Сперва Петька забеспокоился. Вдруг Игорь и вправду перепутает? Увидит первую попавшуюся гадюку, окропит ее живой водой, и в результате получится бесовка, которая унесет его в ад… Может, все-таки рассказать все дяде Феде? Игорь вряд ли уже отправился в лес. Скорее всего он все еще в селе, с друзьями общается. Если дядя Федя сядет на свою «Ниву», то запросто успеет доехать в село, отыскать гам Игоря и сообщить ему, что у той змеи, которая Ленка, должен быть белый ободок вокруг шеи. Но потом Зайцев решил, что брат сумеет и сам разобраться. Не дурак же он, чтоб брызгать живой водой куда попало! Опять же, если приползет несколько змей, среди которых будет та, которая с белым ободком вокруг шеи, Игорь сумеет догадаться, что это и есть Ленка заколдованная…
И Петька больше не стал переживать и волноваться. Уж больно рад был, что ему не надо топать ночью в Мертвую деревню, чтобы выяснить — правду ли ему во сне Трясучка говорила. Если правду — хорошо, а если неправду — еще лучше. А ежели Игорь зазря съездит и ничего такого в лесу не увидит, то Петька тут не виноват. Он его честно предупредил, что все во сне видел. Никто Игоря в лес не гнал! Так что совесть у Зайцева чиста.
Со спокойной совестью Петька сел обедать. А после обеда специально завалился спать, втайне рассчитывая, что, возможно, еще один сон увидит.
Однако никакого сна на сей раз ему показывать не стали. Зайцев крепко заснул и проснулся только к ужину, да и то потому, что его бабушка разбудила.
— Вот соня! — проворчала она. — Что ты ночью-то делать будешь?
— Ничего, — добродушно произнес дядя Федя, — и ночью поспит! Ему до школы всего ничего отдыхать осталось. Пусть наперед отсыпается. Кстати, телеграмма от Алексея пришла. Послезавтра приедет за тобой. Может, пару дней погостит, но не больше. Так что, считай, кончились твои каникулы, племяш!
— Ох, — вздохнула бабушка, — уж скорей бы Лешка приезжал! Тревожно мне что-то.
— Что тревожно-то, мам? — сказал дядя Федя с преувеличенной бодростью в голосе. — Петр не шебутной, далеко не убегает, дома сидит. Чего с ним тут случиться может?
— А что с Ленкой могло случиться вроде бы? — взорвалась бабушка. — Всего на два шага в лесу от меня отошла — а вон, третьи сутки нету…
— Да не волнуйся ты так! — нахмурился дядя Федя. — Мне сегодня участковый знаешь чего сказал? «Ты, — говорит, — Федор, не спеши паниковать. У тебя девка в лесу потерялась, а не в городе. Вот там, в городе, если трое суток нет — это уж точно, беда стряслась. А в лесу, бывает, и по неделе плутают, а к дому выходят». Но заявление принял, конечно. Обзвонил соседние села, в район по начальству доложил — на случай, если она куда-нибудь выйдет. Пожарникам в лесоохрану сообщил, чтоб они, когда летать будут, заодно поглядели. Только у тех, говорят, горючего нету, вертолет на земле стоит. Лето жаркое было, летали много, а теперь деньги на бензин-керосин кончились.
— Бензин-керосин! — в сердцах проворчала бабушка. — Девку в поминание записывать пора, а ты мне все утешения придумываешь!
— Мама! — возмутилась тетя Наташа. — Что вы говорите?! Как вам не стыдно!
И заплакала. Бабушка спохватилась, тоже шмыгнула носом и виновато пробормотала:
— Натальюшка! Прости меня, дуру старую, сгоряча сорвалось. Жива она, жива, конечно, заплутала да и все…
Но тетя Наташа все плакала и плакала. А потом и бабушка тоже стала плакать. Дядя Федя хмуро на все это посмотрел и заметил вроде бы ни к селу ни к городу:
— Затоплю-ка я печку на ночь да парники заодно закрою. Область обещала заморозки…
Когда он вышел, Петька подумал, что бабушка и тетя Наташа сразу перестали бы плакать, если б узнали, что Игорь, может, уже этой ночью привезете с собой Лену, живую и здоровую. Он даже хотел сказать об этом, даже рот уже собрался открыть, но… все-таки не стал ничего говорить. Кто его знает, как все повернется? Ведь все покамест только на снах основано. Ну, доберется Игорь до Мертвой деревни, дождется полуночи, а никаких чудес там не произойдет. И никакой луч света из колодца не поднимется и ведра с живой водой не вынесет. Ну и, конечно, всей этой чертовщины с ожившими мертвецами не будет и всего остального. Просто Игорь просидит у колодца до утра, промерзнет до костей, а может, и простудится. А дядя Федя, тетя Наташа и бабушка до самого утра глаз не сомкнут, будут дожидаться его и Лену, надеясь на чудо. Как им потом в глаза смотреть? Бр-р! Даже думать об этом неохота. Нет уж, лучше помолчать! Что будет, то будет…
Неожиданно со двора, со стороны дровяного сарая, куда направился дядя Федя после того, как закрыл парники, послышалось испуганное восклицание, а затем топот ног. Затем дядя Федя, даже не сняв сапог — у бабушки строгий порядок был! — с грохотом влетел в кухню.
