При практически одинаковом наборе функций число, специализация и структура спецслужб, равно как и их полномочия и технологии работы в каждой стране свои, по сути — уникальные.
Классический набор функций, задач спецслужб государства невелик и практически неизменен для разных эпох: сбор разведанных за рубежом, прежде всего об экономическом, военном потенциале, политической ситуации стран — конкурентов, создание этим странам разнообразных трудностей везде, где только получиться. Опорные базы здесь — посольства. Следующей важнейшей задачей является обеспечение личной безопасности руководителей страны, членов их семей, других важнейших лиц государства. Обязательной функцией спецслужб является выявление и контроль деятельности наиболее дееспособной политической оппозиции существующему режиму власти, пресечение попыток его смены как насильственным, так и «парламентским» путем. Важнейшими особыми направлениями деятельности служб госбезопасности являются «присмотр» за высшим военным руководством, руководителями других «силовых» ведомств, имеющих все возможности и необходимые ресурсы для организации переворота. Так же важнейшей задачей спецслужб является защита разнообразных секретов государства: военных, научных, экономических, политических и т.п. Очень важен и постоянно присутствует в деятельности спецслужб государства присмотр за творческими личностями, создающими новые этические представления и ценности или ниспровергающими старые, меняющими устоявшиеся мировоззренческие стандарты общества, влияющими на умонастроения наиболее образованных социальных групп. Венцом этого джентльменского набора является функция противодействия разведкам других стран, любой диверсионно-террористической деятельности — контрразведка. Специфика иных стран часто предопределяет ряд иных функций для спецслужб. Так, известно, к примеру, что глава одной из африканских стран был натуральным людоедом. Естественно, что такой специфический пищевой продукт он получал не в открытой торговой сети или на рынке — деликатную миссию выполняла специально созданная структура.
Четкого, однообразного разделения спецслужб по перечисленным функциям не существует — в каждом государстве исторически сложилась своя «специализация», свои наборы и комбинации служб безопасности практически по каждой из важнейших функций. Так, в средневековой Руси контрразведка была в основном сосредоточена в Пыточном приказе, внешняя разведка — в Посольском.
В раннефеодальных мелких европейских государствах за недостатком средств многие функции, вероятно, были совмещены и исполнялись весьма ограниченным кругом лиц, базировались во множестве родовых замков князей — государей. Мастера дознания с помощью пыток были востребованы повсеместно — междоусобные войны полыхали по Европе, не затухая столетиями. По мере становления нынешних европейских государств secret services обретали помаленьку современное обличие по структуре, численности, оснащенности, методам и средствам работы.
В различные периоды жизнедеятельности государства доминантными становятся различные спецслужбы из постоянно существующего их набора: в периоды активной подготовки к широкомасштабной войне, к примеру, резко активизируется внешняя разведка, ее деятельность по добыче новейших разработок оружия, попытки дестабилизировать политическую и экономическую ситуацию во вражеской стране и у ее союзников. Одновременно вынуждена резко активизироваться контрразведка для противодействия аналогичной активности спецслужб потенциального противника. Действия политического сыска внутри страны носят скорее вспомогательный, обеспечивающий характер: готовятся списки лиц, подлежащих интернированию после начала военных действий, определяется перечень оппозиционных политиков, подлежащих изоляции и т.п. В зонах действующих армий, на коммуникациях в военное время безраздельно господствует военная разведка и контрразведка. В периоды гражданской смуты, в кануны социальных катаклизмов решающее влияние обретает политическая разведка, занимающаяся оппозиционными деятелями в среде военных, промышленников, финансистов, парламентариев, иных политиков. Причем, занимающаяся этой публикой уже отнюдь не только для отбора информации, но и вполне боевыми операциями по устранению наиболее опасных врагов режима. Те, естественно, стремятся защититься адекватными средствами — идет неявная, но вполне ощутимая диверсионно-террористическая гражданская война. С учетом ситуации и связанных с этим приоритетов в деятельности государства на эти цели раздаются поощрения, награды, выделяются дополнительные штаты, присваиваются специальные звания. Растут, правда, и боевые потери. Исторически, по-разному, в разных странах комбинируются иерархии спецслужб.
К примеру, во многих странах обеспечением безопасности руководителей и сановников государства занимаются самостоятельные службы охраны. СССР охраной членов Политбюро и приравненных к ним государственных особ занималось подразделение КГБ — единого ведомства, вобравшего в себя практически все спецслужбы, кроме Главного разведывательного управления Генштаба.
