Большое путешествие: Неиспанская провинция

Каталония держится особняком от остальной Испании. Здесь говорят на своем, каталанском, языке. Здесь не танцуют фламенко, предпочитая сардану — групповой танец, похожий на греческий сиртаки. Здесь не любят корриду. И больше всего раздражаются, когда Каталонию называют Испанией. Стремление к независимости и превосходству у каталонцев в крови. А корни подобного к себе отношения уходят в глубь веков — во времена Великой Римской империи.

Современная Испания состоит из нескольких провинций, каждая из которых отличается совершенно особым характером и темпераментом. Отношения между ними достаточно ровные, если не считать того, что каждая всячески старается подчеркнуть свою независимость и индивидуальность. И выражается это не только в традициях, но и в народном фольклоре.

Испанцы вообще любят анекдоты, но особенно те, что касаются представителей других провинций. Житель Валенсии, к примеру, будет с упоением посмеиваться над кастильцем, тот в свою очередь — над андалузцем, и единственное, что их может объединить, — это анекдот про каталонца. Например, такой: «Если в бокал с вином залетела муха, то кастилец попросит заменить бокал, арагонец выпьет вино вместе в мухой, а каталонец вытащит муху и заставит ее выплюнуть в бокал то вино, которое она успела проглотить».

Вообще, каталонец для большинства жителей Испании — имя нарицательное. Каталонцев считают гордыми, нетерпимыми к соседям, жадными и карикатурно независимыми. Вероятно, доля истины в этом есть, что, впрочем, никак не умаляет присущих каталонцам достоинств.

Третий век до нашей эры был для Каталонии великим и трагическим одновременно. Эта часть иберийского полуострова стала главной ареной борьбы между карфагенянами и римлянами за господство над Средиземноморьем. Первый этап войны был триумфальным для карфагенян — они неумолимо двигались вперед, сокрушая на своем пути все. Во главе их армии стоял великий Ганнибал. Его главной задачей было взятие Рима. И надо сказать, основания для подобных амбиций у полководца были. Войско Ганнибала уже преодолело Пиренеи и шагнуло за Альпы. Казалось, ничто не могло его остановить.

Однако легионы Публия Корнелия Сципиона, преградив карфагенянам путь и круто изменив ход войны, начали завоевывать территории противника одну за другой. И в конце концов взяли верх над войсками Ганнибала.

Среди прочих трофеев Сципион получил Таракко (современная Таррагона) — жалкую деревеньку, единственным достоинством которой было удачное географическое расположение, где находился лагерь карфагенян.

Миновав Таракко, армия Сципиона двинулась дальше — в глубь иберийского полуострова. Но зимой 218/17 года до нашей эры Сципиону пришлось вновь вернуться в Таракко, чтобы подтвердить на него права Рима. Произошедшая там битва завершилась окончательной победой римлян. С этого времени деревушка начала быстро расти, превратившись вскоре в центр римской провинции на иберийском полуострове.

Таррагона

Пунические войны за господство над Средиземноморьем закончились полной победой римлян, после чего Великая империя шесть веков господствовала на завоеванных землях. Римляне утвердили здесь свои язык, законы, культуру, религию. Но окончательного мира Иберии это не принесло. Распри начались внутри самой империи, и яблоком раздора стала власть.

Территория нынешней Каталонии в то время была разделена между римскими наместниками, каждый из которых имел свои воззрения на будущее империи, а некоторые даже стремились властвовать над Римом. Область Таракко поддерживала Гая Юлия Цезаря, а провинция Лерида отдавала предпочтение Гнею Помпею. Спор между претендентами на власть вылился в кровавую войну. Победителем в ней стал Цезарь. Став во главе римского государства, он учредил Союз испанских городов, вошедший в Римскую империю в статусе колоний. Центром Союза стал Таракко.

Но слава, которую принес городу Цезарь, повлекла за собой и тяготы. Найденные много позже документы свидетельствуют о невероятно высоких налогах, которые вынуждены были платить Риму жители провинции. Неудивительно, что современная Таррагона гораздо более чтит не Цезаря, а его преемника — внучатого племянника Октавиана, ставшего в 27 г. до н. э. императором Августом. Именно он снизил налоги до минимума и сделавшего Таракко неофициальной столицей Римской империи. Дело в том, что в одном из походов Август задержался в городе и прожил там целых два года. В это время здесь собирались послы со всего мира и решались вопросы государственной важности.

По прошествии нескольких десятков лет — в 61 году нашей эры — в Римской империи снова стало неспокойно, а поводом опять стала борьба за власть. И в эту борьбу волею судеб оказался втянутым Таракко.

Губернатор города Сервиус Сульпициус Гальба возглавил оппозицию политике тогдашнего императора Нерона. Такое мог себе позволить только очень крупный политик. Впрочем, в те времена иберийский полуостров в иерархии территорий Римской империи можно было бы сравнить со статусом Украины в составе Российской империи.

Так или иначе, но в 68 году Гальба стал императором. Его правление длилось недолго — всего 7 месяцев, — и ныне считается случайным промежуточным звеном между двумя основными правящими династиями Римской империи — Клавдиев и Флавиев.

Шли века. Рим по-прежнему продолжал владычествовать над Иберией. Но и этому суждено было закончиться... Вторгшиеся в 410 году на территорию полуострова вестготы захватили все города бывшей римской колонии. А процветающий Таракко стал стратегическим центром для новых захватчиков. И сохранял этот статус вплоть до вторжения мавров. В 713—714 годах город оказался меж двух огней, переходя от христиан к мусульманам и обратно. В ходе сражений его население сокращалось с молниеносной скоростью.

Величественные архитектурные сооружения превращалась в руины, и вскоре процветающий Таракко опять стал походить на заброшенную деревню. Возрождение города началось только в 1090 году. К тому времени остальная Каталония претерпела значительные изменения, а ее центром стала неприметная ранее Барселона.

В эпоху правления Флавиев в Таракко наряду с религиозными зданиями и бытовыми постройками появились и увеселительные заведения — Цирк, а немного позднее — Амфитеатр.

Увлекательное зрелище гонок на колесницах, проходящее на арене Цирка, собирало в Таракко множество людей из всей Римской колонии. А чтобы город мог уместить всех желающих, спешно возводились многочисленные гостиницы. Гонки, как правило, приуроченные к праздникам или другим торжественным событиям, представляли собой командные состязания. Каждая команда имела свой цвет: синий, красный, белый и так далее. Существовало также два варианта колесниц: с упряжью из четырех и двух лошадей. Особого мастерства требовало, конечно же, управление квадригой.

Найденная при раскопках могильная плита донесла до наших дней имя одного из возниц-гонщиков. Его звали Фускус, и выступал он за команду синих. Кроме этих скупых слов на плите было начертано: «Он обрел славу благодаря умению управлять четверкой лошадей».

Более позднее появление Амфитеатра внесло в жизнь жителей Таракко новые, еще более острые ощущения. Бои гладиаторов быстро обрели своих поклонников, многие из которых еще недавно восседали на трибунах Цирка. Кровавое зрелище щекотало нервы и придавало жизни особый вкус.

Много позже, во времена гонений на христиан, городской Амфитеатр стал сценой для не менее кровавого действа, но уже другого характера. 21 января 259 года на арену вывели трех человек: Священника

Фруктуса и двух дьяконов — Авгуруса и Евлогиуса. Их истязали до тех пор, пока несчастные не умерли. Они были первыми мучениками города.

Барселона

История Барселоны началась в те времена, когда отец Ганнибала, легендарный карфагенянин Гамилькар Барка, основал у подножия холма Манжуик небольшое поселение. Местные жители окрестили свою деревню Барсино — в честь основателя. Приход римлян в Иберию далеко не сразу затронул этот небольшой уголок. Более того, объявившись в этих краях в конце I века до нашей эры, римляне решили основать город чуть дальше, у подножия другой горы — Табер. Так возникла римская колония «Юлия Августа Фавенция Патерна Барсино».

Римское владычество не принесло Барселоне каких-либо кардинальных изменений. Город оставался тихим и неприметным вплоть до прихода вестготов. Новые завоеватели переименовали Барсино в Барсинову (именно это название сохранилось до наших дней, изменилось лишь произношение слова), а позднее сделали столицей своих оккупированных территорий. Этот титул город носил с 531 по 554 год, пока столицу не перенесли в Толедо.

В 716 году город захватили арабы и держали его в своих руках чуть меньше ста лет. Избавление принесло войско франков, ведомое Людовиком I Благочестивым. Теперь город попал в руки франков, превратившись в испанскую марку Франкской империи.

А тем временем большая часть Иберии все еще находилась под властью арабов. Франки продолжили борьбу за веру и земли. Следующий поход возглавил один из сыновей Людовика I, Карл по прозвищу Лысый. В этом походе среди прочих храбрецов отличился будущий национальный герой Каталонии Гифред эль Пилос. Согласно легенде, Гифред, самоотверженно сражавшийся против мусульман, получил серьезное ранение, но не выпустил оружия из рук, за что снискал особое уважение французского короля. После победы над маврами Карл Лысый даровал Гифреду титул графа и Барселону. Там же на поле боя родился флаг города — золотой щит с четырьмя вертикальными полосами красного цвета. По одной из существующих версий — их начертал Карл Лысый, макнув руку в кровь отважного воина. По другой — это след от пальцев самого Гифреда, сжимавшего окровавленной рукой щит до конца сражения. Но так или иначе, после этого события с 878 года Барселона стала графским городом, а после того как в 988 году король Людовик V отказался поддержать каталонцев в борьбе с маврами, графы Барселоны решительно заявили о своей независимости.

В период средневековья границы Каталонии существенно расширялись благодаря военным авантюрам и выгодным бракам. Граф Барселоны Рамон Беренгер III отвоевал у мавров Майорку, Ибицу и Таракко. В 1137 году Рамон Беренгер IV, получивший титул графа Барселоны после смерти Беренгера III, выгодно женился на Петролине Арагонской, взяв в приданое Прованс и создав Каталоно-Арагонское королевство, ставшее вскоре самым могущественным и обширным не только на иберийском полуострове, но и во всей Европе.

Первым его королем стал Альфонсо II — сын графа Рамона Беренгера IV. Его правление считается золотым веком Барселоны. Во владения королевства вошли Сицилия, Корсика, Сардиния, Неаполь, Руссийон и на какое-то время — Греция. В XIII веке Барселона становится крупнейшим городом иберийского полуострова и первым по значимости портом на Средиземном море. В городе появлялись новые соборы и дворцы, укреплялись фортификационные сооружения, он становился центром науки и культуры.

Огромную роль в истории полуострова, да и всего человечества в целом, сыграл брак Фердинанда II и Изабеллы Кастильской. Этот союз привел не только к расширению территорий за счет наследства супруги. Именно из Барселоны после аудиенции у королевы Изабеллы отправился в свое знаменитое путешествие Христофор Колумб.

В XVI веке наступил Золотой век Испании. В 1561 году столицей королевства стал Мадрид. Это ли задело каталонцев, надеявшихся, что столица их графства станет первым городом государства, или были какие-то иные причины, но в итоге Барселона объявила себя союзницей Франции. Последствия не заставили себя ждать. В 1652 году она была захвачена и разрушена мадридскими войсками. Не прошло и 30 лет, как Барселона подверглась следующему нападению. Однако каталонцы не унимались. Заключив в 1705-м союз с Англией и Генуей, Каталония начала войну против Мадрида. Закончилось это печально. Союзники куда-то исчезли, и мадридские войска беспрепятственно осадили Барселону. 13 долгих месяцев длилась осада. После заключения мира город стоял в руинах, а оставшиеся в живых жители больше походили на призраков.

Однако с тех пор 11 сентября 1714 года считается в Каталонии праздником. Да, Барселона пала, но национальный дух и самосознание каталонцев никуда не исчезли.

Жирона

Среди наиболее значимых городов Каталонии нельзя не упомянуть Жирону. Ведь, как здесь говорят, это «последний мост в Африку» или «первый бульвар Европы». Стратегическое расположение Жироны — она была построена на Виа Августа («Дороге Августа») — определило ее дальнейшую судьбу. Сначала построенная римлянами крепость называлась Герунда. Они возвели ее очень быстро в 75—76 годах нашей эры. Такие темпы были продиктованы военной необходимостью. В IV веке римляне признали христианство, и это не могло не сказаться на судьбе и облике нового города-крепости. Жирона росла не так быстро, как Таррагона или Барселона. Ее расположение, если и было важным, так только с военной точки зрения. Но никто из великих не стремился сделать ее своим форпостом.

В 711 году Герунду захватили вестготы, но продержались здесь не более полувека, будучи изганы воинственными маврами. Жирону по просьбе жителей освободил все тот же Карл Лысый, сразу после этого провозгласивший Жирону графством. Оно стало центром для подготовки походов в глубь занятой арабами Испании.

В 1348 году на Жирону, как и на многие другие города Испании, обрушилась беда, именовавшаяся в те времена «черной смертью». Страшная эпидемия чумы косила людей сотнями, но вопреки всему город все-таки выжил.

К началу XVI века Жирона вновь расцвела, став вторым после Барселоны городом Каталонии. Но, как известно, ничто хорошее не может пройти безнаказанно. Благополучная Жирона стала предметом вожделений Франции. Осады следовали с завидной регулярностью, каждые десять лет, например, в 1684-м и 1694-м, в результате чего город на четыре года оказался во власти французской короны. Новая осада последовала в 1705 году, еще одна — в 1711-м. Потрясения обрушивались на Жирону одно за другим, и едва город успевал подняться из руин, как его вновь обращали в прах.

В конце XVIII века она оказалась перекрестком на пути противоборства испанской короны и Французской республики. Во время войны 1793 года Жирона, по словам очевидцев, превратилась в одно сплошное поле битвы. Не успев перевести дыхание, ее жители оказались нос к носу с войсками Наполеона. И вновь последовали многочисленные осады — к 1809-му в Жироне осталось не более 4 500 жителей. Однако, раскатав город как кусок теста, Наполеон неожиданно решил, что тот как нельзя лучше подходит для столицы округа Тер. А статус столицы, пусть даже окружной, дарил надежды на возрождение.

В 1833-м Жирону опять провозгласили столицей, но теперь уже не французского, а испанского округа, который так и назывался — Жирона. С этого времени дела города пошли на лад. Стали появляться промышленные предприятия и уникальные по тем временам технологии. Так, в 1857 году здесь была построена фабрика, на которой производилось электрооборудование для многих городов Испании. В самой Жироне первая улица, освещенная электричеством, а не газом, появилась в 1886 году.

Несмотря на бесчисленные войны и осады, в Жироне как нигде в мире хорошо сохранились стены, возведенные еще римлянами. Жители города не только не разбирали их, но даже местами надстраивали — постоянная угроза нападений волей-неволей диктовала такой архитектурный стиль.

XIX век и начало XX открыли в истории Каталонии новые страницы, но они уже затрагивали всю Испанию в целом, а не отдельные провинции и города. Но Каталония и по сей день остается особой частью Испании — гордой и независимой.

Елена Шмелева | Фото Андрея Семашко

 

Мегаполис: Город-Феникс

Несмотря на свой достаточно почтенный возраст, Токио — город новый. Землетрясения, пожары и войны несколько раз уничтожали его дотла, и тем не менее он каждый раз возрождался в былом великолепии, в деталях копируя все свои прежние достоинства и недостатки. Родившись заново и в последний раз после второй мировой войны, Токио стал в конце ХХ века бесспорным символом города будущего и вместе с тем средоточием всех проблем, с которыми так или иначе придется столкнуться всем крупным городам в новой эре.

С самого своего появления на свет в качестве столицы Токио рос не по дням, а по часам, оставляя далеко позади все другие города. Когда японские князья погрязли в междоусобных войнах, император утратил свою власть и реальными и полноправными правителями страны стали военачальники-сёгуны, будущая столица технократического мира была простой рыбацкой деревней. Одержав очередную и решающую победу, военный правитель Тоётоми Хидэёси (в тексте использована японская система написания собственных имен: на первом месте фамилия, а затем имя. — Прим. авт.) отдал приказ своему приближенному — особо удачливому генералу Токугаве Иэясу отправиться в восточную провинцию Канто, где ему вменялось в обязанность приглядывать за особо несговорчивыми местными феодалами — даймё, явно стремящимися создать коалицию против движения объединения страны под властью одного человека. Главной причиной этого решения было, безусловно, желание сёгуна обезопасить себя от возможных попыток самого Токугавы силой занять его пост.

В 1590 году деревня, в которую прибыл Токугава, представляла собой жалкое зрелище сплошного запустения, что было характерным для средневековой провинции. Замок, построенный местным феодалом Оотой Доканом еще в 1456 году, был полуразрушен, его стены, утопающие в болоте, поросли мхом. Но для Токугавы это было только на руку: он считал, что роскошь столицы страны — императорского Киото — может расслабить его воинов и вассалов, а потому переезд в провинцию дал стимул поддержанию в армии боевого спартанского духа. По приказу генерала Тотугавы за короткий срок был перестроен замок, а также, что немаловажно, налажены отношения с местным населением посредством раздачи щедрых рисовых пайков. Все это привело к тому, что новый город в ближайшем времени стал таким, каким его хотели видеть. Назван он был Эдо, что в переводе с японского означало «дверь от реки». Постройка нового порта позволила существенно сократить сроки доставки товаров по морю из Осаки, главной торговой столицы того времени. Помимо всего прочего, были осушены болота, построены дороги и мосты. Гораздо больше времени — почти 40 лет — заняли работы по устройству сердца города — замка. Ведь для этого потребовалось срыть целый холм и засыпать часть Эдосского залива.

