Голосистое кукареканье петуха, духовитый аромат сена — милые звуки, до боли знакомые запахи. Сандра открыла глаза и медленно обвела взглядом комнату. Все такое знакомое! Кровать, розовые обои… Слава Богу, она дома! В Джорджии.
Повернув голову, Сандра посмотрела на девчушек, сладко посапывающих на сестриных кроватях. Каролина улыбалась во сне, а Кристи, капризничавшая пару ночей по приезде, теперь наверстывала упущенное безмятежно-глубоким сном.
Бедняжки! Только-только привыкли к новому дому, а она их в охапку — и сюда. Чувство вины перед детьми терзало Сандру всю неделю. Она им объяснила, что они уезжают из Таллахасси потому, что мистеру и миссис Мейсон требуется ее помощь в заготовке овощей и фруктов. Дети, кажется, поверили. Правда, сожалели, что дяди Фрэнка не будет с ними.
— Нас пригласили на ферму, — сообщила она им в субботу утром, когда приехала за ними к Финлоу. — Дяди Фрэнка все равно не будет дома целую неделю — у него срочная работа. А мы пока прекрасно погостим в Джорджии.
По правде говоря, Сандра не имела ни малейшего представления о намерениях Фрэнка — он уехал сразу же после ссоры. Сандра собрала свои вещи, заперла дом и поехала к Финлоу.
Марджи пыталась вразумить ее, но тщетно — Сандра даже не захотела обсуждать свое решение. Забрала детей, погрузила их в фургон и помчалась в Джорджию. С дороги позвонила родителям, предупредив о скором приезде.
Хотя она не сообщила отцу с матерью истинной причины своего неожиданного, но сразу поняла, что мама обо всем догадалась. Она то загружала ее бесконечными домашними делами, то оставляла в покое. И тогда Сандра бродила вдали от дома. Шла куда глаза глядят и все думала, думала…
В общем, миссис Мейсон деликатно и ненавязчиво давала понять, что готова прийти на помощь.
Дети чувствовали себя вольготно. Им всегда здесь нравилось. Младшие Мейсоны посвящали их в секреты сельского труда — учили доить коров, собирать в курятнике яйца и пропалывать овощные грядки. Сестры Сандры совершали с ними верховые прогулки. Джеймс и Рэнди соорудили «гигантские шаги» на стропилах сеновала и демонстрировали Дэвиду и Джонатану бесстрашные полеты над огромным стогом сена.
Сандра с благодарностью принимала помощь родных. Заниматься с детьми у нее не было сил. Как собака, зализывающая свои раны в одиночестве, она стремилась остаться наедине со своими мыслями, тоской и горечью разочарования.
Прошла целая неделя, подумала она, прислушиваясь к петушиному крику. Что делать? Вот-вот начнутся занятия в школе…
Встав с постели, Сандра натянула потрепанные джинсы, старую выгоревшую майку. Кое-как заколов волосы, завязала шнурки стоптанных кроссовок. Сегодня они закатывают помидоры, а завтра наступит конец ее браку! Господи!..
За день Сандра вместе с матерью и сестрами законсервировали столько помидоров, что даже огромной семье Мейсонов их должно было хватить до следующего лета.
— Мамочка, я приму душ и пойду пройдусь, — сказала Сандра. — Ничего, если ужинать не буду?
Миссис Мейсон лишь руками развела, хотя и была убеждена, что пропустить ужин — все равно что нарушить одну из десяти заповедей.
— Как хочешь, доченька! Только надень что-нибудь понаряднее. Может, это поднимет тебе настроение.
Сандра кивнула. Приняв душ, она надела бирюзовые брюки и хлопчатобумажный свитер в тон. Пусть у мамы поднимется настроение, а ей уже вряд ли что-нибудь поможет, решила она.
Огромное семейство сидело за столом, когда мимо прошла Сандра. Помахав всем рукой, она направилась по тропинке вдоль кукурузного поля к роще на самом краю огромного фермерского хозяйства.
У каждого из детей Мейсонов был там свой укромный уголок, где можно помечтать, развеяться. Укрытие Сандры представляло собой своеобразный приют спокойствия и отдохновения. Пять высоченных деревьев как бы вели хоровод вокруг невысокой насыпи из камней. Она еще школьницей соорудила для себя эту горку. Заботливо пересаживала сюда полевые цветы, и хотя большинство неизменно увядали на следующий день, некоторым удалось прижиться на новом месте. Они и сейчас продолжали цвести. Глядя задумчиво на самоотверженную преданность растений, Сандра вновь вспомнила о своих разбитых надеждах.