Естественно и то, что, обеспечивая безопасность небольшого числа важнейших должностных лиц страны, служба охраны должна держать под контролем громадное число персонала, работающего в правительственных зданиях, парламентах, держать под постоянным контролем все правительственные линии связи, коммуникации. По сути, заниматься самым настоящим политическим сыском в зонах своей ответственности. О чем многократно, к примеру, упоминалось в книге руководителя ФСО Президента РФ генерала Коржакова «От рассвета до заката».
В июльском за 2004 год Указе Президента России как самостоятельная спецслужба Федеральная служба охраны упразднена и опять введена в состав единой Федеральной службы безопасности Российской Федерации. Что почти ничего не изменит в ее функциональной предназначенности, но перераспределит некоторым образом циркуляцию потоков информации, контуры управленческих структур, ответственных за принятие решений, снизит остроту соперничества прежде самостоятельных спецслужб и, возможно, повысит согласованность действий различных подразделений внутри теперь единого ведомства.
Профессионально внешней разведкой занимается небольшое количество сотрудников: в зависимости от масштаба страны — от нескольких сотен до нескольких десятков тысяч. В Китае, вероятно, изрядно больше — «себестоимость» профессии самая низкая в мире, а население позволяет рекрутировать для этого безмерно много людей. Эпизодически на внешнюю разведку потенциально могут работать практически все сотрудники посольств, разнообразных торговых и иных представительств. Высококвалифицированную помощь оказывают национальные ученые, финансисты, сотрудничающие с международными исследовательскими центрами, участвующие в международных научных конференциях. Основательнее всех поставлено дело в Германии: здесь практически каждый бизнесмен по итогам любой своей деловой зарубежной поездки представляет в соответствующий департамент полиции обстоятельный отчет унифицированной формы, позволяющей вести компьютерную обработку и накопление обширных массивов специфической информации.
Как уже упоминалось ранее, к традиционным возможностям и способам ведения внешней разведки наиболее развитые и экономически мощные страны прибавили глобальные спутниковые сети по сбору обширной визуальной информации, прослушиванию практически любых телефонных разговоров по всему миру. Благодаря этому «новшеству» последнего времени Агентство национальной безопасности США превратилось фактически в глобальное учреждение, способное постоянно вести в режиме реального времени информационный мониторинг основных информационных коммуникаций всего мира. Как они всем этим необъемлемым массивом информации распоряжаются, что с этого имеют, насколько оптимальнее стала от этого внешняя политика США — вопросы другого порядка. Здесь очевидно только то, что лучше иметь безмерно много разнообразной достоверной информации, чем не иметь ничего или критически мало и руководствоваться в принятии решений правительства умозрительными, правдоподобными домыслами.
Большинство же стран мира, у которых нет объективных оснований для культивирования имперских амбиций, продолжают пробавляться традиционными методами ведения внешней разведки, где утомительная и часто рискованная (и дорогая!) агентурная работа дополняется (иногда и вовсе подменяется) тотальным препарированием местной прессы, передач электронных СМИ, сбором досужих разговоров на разнообразных фуршетах и составлении на этой благостной основе обширных обзоров и отчетов для своих МИДов. Особых неудобств от такой ситуации не испытывает никто, включая собственное правительство: при необходимости «старшие братья» из могущественных дружественных стран проинформируют в потребном объеме, достаточном, чтобы выработать и принять решение правительства, солидарное с решением других стран коалиции. Обидного здесь ничего нет: корабельные команды весьма неплохо кормят, но ориентируются при этом на вкусы капитанов, слушают их указания о дозировках в рационе питания.
Вообще-то по большому счету многим самостоятельным государствам мира собственная внешняя разведка ни к чему — адекватно реагировать на существенные вызовы и угрозы нечем: нет ни армии, ни возможностей вести сколь-нибудь впечатляющую подрывную работу в сфере финансов, информационной политики и т.п. Единственно, где можно явить свою волю и значимость — международные организации, где можно манипулировать своим голосом при принятии тех или иных деклараций, призванных благословить или дезавуировать международный «миротворческий» разбой одной из противоборствующих супердержав. Наличие множества зарубежных представительств, пусть даже и весьма скромных, у множества карликовых держав никакими объективными потребностями не продиктовано — имеет место только искусственное расширение числа «хлебных» мест для так называемой национальной элиты под весьма благовидным предлогом: реализация суверенитета, укрепление и защита национальной независимости и т.п. Да еще серьезная заинтересованность банков, ТНК в существовании зон, свободных от разнообразных ограничений национальных законодательств. А с потребностями банкиров в этом мире любые правительства считаются в первую очередь.
