Почему он не услышал, как заскрипела дверь? Или, быть может, в его отсутствие смазали петли? Между противниками вмиг завязалась отчаянная борьба, и окончилась она так же внезапно, как и началась. Кристиан очутился на полу с разбитой губой, а сверху на него, хрипя и чертыхаясь, навалился Туоно. Грузный противник попросту придавил его к земле, не оставив возможности дать отпор.

— Я давно за вами присматриваю, голубчик, — процедил заместитель директора, скручивая Кристиану руки. — Вы давненько у меня под прицелом.

— Ваше положение не дает вам права калечить персонал, — не теряя достоинства, отозвался Кимура. — Не будете ли вы столь любезны, чтобы меня развязать?

Туоно больно пнул его под ребра.

— Будет мне тут всякая мразь рот разевать! Попался — так уж не отвертишься! Деви живо распорядится, где тебя сгноить. Завтра же состоится суд, а потом или каторга, или казнь.

Кристиан заметно присмирел. Только сейчас он в полной мере осознал, в какую угодил передрягу. «Сопротивление бессмысленно, оправдываться перед Сатурнионом и угодничать мне претит, а на везение нечего даже и надеяться. Остается ждать скорейшего исполнения приговора, каков бы он ни был. Ко всему прочему, я смертельно устал».

Казалось, он готов был смириться, совершенно безучастно наблюдая, как Туоно отдает приказания стражникам и те подходят, чтобы взять его, человека-в-черном…

«Слабак, — подумалось ему. — Ничтожество. Ты и вправду ничтожество, если не можешь за себя постоять. Без меня ребятам ни за что не обнаружить осиное гнездо мафии, они только зря потратят время. Уж хотя бы ради этого следует побороться за свою жизнь! Ради замысла и ради… неё».

* * *

— Джулия, отчего тебе не спится в столь поздний час? — поинтересовалась Лиза, подавляя зевоту и присаживаясь на диван подле подруги. Та одернула край своей шелковой сорочки, даже не взглянув в ее сторону.

— Голова трещит, в мыслях полный бардак, — пожаловалась она. — Попробуй тут, усни!

— Можешь поделиться мыслями со мной, — предложила Лиза. — Если переложить часть груза на другого, становится легче…

— Боюсь, я взвалила на свои плечи непосильную ношу. Того и гляди, раздавит, — Джулия стиснула виски и зажмурилась. — За какой конец потянуть, чтобы размотался клубок? Как вычислить координаты преступного штаба, если даже не знаешь, с чего начать?

Лиза слушала, и морщинки на ее лице постепенно разглаживались. Так вот, в чем загвоздка!

— А потом, — безотрадно продолжала Венто, — что-то неладно с моим научным руководителем. Если раньше я испытывала к нему симпатию, то теперь от нее и следа не осталось.

— Как корова языком слизала, — ввернула Лиза.

— Фу, какое гадкое выражение! — скривилась Джулия. — Но, в общем, так и есть. Между нами словно разверзлась пропасть… Нет, скорее встала стена. А построил ее не кто иной, как синьор Кимура. Только подумать, сам воздвиг, а бочки на меня! Мол, отчего это ты меня дичишься, отчего смотришь, как снежная королева… Тьфу, тошно! С больной головы на здоровую!

— У вас пропало взаимопонимание, — заключила Лиза. — Ты подозреваешь его, он недоволен тобой. От этого расстройства есть хорошее лекарство. Правда, оно устраняет сомнения, а не горечь…

— О чем ты говоришь?

— О книге предсказаний, конечно! Мы с Джейн ее уже опробовали. Составит любой прогноз, хоть на месяц, хоть на год. Нипочем не ошибётся!

— Отведешь меня к книге? — в раздумьи спросила Джулия.

— Обязательно! Но завтра. А там я тебе еще кое о чем расскажу, — подмигнула Лиза. — О средстве по разматыванию клубков (хи-хи).

— Ну, не томи! Я же точно теперь не засну!

— Ладно, ладно. Так вот, — с заговорщическим видом начала россиянка. — У Донеро, моего учителя, есть одна диковина: кеплеровская подзорная труба о двух линзах. А примечательна она тем, что через нее всё как на ладони видно. Я подозреваю, что с ее помощью можно даже рассмотреть, что делается внутри Бермудского треугольника! Кроме шуток.