И что же теперь будет с ее браком? Она ничего не знала о его судьбе — во всяком случае, не больше, чем неделю назад. Какой смысл думать об этом? Решение все равно будет принято, и не ею…
Хотя Сандра была уверена, что Фрэнк знает, где они сейчас, за все это время он ни разу не попытался увидеть ее. Слишком много боли, печально думала она, слишком много непонимания… Похоже, назад дороги нет! А ведь все должно было быть по-другому! Совсем по-другому… Сандра скрестила руки на груди, пытаясь унять дрожь. Осторожно ступая по пестрому цветочному ковру, она подошла к камню и присела.
— Не погублю я твоих подружек, — шепнула она одинокой маргаритке, беспечно цветущей прямо у ее ноги. — Я и так слишком многое погубила в своей жизни!
Ах, Господи! В жизни порой все построено на самолюбии, недопонимании и заблуждениях. Сандра вздохнула.
— Как могли двое взрослых людей наломать столько дров? — спросила она маргаритку. — Думаю, мы оба здорово постарались.
— Хороший вопрос, — раздался за ее спиной хриплый голос. — Я все время спрашиваю себя о том же.
Сандра обернулась. Прислонившись к тополю, недалеко от нее стоял Фрэнк. При виде его сердце, как всегда, сильно забилось. Он совсем не изменился, подумала она. Лишь волосы подстрижены чуть короче… и морщины появились.
— И каков же твой ответ? — Ее слова прошелестели как тихий ветерок в кронах старых деревьев.
— Мы не должны причинять такую боль друг другу. Ни ты, ни я — мы не заслуживаем такой муки.
Размышляя о том, как он объявит ей о расторжении брака, Сандра предполагала, что это будет сопровождаться гневом или, возможно, сожалением. Но она никак не ожидала увидеть столько нежности в его глазах! Вот ведь как! Она лихорадочно искала ответные слова. К счастью, они не потребовались.
— Ни слова, Сандра! — Он подошел к ней, протянул руку, помог подняться с камня. Машина ждет у дороги. Поговорим обо всем позже.
Они молча пошли через рощу. Странно! Почему же он не отпускает ее руку? Что бы он ни задумал, сейчас он так добр к ней! Почему же эта доброта кажется страшнее гнева?
Они вышли на дорогу, Фрэнк открыл дверцу машины. Она села рядом с ним. Куда он везет ее? Почему он не повернул к дому? Наверное, хочет найти какое-нибудь тихое кафе в городе, чтобы спокойно обсудить все детали предстоящего развода, подумала она и устало закрыла глаза, откинувшись на спинку сиденья.
— Если ты знал, где искать меня, значит, разговаривал с мамой. А детей еще не видел?
— Сказали, что они купаются в пруду рядом с домом.
— Они скучают по тебе…
Сандра открыла глаза и посмотрела на него. Сердце сжалось. Никогда еще Фрэнк не был так дорог ей, как сейчас.
— Скоро увидимся, — уклончиво ответил Фрэнк. — Я тоже соскучился.
— Куда мы едем, Фрэнк?
— Всему свое время, Сандра. Наберись терпения…
Она откинулась на спинку кресла и снова закрыла глаза. Устала она за эту неделю! Бессонные ночи, мучительные раздумья… Сандра задремала. Проснулась она неожиданно. Воздух стал вдруг холодным, будто включили кондиционер.
Дорога петляла среди гор, а вокруг было темно. Яркие звезды и сияние лунного серпа заливали призрачным светом могучие силуэты старых дубов и ветви рододендронов.
Куда же он привез ее для судьбоносного разговора?
Ведь это же Хайленд! Оставив позади Хайленд, Фрэнк свернул на дорогу, ведущую к коттеджу. До Сандры донесся шум падающей воды, и она сразу вспомнила тот солнечный день, когда они катались со скользкой скалы… Они были так счастливы тогда! Зачем же он привез ее сюда?
Машина остановилась перед деревянным домиком. Фрэнк выключил зажигание. Луна заливала серебром высокую крышу. Вдалеке чернела громада Уайтсайдской горы. Ее скалистые уступы были окутаны мглой. Фрэнк вылез из машины и открыл Сандре дверцу. Прежде у него не было времени на такую учтивость — из машины всегда первыми выскакивали дети, а ей приходилось спешно выгружать многочисленный багаж. Сандра несмело улыбнулась… Прямо настоящие влюбленные! Знаки внимания, предупредительные услуги…
Она спустила ноги на землю. Он тут же подал руку.