В то время, когда Токугава Иэясу строил цитадель своей будущей власти на востоке, Тоётоми Хидэёси предпринял неудачную попытку по завоеванию Кореи. Большая часть армии была потеряна, а сам Тоётоми вскоре умер. После победы над Хидэёси (сыном почившего Тоётоми Хидэёси, единственным конкурентом на пути Токугавы к посту сёгуна) процесс создания тоталитарного государства был практически завершен. В 1603 году новым полноправным сёгуном стал бывший генерал Токугава, получивший это назначение от самого императора Го Ёдзея. Его предшественники хоть и правили страной, но не носили титула «сёгун» официально. С новым правителем и столица «переехала» в Эдо. После вступления во власть Токугавы Иэясу титул «сёгун» стал наследственным. Когда же ему подчинялось уже практически все, клан Токугава сделал еще один последний шаг, приведший его к полному господству в стране. В 1612 году Иэясу запретил распространившееся христианство. А по прошествии еще 28 лет, в 1639 году, его внук, Иэмицу, издал указ, по которому всем иностранцам было предписано покинуть страну, а находившимся за границей японцам под страхом смертной казни запрещалось возвращаться на родину.

Так начался период едва ли не полной изоляции страны, продлившийся более двух столетий. За это время Япония достаточно серьезно отстала от всего мира, прежде всего в научно-техническом отношении, но отсутствие войн, впервые воцарившееся за многие годы, позволило стране достичь вершин культурного совершенства.

Существенные инвестиции в развитие близлежащих поселений притягивали в Эдо ремесленников и вольнонаемных со всей страны, что позволило бывшей маленькой деревушке превратиться в быстрорастущий призамковый город. На этой волне в Эдо в поисках лучшей доли приезжало множество крестьян, образовавших целые несанкционированные властями поселения, число жителей в которых доходило до 200 000 человек.

В целях регулирования возросшего городского населения и как следствие предотвращения голодных бунтов власти издавали указы, предписывавшие бедноте немедленно покинуть пределы города и вернуться в свои деревни. Но помогало это крайне мало: на протяжении последующих нескольких десятков лет, вплоть до 1830 года, в Эдо и его окрестностях то и дело вспыхивали мятежи поселенцев.

В 1868 году власть в стране снова перешла к императору, однако Эдо отнюдь не потерял своей значимости. Напротив, переменив название на Токио — «восточная столица», новый император Муцухито перенес в нее свой двор, поставив тем самым город в авангард начавшихся в стране кардинальных перемен. Новые технологии, архитектура, одежда и даже мебель символизировали вступление отсталой по тем временам Японии в новый мир, в котором она достаточно быстро заняла достойное место.

В Японии есть поговорка: «Дзисин, кадзи, оядзи». «Землетрясения, пожары и отец — самые страшные наказания». Если говорить о землетрясениях, то так как Япония расположена на стыке Азиатского и Тихоокеанского тектонических пластов, то их трения частенько приводят к различного рода подземным толчкам. Из страха перед большими жертвами до середины 60-х годов строительство построек выше 30 метров вообще было запрещено законом. Ведь только за один год Японские острова сотрясают тысячи мелких толчков, а иногда случаются чудовищной силы землетрясения с катастрофическими последствиями.

Одно из таких бедствий произошло 1—2 сентября 1923 года. Тогда была стерта с лица земли не только столица страны Токио, но и десять близлежащих городов, включая Ёкогаму и Ёкосуку, остались лежать в руинах. Погибших было около 175 тысяч, без вести пропавших — 542 тысячи, а всего от буйства стихии пострадало свыше 4 миллионов человек. Материальные убытки составили сумму, равную двум годовым бюджетам Японии того времени. Последнее подобное землетрясение произошло в Кобэ 17 января 1995 года, тогда погибло более 5 000 человек, а город был просто уничтожен.

С пожарами тоже все вполне объяснимо. Большинство горожан Токио жили в хижинах, представлявших собой легкий деревянный каркас, обтянутый рисовой бумагой, который при неаккуратном обращении с огнем в одночасье превращался в факел. Передаваясь по цепочке, огонь уничтожал огромные территории. Только в период с 1800 по 1866 год произошло 20 больших пожаров, в результате которых Эдо сгорал несколько раз. В огне пожара 1657 года погибло 108 000 человек, в 1772-м поджог совершил взломщик, пытавшийся замести следы кражи. Большая часть города сгорела. В 1806 году выгорел весь район, где жили самураи — военное дворянское сословие.

Последний раз Токио практически погиб в огне второй мировой войны. В ночь с 9 на 10 марта 1945 года триста тяжелых американских бомбардировщиков «В-29» уничтожили город. В огне погибло 150 тысяч, ранено было 284 тысячи человек. Более миллиона жителей лишились крова.

Но не прошло и 20 лет и уже к Олимпиаде-64 город готов был принять многочисленных гостей. По миру разлетались открытки со сверхсовременными зданиями спортивных комплексов, телевизионной башней, ставшей символом Токио, широкими проспектами и монорельсовыми дорогами. Почему Токио каждый раз возрождался? Причина, вероятно, кроется в особенностях национального характера. Необыкновенное упорство в достижении поставленной цели превратило японцев в нацию потенциальных везунчиков. И все же далеко не на одном изменчивом везении покоится процветание Японии. Есть еще одно немаловажное обстоятельство — в японском языке существует множество оборотов, выражающих долженствование и звучащих буквально так: «нельзя не сделать», «будет плохо, если не сделаешь» и т.д. Японское чувство долга — «гири» — принимает порой очень комичные для непосвященных формы, доходя иногда до абсурда, особенно в межличностных отношениях. И все же это — данность. Тем более что в масштабах страны долг каждого японца перед своей фирмой приводит к тому, что едва ли не весь мир все чаще отдает предпочтение товарам с пометкой «Made in Japan».

В голодной, разрушенной войной Японии каждый старался выжить как мог. Но долг каждого выражался в заботе обо всех, а не только о себе одном.

Несмотря на то что Япония считается благоприятной во всех отношениях страной, в ней накопилось немало проблем, которые требуют скорейшего решения. Чрезмерная утомляемость зачастую приводит к большому числу самоубийств, а также к убийствам на бытовой почве. Повышение уровня жизни влечет за собой повышение ее средней продолжительности, а это вкупе с понижением рождаемости сдвигает демографический баланс в сторону пожилых людей. Эти и многие другие трудности Токио предстоит преодолеть.

…Японец, когда-то давным-давно любовавшийся природой и соединявший себя с ней, как бы уносился прочь от всех потрясений и пороков окружающей жизни. Спустя века он так же любуется луной, восхищается едой и думает о том, как привести свою страну к процветанию.

Сады камней не заброшены. А потому Токио будет жить, что бы ни случилось.

Расчеты японских ученых 70-х годов показали, что город в старой форме уже изжил себя и необходимо искать что-то новое, что более соответствовало бы развитию общества. Кажется, что Токио превосходно справился с поставленной задачей. Центральная часть города — это деловые центры, магазины, офисы. Жилой сектор в основном вынесен за пределы собственно Токио, в близлежащие города, которые в административном отношении входят в большой Токио. Многие служащие каждый день тратят на дорогу несколько часов. Именно для них построены отели с «сотовыми» номерами, по площади не превышающими 2 кубических метров и оборудованными кондиционером, радио, телевизором, в них предусмотрен также стеллаж со свежими газетами и журналами. Здесь можно отдохнуть и переночевать, чтобы не тратить много времени на дорогу из дому на работу и обратно.

Сейчас кажется почти невероятным тот факт, что на протяжении нескольких веков Эдо был самым густонаселенным городом планеты. Судите сами: в 1700 году население Лондона и Парижа было примерно одинаковым — около 500 тыс. человек. За последующие 100 лет оно возросло до 864 000 и 548 000 человек соответственно, в Москве и Вене в те же годы проживало по 250 000, в Берлине — 170 000. А в Эдо уже на 1693 году насчитывалось 353 588 одних только самураев, помимо этого, по подсчетам историков, людей других сословных категорий — купцов, священников и просто горожан — было примерно столько же. К середине XVIII века в Эдо проживало уже более 1 миллиона человек.

Проблема «соотношение территории — численность населения» и сейчас стоит особняком от всех других трудностей процветающего государства. Японцы, наверное, единственный народ на свете, перед которым поставлена сверхзадача: разрешить проблему перенаселенности в условиях крайне ограниченного пространства. Численность населения почти в 126 миллионов человек кажется смехотворной по сравнению с населением Китая, которое уже перевалило за 1 млрд. 200 млн., или Индии с ее миллиардом. Однако площадь японских островов составляет всего 372 тыс. км2. Это значит, что на каждый км2 приходится 331 человек, в то время как в Китае это число равняется 125. В некоторых особенно экономически важных районах (в том числе и в Токио) плотность населения превышает 600 человек на квадратный километр.

Кирилл Самурский | Фото автора

 

Люди и судьбы: Три дня Бородина

До конца XIII века земли города Можайска вместе с окрестными селами, среди которых значилось и Бородино, принадлежали Смоленскому княжеству. К Москве они «пристали» в 1303 году трудами князя Юрия Даниловича, став форпостом западных рубежей Московии. А смоленский тракт, ведущий к «первопрестольной», из века в век оставался самой неспокойной дорогой государства. Кого только не манило к стенам Москвы, причем с одной и той же целью! В 1812 году, как известно, по этой дороге пошли французы…

«Скажите, чтобы добраться до Москвы, какою лучше идти дорогой?» — разыгрывая простачка, спрашивал Наполеон русского посланника Балашова. В ответ прозвучало: «Карл XII шел через Полтаву». Это, конечно, не вразумило, хотя и посол в России Коленкур, хорошо знавший русских, также не советовал императору предпринимать прогулки по смоленскому тракту без приглашения хозяев, да еще с полной боевой выкладкой. Но, невзирая на это, Наполеон был убежден, что поход на Москву займет не более месяца. И ему верили. Слишком уж блестяще, во всяком случае, в сознании простых солдат, обстояли дела у богоподобного императора, чтобы сомневаться в очередной воинской удаче. А потому 12 июня 1812 года, когда солдаты «Великой армии», форсировав Неман, ступили на русский берег, никому из них не приходило в голову, какой жребий им уготован.

25 августа. Накануне

...Передовые полки русской армии подошли к Бородину около 10 часов утра 22 августа. Позади было почти два с половиной месяца отступления от западных границ России — с боями, кровью и потерями. Генеральная стратегия командования — сберечь армию — понимания в этой самой армии не находила.

«Что наша Россия — мать наша — скажет, что так страшимся и за что такое доброе и усердное Отечество отдаем сволочам?» — гремел Багратион, грозясь скинуть мундир. От позора. От бессилия. И не он один. Медики разводили руками, не находя объяснений повальным болезням солдат, «отличным по своему характеру от обыкновенных». Словно мор поселился в угрюмых колоннах, идущих в сторону Москвы. Но вот когда стали возле Бородина, все успокоились, ибо поняли — быть делу.

Первыми на Бородинском поле появились инженерные войска. Бородино стремительно теряло мирный вид. Население, укладывая пожитки на телеги, отправлялось кто куда. Копали рвы, делали насыпи и укрепления, рассчитанные на круговую оборону.

И хотя поле готовили к бою все три дня с вечера до рассвета, далеко не все, что было задумано, удалось сделать в полном объеме. Иные рвы оказались настолько неглубоки, что не могли защитить солдат. Шанцевого инструмента не хватало. А ополченцы, присланные на подмогу, и вовсе оказались бесполезными: их не снабдили даже лопатами.

Обеспокоенный таким положением дел, Кутузов издал приказ «об оплате за производимые работы по укреплению позиции». Из экстраординарных сумм велено было выдавать по 10 копеек медью всем, используемым на строительстве укреплений солдатам. Эту мелкую денежку находили потом в карманах убитых...

Французы появились у Бородина 24 августа. С колокольни местного храма Рождества Богородицы, где у русских находился наблюдательный пункт, было хорошо видно, как «три стальные реки текли почти в ровном между собой расстоянии. Наполеон — посередине, прямо на Бородино...»

«Впереди конницы неприятельской, еще многочисленной, грозной, блестящей, на статном крутом коне рисовался лучший наездник французской армии. По наряду его, живописно-фантастическому, узнавали в нем короля Неаполитанского», — вспоминал очевидец. Но не только маршал Мюрат, любитель эффектного антуража, — вся многоликая армия Наполеона, которую он направил по смоленскому тракту: бельгийцы, поляки, немцы, итальянцы, голландцы, португальцы, испанцы и прочая — всяк в своем мундире, являла собой впечатляюще парадное зрелище. «Две армии стали на этих полях, одна перед другой, — писал В.А. Жуковский. — В одной — Наполеон и все народы Европы, в другой — одна Россия».

25-го на рассвете Наполеон через подзорную трубу внимательно изучал расположение русских войск. Донесения разведчиков убедили его в том, что главный удар надо нанести по левому плохо укрепленному флангу. Прорвать боевой порядок, разрезать его и, оттеснив войска, уничтожить их по частям.

Довольно скоро последовало напутствие императора: «Воины! Вот сражение, которого вы столько желали. Победа зависит от вас».

Кутузов ранним утром того же дня объезжал армию на своих дрожках. Традиционного приказа по войскам не последовало. Задачу на завтра главнокомандующий объяснял без пафоса: «Каждый полк будет употреблен в дело. Вас будут сменять, как часовых, каждые два часа. Надеюсь на вас. Бог нам поможет. Отслужите молебен».

Вдоль рядов пронесли икону Смоленской Божьей Матери, спасенную из горящего города.

Кутузов, сдернув фуражку с седой головы, тяжело опустился на колени. За ним его генералы: Багратион, Барклай, Платов, братья Тучковы...

Многим вспоминалось: после молебна схлынуло психологическое напряжение. Видимо, «все перестали почитать себя земными, отбросили мирские заботы и стали как отшельники, готовые к бою насмерть... Раз обрекли себя на гибель — никто уже не думал о следующем дне».

Генерал Дмитрий Сергеевич Дохтуров сел играть в бостон. Вокруг стояли с интересом наблюдавшие за сим офицеры. Солдаты чистили оружие, точили клинки...

26 августа. День Бородина

Если даже представить, что когда-нибудь все свидетельства очевидцев, поверенные бумаге, войдут в исторический оборот, то и тогда едва ли хроника «дня Бородина» будет полной. Вряд ли мыслимо отразить грандиозную, то и дело меняющуюся картину сражения, столь длительного и столь кровопролитного.

И все-таки в общем водовороте событий выделялись два очага, два, как их называли, «действующих вулкана», на которые была сделана особая ставка командования и где битва носила беспрецедентно ожесточенный характер.

Первый из них: Багратионовы флеши — укрепления на левом фланге русской армии, принявшие на себя главный и многократный удар противника. Второй: самая высокая точка поля, курган естественного происхождения, превращенный в хорошо укрепленный бастион и мощную огневую точку, — так называемая батарея Раевского. Бои за два этих укрепления во многом определили не только весь ход Бородинского сражения, но и его итоги.

В холодных предрассветных сумерках понедельника 26 августа 120-тысячные русские полки встали под ружье.

Около 6 часов утра с французских батарей заговорила артиллерия. Русские пушки открыли ответный огонь. Эта грозная увертюра была коротка. «В пять минут, — писал участник битвы Федор Глинка, — сражение было уже в полном разгаре... Ядра визжали пролетными вихрями над головами. Гранаты лопались».

На левом фланге русской армии находилась 2-я Западная армия под командованием генерала от инфантерии князя Петра Ивановича Багратиона. Для защиты флешей он первоначально выделил 8 тысяч человек, которые и встретили первыми французов. Те же двигались плотными рядами, словно вырастая из еще нерастаявшего тумана.

При сближении примерно на сто метров врага встречал град ружейных пуль. Солдату того времени для того, чтобы приготовить ружье к бою, требовалось выполнить… 14 операций, на счет пятнадцать следовало — «Пли!» Чтобы попасть в грудь противника, целились в кивер.

После первой, хоть и отраженной, атаки стало ясно, насколько решительно настроен противник. Пехотные полки флешей готовились к отражению новой, и в 6.30 она началась. Маршал Даву торопился выполнить приказ Наполеона как можно скорее взять эти укрепления. Именно здесь он хотел прорвать оборону противника и, расчленив его, уничтожать по частям.

Поначалу Наполеону казалось, что для выполнения этой задачи вполне хватит двух пехотных дивизий. Но вторая атака, уже поддержанная артиллерией, также была отбита.

Получив это известие, Наполеон бросил на флеши 30 тысяч человек при 160 орудиях, третья по счету атака велась с двойным превосходством французов. Численный перевес помог им продвинуться вперед — часть флешей была занята. После полуторачасового боя русские кирасиры, пришедшие к 9 часам утра на помощь товарищам, заставили французов отойти на исходные позиции.

Четвертая атака началась около 10 часов утра. Ожесточение схватки нарастало, кавалерийские корпуса французов, поддерживая наступающую пехоту, с бешеным натиском устремились на флеши. Багратион нес огромные потери. На помощь ему были посланы два полка под командованием генерала Александра Тучкова. И тут наступил критический момент боя. Флеши оказались занятыми врагом. Между тем средняя из них представляла для русских особую ценность: расположенная уступом, невидимая со стороны противника, а потому необстреливаемая, она служила опорой для наших контратак. Вернуть ее было необходимо любой ценой.

Но ураганный огонь противника одну за другой замертво укладывал солдатские колонны — атаки русских захлебывались.

Тогда Тучков, схватив знамя и обернувшись к своим пехотинцам, крикнул: «Ну что же вы, ребята, трусите? Тогда я один пойду!» — и ринулся вперед. Но успел сделать только несколько шагов...

Между тем гибель любимого командира словно вернула поредевшим полкам былые силы. Атака, стоившая жизни генералу Тучкову, была отражена, а французы выбиты из флешей.

Наполеон, обескураженный тем, что русские не только держат оборону, но и постоянно атакуют, бросал на этот клочок земли дивизию за дивизией. А Багратионовы флеши, словно жернова, перемалывали их одну за другой.