— Это прямо какая-то ночь откровений! — воскликнула Джулия, и тут обе девушки явственно различили, как в средней комнате кто-то бухнулся с кровати на пол.

— Клеопатра, — шепотом сказала Венто. — Никак не свыкнется с нашими «удобствами». А насчет подзорной трубы… Можно будет ею попользоваться?

— Думаю, с Донеро я договорюсь. Он уступчивый, — сказала Лиза и потянулась, заведя руки за затылок. — О-ох, ты как хочешь, а я отправляюсь на боковую.

«Счастливых редко посещает бессонница, — пробормотала Джулия, когда она скрылась в дверях. — А мне чувства подсказывают, что скоро я сделаюсь глубоко, глубоко несчастной».

* * *

Он мог бы расправиться с путами в мгновение ока, но отчего-то медлил. Следовало изучить противника, прежде чем кидаться на него с кулаками. Конвойных он в счет не брал. Эти бравых, мускулистых парней, которые сейчас так невозмутимо вышагивают рядом, можно только пожалеть. А вот с Туоно следует быть настороже. Его тучная комплекция не более чем прикрытие для мощных, развитых мышц. Кристиан по опыту знал, что лучше переоценить соперника, чем недооценить, а потому заранее просчитывал ходы. В этом поединке объявление шаха и мата должно быть его прерогативой.

От кабинета директора их отделяли считанные метры, когда Кимура нанес первый удар. Его охранники одновременно впечатались в стены коридора и обмякли, точно марионетки. Туоно, шедший впереди, резко обернулся и тотчас получил зуботычину. Обезумев от ярости, он набросился на врага, но тот успел увернуться и наградил его ударом по предплечью, заставив взвыть от боли. Продолжительные тренировки в саду не прошли даром, и медитации принесли свои плоды. Кристиан атаковал соперника, оставаясь неуязвимым. Но кое-чего он всё же не учел: чудовищной массы Туоно. Когда кровь ударяла в голову, он становился неуправляемым и именно в такие моменты был по-настоящему опасен. Буйвол, перед которым машут красной тряпкой, немногим отличался от него по свирепости, и когда Туоно сбил Кристиана с ног, исход поединка, казалось бы, стал очевиден. Кимура отлетел к стене, и в этот миг силы изменили ему.

— Щенок! Артачиться вздумал?! — с пеной у рта прохрипел Туоно и вцепился неприятелю в горло. Ослабить эту мертвую хватку стоило Кристиану неимоверных усилий, и, если бы не спасительный прием, жизнь его оборвалась бы в этом мрачном коридоре. Теперь уж заместитель директора и не рад был, что связался с человеком-в-черном, да тот крепко держал его за руку, где, чуть ниже локтя, под разодранной рубашкой, предательски темнела татуировка. Таким знаком отмечали приближенных Морриса Дезастро.

— Зачем? — с нажимом спросил Кимура. — Кой прок топить своих?

Вместо ответа Туоно заскулил, корчась от невыносимой пытки: еще немного, и ему вывернули бы руку.

— Говори, чего ты хотел добиться? — упорствовал инквизитор, понемногу смягчая нажим.

— Ты двойной агент, ты же и двойной изменник. Погубив тебя, я возвысился бы в глазах Морриса и отличился бы перед Деви, — неестественно улыбаясь, проговорил Туоно. — Но если ты меня выдашь, — он бросил затравленный взгляд на дверь кабинета директора, — заруби себе на носу, я этого так не оставлю.

— Патовая ситуация, — пробормотал Кристиан, выпуская руку противника, который тотчас подхватился и отбежал от него на безопасное расстояние. На лице Туоно был написан неподдельный ужас: как в таком тщедушном теле может таиться столько силы! Кимура был непобедим. В своем черном плаще, при блеклом свете ламп, он внушал тем больший трепет, чем в большем пребывал спокойствии, и казалось, с ним не совладать даже войску. Но то было обманное впечатление. Поразмыслив в одиночестве, Туоно быстро пришел бы к такому заключению, но он редко размышлял, часто предавался слепому гневу и видел подвох там, где его не могло быть. Об этой слабости заместителя мало кто догадывался. Истории о его храбрости передавались из уст в уста, от одного поколения студентов к другому, и никто бы не подумал, что перед легендарным Туоно могут встать непреодолимые преграды. Тем паче, что эти преграды он выстраивал в своем воображении. Ему, как и всякому стратегу, надлежало бы держать воображение в узде.