— Что делает луна! Опять твои волосы изменили цвет. — Он протянул руку и отвел пряди от ее лица. — Никогда не мог правильно назвать их цвет…
— Они русые. — Сандра вздохнула, мечтая лишь о том, чтобы он еще раз коснулся ее щеки. — Я светлая шатенка, а может, темная блондинка. Во всяком случае, думаю, светло-коричневые.
— Нет, они золотые под солнцем, а под луной — темные, как гречишный мед… И такие мягкие!
Он протянул обе руки. Коснувшись пальцами ее лица, осторожным движением прижал ее голову к своей груди.
— Если бы ты только знала, моя красавица, как мечтал я увидеть твои волосы, рассыпанные по моей подушке…
Сандра была потрясена. Каждая клеточка ее тела затрепетала от ответного желания.
— Фрэнк… — выдохнула она.
— Если бы ты только знала, как мечтал я о твоих объятиях… Сколько раз представлял шелковистый водопад твоих волос на моей груди.
Сандра заплакала. Фрэнк, прижав ее к себе, осушил поцелуями слезы.
— Пойдем на веранду, там поговорим, — сказал он.
Сандра медлила, стараясь продлить эти чудные мгновения…
Потом они сели на качели. Добрый он все-таки, подумала Сандра. Хорошо бы остаться с ним друзьями, а если он сохранит опеку над детьми, то она сможет иногда навещать их…
Боль, пронзившая ее сердце при этой мысли, заставила Сандру вздрогнуть.
— Неужели я тебе так неприятен? Дрожишь, как лист осиновый…
Вот опять! С чего он взял?..
— Ты просто дурак, Фрэнк Хэзлтон! Нарочно выворачиваешь все наизнанку. Я с первого нашего знакомства мечтала стать твоей. — Она отодвинулась, вглядываясь в его лицо. — Конечно, было бы благороднее оставить тебя при твоем мнении, однако чувствую, что сегодня я на это неспособна. К чему этот фарс, Фрэнк? Ты не любишь меня, никогда не любил и никогда не полюбишь! Мы оба понимаем, что наш брак поистине заключен в преисподней.
Даже в темноте Сандра прекрасно видела его лицо, но никак не могла разгадать, какие чувства отражаются на нем.
— Джорджия Браун, ты в своем уме? Решила, что я привез тебя в Северную Каролину, чтобы предложить расстаться?
Она удивленно подняла на него глаза, а Фрэнк протянул руку и нежно коснулся ее лица…
— Да, — прошептала Сандра. — А разве не так?
— Нет! Если только ты сама этого не хочешь.
— Детям будет трудно перенести наш развод, — сказала она.
— Очень трудно, — подтвердил он.
— И их тетя снова возбудит дело об опеке.
— Безусловно!
— Между прочим, моя семья без ума от тебя. Они никогда не простят мне нашего разрыва!
— Никогда!
— И я буду первой разведенной в истории рода Мейсонов.
— Джорджия Браун, извини, но твоим надеждам не суждено сбыться. Это я тебе говорю…
Его слова поразили ее как гром среди ночной тишины.
— Ты… Ты любишь меня? — прошептала она. — Я думала, ты меня возненавидел после всех этих передряг. — Ее голос срывался. — Господи, прости меня, Фрэнк!
Он ласково погладил ее по голове.
— Прекрати, моя сладкая! Я все знаю — ты ни в чем не виновата. Марджи рассказала мне все. Я один виноват во всем. Прости меня, умоляю.
— За что? — воскликнула Сандра. — За то, что ты так ждал меня, а я каждый раз отказывала тебе?
— Давай уточним! Всего два раза, — заметил Фрэнк. — Третий не в счет! Ты была готова на все — жаль только, что именно тогда ничего не соображала.
— Если бы ты приехал на час раньше, все было бы по-другому!
Сандра расстегнула пуговицы на его рубашке. Ее руки заскользили по его спине, лаская каждый мускул его тела.
— Сандра, ты понимаешь, что делаешь?
— Еще как! Думаешь, я и сегодня ничего не соображаю?
Ее губы коснулись его соска. Она слегка сжала его зубами — и затрепетала, почувствовав, как ответное возбуждение пронзило тело Фрэнка.
— Сейчас же прекрати совращать меня, красотка из Джорджии! Мы должны закончить наш разговор.
— А мне кажется, что мы должны сначала покончить с чем-то другим, — ответила Сандра, растягивая слова.