Французский генерал Пеле впоследствии писал о защитниках флешей: «Посреди открытой местности и картечь нашей артиллерии, и атаки нашей кавалерии и пехоты наносили им огромные уроны. Но пока у них оставалось хоть сколько-нибудь силы, эти храбрые солдаты снова начинали свои атаки».

В 11 часов 30 минут французы начали свою очередную атаку. Фамилии генералов, брошенных на полуразрушенные уже флеши, не нуждаются в рекомендациях: Даву, Ней, Жюно, Мюрат. Их поддерживало огромное количество артиллерии — более 400 орудий, почти половина из того, что Наполеон имел при Бородине. Численный перевес был на стороне французов.

«Наши дрались как львы: это был ад, а не сражение... Стены сшибались и расшибались, и бой рукопашный кипел повсеместно. Штык и кулак работали неутомимо, иззубренные палаши ломались в куски, пули сновали по воздуху и пронизывали насквозь, — писал участник сражения. — И над этим полем смерти и крови, затянутым пеленою разноцветного дыма... ревели по стонущим окрестностям огромные батареи».

Если читать подобные описания без торопливости, даже самое вялое воображение способно вполне зримо воспроизвести эту ужасную сечу под полуденным августовским солнцем. И тогда веришь всем запечатленным очевидцами деталям: и тому, что конница не могла передвигаться из-за груд тел, громоздившихся друг на друге, и тому, что земля устала впитывать кровь, и тому, что здесь уже не было никаких различий между князьями и холопами, начальниками и рядовыми — десятки тысяч людей «один на один с бешенством отчаяния» дрались штыками, прикладами, тесаками, камнями, кулаками, дрались до последнего дыхания.

Во время этого боя осколком гранаты был смертельно ранен князь Багратион, возглавлявший контратаку русских. Весть об этом ввела защитников флешей, а затем и всю армию в настоящий шок.

И это могло кончиться катастрофой. Кутузов, понимая это, послал на замену прежнему командующему генерала Д.С. Дохтурова, того самого, который играл в бостон накануне битвы. «...В пожар и смятение левого крыла, — писал Ф. Глинка, — въехал человек на усталой лошади, в поношенном генеральском мундире, со звездами на груди, росту небольшого, но сложенный плотно, с чисто русскою физиономией, и посреди смертей и ужасов разъезжал спокойно».

Недаром Дохтурова называли «железным». Кутузов знал, кого посылает к обезглавленному, измученному войску. «Рекомендую Вам держаться до тех пор, пока от меня не воспоследует повеление к отступлению». И Дохтуров, которому было отказано в подкреплении, держался. Он сумел под непрекращающимся огнем отвести войска на выгодные позиции, не дав французам разорвать русский фронт даже при оставлении флешей.

Этот этап борьбы на Бородинском поле истребил «такое чудовищное количество отборных французских войск, что и маршалы, и Наполеон явно увидели, до какой степени невыгодно вконец положить тут же, на одном только этом участке фронта, все лучшие силы, без которых нельзя будет целесообразно использовать конечную победу, даже если и удастся ее удержать».

27 августа. После сражения

Ночной осмотр Бородинского поля произвел на Наполеона ошеломляющее впечатление. Объехав позиции русских, император увидел, что сдвинуть их с места при всех адских усилиях его армии практически не удалось. Впору было спросить самого себя: «Где моя армия, поставившая на колени Европу? Почему все случилось не так, как было задумано?» Хорошо еще, что он устоял перед искушением пустить в ход гвардию — свой последний резерв.

...Когда при Березине карета со всеми вещами и бумагами маршала Бертье попала в руки казаков, то среди разных документов был найден приказ, отданный Наполеоном поздним вечером 26-го. Вот его текст:

«Французы!

Вы разбиты! Вы позволили покрыть себя бесчестьем и позором. Только одною кровью русскою вы можете смыть это пятно! Через два дня я вновь дам сражение, еще более кровопролитное, нежели вчера. Пусть погибнут в нем трусы, я хочу командовать только храбрыми.

Наполеон».

Но это было невозможно. Пороха и пуль у солдат Наполеона оставалось всего на несколько залпов, и пополнить запасы в течение двух дней он никак не смог бы.

…Поначалу французы были настолько измотаны, что даже не преследовали русские полки, отходившие к Можайску. Печать трагизма для русских на этот отход, несомненно, накладывало то обстоятельство, что транспорт для раненых, о котором Кутузов столько раз молил градоначальника Москвы графа Ростопчина, прибыл слишком поздно. Тысячи еще живых, но искалеченных так и остались лежать на Бородинском поле.

Но уже в полдень 27-го маршал Бертье приказал авангарду Мюрата преследовать русских, остановившись в 7 — 8 верстах от Можайска. Поняв, что французы организовали погоню, Кутузов поставил перед казачьим атаманом Платовым задачу: занять позицию перед городом и удержать врага. Но Платову не удалось выполнить задание до конца. А потому из-за скорого отступления из Можайска эвакуация раненых из города была крайне затруднена. Опасение принять навязанный бой в городе заставило русскую армию быстро продолжить марш к Москве. Тяжелораненых, в особенности тех, что с ампутированными ногами, пришлось оставить в Можайске. Француз-офицер Цезарь Ложье отмечал, что «город был буквально запружен ранеными, их было до 10 000». Эта цифра фигурирует и в других документах. И.П. Липранди, настаивая на том, что раненых было все-таки меньше, отмечал: «Они почти все погибли, не только от неимения помощи, но и с голоду, которому подвергались и французы». Жуткая картина предстала перед французом — врачом Де ла Флизом. Он записал, что в поле, примыкавшем в городским садам Можайска, возвышалась пирамида трупов — до 800 тел, — собранных по распоряжению коменданта города для сожжения. «Тут были русские и французы», — утверждал он.

…Между тем Бородинское поле оставалось в том самом виде, каким застала его ночь после битвы. Только стон утих — раненые превратились в мертвых. «В этом могильном запустении лежали трупы, валялись трупы, страшными холмами громоздились трупы», — писал Ф.Глинка.

Боясь по весне вспышки эпидемии, власти решили приступить в расчистке поля. С окрестных деревень собрали крестьян, чтобы решить дело. Однако захоронить закостеневшие, сцепленные друг с другом тела не представлялось возможным. Лишь небольшую часть павших засыпали во рвах укреплений. В основном же рыли котлованы, разводили в них костры и, сгребая мертвых крюками, сжигали их в этих братских могилах. Если верить А.И. Михайловскому-Данилевскому, земля Бородинского поля приняла таким образом тела и пепел 58 521 человека. Лошадиных трупов насчитывалось 34 472.

Когда Наполеон вошел в Москву, то вместо осеннего листопада он вынужден был наблюдать огненный смерч, в котором, заблудившись в лабиринте улиц, он едва не сгорел сам. Солдаты, посылаемые за провиантом в близлежащие деревни, возвращались без оного или не возвращались вовсе. На глазах у императора армия превращалась в скопище мародеров. И что хуже всего, местность вокруг Москвы полностью контролировалась партизанами.

Наполеон чувствовал себя в мышеловке, которая вот-вот захлопнется. 23 сентября он послал главнокомандующему русских войск предложение о перемирии. Письмо заканчивалось таким пассажем: «…молю Всевышнего, чтобы Он хранил вас, князь Кутузов, под Своим священным и благим покровом». В ответ Михаил Илларионович недвусмысленно дал понять, что московскому погорельцу есть смысл просить Всевышнего о чем-либо более насущном… для себя. Перемирия же не будет. Будет война.

Наполеон не мог не понять, что эхо Бородина догонит его везде на этой земле. И Москва была тому лишним доказательством. Покинув столицу, он отступал по разоренной Смоленской дороге.

Бородинское сражение, которое Наполеон назвал «битвой гигантов», осталось в его памяти как нечто роковое, над чем его воинский гений был не властен.

Сосланный на остров Святой Елены, он возвращался памятью к своим пятидесяти баталиям и утверждал, анализируя их ход и итоги: «Самым ужасным было то, которое я дал под Москвою. Французы показали себя в нем достойными одержать победу, а русские стяжали славу быть непобедимыми».

Император французов, а за ним и его соотечественники всегда называли событие 26 августа не иначе как «битвой под Москвой». Слово «Бородино» они так и не выучили. Впрочем, на больших картах мира и нет такого названия…

ПРЕДЗНАМЕНОВАНИЕ

Во всей огромной массе людей был человек, для которого слово «Бородино» было полно особого трагического смысла. Александра Тучкова — одного из пяти братьев — генералов русской армии называли Тучковым Четвертым. Романтический красавец «со станом Аполлона», склонный скорее к научным занятиям и литературе, он тем не менее еще подростком был зачислен в артиллерию — Тучковы испокон веков носили мундир.

…В одном из московских домов, еще будучи полковником, Тучков увидел женщину, без которой вскоре не представлял своей жизни. Маргарита Ласунская, урожденная Нарышкина, измученная неудачным браком, тоже полюбила его.

Маргарита добилась развода, ее родители же категорически отказали посватавшемуся Тучкову. Только через четыре года Маргарите и Александру все-таки удалось пожениться.

Словно предчувствуя, сколь недолгим окажется их счастье, Маргарита сопровождала мужа во всех походах, переодевшись в мужской костюм. В 1811 году в дороге у Тучковых родился сын Николай.

Перед началом войны полк Тучкова, уже генерала, был расквартирован в Минской губернии. Когда они отступали к Смоленску и стало ясно, что здесь будет «дело», Александр посадил жену и сына в карету и отправил домой, в Москву.

А незадолго до этого приснился Маргарите странный сон. Она видела себя в незнакомом городе, на стенах которого, куда бы она ни бросила взгляд, появлялась сочащаяся кровью надпись: «Твой муж пал в Бородино». Маргарита в ужасе разбудила мужа. «Бородино, Бородино — где это?» Чтобы успокоить жену, Александр взял карту, и с зажженной свечой в руке они тщетно искали это название. «Это, наверное, в Италии, Маргарита. А мы с тобой в России. Не волнуйся и спи...»

ОПОЛЧЕНЦЫ И СВЯЩЕННИКИ

Александр I обратился ко всем россиянам с призывом жертвовать собою «для надежнейшего охранения Отечества». В ополчение мог вступить каждый без различия сословий и занятий. Эта мера была вынужденной. Общая численность регулярных войск составляла 590 тысяч человек и была явно недостаточной для противостояния «Великой армии». В самый короткий срок численный состав народного ополчения был доведен до 420 тысяч.

…В годину наполеоновского нашествия Святейший Правительствующий Синод принял беспрецедентное постановление о разрешении семинаристам пополнить народное ополчение.

Таков был ответ на призыв императора.

В действиях против французов, и в частности в Бородинской битве, ополченцы сыграли значительную роль.В первую очередь это касалось спасения жизни раненых — именно на ополчение была возложена задача выносить их из-под огня.

И тут самопожертвования порой сугубо гражданских людей были беспредельны. Генерал М.С.Вистицкий свидетельствовал: «Они во время сражения выбегали даже вперед фронта к стрелкам и выхватывали почти из рук неприятеля своих раненых». Порой, добыв себе оружие, ополченцы сражались плечом к плечу с регулярными войсками.

Церковным приходам разрешалось снабжать добровольцев как одеждою, так и продовольствием.

Особо стоит сказать о полковых священниках, чье героическое поведение заставляло командиров хлопотать о награждении их боевыми орденами.

Они шли в бой, вооруженные только крестом, находились рядом с солдатами, вселяя в них веру в победу, причащая умирающих, хороня павших. Безоружный духовный пастырь поддерживал в них спасительную мысль, что «с крестом в сердце и с оружием в руках никакие силы человеческие их не одолееют».

БАТАРЕЯ РАЕВСКОГО

С трех часов пополудни внимание французов сосредоточилось на Курганной высоте с находящейся на ней батареей Раевского. Наполеон понимал, что, пока она не будет взята, ни о какой победе над русскими думать не приходится. Теперь все силы были брошены на этот редут, штурмовавшийся буквально безостановочно.

Когда артиллеристы генерала Костенецкого расстреляли все боеприпасы и французы окружили батарею, он возглавил рукопашный бой. Неприятеля было вдесятеро больше. Генералу — богатырю двухметрового роста — перед войной специально «по руке» выдали огромный палаш из арсенала Оружейной палаты. Но когда и это оружие разлетелось на куски, Василий Григорьевич схватил банник — палку с утолщением на конце, которой досылали ядро в дуло пушки. Размахивая им, как палицей, генерал врезался в самую гущу врага, увлекая за собой артиллеристов с тесаками. Напор был такой, что эскадрон противника повернул обратно.

За свой подвиг Костенецкий был повышен в чине, награжден Георгиевским крестом и золотой шпагой за храбрость. Удача того рукопашного боя подала ему идею заменить деревянные банники металлическими, чтобы в случае надобности применять их для оборонительных целей. Александр I, прочитав этот проект, вернул его автору с припиской на полях: «Нетрудно ввести железные банники, но где я возьму стольких Костенецких?..»

А тем временем среди разрушений, огня и дыма, где, казалось, не оставалось места ничему живому, Курган не переставал сопротивляться.

Превосходство противника было многократным. Командир пехотинцев, защищавший батарею Раевского, генерал П.Г. Лихачев, увидев, что из всей дивизии в живых остался он один, бросился на неприятельские штыки, желая разделить общую судьбу. Но французы, заметив генеральский мундир, оставили израненного Лихачева в живых, хотя на Курганной высоте ни те, ни другие в плен уже никого не брали. Лихачев выжил и даже был представлен Наполеону. Наслышанный о мужестве «достойного воина», император собственноручно попытался вернуть тому его шпагу, но генерал отказался принять оружие из его рук...

После захвата батареи французами оставшиеся в живых отошли за Курган на расстояние пушечного выстрела и встали насмерть, готовясь принять и выдержать последовавший удар неприятельской конницы. И дальше враг продвинуться не смог! Уже спускалось солнце, а в центре русской позиции все еще шли жесточайшие бои.

Но с этого момента активные действия французов стали постепенно стихать. Теперь они под огнем все еще «говоривших» с высот русских пушек отходили на исходные рубежи...

Кутузов отписал в Петербург, что «неприятель нигде не выиграл ни на шаг земли с превосходными своими силами».

Людмила Третьякова

 

Заповедники: Соль Земли

Причудливые арки Национального парка Арчес штата Юта стоят, балансируя в хрупком равновесии среди сурового ландшафта.

Их формирование началось несколько десятков миллионов лет назад, когда соленый океан многократно наступал и отступал, затопляя эту территорию. Вода испарялась, осаждая соль, и за множество веков ее накопилось сотни метров...

Слои соли покрывались песчаными и глинистыми наносами, доходящими до полутора километров толщины. Огромный вес этих пород выдавливал более эластичные кристаллы соли, образуя вздутия, разломы и поднятия. В конце юрского периода — около 135 миллионов лет назад, большая часть подвижек соли прекратилась, а наносы песка, глины и камней продолжались еще нескольких миллионов лет. Но другая могучая сила — эрозия унесла почти 1 700 метров скальных наслоений и обнажила песчаник, из которого, собственно, и состоят арки. Именуется этот песчаник Энтрада и представляет собой смесь песка разных текстур и плотностей, скрепленную натуральным цементом, в том числе и кальциево-карбонатного. Различие в крепости и количестве цемента обусловило более легкое вымывание песка в одних местах, пока в других он сопротивлялся силе воды. Сообщество микроскопических растений — лишайники, грибки и цианобактерии (сине-зеленые водоросли) — замедляло эрозию, удерживало влагу, и добавляло азот, перерабатывая его из атмосферы в бедную питательными веществами криптобиотическую почву, играя важную роль в стабилизации поверхности. Так стали образовываться арки, окна, «плавники», пьедесталы, столбы.

Климат и ландшафт парка Арчес разнообразны. Температурный режим в течение суток может колебаться до 50 градусов по Фаренгейту. Скорость ветра достигает 40 м/сек.

Зимы мягкие, но зачастую выпадает снег. Летом дни сухие и жаркие, но к вечеру становится прохладнее. В августе редкий летний грозовой дождь образует множество небольших водопадов, довольно быстро, впрочем, иссякающих. Осенью желтеющие дубы и осины достаточно долго соседствуют с еще зелеными альпийскими склонами. Бабье лето может длиться до середины ноября.

Нехватка воды делает Арчес «монолитной, суровой и неукрашенной» местностью. На долю этой территории, в основном благодаря таянию льда, приходится не более 230 мм осадков в год. Поэтому территорию парка относят к типу холодной пустыни. Растения и животные вынуждены постоянно справляться и с жарой, и с холодом, и с постоянной сухостью.

В границах парка живут 65 видов млекопитающих, 190 — птиц, 22 — рептилий, 9 — амфибий, 8 — рыб и множество насекомых. Здесь встречаются пустынные кролики, земляные белки-антилопы, сойка, ворон, золотой орел, ящерицы, койот, серая лиса, олень-мул. Поголовье большерогой овцы в начале века было истреблено, но 10 лет назад восстановлено.

Многие насекомые и амфибии приспособились к обитанию в кавернах песчаника, в которых накапливаются дождевая вода и принесенная ветром пыль.

Миллионы лет вода и ветер образовывали здесь различные наслоения. На протяжении многих эпох на этом участке Земли возникали моря, затем, высыхая под жарким солнцем, превращались в пустыни, а осадочные породы, соль и пески спрессовывались в чередующиеся слои разных цветов. После массивного геологического поднятия на северо-востоке территории нынешнего парка снег стал аккумулироваться на вершинах, и новые реки вгрызались в податливый песчаник.