— Что с тобой? — испуганно пробормотала бабушка, наскоро утерев глаза. — Что еще стряслось?
— Змея… — пробормотал дядя Федя. — Змея к нам в дровяник заползла. Здоровенная! Метр, а то и полтора! Я ей на хвост наступил…
— Мать честная! — охнула тетя Наташа. — Ужалила?
— Черт его знает, не разберу… Вроде прыгнула, зараза этакая!
Дядя Федя, подойдя под лампу, внимательно осмотрел брюки.
Обнаружилось, что на брючине, немного повыше правого колена, отпечатались две маленькие мокрые точки, а когда дядя Федя закатал штанину, то и на коже заалели пятнышки-ранки…
— Ой, — простонала тетя Наташа. — Она ж тебя покусала! Что ж делать-то?
— Да ничего, — буркнул дядя Федя, — сяду на машину да в район сгоняю, может, противоядие какое вколют. Не могла она через штаны глубоко прокусить. И яд небось весь на брюках остался…
— Я с тобой! — воскликнула тетя Наташа и побежала надевать куртку.
— Ты змею-то убил хотя бы? — спросила бабушка. — В дровяник-то можно заходить?!
— Нет, пока лучше не ходить, мама. Уползла она, гадина. Приеду — разберусь с ней…
— Вот час от часу не легче! — вздохнула бабушка. — Сколько себя помню — никогда змеюки в дровяник не заползали.
Ошеломленный Петька только головой вертел из стороны в сторону, пока происходила вся эта суматоха.
Дядя Федя и тетя Наташа вышли во двор, и вскоре донесся шум отъезжающей «Нивы». Петька с бабушкой остались вдвоем.
— На двор — ни ногой! — сурово объявила бабушка, плотно закрывая дверь, ведущую из сеней в кухню. — До света, по крайней мере! Неизвестно, где эта погань ползает.
— А в туалет как же? — резонно спросил Петька.
— В ведерко сходишь… — буркнула бабушка.
Она взяла в одну руку фонарик, а в другую — кочергу и исползала весь пол — и в кухне, и в комнатах, выискивая, нет ли какой дыры или щели, через которую змея может пробраться в помещения. Хотя таких дыр или щелей, в которые могла протиснуться большая змея — по крайней мере такая, какую Петька видел в лесу! — не обнаружилось, бабушка на всякий случай законопатила даже те, через которые ни одно насекомое не проползло бы, даже самые мелкие тараканы и большие муравьи.
На некоторое время Петька позабыл и о снах, и об Игоре, и обо всех сверхъестественных делах. Уж очень жутко ему стало после того, как змея дядю Федю укусила. Но самое удивительное — в это время у него даже маленькой мыслишки не шевельнулось насчет того, что это была не обычная змея, а Лена заколдованная.
— Я на ночь верхний свет погашу, — объявила бабушка, — а ночник тушить не буду. Вроде все позатыкала, но могла и проглядеть чего-нибудь. Так что вставай осторожнее и гляди в оба! Вдруг да и приползет откуда-нибудь?
Петька, конечно, долго заснуть не мог. Во-первых, потому что днем выспался, а во-вторых — змею боялся. А вдруг бабушка про какую-то дырку забыла, а змея через нее проползла в комнату? Спрячется где-нибудь под кроватью, а потом как прыгнет — и цап ядовитыми зубами!
Бабушка тоже все ворочалась, прислушивалась и время от времени за кочергу хваталась, которую поставила у изголовья кровати. Но потом и она сморилась, заснула и даже похрапывать начала. Обычно бабушкин храп Петьке не нравился, но сейчас, как ни странно, он был совершенно не против того, что бабушка храпит. Потому что этот храп его успокаивал. Дескать, ты не один в пустом доме, по которому, возможно, злая гадина ползает, а с бабушкой, которая, если что, этой гадюке как даст кочергой!
Кроме того, Петька надеялся, что змея после того, как дядя Федя ей на хвост наступил, даже в дровянике оставаться не стала. Скорее всего поползла в курятник, там яйца есть, которые змеи с удовольствием лопают. Могла и вовсе уползти, не дожидаясь, пока дядя Федя придет с ней разбираться.
