Двухкомнатная квартира Эмиля и Моники. Обстановка бедная, но везде чистота. На кухне у стола сидит Эмиль в инвалидной коляске, рядом стоит Богусь. Входит Моника. На ней спортивный костюм из синтетики, такой же, как у Эмиля, только другого цвета.

Эмиль. Привет! Это мой друг Богусь.

Моника. Привет. Моника.

Богусь. Богуслав.

Моника. Что случилось?

Эмиль. Меня сбили, а Богусь привез меня домой.

Моника. Пообедаешь с нами?

Богусь. С удовольствием.

Моника. Ну тогда садись. Садись, Богуслав.

Богусь. Богусь. (Садится.)

Моника. Богусь.

Богусь. А ты?

Моника. Я? Я уже ела. И потом у нас не так много стульев. Они мешают Эмилю ездить по дому. (Наливает суп, отрезает и кладет в тарелки большие куски колбасы.)

Эмиль. Я ушел со стоянки и присоединился к Богусю.

Моника. Но я же тебя целых три месяца туда устраивала! Ладно, ешьте, я им завтра позвоню.

Эмиль. Ну почему никогда не бывает так, как я хочу. Ты обязательно должна влезть!

Моника. Я только хочу сказать, Эмиль, что тебе с твоим характером сложно будет найти новую работу.

Эмиль. Ты не понимаешь! Я присоединился к Богусю! Да я лучше работу себе найду. Господи! Тебе больше не придется подписывать липовые договора. Богусь объяснил мне, что нельзя быть пассивным. И я не буду! (Богусю.) У Моники маленькая зарплата, хотя обещали большую. Я этим займусь, когда стану юристом, я всех этих уродов выведу на чистую воду.

Моника. Ты дома суп ешь, Богусь?

Богусь. Иногда.

Моника. Я каждый день готовлю Эмилю суп.

Эмиль. Я обожаю супы!

Богусь. И каждый день с колбасой?

Эмиль. Я обожаю колбасу!

Моника. Тогда я принесу еще. (Улыбается и выходит из кухни.)

Богусь (явно под впечатлением от знакомства). Это твоя сестра?

Эмиль (кивает.) Лучше Моники никого нет. Она работает у мясника. Знает все виды колбас. Если ее когда-нибудь уволят, сможет устроиться в любой мясной магазин. Сейчас везде нужны специалисты.

Моника приносит колбасу, режет и раскладывает куски по тарелкам, наливает суп себе, начинает есть.

Эмиль. Я как раз рассказывал Богусю, что ты работаешь у мясника.

Моника смущенно улыбается.

Эмиль. Моника шприцует колбасы. (Показывает на колбасу в своей тарелке.) Это дело ее рук.(Показывает на колбасу в тарелке Богуся.) И это тоже.

Моника. Тебе нравится дело моих рук, Богусь?

Богусь кивает.

Эмиль. Ага, нравится колбаса, Богусь?

Богусь. Очень.

Моника. А чем ты занимаешься, Богусь?

Богусь закашливается.

Эмиль. Богусь — революционер. Он забил на все. Хочет бороться за справедливость, потому что больше не может терпеть — он не собирается ждать, как остальные.

Моника. Это очень интересно, расскажи, Богусь.

Эмиль. У Богуся большие планы. Он жутко смелый. Не испугался страшных бандитов — тех, что сбили мою коляску. Богусь не сдастся, он будет бороться до конца! Поэтому я с ним. Так что, Моника, присоединяйся к нам.

Моника. Может, дашь Богусю самому рассказать?

Богусь. Нечего рассказывать. Это тебе не работа у мясника. Этим сыт не будешь.

Пауза. Эмиль, улыбнувшись Монике, разворачивает коляску и уезжает в свою комнату.

Богусь. Но мне кажется… я уверен, что это очень важно, это несет в себе духовные ценности. Ну, например, помогает сохранить…

Моника. Богусь, ты о чем?

Богусь смотрит на Монику с удивлением.

Моника. У Эмиля почти нет знакомых. Если ты рассчитываешь его использовать, лучше уходи. Прямо сейчас. (Встает из-за стола и садится на диван.) Так это ты — тот гад со стоянки.

Богусь. Он тебе рассказал, да? У меня нет к нему претензий — я знаю, у него не было другого выхода, но, может быть, он не все рассказал.

Из комнаты Эмиля доносится музыка «техно». Богусь встает из-за стола.

Богусь. Я — не плохой. Только меня затрахала… добила вся эта хрень вокруг. Всем на все наплевать, потому что все можно купить. И что — на это надо жизнь положить? Да эта херня ногтя ломаного не стоит.

Моника молчит. Богусь садится с ней рядом.

Богусь. Я — не плохой.

Моника. Откуда мне знать. Я тебя не знаю. Может, ты и революционер, а может, самый обычный бандюк.

Богусь. Я не бандюк. Я разбиваю машины и телефонные будки, но только затем, чтоб погасить огонь, который меня сжигает. Сегодня я разбил витрину магазина, где одежду продают. Дорогие женские шмотки. Там одно только платье стоит три зарплаты моей матери. Труба. Я не мог удержаться. А ты бы хотела такое платье?

Моника. У меня никогда такого не было.

Богусь. Давай куда-нибудь сходим?

Моника (улыбается). Ах ты шустрый какой!

Богусь. Мне просто хочется, чтобы ты послушала, что я обо всем этом думаю.

Моника. Может быть.

Богусь. Сегодня? Когда?

Моника. Тогда. (Смеется.)

Богусь. Во сколько?

Моника. Во столько.

Богусь. Во сколько?!

Моника. Нет.

Богусь. Чего «нет» — сегодня встречаемся.

Моника. Нет, я пошутила. Не хочу я с тобой встречаться. Ты… (Богусь опускает глаза.) Не такой… ну, я не знаю. У ребят-мясников нет татуировок. То есть некоторые говорят, что у них есть, там, ну, сам знаешь, где…

Богусь. Где?

Моника. На члене… но это они только прикалываются, чтоб больше понравиться. Девчонки на это клюют. А ты не прикалываешься — у тебя все на лбу написано. А то, что говоришь, даже интересно.

Богусь. Да пошла ты.

Моника. Ладно, если хочешь, давай встретимся.

Богусь молчит.

Моника. Ты симпатичный. Очень симпатичный.

Богусь. Музыка офигенная.

Моника. Тебе нравится? Не прикалываешься? Серьезно? Я тебе запишу. У Эмиля на той неделе был день рождения, я ему записала.

Богусь молчит.

Моника. Где ты хочешь со мной встретиться? Ну, говори — где?

Богусь. На горке, за домами.

Моника. Никогда там не была. Классно там?

Богусь. Оттуда весь микрорайон виден.

Моника. Супер. Во сколько?

Богусь. Вечером. В шесть.

Моника (кивает, улыбается). Вот видишь, у нас что-то начинает получаться.