Хотя большая часть скальных пород в этих местах не сильно отклонена от горизонтали, тем не менее здесь достаточно часто встречаются массивные сдвиги песчаника, лежащего на толстом слое морской соли. Во многих местах от этого образовывались трещины и сколы — синклинали и антисинклинали. Со временем скоротечные наводнения и замерзающая в трещинах вода увеличили эти образования в буром песчанике. Тонкие слои, от черного до красного цвета, покрывающие открытые скалы, состоят из песка, глины, оксидов и гидроксидов марганца и железа. Когда в смеси преобладает марганец — слои черные, а когда железо — они имеют цвет от красного до оранжевого. Промежуточные соли создают все оттенки коричневого. Своеобразными подмастерьями, «растирающими краски», являются микроорганизмы, живущие на любых скальных поверхностях и использующие для своей жизнедеятельности как органические, так и неорганические вещества. Только они способны окислять марганец и осаждать его на каменную поверхность. Компоненты скального налета микроорганизмы добывают не из скалы, а скорее, из атмосферной пыли и воды, бегущей по скалам.

Потоки черного налета часто появляются там, где вода спускается каскадами вниз. Для образования обогащенных марганцем черных подтеков требуются тысячи лет. Кислотный дождь и лишайники могут его разрушить, поэтому их не бывает на легкоразрушаемых скалах.

История освоения этих земель насчитывает более 10 000 лет. Людей влекла сюда не только охота и собирание съедобных растений, но и возможность добычи сланца, халцедона, кварца для изготовления каменных орудий — ножей, наконечников стрел, скребков. Два тысячелетия спустя на территории района Четырех Углов основали первые деревни древнеиндейские племена. Они выращивали маис, бобы, фасоль. Около 700 лет назад, на эти, уже освоенные, земли пришли племена шошонов, появились более крупные поселения. Именно они в 1776 году встретили первых европейцев — испанцев, прокладывающих здесь маршрут для своей калифорнийской миссии. Испанская тропа, соединяющая Санта-Фе и Лос-Анджелес, сохранилась до сих пор. Свидетельством этой встречи является панель петроглифов, изображающая знакомство индейцев с испанскими всадниками.

В середине XIX века европейцы пытались колонизировать Южную Юту. Первая миссия мормонов обосновалась в городе Моабе (самый большой город в юго-восточной Юте), но в июне 1855 года после конфликта с индейцами они вынуждены были покинуть эти места. Но, конечно же, не все. Остались те, кто уже успел обзавестись ранчо или фермой. Одним из них был Джон Вулф. Его выбор территории был удачен. Теперь ранчо, известное с 1898 года как Ранчо Вулфа, является центром парка Арчес.

На протяжении десятилетий Арчес устанавливался как Национальный парк. В 1920 году рудоискатель Александр Рингхоффер, путешествуя в этих местах, был потрясен дикой красотой скал и уговорил своего приятеля Фрэнка Вадлея приехать и увидеть все воочию. Вадлей же, будучи менеджером железной дороги Денвер — Рио-Гранде, сообщил об этом первому директору службы национальных парков. Стивен Мазер повлиял на решение создания здесь режима национального памятника. И в 1929 году соответствующий документ был подписан президентом Гербертом Гувером.

Президент Дуайт Эйзенхауэр уменьшил территорию парка, но решением следующего президента, Линдона Джонсона, ее размер увеличился до 295 км2, такой она сохранилась и сейчас. В 1971 году Ричард Никсон подписал последний документ, определяющий эту местность как Национальный парк Арчес.

Афанасий Маковнев | Фото автора

 

Этнос: Рожденные морем

Они принадлежали разным народам, но прекрасно понимали друг друга. Их объединяло многое: и то, что родиной их был северный предел земли, и то, что молились одним богам, и то, что говорили на одном языке. Однако прочнее всего сплачивала этих непокорных и отчаянных людей жажда лучшей доли. И была она так сильна, что без малого три столетия — с VIII по XI век — вошли в историю Старого Света как эпоха викингов. То, как они жили и чем занимались, тоже называлось викинг.

Слово «викинг» происходит от древненорвежского «викингр», что буквально переводится как «человек из фьорда». Именно в фьордах и бухтах появились их первые поселения. Эти воинственные и жестокие люди были очень религиозны и поклонялись своим божествам, совершая культовые обряды и принося им жертвы. Главным богом был Один — Отец всех Богов и Бог павших в бою, которые после смерти становились его приемными сыновьями. Викинги свято верили в загробный мир, и поэтому смерть их не страшила. Наиболее почетной считалась гибель в бою. Тогда, согласно древним легендам, их души попадали в чудесную страну Валхаллу. И иной судьбы как для себя, так и для своих сыновей викинги не желали.

Перенаселение приморских районов Скандинавии, нехватка плодородных земель, стремление к обогащению — все это неумолимо гнало викингов с родных мест. А под силу это было лишь сильным, легко переносящим лишения и неудобства воинам. Из подготовленных к сражениям викингов формировались отряды, каждый из которых состоял из нескольких сот воинов, беспрекословно повинующихся вождю клана и конунгу-князю. На протяжении всей эпохи викингов эти отряды были исключительно добровольными.

Во время сражения один из воинов обязательно нес знамя клана. Это было крайне почетной обязанностью, а знаменосцем мог стать лишь избранный — считалось, что знамя обладало чудодейственной силой, помогающей не только победить в бою, но и оставить несущего невредимым. Но когда преимущество противника становилось очевидным, основной задачей для воинов было сохранение жизни своего конунга. Для этого викинги окружали его кольцом и заслоняли щитами. Если же конунг все-таки погибал, они сражались до последней капли крови рядом с его телом.

Особым бесстрашием обладали берсерки (у скандинавов — могучий, неистовый богатырь). Они не признавали доспехов и шли напролом «словно безумные, подобно взбесившимся псам и волкам», наводя ужас на войска противников. Они умели вводить себя в эйфорическое состояние и, прорываясь сквозь передний строй врагов, наносили сокрушительные удары и бились до смерти во имя Одина. Закаленные в боях викинги, как правило, одерживали победы как на море, так и на суше, снискав себе славу непобедимых. Повсюду вооруженные до зубов отряды действовали примерно одинаково — их десант застигал города и селения врасплох.

Так было в 793 году на «святом» острове Линдисфарн у восточного побережья Шотландии, где викинги разграбили и разорили монастырь, считавшийся одним из крупнейших центров веры и местом паломничества. Такая же участь постигла вскоре еще несколько знаменитых монастырей. Нагрузив свои корабли церковным добром, пираты уходили в открытое море, где им была не страшна никакая погоня. Так же, как и проклятья всего христианского мира.

Спустя четверть века викинги собрали большие силы для нападения на Европу. Ни разрозненные островные королевства, ни ослабевшая к тому времени франкская империя Карла Великого не могли оказать им серьезного сопротивления. В 836 году они впервые разорили Лондон. Затем шесть сотен боевых кораблей обложили Гамбург, пострадавший так сильно, что епископату пришлось перебраться в Бремен. Кентербери, вторично Лондон, Кельн, Бонн — все эти европейские города были вынуждены делиться своими богатствами с викингами.

Осенью 866 года суда с двадцатью тысячами воинов пристали к берегам Британии. На землях Шотландии викинги-датчане основали свое государство Денло (в переводе — Полоса датского права). И лишь через 12 лет англосаксы вернули себе свободу.

В 885-м под натиском норманнов пал Руан, затем викинги вновь осадили Париж (до этого он уже трижды подвергался разграблению). На сей раз у его стен с 700 судов высадилось около 40 000 воинов. Получив отступные, викинги отошли в северо-западную часть страны, где многие из них обосновались навсегда.

По прошествии десятилетий разбоя незваные северные гости поняли, что доходней и проще обкладывать европейцев данью, благо те рады были откупиться. Средневековые хроники свидетельствуют: с 845 по 926 год франкские короли в тринадцать приемов выложили пиратам около 17 тонн серебра и почти 300 килограммов золота.

Тем временем викинги продвигались все дальше к югу. Их набегам подверглись Испания и Португалия. Чуть позже были разграблены несколько городов на северном побережье Африки и Балеарские острова. Язычники также высадились на западе Италии и захватили Пизу, Фьезоле и Луну.

На рубеже IX — X веков христиане нащупали-таки слабые места в боевой тактике викингов. Оказалось, что те были неспособны к длительным осадам. По приказу короля франков Карла Лысого реки стали перегораживать цепями, а в их устьях наводить укрепленные мосты, на подступах к городам копали глубокие рвы и возводили частоколы из толстенных бревен. В Англии примерно тогда же стали строить специальные крепости — бурги.

В результате набеги пиратов все чаще заканчивались для них плачевно. Развеять миф об их непобедимости удалось среди прочих и британскому королю Альфреду, выставившему против «морских драконов» более высокие суда, которые викинги не могли брать на абордаж с привычной легкостью. Тогда у южного побережья Англии было уничтожено сразу два десятка боевых норманнских кораблей. Удар, нанесенный викингам в их родной стихии, оказался настолько отрезвляющим, что после него разбой заметно пошел на убыль. Все большее их количество оставляло викинг как занятие. Они оседали на захваченной земле, строили дома, выдавали дочерей за христиан и возвращались к крестьянскому труду. В 911 году франкский король Карл III Простоватый пожаловал Руан с прилегающими землями одному из вождей северян — Роллону, удостоив его герцогского титула. Эта область Франции и теперь называется Нормандией, или Страной норманнов.

Но важнейшим поворотным моментом эпохи викингов стало принятие королем Норвегии Харальдом Синезубым христианства в 966 году. Следом за ним под нарастающим влиянием миссионеров-католиков крестились многие воины. В числе последних страниц военной летописи викингов — захват ими в 1066 году королевской власти в Англии и возведение на престол Сицилийского королевства в 1130 году норманна Рожера II. Потомок Роллона герцог Вильгельм Завоеватель переправил с континента в Альбион на 3 000 судах 30 000 воинов и 2 000 лошадей. Битва при Гастингсе закончилась его полной победой над англосаксонским монархом Гарольдом II. А новоиспеченный рыцарь христианской веры Рожер, отличившийся в крестовых походах и схватках с сарацинами, с благословения Папы Римского объединил владения викингов на Сицилии и в Южной Италии.

От набегов малочисленных пиратских отрядов до завоевания монаршей власти — в такие рамки вписывается путь воинственных северян из первобытной дикости к феодализму.

Корабли

Конечно, не снискать бы викингам их мрачной славы, не обладай они самыми лучшими по тем временам судами. Корпуса их «морских драконов» были отлично приспособлены к плаванию в неспокойных северных морях: низкие борта, изящно вздернутая вверх носовая кормовая оконечность; на корме сбоку — стационарное рулевое весло; раскрашенные в красную или синюю полоску или клетку паруса из грубого холста на мачте, устанавливались в центре просторной палубы. Однотипные торговые суда и военные, гораздо более мощные, уступая в размерах греческим и римским, существенно превосходили их в маневренности и скорости. Реально же оценить их превосходство помогло время. В конце XIX века в могильном кургане на юге Норвегии археологами был найден неплохо сохранившийся 32-весельный дракар. Построив его точную копию и испытав ее в океанских водах, специалисты пришли к выводу: при свежем ветре судно викингов под парусом могло развивать почти десять узлов — а это в полтора раза больше, чем каравеллы Колумба во время плавания в Вест-Индию... через пять с лишним столетий.

Оружие викингов

Боевой топор Излюбленным оружием считались топор и секира (обоюдоострый топор). Их вес достигал 9 кг, длина рукоятки — 1 метр. Причем рукоятка была окована железом, что делало удары, наносимые по противнику, максимально сокрушительными. Именно с этого оружия начиналось обучение будущих воинов, поэтому владели им, причем отменно, все без исключения.

Копья викингов были двух типов: метательные и для рукопашного боя. У метательных копий длина древка была небольшая. Часто на нем закреплялось металлическое кольцо, обозначавшее центр тяжести и помогающее воину придать броску правильное направление. Копья, предназначенные для сухопутного боя, были массивными с длиной древка 3 метра. Для строевого боя использовались четырех — пятиметровые копья, а чтобы они были подъемными, диаметр древка не превышал 2,5 см. Изготавливали древки в основном из ясеня и украшали аппликациями из бронзы, серебра или золота.

Щиты обычно не превышали 90 см в диаметре. Поле щита делалось из одного слоя досок толщиной 6 — 10 мм, скрепленных между собой, а сверху покрывали кожей. Прочность этой конструкции придавали умбон, рукоять и обод щита. Умбон — полусферическая или коническая железная бляха, защищающая руку воина, — обычно прибивался к щиту железными гвоздями, которые с обратной стороны заклепывались. Рукоять для удерживания щита делалась из дерева по принципу коромысла, то есть, пересекая внутреннюю сторону щита — в центре была массивной, а ближе к краям становилась тоньше. На нее накладывалась железная планка, часто инкрустированная серебром или бронзой. Для усиления щита по краю проходила металлическая полоса, прибитая железными гвоздями или скобами и сверху прикрытая кожей. Кожаный покров иногда раскрашивали цветными узорами.

Бирмы — защитные кольчужные рубахи, состоящие из тысяч переплетенных колец, представляли для викингов большую ценность и зачастую передавались по наследству. Правда, иметь их могли позволить себе только богатые викинги. Основная же масса воинов в целях защиты носила кожаные куртки. 

Шлемы викингов — металлические и кожаные — имели или закругленную верхушку с щитками для защиты носа и глаз, или заостренную — с прямой носовой планкой.

Накладные планки и щитки украшались чеканками из бронзы или серебра.

Стрелы VII — IX вв. имели широкие и тяжелые металлические наконечники. В X веке наконечники стали тонкими и длинными и с серебряной инкрустацией.

Лук делался из одного куска дерева, обычно тиса, ясеня или вяза, тетивой служили сплетенные волосы.

Мечи могли иметь только зажиточные викинги, обладающие к тому же недюжинной силой. Это оружие очень берегли, храня его в деревянных или кожаных ножнах. Мечам даже специально присваивались имена, такие как Рвущий кольчуги или Добытчик.

Длина их в среднем составляла 90 см, они имели характерное сужение к острию и глубокий желоб вдоль клинка. Лезвия изготавливались из нескольких железных прутьев, переплетенных между собой, которые во время ковки сплющивались воедино.

Такая техника делала меч гибким и очень прочным. Мечи имели гарды и навершия — части эфеса, предохраняющие кисть руки. Последние были снабжены крюками, которыми можно было атаковать, отведя в сторону основной клинок противника. И гарды, и навершия, как правило, имели правильные геометрические формы, делались из железа и украшались накладками из меди или серебра. Украшения клинков, выдавливаемые в процессе ковки, были незатейливы и представляли собой либо простые орнаменты, либо имя хозяина. Мечи викингов были очень тяжелыми, поэтому иногда во время длительного боя его приходилось держать обеими руками, в таких ситуациях ответные удары противника отражали щитоносцы. Один из распространенных приемов ведения боя целиком зависел от их сноровки: они располагали щит таким образом, что меч викинга не втыкался в его поверхность, а скользил вдоль и отрубал противнику ногу.

Сергей Снегов | Иллюстрации Петра Сацкого

Продолжение следует

 

Ярмарка идей: Над темной водой

Первые мосты, сделанные человеком, представляли собой или бревно, перекинутое через ручей, или выложенные по его дну плоские камни, или скрученные стебли растений, использовавшиеся для подвесных мостов. Но эта отрасль человеческой деятельности в силу понятной необходимости прогрессировала достаточно стремительно. Документально подтверждено, что уже в 51 году до нашей эры, перед тем как начать войну, известную нам как Галльская, Юлий Цезарь изучал конструкции узких деревянных мостов, построенных галлами через Луару и Сену. Причем пролеты этих мостов, используемых пешеходами и домашними животными, составляли ни много ни мало 200 метров.

Древний Рим

В строительстве мостов значительно преуспели неугомонные римляне. Мало того, что строили они их во множестве, им мы обязаны четырьмя основополагающими достижениями в деле мостостроения: открытием и широким применением природного цемента, развитием водонепроницаемых креплений, всесторонним внедрением полуциркульной арки и концепцией общественного блага. Если проследить во времени типы мостов, возводившихся во многих странах значительно позже, становится очевидным, что основные принципы римских мостостроителей применялись практически без изменений вплоть до XIX века. Наиболее известными из сохранившихся римских мостов являются Пон дю Гар в Южной Франции (14 год нашей эры), Алькантрский мост на испанско-португальской границе и акведук в испанском городе Сеговия (98 год).

Средневековье

Значительную роль в строительстве мостов после падения Римской империи сыграли религиозные христианские ордены, влияние которых длилось с конца XII до начала XIV века. С тех далеких времен до нас дошел, например, мост на реке Рона во французском городе Авиньон, датированный 1187 годом, — деревянное сооружение на каменных опорах с арками, высотой 30 метров.

Средневековые мосты обычно представляли собой сооружения многофункциональные: часовни, магазины, башни, заставы для взимания дорожных сборов во множестве украшали такие укрепленные мосты, как Монноу в Уэльсе.

Возрождение

Инженеры эпохи Возрождения черпали свои знания о фундаментах из опыта строительства мостов Древнего Рима. Хотя при этом им редко удавалось проникать при строительстве достаточно глубоко, чтобы достигнуть твердых слоев почвы. Но зато они прекрасно владели техникой изготовления растянутых платформ — широких деревянных решеток, покоящихся на каменных сваях, забитых в речное дно, поверх же этих решеток располагались каменные устои.

Венецианский Риальто, 1591 год, и парижский Пон Неф, 1607 год, имеют очень протяженные пролеты и многочисленные каменные арки. Для фундамента моста Риальто инженер Антонио да Понте предусмотрел 6 тысяч деревянных свай, накрытых тремя решетками таким образом, чтобы опорные камни могли лежать перпендикулярно линиям нагрузки арок. 

Азия и Восток

И все же по времени массовое строительство мостов началось гораздо раньше в Азии, чем в Европе. Так, Китай был местом происхождения многих форм мостов. Марко Поло рассказывал о 12 000 мостах — деревянных, каменных и железных, — построенных около древнего города Кин-Сай. В 1665 году миссионер Киршер описал подвесной мост длиной 61 метр, состоящий из двадцати железных креплений. Кстати, это типичный для времени правления династии Минь тип сооружения, который в Европе и Америке стал использоваться только в XIX веке.

