ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

В третий понедельник февраля Гизелла проснулась в полной уверенности, что она беременна. Сердце учащенно забилось в панике. Уже больше года прошло с тех пор, как муж в последний раз приходил к ней в постель. Ей никак не удастся скрыть свою супружескую неверность.

Она лежала, уставившись в потолок и одной рукой поглаживая бугорки на месте сросшихся ребер. Какой ценой заставит Чарльз оплатить несколько часов счастья, которые ей удалось урвать для себя? Ценой ее жизни? Жизни Брайана? Может быть, при этом пострадает и Сандра? Она вздрогнула всем телом от страха.

Послышались шаги дворецкого, она насторожилась. Фрай шел будить Чарльза. Через некоторое время сам Чарльз постучит в ее дверь. Гизелла с трудом поднялась с постели и подошла к гардеробу. Чем ему сегодня угодить?

После довольно долгих размышлений она остановила выбор на бирюзовом шерстяном платье.

Одевшись, наконец, она внимательно посмотрела на свое отражение в зеркале и пришла в ужас от вида собственного лица с полоской красной губной помады, подчеркивающей его бледность. Когда Чарльз постучал в дверь, она еще раздумывала, что можно сделать, чтобы он не догадался.

Открыв дверь спальни, Гизелла поняла по недовольному выражению его лица, что выглядит ужасно.

— Я нездорова, — пробормотала она. — Ты не будешь возражать, если я не выйду к завтраку?

На его лице появилась гримаса. Он терпеть не мог, когда кто-нибудь болел.

— Я прикажу принести тебе поднос с завтраком.

— Не беспокойся, — сказала Гизелла, но он уже шагал по коридору.

Когда принесли завтрак, Гизеллу от одного вида пищи замутило. Она оттолкнула поднос и вернулась к туалетному столику. Крем для лица Гизелла всегда держала в красивой розовой баночке. Она открыла крышку баночки и вдохнула знакомый аромат. И не смогла справиться с приступом тошноты. Она вскочила с такой поспешностью, что опрокинула стул, едва успев добежать до ванной комнаты.

Когда в комнату вошла служанка за подносом, Гизелла уже сменила платье. Она попросила девушку привести Сандру. Вместе с Сандрой появилась няня Притчард собственной персоной.

— Послушайте, госпожа Вейл. Мне кажется, что этого не стоило делать. Вы ставите под угрозу здоровье ребенка.

Сандра смотрела на мать в полном замешательстве.

— Не говорите таких вещей в присутствии ребенка, — сказала Гизелла. Она заставила себя улыбнуться и похлопала рукой по постели, приглашая дочь сесть рядом с собой: — Иди сюда, дорогая. Мама хочет, чтобы ты побыла с ней сегодня утром.

Сандра подчинилась. Гизелла попросила няню передать ей расческу и щетку для волос с туалетного столика и наклонилась, чтобы развязать ленту, стягивающую заплетенные в одну косу волосы Сандры.

— Нельзя расчесывать волосы ребенка своей расческой! — возмутилась няня. — У нее собственная.

— Можете идти, няня Притчард!

Гизелла даже глаз не подняла, когда та выскочила из комнаты, хлопнув дверью. Она начала расчесывать черные как ночь волосы Сандры, так похожие на волосы Чарльза. Вейловские волосы. Вейловская внешность. Похоже было, что Гизелла тут вовсе не при чем. Расческа наткнулась на узелок в волосах.

— Ой! — вскрикнула Сандра и попыталась вырваться из рук.

— Прости, дорогая.

— Няня Притчард умеет расчесывать мои волосы лучше, чем ты.

Гизелла внимательно посмотрела на дочь.

— Ты права. Но зато она не позволяет тебе играть с косметикой, не так ли?

Сандра явно заинтересовалась.

— С косметикой?

— А пока ты будешь накладывать ее на лицо, я расскажу тебе историю про бабушку Лилиан. О том, какая она была красивая и храбрая.

— Как принцесса?

— Вот именно, как принцесса.

Сандра наклонилась к зеркалу, уставившись на свое отражение, и стала щедро красить любимой помадой Гизеллы крошечный ротик. В это время раздался стук в дверь.

Няня Притчард влетела в комнату, не дожидаясь приглашения Гизеллы.