— Знаете что, Кимура, — с внезапной учтивостью сказал Туоно. — Я считаю, нам незачем чинить друг другу препоны. Шпионов Морриса по всей Академии человек десять, и каждый выполняет свою функцию. Они, — он указал на витязей, которые уже приходили в себя, — также из их числа. Притворюсь, что не слышал вашей угрозы в «комнате артефактов». Полагаю, вы это не всерьез. А если и всерьез, то советую вам отречься от своих слов.

— Я бы на вашем месте не диктовал условий, — высокомерно отозвался Кристиан. — И не притворялся бы великодушным. Вы иной породы. Ваше племя — волчье. А с волками жить…

— Однако не забывайте, что именно волчица вскормила основателей Рима, — перебил Туоно, намекая на то, что по-волчьи выть следует скорее в чертогах Академии.

— Ваша правда. Но, держу пари, среди людей Морриса едва ли сыщется тот, кто не являлся бы хищником по натуре. Хотя к Греции ваша волчица не имеет никакого отношения, — черство заметил синьор Кимура, отчего заместитель директора несколько оторопел. — Или вы полагали, мне неизвестно расположение штаба Дезастро?

— Вы не могли узнать самостоятельно. Кто-то сообщил вам эти сведения! — голодным волком оскалился Туоно. — И я выясню, кто.

— А вы не допускаете, что информировал меня один из ваших Самсонов, которые сейчас валяются на полу?

— Чушь! — вскричал заместитель и тут же воровато оглянулся. В кабинете директора стояла могильная тишина. А Деви спал чутко, и коридорная разборка уже тысячу раз подняла бы его с постели.

— Впрочем, делайте, что хотите, — с напускным безразличием сказал Кристиан. — Ваше право. Но сообщников у меня не было и нет.

Если бы Туоно порылся той ночью в его электронной почте, имя сообщника, вернее, сообщницы, всплыло бы незамедлительно. Люси! Тайная переписка выдала бы ее с головой.

Едва прекратились препирания и Туоно удалился восвояси, Кристиан помчался в «комнату артефактов» и только тогда перевел дух, когда сообщения из папки «входящие» были стерты, а почтовый адрес начисто изгладился из памяти браузера.

* * *

Деви не был ни поэтом, ни донкихотом, однако даже на таких прозаиков, как он, ночной воздух и мелькающий за тучами месяц влияли по-особому. В последние дни он всё чаще предпочитал прохладу парка затхлой атмосфере своего кабинета, вот почему, к счастью для господ двойных агентов, их «дуэль» не повлекла за собой плачевных последствий.

Обмотав шею вязаным шарфом и нахлобучив излюбленный колпак, директор прохаживался по таинственным аллеям с таинственными фонарями, вглядывался в таинственные заросли и время от времени задирал голову, чтобы оценить всю таинственность крон. Перед узловатым вязом он замер. Кто или что издавало столь ужасающие звуки, было непонятно, но явствовало одно: им следовало немедленно прекратиться.

— Эй! — крикнул Деви. — Там, наверху! Будет вам храпеть!

Из убежища на ветвях высунулась китаянка, и близстоящий фонарь осветил ее неприветливое лицо.

— О, так вот оно что! — обрадовался директор. — Вы бы слезли, душенька! А то ведь простудитесь, подхватите кашель… Холодает, как-никак.

— Liu xia wo yige ren, taoyan de lao nanren! — по-китайски сказала Кианг и запустила в него огрызком яблока.

— Бескультурье! — взвизгнул Деви. — Ух, я вам покажу, где раки зимуют! — погрозил он напоследок и торопливо зашагал прочь. Его таинственный вечер был непоправимо испорчен.