Другим впечатляющим примером великолепного моста, сохранившегося до наших дней, является Кхаю. 18 стрельчатых арок несут на себе дорогу шириной 28 м, на верхнем ярусе расположен крытый проход для пешеходов, мост снабжен также несколькими павильонами и сторожевыми башнями. В свое время мост Кхаю служил также дамбой, а в нижнем его ярусе были устроены постоялые дворы, где могли остановиться уставшие путники.

Неоклассицизм

Конец эпохи Ренессанса ознаменовался появлением новых разработок в области конструктивных особенностей мостостроения. Мосты становятся более элегантными, а их широкие проходы — частью видимой перспективы городского пейзажа. В конце XVI века самой передовой страной в деле строительства мостов в Европе становится Франция, где с этого времени стало возводиться большое количество монументальных и очень элегантных сооружений. Позже модели этих мостов получили широкое распространение в Европе, послужив прообразом грандиозных городских мостов в Лондоне, Праге и Санкт-Петербурге.

К середине XVIII века строительство мостов достигло своего апогея. Наряду с традиционными формами мостостроения стали также широко использоваться длинные эллиптические арки, так называемые устои, в половину общепринятой ширины.

Появлялись и принципиально новые методы. Так, в процессе возведения Вестминстерского моста был внедрен кессон — приспособление, позволившее осуществлять строительство устоев в глубоком быстротечном потоке реки. Для этого огромные деревянные ящики, предварительно собранные на берегу, выводились на нужные позиции и медленно затапливались до самого дна реки под воздействием каменных устоев, находящихся наверху.

Железный век

В конце XVIII века в строительстве мостов начали происходить кардинальные перемены, выразившиеся прежде всего в повсеместном применении нового, заменяющего дерево, кирпич и камень материала — железа. И хотя этот металл использовался для возведения мостов еще в древности, решающее значение он приобрел именно во время Промышленной революции.

Но, невзирая на открывшиеся новые перспективы, большинство европейских инженеров, не считавших чугун ни эстетически, ни конструктивно привлекательным, предпочитали все же использовать гранит и мрамор — для видимых частей моста, а дерево — для скрытых. Но жизнь не стоит на месте, и новации продолжали брать свое. XIX век привнес в мостостроение усовершенствование технологии затопленных оснований. Первый пневматический кессон был изобретен Уильямом Кубиттом и Джоном Райтом и применен в конструкции моста, сооруженного в 1851-м на реке Медуэй в английском городе Рочестере. Принципиально он был схож с кессоном, использовавшимся при строительстве Вестминстерского моста, но камера, покоящаяся на речном дне, была теперь уже абсолютно герметичной, что влекло за собой необходимость проникновения рабочих в воздушную «пробку» только после того, как вода вытеснялась посредством пневматического давления. Люди, работавшие в таких условиях, страдали от малоизученной тогда болезни, названной позже кессонной.

Но несмотря на все издержки, новая технология позволила осуществлять строительство мостов невиданного ранее размера через самые глубокие и широкие реки.

Еще одним достижением того времени стало использование в конструкции фундаментов гидравлического цемента.

В последней трети XIX века в мостостроении большое распространение получила сталь — материал, более гибкий и прочный по сравнению с чугуном. Стальные арки и кронштейны идеально подходили для больших пролетов, так как лучше выдерживали нагрузки и вибрацию. Самым ранним из известных стальных мостов считается подвесной мост, спроектированный Игнасом фон Митисом и перекинутый в 1828 году через реку Данубе недалеко от Вены.

В первые десятилетия XX века стали строиться мосты с огромными стальными арками. Один из самых больших, спроектированный Густавом Линденталем, — Хелл Гейт Бридж, построенный в 1917 году в США. Его арки длиной 298 м и весом 81 280 тонн были самыми длинными и тяжелыми в мире, до тех пор пока в 1931 году не был возведен Байонн Бридж. Его арочный пролет составляет 511 м, а высота достигает 81 метра. 

Кронштейновые мосты

Мосты с применением опорной консольной конструкции для крепления к стойке башен получили название кронштейновых. Эта конструкция использовалась еще в древности — в Китае и в Индии. На сегодняшний день самым большим в мире кронштейновым мостом считается Ферт оф Форт Рэйвел Бридж, спроектированный Джоном Фауэлом и Бенджамином Бейкером и построенный Уильямом Эрролом в 1890 году в Шотландии. Мост имеет три массивные башни-кронштейна, каждая высотой 104 м. Этот мост строился 7 лет, на его возведение ушло 55 000 тонн стали, 18 122 кубических метра гранита и 21 000 тонн цемента. 

Разводные мосты

Разводные мосты применяются в тех случаях, когда по целому ряду причин невозможно поднять пролетное строение на высоту, необходимую для пропуска судов. Хотя, конечно, неизбежность перерывов в движении по таким мостам влечет за собой некоторые неудобства в их эксплуатации.

Самым длинным в мире разводным мостом является Мост Эразма в ирландском городе Роттердам, открытый для движения в 1996 году. Это грандиозное сооружение интересно тем, что в нем были соединены две конструкции: необычный однопарный висячий мост и очень длинный — разводной, имеющий 82-метровый пролет.

Подвесные мосты

Главная особенность подвесных мостов заключается в применении огромных тросов, концы которых закрепляются с помощью бетона или анкера (крепежного приспособления) на двух башнях. Подвесные тросы соединяются с основными и держат пролет.

Хотя подвесные мосты были известны в Китае еще с 206 года до нашей эры, в Европе они появились только в середине XVIII века. Первый такой мост — Винч Бридж — был построен в 1741 году на реке Тиз в Англии, а первый подвесной мост с использованием проволочного кабеля — в 1816 году в американском городе Филадельфия. В 1822 году впервые была предложена конструкция троса, состоящего из сотен железных проволок.

Английские инженеры при строительстве подвесных мостов часто использовали цепи. Мост Менаи Бридж, спроектированный Томасом Телфордом и открытый в 1826 году, с огромным пролетом в 177 м (хотя шириной всего 7 м) был снабжен массивными цепями из ковкой стали. Мост был построен без применения жестких стропильных ферм и оказался неустойчив к воздействию ветра, а потому несколько раз перестраивался.

 

Досье: Новейшая история

Представить себе сегодня Красную площадь без кирпичного здания Государственного Исторического музея может, пожалуй, лишь тот, кто ни разу не был в Москве. Подобно кремлевским стенам, собору Василия Блаженного, памятнику Минину и Пожарскому, Исторический музей является неотъемлемой частью главной площади столицы.

История этого музея началась задолго до закладки первого камня, которая состоялась 20 августа 1875 года. Этому торжественному событию, сыгравшему значительную роль в социально-политической и культурной жизни российского государства, предшествовали события многовековой сложной и бурной истории Москвы.

В январе 1872 года к 200-летней годовщине со дня рождения Петра I было запланировано проведение громадной Всероссийской политехнической выставки. Один из ее отделов (Севастопольский) должен был отразить события Крымской войны. Создатели этого отдела выставки обратились ко всем владельцам «памятников эпохи» с просьбой предоставить их для всеобщего обозрения. Собранная коллекция оказалась столь велика и разнообразна, что вышла далеко за тематические рамки. Вот тогда и родилась идея о создании музея отечественной истории. Устроители Севастопольского отдела обратились к Его высочеству Александру Александровичу, будущему императору Александру III, с предложением основать в Москве особый музей, который был бы призван «собрать воедино со всех концов земли русской заветные святыни народа, памятники и документы русского государства, изобразить в образах и картинах имена великих подвижников и деятелей и знаменательнейшие события — живым словом раскрыть перед народом славные страницы его истории» (из доклада главного устроителя Севастопольского отдела Всероссийской политехнической выставки Н.И. Чепелевского. — Прим. авт.).

14 февраля 1872 года императором Александром II было одобрено предложение о создании в Москве Российского исторического музея.

По замыслу создателей научной концепции музея графа А.С. Уварова и историка И.Е. Забелина музей был призван служить идее просвещения и утверждения национального самосознания. Он создавался как «собрание памятников, систематически вводящих зрителей в бытовой порядок минувшей жизни, почему для него дороги не редкости, а всякие рядовые предметы быта». Во второй трети XIX века появилась тенденция трактовать историю страны как историю ее народа. Историки посвящали свои исследования судьбам простых крестьян и горожан, истории народных верований и праздников, народного быта и народного творчества.

Первоначально под здание музея было отведено место между Никольской и Сенатской башнями перед Кремлевской стеной. Однако в апреле 1874 года городская дума приняла решение о безвозмездном отводе под музей земельного участка между кремлевской стеной и Воскресенскими воротами, который изначально предназначался для строительства нового здания городской думы.

В соответствии с особенностями мышления того времени от здания, в котором должен был разместиться музей, имеющий целью «служить наглядною историей главных эпох Русского государства», требовалось стать зримым воплощением начала русской народности. Это русское начало, с точки зрения Забелина, представляли совершенно конкретные архитектурные формы — шатер, бочка, закомара, ширинка, клин, куб, колпак, — существующие в русском зодчестве с XVI века.

В соответствии с этим мнением и была сформулирована конкурсная программа, обязывавшая проектировщиков ориентироваться именно на эти особенности зодчества, сохраняя при этом черты, присущие архитектуре XIX столетия. В результате конкурсного отбора здание музея было решено воздвигнуть согласно проекту В.О. Шервуда и А.А. Семенова. В оформлении залов принимали участие такие художники, как И.К. Айвазовский, В.М. Васнецов, Г.И. Семирадский.

Открытие музея было приурочено ко дню коронации императора Александра III. 27 мая 1883 года для посетителей открылись первые одиннадцать залов Российского исторического музея имени Александра III, в которых разместилась археологическая экспозиция. Московская городская дума подарила музею Голицынскую и Чертковскую библиотеки, содержащие множество уникальных рукописей. Крупные пожертвования поступали от знатных русских семейств — Голицыных, Бобринских, Кропоткиных, Оболенских, Массальских, Щербатовых, Уваровых. Особо почитали музей меценаты из купеческих фамилий — Бахрушины, Бурылины, Грачевы, Постниковы, Сапожниковы. Свыше полумиллиона предметов — произведений иконописи, лицевого шитья, древних манускриптов, русской живописи VIII — XIX веков — подарил один из крупнейших собирателей, П.И. Щукин.

Коллекция охотничьего оружия и пистолетов, подаренная предводителем Нижегородского дворянства А. Катуар де Бионкуром, рукописи и книги, пожертвованные ярославским купцом И. Вахромеевым, художественные произведения, дарованные П. Дашковым, коллекционером и библиофилом, — все ценнейшие поступления существенно обогатили музейные собрания. В последующие годы коллекции музея продолжали пополняться за счет покупок и экспедиций. В 20 — 30-х годах Госфонд передал музею еще целый ряд собраний других реорганизованных или закрывшихся музеев.

…За все годы существования здание Исторического музея ни разу не ставилось на капитальный ремонт. Но в 1986 году все же были начаты ремонтно-реставрационные работы, длившиеся 11 лет. К открытию музея (9 сентября 1997 года) на башни вновь водрузили золотые гербы, снятые в конце 30-х годов прошлого столетия.

Сегодня Исторический музей включает семь филиалов — Покровский собор, Церковь Троицы в Никитниках, Палаты бояр Романовых, Новодевичий монастырь, Крутицкое подворье, Измайлово, а также Музей В.И. Ленина. Музейное собрание на сегодняшний момент насчитывает более 4 миллионов экспонатов и 15 миллионов листов документов. Собранные реликвии российской истории систематизированы в 13 фондовых отделах: археологии, нумизматики, керамики и стекла, металла и синтетических материалов, рукописей и старопечатных книг, письменных источников, драгоценных металлов, тканей и костюма, мебели и деревянных изделий, оружия, картографии, изобразительных материалов и книжного фонда, и по сей день являя собой многообразнейшую связь крупнейшего исторического хранилища с развитием русской культуры, науки, с идеями развития народного и национального искусства. Причем с течением времени его ценность становится все более очевидной.

По мнению исследователей, как нельзя отделить историю Красной площади от истории Московского Кремля — слишком тесно переплелись их судьбы, — так нельзя отделить от Кремля и Красной площади историю музея.

Превращение Кремля в великокняжескую резиденцию и духовный центр страны явилось стимулом для его полного обновления и застройки в конце XV — начале XVI веков. В результате Кремль превратился в могучую крепость, отвечающую последнему слову фортификационного искусства той поры. Особое внимание было уделено укреплению северо-восточной стороны Кремля — той, где теперь расположена Красная площадь. В 1508 году перед Кремлевской стеной был вырыт ров глубиной 12 метров, соединивший Москву-реку с рекой Неглинной. Этот ров с двух сторон окружили стенами. На том месте, где сейчас высится Исторический музей, между Никольскими воротами Кремля и Воскресенскими воротами Китай-города, уже в начале XVI века располагались здания административно-судебного назначения — Ямской двор и городское судилище с небольшим острогом. С ростом Москвы и усложнением общественной жизни в столице стала ощущаться нужда в специальном учреждении, на котором бы лежала забота о сохранении порядка и благоустройства города. Эту функцию и начал исполнять учрежденный Иваном Грозным разместившийся здесь Земский приказ.

Постепенно парадная каменная застройка на Красной площади начинала теснить деревянную. В 1535 — 1538 годах в связи с возведением каменных стен вокруг Китай-города были сооружены и каменные Воскресенские ворота в конце современного Исторического проезда, соединившие Красную площадь с Воскресенской (ныне площадь Революции).

В 1697 году в продолжение строительства, направленного на увеличение парадности застройки северной оконечности Красной площади, возвели палаты Монетного (Денежного) двора.

Почти одновременно, около 1700 года, на противоположной стороне Воскресенского проезда на месте существовавшего здесь ранее деревянного Земского приказа и на месте будущего музея было возведено новое каменное здание.

Оно, как и здание Земского приказа, как и Денежного двора, сооружалось в начале XVIII столетия, когда на смену Московского царства пришла Российская империя. Вскоре после окончания строительства, в 1700 году, Петр I упразднил Земские приказы, повелев временно ведать их делами Стрелецкому приказу, а в здании бывшего Земского приказа оставить Главную аптеку, размещавшуюся здесь и прежде.

В начале XVIII века к ней была пристроена так называемая «Казанская астерия». Астерии — «знатные питейные дома» — возникли по инициативе Петра I, стремившегося европеизировать в России не только просвещение, но и формы быта и нравы. Здание Главной аптеки просуществовало около двух столетий, неоднократно меняя свое назначение. Во время одного из самых опустошительных пожаров, в 1737 году, она сгорела.

После реконструкции 1744 года помещение Главной аптеки было передано Берг-коллегии — департаменту горных дел. А еще через 10 лет произошло событие, с которым связаны едва ли не самые примечательные страницы истории этого здания. 26 апреля 1755 года благодаря усилиям Михаила Васильевича Ломоносова здесь был торжественно открыт первый в России Московский университет. А за день до этого торжества состоялась коронация императрицы Елизаветы Петровны. Но вскоре после открытия университету стало тесно в отведенных помещениях. И в 1782 — 1793 годах по проекту архитектора М.Ф. Казакова неподалеку от Красной площади — на Моховой улице — было выстроено новое здание Московского университета, простоявшее до московского пожара 1812 года.

После перевода университета на Моховую в бывшем здании Главной аптеки помещались разного рода административные учреждения: магистрат, городская дума, губернские присутственные места. В то время еще никто и не думал о создании Исторического музея.

Государственный исторический музей — памятник архитектуры XIX века, находящийся под охраной государства с 30 августа 1960 года.

Строительство здания началось в августе 1875 года, закончилось в 1883-м. 27 мая того же года музей был открыт для посещения. Объем здания — 196 тыс. м3; общая площадь — 18 тыс. м2; высота — 65 метров. Глубина залегания фундамента — 7 м. Стены здания кирпичные, кровля выполнена из волнистой стали. Здание музея имеет 4 этажа, 2-й и 3-й — экспозиционные.

До наших дней здание музея дошло без сколько-нибудь значительных перестроек, в основном сохранились также планировка здания и архитектурно-композиционное решение фасадов.

Всего музей имеет 40 экспозиционных залов. После проведения в 1997 году капитального ремонта и реставрации для посещения были открыты 30 из них, в период с 1997 по 2001-й открылись еще 14 залов. В 2001 году планируется закончить капитальный ремонт и реконструкцию внутренней части музея и открытие оставшихся залов, а к 2002 году — завершить реконструкцию и ремонт фасадной части здания.

В ходе ремонтно-реставрационных работ были полностью восстановлены росписи плафона Парадных сеней музея, заштукатуренных в 30-е годы. Куполообразный потолок сеней представляет собой огромных размеров генеалогическое древо Великих князей и Государей российских от княгини Ольги до императора Александра III — всего 68 фигур.

Эта роспись в Сенях, выходящих на Красную площадь, была выполнена академиком Ф.Г. Тороповым по образцу фресок Ново-Спасского монастыря в Москве 

Ольга Лупанина

 

Арсенал: Рыцари неба

«Это было время, когда самолеты были из дерева, люди — из стали, и каждый Понтий мечтал быть пилотом...»

Патрулируя осенним днем 1917-го участок в небе восточной Франции, немецкий ас Эрнст Удет увидел самолет с изображением аиста на фюзеляже. Такая машина могла принадлежать только одному человеку — французу Гинемеру, и Удет понял это сразу. Французский летчик тоже узнал его. Два сильнейших аса воюющих сторон сошлись в поединке.

Бой был жарким. Но когда Удет получил небольшой шанс для результативного огня, его пулемет промолчал. Пытаясь что-то предпринять, он несколько раз сильно ударил по нему кулаком — это вроде помогло, но секунды были упущены, а француз уже был у него на хвосте.

