«Кубана» — это кафана для старпёров. Для чефурских, ясное дело. Там такие рожи встречаются, что мы иногда туда ходим чисто посмотреть. И байки послушать. Радован туда почти не наведывается, так, редко, выпить кофе вместе с Трипковичем и Сушичем. Эти двое там в дартс играют. От одного этого ржать без остановки будешь. Столетние чефуры в дартс играют! Э, мать вашу с вашим дартсом, умереть можно! В этой кафане только игрового автомата флиппер не хватает вместе с Покер-слотом. Музыку крутят специальную, для стариков. Шабан Шаулич, Мирослав Илич да Халид Бешлич и все такое. Ну ладно, иногда еще какую-нибудь Драгану Миркович врубят. И официантка там у них такая, самая что ни на есть типичная: сороковник, блондинка, с большими сиськами, в тигровой кофточке в обтяжку — весь жир на животе виден. И все к ней, понятное дело, лезут, а она к ним. Накурено так, что хоть топор вешай.

В «Кубане» батя Деяна иногда на целый день зависает. Он, да еще Менсур, да Йоже с Франей, иногда еще батя Ади, Мирсад, когда из Австрии приезжает. И вот они мусолят какие-то темы, — не знаю, о чем они могут столько времени разговаривать, как еще не обрыдли друг другу? Да еще налижутся каждый вечер, ну, реально, каждый вечер. А потом прутся оттуда, шатаются среди многоэтажек и орут что-то. Если бы Радован такие финты выделывал, я бы стопудово из дома свалил. Мне было бы так стыдно, что я б из квартиры не высовывался. Деян же все это как-то терпит. Он еще прикалывается и делает вид, что ему смешно. И типа самый большой прикол — когда Соня посылает его в «Кубану», чтоб притащил Дуле домой. Соня к концу месяца деньги считает, и если выясняется, что Агент ноль-ноль-три лимит превысил и семейный бюджет типа в опасности, вот тогда она и посылает Деяна за Дуле, и на пару дней его под домашний арест. Только фигня все это!

Обычно я хожу с Деяном в «Кубану» — ну, чтоб ему помочь, если вдруг Дуле перебрал, дотащить его до дома. Ацо как-то раз сходил с ним да поцапался там с Менсуром, теперь его не заставишь, а Ади слишком дохлый для такого дела. Меня, конечно, в этом больше всего достают уламывания всякие, уговоры и прочая хрень.

— Эй, кто пришел, спортисты!

— Давайте выпейте сок какой-нибудь. Алло! Майя! Принеси какой-нибудь сок, колу, чего-нибудь для наших пацанов!

— Да принеси ты им, чего ты их спрашиваешь! Две колы! Неси!

— Айдэ съедитэ!

С ходу его не вытащишь, хотя Деян каждый раз старается увести Дуле сразу же, но тут обязательно начинает подсирать Менсур.

— Как дела, парни? Трахаетесь, а? Эти молодухи сегодня… О-о-о-о… Голыми по улице ходят, только и смотрят, где бы кто их поимел! Разве не так, а, Йоже? Ёлки-моталки. Знали б вы, как их Йоже дрючит!

А Йоже тот даже пошевелиться не может. Даже слова произнести. Он в последний раз трахался в году так восемьдесят третьем.

— Дэё, оставь папу в покое. Нэ гриеши душу! Грех человека из-за стола поднимать!

— Одну вещь обещайте мне, пацаны! Что не станете наркоманами. Эти наркоманы! Я их вижу у нас в подъезде, они там на лестничной площадке колются этими своими иглами. Таких надо под зад! И через окно!

И вот тусишь с этими алкашами, а бедняга Деян дергает Дуле за рукав, просит, чтоб тот встал, — и так раз сто. Я каждый раз вспоминаю: когда был маленьким, Радован брал меня с собой на спорт, и потом я плелся с ним и его корешами на пиво, и уже после их первого стакана, когда я уже допил свою колу, мне становилось скучно, и я начинал дергать его за рукав и канючить: «Идэмо кучи, mama, ну, пожалуйста, я хочу домой», — а он весь вечер от меня отпихивался: «Эво, щас пойдем, вот только попием до края». И, главное, не успевал он опрокинуть один стакан, а на столе уже следующий — и так без конца. Вот и сейчас, смотрю я на Деяна, и он мне кажется таким же, как я тогда: маленьким, несчастным шестилетним ребенком, — и мне так его жалко становится, когда он вот так Дуле за рукав дергает. А Дуле еще порцию выпивки заказывает.