Глава 20

Глаза медленно открылись. Картинка прояснялась настолько долго, что можно было бы быстрее нарисовать новую на листе. Но все же она пришла в себя.

Она лежала на достаточно роскошном ложе, вокруг сновали силуэты. Она попыталась повернуть голову, чтобы разглядеть их, но голова внезапно закружилась, а картинка снова превратилась в мутное скопление красок. Все, что она могла уловить из окружающего мира это множество хриплых голосов и странный запах, который вроде и не ощущался, но от него свербело в носу и неприятно жгло в горле и груди.

Картинка снова встала на свои места. Вокруг сновали люди в темных плащах с капюшонами. Глупые людишки, стесняются собственного внешнего вида. Разумеется, платой за чернокнижие является изменение внешнего вида и иногда даже рассудка. Но это достойная плата за владение могуществом черной магии и некромантии.

Разумеется, эти мелкие прихвостни недостаточно сильны, чтобы прямо сейчас поднимать из-под земли полчища безвольных мертвецов. Многие из них не в состоянии даже заставить разорваться сердце некрупных животных. Некромантия по силам далеко не каждому. Потому им придется довольствоваться лишь чернокнижием. Магией, что приносит муки и заставляет души страдать еще при жизни.

Если бы только пару магов, как она или, хотя бы, как Юнора. Тогда можно было бы поставить подъем нежити на постоянный поток. И уже через пару десятин их войско превосходило бы все население Хотин. Сама она многое умела, вот только было бы на это время. Как только она прибудет на материк…

Она огляделась. Земли, в которых она находилась, поражали воображение. И были настолько ужасны, что даже чем-то завораживали. Голая пустыня, покрытая снегом. Вполне вероятно, что людям холодно, не зря же от их дыхания виден пар. Местами виднелись глубокие трещины, откуда выходил желтоватый пар. Та самая «Зараза», которая раскрыла истинный облик демонов, сделав их сильнее, могущественнее. Но, самое главное, они перестали сдерживать свои скрытые желания, став теми, кем и должны быть сильнейшие!

Никакой растительности не было и в помине. Лишь белый снег, даже осенью, серые скалы и странный желтоватый пар, витавший в воздухе. Казалось, даже небо здесь не столько синее, как на Евпетаре. Из-за желтого фона оно казалось зеленоватым и от этого жутковатым.

Как только Прислужники обнаружили, что она очнулась, перед ней тут же засеменило несколько силуэтов в черных плащах, одинаковых до ряби в глазах. Кто-то принес ей вино, кто-то сухофрукты, запасенные в Евпетаре, поднесли даже блюдо с какой-то местной птицей. Судя по дырке в боку, убитой стрелой.

– Какие же вы немощные, – обвела Прислужников взглядом Амазира. – Используете проклятые технологии смертных, стремясь поравняться с богами!

– Простите нас, Госпожа, – опустили головы Прислужники. Теперь, спрятав лица, они вообще напоминали штакетины в заборе. Не зря они отказались от своих имен, став одним организмом служения. Сейчас они служат ей, потом будут служить демонам. И в первую очередь Ему, лично говорившему с ней, направившему, давшему знак, показавшему процесс открытия врат. Он ждет, она чувствует это. Они все ждут того момента, когда врата, наконец, отворятся, и они вернутся домой!

– Пошли прочь! – рявкнула Амазира. От натуги она закашлялась. Легкие рвануло болью, и она сплюнула кусочек чего-то склизкого. – Проклятье! Скорее бы уже перевоплощение закончилось! А вы чего застыли?! Я неясно сказала?!

Она начала было вставать с ложа, отчего Прислужники рассыпались, как вспугнутые птицы. Гниющее тело отозвалось тупой болью. Раньше она ее не чувствовала. Каково же тогда этим людям, что уже выглядят, как восставшие мертвецы.

«Не важно!», – твердила она себе, – «Эти люди и даже мое тело – всего лишь материал для прихода Их!». С их приходом она станет другой. Совершенно другой! Она станет такой же могущественной, как и они!

Внезапно ее ложе пришло в движение. Она оглянулась за свою спину. Так вот откуда эта вонь! Ее ложе было приковано к троице гигантских животных. Мало того, что Амазира не видела ничего подобного раньше, так еще эти животные были, так сказать, повторно используемые.