— Марджи ругала меня последними словами. И не нежен я, и не терпелив… И вообще разнузданный тип и грязный развратник. Недостоин твоей любви… Еле ноги унес! Жаль, что она не видит тебя сейчас…
Сандра посмотрела на него в упор.
— Совсем ненормальная! Я люблю тебя именно таким, какой ты есть, грязный развратник! И не вздумай измениться…
Его рот поглотил ее губы. Чьи губы раскрылись первыми, чей язык оказался проворнее — навсегда останется неизвестным. Но первым остановился все-таки Фрэнк.
— Не будем спешить, сладкая моя! Впереди у нас целая ночь. Много часов наедине, моя любимая! — Даже в темноте он увидел, как заблестели ее глаза. — Да, моя милая, да! — шепнул он. — Разве ты не знала?
Она покачала головой.
— Мне так нужны эти слова. Говори! Тогда у нас все будет чудесно этой ночью.
— Слушай, солнышко мое! Однажды, — медленно начал он и засмеялся, почувствовав ее кулачки на своей груди. — Однажды я уже сказал, что намереваюсь посвятить тебе всю жизнь, Александрина Элизабет. — Он сжал ее руки и положил себе на грудь. — Итак, на чем я остановился?
— Фрэнк, — угрожающе произнесла Сандра.
— Ах, да! Вспомнил… Однажды я вошел в одну комнату и… влюбился. Я увидел чудо в клетчатом платье и в венке из маргариток. Оно стояло посреди комнаты, и я сразу понял, что пропал навеки.
— И я тоже поняла это! — Сандра нежно дотронулась языком до его шеи и счастливо рассмеялась, когда Фрэнк сладко застонал.
— Я не могу сосредоточиться, ты сводишь меня с ума.
Фрэнк поцеловал ее волосы и сказал серьезным тоном:
— А теперь подумай, в каком положении я оказался. Какая женщина, находясь в здравом уме, думал я, захочет выйти замуж за мужчину с четырьмя детьми?
— Я, — промурлыкала Сандра.
— Да, но когда я понял это, подумал — дети, вероятно, это единственная причина, из-за которой ты решила выйти за меня… Я надеялся, что если буду любить тебя с каждой ночью, с каждым днем все сильнее, то и ты сможешь наконец полюбить меня.
— Я всегда любила тебя. — Ее глаза наполнились слезами.
— А как я мог догадаться об этом? В нашу брачную ночь ты была прекрасна. Попробуй будь терпеливым! Я старался быть нежным. Но этого оказалось мало! Ты хотела чего-то еще…
— Я хотела только одного — оказаться где-нибудь подальше от моих гадких братцев!
Руки Фрэнка, нежно ласкавшие ее, застыли.
— При чем тут братцы?
Сандра молчала. Снова все вспомнилось. Шум, хихиканье, шорохи, скрипы… Наконец она решилась:
— Разве Марджи не рассказала тебе?
— Нет.
— Джеймс и Рэнди подслушивали под нашей дверью. Они слышали каждый звук, каждый вздох, каждый скрип пружин кровати. Я просто не смогла справиться с собой: казалось, что мы выставлены на всеобщее обозрение.
Грудь Франка вдруг начала судорожно вздыматься. Ожидавшая слов сочувствия, Сандра отшатнулась, пораженная… Он смеялся. Он просто изнемогал от смеха.
— Фрэнк… — Голос ее прозвучал твердо.
— Прости. — Он задыхался от хохота. — Не могу, извини…
Глядя на него, Сандра неожиданно для себя тоже звонко расхохоталась. Смеяться вместе с ним — это так прекрасно! Он больше не сердится!
— Бедная Александрина Элизабет! — прошептал Фрэнк, успокоившись. — Моя бедная любимая девочка. Я и предположить не мог, что причина кроется в этом.
— А во второй раз Кристи заболела!..
— Стыдно, не напоминай… — прервал ее Фрэнк. — Показалось, будто это предлог, чтобы оттолкнуть меня… Марджи сказала, оказывается, Кристи действительно была больна.
— Я не искала предлогов, Фрэнк. Совсем наоборот. В тот вечер, когда ты должен был приехать из Джэксонвилла, я разработала детальный план твоего совращения.
— А я приехал и увидел тебя на полу… почти голую. Как же я перепугался! Решил, что тебе плохо или — еще ужаснее! — представил, будто кто-то уже побывал в доме до меня. Все раскрыто настежь, музыка гремит… Я чуть было не сошел с ума от страха! — Он слегка встряхнул ее. — Никогда больше не придумывай ничего подобного! — сурово напомнил он.