Объективно функция внешней разведки маленьких государств все-таки еще важна по одной существенной детали: специалисты и руководители этих ведомств готовятся в большинстве случаев в закрытых академиях США и потом уже в силу сложившихся личных связей надежно служат периферийными, вспомогательными органами спецслужбам этой страны. Часто вопреки воле политиков собственных стран, которые обычно не в курсе всех акций собственных внешних разведок. Эта тенденция не имеет никакого отношения к процессам глобализации — на глобус уже давно, привычно и все более ощутимо наползает пасть новой империи. А хватит ли ей собственного желудочного сока, чтоб переварить такую крупную добычу, или произойдет летальный исход от несварения, как это в истории уже многократно случалось, — покажет скорое будущее. Внешняя разведка со сколь угодно обширными разрешающими способностями здесь уже не помощник. Тем более что поглощаемые при этом человеческие цивилизации не только весьма нестерильный продукт, но местами очень и очень ядовитый даже для американской всеядной системы пищеварения. Вообще же объемы потребных «услуг» внешней разведки объективно весьма четко ограничены: военные секреты, сведения о новом оружии противника востребованы только тогда, когда собственная военная промышленность в состоянии их использовать, а военная машина государства имеет возможности адекватно реагировать на «происки коварного врага». Если таких возможностей нет, то все эти разведанные пригодны разве что в качестве пикантных салонных новостей, а траты на внешнюю разведку имеют такую же целесообразную ценность, как и потраченные деньги на скачки или казино.
Одной из важнейших внутренних функций внешней разведки (общегосударственной или армейской) является защита от предателей. И не столько со стороны оперативных сотрудников, сколько в среде работников собственных аналитических, планирующих центров. Дело это хоть и внутреннее спецслужб, да и ущербы непоправимы и для всей спецслужбы, и для государства. По статистике считается наиболее подверженной симптомам предательства категория сотрудников «рабоче-крестьянского», разночинного происхождения, не обремененных содержательным семейным воспитанием, серьезным культурным, духовным развитием. Но весьма сообразительных, волевых, честолюбивых, приученных самостоятельно добиваться успехов вопреки любым обстоятельствам. И когда корысть или карьерные устремления людей ставят их перед выбором: лишаться перспектив работы (служебные нарушения, возраст) в службе или выгодно продать свои знания оппонентам, нередко побеждают не соображения служения Отечеству до конца, вопреки всему. Вторая наименее надежная категория сотрудников — блатники, принятые в спецслужбу, как правило, по протекции вполне достойных людей, часто вопреки, противопоказаниям контрольных тестов и рекомендациям психологов. Эти плохо владеющие своими склонностями, избалованные достатком семьи сладкоежки относительно легко становятся объектами профессионально грамотной вербовки спецслужб противника, легко попадаясь на классические приманки: женщин, деньги, дорогие утехи. И совладать с этим кадровым феноменом непросто — попадая на службу по протекции, они и места и заветные должности, где прибыльней всего служится, тоже получают по тем же протекциям. Здесь помогает только постоянный пригляд, да недопущение таких кадровых «подарков» до особо важных секретов. Все остальное — только воля случая: пронесет мимо беды или нет.
Третья категория, которая по сути своей предателями не является — это зрелые люди, прекрасные профессионалы, эволюция жизненного мировоззрения которых привела к решению служить другим ценностям иных социумов и государств. И осознанно включиться в борьбу на стороне более справедливой и правильной, по их мнению, системы. Здесь всегда отсутствуют мотивы личной корысти или стремление физически выжить ценой измены.
Минимизируются ущербы в структурах внешней разведки собственными службами безопасности. Которые в Китае, к примеру, без колебаний уничтожают тех, кто дал достаточные поводы для подозрений — режим здесь стабилен, позиции к отступникам безжалостны. В США предпочитают судебные процедуры. Хотя, в «горячих» ситуациях не отказываются от крайних мер. В России сейчас сложнее: период смены ценностей, когда новые еще не выстоялись. Потому предпочитают просто увольнять нежелательных сотрудников.
Не по значимости для государственной безопасности, а по затратам и первостепенному вниманию руководителей государства серьезное место занимают службы охраны VIP-персон государства.