Три гигантских создания, каждый размером с дом, были покрыты ошметками мяса и шкуры. Шерсть давно выцвела и вылиняла почти вся. Органы болтались между обнаженными ребрами. Сердца и не думали биться. Из-под живота торчали обрывки кишок и сосудов, кровь в которых давно иссохла. Но в грудной клетке, словно бы теплилась искра, чадящая ядовито-зеленым дымом. Такой же вытекал из пустых глазниц, в глубине которых теплились точно такие же зеленые огоньки. Из морды одного животного торчала длинная конечность, защищенная парой длинных рогов, растущих почему-то прямо из-под скул. У других на этом месте либо болтались ошметки, либо и вовсе зияла глубокая дыра, открывающая глубины белесого черепа.

Амазиру передернуло от ужасающего зрелища. Отправь эту троицу в Хотию, как большинство людей погибнет от страха, а другие сразу падут на колени, подставив головы под огромные лапы этих созданий. Она недооценивала своих Прислужников, чье число значительно выросло с прошлого раза. Тут были и эльфы – понабирали мяса с деревень Эрмиллиона. Эти растяпы уже научились поднимать таких крупных созданий из-под мерзлой земли. Эльфы всегда считались более могущественными касательно магии. Значит, чему-то их еще можно научить.

Толстый слой снега и льда хрустел под ее ложем, расположенным на огромной металлической чаше, что с легкостью скользила по заснеженной поверхности. Животные даже не выглядели напряженными, словно за ними и нет никакой металлической чаши, весом в тонну. Хотя, какое напряжение? Они подпитаны некромантией. Единственной магией, помимо созидающей, что заряжается прямо из энергии, что витает в воздухе, поддерживая жизнь в давно умерших телах. Они не чувствуют усталости и они ограничены только крепостью собственных костей и суставов. Обшей их скелеты металлом попрочнее, так они и вовсе будут способны ломать целые скалы.

Под хруст снега и равномерное выстукивание огромных столбоподобных лап животных она решила лишний раз отдохнуть перед тем, как они окажутся на месте.

В голове прокрутилась картинка ее вызволения из плена Эрмиллиона. Печати, запрещающие перенос, недостаточно сильны, чтобы сдержать камни душ. А в остальном прислужникам пришлось лишь задурманить головы друидов, введя их в оцепенение. Это даже поначалу испугало Амазиру, но затем из образовавшегося прямо в воздухе плоского свечения выскочило несколько Прислужников, что спешно освободили Амазиру от ее ложа и забрали внутрь. Она видела все это в полуобморочном состоянии, истязаемая магией друидов, что старались вытравить из ее души последствия чернокнижия. Возможно, именно поэтому ей стало значительно хуже. Магия, словно вирус, старалась ускоренно пропитать каждую зону ее организма.

Она как раз вертела в руках один из заряженных камней душ. Это те же камни переноса, только подпитанные энергией смертных душ. И, чем сильнее душа, тем дальше можно заставить камень тебя перенести. Когда-то демоны отправляли туда души тяжелораненых соратников, что уже не были бы спасены. Таким образом, они медленно расширяли радиус своих перемещений между мирами.

Сейчас же, чтобы добраться до мира, в который заключили демонов, ей пришлось перебить сотни людей, эльфов, орков и одичавших в этих землях дварфов, чтобы зарядить достаточное количество камней душ для портала.

Разумеется, сама она не убила практически ни единой твари. Все делалось руками этих безликих рабов, что окружают ее уже несколько последних десятин. Зато теперь у нее есть две сотни свежих камней душ, один из которых она продолжала задумчиво крутить в руке.

Бледно-розовый камень, размером с крупное яблоко. Он чем-то напоминал большую угловатую ягоду, наполненную нежнейшим розовым соком, в котором отражались блики Светила. Вот только Светило почти не высовывалось из-за края этих земель, а зачастую и вовсе пряталось за скалами. Свет, что исходил из этих камней, был ничем иным, как свет души, что закладывает во все живое Клатран.

А казавшиеся прозрачными камни, на самом деле, были достаточно плотными, чтобы превратить ярко зеленый свет души в обычные блики на розовой поверхности.

Она подозвала ближайшего Прислужника простым «Ко мне!», словно дрессированного спутника-поводыря. Черный силуэт немедля подбежал к ней, не обращая внимания на тяжелую поклажу в своих руках.

– Да, Госпожа, – с низким поклоном прохрипел Прислужник.

– Как далеко мы от места, куда направляемся?

– Сей момент, Госпожа, – не выпуская поклажу из рук, Прислужник что-то начертил в воздухе, и прямо перед ложем Амазиры в воздухе возникло тонкое, полупрозрачное покрывало из клочьев тумана. На нем она увидела карту Маледика, что стала увеличиваться, пока Прислужник не прохрипел еще какое-то слово.

Он указал пальцем на две точки.

