Курбатов позвонил в округ, и оттуда ему ответили, что начнут поиски подразделения, переходившего линию фронта в 1941 году, немедленно.
В облисполкоме Курбатов долго не мог разыскать Новикова, - тот куда-то уходил, его искали, затем советовали звонить по другому номеру. Курбатов терпеливо записывал номера телефонов - их накопилось уже с полдюжины, - не кладя трубку, нажимал рычаг, вращал диск и спрашивал Новикова. Наконец, в трубке раздался густой, чуть хриповатый голос: «Да, это я, слушаю!» - и Курбатов договорился встретиться на следующий день вечером, после восьми.
Неожиданно в полдень генерал снова вызвал Курбатова к себе. Майор удивился: «Зачем? Я же ничего не успел сделать». Но, поднимаясь к начальнику, он подумал: наверное, поступили дополнительные сведения, которые, быть может, и наведут сразу на след. Подумав так и сразу по-деловому взволновавшись, майор почти побежал по ступенькам.
Генерал нервно ходил по ковровой дорожке. Как только Курбатов вошел, он повернулся к нему:
- Мне сейчас сообщили, что на Кушминской ГЭС произошла авария. Полетел генератор. Я думаю, что заняться этим должны вы, майор. Быть может, здесь есть связь с вашим заданием.
Курбатов слушал напряженно. Когда генерал сделал продолжительную паузу, видимо, ожидая вопроса, майор спросил:
- Техническое расследование уже было?
- Еще нет, ведь прошло всего два дня. Инженеры «Электрика», правда, винят эксплуатационников. Есть предположение одного инженера, что виноваты монтажники. На монтажников и раньше были жалобы. Но это всё требует квалифицированной проверки. Я попросил прекратить временно монтаж остальных генераторов серии. Вы же пока познакомьтесь с людьми. Генератор «Электрика» монтировали его работники. И побеседуйте с Вороновой. Она руководила установкой генератора на станции. Вам нужно увидеть ее сейчас. Вот и начинайте отсюда. А на ГЭС пошлем еще одного сотрудника - он будет держать вас и меня в курсе всех дел.
- Слушаюсь, - ответил Курбатов.
«Начинать отсюда» - значило начинать с аварии, и если это преступление, вылазка невидимого пока врага, - то неизбежно должен оказаться след. Как ловко ни маскировался бы враг, совершивший это, он не в силах предусмотреть всех мелочей, которые, в конце концов, позволят раскрыть всю картину, найти преступника…
На завод Курбатов пришел затем, чтобы подробней узнать, где вся документация, чертежи, дневники монтажа, наконец люди, работавшие над созданием генератора… Если недавно, день назад, майор целиком был связан мыслями с документами, найденными в развалинах, сейчас он пытался представить себе, как, с какой целью могла быть устроена эта вылазка врага - если только это авария умышленная.
Стоя в проходной «Электрика» и ожидая, когда выпишут пропуск, Курбатов чувствовал себя неловко. Мимо него проходила окончившая работу смена, гулко звякали снимаемые с гвоздей номерки. Люди, возбужденные, еще не остывшие от труда, громко разговаривали, перекликаясь во дворе, и внезапно настороженно умолкали, заметив возле окошечка незнакомого человека.
Курбатов слышал, как, приближаясь к проходной, кто-то звонким, задиристым голосом, каким в деревне обычно поют частушки, выкрикнул насмешливые, видимо, очень веселые слова, и майор уже ожидал, что грянет смех. Но девушки вошли друг за дружкой в коридор, почти пробежали, заставив Курбатова прижаться к стене, и засмеялись уже на улице. Ему подумалось: люди вот уже поработали, и на душе у них весело. А я бездельничал… - он забыл, что всю ночь не спал и что раздумье - это тот же труд.
Пока он стоял, в проходную вошли еще двое, продолжая начатую беседу.
- И всё же одно из двух, - донеслось до Курбатова - либо неправильная эксплуатация, либо грубая ошибка Вороновой привела…
Прошли двое: один - высокий, в свободном сером костюме, выбритый до синевы - разговаривал, сопровождая речь ровными движениями тонких, белых рук, словно пел. Другой шел нахмурившись, глядя себе под ноги.
- …Я всегда говорил, что молодняк надо растить и учить… - еле расслышал Курбатов. - Воронова… без году неделя… ревела вчера, как девчонка…
Курбатов усмехнулся про себя: «Вот, не успел еще познакомиться с инженером Вороновой, а сразу столько знаю. Неплохое начало для знакомства. Судя по всему, она «наломала дров», и этот, высокий - надо полагать, один из ведущих работников завода, - говорит так резко не без причины…»
Сразу за углом проходной начинался заводский двор, широкий и просторный. По желтым стенам корпусов карабкался, цепляясь за реечные рамы, чуть зеленеющий плющ, на газонах уже пробивалась трава, и двор был похож на молодой сад, каких много появилось в городе после войны.