— Госпожа Мейнворинг будет здесь через несколько минут, чтобы забрать с собой... О Боже, Сандра! Что ты делаешь?

— Я ей разрешила, — сказала Гизелла, а Сандра от испуга уронила тюбик с помадой. — Перезвоните госпоже Мейнворинг и скажите, что я не хочу, чтобы Сандра сегодня уезжала из дома.

— Сожалею, госпожа Вейл. Она уже выехала. Она узнала, что вы больны, и испугалась, что Сандра может заразиться.

Знаю я, от кого она это узнала, подумала Гизелла, взглянув на строгое выражение лица няни.

— В таком случае, подойди и поцелуй маму на прощанье, — сказала она Сандре.

Дочь подошла к ней, но весьма нерешительно, чувствуя неодобрительный взгляд няни. Гизелла осталась наедине со своими мыслями. И со своими страхами.

Чарльз читал в постели, когда услышал, что открывается дверь в его спальню.

— В чем дело, Фрай?

Не получив ответа, он поднял глаза. На самой границе светового круга, отбрасываемого лампой на ночном столике, стояла его жена.

Гизелла ступила в освещенный круг. На ней был атласный халат цвета слоновой кости, ее золотистые волосы распущены по плечам. Под блестящей тканью четко просматривалось ее тело — от небольших бугорков сосков до мыска мягких лобковых волос. Несмотря на бесспорную красоту жены, его мужское естество на нее не реагировало.

— Тебе что-нибудь нужно, Гизелла? — Не получив ответа, он отложил в сторону книжку. — Ты все еще нездорова?

Она подошла ближе и выключила свет. Затем он почувствовал, как чуть прогнулся матрац под тяжестью ее тела, когда она легла рядом с ним. Она придвинулась ближе и прижалась к нему. Сквозь атлас ее халата и шелк своей пижамы он ощутил ее соски.

— Ты пытаешься соблазнить меня?

Она положила голову ему на грудь.

— Тебе не кажется, что Сандре нужен братик? Маленький мальчик, — сказала она мечтательно. — Светловолосый, как я, и...

— Замолчи! — Вообрази, заставлял он себя, что она выше ростом. Что у нее длинные стройные ноги, чудные черные волосы, глаза, как у тебя... Он почувствовал, как напрягается, увеличивается и твердеет его плоть под простынями. Он повернулся, грубо навалился на нее. У нее перехватило дыхание, но он этого не заметил. Рывком стянув с ее плеч верх халата, он высвободил груди.

— Чарльз, — вскрикнула она, — пожалуйста, не надо...

Тяжелая пощечина заставила ее замолчать.

— Я не хочу слышать твой голос! — Его язык отыскал в темноте твердый бугорок соска и больно впился в него зубами, а рука при этом стаскивала халат, обнажая ее бедра. Она вздрогнула, но не издала ни звука. Он улыбнулся в темноте и погрузился в ее тело. Александра, думал он. Александра...

Вернувшись в спальню, Гизелла стянула с себя безнадежно испорченный халат. Груди ее были покрыты красными кровоподтеками. Завтра они станут черными и синими. Щека, по которой пришелся удар Чарльза, распухла. Но зато, когда в октябре родится ребенок, Чарльз будет уверен, что это его собственное дитя. Разве имеет значение расхождение в сроках в шесть недель? Просто каприз природы. Она почувствовала, как между ног стекает сперма Чарльза. Ее затошнило.

Она бросила халат и направилась в ванную комнату. Открыв на полную мощность оба крана, она наполнила ванну. Из глаз покатились слезы. Она их смахнула. Она не осмелится больше ни видеться наедине, ни говорить с Брайаном. Он никогда не узнает, что она сделала, чтобы спасти его от мести Чарльза. Она вспомнила о своей матери и, упрекнув себя, исправилась. Чтобы спасти себя, подумала она.

Наблюдая, как наполняется ванна, она обняла руками свою талию.

— Ты будешь только мой. — Голос ее звучал призрачно, эхом отражаясь от кафельных поверхностей. — Это единственное на свете, что принадлежит мне одной.

* * *

Брайан провел долгое одинокое утро в небольшой меблированной квартирке, которую он снимал для встреч с Гизеллой.

