Ади заполучил ключи от машины, чтоб типа отогнать ее на парковку, но это только пред лог сделать кружок по городу. А Мирсад пока быстренько трахнет Самиру. Чтоб она его потом оставила в покое.

Мерин Мирсада вечно воняет этими грёбаными елочками. У этого дебила восемь елочек в салоне, — от одной-то столько вони, что задохнуться можно. А еще у этого чефура в машине кассетник. В мерсе — кассетник! Где вы такое видели? А все потому, что у Мирсада куча каких-то допотопных кассет Лепы Брены и Драганы Миркович, и он не хочет покупать CD-плеер: он ведь тогда их уже не послушает. А то, что всех красоток Брен можно за полчаса скачать из Интернета, он не втыкает. Откуда Мирсаду знать, что такое Интернет. Он до сих пор думает, что кассеты — это круто. Перемотка и все такое.

Каждый раз, когда Ади ключи от машины получит, мы набиваемся внутрь и врубаем музыку на полную катушку. Сперва прокатимся по Фужинам, посигналим — а потом в город. Полный расколбас! Разговаривать по-любому не можем, все ведь трясется, и музыка орет так, что одна трескотня и дым коромыслом. Но зато прикольно смотреть, как народ вокруг таращится, когда ты, не торопясь так, проезжаешь мимо и самые убойные чефурские хиты на полную врубаешь!

— Я врубаю бас в своей машине мерседас!

Всех сильней, мы всех сильней! Цыгане мы, цыгане! Есть что-то кайфовое, когда вот так врубаешь музыку и едешь медленно на тачке с опущенными стеклами… А самый большой кайф — смотреть, как народ вокруг офигевает. Ясно же: они б с удовольствием накостыляли нам и заслали обратно в Боснию, — а ты нарочно едешь десять километров в час, и Миле Китич орет, чтоб все слышали.

«Цыганка-блондинка! Цыганка-блондинка! Весь город меня знает из-за тебя, сколько горя ты мне причинила! Цыганка-блондинка! Цыганка-блондинка!»

Что надо? Мать вашу! Что уставился? В лобешник захотел? И никто нам ничего не сделает! Сидим такие, крутые чефуры, — нравится вам это или нет. Когда ты в тачке, не нужно париться, что о тебе, о чефуре, народ думает. Едешь — и насрать тебе на всех! Они ж не знают, кто ты, где живешь, как твоя фамилия, ничего не знают. Чёт непонятно, да? Ща остановимся, кренделей отвесим — сразу поймешь! Вот так-то. И не стыдно тебе, и страха нет, что сейчас тебе кто-то там что-то вякнет, — да еще и поприкалываться можно! Едешь себе по центру Любляны через площадь Прешерна и спрашиваешь народ, как проехать на Прешерна. Или если вдруг попадется какая-нибудь баба — реально жиртрест, — мы ей:

— Тё-о-о-о-тя-я-я! Чё ты такая жирная? Беременная, что ли?

— Де-э-э-э-ушка! Во, блин, красивая какая! Пойдем, я тебе бурек куплю! Могу и сосиской угостить!

Или еще:

— Пидор! Эй ты, гомосятина! Хочешь хрен в задницу?

И едешь себе дальше. А народ глаза закатывает. И полным идиотом себя не чувствуешь, как бывает, когда тебя спрашивают: Джорджич с мягким или твердым «ч» пишется? Или откуда твои родители, или когда тебе училка по словенскому перед целым классом выдает, что ты в сочинении употребляешь хорватизмы. Какие еще хорватизмы, поцелуй Чиро Блажевича в зад! Боснизмы, а не хорватизмы.

Нет, тут всё по-другому! Едешь себе не спеша по городу и крутишь наши песенки народные. Мать вашу! Все вы, кто на нас смотрит как на зверье, которое из зоопарка сбежало, и глаза закатывает, — вы думаете, наверно: почему мы их всех не вычеркнули, а только восемнадцать тысяч? Вот для вас мы и врубаем эти наши хиты на полную, катаемся по городу и действуем вам на нервы. Любуйтесь, любуйтесь, таких красавцев, как мы, еще долго не увидите, мать вашу в задницу!..

«Ты из железобетона счастья вынимаешь арматуру, дорогая, никто не будет так, как я, любить твою натуру».

Самый жесткий у нас Деян. У него мать словенка, и он круче всех выступает: в окно высунется и горланит чефурские хиты. Ацо переключает музыку и меняет Мирсадовы кассеты, Ади крутит себе баранку, локоть в окно выставил, — а я подкалываю народ:

— Уважаемая, мы тут зебру потеряли, знаете, африканскую такую, в полосках. Вы ее случайно не видели? Мимо не проходила? Как это не видели! А вы вообще знаете, что такое зебра?

Самая крутая развлекуха. Катишь себе на мерсе и прикалываешься. Вот это жизнь, а не какие-нибудь там горные лыжи, бадминтоны, сауны, боулинги — всякая словенская деревенская чухня… Да еще Нуши Деренды там и Саши Лендеро…

«Друг Джемо, я еду в Сан-Ремо, посторожи мне красавицу Фату, пока допою я сонату».

Полный кайф!