Однако Гинемер не стал стрелять. Увидев, что его соперник безоружен, не открыл огонь по беззащитному Удету — удовольствия от тактической победы в поединке было вполне достаточно. Его самолет пролетел вдоль машины немца, Гинемер улыбнулся и помахал ему рукой. Покачав на прощание крыльями, француз отвалил в сторону. А Удет вернулся на аэродром. Впоследствии он довел свой официальный счет до 62 побед…

К началу Первой мировой войны авиация была уже не в младенчестве, а скорее «здоровым и хорошо растущим ребенком». В 1913 году аэроплан преодолел рубеж в 200 км/ч, а авиаторы к тому времени освоили многие современные фигуры высшего пилотажа. Но генералы, начинавшие войну, не видели на театре военных действий места этой крылатой игрушке богатых чудаков-авантюристов. «Боевое применение аэроплана не представляется возможным», — утверждали военные чины. И их можно понять: авиация многим казалась всего лишь еще одним техническим видом спорта. Так что на начальных этапах войны допустимы были только самолеты-разведчики. Воздушная разведка оказалась намного эффективнее конной — пока лихие кавалеристы прорубались к своим, летчики уже успевали доложить обстановку.

Присутствие самолета в небе стало для армии далеко не безобидным. Ружейный огонь с земли не сильно помогал, хотя самый первый авиатор, ставший жертвой Первой мировой, погиб именно от него. Становилось очевидным, что орудием для борьбы с самолетом может стать только другой самолет. Но каким он должен быть и чем мог уничтожать неприятеля?

Начинал войну самолет безоружным, если, конечно, не считать пилотского револьвера. Для борьбы с противником нужно было нечто гораздо более серьезное. Проекты предлагались один другого курьезнее — нож на хвостовом костыле для разрезания обшивки, сеть для запутывания винта (иногда срабатывавшая), бомба с крюком (не срабатывавшая никогда). Но в первом в истории человечества воздушном бою, произошедшем 26 августа 1914 года, в качестве атакующего было использовано оружие, одинаково опасное как для противника, так и для того, кто решил его применить.

В тот день над городком Жолква, где размещался штаб 3-й русской армии, появился разведывательный «Альбатрос» с австрийскими опознавательными знаками. Навстречу ему тотчас взлетел с аэродрома русский «Моран». Его скорость позволяла легко догнать противника в воздухе, но вот причинить какой-нибудь вред... Удар колесами шасси снес австрийцу верхнее крыло. Нижнее сложилось само, и машина, порхая, как огромная бабочка, упала вниз. На своих же фамильных землях, где в те августовские дни стоял авиаотряд Нестерова, австрийский летчик барон Фридрих Розенталь нашел свою смерть. Тело русского героя, выпавшего при таране из самолета, оказалось там же.

«Итак, начало бою в воздухе положено, — писала тогда одна из российских газет. — И первым бойцом явился он, русский герой, носитель венца славы за мертвую петлю — Петр Николаевич Нестеров»…

Однако радикальным решением могло быть лишь полноценное вооружение самолета. Проблема была в одном: как разместить на нем пулемет? Стрелять нужно вперед, чтобы пилот мог наводить оружие, только как при этом не попасть в собственный воздушный винт?

И все же самолет с бортовым пулеметом появился очень скоро. Французский летчик Ролан Гаррос придумал простой, но эффективный ход, установив на лопасти винта стальные пластины, попадая в которые пули рикошетировали. Теперь можно было стрелять прямо через винт. Для того чтобы навести оружие на цель, летчик должен был поворачивать всю машину. Искусство стрельбы и воздушной акробатики слились воедино, дав жизнь новому типу крылатых машин — истребителю.

Но новшество Гарроса недолго наводило на немцев ужас. В апреле 1915 года огонь с земли прервал счет его побед, а поврежденная машина досталась противнику. Немцы, обследовав ее, решили поступить по-своему, придумав новое устройство — синхронизатор, позволявший в момент прохождения лопастью линии стрельбы «заставлять» пулемет молчать. Нововведение мгновенно прижилось по обе стороны фронта. И с этого момента над окопами Первой мировой развернулись бои, которых история еще не знала.

С началом этого противостояния армиям потребовались свои пилоты, причем во множестве. В срочном порядке стали создаваться летные школы, проводились также рекрутские наборы из других родов войск. Люди, пришедшие в военную авиацию, зачастую не имели к ней никакого отношения. Манфред фон Рихтхофен, лучший ас Германии с его 80 победами, начинал войну кавалеристом. Кавалеристами были знаменитый Вернер Фосс, начавший свою летную карьеру всего в 19, и наш соотечественник Александр Козаков. Самый результативный из американских пилотов, Эдуард Рикенбакер, был известен как спортсмен-автогонщик, Макс Иммельман работал железнодорожником, Вилли Коппенс, лучший ас Бельгии, начинал службу рядовым в гренадерском полку, а Чарльз Нунгессер до войны был боксером. Отец истребительной авиации Германии Освальд Бельке, разработавший тактику воздушного боя, был телеграфистом.

Машины, начинавшие войну, очень напоминали своего прародителя — моноплан конструкции Луи Блерио, на котором пионеру авиации удалось впервые в истории перелететь Ла-Манш. Первый в истории самолет, сконструированный как истребитель, был развитием именно французской машины.

В то время для ведения воздушной войны начали появляться не только новые типы машин, но и специальные войска. Авиация становилась равноправным родом войск. 17 сентября 1916 года Освальд Бельке, первый немецкий пилот, сбивший на истребителе самолет союзников, создал первое Прусское Королевское истребительное авиакрыло – «Ягдштаффель-2».

Кстати, Бельке и Макс Иммельман были единственными пилотами, награжденными высшей прусской воинской наградой — крестом за храбрость. После гибели Иммельмана летом 16-го Бельке стал лучшим немецким летчиком. Но он был не только выдающимся пилотом, но и прекрасным учителем для новичков. Его боевой опыт был столь ценен, что в июне 16-го кайзер Вильгельм специальным указом запретил ему летать. Не предаваясь отчаянию, Бельке приложил все усилия для сбора из всех родов войск способных летчиков. Где-то среди разведывательной авиации нашел он и Манфреда фон Рихтхофена. Не без помощи Бельке барону предстояло стать не только самым результативным асом Первой мировой, но и национальным символом Германии.

Жизнь Освальда Бельке прервалась на 25-м году жизни в бою, спустя три месяца, в результате трагического столкновения в воздухе с машиной его лучшего друга — Эрвина Боме. К моменту своей гибели Бельке был среди пилотов-истребителей абсолютным авторитетом. Его храбрость вызывала уважение даже у врагов. Вечером в день его гибели на аэродром Первого истребительного соединения английский самолет сбросил вымпел. Надпись на нем гласила: «В память о капитане Бельке, нашем мужественном и благородном сопернике, от британских Королевских воздушных сил».

Такие личности, как Освальд Бельке, очень скоро стали популярны далеко за пределами узкого круга летающих в небе. Летчики-истребители стали настоящими звездами, привлекающими неизменное внимание общества и прессы. В те годы в газетах впервые появился неофициальный титул «ас», присуждаемый за пять сбитых неприятельских самолетов. Летчики представлялись благородными рыцарями без страха и упрека, а их успехи вдохновляли на борьбу тех, кто сражался на земле. И хотя не все в этом образе было гладко, по сравнению с отнюдь не блестящей пехотой пилоты действительно были элитой.

Паритет между «Фоккером» и истребителями союзников продолжался недолго. С появлением в конце сентября 16-го самолета «Альбатрос-D1» инициатива вновь перешла на сторону немцев. Двигатель их машины был мощнее, скорость выше. На нее ставились уже два, а не один, как раньше, пулемета конструкции Шпандау. Союзники на своих маневренных DH2 теперь в основном могли лишь уворачиваться от атак. Но и эти качества не всегда были спасительными. 23 ноября 1916 года Манфред фон Рихтхофен одержал свою одиннадцатую победу. Его жертвой стал DH2, на котором летел Леной Хоукер — лучший на тот момент ас Великобритании.

Если DH2 еще могли противостоять атакам «Альбатроса», то BE2c были перед ним совершенно беззащитны. Потери союзников снова стали расти, а немцы выкатывали из ангаров все новые модификации машины. На «Альбатросе-DII», появившемся в конце 16-го, улучшили обзор, DIII, появившийся в начале 17-го года, был еще быстрее и скороподъемнее. Преимущества одной стороны вылились в трагедию для другой — апрель 17-го именовался союзниками не иначе, как «кровавый». Средняя продолжительность жизни пилота союзников не превышала тогда трех недель.

Но именно в это тяжелое время у союзников стали появляться пилоты, чьи достижения позже станут легендарными. Таким был Рене Поль Фонк — самый успешный из пилотов союзников в Первой мировой войне, имевший 75 официальных побед и 49 неподтвержденных, одержанных за линией фронта. В начале 1917 года Фонк был зачислен в истребительную группу «Аисты» после боя с двумя немецкими «Румплерами», блестяще выигранного им на неповоротливом разведчике «Кодрон». Пережив «кровавый апрель», в мае 1917-го Фонк одержал свои первые три победы, управляя истребителем «Spad SVII», а ровно через год одержал 6 (!) побед в одном бою — этот результат до конца войны не смог превзойти никто.

В отличие от многих других пилотов Фонк всегда был расчетлив и осторожен и никогда не бросался на врага сломя голову. За всю войну в его самолет попала только одна вражеская пуля.

Ответом на успех союзников, который принес им «Сопвич Кэмел», стал новый самолет конструктора Энтони Фоккера — Dr1. Эту машину получили все лучшие немецкие асы. В умелых руках она творила чудеса. Двадцатилетний Вернер Фосс за три недели полетов на Dr1 одержал 22 победы. Фоккер лично пригласил его на торжественный вечер в отеле «Бристоль», устроенный по поводу успеха своего детища. Спустя несколько дней после тостов за конструктора и его машину Фосс в одиночку принял свой последний бой против семи британских самолетов. Он дрался отчаянно, повредив каждого из противников, но пулеметы сержанта Артура Рис-Дэвидса решили дело. Серебристо-голубой триплан ударился о землю и разлетелся на тысячу осколков. «Если б я только мог сбить его, не убив», — писал Дэвидс вскоре после этого боя.

Манфред фон Рихтхофен пересел с «Альбатроса» в новый «Фоккер» в сентябре 1917-го, сразу, как только машина прибыла на фронт. За окраску своей машины он получил прозвище «Красный барон», к которому почти неизменно прибавлялось «непобедимый». К 1918 году для немцев он был национальным героем, а для союзников — самой большой проблемой в воздухе. Кайзер наградил его крестом за храбрость с персональной дарственной надписью и австрийским военным крестом от императора Франца-Иосифа. Его эскадрилья «Летающий цирк», прозванная так за пеструю раскраску истребителей, наводила на союзников ужас.

Однако 80-я победа стала для «непобедимого» последней. 21 апреля 1918 года в пылу жестокой схватки Рихтхофен атаковал «Кэмел» Уилфреда Мэя. Защищая своего школьного приятеля, капитан Рой Браун бросился на увлекшегося боем барона и сбил его. «Фоккер» рухнул на английские окопы. Медицинское освидетельствование показало: единственная пуля попала точно в сердце.

Тело Рихтхофена было предано земле со всеми воинскими почестями. После его смерти руководителем JS2 был назначен Герман Геринг — не самый выдающийся пилот с его 22 победами, но, безусловно, очень неплохой организатор.

…Капитан Браун сбил не просто «Красного барона». Дух германской армии с гибелью «непобедимого» уже никогда не поднимался на прежнюю высоту. Первая мировая шла к концу, и никакие действия героев-одиночек не могли повлиять на ее исход. Совсем скоро настал день, когда по условиям Версальского мира Германия полностью потеряла возможность иметь воздушный флот. Но люди, сражавшиеся в небе войны и выжившие, вынесли из воздушных боев уникальный опыт. Пройдет совсем немного времени, и те, кто в 1917-м был рядовым пилотом, создадут новые, невиданные доселе организации и механизмы для новой войны в воздухе.

Дмитрий Назаров

 

Планетарий: Живые и мертвые

Солнце, Луна, планеты и звезды известны людям с древнейших времен. Но осознать тот факт, что звезды более или менее похожи на Солнце, только значительно дальше отстоят от Земли, удалось лишь благодаря тысячелетнему развитию науки. Теперь мы знаем: звезды — это плазменные шары, находящиеся в состоянии устойчивого равновесия, излучение которых поддерживается внутренним источником энергии. Но источник этот не вечен, и постепенно истощается. Чем это чревато для звезд? Какие изменения ждут их?

Век даже самой короткоживущей звезды многократно превышает эру существования человечества. Поэтому проследить путь какой-либо звезды от ее рождения до смерти просто невозможно. Астрономы собирают сведения о космических объектах и их судьбах по крупицам — с помощью телескопов, установленных на Земле и вынесенных на дальние орбиты. И все же рассказывают о себе звезды скупо. Многие из них ведут себя спокойно, однако есть и такие, чья жизнь полна неожиданностей: они то разгораются, то меркнут, то увеличиваются, то уменьшаются, случается, что и взрываются — тогда их яркость буквально на глазах возрастает в десятки, сотни раз. Не так давно были открыты пульсары, излучающие энергию короткими вспышками...

Чем объяснить такое разнообразие светил? Не каприз ли это природы — обилие совершенно не похожих друг на друга космических объектов? Или все это разные их формы, соответствующие разным стадиям жизни звезд?

Рождение звезды, как правило, скрыто завесой из космической пыли, поглощающей свет. Только с появлением инфракрасной (ИК) фотометрии и радиоастрономии стали доступны изучению явления в газопылевых комплексах, имеющих, по всей вероятности, отношение к рождению звезд. Исследователи выделили области, где большинство составляют молодые формирующиеся объекты — протозвезды. Основную часть своей жизни они скрыты медленно оседающей на них пылевой оболочкой. Она «гасит» излучение ядра, нагревается до сотен градусов и в соответствии с этой температурой излучает сама. Именно это излучение и удается наблюдать в ИК-диапазоне, и это едва ли не единственный способ обнаружения протозвезд.

В 1967 году в Туманности Ориона была обнаружена инфракрасная звезда (с температурой излучения 700 градусов Кельвина), примерно в тысячу раз превосходящая Солнце по светимости и диаметру. Это открытие положило начало изучению целого класса протозвездных объектов.

В дальнейшем выяснилось, что в областях Млечного Пути (это наша Галактика), где рождение звезд представляется наиболее вероятным, существуют компактные источники, излучающие не только в инфракрасном, но и в радиодиапазоне. Это обнадеживало, ведь радиосигналы, в отличие от других частот, не искажаются поглощающими массами пыли. Информация, собранная радиотелескопами, позволила астрономам утверждать: Туманность Ориона, насыщенная объектами, совершенно невидимыми в оптическом диапазоне, представляет собой одну из «фабрик по производству звезд».

Предполагается, что сложный процесс формирования звезд может происходить в любом газопылевом облаке достаточно большого размера. Спусковым механизмом для начала формирования звезды может служить, например, ударная волна — своеобразное эхо далекого взрыва сверхновой. Такая волна нарушает зыбкое равновесие — облако разделяется на фрагменты, каждый из которых начинает сжиматься. Скорость сжатия газа зависит от плотности материи и наличия магнитного поля. Это —самый первый отрезок на пути образования звезд.

Должны пройти миллионы лет, прежде чем в недрах формирующегося объекта создадутся условия, необходимые для запуска первых ядерных реакций. Именно тогда и наступит «день рождения» звезды. Однако потребуются еще миллионы лет на то, чтобы она накопила энергию и высвободилась из окружающего ее пылевого кокона. Подтверждением описанного процесса образования светил из межзвездной среды служат обширные скопления — ассоциации массивных горячих звезд высокой светимости.

Для 90% звезд, так же как и для Солнца, источником энергии явлются термоядерные реакции, а именно превращение водорода в гелий. Солнце, которому уже 4,5 миллиарда лет, достаточно стабильно: размеры, масса и температура поверхности практически не меняются.

Астрономы, следящие за характеристиками нашего светила, приходят к выводу: энергии, производимой в недрах Солнца, хватит на то, чтобы еще очень долго поддерживать постоянное излучение. Но запасы водорода предельны, и когда они заканчиваются, в жизни звезд начинается другая фаза.

В звездах разной массы процесс старения будет идти по-разному. В тех, чья масса равна одной—двум солнечным, образуется гелиевое ядро. На его поверхности в тонком сферическом слое продолжается горение водорода, обеспечивающее светимость звезды. Внешние ее области начинают расширяться, и поверхностная температура уменьшается. По мере выгорания водорода гелиевое ядро сжимается, плотность его растет, температура повышается, но массы звезды недостаточно, чтобы обеспечить в ядре температуру, достаточную для горения. И в какой-то момент, хотя водород еще есть, его горение прекращается. Ядро теряет способность удерживать расширяющуюся оболочку, и постепенно начинается их разделение. Подтверждается ли этот теоретический сценарий наблюдениями? Да, первый его этап порождает красных гигантов — холодные массивные звезды с протяженными, разреженными оболочками и горячим плотным ядром. То есть область красных гигантов — это место старения звезд умеренной массы. Дальнейшая их судьба связана с другими объектами — планетарными туманностями.

Планетарная туманность представляет собой газовую оболочку, в центре которой располагается звезда с достаточно высокой температурой. Оболочка — это наружная часть атмосферы бывшего красного гиганта, а центральная звезда — его ядро, оставшееся после отделения атмосферы. Газ оболочки светится под воздействием ионизующего излучения звезды. В процессе эволюции оболочка расширяется со скоростью от 10 до 50 километров в секунду, звезда сжимается, а температура ее растет. Так, в конце концов в центре каждой планетарной туманности образуется белый карлик — компактная звезда с температурой порядка 100 000 градусов Кельвина.

