Тогда все гадали. Гадали на картах, воске, пепле. Гадали для того, чтобы хоть чем-то подкрепить свою надежду.

Бабка тоже гадала. Мы с матерью садились за стол и смотрели на нее. А бабка брала затертую колоду карт, тасовала, бормотала и начинала гадание. Сначала она доставала трефового короля. Говорила матери:

— Задумай крепко…

Мать брала карту. Долго держала ее. Потом осторожно клала на стол.

Бабка раскидывала карты:

— У — у, Надя, хорошая карта! Видишь, у него на сердце дама. Ты — значит. Тоскует по тебе. В голове — собственный дом… Дальняя дорога… Не иначе, отпуск получит. Что было — хлопоты… Что будет — радость… Сердце успокоится — выпивкой. Жив он, Надя, жив. Не я говорю — карты! Ты смотри, как ему хорошо выпало. Не иначе, к Новому году в отпуск приедет.

Потом бабка гадала на мать. И выходило, что ее ждет скоро свиданье по «близкой дорожке» с военным королем — мужем, значит.

Потом гадали на меня. И мне выходило, что меня любит какая-то пустая дама и что по «дальней дороге» ко мне должен скоро приехать военный король.

О гаданья наивные! Вы утешали. Вы помогали верить, надеяться, ждать. Гадали женщины. Им выходило, что скоро — скоро вернется военный король. И жены плакали от тихого счастья. И ждали, замирая, этого свиданья и шептали: «Скорей, скорей!»

А военный король, изображенный на карте великолепным мужчиной на лихом скакуне, лежал молчаливый и равнодушный. Мертвый.

А жена ждала его. А жена говорила с ним. А жена видела его во сне. А жена гадала — скоро увидимся! А муж был мертв.

И все равно, даже зная об этом, женщины гадали. Женщины верили, надеялись, ждали. Чудеса бывают. Это верно.

Так почему же и я не могу надеяться на чудо?!