По числу занятых эта спецслужба — одна из самых многочисленных, по ясности и немногочисленности очерченных обязанностей — самая понятная и предсказуемая. В странах, где правящие режимы густо окрашены в авторитарные тона, численность государственных служб охраны многократно больше, нежели чем в обычных социумах, а авторитет и влияние этих сильных спецслужб значительно выше. Велика вынужденно численность охранных структур и в странах с длящимися этническими, конфессиональными вооруженными противоборствами. В России ныне присутствуют все факторы, понуждающие всячески укреплять и развивать Федеральную службу охраны: и устойчивые (от династии Романовых) авторитарные традиции и элементы мощного этнического противоборства, отягченного достаточно многочисленными и кровавыми террористическими актами, прямыми угрозами в адрес руководителей государства. Так что в обозримом будущем ФСО, даже будучи в составе всей Федеральной службы безопасности, остается ее самым значимым структурным подразделением. Которое занимается, занималось и обязательно будет заниматься в зонах своего присутствия (а это все правительственные органы и занимаемые ими здания, территории, средства коммуникации, транспорта и др.) еще и сбором информации о действиях как обслуживающего персонала, так и самих охраняемых лиц. Эта «деятельность» осуществляется не только с помощью средств технического прослушивания и визуального наблюдения, но и обязательно включает в себя самую серьезную агентурную работу. Потому служба охраны обладает солидным объемом сведений об отклонениях в поведении практически всех самых значимых должностных лиц государства: на 4/5 охраняют, на 1\5 — стерегут.
О том, что службе есть, что поведать о всевозможных шалостях своих подопечных, достаточно убедительно много сказано в упомянутой книге «От рассвета до заката». А вот что делать с такой несъедобной информацией (о казнокрадствах, мздоимствах, непотребствах высших чиновников) — уму непостижимо: в технократических деспотиях за это в одночасье можно лишится не только должности, но и головы. В современных же «цивилизованных» государствах первый заботой режима является сохранение всех таких непотребств в глубокой тайне, а «наказанием» является в лучшем случае тихий перевод на другую должность, в иную местность или еще более мягкий «семейный» вариант наказания. А вот те, кто собрал «горячий» компромат и доложил — рискуют гораздо в большей степени. Общее правило здесь, скорее, одно: знание о непотребствах членов своей властвующей «команды», «семьи», клана позволяет его главе разнообразно манипулировать его отдельными членами, снижает некоторым образом риск «предательства», повышает в определенный мере управляемость, покладистость наперсников во власти. Хотя и почти полностью в иных случаях дискредитирует в глазах нравственной части социума властвующий режим в целом. Но самих властвующих это редко беспокоит: люди нравственные почти никогда не обладают ни впечатляющей властью, ни средствами, чтобы реально угрожать правящей клике. Любые же демократические выборы позволяют внушительными тратами на пиар-технологии, социальную рекламу в СМИ нейтрализовать без особого напряжения любой компромат на реальных претендентов на первые роли государства. Так что самыми пострадавшими от получаемых сведений о ненадлежащем поведении сановников являются сами сотрудники и руководители спецслужбы: и жить приходится среди этой вони и при несдержанности или недостаточной осмотрительности зачастую расплачиваться за этой должностью, здоровьем или судьбой. Но такое — далеко не с каждым происходит: много сотрудников по уровню своего морального развития мировосприятия являются вполне обычными, заурядными людьми, вполне соответствуют по этим параметрам своим охраняемым персонажам, и не испытывают от их ущербов никаких нравственных мук. А службой и близостью к великим мира сего весьма и весьма гордятся и действительно готовы ради их безопасности реально рисковать собой. Что и требуется. Однако и в этой спецслужбе растущее количество сотрудников, их улучшающееся оснащение далеко не всегда трансформируется в растущую надежность охраны, ее стопроцентную гарантированность: рост численности резко усложняет процессы управления и внутреннего контроля за сотрудниками, что чревато упущениями, ошибками, просчетами, вовлечением иных чрезмерно честолюбивых или корыстных сотрудников в неделовые небезопасные связи на стороне.
Не следует забывать и о нетрадиционном (и весьма редком!) употреблении службы охраны: в период августовских событий 1991 года в СССР именно сотрудники службы охраны президента обеспечили опереточную изоляцию тогдашнего главы Советского Союза в зоне его отдыха. И это — не измена Конституции, присяге, а одна из редко используемых форм своеобразного импичмента главе государства, дальнейшее пребывание которого у власти может обернуться национальной трагедией. По крайней мере, по оценкам ближайшего окружения трона (обладающего наибольшей информированностью). Естественно, решение о нейтрализации в какой-то форме главы собственного государства силами службы его охраны принимали только руководители спецслужбы по решению других «старших товарищей», остальные активные участники акции — выполняют его приказ без проведения каких-либо съездов, сходок. Что тоже весьма непросто — необходимы и для них какие-то серьезнейшие мотивы, аргументы. И они, безусловно, находятся.
