Глубокой осенью 1933 года я зашел по делу к начальнику транспортной авиации и в его приемной увидел Маврикия Трофимовича Слепнева. Он тихонько сидел в углу у окна и, не обращая ни на кого внимания, мудрил что-то над географической картой.

– Что колдуешь? – подошел я к нему.

– Понимаешь, Михаил, – задумчиво ответил Слепнев и ткнул пальцем в карту, – вот примерно тут дрейфует «Челюскин». Мне приходилось здесь бывать. Коварное это местечко… Как бы не пришлось нам лететь на выручку.

Я тогда недоверчиво посмотрел на него и, честно говоря, не придал этим словам особого значения. А зря… Слепнев никогда слов на ветер не бросал и Север знал хорошо.

Мы познакомились, когда я еще работал в мастерских, а он уже был инструктором Высшей школы военной авиации.

Помнится, зимой двадцать четвертого года к нам в ремонтный цех авиамоторов пришла группа военных летчиков. Один из них, казавшийся самым старшим по возрасту, попросил меня объяснить устройство мотора «БМВ».

– Не стоит отрывать мотористов от дела, – пробасил рядом высокий красивый летчик, лет тридцати. – Я сам хорошо знаю этот мотор!

И он действительно отлично его знал; тут же очень толково объяснил масляную систему, устройство водяного охлаждения, карбюратора…

Он выглядел очень щеголевато в ладно сшитом кожаном реглане, под мышкой – перчатки на меху с огромными крагами.

– На вид форсун, а дело знает, – не удержался я, чтобы не шепнуть ребятам.

Когда военные уходили, я, осмелев, полюбопытствовал у заинтересовавшего меня незнакомца:

– Вы инженер или летчик?

– Я Слепнев, – ответил он, улыбнувшись. – И то и другое. Ресторан «Стрельна», то есть бывший ресторан, знаешь?

– По соседству здесь, в Петровском парке?

– Теперь там учатся, а я читаю лекции о моторах и самолетах… Правда, иногда мне кажется, что из соседнего кабинета, ставшего классом, доносится песня цыганского хора… Но песни нет, учеба есть…

Каким Слепнев был тогда, таким и остался по сей день – веселый, общительный, компанейский человек со своеобразной, порой резковатой, но всегда остроумной манерой разговора. Он ценит и любит шутку, меткое сравнение, крепкое словцо.

Великолепно рассказывает Слепнев о своем детстве и юности…