Наступает вечер. То есть, скорее всего, вечер: определить точно невозможно, тут нет даже крохотного оконца, только тусклый свет под потолком. Дорин несколько месяцев не видела электрического света, и первая лампа, которая попалась ей на глаза, оказалась плафоном в тюремной камере неизвестной тюрьмы Олдгейт.

   В скважине с лязгом проворачивается ключ. Дорин напрягается: она всей кожей чувствует опасность. "Беспредельная власть любого, кто пожелает", - звучат в голове слова Макрайана. Любого. Судя по всему, этот любой и тогда, и сейчас - один и тот же: полукровка. Который ещё так недавно был бы почти соотечественником, почти ровней... Недавно - когда слово "О`Греди" для неё ещё что-то значило...

   Но пока её страхи напрасны; открывается не вся дверь, а лишь небольшое окошко, похожее на собачью дверцу: это только ужин. Если, конечно, можно назвать ужином нечто, плавающее в жестяной миске. Дорин с тоской вспоминает зачерствевший хлеб на кухне Кастл Макрайан и ей отчего-то становится не по себе. Но эту еду она съест, всю без остатка. Она выдержит всё то, что заслужила, а для этого надо выжить.

   - Подъём, высокородная. Жрать пора, - объявляет тюремщик. Дорин замечает, что второй стоит у него за спиной. Снова двое.

   Кэтрин встаёт и забирает миски. Она с распущенными волосами: похоже, была занята тем, что причёсывалась.

   - Леди Дорин, дорогая, слезайте вниз, - весело говорит она, видя, что Дорин не спит. - Конечно, еда весьма дурная, но это лучше, чем ничего.

   - Смотрю, Хейс, ты поумнела, - в оконце появляется круглое лицо стражника и расплывается в ухмылке. - Гляди-ка, может, скоро отучишься задирать нос.

   Дорин ещё не успевает ступить на пол, как понимает, что это конец.

   - Джонни... Джимми... Томми... как тебя там... никак не могу запомнить, уж извини, - равнодушно говорит Кэтрин, но Дорин нутром чует, что она напрягается, словно туго натянутая тетива. - Перед таким сбродом, как ты, сам Создатель велел задирать нос, тут уж ничего не попишешь.

   - Джерри, если вам будет угодно, высокородная, - он отвешивает шутовской поклон. - Но тогда называйте и меня "лорд Джеральд", чем я хуже Макрайан?

   Кэтрин так резко оборачивается к Дорин, что коричневая жижа выплёскивается через край и капает на пол.

   - Как звучит, а? - спрашивает стражник кого-то, кто стоит позади него. - Лорд Джеральд Бигсби из тупичка Полуденной Зари. Целый титул. Королева сдохнет от зависти.

   - Нет, можно сказать ещё длиннее, - Дорин слышит радостное бульканье. - Прибавь туда дом два, второй этаж и свою комнату.

   - На втором этаже всего одна комната, и она моя, - говорит стражник, трясясь от смеха. - Но ты прав, так будет значительно круче. Она человек, Хейс, даже не полукровка. Чтоб ты знала. Приятного аппетита.

   Оконце со скрежетом закрывается. Дорин ещё успевает услышать, как проворачивается в замке ключ, потом шаги удаляются, а следом за этим совсем рядом раздаётся грохот и что-то обжигает её ногу. Жижа из миски, со всей силы ударившейся об пол. Не успевает Дорин и слова сказать, как получает звонкую пощёчину.

   - Какого дьявола, миссис Макрайан, вы не сказали мне, кто вы? - лицо Кэтрин искажается такой яростью, что Дорин ожидает мгновенного болевого шока или даже смерти... но ничего не происходит.

   - Идите к чёрту, - говорит она, понимая, что её начинает трясти.

   - Извольте называть меня леди Кэтрин, миссис Макрайан, - с ледяным презрением отвечает Кэтрин.

   Снова эти игры в слова, - думает Дорин, отметив холодное "миссис Макрайан". Она вспоминает тот взгляд у порога, в первые несколько секунд её пребывания здесь. Словно пароль: "Свой?" - "Чужой?"

   Нет, не чужой. "Миссис Макрайан". Но и не свой. Серединка на половинку. "Ладно, мэм, шесть месяцев - это не так много, но и не так мало; полагаю, мы придём к взаимопониманию", - прищурив глаза, про себя решает Дорин.