Вдоль асфальтовых дорожек белели нарциссы: вероятно, их посадили недавно - земля была еще рыхлая.
На секунду Курбатов задержался возле доски объявлений. Здесь сообщалось о репетиции заводского хора, о футбольном состязании с «Молотовцем», висел график занятий семинаров по изучению истории партии и - чуть пониже - объявление о том, что семинар Р. М. Козюкина переносится на среду.
…Нет, директор завода не много смог рассказать Курбатову: он сам еще знал слишком мало, но Курбатов договорился, что директор будет держать его в курсе всех дел, главное - в курсе работы комиссии на ГЭС. Будто вскользь он спросил, кто устанавливал генератор на ГЭС, и, услышав фамилию Вороновой, кивнул:
- Слышал эту фамилию. Говорят, способный инженер?
- Да, очень способный. Она сейчас подготавливает документацию… Вам позвать ее?
- Нет, нет, спасибо.
Курбатов задумчиво перелистывал лежавший на столе директора технический журнал. «Что прибавилось к материалам следствия? - думал он. - Да ровным счетом пока ничего, и, надо полагать, придется подождать немного… Во всяком случае, встреча с Вороновой и беседа не помешают».
Девушка вошла в кабинет Курбатова торопливо, словно ей не терпелось скорее рассказать о том далеком времени, когда она с группой беженцев переходила фронт - и хоть этим помочь, если только нужна ее помощь. Она волновалась, ей трудно было скрыть волнение, да она и не пыталась скрывать его. Курбатов встретил ее на середине комнаты и, подавая ей руку, назвал себя. Она ответила: «Воронова», - и когда майор пригласил ее сесть, она села, положив сумочку на колени.
Курбатов представлял ее себе именно такой. Простое, очень русское лицо, чистое и открытое. Такое встретишь десять раз на дню и не обратишь внимания. Косы, уложенные венком на голове. Рука - тонкая в кисти, а на сгибе среднего пальца, там, где обычно лежит вставочка, - небольшое чернильное пятнышко…
- Вы уже знаете, почему я вас пригласил?
- Конечно, я ведь ждала…
Катя ожидала, что майор заговорит первым.
Он спросил, давно ли она живет здесь, в этом городе, и Катя ответила - да, давно, двенадцать лет. До войны жила в Солнечных Горках. Когда началась эвакуация, гитлеровцы взорвали мост, сбросили десант и уйти удалось только через месяц с группой беженцев.
- Мне сказала соседка, - она тоже уходила. Вместе мы и попали в подвал. А откуда она знала, я даже не поинтересовалась… Не до этого было… Теперь она по прежнему в Солнечных Горках живет… Мария Ильинична Кислякова… на старом месте. Я могу дать адрес… - она назвала улицу и номер дома.
Майор сразу же записал адрес в протокол и снова сцепил пальцы, не выпуская пера:
- Так, так, товарищ Воронова… Кстати, когда вы стали инженером?
- В электротехнический я пошла в год победы… Инженер я пока очень молодой.
Курбатов внимательно слушал Катю. У него складывалось определенное суждение о Вороновой.
- Верно, молодая… А что за цех у вас там в стороне? Я невольно обратил внимание. Корпус большой, а впечатление такое, что там никто не работает.
- Это специальный цех. Совсем недавно открыли, в связи с заказами новостроек, - и Катя рассказала, что там делают.
- «Молодняк», - вдруг улыбнулся Курбатов, вспомнив разговор в проходной. - «Без году неделя». Знаете, что это о вас говорят?
Катя удивленно взглянула на него. Она уже готова была ответить на это чем-нибудь резким, но вовремя вспомнила, что разговор сейчас не о ней, и только пожала плечами.
Курбатов спросил ее:
- Кто это у вас такой высокий, в сером спортивном костюме, руками вот так разговаривает?
Он развел руками, и Катя улыбнулась:
- Наш начальник конструкторского бюро, Козюкин. Очень хороший, старый инженер. Я у него в семинаре…
- В каком семинаре?
- По изучению истории партии…
- Ах да, я и забыл. Он у вас на заводе семинар ведет. И как - интересно?
- Интересно. Очень знающий человек. Так ведь он и в партии давно, так что есть что рассказать, помимо обычных материалов.
- Да, да, - кивнул Курбатов. - Но мы отвлеклись в сторону. Я слышал, у вас сейчас неприятности на заводе?
Рассказ был долгий, но он слушал ее, не перебивая; ему понравилось, что Воронова совсем освоилась и чувствует себя непринужденно. Так и должно быть, - ведь у них беседа, и только…
- В общем, всё сразу свалилось… - кончила Катя. - И эта находка… Я как прочла, что рассказ какого-то старшины касается шпионов, так к вам бросилась…
- Сразу и побежали?
