На загаженной кухне Виктор снимает с плиты чайник и заваривает в двух стаканах чай из пакетиков. Богусь сидит за столом.
Богусь. Помоги мне, сделай что-нибудь.
Виктор. Ничего я не буду делать.
Богусь. Ничего?
Виктор. Да, ничего.
Богусь. Ты что, не поможешь мне? Я в полной жопе, да еще эти мудаки поломали все материны пластинки!
Виктор (смеется). Да, уж если они решились поднять руку на пластинки Кшиштофа Кравчика, ситуация, действительно, серьезная.
Богусь. Не смешно. Мать начала собирать их, когда техникум заканчивала. Кравчик — смысл ее жизни.
Виктор. Прости, это и впрямь грустно.
Богусь. Но не только у них на меня зуб. У нашего ксендза тоже.
Виктор. По той же причине?
Богусь. Я его «полонез» превратил в кучу металлолома.
Виктор. Господи, ну и как я могу тебе помочь? Ограбить банк? (Богусь молчит.) У тебя хоть сколько-нибудь денег есть?
Богусь. Я же говорю, что нет.
Виктор. И даже мелочи нет? Поищи в карманах. Мне надо выпить.
Богусь. А, ты об этом… Есть немного. (Пауза.) Я пару недель торговал «травой» у школы. Немного собрал. Я на них себе наколку сделал, и еще чуть-чуть осталось. Но я больше не хочу продавать «траву». Вообще. Хочу заняться чем-то настоящим.
Виктор. Мне кажется, дерьмо, в которое ты вляпался, самое что ни на есть настоящее.
Богусь. Да я не об этом. Я хочу правды. Хочу, чтобы ты помог мне ее найти.
Виктор. Вернись в костел.
Богусь. Нет смысла. Я пять лет был служкой, пять лет проповеди слушал. Наизусть их выучил. Все пустые.
Виктор. Почему я?
Богусь. Ты — мой учитель. Ты знаешь ответы на все вопросы.
Виктор (смеется). Бля, мне сегодня нужно выпить. Дай денег. (С шумом отхлебывает большой глоток чая.)
Богусь. Покажи мне правду.
Виктор. Правды захотелось? А ты посмотри вокруг — увидишь, как живут люди в этом районе, как живете вы с матерью. Не хочешь быть пассивным — а что ты делаешь? Через пару лет станешь уголовником, и тебя загребут.
Богусь. Так что мне делать?
Виктор. Понять, кто ты есть.
Богусь. Я знаю, кто я.
Виктор. Да? А по-моему ты только играешь роль, которую тебе дали. И играешь так же плохо, как эти клоуны в телевизоре, которых так ненавидишь.
Богусь. Хрена два, я борюсь.
Виктор. А-а. А я думал, просто шатаешься по району и гробишь чужие машины.
Богусь. Мне это помогает.
Виктор. Кончай по ушам мне ездить. Я знаю, ты не уголовник. Притормози, расслабься, угомонись. Попробуй покопаться в себе, в своем нутре. Разберись, кто ты, чего хочешь, что собираешься делать.
Богусь. Откуда я это узнаю.
Виктор. Из книг. В книгах есть ответы на все вопросы.
Богусь. А комиксов не хватит? Или журналов с поревом?
Виктор. Когда поймешь, кто ты, кто ты на самом деле и чего хочешь, найдутся и люди, такие же, как ты, узнаешь, сколько таких было в прошлом, что они делали и что из этого вышло. Это бесценное знание. Ну? Ты по-прежнему считаешь меня своим учителем? (Жадно допивает чай, трёт виски и затылок.)
Богусь роется в карманах, достает и кладет на столе горсть монет и несколько купюр. Виктор ловким движением алкоголика сгребает деньги со стола, идет в коридор и надевает плащ. Богусь не двигается с места.