По предсказаниям теоретиков, судьба более массивных звезд может оказаться весьма драматичной. Так, в звездах, превосходящих по массе Солнце в десять раз, превращение водорода в гелий происходит очень быстро, затем наступает следующий этап — гелий превращается в углерод, а атомы углерода образуют более тяжелые элементы. Реакции идут непрерывно, но постепенно сходят на нет, когда образуется железо. На этой стадии ядро звезды состоит из ионов железа.

Устойчивость звезды определяется равновесием между силами гравитации и давления нагретого газа, которое обеспечивается электронами. Но ядра железа могут захватывать электроны из окружающего газа, давление уменьшается и сила тяжести берет верх. Постепенно все вещество в центре звезды оказывается состоящим из нейтронов. При достижении критического значения наступает коллапс — необратимое, практически мгновенное сжатие. При этом выделяется огромное количество энергии, внешняя оболочка звезды взрывается, разлетаясь в пространстве и обнажая центральное ядро — нейтронную звезду. Происходит взрыв сверхновой. (Результатом такого взрыва, наблюдавшегося на Земле в 1054 году, стала так называемая Крабовидная туманность.)

В наше время существование нейтронных звезд и их связь со вспышками сверхновых не вызывают сомнений. А в 1932 году гипотеза советского физика Л.Д. Ландау об образования подобных космических объектов воспринималась как чисто теоретическая абстракция.

Говоря о смерти звезд, нельзя не упомянуть и о черных дырах. Теоретически представляется возможным, что к концу своего существования звезда имеет массу слишком большую, чтобы стать белым карликом или стабильной нейтронной звездой, а потому ее остатки коллапсируются в черную дыру — объект, обладающий мощным гравитационным полем и не дающий вырваться наружу никакому излучению.

Умирающие звезды превращаются в компактные объекты, выбрасывающие в пространство часть своей массы и обеспечивающие тем самым рождение следующих звездных поколений.

Людмила Князева, кандидат физико-математических наук

 

Досье: Империя чувств

Воздействие информации на наш организм происходит постоянно: несущий ее свет падает на сетчатку глаза, звуковые вибрации заставляют колебаться барабанную перепонку уха, молекулы, обладающие тем или иным запахом, распознаются обонятельными участками носа, на прикосновения моментально реагирует кожа... Способностью ощущать мы обязаны не только глазам, ушам, носу, языку или рецепторам кожи. Мы ничего не почувствуем, пока сигнал от какого-либо из перечисленных органов не достигнет определенного участка мозга.

Конечно, без носа, глаз и ушей наши способности восприятия не могут считаться полноценными, но отсутствие этих органов не будет играть никакой роли, если по какой-либо причине отключатся участки мозга, отвечающие за обработку сигналов. Повреждение, скажем, зрительного центра чревато полной слепотой и полной неспособностью различать как цвета, так и движущиеся объекты.

Вот эта зависимость, определяющая работу сенсорного аппарата человеческого организма, и является объектом пристального внимания ученых. В ходе многочисленных исследований в этой области было выявлено, что помочь специалистам разобраться в сложнейшем механизме сенсорного восприятия в числе прочего могут так называемые синестетики — люди с не совсем обычным чувственным восприятием, и животные, обладающие более развитыми способностями.

Разгадать принцип действия механизма обработки мозгом сенсорной информации — отнюдь не самоцель. Это необходимо для того, чтобы научиться имитировать чувственное восприятие как человека, так и животных для чисто практического приложения, а именно: использовав новые знания и возможности, помочь людям с ослабленным чувственным восприятием.

К тому же станут возможными создание новых роботов, обладающих способностью ощущать, и усовершенствование уже существующих разработок в этой области. Ведь таким машинам можно найти немало полезных применений.

Синестезия — редко встречающийся (один случай на 25 тысяч человек) феномен. У синестетиков взаимосвязаны два или даже более чувственных ощущения — источник одного выступает стимулятором и для другого или других. Синестетики ощущают звуки на вкус или обоняют визуальные объекты, видят музыку в цвете и различают на ощупь «мягкие» и «твердые» цифры. В процессе наблюдений было зафиксировано множество возможных комбинаций. Цвета, которые синестетики видят, когда им показывают цифры, или в некоторых случаях, когда слышат определенные звуки, устойчивы, но вовсе не одни и те же для всех.

Одно из объяснений таково. Проходя через мозг, чувственный стимул расщепляется на несколько потоков, которые параллельно обрабатываются несколькими участками. Взять, к примеру, зрительный центр, отвечающий за цвет, движение или контуры. Зрительный сигнал сначала попадает в зону немедленного восприятия, где собирается входящая информация, затем эта информация передается в участок коры мозга, который можно назвать «ассоциативной зоной». Там информация, в соответствии с нашим предыдущим опытом, приобретает свое значение. Ведь у каждого из нас возникает абсолютно уникальная картина мира, зависящая от генного набора и персональных особенностей мозга.

Взрослый человек обладает надежной системой нервных каналов, но под воздействием более частой нагрузки конкретные отделы мозга могут развиться особенно. Так, слуховой участок коры мозга у музыкантов на четверть «мощнее», чем, к примеру, у их слушателей.

Нейроны разных мозговых центров ведут себя одинаково. Но вот во что именно преобразуется поток электрических импульсов — в зрительные или же во вкусовые ощущения, — часто определяется тем, какие именно нейроны стимулируются.

Исследования показали: у синестетиков и несинестетиков в одинаковых условиях активизируются разные участки мозга. Первые, слушая речь, получают и визуальные впечатления — к слуховому центру подключается зрительный. Более того, обнаружено, что у синестетиков активизируется лимбический отдел коры — старейшая с эволюционной точки зрения зона мозга, связанная с эмоциями и памятью. Это наблюдение натолкнуло ученых на мысль, что синестезия унаследована нашими современниками от далеких предков.

Пока нет убедительного объяснения причин синестезии. Хотя ее частенько квалифицируют как «функциональное отклонение», бесспорно одно — она не тормозит развитие интеллекта. Некоторые ученые полагают, что смешение ощущений способно создавать гениев. Один из примеров тому — Людвиг ван Бетховен.

Зачастую высказывается мнение, что синестезия сопряжена с совершенным видением. Нечто подобное ей порой возникает и у «обычных» людей под воздействием некоторых лекарственных препаратов или наркотиков. Как бы то ни было, разгадка механизма множественности ощущений ведет к более полному пониманию «нормального» восприятия окружающего.

Много нового о том, как воспринимаются и запоминаются цвета, позволил узнать эксперимент, в котором участвовали люди, видящие цифры в сочетании с цветом. В ходе испытаний, проведенных в больнице Цюрихского университета, замерялась скорость реакции синестетиков на появление на дисплее компьютера различных цветоцифровых пар. Сначала подопытные использовали только левую руку, а затем только правую. Полученные данные сравнили с показателями «обычных» добровольцев, предварительно выучивших набор пар. Синестетики быстрее реагировали левой рукой на цвета, которые ассоциировались с небольшими числами, и правой — на цвета, связанные с цифрами большими. Ученые пришли к выводу: цвета имеют для синестетиков определенный размер; «нормальные» же люди хранят информацию о малых числах в левом полушарии мозга, а о больших — в правом, управляющем математическими способностями.

Теоретически робота можно наделить любыми чувствами. Исследователи из университета Огайо сделали электронный нос, который распознает по запаху разные сорта сыра. Такая машина не только послужит в пищевой промышленности, но и поможет разобраться в хитростях механизма обоняния. Ведь по сравнению с тактильными ощущениями, зрением и слухом, мы мало знаем о вкусе и обонянии. В наших носах миллионы рецепторов — протеины на поверхности клеток улавливают молекулы пахучих веществ. Мозг распознает запахи по комбинациям сигналов, поступающих от рецепторов.

Создатели электронного носа задались целью сымитировать реальную связь сенсора с нервной системой. Многие годы ушли на то, чтобы искусственный нос освоил спектр запахов, доступных его живому «прототипу». NOSE (Neotronics Olfactory Sensing Equipment), разработанный британской компанией Neotronic Technology, использует 12 полимерных сенсоров, воспроизводящих «отпечатки» запахов. Изменения в поведении сенсоров показывают различные компоненты запаха и воспроизводят их на компьютере в графической форме, сложность которой зависит от сложности запаха. NOSE может заменять человека при анализе запахов пищи, спиртных напитков, парфюмерии и табака.

И все же потрясающее изобретение лишь приоткрывает проблему, связанную с ощущениями электронных устройств. Робот не может самостоятельно оценивать качество запаха или вкуса, он лишь сравнивает полученные параметры с человеческими ощущениями.

Для роботов разработано уже множество разнообразных «органов чувств» — сенсоров. Некоторые способны фиксировать ощущения за гранью человеческого восприятия. Пример тому — глаз, составленный из большого количества фототранзисторов, сориентированных в разных направлениях, улавливающих световую информацию, и в виде электрических импульсов, передающих ее в искусственную нейронную сеть. Сейчас экспериментаторы пытаются научить робота ориентироваться в пространстве по световым сигналам.

Другие специализированные машины умеют определять присутствие воды и других жидкостей; «видят» тепло с помощью термовизуальных сканеров; улавливают разницу между твердым и мягким благодаря тактильным сенсорам. Таким роботам уготована служба в самых разных экстремальных условиях — от обработки токсичных веществ до применения в космосе.

Однако ученые сдерживают свои фантазии, ставя перед собой конкретные прикладные задачи. Пока никакие самые совершенные искусственные органы чувств, никакая система синтетических ощущений не могут тягаться с восприятием самых «простых» живых созданий.

Cпектр сенсорного восприятия у многих животных шире, чем у человека, поэтому братья наши меньшие могли бы многое поведать о недоступном нам мире. Ведь зрительный и слуховой аппараты человека воспринимают достаточно ограниченный диапазон световых и звуковых волн, а вкусовой и обонятельный — не способны распознавать на расстоянии химические вещества. Увы, для восприятия немалого числа сигналов, поступающих из окружающего мира, у нас просто-напросто нет рецепторов.

А вот многие представители животного мира приспособились воспринимать информацию о среде крайне оригинальными способами. Сенсорные способности животных столь же разнообразны, сколь и их виды.

Специалисты, занятые разработками в области биоакустики, не только подробнейшим образом изучили и систематизировали слуховые способности животных на земле, в воздухе и под водой, но и открыли много нового касательно зрительных, химических и магнетических способов их ориентации.

Человеку доступны звуки частотой от 20 до 20 000 герц. А вот некоторые животные способны улавливать как ультразвук, так и инфразвук. В брачный период горбатые киты «поют» свои песни неразличимым для человеческого уха «басом».

Длинные звуковые волны, преодолевая огромные расстояния, достигают адресата: самки чутко улавливают призывные вибрации. Из наземных млекопитающих инфразвук доступен слонам. Мощные низкочастотные сигналы — эдакий «молчаливый гром» — сочетаются у этих гигантов со зрением, обонянием, языком прикосновений. Все это помогает им вести сложный групповой образ жизни. Но вот как киты и слоны улавливают инфразвук на далеком расстоянии и как с его помощью ориентируются — пока неизвестно.

Дельфины тоже полагаются на cвой слух, но они способны улавливать только высокочастотные звуки. Объяснение простое: им нет нужды далеко путешествовать, добывая себе пропитание. Они довольствуются быстрой и юркой рыбой, которую гораздо проще «запеленговать» с помощью ультракоротковолнового природного «локатора».

Ставку на обоняние сделали рептилии. В сочетании с языком парный орган Якобсона способен, в частности, безошибочно улавливать и распознавать запах секрета, выделяемого сородичами. Высовывая язык, змея всего несколько секунд ловит им пахучие молекулы, находящиеся в воздухе или на субстрате. Потом убирает язык в отверстие Якобсонова органа и мгновенно получает полную информацию о химических соединениях. Точный «химанализ» веществ в мизерной концентрации позволяет им безошибочно находить добычу, источник воды, а в сезон размножения — пару.

Цветы привлекают пчел не только ароматом, улавливаемым обонятельными чувствительными клетками усиков, но и окраской. У пчелы пять глаз: 2 больших — с 6 900 шестиугольными фасетками (структурные единицы глаза), улавливающими лучи света под малым углом зрения, и 3 — однолинзовых — чувствительных к интенсивности света. Некоторые насекомые и птицы видят мир в ультрафиолетовом свете, в котором цветовые пигменты отражаются иначе, поэтому окружающий мир они видят более ярким, чем человек.

Похоже, глаз птицы наделен одной загадочной способностью — ощущает магнетизм, который и позволяет крылатым странникам не сбиваться с традиционных маршрутов своих дальних перелетов. Экспериментально подтверждено, что домашние голуби ориентируются по запаху и магнетическим ощущениям.

Клетки сетчатки птичьего глаза содержат особые компоненты, позволяющие чувствовать магнитное поле, но только при солнечном свете. Ученые уверены, что все животные в большей или меньшей степени наделены магнетическими ощущениями. Зафиксирована реакция на магнитные поля у пчел, черепах, радужной форели, домашних голубей и обычной мухи. Новозеландские исследователи, к примеру, выделили особые клетки, по свойствам напоминающие магнит. Такие клетки, ведущие себя наподобие стрелки компаса, расположены на морде радужной форели и в клюве некоторых птиц.

Интересно, что крошечные кусочки минерального магнита были найдены и в образцах человеческого мозга. Видимо, такие частицы могут действовать как встроенный компас, наделяя человека чувством направления.

Игорь Аникеев

 

Медпрактикум: Яд против яда

Одним из символов Таиланда является мифический сюжет, изображающий победу птицы Гаруды над змеей Нагом. И это не случайно: на протяжении многих столетий жители Сиама — так до 1949 года назывался Таиланд — ежегодно буквально тысячами погибали от укусов ядовитых змей. А их в этой стране немало: из более чем 175 видов всех обитающих 85 — ядовитые.

Проблемами медицинских исследований в области токсикологии в Сиаме занимались очень давно. Местное общество Красного Креста было основано в этой стране еще в 1893 году и находилось под патронатом королевской семьи. В настоящее время в Мемориальном институте королевы Саовабхи разводят и изучают 10 видов змей этого региона. Причем яд каждого из видов используется для производства специфического противоядия (антидота). Так, например, антидот, изготовленный на основе яда сиамской кобры, эффективен только против укусов этого вида змей и совершенно бесполезен при укусе гадюки или королевской кобры.

Для производства антидотов в Таиланде применяют лошадей. Именно они служат своеобразной живой биологической фабрикой по производству антидотов. Процесс получения противоядий выглядит так: здоровым лошадям делают небольшие инъекции змеиного яда, в течение нескольких месяцев в их крови вырабатывается иммунитет, и только потом у лошади забирают кровь, которая служит исходным материалом для изготовления противоядий. Ампулы рассылаются отсюда по всей стране в специальные центры. А их в Таиланде сотни. Каждый взрослый человек точно знает, куда надо обращаться в случае опасности.

По данным ВОЗ, в середине XX века число пострадавших от змеиных укусов людей составляло 500 000. До применения современных антидотов погибало 20 — 40%, а в некоторых странах и до 70% укушенных людей. Благодаря применению сыворотки число летальных исходов сократилось до 2 — 3%, приходящихся в основном на Индию, страны Юго-Восточной Азии и Южной Америки. В Европе случаи смерти от укусов змей единичны.

Сейчас в Таиланде в год погибает в среднем не больше 20 человек, в то время как в начале XX века эта цифра составляла 10 тысяч. Причем умирают только те, кто не успел вовремя обратиться за медицинской помощью. Для сравнения: в Индии число умерших по той же причине составляет 20 тысяч человек в год. Эти цифры красноречиво свидетельствуют о том, насколько необходима работа подобных учреждений.

Разведение змей — более позднее добавление в деятельности института. В 1993 году, с тех пор как некоторые виды змей стало трудно отлавливать в природе, было принято решение начать их разведение. Сейчас ради получения яда разводят несколько видов кобр и гадюк. Кормят змей в питомнике один раз в неделю. Их рацион составляет 1 — 2 мыши. Некоторые виды питаются только живыми водяными змеями. Хотя в результате дрессировки даже эти привередливые пресмыкающиеся научились есть мышей и даже рыбные сосиски.

Труднее всего в неволе разводится ленточный крайт. А максимально комфортно в этих условиях чувствуют себя малайские гадюки и сиамские кобры. Эти змеи откладывают до 30 небольших яиц, в результате чего на змееферме ежегодно получают от 200 до 500 особей этих двух видов. Всех прибывающих на ферму змей женского пола проверяют на беременность. Если она есть, самок помещают в самые благоприятные условия для высиживания яиц.

Деятельность по разведению ядовитых змей привела также к исследованиям заболеваний, которыми они страдают, поскольку для производства яда необходимы только здоровые пресмыкающиеся. Поэтому за их состоянием тщательно следят ветврачи, а в случае необходимости лечат.

Хотя надо сказать, что змеи — существа вовсе не агрессивные, они нападают на человека только в том случае, если их на это вольно или невольно спровоцировать. Так что первое правило при случайной встрече со змеей — никогда не делать резких движений и по возможности медленно удалиться.

К началу XX века стало очевидно, что большинство импортируемых противоядий, существующих на тот момент времени, было не в состоянии обеспечить необходимого лечения. А потому возникла острая необходимость в создании местного производства по выработке препаратов, способных на основе яда змей из этого региона создавать эффективные противоядия.

Тогдашний правитель Сиама — король Ваджиравудха не менее своих подданных был озабочен проблемой высокой смертности от змеиных укусов. В 1920 году после смерти его матери — королевы Саовабхи — в память этого печального события король передал значительные средства в местную организацию Красного Креста на строительство новых зданий, необходимых для расширения исследовательских работ в области токсикологии. А в декабре 1922 года при непосредственном участии и помощи со стороны специалистов из парижского Пастеровского института в столице государства городе Бангкоке был открыт научно-исследовательский центр по изучению вакцин и сывороток, получивший название Мемориальный институт королевы Саовабхи.

