и свисающих к самой земле крон деревьев, отодвинул несколько веток. Сагора, бережно придерживаемая рукой волшебника, ступила в открывшийся проход. Несколько секунд пришлось передвигаться, полагаясь только на внутренние ощущения, но вот темнота рассеялась, и взору предстало небольшое озеро, окруженное могучими деревьями.

— Я давно набрел на этот уголок. Местные жители о нем не знают, и поэтому я часто бываю здесь. В тишине и умиротворении, так чудесно вслушиваться в собственные чувства, — Ма блаженно растянулся на траве, подложив руки под голову. Сагора опустилась рядом. От неосторожного движения заколка спала, позволяя волосам рассыпаться по спине и плечам. Две розы упали на землю, разлетаясь бархатными лепестками, черными подстать самой бесконечной вселенной, нашедшей сейчас приют в полуприкрытых глазах Ма.

Сагора легла рядом, утопая в мягкой зелени травы и вспомнив их недавнюю прогулку в этом же парке, прикрыла глаза. В это же мгновение мир, казавшийся безмолвным, ожил тысячью звуков. Вдалеке, где-то в диких зарослях на противоположном берегу, квакают довольные уходом знойного дня лягушки; эхом отдаются всплески выпрыгивающей из воды рыбы; из глухой листвы раздается тонкий свист маленькой птички, а листья трепещут от тихого ветра, шелестом перешептываясь друг с другом. И дыхание. Такое безмятежное и мирное дыхание Ма, тающее в спокойствии этой ночи.

Сердце больно защемило. Открыв глаза, Сагора посмотрела в глубокую синеву неба. Вдали от огней города, небесное полотно особенно ярко сияет бриллиантовой россыпью звезд. Это чувство греющее душу называется любовь. А если она любит его, полностью доверяя, то нельзя более скрывать или обманывать его. Нужно сказать всю правду, и потом только Ма решать, как ему поступить. Простить ее и остаться или уйти. Собравшись с силами, Сагора выдохнула:

— В тот вечер… я возвращалась домой с дополнительных занятий. Мне было девять лет, и обычно меня забирал брат, но по какой-то причине тогда он не смог прийти за мной, — Ма приподнялся на локте, обескураженно смотря на девушку. — Было уже очень темно. Помню, как меня окликнул чей-то голос, такой мерзкий и колючий, что мне стало очень страшно. Я попыталась бежать, но они догнали меня на детской площадке. Тот, кому и принадлежал этот голос, схватил меня за руку. Его пальцы… ледяные и грубые, парализовали мое тело. Все же я попробовала вырваться, и он толкнул меня. Отлетев, я ударилась о какую-то металлическую конструкцию и потеряла сознание.

Дальше в воспоминаниях лишь пустота. Но эти холодные руки все эти годы ощущались острой болью на моей коже, — подсознательно защищаясь от угнетающих воспоминаний, Сагора съежилась, сильно сжимая руками траву. — Когда брат нашел меня и принес домой, на моей голове была глубокая рана. Тогда я сказала, что захотела попробовать забраться на эти трубы и упала, не удержав равновесия. Брат так ничего и не узнал, а я боялась вспоминать, что произошло. Боялась, что мои страхи окажутся реальностью. В тот день в парке… когда ты протянул ко мне руку, воспоминания об этом вечере вырвались из укромных уголков моей памяти, полностью затуманивая сознание страхом. Ведь эта внешняя сторона людей так похожа одна на другую… Прости меня за то, что обидела и сделала больно.

Над озером вновь повисла тишина, напряженная и почти ощущаемая физически. Лишь вдалеке по-прежнему слышно приглушенно кваканье лягушек. Несколько минут Ма молчал, обдумывая слова девушки, а потом, тепло улыбнувшись, ласково сказал:

— Чтобы ни произошло в тот вечер, я люблю тебя, Сагора, — Ма склонился над девушкой. Его губы коснулись губ Сагоры, чувствуя солоноватый привкус слез, стекающих по ее щекам, словно очищая от всех тревожных воспоминаний прошлого. Теплая ладонь нежно разжала руку Сагоры, пальцы сплелись, а поцелуй стал глубже. Казалось, все звезды блистательным дождем сорвались вниз, и небо рухнуло на землю; стерлись границы между «я» и «ты», чувствами сливаясь в одно целое, а мир стал волшебным. Волшебным, как Ма.