— Где же она? — недоумевал он. Уже третий раз система связи, которую они придумали — записка от портнихи с приглашением на примерку к определенному часу, — не сработала.

На сей раз он не выдержал и позвонил ей домой. Но когда ответила горничная, он повесил трубку. Он не мог рисковать, опасаясь скомпрометировать ее. Что-то случилось, думал он. Что-то изменилось. Но что?

* * *

— Кутим по-холостяцки! — сказал Чарльз. Брайан едва расслышал его слова сквозь шум, царивший в баре. — Нет слов, как я по тебе скучал, старина.

— Работа, — сказал Брайан. — Тебе следовало бы самому попробовать, что это такое.

— У меня свои проблемы, — многозначительно произнес Чарльз с пьяным высокомерием. — Тебе приходилось когда-нибудь заниматься любовью с беременной женщиной? Так вот, смею тебя заверить, что я от этого не в восторге. Отвратительно, как меняется тело женщины, когда она беременна. Чарльза даже передернуло. — Теперь я снова удостоился бы этой «чести», если бы только захотел. Не понимаю, почему такая красивая женщина, как Гизелла, соглашается на подобное. И ведь кажется, она не такая уж большая любительница секса. Молчу, молчу! — произнес Чарльз с шутовской ухмылкой. — Кажется, мне не следовало бы об этом рассказывать, а?

— Гизелла беременна?

— Можешь меня поздравить, — сказал Чарльз, — я собираюсь снова стать отцом.

* * *

На сей раз к телефону подошла Гизелла.

— Мне известно о ребенке, — сказал Брайан.

— Тебе не следовало звонить мне.

— А как еще я могу связаться с тобой? — сказал он. — Ты игнорируешь мои послания. Ты не захотела говорить со мной вчера вечером...

— В присутствии твоей жены и моего мужа? Не кажется ли тебе, что они заметили бы наш долгий разговор?

— Я люблю тебя, Гизелла. Я хочу жениться на тебе.

— Ты уже женат. А я замужем.

— Ты можешь развестись с Чарльзом и выйти за меня замуж, Гизелла.

Ее смех перешел в рыдание.

— Ты не очень-то хорошо знаешь Чарльза. Он никогда меня не отпустит.

— Он не сможет удержать тебя, если ты захочешь от него уйти.

— Если я разведусь с Чарльзом, я потеряю свою дочь. Ты не можешь требовать от меня такого, Брайан.

— Но ведь ты любишь меня?

— Это больше не имеет значения, — сказала она и повесила трубку.

* * *

Гизелла ждала, пока Чарльз передавал ее манто дворецкому Ролингсов. Сегодня на обед были приглашены и другие супружеские пары. Теперь они редко обедали с Ролингсами вчетвером. За это Гизелла была благодарна судьбе. Прошли месяцы с тех пор, как прекратилась их связь, но Гизелла обнаружила, что присутствие Брайана будоражит ее нервы. Что, если сейчас Чарльз догадается? Эта мысль ее ужаснула.

— А вот и вы! — радостно воскликнула Флоренс и, ухватив за руки Гизеллу и Чарльза, потащила их в гостиную, где Брайан зажигал свечи.

— Дорогой, давай сообщим им нашу хорошую новость, пока не пришли другие.

Свеча, которую пытался зажечь Брайан, погасла.

— Позволь, я сделаю это, — сказала Флоренс. Она вновь зажгла свечу и обернулась к Вейлам. — У нас с Брайаном есть замечательная новость, которой мы хотим с вами поделиться. Гизелла, ты не одна ждешь прибавления. — Флоренс лучезарно улыбнулась мужу. Чарльз хлопнул друга по спине.

Когда мужчины отошли от них, Флоренс спросила:

— Ты рада за меня, Гизелла?

— Конечно! — ответила Гизелла. Как ни странно, она почувствовала укол ревности. Я поступила правильно, сказала она себе. Ребенок в ее утробе лениво шевельнулся, как бы подтверждая эту мысль.

* * *

Сияющая Флоренс с Брайаном вместе с Вейлами перешли из гостиной в столовую и присоединились к остальным гостям. Флоренс показалось, что Гизелла чуть не потеряла сознание от ее сообщения. Да, ты красива, подумала Флоренс. Но ты не смогла удержать его. А теперь я позаботилась о том, чтобы ты его не получила назад. Брайан не бросит беременную жену даже ради такой красавицы, как Гизелла Вейл. На это Флоренс и рассчитывала.