Основными направлениями биомедицинских и клинических исследований института стали: изучение жизненного цикла и физиологии змей, классификация ядов и их воздействие на человека, создание и усовершенствование вакцин против ядов, бешенства и других инфекционных

заболеваний.

Для того чтобы получить яд, змею необходимо поместить на гладкую поверхность стола — где у нее нет опоры, и, следовательно, броситься на человека она не может. Затем палкой с крючком на конце змею подхватывают и кладут на стол, а потом несколько раз вращают, вызывая у нее «головокружение». После этого голову змеи прижимают к столу и берут в руки. Для гарантии безопасности оператор зажимает змее скуловые кости, а затем подносит к ядоприемнику и дает укусить.

Если змея не хочет добровольно отдавать яд, ее стимулируют с помощью массажа ядовитых желез. Операцию по взятию яда прекращают тогда, когда он перестает вытекать из желез. Яд берется у змей каждые две недели.

Змеиный яд

Змеиный яд вырабатывается височными слюнными железами и имеет вид желтоватой прозрачной жидкости. В высушенном состоянии он сохраняет отравляющие свойства десятки лет.

Яд змей представляет собой сложную смесь белков, обладающих свойствами ферментов и ферментных ядов. В их состав входят протеолитические ферменты, разрушающие белки, ферменты протеазы и эстаразы, свертывающие кровь, и целый ряд других.

По характеру отравления яд тайских змей можно отнести к двум группам: нейротоксический и гемовазотоксический. К первой группе относятся кобры, крайты и морские змеи, ко второй — гадюки. Нейротоксические яды, обладая курареподобным действием, останавливают нейромышечную передачу, в результате чего наступает смерть от паралича. Гемовазотоксические яды вызывают сосудистый спазм, за ним — сосудистую проницаемость, а потом отек тканей и внутренних органов. К смерти приводит геморрагия и отек паренхиматозных органов — печени и почек, причем в пораженной части тела внутренняя потеря крови и плазмы может составить несколько литров.

После укуса некоторых видов змей человек, не получивший вовремя медицинской помощи, может прожить не более 30 минут.

Лошадиные силы

Лошадиная ферма тайского Красного Креста находится в местечке Хуа Хин (недалеко от Бангкока). Средняя продолжительность жизни лошади составляет 25 лет,

а в качестве донора ее используют только начиная с 4-летнего и кончая 10-летним возрастом. Кровь у лошадей для производства противоядий берут не более одного раза в месяц, а ее количество составляет

5 — 6 литров. Несмотря на столь внушительный забор крови, организм лошади способен быстро восстановить количество красных кровяных телец.

После этого кровяная плазма транспортируется в Бангкок, где подвергается высокой очистке и проходит испытание на безопасность и эффективность в соответствии с требованиями Всемирной организации здравоохранения.

Надо сказать, что тайцы с большим уважением относятся к этому благородному животному. После того, как лошадь уже не может быть донором, ее «отправляют на пенсию» на специальные фермы, где она доживает свой век на полном государственном обеспечении.

Дмитрий Воздвиженский | Фото Андрея Семашко

 

Зоосфера: Восполнимые потери

Этот небольшой и необыкновенно грациозный зверек с повадками настоящего хищника предпочитает жить и охотиться в одиночку.

Сто лет назад его судьба висела на волоске.

Виной тому стал его уникальный мех, столь полюбившийся людям. Но, к счастью, те же люди сумели его спасти.

Соболь (Martes zibellina) относится к семейству куньих (Mustelidae), которое включает 25 родов и 65 видов. Многие представители этого семейства, такие как горностай, калан, выдра, обладают ценным и дорогим мехом. Но даже среди этого созвездия соболь занимает особое место. Его мех поистине уникален: практически невесомый, густой, шелковистый, нежный, искрящийся на свету, к тому же очень теплый и прочный. По цвету он довольно разнообразен — от песчано-желтого до смолисто-черного. Последний ценится особенно. А слава лучшего в мире с глубокой древности сопутствует соболю баргузинскому. Его мех — темно-шоколадный, почти черный, с голубоватой подпушью — во все времена ценился на вес золота.

Спрос на соболиные меха существовал всегда, начиная с глубокой древности. Известно, что как предмет товарообмена мех соболя упоминался в документах, относящихся к IV веку, и служил наравне с благородными металлами мерилом богатства. Им награждали за заслуги и подвиги, одаривали иностранных государей и послов. Но столь громкая слава едва не погубила в свое время соболя, размеры добычи которого поначалу не превышали величины ежегодного прироста популяции. Но бурное развитие внутренних и внешних торговых связей в XV — XVI веках потребовало всесторонней мобилизации финансовых возможностей Русского государства. Недостаток в европейской части страны ценной пушнины, имевшей валютное значение, послужил причиной расширения торгово-промышленной экспансии на восток, за Урал. С этого времени началось массовое уничтожение соболей на огромной территории от Урала до Тихого океана. В середине XVII века годовая добыча составляла более 100 тысяч шкурок, но к концу XIX века уже не превышала 37 тысяч штук. В первые годы XX столетия импорт шкурок снизился до 20 тысяч, а перед Октябрьской революцией — до 8.

О соболе заговорили как о вымирающем виде. Нужны были срочные, причем крайне энергичные меры, чтобы спасти уцелевших зверьков и создать условия для их размножения.

В июне 1912 года впервые за всю историю эксплуатации запасов соболя в России был издан закон о повсеместном прекращении охоты и запрете на торговлю мехом на три года — с 1 февраля 1913 по 15 февраля 1916 года, к тому же была выдвинута идея создания специальных соболиных заповедников.

История спасения соболя неразрывно связана с организацией Баргузинского заповедника — старейшего государственного заповедника в России, созданного в 1916 году на западных склонах Баргузинского хребта.

На момент организации в заповеднике насчитывалось около 40 соболей, сохранившихся только в труднодоступных местах горно-таежного и подгольцового поясов. А к 1926 году баргузинский соболь заселил уже всю таежную зону заповедника и стал появляться на восточных склонах Баргузинского хребта, в соседних охотничьих угодьях. К 1934 году соболь распространился на всех пригодных для обитания местах. Поголовье соболя было восстановлено. 

В пределах участка обитания соболь имеет одно постоянное убежище — «гнездо». В угодьях, богатых валежником, дуплистыми вековыми хвойными деревьями, россыпями камней, соболи, как правило, имеют временные зимние гнезда.

Соболь — зверек крайне осторожный и скрытный, увидеть его в тайге, особенно летом, очень трудно. Большую часть светлого времени суток он проводит в убежищах, которые покидает в сумерках. Зимой в сильные морозы зверек оставляет свой «дом», где всегда сухо, тепло и чисто, ненадолго и лишь для того, чтобы найти пропитание.

В длину соболь достигает от 32 до 58 см, хвост — 9 — 17 см, масса зверька колеблется от 870 до 1 800 г. У него ярко выражен половой диморфизм — самки значительно меньше самцов.

Соболь — животное хищное. Основу его рациона составляют мышевидные грызуны — рыжие и серые полевки и лесные лемминги. Охотится он и на белок, но они все же играют второстепенную роль в его питании. За исключением тех лет, когда других кормов становится меньше, а неурожай хвойных принуждает белку в поисках пищи чаще бегать по земле. Очень редко соболю удается добыть зайца-беляка или глухаря. Рыбу также можно назвать случайной добычей, хотя на востоке Камчатки, где благодаря относительно теплой зиме реки не замерзают, останки рыбы в соболиных гнездах встречаются чаще. Большое значение в жизни соболя имеют растительные корма, особенно кедровые орешки, которые он добывает из опавших шишек. Кроме того, он весьма охотно поедает ягоды брусники, черники и голубики. На юге Дальнего Востока соболь использует в пищу такие, казалось бы, мало подходящие для хищника корма, как плоды лимонника и дикого винограда.

По внешнему виду соболя легко спутать с куницей, ведь эти виды — близкие родственники. Светлого пятна на горле, столь свойственного куницам, у соболей либо совсем нет, либо оно маловыраженное и очень маленькое. Соболь более коренастый, со сравнительно коротким хвостом, небольшими округлыми ушами и очень широкими лапами со сплошь покрытыми шерстью подошвами. Мех у него гуще, шелковистее. В западных частях ареала, где соболь соседствует с куницей, они часто скрещиваются между собой, в результате чего возникают гибриды, так называемые кидусы.

Соболь ведет одиночный образ жизни. Парами животные встречаются только в июне-августе — во время брачного периода. Вынашивание потомства длится около 300 дней. Детеныши появляются на свет в апреле-мае. Масса новорожденных составляет 25 — 30 г при длине тела 100 — 115 мм. Число молодняка колеблется от 1 до 7 особей, но обычно составляет 2 — 3. В период вскармливания и воспитания детенышей соболь живет в постоянных гнездах: дуплах, пнях, расщелинах скал. В 1,5 месяца малыши начинают постепенно выходить из гнезда, а к августу выводки распадаются. Половая зрелость у соболя наступает на 2 — 3-й год жизни. В неволе соболь живет 15 — 18 лет.

Охотится соболь на своем индивидуальном участке площадью от 4 до 30 км2, размеры которого зависят от наличия необходимого корма, а также условий проживания. Зверек покидает его только в исключительных случаях. Широкие перемещения соболей характерны для тех периодов времени, когда в угодьях почти исчезают полевки, а урожай кедровых орехов снижается. Как показали наблюдения, некоторые зверьки за несколько месяцев способны уходить на 100 — 150 км, иногда пересекая даже высокие горные хребты.

В настоящее время былое многособолье полностью восстановлено, и наша страна ежегодно получает от охотников около 150 тысяч превосходных шкурок. Основные ресурсы соболя сосредоточены в Дальневосточном регионе — около 500 тысяч, в Восточно-Сибирском регионе — около 300 тысяч, в Западно-Сибирском — около 90 тысяч, и в Уральском — около 2 тысяч. Общая площадь ареала, на которой живет соболь, составляет 500 млн. га.

Соболь — типичный обитатель горной и равнинной тайги, в особенности кедровых лесов, куда его привлекает обилие грызунов и орешков. Неоднократно отмечалось сходство конфигурации ареала соболя с общим очертанием ареалов сибирского и корейского кедров и кедрового стланика (на северо-востоке Сибири). Однако соболь встречается и в других районах.

Владимир Бобров, кандидат биологических наук

 

Архив: Коварное пленение капитана Головнина со товарищи

Невольное путешествие русского подданного капитана Головнина по Японии легло в основу замечательной книги, названной им «В плену у японцев в 1811, 1812 и 1813 годах», переведенной впоследствии почти на все европейские языки. Восстановить в подробностях события растянувшегося на два с лишним года плена Головнину позволил своеобразный «дневник», который он все это время вел в тайне от японцев. Все прожитые им дни он обозначал, в зависимости от произошедших событий, белой, черной или зеленой ниткой, которые выдергивал из манжет рубашки, подкладки мундира или шарфа.

В апреле 1807 года шлюп «Диана», совершавший под командованием капитана Головнина второе в истории русского флота кругосветное плавание, встал на якорь в бухте Симонстаун в Капской колонии (Южная Африка), где был задержан командующим британской эскадрой. Дело в том, что после подписания Тильзитского мира Россия была вынуждена присоединиться к континентальной блокаде, объявленной Францией Великобритании, которая, в свою очередь, ответила на это морской торговой войной. На вынужденной стоянке шлюп провел больше года, пока однажды вечером, ввиду сильного ветра, Головнин не отдал команду ставить штормовые паруса и поднимать якорь. «Диане» тогда удалось выскользнуть из-под прицела пушек береговых батарей и соседних английских судов и выйти в открытое море, продолжив намеченное плавание.

За долгие тринадцать месяцев, проведенных у мыса Доброй Надежды, моряки «Дианы» многое повидали, и даже повстречали… русского, который уже давно обосновался на юге Африки. Жил он даже не в самом Капстаде, а во внутренней части колонии, в долине Готтентотская Голландия. Соседи звали его Ганц-Рус.

Тот сначала выдавал себя за француза, долго жившего в России, но в конце концов со слезами признался, что никакой он не француз, а вовсе даже русский — Иван Степанов сын Сезимов и отец его был винным компанейщиком в Нижнем Новгороде. Судя по всему, этот самый Ганц-Рус был беглым казенным матросом, почему и наврал поначалу соотечественникам о своем французском происхождении, опасаясь, как бы те не взяли его силой и не учинили бы над ним суд.

О себе Ганц-Рус рассказал, что из Нижнего Новгорода попал в Астрахань, а затем в Азов и Константинополь, откуда отправился морем во Францию, но оказался в Голландии. Там его жестоко обманули, в результате чего он семь лет отслужил на корабле Ост-Индской компании и даже побывал в Японии. После взятия англичанами мыса Доброй Надежды он оставил море и обосновался на благодатных южноафриканских землях: сначала пошел работать к кузнецу, выучился ковать железо и делать фуры, потом женился, завел троих детей и стал промышлять «продажей кур, изюма, картошки и разной огородной зелени». А так как злополучный бывший матрос не захотел покидать насиженных мест, Головнин подарил ему на прощание серебряный рубль с изображением царицы Екатерины и календарь, наказав при этом не забывать, «что он россиянин и подданный нашего государя».

Надо сказать, что с заключением в Капстадтскую бухту «нещасныя приключения» самого Головнина не закончились. Всего лишь год спустя он сам и еще несколько офицеров и матросов с «Дианы» попали в плен к японцам на острове Кунашир, относящемся к гряде уже тогда бывших спорными Курильских островов.

Пленение русских офицеров во время переговоров о закупке провизии, в глазах Головнина и его товарищей выглядевшее как поступок коварный и вероломный, с точки зрения японцев было делом вполне справедливым. За два года до этого японские поселения на острове Итуруп разграбил и сжег экипаж судна Российско-Американской компании под командованием лейтенанта Хвостова. Японцы, которым начиная с XVII века под страхом смертной казни запрещалось посещать чужие страны, не могли и помыслить, что подобное могло произойти по прихоти капитана. Они решили, что это была настоящая военная экспедиция, посланная российским правительством, и стали готовиться к новым нападениям. С учетом этих обстоятельств пленение Головнина, двух сопровождавших его офицеров, четырех моряков и переводчика-курильца выглядело вполне закономерным.

В самый первый день пленения их связали и отправили с острова Кунашир в город Хакодате на острове Хоккайдо. В ходе этого четырехнедельного перехода они передвигались пешком или на лодках — через пролив и по рекам, причем путы доставляли им тяжкие мучения: у одного из офицеров постоянно шла носом кровь, он падал в обморок, но конвоирующие узлов не ослабляли. Для того чтобы иностранцы не могли оценить японские укрепления, всюду на пути их следования крепостные стены и валы были специально покрыты полосатой тканью.

В Хакодате русских моряков заключили в «большой, почти совсем темный сарай, в котором стояли клетки, сделанные из толстых брусьев». Головнина поместили в маленькую каморку, где из всей мебели была одна скамейка. Его товарищи были заключены в те самые клетки, «совершенно подобные птичьим, кроме величины». Пленников периодически водили на допросы, в ходе которых пытались найти подтверждение своим подозрениям о начале русской военной компании против Японии или донимали сотнями бессистемных вопросов типа: «Какое платье носят русские женщины? На какой лошади государь ваш ездит верхом? Кто с ним ездит? Любят ли русские голландцев?» и тому подобное.

Только через девять месяцев пленников перевели из тюрьмы в городской дом, охраняемый столь же тщательно, но гораздо более удобный. К тому времени они уже окончательно отчаялись вернуться на родину по распоряжению местных властей и потому решили бежать.

23 апреля 1812 года, на десятом месяце своего заключения, пленники ночью сделали подкоп под окружавшей дом стеной и бежали. В светлое время суток они скрывались в горах, а по ночам выходили на побережье в поисках подходящего судна, намереваясь захватить его силой, чтобы переправиться на материк. Однако уже через неделю их выследили, окружили и пленили повторно. После этого дерзкого демарша морякам отменили все прежние привилегии, снова поместили в тюрьму, на этот раз в еще более тесные клети. Хотя к чести японцев стоит сказать, что к пленным они, как ни странно, продолжали относиться довольно учтиво — ни грубостей, ни издевательств, ни насмешек русским морякам терпеть от них не пришлось.

Только через год и пять месяцев в гавань Хакодате вошел знакомый несчастным пленникам шлюп «Диана». Привезенные от начальника Охотской области и Иркутского губернатора бумаги, подтверждающие, что прежние нападения российских судов на японские селения объясняются самоволием их капитана, по счастью, сумели удовлетворить убежденных в обратном японцев. По окончании переговоров моряки с соответствующими церемониями были отпущены. После заключения, продлившегося 2 года, 2 месяца и 20 дней, Головнин и семеро его товарищей благополучно вернулись на свой корабль в братские объятия экипажа. С радостным волнением узнали они о том, что Наполеон разбит и русские войска дошли до Парижа.

22 июля 1814 года, ровно через семь лет после отбытия, экспедиция под командованием капитана Головнина вернулась в Санкт-Петербург. Там он был назначен почетным членом Государственного Адмиралтейского департамента и в том же году начал готовиться к следующей кругосветной экспедиции, которая, не в пример первой, прошла благополучно. Дослужившись впоследствии до генерал-интенданта флота и сумев воспитать целое поколение отважных морских офицеров, Головнин вошел в историю русского флота как один из самых достойных его преобразователей. А книга «В плену у японцев...», многократно переиздававшаяся как в России, так и за ее пределами, обессмертила его имя в мировой литературе, став одним из первых в Европе обстоятельных описаний нравов и обычаев далекой и загадочной Японии.

Подготовил Олег Матвеев