— Фрэнк, — прошептала в ответ Сандра, — знаешь, если железнодорожный состав вдруг промчится через нашу комнату, если целый сиротский приют усядется под нашей дверью просить подаяние, если меня скрутит внезапный приступ аппендицита — люби меня сегодня! Я хочу тебя Фрэнк. Прямо сейчас.
Этих слов он давно ждал. Его руки медленно сняли с нее свитер. Кружевной лифчик полетел в траву вслед за свитером. Теперь Фрэнк не спешил, держа ее в объятиях… Руки ласкали ее мягкие груди, пальцы нежно касались бархатной белой кожи. Когда он тронул соски, Сандра застонала.
— Фрэнк, Бог с ними, с часами, минутами, — взмолилась Сандра, — возьми меня, пока что-нибудь опять не случилось.
— Не бойся, ничего не случится! Хотя кое-что вот-вот произойдет, — хрипло выдохнул он, — я обещаю, теперь этому ничто не помешает.
— Не могу больше… — простонала она.
Фрэнк подхватил ее на руки и понес. В доме было темно, лишь серебристое лунное сияние освещало путь на второй этаж. Он бережно опустил Сандру на край кровати. Он зажег свечи. Сандра увидела на полу кувшины с цветами.
— Фрэнк, да? — прошептала она, когда он опустился на кровать рядом с ней.
Она страстно отвечала на его поцелуи, а он медленно, с наслаждением возбуждал ее, доводя до невероятных и незнакомых ей ранее ощущений. Она трепетала от его прикосновений.
— Впереди целая ночь, сладкая моя! В нашем распоряжении много часов.
Она даже не представляла, какое наслаждение ожидало ее. Когда наконец он накрыл ее тело своим, и они, горящие от желания, страстные, подхваченные так долго сдерживаемыми чувствами словно слились в одно целое, потрясенная Сандра заплакала. Фрэнк, испытав восторг обладания ею, нежно целовал ее и нашептывал, что ей нужно делать, чтобы достичь наивысшего блаженства. Ее робкие мечты уступили место торжествующей реальности. И когда они тихие и почти бездыханные ненадолго оторвались друг от друга, Сандра поняла, что вот теперь она знает, что такое счастье. Она была до краев переполнена новой любовью, о которой не имела ни малейшего представления.
Потом они лежали, обнявшись, а пламя свечей вырисовывало их расслабленные тела.
— Как прекрасно, что это случилось именно здесь, — удовлетворенно вздохнула Сандра. — Только ты мог догадаться снять этот дом на наш медовый месяц.
— Солнышко, я купил его! Только я мог догадаться сделать это.
— Не может быть! — Она вскочила, пораженная.
Фрэнк привлек ее к себе, медовые волосы рассыпались по его груди.
— Для тебя, сладкая, только для тебя. Это мой свадебный подарок. Я был здесь вчера, заполнил все бумаги и везде вписал твое имя. Я люблю наших детей и дом во Флориде. Но этот будет только нашим. Если когда-нибудь заботы и печали заставят нас забыть, что мы значим друг для друга, приедем сюда.
Ее глаза сияли в мерцающем свете свечей.
— Фрэнк, ты даже не представляешь, как я счастлива.
Он ничего не ответил, а только крепче прижал к себе, и его руки вновь ласково заскользили по ее телу.
— Кажется, ты хочешь сделать меня счастливой еще раз, — смущенно улыбнулась Сандра. — Не забывай, что теперь я лишена невинности.
— Самое главное — это когда муж и жена понимают друг друга. Тогда между ними не будет недоразумений.
— По-моему, мы уже научились понимать друг друга с полуслова, — прошептала Сандра. — Однако совершенству нет пределов! Тебе нравится вот это? — Она слегка прикусила его нижнюю губу. — А вот так? — Нежные поцелуи покрыли его шею.
Фрэнк сжал ее в объятиях.
— Превосходно! А теперь моя очередь.
— Я люблю тебя, Фрэнк, — прошептала Сандра. — Знаю, что и ты любишь меня. Будем помнить об этом. Хорошо? Что бы ни сказали, что бы ни сделали, мы любим друг друга.
— Это так! — ответил Фрэнк, прежде чем страстно поцеловать ее. — Я буду говорить тебе об этом каждый день — до конца жизни, чтобы не сомневаться. Чтобы быть уверенным, — чуть слышно проговорил Фрэнк в темноте, наслаждаясь близостью Сандры, которая, что бы ни случилось, теперь всегда будет рядом.