Службы охраны глав государств, в отличие от всех других спецслужб, вынуждены находиться друг с другом весьма часто в самом тесном взаимодействии, исключающем «подставы», подвохи, мелкие и крупные подлости: нынешние политики обожают колесить по миру, «дружить семьями», ходить друг к другу в гости по поводам и без оных. Всякие же встречи, саммиты предваряет весьма масштабная, сложная, весьма кропотливая и изнурительная совместная работа служб охраны, которые в состоянии в неблагоприятных случаях блокировать любые международные встречи, либо сменить место их проведения на более безопасное.
Так уж управляют нынешние элиты и их лидеры, что без мощной, многослойной и многоярусной охраны они себя в безопасности не чувствуют. Более того, при визитах иных глав, к примеру, США, для обеспечения гарантированной безопасности дополнительно к поднятым «в ружье» службам охраны мобилизуются десятки тысяч полицейских, военных, привлекается авиация, корабли и подлодки военно-морского флота. Наготове войсковые части противохимической, противобактериологической защиты. Не говоря уже о том, что закрывается для полетов громадные участки воздушного пространства, акватории прилегающих морей, практически полностью блокируется транспортное движение крупных городов, где имеют место быть международные переговоры. Так что службы охраны первых лиц государства самым непосредственным образом участвуют в международной политике, создавая для контактов государственных деятелей условия личной безопасности. И решая попутно некоторые частные задачи, вроде взятия с помощью специально оборудованных унитазов анализов мочи, кала почетных гостей на предмет точного определения ресурса здоровья, которым они располагают, и от которого полностью зависит их политическое долголетие. На содержание и итоги переговоров службы безопасности непосредственно почти никакого влияния не оказывают, но, пристально отслеживая и умеряя дозы выпитого и съеденного иными главами государств, часто все-таки способствуют сохранению нормальной работоспособности и приемлемой ясности мышления своих «вождей». И плохо, если им это не удается: аттракционы пьяных клоунад известного российского президента национальным позором на долгие годы легли на всю страну. Вообще, работа всей службы и отдельных ее сотрудников по множеству значимых эпизодов наряду с обычной тягомотной рутиной изобилует и массой забавных, трагикомичных, иногда трагических эпизодов, которые вполне годятся для написания политических детективов, постановок, множества кинофильмов того же жанра. Неплохо выстраиваются в мемуарных книгах в остросюжетные, захватывающие повествования (особенно, если созданы с помощью профессиональных журналистов, литераторов).
Изложенное и многое другое позволяют сделать вывод, что руководители службы охраны первых лиц государства отнюдь не простые охранники, как выражаются иные публицисты. Их стараниями и ухищрениями в изрядной мере поддерживается стабильность или прекращается, оборачиваясь либо смутным временем, либо чередой социальных революций.
Кроме того, сотрудники охраны, к примеру, премьер-министра, получив информацию о готовящемся покушении, могут прибегать к самым жестким методам дознания в отношении реальных подозреваемых лиц, включая их негласное уничтожение. По указаниям, просьбам своих политических руководителей в состоянии выполнять их разные деликатные поручения, в том числе воспрепятствования действиям органов внутренних дел, прокуратуры. При диктаторах служба охраны в иных ситуациях практически превращается в самый настоящий карательный орган, вроде гестапо.
У руководителей и многих сотрудников служб охраны появляются обширные возможности небескорыстно протежировать влиятельным политикам, финансистам, бизнесменам, организуя встречи с главой государства, пропуская идущую от них информацию и блокируя такие же попытки многих прочих. Вероятно, немногие пренебрегают такими редкими и впечатляющими возможностями. Солидная должность в такой спецслужбе — серьезнейшая помощь и в бизнесе членов семьи: просто так лишний раз ни фискалы, ни полиция носа не сунут. Естественно, любые формы и виды использования в личных целях своего служебного положения всегда достаточно и убедительно аргументированы интересами службы, необходимостью проверить оперативную информацию и т.п. И любая ведомственная проверка убедится, что названные основания присутствуют. Так что ко всему прочему охранную спецслужбу правильнее еще и числить полноценным партнером крупного бизнеса, банковского капитала и самой серьезной политики государства. А так же активным (и не всегда позитивным) участником всех сопутствующих деловой и политической жизни жесточайших противоборств.