* * *

Наутро, в течение всей первой лекции, Аннет Веку вертела головой, чтобы сосчитать присутствующих, и никак не могла угомониться. Франческо с заднего ряда строил ей глазки, но всё впустую. Она не переставала удивляться тому, насколько снизилась посещаемость за прошедшие сутки. К примеру, из студенток четвертого апартамента ни одна не удостоилась прийти на пару. Какое неуважение к лектору! Какая распущенность! Их определенно подкосила тяжелая болезнь, иначе и не объяснишь.

А Лизу всё утро бил озноб. Она грела руки над свечкой, стучала зубами и жаловалась, что промерзла до костей. Что до Джейн, то она моментально смекнула, что из-под одеяла лучше не вылезать, и оттуда, для пущей безопасности укрывшись с носом, давала подруге «дельные» советы и уговаривала выпить горячего.

— Я обещала сводить Джулию к Донеро, а потом к волшебной книге, — бессильно проговорила Лиза. — И свожу, пусть даже окоченею… Брр! До чего же в этом году промозглый ноябрь! И как жаль, что я не могу сделать его хоть чуточку теплее…

Процитировала Джейн из своего уютного «гнездышка».

— Это что ж такое? — спросила Лиза. — Пытаешься меня подбодрить?

— Байрон, между прочим! — хихикнула та и спряталась под одеялом по самую макушку.

Джулия читала в кровати. Ее длинные волосы струились каштановыми волнами и ниспадали на плечи, образуя нечто наподобие ширмы, где она могла побыть наедине со своим любимым романом.

«Но прежде всего, выслушайте внимательно, что я вам скажу в эти последние минуты: сокровище кардинала Спада существует. По милости божьей, для меня нет больше ни расстояний, ни препятствий. Я вижу его отсюда в глубине второй пещеры, взоры мои проникают в недра земли и видят ослепительные богатства. Если вам удастся бежать, то помните, что бедный аббат, которого все считали сумасшедшим, был вовсе не безумец. Спешите на Монте Кристо, овладейте нашим богатством, насладитесь им, вы довольно страдали».

«Ах, — подумала Джулия. — Кабы эти сокровища и вправду существовали! Ради них я бы не поленилась преодолеть пусть даже тысячу миль!»

Перед ней уже сияли богатства дальнего края, озарялся их блистанием гулкий грот, и она была хозяйкой целого клада, одна на всём острове… Как вдруг дверь в комнату распахнулась и на пороге появилась Клеопатра. Она не могла связать и двух слов, хотя, впрочем, с этим у нее всегда было туго.

— Мне страшно, — сказала она, в отчаяньи бросаясь к изголовью. — Предметы… много странных предметов. Рядом со шкафом завелась моя копия. Корчит рожи, повторяет всё точно за мной. И мигающий квадрат… Говорит множеством голосов и мешает спать. А еще, в пещере, где льется вода, огромный куб… жужжит, гремит и вертится… А сейчас какая-то гудящая штуковина пышет на Розу паром и собирается пожрать ее мозг. Великий Энгай, я так больше не могу!

— О, Клеопатра, не преувеличивай! Это всего-навсего фен! И на своем веку он не проглотил еще ни одной букашки, не говоря уже о мозге. Скоро ты привыкнешь ко всем этим вещам, и они больше не будут казаться тебе монстрами. Ни огромный куб, как ты назвала стиральную машину, ни зеркало, из которого выглядывает твое отражение, — растрогавшись, сказала Джулия и погладила ее по голове.

А Клеопатра так и не смогла признаться, что тоскует по дому.

Между тем в комнату заглянула Лиза.

— Донеро просил после обеда не беспокоить, поэтому резоннее отправиться к нему сейчас, — сказала она, поёживаясь. И при этом вид у нее был такой, словно она всю ночь напролет грузила кирпичи.

— Хорошо, я буду готова через десять минут, — откликнулась Джулия, распахивая одеяло и свешивая ноги.

— Ну-ну, лодыри. А на занятия кто пойдет? — подала голос Мирей с соседней кровати.

— А сама-то ты чего в постели валяешься? Небось, не из-за ангины, — съязвила Венто.

