Весной 1933 года Ляпидевский демобилизовался и перешел на работу в гражданскую авиацию. Его направили рейсовым пилотом на Дальний Восток. Тут впервые скрестились летные пути: мой и Ляпидевского.

…В январе 1930 года я открыл воздушную линию из Хабаровска на Сахалин. Самолет стал доставлять пассажиров из краевого центра на далекий остров за 5-6 часов.

Ляпидевский, летая уже по оборудованной трассе, без всяких приключений и аварий доставлял почту и пассажиров из краевого центра в Александровск, на Сахалин, на Охтинские нефтепромыслы…

Вначале ему нравилась линейная служба, привлекали незнакомые места, встречи с людьми. Потом облетанная «от куста до куста» трасса надоела. Рейсовый пилот заскучал. Ему хотелось совершить что-нибудь замечательное, удивительное, большое и значимое. Подвиг? Нет, просто что-нибудь очень нужное Родине. Ляпидевского неудержимо тянуло туда, где потрудней.

Такими самыми трудными, не освоенными авиацией местами являлись тогда необозримые просторы дальнего Севера. И самолет был здесь особенно желанным, но пока еще редким гостем.

Об Арктике Ляпидевский не имел ни малейшего понятия. Но рассказы побывавших там летчиков настолько его увлекли, что он отправил в Главное управление Северного морского пути ходатайство о переводе в полярную авиацию.

Летная работа в суровых условиях Арктики была уравнением со многими неизвестными не только для Ляпидевского. Жестокие морозы, частая многодневная пурга, отсутствие ориентиров в ровной снежной пустыне, почти полное безлюдье – все это необыкновенно усложняло и в то же время делало романтическим труд полярного летчика.

Например, на громаднейшей территории Чукотского полуострова, где свободно бы разместился десяток малых и средних европейских государств, проживало около пятнадцати тысяч чукчей и эскимосов. Вдоль северного побережья тянулась редкая цепочка крохотных селений, расположенных на десятки, а иногда и сотни километров друг от друга. Здесь, у моря, сосредоточилось две трети всего населения Чукотки, промышлявшего охотой на морского зверя. Ведь шкуры и мясо моржей, тюленей, нерпы – это и крыша над головой, и одежда, и единственный продукт питания, а жир освещает и обогревает жилище.

В глубине полуострова, в тундре, – кочевники. Их богатство – олени и пушной зверь.

Местные горные хребты были нанесены на карты очень приблизительно, без указания высоты вершин.

Связь Чукотки с внешним миром поддерживалась с помощью двух-трех радиостанций. Ни одна регулярная авиалиния здесь, конечно, не пролегала, а эпизодические перелеты считались большой редкостью. Средством сообщения летом служили прибрежные воды, а зимой – «лающий транспорт».