– Мы вот здесь, Госпожа, – указал он на точку, где скалистая местность собиралась переходить в горную, затем он указал на одну из обозначенных возвышенностей, – а движемся вот сюда. Здесь должны быть врата Империи.

– И как долго нам добираться?

– Уже утром мы сможем начать ритуал, Госпожа, – поклонился Прислужник, в очередной раз умудрившись не выронить поклажу. Затем он показал еще на одну точку. – А ночью мы придем сюда. Там мы сможем разместиться и подготовиться к приходу Великих!

– Прекрасно, – улыбнулась Амазира, не заметив, как вздрогнул от ее улыбки Прислужник. – Можешь идти дальше.

Минуты длились, словно часы. Она в нетерпении смотрела то на карту, то на еле плетущихся животных. От нетерпения она была уже готова привязать к своему ложу десяток прислужников, только бы поскорее ее привезли на место. Она подумывала уже отпустить животных от ложа и пойти со всеми наравне, что было бы куда быстрее, но потом решила, что Госпоже подобает передвигаться исключительно чужими усилиями и терпеливо продолжила возлежать на своем ложе.

За время пути искры, что тлели на сердцах животных, расползлись, превращая все сердце в ядовито-зеленый уголек, чадящий большим количеством серого дыма, что тоже, казалось, светился зеленым. Звери оживали на глазах. Свет из глаз уже не казался тлеющей искрой, это были сгустки яркого зеленого пламени. Они даже, казалось, двигаться стали куда увереннее и упорнее.

Амазира припоминала что-то. Она читала в каких-то книгах, что, когда Армия Холода ушла на Восток, еще до того, как здесь разместили Врата Империи, они пользовались огромными шерстяными животными, называя их Мамонтами.

Куда делись таны с тех пор, знают, разве что, только сами демоны. О них не было ни единой новости. Возможно даже, что их целиком уничтожили Великие. Их было даже немного жаль. Амазира не помнила, чтобы они сделали худо кому-то из ангелов. По крайней мере, об этом не писали в книгах. Но, раз демоны покорили их, значит, так было нужно.

Она свято верила в правильность решений Империи.

Город Пайкор, как писалось на карте, встретил их мертвецкой тишиной. Сотни лет запустения превратили его в несколько десятков заснеженных куполов и башен. Редкие крыши домов, явно превосходящих два или даже три поверха, виднелись из-под снежных дюн.

Амазира привстала, чтобы получше разглядеть этот город из-за огромных спин оживленных мамонтов. В ночном небе город выглядел пугающим и одновременно вызывавшим восторг. Серые стены, почти доверху засыпанные снегом, что намело ветром за пять сотен лет. Исполинские врата, что так и оставались закрытыми все это время. А вдали замок, выстроенный не так, как все обычные города демонов на том же Евпетаре. Демоны отстроили его уже в момент, когда были заражены сумасшествием, как называли его ангелы. Что они понимают?

Замок напоминал огромного дракона. Черный под ночным небом, весь словно в шипах и костяных наростах. По-настоящему мрачный и угрюмый от своей пустоты. От одного взгляда на него в душе становилось пусто и холодно, словно в глубокой пещере. Пустые оконные проемы, с давно растрескавшимися от мороза стеклами, казалось, смотрели на входящих с укором.

Вот только пройти в сам город оказалось не просто. Прислужники уперлись в завалы из снега, что в несколько раз превосходили их собственный рост.

Пришлось отвязывать от ложа мамонтов, чтобы те своими огромными бивнями и большими ногами смогли раскидать хоть какую-то часть снега для прохода. А остальным займутся прислужники, пока она будет открывать Врата Империи.

Еще час ушел на то, чтобы прорваться к замку. Притом, это был не осточертевший дворец наместника или что-то вроде того. Это был именно замок. Вблизи он казался совсем уж огромным, с высоченными башнями, что напоминали головы доисторических зверей – Горынычей. Врата, что, казалось, совсем немного уступали тем, что были снаружи города, вели в достаточно широкую галерею, за которой виднелись еще одни врата. А галерея эта проходила внутри толстенной стены в три человеческих роста, настолько широкой, что на ней можно расположить еще один небольшой дворец. И только за теми вратами, судя по цвету, сделанными из толстого железа, открывался первый зал, с множеством дверей и выходов.

Единственное, что напоминало о былых временах демонов, были множества колонн, подпиравших потолки в зале. Но в этот раз это был, судя по всему, исключительно военный прием, дабы разбить ряды нападающих, если те смогут все же собраться плотной кучей в этом зале.

Из-под самого потолка, до которого человек с трудом добросил бы дротик, в узкие окна, напоминавшие скорее бойницы, пробивался тускловатый свет от звезд. И, конечно же, снег. Сугробы были поменьше, чем на улицах самого города, но в иных местах доставали до колен.