Кое-как Петька немного успокоился, но заснуть все равно не мог. Тревожных мыслей в голове оставалось предостаточно, и большая часть их уже была связана не только со змеей.
Во-первых, что с дядей Федей? Хотя он перед отъездом не чувствовал особого недомогания, спокойно сел за руль, неизвестно, не прихватит ли его яд в дороге. А тетя Наташа водить машину не умеет. Вот и повод для тревоги! Но даже если они благополучно доедут до райбольницы, это еще не значит, что там найдется нужное лекарство. Бабушка несколько раз ругала эту больницу в присутствии Петьки и говорила, что лучше сразу помрет, чем поедет туда лечиться. Зайцев, правда, вспомнил, что вроде бы где-то слышал, будто сила змеиных укусов ближе к осени ослабевает, а там кто их знает. А если дядя Федя от этого укуса серьезно заболеет и не сможет вести машину, тогда тетя Наташа сегодня не вернется домой. Правда, Петька краем уха слыхал, что у тети Наташи в райцентре какие-то родственники живут, значит, ей есть где переночевать. Но бабушка все равно будет волноваться. Особенно если ее сын и невестка не приедут даже утром.
Во-вторых, Петька снова стал беспокоиться за Игоря. Все-таки он отправился в Мертвую деревню, не зная, как отличить заколдованную сестру от обычной змеи. Позабыл он рассказать брату про белый ободок! Вдруг он и впрямь какую-нибудь змеюку живой водой обрызгает и превратит в зловредную бесовку? А что, если его Бык забодает или покойники под землю утащат? Бр-р!
Будильник показывал уже 23.15. Через сорок пять минут начнется! Теперь он уже никак не сможет вмешаться в события. Даже если бы ему удалось незаметно выскользнуть из дому, миновать ползающую по двору змею и отправиться в лес прямо сейчас, то Петька не успел бы добраться к колодцу. А это уж совсем стремно! Ведь Трясучка ясно говорила: «Коли вовсе не соберешься идти, то Елене уж ничем не поможешь, но сам живой-здоровый останешься, а коли пойдешь да опоздаешь, то и сам пропадешь». Пойти и опоздать — гораздо хуже, чем вовсе не ходить. Нет уж, никуда Петька сегодня не пойдет. Будь что будет! А может, и вовсе ничего не быть, если Трясучка со своими инструкциями просто-напросто Зайцеву приснилась…
Но именно в этот момент, когда Петька в очередной раз попытался убедить себя в том, что видел всего лишь самый обычный сон, никакого отношения к настоящей жизни не имеющий, его внимание привлек какой-то негромкий звук, показавшийся поначалу не то шорохом, не то шелестом…
Первая мысль, конечно, была о змее. Нашла все-таки, гадина, какую-то подходящую дыру и вползла через нее в комнату! Петька присел на кровати и стал пристально разглядывать пол комнаты. Нет, покамест ничего не появлялось, хотя ночник вообще-то светил неярко, предметы отбрасывали на пол длинные тени, а в углах комнаты было совсем темно, и различить, что там творится, никак не удавалось.
Вот тут-то Петьке, наверно, от долгого смотрения на эти темные углы и тени на полу начало мерещиться всякое. То ему казалось, будто в одном углу что-то шевелится, то в другом извивается… Петька прекрасно понимал, что если змея в одном углу находится, то в другой может переползти, только появившись на освещенном пространстве. Но ум понимал, а душа не принимала. И вдруг Петьку еще одна идейка клюнула: а вдруг тут не одна змея, а несколько? Может, целый десяток?! Может, они сюда сползлись на свет, как слетаются ночные мотыльки?
Однако уже через несколько минут Петька позабыл о змеях. Но вовсе не перестал бояться. Потому что звук, хоть и остался негромким, но слышался намного отчетливей. Ш-ших! — шлеп! Ш-ших! — шлеп! Шших! — Шлеп! Долетал этот звук отнюдь не изнутри дома, а откуда-то извне.
В деревне уже все спали, и стояла почти абсолютная тишина. Почти такая же, которую Петька помнил по своему первому сну — тому самому, когда он попал в Мертвую деревню и увидел Черного Быка. И вот среди этой тишины: ш-ших! — шлеп! С каждым разом все громче и громче. Странно, но Петьке этот звук показался знакомым. Он его явно когда-то слышал!
Чем громче он становился, тем больше Зайцев убеждался: да, он его слышал раньше! Вскоре он уже совершенно не сомневался в том, что это так. Более того, Петька был в этом на сто процентов уверен.
В ночной тишине слышались шаги жуткой бабки Трясучки!