«Опорной» функцией спецслужб страны является, безусловно, контрразведка. С ее обилием варьирующихся от страны к стране наборов задач, которые имеют тенденцию к вечному изменению, численному приращению. Строго говоря, контрразведывательными задачами занимаются все спецслужбы в своих сферах, но аккумулируются их усилия именно в особой спецслужбе, где разрабатываются и реализуются наиболее масштабные контрразведывательные акции. Основная сила этой спецслужбы даже не столько ее численный состав, экипировка и оснащение, а возможность привлекать для решения отдельных своих задач любые силы полиции, армии, флота, военно-воздушных сил, а при необходимости — и населения регионов и страны. Можно сказать, что при случае в распоряжение этой спецслужбы могут быть предоставлены любые ресурсы государства и общества. Естественно, существует специализация структурных подразделений этой единой контрразведывательной службы (КГБ СССР), либо различных спецслужб по главным сферам жизнедеятельности и жизнеобеспечения государства и общества: промышленность, транспорт, энергетика, финансы, промышленность и др.
В различных ситуациях резко изменятся и акценты в работе контрразведчиков: в периоды войн — это предотвращение диверсий на электростанциях, оборонных заводах, хлебных элеваторах, на железнодорожных и автомобильных мостах, нефтехранилищах, нефтеперерабатывающих комплексах, продовольственных и военных складах и т.п. В «мирное» время — больше внимания противодействию экономическому, промышленному, научно-исследовательскому шпионажу, выявлению агентов влияния в структурах управления страной, отраслями промышленности и финансами. Кроме того — и постоянный «мониторинг» качества управления в наиболее важных сферах жизнеобеспечения обществ: «Старательный дурак опаснее врага!». А кроме чистосердечных недоумков во всех сферах жизни еще большую опасность качественным процессам жизнедеятельности в сферах производства и распределения представляют множество мелких и средних расхитителей, действующих во вред обществу отнюдь не по злому умыслу, но исключительно из «чистосердечного» своекорыстия. Правда, контрразведчикам противопоставить этим двум категориям нечего — не их это задача. Единственно, что они могут сделать — представить в органы государственной власти аргументированный меморандум для принятия правительственных мер, включая разнообразные полицейские, экономические и иные санкции. Точно так же дело обстоит и с разгулом разгильдяйства, формально-бюрократического, халатного исполнения многих своих должностных обязанностей государственным чиновничеством. Спецслужбы, стремящиеся обеспечить приемлемую безопасность государства в современных условиях, традиционно в сторону ущербной собственной власти не смотрят. Хорошего в этом нет ничего: следствием эрозии власти являются в конечном итоге депопуляция государственнообразующих этносов, усиливающая социальная деградация новых поколений. А это уже стратегический проигрыш государства. Пока же главный интерес контрразведчиков развернут в подавляющем объеме в сторону потенциального противника, в основе же психологической мотивации такого подхода лежат вековые простые принципы вроде, «Враг хитер и коварен!» и «Предают свои!». Получается зачастую из этого весьма интересная картина — чтобы врач хорошо зарабатывал, нужно, чтобы люди как можно больше болели. Контрразведчики нужней и значимей, когда кругом много скрытых врагов и состоявшихся или потенциальных предателей. Если это не наблюдается, возникает резонный вопрос — для чего столько спецслужб и сосредоточенных в них контрразведчиков?
Нынешнее объективное состояние межцивилизационных, межэтнических, межгосударственных отношений в мире таково, что острота противоборств из-за быстро растущего населения «третьих стран» и исчезающих запасов разнообразных природных ресурсов жизнеобеспечения только стремительно нарастает. Потому-то и контрразведчикам необходимо суметь отказаться от привычных образов уже несуществующего или неактуального врага, а видеть их там, где они действительно есть, но не воспринимаются еще ими и в этом качестве. Одной из самых разрушительных форм изничтожения противоборствующих этносов являются наркомания, алкоголизм и сопутствующие им непотребства, порождающие сейчас эпидемии СПИДа, обвальную деградацию и вымирание. Противоборства спецслужб этому являются ныне, пожалуй, единственной теперь возможностью, работающим средством, способным изничтожить разнородный бизнес, реализующий, по сути, политику современного геноцида. Если это будет осознано политическим руководством стран и руководителями спецслужб. Пока же спецслужбы многих стран предпочитают зарабатывать средства на свои операции, участвуя в разной степени, в том числе в мировом наркобизнесе.