Вейлы задержались, чтобы взять бокалы с напитками с подноса, который держал дворецкий. Флоренс, разглядывая Гизеллу в профиль, заметила, как сильно раздалась стройная фигура Гизеллы.

Глаза Флоренс сузились. Можно было подумать, что срок беременности у Гизеллы на один-два месяца больше, чем она утверждает. Но зачем бы замужней женщине, подумала Флоренс, лгать относительно сроков? Внезапно она поняла все и так крепко ухватилась за руку Брайана, что он остановился и вопросительно взглянул на нее.

— С тобой все в порядке, Фло?

Она заставила себя улыбнуться в ответ.

— Просто я очень счастлива, — сказала она. — Я так хочу этого ребенка!

Лицо ее мула густо покраснело, и она поняла, что не ошиблась в своих подозрениях.

 

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

Гизелла села в машину и ждала, когда няня Бенджамина передаст ей ребенка. Она откинулась на спинку сиденья, прижала малыша к груди. От массы открывавшихся перед ней возможностей у нее закружилась голова. Пусть Сандра пока была в руках няни Притчард и Алекс Мейнворинг, зато Бенджамин принадлежал только ей. От этого даже жизнь с Чарльзом не казалась такой уж невыносимой.

— Куда направимся сегодня, хозяйка? — спросил Хэллоран.

— Поезжай вокруг Центрального парка, — ответила она.

Крошечные губки Бенджамина сложились в улыбку.

— И все-то он понимает, — ворковал Хэллоран. — Ну какой же я дурень! — воскликнул он. — Держу дверцу открытой! Недолго и простудить парнишку. — Он осторожно закрыл дверцу и поспешил на водительское место. — Отругайте меня хорошенько, хозяйка, — сказал он, усаживаясь за руль.

— Не суетись, Патрик. — Тут кто-то постучал в стекло, и Гизелла вздрогнула от испуга. Там стояла няня Бенджамина в одном легком свитере, и лицо ее было бледным и расстроенным.

Гизелла опустила стекло.

— Что случилось, Джулия?

— Няня Притчард приказала мне сопровождать вас, — сказала молодая женщина, прикусив дрожащую нижнюю губу. — Я сказала ей, что вы не хотите, чтобы я ехала с вами. А она сказала, что если я вас не устраиваю, то мне придется уйти, госпожа Вейл.

— Ты прекрасно справляешься со своей работой, Джулия. Не обращай внимания на няню Притчард.

— Но она сказала...

— Я поговорю с ней, когда вернусь.

* * *

Сандра взобралась на подоконник и встала на цыпочки, прижав нос к стеклу. Так она могла видеть машину, увозившую маму и новорожденного братика по Риверсайд-Драйв. Какой противный этот новый братик! Она слышала, как папа говорил, что Бенджамин очень напоминает ему маленькую белую обезьянку. И он был прав.

Сандра с трудом слезла с подоконника и побежала по коридору к спальне матери. Осторожно прикрыв за собой дверь, она подошла к туалетному столику и стала рассматривать многочисленные загадочные баночки, пузыречки и тюбики. Ей вспомнилось то утро, когда мама позволила ей поиграть всеми этими чудесными вещицами. Она умоляла няню Притчард позволить ей поиграть с ними еще разок, но сначала няня говорила, что мама слишком больна и ее нельзя беспокоить, а потом — что у мамы теперь столько забот с новорожденным, что ей некогда возиться с такой большой девочкой, как она. Сандра мечтала о том, чтобы маленький братик куда-нибудь исчез. Просто однажды утром они проснулись бы, а детская комната пуста.

Сандра взобралась на мамин стул и улыбнулась своему отражению в зеркале. Когда Бенджамин исчезнет, она сможет забавляться с маминой косметикой, сколько душе угодно. Она взяла патрончик губной помады, открыла его и принялась сосредоточенно очерчивать контуры губок.