- Да, сразу. Ведь шпионы по вашей части?
- Значит, прочитали?
- Сознаюсь, простите уж за любопытство… Но ведь это к лучшему, не правда ли?
Курбатов помолчал, думая. Но Катя, не ожидая вопроса, продолжала:
- Мне в глаза бросилось, что говорится о Солнечных Горках. И я сразу вспомнила тот день. Уж очень он какой-то особенный был.
- Кто же тогда находился в подвале? Кого-нибудь помните? - майор хотел было оборвать ниточку Катиного рассказа, а потом решил, - пусть говорит. Он только сильнее сцепил пальцы и не сводил взгляда с лица девушки. А она опустила глаза и медленно перебирала концы шелковой косынки, накинутой на плечи.
- Кто же там был?.. Кто же?.. Честное слово, не припомнить… Соседка. Какие-то люди. Много людей… Вам ведь надо подробно? Да? - она посмотрела Курбатову в глаза и снова задумалась. - Мне тогда было только шестнадцать лет… Я никого не разглядывала. Мы ждали, с нетерпением ждали, чтобы скорей уйти. Боялись, что немцы найдут нас… Потом пришел моряк, я была около него… Нет, трудно… Сколько лет!.. Я, может, потом вспомню и скажу вам…
Курбатов понял состояние Кати, понял, что она действительно не помнит никого, кто был тогда с нею. Он протянул ей протокол - подписать, отметил пропуск и, встав, протянул на прощанье руку.
Лавров очень давно не был в этом городе. Последние годы он служил в одной из сухопутных частей: на флот из морской пехоты он так и не вернулся. После небольших городов всё здесь ему казалось исполинским - и здания, и улицы, и деревья. Он шел по краю тротуара, чтобы никому не мешать своим чемоданом, разглядывал прохожих, объявления, автомашины.
Через полчаса он вошел в дом на Петровском проспекте и, получив у дежурного пропуск, уже догадавшись, куда его вызвали, но не зная - зачем, поднялся на второй этаж, где была комната 39.
На его стук ответили: «Войдите!» - и он толкнул дверь. В кабинете сидел мужчина в штатском. Лавров сначала хотел отдать честь, но передумал и только глухо щелкнул каблуками:
- Старший лейтенант Лавров.
Мужчина в штатском поднялся ему навстречу и, по-штатски же двумя руками пожав протянутую руку Лаврова, сказал:
- Курбатов. Очень хорошо, что вы прямо с поезда пришли сюда. Я вас ждал.
Он провел Лаврова к креслу, где только что сидел сам. Старший лейтенант вопросительно посмотрел на Курбатова.
- А-а! - засмеялся тот. - Сейчас всё поймете. - Майор сел за стол. - Вы приехали сюда в связи с делом двенадцатилетней давности. Помните, в октябре сорок первого года вы, старшина Лавров, перешли фронт в Солнечных Горках. Помните? Ну вот и хорошо… Вы сообщили комиссару госпиталя, что вместе с группой советских граждан фронт перешли и пять немецких агентов.
Лавров потер мгновенно вспотевший лоб.
- Разве с этим делом не покончено? - он от волнения не заметил, что выкрикнул эти слова.
- К сожалению, нет. Тот человек, комиссар госпиталя, которому вы передали документы, погиб во время бомбежки, на пути сюда. Бумаги нашли только сейчас, буквально три… нет, уже четыре дня назад.
- А я думал, пойманы… Давно, в первый же… ну во второй месяц… Полная уверенность. И не спрашивал, не интересовался… Потом был эвакуирован, лечился, попал на север.
- Да, это всё так. Мы и не виним вас. - Курбатов говорил спокойно, и Лавров тоже начал успокаиваться. - А вот теперь вы нам опять поможете. Ладно?
- Как же, надо обязательно найти! Вот жаль только… Ведь тогда я лучше помнил всё. И людей, и вообще…
- Ну, ничего, ничего. Не всё сразу. Позже я познакомлю вас с одним человеком, - может быть, вспомните вместе.
Он взглянул на часы, подошел к телефону и спросил в трубку:
- Брянцев еще здесь? Пусть зайдет минут через пять.
Потом майор вернулся к Лаврову:
- Ну, уже поздно. Спать пора. До свиданья. Вам приготовлен номер в гостинице. Это недалеко, рядом. Завтра утром приходите, поговорим. И пока очень много не думайте, спите крепко.
Лавров пошел к дверям. Курбатов проводил его. В коридоре Лаврову уступил дорогу высокий лейтенант с румяным юношеским лицом и черными, слегка вьющимися волосами; открыв дверь, из которой Лавров только что вышел, лейтенант спросил:
- Звали, товарищ майор?