Гораздо менее опасной в целом (потери здесь только на сотни и тысячи, а не на миллионы, как в случае с наркогеноцидом) для общества и государства, но чрезвычайно болезненной для общественного мнения является ныне террористическая деятельность. Она настолько «впечатляет» власть, что повсеместно создаются самостоятельные спецслужбы, занятые только антитеррористической деятельностью. В России пока антитеррором занимаются подразделения в составе Федеральной службы безопасности. Пока эта новая специализация контрразведчиков действует на своей территории, любые ресурсы ее (информационные, людские, административные) практически неограниченны, помощь других спецслужб и правоохранительных органов гарантирована, поддержка власти — тоже. Методы же борьбы с диверсионно-террористической деятельностью недалеко ушли от приемов борьбы немцев против партизан на оккупированных территориях: уничтожали целые русские деревни, устаивали массовые показательные расстрелы. Ныне такое в мире неприемлемо. Израиль в борьбе с палестинскими террористами практикует уничтожение домов семей «смертников», совершивших взрывы в городах Израиля. Понимая бесперспективность судебных процедур в борьбе с террористами, бойцы спецподразделений антитеррористической контрразведки вынуждены теперь в боестолкновениях акцент переносить на физическое уничтожение членов террористических групп. Похоже, эта тактика ныне наиболее приемлема и эффективна, будет и далее все более востребована повсеместно в мире. Но главным средством наиболее «продуктивного» противоборства с террором негосударственного, идеологического свойства для контрразведок станет установление и изничтожение источников финансирования террористических организаций. Либо уничтожение военными средствами целых политических режимов, поддерживающих терроризм финансово и иными средствами, на основе неопровержимых данных, полученных спецслужбами. Естественно, не так как это случилось в Ираке в нынешнем году, когда спецслужбы США и Англии предоставили своим правительствам измышленную информацию о наличии у режима Саддама Хуссейна оружия массового поражения и о намерении его вскорости применить, в том числе и для терактов за рубежом.
Контрразведки и разведки стран мира хорошо информированы о деятельности друг друга, о потенциальных возможностях политических режимов оппонентов и их основных устремлениях. Практически всегда в состоянии дать политикам вполне объективный и полный анализ ситуации в любом регионе, стране мира, в том числе, естественно, и в собственной, предсказать вероятное развитие событий, их возможные варианты, указать наиболее важные «точки фрустрации» в обществе и факторы, наиболее впечатляюще действующие на них. И если страны не находятся в состоянии «горячей» войны друг с другом, либо если гражданские противоборства не приняли характера открытой гражданской войны, спецслужбы охотно избегают в отношениях друг с другом любых крайних мер, предпочитая обмениваться разоблаченными разведчиками, а не расстреливать их. Новая популяция противоборствующих сил в мире, чьи схватки принимают зримые очертания глобальных межцивилизационных «холодных» войн, подвигает и контрразведки ряда ведущих стран мира все чаще координировать свои действия, консолидировать свои усилия, приближаясь по этим показателям к практике сотрудничества служб охраны руководителей государств.
О деятельности контрразведок вряд ли целесообразно судить в ключе — хорошо это или плохо. Этот государственный орган просто естественно необходим, как глаза или уши человеку. Глаза могут слегка косить, быть колючими, ненавидящими, подслеповатыми и т.п. — но лучше, если они хоть такие есть, чем никакие.
Ныне в Ираке, где уничтожены все прежние государственные структуры, даже при наличии оккупационной администрации и крупных американских воинских подразделений, при воссоздании новых государственных институтов первым делом начали восстанавливать полицию и службу госбезопасности — непосредственно для того, чтобы новые члены правительства остались в живых хоть какое-то время. Одна полиция даже при поддержке американской армии эту задачу удовлетворительно никогда не решит.
Кроме того — нужно уберечь нефтезаводы от постоянных диверсий: здесь тоже военных часовых не расставишь на каждой сотне метров — себе дороже. Подобраться по настоящему к диверсионным структурам сможет только хорошо сделанная новая контрразведка Ирака, у которой, кроме названных, мгновенно появится с десяток других неотложных задач постоянного характера.
Наиболее стабильным, спокойным сектором контрразведки (наряду с преподавательской работой в учебных центрах спецслужб) является службы безопасности важнейших государственных учреждений, институтов, объектов энергетики и др. Здесь оседают в качестве руководителей те, кто изрядно и продуктивно потрудился в иных сферах контрразведки в состоянии почти непреходящих стрессов и основательно подызрасходовал свои жизненные силы. Эта сфера деятельности носит достаточно рутинный характер, консервативна по методам и способам работы, не предполагает необходимости у сотрудников особых дарований, особой специальной подготовки, кроме предельной собранности, внимания к деталям, способности к серьезному анализу и предвидению.
Людей здесь трудится весьма большое количество, но всегда в разы меньшее, чем в частных корпорациях, банках, где и сотрудников значительно больше и оплата и экипировка их несравненно лучше. Но и в этой сфере деятельности спецслужб достаточно случайностных, драматических ситуаций, от исхода которых зависит жизнь множеств людей. Как правило, их благополучное разрешение происходит без огласки, при неблагополучном же исходе об этом становится известно всем: Чернобыль, недавний взрыв в Северной Корее железнодорожного состава, атака на небоскребы в Нью-Йорке и т.п.