Ей вспомнилось, как в то утро мама рассказала ей историю о ее бабушке Лилиан и дедушке Дитрихе. Она нахмурилась. Тетя Алекс предупреждала ее, чтобы она никогда не упоминала о том, что родителей ее мамы убили нацисты. «Не то все подумают, что ты мерзкая еврейка». Сандра не знала, что такое «еврейка», но не хотела быть чем-то, что тетя Алекс считает мерзким.

— Сандра! — завопила няня Притчард, появившись на пороге спальни.

Сандра уронила губную помаду на пол, слезая со стула, нечаянно наступила на нее и раздавила на ковре.

Няня схватила девочку за руку и повела в детскую.

— Может быть, вам, юная леди, следует испробовать ремня, чтобы излечиться от дурных привычек, — пригрозила няня.

Сандра начала всхлипывать. Во всем виноват Бенджамин, думала она, пока няня снимала ремень со своей униформы. Ну почему бы ему не исчезнуть совсем!

* * *

— Ну что ж, ребенок как ребенок, — сказал наконец Киф, утомившись от бесконечных рассказов Хэллорана о маленьком Бенджамине.

— Не обращай на него внимания, — сказала Шейла, накрывая на стол. — Судя по твоим рассказам, малыш просто милашка.

Хэллоран расплылся в улыбке. Сама Шейла без конца расспрашивала о малыше, и он во всех подробностях с гордостью рассказывал ей о его привычках, одежде и режиме дня.

— Когда это ты успела так полюбить детишек? — спросил Киф у своей жены. — Ты все время жаловалась, что тебе трудно ухаживать за Дорин, и спихивала ее на руки мамаше. «Ну вот, она опять срыгнула!» — передразнил Киф Шейлу.

— Кстати, где моя дорогая крошка? — спросил Хэллоран, чтобы сменить тему разговора, пока ссора не зашла слишком далеко.

— Она у госпожи О'Коннор. Скоро ее приведут домой, — ответила Шейла.

— Девочка больше времени проводит с Тесси О'Коннор, чем с нами, а ее мамаша бросает собственный дом, чтобы работать в чужом.

Шейла встала, уперев руки в бока, и с воинственным видом посмотрела на мужа.

— Если ты не способен приносить в дом достаточно денег, чтобы содержать нас, то тебе следовало бы заткнуться!

— Такой женщине, как моя мамаша, денег было достаточно.

Шейла отвернулась к плите, а у Хэллорана защемило сердце от жалости к ней. Как смеет Киф так обращаться со своей женой!

Слава Богу, стук в дверь положил конец этой сцене. Хэллоран вскочил со стула, чтобы открыть дверь. Это Тесси О'Коннор привела его племянницу.

— Дядя Пат! — обрадовалась Дорин. — Я и не знала, что ты здесь. Ты теперь совсем не приходишь к нам.

— Что правда, то правда, — добавила Шейла от плиты.

— Он, наверное, только рад не видеть ваше женское общество, — с горечью сказал Киф.

Выпив, Киф рано ложился спать. Они с Шейлой занимали теперь бывшую мамашину комнату, а Дорин переселили в свою. Хэллоран настоял на том, что ляжет на маленькой узкой кровати, на которой раньше спала Дорин. Он лежал в темноте, прислушиваясь к храпу брата. В квартире было так тихо, что он услышал, как скрипнул матрац, и послышался легкий звук шагов Шейлы, ступающей по голому полу. Он ждал в напряжении, пока не услышал скрип двери, ведущей в коридор. Она, наверное, не желая пользоваться горшком в своей комнате, пошла в общий туалет в конце коридора. Когда открылась дверь ее спальни, он испугался было, что она опять придет к нему в постель.

Хэллоран представил себе ее тело под дешевым ситцевым халатиком. И вопреки своей воле, ощутил, как ожил и шевельнулся его символ мужественности. Если так случится, я ее прогоню, говорил он себе, сомневаясь, однако, что сделает это. Шли минуты, и он был вынужден признаться, что если только она к нему придет, он ее примет с радостью.

Хэллоран сел в постели. Ногам стало холодно на голом полу. Он натянул носки. В своей комнатке у Вейлов он спал нагишом, но здесь ложился спать в нижнем белье. Он надел брюки и сорочку и в одних носках вышел из квартиры. Бесшумно прокрался по коридору до общего туалета. Но оказалось, что там никого нет. Он стоял в коридоре и раздумывал, куда могла исчезнуть жена брата.