— Меня ждет многочасовой, занудный эксперимент. Уж кто-кто, а я могу сделать себе послабление, — заносчиво ответила француженка и перевернулась на другой бок.

* * *

Проверяя отчеты своих коллег-географов, Донеро был излишне придирчив и донельзя педантичен. Любая неточность вызывала в нем бурю эмоций, запятые в неправильных местах карались остриём его карандаша, а расплывчатые выражения приводили в негодование. В этом был весь Донеро. Невзыскательный к студентам, он не щадил младших сотрудников и соискателей. Студенты были для него всё равно, что дети малые, им он попускал, исполняя их самые безобидные капризы.

— Ну, надо же, перепутать Западно-Индийский хребет с Аравийско-Индийским! — возмущался географ, грызя мундштук курительной трубки, которая уже давным-давно потухла. — Наверное, автор этой статьи заложил свой мозг в ломбард. — Да-да, войдите! — сказал он, когда в дверь его качающейся будки неуверенно постучали. Лиза еле удерживалась, чтобы не полететь кубарем с подвижной веревочной лестницы и, едва повернув дверную ручку, судорожно уцепилась за порог, как утопающий цепляется за корабельные обломки. Следом за ней по скользким перекладинам, как ни в чем не бывало, забралась Джулия.

— Здрасте, — беззастенчиво сказала она и уставилась на Донеро, восседавшего посреди разноцветных подушек.

— Я похож на новые ворота? — спросил он по-русски. — Иначе отчего бы вашей подруге так на меня таращиться?

— Вы уж не взыщите, здесь для нее всё ново, — извиняющимся тоном проговорила Лиза, одарив Джулию косым взглядом. Та пребывала в полнейшем недоумении: там, где больше двух, говорят вслух и не на тарабарщине невесть какой, а на доступном языке.

— Очень вас прошу, — взмолилась Лиза. — Позвольте ей воспользоваться вашей подзорной трубой!

— Хм, любопытно, зачем вам понадобился мой чудо-прибор? — оживился географ, вынимая трубку изо рта. На этот раз вопрос прозвучал по-итальянски, и Джулия поняла, что он адресован ей.

— Дело… в том, — сказала она с запинкой, — что нам нужно точно знать, где находится логово мафии.

— Ну-у, мафия бывает разная. Поди угадай, куда нужно целиться! Какая конкретно мафия вас интересует?

— Я… я не знаю, — смутилась Джулия.

— Выходит, вы не осведомлены, — заключил Донеро. — Но не беда, я дам наводку. Сицилийская «Cosa nostra» или неаполитанская «Camorra» вам о чем-нибудь говорят? Или, быть может, калабрийская «Ndraghetta»?

Девушка мотнула головой.

— По-вашему, эти группировки не заслуживают внимания?

— Они не похищают женщин и детей.

— Отчего же? «Camorra» похищает.

— С целью вымогательства. И не в таких больших количествах, — не уступала Венто.

— Тогда, может, речь идет о «Понтийской мафии»? — предположил Донеро. — Той, что на севере Греции? Насколько я наслышан, она ведет активную торговлю людьми.

— Кажется, мы близки к истине, — робко вставила Лиза.

— Кажется?! — взвился Донеро. — В таких важных вопросах, как этот, строить догадки недопустимо! Нужны доказательства, факты.

— Но у нас же есть труба, — заметила Джулия.

— Труба трубой, но если не сузить область поиска, вы проторчите у этого окна уйму времени, исхудаете и загремите в госпиталь от недоедания. Ладно-ладно, что пригорюнились? Сейчас установлю вам прибор. Обозревайте, пока я добрый. А после двух извольте проследовать на выход, так как я отправляюсь в экспедицию на острова Кергелен.

— Батюшки-светы! — всплеснула руками Лиза. — В этакую даль!

— Ерунда, — отмахнулся путешественник, настраивая подзорную трубу. — Мой летательный аппарат домчит туда всего за час… Вот, любуйтесь на здоровье, — сказал он, отодвигаясь от установки. — А мне пора на свидание с Зачарованным нефом.

И, отдав честь, Донеро лихо съехал по лестнице на крышу здания Академии. Лиза могла бы поручиться, что перекладин он даже не коснулся.