Любая техногенная катастрофа с большими жертвами, особенно если это — следствие диверсий, в любой стране становится объектом внимательного изучения во всех подразделениях обеспечения режима охраны объектов, поводом для стряхивания сонной одури у некоторой части сотрудников путем провокационных и иных проверок, аттестации кадров и т.п. Одним словом, сторожевые псы цивилизации (ее техногенного компонента, в основном) делают свою работу пока удовлетворительно. Дальше будет видно, как это им удается в глобальном мире с его идентификационными микрочипами и черепными коробками каждой человеческой особи (остальные представители фауны не так опасны).
Есть, однако, еще одна вечная функция спецслужб, которая всегда вызывала особо отрицательное отношение, крайнее осуждение со стороны наиболее мыслящей, креативной части населения: политический сыск. Называли такую спецслужбу где-то и политической полицией, и Главным политическим управлением, и Охранным отделением и иначе. Смысл же оставался ее деятельности един: обеспечить стабильность правящего режима, клана, династии, нейтрализуя, иногда изничтожая их реальных или потенциальных оппонентов. Именно сотрудникам этой спецслужбы приходится гасить любые недовольства, протесты радикальных групп общества различными карательными угрозами, применением каких-либо впечатляющих санкций: арестов, концлагерей и расстрелов. Поэтому 9/10 отрицательного восприятия людьми совокупной деятельности всех спецслужб государства возникают именно из-за деятельности этой одной-единственной, именуемой политическим сыском.
В России ныне — это структурные подразделения ФСБ, в Китае — КГБ, в США эти функции каким-то образом делят ФБР и ЦРУ. Сейчас вряд ли где политическая полиция существует открыто, особняком, полностью как самостоятельное учреждение: удобнее мимикрировать под институты с разными нечеткими обязанностями, с вкраплениями каких-либо социально значимых задач (охрана конституции, борьба с коррупцией, религиозными сектами и т.п.). Правящему режиму услуги именно этой спецслужбы особенно необходимы, дороги. Ее нужды в личном составе, специальной и прочей технике, в бытовом обустройстве и оплате сотрудников удовлетворяется в наибольшей степени. В зависимости от возрастания различных социальных напряженностей, появления новых опасностей для власти увеличивается численность этой спецслужбы, появляются в ее составе новые специализированные структурные подразделения. В редких случаях, когда лидеры и их правящие команды действуют целиком в национальных интересах, политический сыск — одна из самых полезных и достойных спецслужб государства. В иных случаях, особенно, если во власти оказался коррумпированный семейный клан с многочисленной камарильей, деятельность политического сыска становится в изрядной мере антиобщественной, антинациональной, а сама служба ассоциируется людьми с врагом государства, народа. При падении такого режима судьба сотрудников бывает особенно печальной. Служба в этой структуре всегда психологически тяжелее, чем во всех прочих по многим параметрам, наиболее гнетущим из которых является необходимость работать против людей, которые по своим личным качествам, по преданности Отечеству намного лучше тех, кто пребывает во власти и которых нужно всячески оберегать.
Естественно, спецслужба, занимающаяся оппозиционными политическими силами общества, постоянно каким-то образом участвует во всех процессах формирования представительных органов власти, помогая лояльным политикам и их партиям, и всячески затрудняя доступ в федеральный и местный парламенты наиболее воинственным оппозиционерам. Набор средств, приемов достаточно внушителен, многие хорошо известны и ныне в России: давления на структуры исполнительной власти, которые «патронируют» организацию выборов, использование компромата через СМИ, распространение слухов, оказание психологического давления на нежелательных кандидатов, их спонсоров, организация «наездов» правоохранительных органов на соответствующие структуры и т.п. При определенных навыках только перечисленных средств вполне достаточно, чтобы общие результаты выборов любого уровня оказались в пользу режима.
Но именно такие технологии «влияния» на процессы борьбы за власть в стране намного предпочтительней уголовных репрессий, неправосудных расправ с политическими оппонентами, как это имело место, к примеру, недавно в Ираке. Совсем вывести службу политического сыска из сферы политической борьбы не получится хотя бы потому, что сколь ни были бы прогрессивны и гуманны политические оппозиционные силы, но, придя к власти, они всегда столь же активно начинают использовать ненавидимую ими ранее спецслужбу уже в своих целях, появляются только новые наборы социальных целей. И старая погремушка исполняет свою привычную партию в новой нотной партитуре.