   - Так за что вы попали сюда? Ведь не за кражу столового серебра? Отвечайте! - резко спрашивает леди Кэтрин.

   Да, не просто Кэтрин, а леди Кэтрин. Куда там, - думает Дорин. Гусь свинье не товарищ. Она же всего только человечья девка с Изумрудного Острова, на которую надели золотой ошейник древней фамилии, неизвестной никому из шести миллиардов ныне живущих на земле людей.

   - Вам какое дело? - говорит она, догадываясь, что интересоваться такими вещами до сих пор было дурным тоном. До сих пор - пока они были равны. Чёрт подери! Будь проклят тот тюремщик, который придумал засунуть её в клетку вместе с этой фурией! Лучше было бы сидеть одной, сутками созерцая стены. Хотя кто она такая? Она не просто человек, случайно прикончивший кого-то из них, но человек с фамилией Макрайан, и сейчас ей придётся расплачиваться за это снова, теперь она даже знает точный срок - ближайшие полгода. Дорин окидывает взглядом леди Кэтрин и с грустью вспоминает свои фантазии о пауках.

   - Считайте, мне интересно, - насмешливо произносит леди Кэтрин.

   - Любопытство кошку сгубило, - отвечает Дорин.

   - Не смейте дерзить! Я знаю, кто такой Уолли - он мясник. В этом есть... - она щёлкает пальцами, - ...своя изюминка, да. Правда, не для всех. Но это очевидный факт.

   Ах, вот как, мэм?!

   И не для вас?

   - Наверняка он многому научил вас, правда? Уолли такой фантазёр.

   Не для всех, мэм?

   Вы хотите сказать что-то ещё о мистере Макрайане?

   - Ну же, отвечайте, живо! Я приказываю вам, - велит леди Кэтрин и берёт отложенный гребень. Конечно, ведь мадам нужно закончить вычёсывать вшей, как Дорин могла забыть!

   - Так заставьте меня, - говорит она, ожидая всего, чего угодно: она ещё не забыла болевой шок хозяйки. Точнее, бывшей хозяйки.

   "Нет уж, мэм, дудки. Я не ваша служанка", - думает Дорин - и сама поражается своему спокойствию.

   - Вы - дура! - с презрением цедит леди Кэтрин. Дорин вызывающе смотрит на неё, но та почему-то даже не пытается поймать её взгляд.

   - Я не настолько плохо воспитана, чтобы позволить себе сделать что-то с членом Семьи, равной моей, - говорит она. - Так же, как и позволить себе разговаривать с вами в таком тоне в присутствии посторонних.

   - Что не мешает вам наедине называть меня дурой, - парирует Дорин.

   - Запоминайте хорошенько, миссис Макрайан, - где-то она уже слышала и эти слова, и даже эти интонации. - Я должна обращаться к вам на "вы", будь вы хоть коровой или кобылой. Если милорд Макрайан посчитал нужным заключить... такой брак - на то были свои причины, и это не обсуждается. Никем и никогда. Но я не должна называть вас "леди Дорин", в то время как вы обязаны называть меня леди Кэтрин. Вам ясно?

   Она говорит спокойно и холодно, уж куда там Снежной Королеве, но с яростью дёргает гребень, натыкаясь на колтун. Её рука срывается и гребень, не удержавшись в волосах, падает на пол.

   - Поднимите и подайте мне, - приказывает леди Кэтрин.

   - Поднимите сами, - говорит Дорин.

   - Вы не слышали, что я сказала? - леди Кэтрин начинает раздражаться. - Вы, должно быть, не понимаете своего места, миссис Макрайан.

   Кажется, Дорин знает, в чём дело. Для злобной мегеры так же неприятно делить с человеком эти несколько квадратных футов, как и для Дорин. "Но это ваши проблемы, мэм", - дерзко думает она.

   А впрочем...

   Дорин встаёт на колени и извлекает из-под койки злополучный гребень.

   Леди Кэтрин откидывает волосы назад, и Дорин видит её шею и синюю наколку под ключицей. Всё-таки здесь ужасно кормят, выступающая косточка такая острая, что хочется потрогать её пальцем и проверить, так ли она остра. А над ключицей бьётся жилка...

   - Вы считаете, что утгардскую, точнее, уже олдгейтскую наколку нельзя уничтожить? - вдруг спрашивает Дорин. - Ну, почему же?