Скоро Джулия пожаловалась, что ее укачало. Она сидела в одной и той же позе битый час, непрестанно жевала печенье и глядела в объектив. Прибор ей приелся, как приедается всякая диковина, если долго маячит перед глазами. Она вздыхала, передергивала плечами, но от подзорной трубы по-прежнему не отрывалась, меняя фокусировку и переводя взгляд с одного далекого берега на другой, с кипящего порта на тихую улочку. Лиза тем временем коротала досуг за весьма предосудительным занятием: шкаф Донеро оказался куда более вместительным, чем ей представлялось, и одежды там было видимо-невидимо, всё шарфы да кепи, жилетки да штаны. А еще коробка с швейными принадлежностями и фурнитурой.

— Поищи на островах Средиземноморья, — посоветовала Лиза, разбирая блестящие пуговички. — Ого! У него даже синие есть! И алмазные, мои любимые!

— Как бы тебя не поймали с поличным, — сказала Джулия с набитым ртом.

— А у тебя крошки сыплются, — ответила на это Лиза. — Так что мы обе хороши.

Тут будку как следует тряхнуло, Джулия вместе с трубой повалилась на подушки, а коробка с пуговицами описала изящную дугу и шмякнулась на пол в самом центре комнаты. Пластмассовые сапфиры и алмазы проворно разбежались по углам.

— Эй! Мы так не договаривались! — обиженно крикнула Лиза.

— С ветром не договоришься, — сказала Венто. — Вообрази, как взвинтится Донеро, когда увидит, какой здесь кавардак. По законам физики, энтропия в замкнутом пространстве должна возрастать…

— Ты что?! Совести у тебя нет, — с упреком сказала россиянка. — Когда с тобой по-доброму, ты тоже должен по-доброму.

— А что если так? — в глазах Джулии засверкали хищные огоньки, и она сорвала с южной стены физическую карту мира.

— Остановись, что ты творишь?! — схватилась за голову Лиза.

— И так! — оранжевая подушка затрещала по швам, обдав виновницу беспорядка перьевым душем. Потом настала очередь карты континентов Триаса: Гондвану насильно разъединили с Лавразией, и движение тектонических плит здесь было абсолютно ни при чем.

— Он меня убьет, — одними губами прошептала Лиза и набросилась на подругу, чтобы хоть как-то ее усмирить и спасти то, что еще уцелело.

— Эта труба бесполезная! — в слезах хохотала Джулия. — Она годится лишь на то, чтоб развлекать глупых детишек!

— Осторожнее, не разбей, — умоляла Лиза, хватая ее за руки. — Отдай сейчас же!

— И кругозор она расширяет не лучше энциклопедии, — насмешливо продолжала девушка, противясь натиску.

— Если мы не нашли логова мафии, это может означать только одно, — возражала россиянка. — Оно надежно укрыто. Поэтому никакие приспособления и не помогают.

Наконец Лиза одержала верх, завладев подзорной трубой и заботливо спрятав ее в футляр.

— Я не стану прибираться, — приподнявшись на локтях, изрекла Джулия. — И вообще, нечего нам здесь делать. Айда к книге предсказаний!

— Что я скажу Донеро? Как буду смотреть ему в глаза? — глухо проговорила Лиза, прислонившись к стене.

Но пускаться в рассуждения было некогда: географ вот-вот должен был вернуться, поэтому ученицы в спешке покинули «поле боя», и Лиза всё ломала голову над тем, как бы так исхитриться и сочинить более или менее правдоподобную историю да, не покраснев, изложить ее профессору.

Напакостничать, а потом удрать? Да, за Джулией водился такой грешок. Но в нее редко вселялся злой демон, а последствия проделок были, как правило, незначительны. Тут же речь шла о порче имущества, и на горизонте уже собирались тучи. Девушку могли запросто привлечь к уголовной ответственности. Правда, урон был невелик, но, тем не менее, возмещения убытка никто не отменял. Если бы Лиза стала ее выгораживать, подозрение неминуемо пало бы на нее саму, и тогда прощай местечко под солнцем. А Донеро, она была уверена, перестал бы относиться к ней благосклонно.