Шейла вернулась перед самым рассветом. Хэллоран наблюдал за ней сквозь полузакрытые веки. Лицо ее пылало, словно она только что целовалась. «Ты с кем-то хорошо провела время, — подумал он. — Кто бы это мог быть, дорогая моя Шейла? В таком случае, — размышлял он, наблюдая, как она скрылась за дверью спальни, где раздавался пьяный храп брата, — я тем более глупо поступил, отказавшись от того, что она мне предлагала».

За завтраком Киф раздраженно прикрикнул на малышку Дорин и, обхватив голову руками, простонал:

— Не поверишь, как у меня голова раскалывается от боли.

— Перебрал виски, — сказала Шейла.

Киф оттолкнул тарелку.

— От виски так не бывает. Может, мне стоило бы сходить к врачу? Не может же у человека каждое утро просто так болеть голова.

— Ты превратился в пьяницу, — огрызнулась Шейла. И поверх головы Кифа встретилась взглядом с Хэллораном.

Он просто похолодел, вспомнив, как тогда, после похорон, она давала Кифу и маленькой Дорин мамашино лекарство.

Шейла усмехнулась, уверенная в том, что он никому ничего не скажет. Когда она ставила перед ним тарелку, близко наклонившись к нему, ему показалось, что он чувствует, как от нее пахнет другим мужчиной. Его мужское естество проявило признаки жизни. Он переложил на колени шоферскую фуражку, чтобы скрыть эрекцию. Шейла заметила этот маневр и расхохоталась.

— Ну что ты за безжалостная женщина, — простонал Киф.

— Нет у меня жалости к пьяному дураку, — заявила Шейла мужу. — Давайте-ка оба ешьте поскорей. Мне пора идти.

* * *

— С кем же она встречается? — спрашивала Александра Мейнворинг свою горничную. Дверь, ведущая на балкон, задребезжала под порывом ветра. Слава Богу, через несколько часов она уже будет в дороге, на пути в Каса Вейл к своим родителям. Палм-Бич был за тридевять земель от декабрьских вьюг, завывающих в обнесенных небоскребами ущельях Манхэттена.

— Я уверена, что у нее есть какой-то мужчина.

— Был. Я это знаю, хотя так и не добилась правды от своего деверя, — сказала Шейла, наливая госпоже вторую чашечку кофе. — Но сейчас она, судя по всему, полностью поглощена своим младенцем.

— Это пройдет. Она снова начнет с ним встречаться, и ты должна на сей раз узнать, кто это.

Шейла кивнула, и Алекс не сомневалась, что она сделает все, что сможет. Видит небо, раньше ей всякий раз щедро оплачивалась любая информация о Гизелле.

— Уж я из него вытрясу эти сведения, — пообещала Шейла.

— Вытряси. Обещаю, ты не останешься в обиде.

После ухода Шейлы Александра, отодвинув чашку с кофе, некоторое время сидела, прислушиваясь к звукам дождя, бьющего в стекло. Она была убеждена, что красивая молодая жена изменяет ее брату. И этот ребенок... Стоило ей бросить на него единственный взгляд, как она с ужасом поняла, что это дитя не вейловского производства. Но разве могла она выложить Чарльзу горькую правду? Всем окружающим он, возможно, казался сильным, но Алекс знала его лучше. Знала, как он беззащитен.

Болезненному чувству собственного достоинства Чарльза был нанесен жестокий удар тем, что отец передал в руки Тру руководство «Вейл энтерпрайзиз», сохранив за Чарльзом должность простого конторского служащего на верфях. А этот удар — если окажется, что она не ошиблась, — был во сто крат тяжелее. Но если ему суждено об этом узнать, то уж лучше пусть он узнает об этом от нее.

В свое время ей пришла в голову просто гениальная идея попросить Шейлу Хэллоран посоветовать своему деверю наняться шофером к Чарльзу. Патрик Хэллоран, ни о чем не подозревая, обеспечивал ей прекрасную возможность шпионить за своей невесткой так, чтобы никто об этом не догадался. И если Гизелла изменила мужу, Алекс найдет возможность отплатить ей за это.