   - Вы уже забыли предмет разговора? - одной рукой леди Кэтрин собирает в гармошку ворот платья, а другую протягивает за гребнем. - Дайте сюда.

   - Думаю, вполне можно вырезать её лезвием, - задумчиво говорит Дорин и очерчивает в воздухе прямоугольник, прикидывая размер.

   - Каким, к чёрту, лезвием?

   - Разве вы никогда не видели опасной бритвы? - удивляется Дорин - не столько сути вопроса, сколько тому, зачем она вообще городит эту чушь...

   Чушь?

   Неужели?

   - Правда, есть риск задеть артерию - ну, так и что ж с того? Кто не рискует, тот не пьёт вина, ведь так? - продолжает она. - Пожалуй, я помогу вам. А потом вы сможете сделать из этого куска кожи обложку для записной книжки. Правда, прелесть?

   - Пойдите прочь, - говорит леди Кэтрин. - Вы, наверное, больны и несёте бред.

   Больна? Нет, вряд ли. Никогда Дорин не чувствовала себя такой здоровой, даже несмотря на голод. Однако миска с едой осталась только одна...

   - Вы разлили мою еду, - напоминает она.

   - Скажите спасибо, что я не сделала большего, - леди Кэтрин снова тянется за гребнем, но Дорин отдёргивает пальцы, всё так же стоя на коленях. Левая рука леди Кэтрин повисает в воздухе.

   Левая рука... Интересно, как выглядит клеймо у неё? Верно, тоже рельефное на ощупь. Плоть, плавящаяся под натиском раскалённого металла - красота воплощённой боли...

   - Я предлагаю сыграть на эту миску похлёбки, - говорит Дорин, испытывая острое желание выгнуться, как кошка. И почему бы и нет, ведь она всё равно стоит на коленях, упираясь ладонями в грязный пол. Подумаешь, грязный. Плевать. Она отбрасывает в сторону гребень, тот попросту мешается.

   - Я припоминаю отличную считалку, - говорит она и делает маленький шажок вперёд. Одной лапкой. - Я научу ей вас.

   Какая чудесная игра.

   Совсем, совсем другая игра, но ничто не вечно под луной.

   - Повторяйте за мной, - говорит Дорин, сама не зная, где именно в своей голове она откопала эту ребяческую абракадабру.

   - Видите, леди Кэтрин? Одно сменяет другое: и горе, и радость... И, конечно, брак, о, да...

   - Пойдите прочь, - неуверенно повторяет леди Кэтрин.

   - Ну же! - Дорин засовывает в рот указательный палец и посасывает его, словно веточку от только что съеденной вишенки из коктейля, а потом проводит по губам - туда и обратно, - а дальше снова считает, указывая по очереди на себя и на леди Кэтрин.

   - Прочь, я сказала! - между их зрачками будто образуется натянутая струна. Нет, ничего такого, никаких запредельных фокусов, ведь она всего только человечья девка с Изумрудного Острова...

   - Это игра. Такие правила, что поделать, - ОНА сказала. Уже не важно, что ОНА сказала. Дорин, не отводя взгляда, двигается ближе. Ещё крошечный шажок.

   Натянутая струна, кажется, звенит, как хрусталь.

   - Прочь, - шепчет леди Кэтрин.

   - Но ведь мы же никому не скажем, правда? Это такая игра, вы не забыли? Кто проиграет - тот умрёт, - сообщает Дорин и делает ещё один шажок. Последний.

   Леди Кэтрин вскакивает с места и бросается к двери. Она стоит там, словно надеясь выйти спиной вперёд и оказаться в тюремном коридоре.

   Дорин поднимается с колен и подходит ближе. Бьётся синяя жилка над рунической строчкой наколки. Красота запечатлённой боли... А теперь она желает проверить, так ли остра косточка ключицы. О, да, остра.

   - Кажется, похлёбка досталась мне, леди Кэтрин, - она подводит итог - и словно просыпается.

   - Кэтрин, прошу вас, - вдруг говорит та. - Вы позволите мне называть вас Дорин?

   Кэтрин?! Надо же, мэм, с чего такая милость? Вам на голову надели ведро с холодной водой, что вы решили забыть об этикете?

   - Почему же не "миссис Макрайан"? - тупо спрашивает она.

   И уже понимает, что услышит в ответ ту же магическую формулу, на первый взгляд не значащую почти ничего.

   - Ты - Макрайан, - уверенно говорит Кэтрин.