Решение пришло быстро. Черным пламенем Прислужники выжгли весь снег из зала, разогрев каменный пол настолько, что талая вода с него стала с шипением испаряться. И они не прекращали до тех пор, пока камень не стал абсолютно сухим. Зал наполнился испариной. Стало достаточно тепло.

«Здесь мы и разместимся», – думала про себя ангел: – «А затем отправимся к Вратам. Где-то здесь должен быть портал, ведущий сразу к вратам. Осталось только расследовать все залы этого исполинского замка, с его лабиринтами и множеством залов…

Растеун очнулся посреди своего судна, лежащий в груде беспамятных орков. Некоторые уже были на ногах, копошились с молотками, гвоздями и веревками, наспех ремонтируя пострадавший парус. Хорошо, что парусину взяли на каждое судно про запас.

Вождь Львиной лапы огляделся вокруг. Суда безжизненно дрейфовали по бескрайней морской глади. На первый взгляд их было достаточно много. Возможно, уцелело достаточно орков. Дай-то боги…

Вокруг сновали несколько орчиц, приводя в чувства беспамятных. Среди очнувшихся был и Грамтар. Он сразу заметил пришедшего в чувства Растеуна.

– Рад, что ты уцелел, брат, – прогрохотал тот, подойдя к Растеуну. – Помоги нам поднять остальных. Другие, кажется, уже успели подлатать свои корыта. Надо двигаться дальше. Чем быстрее мы прибьемся к берегу, тем быстрее окажемся в безопасности от подобных неразберих между богами.

– Ты прав, – выдавил Растеун, закашлявшись от сухости в горле. – Что надо делать?

– Тормоши каждого, кто подаст признаки жизни, – пожал плечами Грамтар, – и поскорее. Нужно убираться с проклятого моря.

– Далеко мы от берега?

– Не знаю точно, вокруг одно море. Но, думаю, несколько дней.

– Хорошо бы, – протянул Растеун. – Не хочу больше подвергать орков опасности.

Грамтар кивнул, уже уходя. Растеун еще пару мгновений потряс головой, приходя в себя, затем схватил за плечо ближайшего беспамятного орка. Тот был еще теплым. Не раздумывая, Растеун принялся трясти тело, обильно посыпая его лицо ударами ладони. Тот вскоре замычал и даже начал закрываться от ударов, открывая глаза.

– Хорош! – более уверенно прорычал орк. – Я жив!

– Как тебя звать? – потребовал Растеун.

– Ларгон, – рыкнул орк, вставая на ноги. Руку Растеуна он не принял. – Вот и познакомились, наконец.

– Растеун, – коротко буркнул вождь. – Помоги поднять остальных, нужно убираться с этих вод, пока боги вновь не решили помериться силами.

Ларгон коротко кивнул, уже сообразив, что ему делать. Растеун схватил плечо следующего.

Через час орки уже гребли, найдя по звездам восток. Судя по всему, они не особо сбились с курса. Остатками волн их отнесло в нужную сторону. Растеун стоял на корме. Рядом собрались все вожди, сверяя точность их курса над картой.

Рос не выжил. Стариковское тело не выдержало удара волны. Он лежал на носу лодки, вместе с другими погибшими. Их насчиталось около полутора десятков. Несмотря на все пререкания, Растеуну было даже жаль старейшего из вождей, чье место после голосования заняла Рагозия. Достаточно мудрый орк, что смог бы добиться выживания их расы на новых землях.

Флот построился в привычный клин, идущий за их судном. Клин выглядел исхудавшим. К печали всех вождей, сильно исхудавшим.

Парус закрепляли на ходу в дикой спешке. Было достаточно ветрено, и орки спешили поставить корабль на парусную тягу. Чтобы не истязать еле живых орков всю ночь и следующий день. Наконец, раздался хлопок, означавший, что парус в мгновение ока наполнился порывом ветра. Судно слегка качнуло и понесло над мелкими волнами.

Грамтар подошел со спины, подбадривающе положив руку на плечо Растеуна.

– Мы выправили курс, а шаманы почуяли берег в пяти сутках пути.

– Неблизко, – выдохнул Растеун. – Как орки?

– Неплохо, если учесть все пережитое, – Грамтар оглянулся на нос судна. – Многие, кто сейчас сидит на веслах, положили кого-то из своей семьи на нос…

– И то верно, – горечь пробирала Растеуна до глубины. Если бы все сложилось еще менее удачно, орки бы навсегда исчезли с лица Альконара.

Словно прочитав его мысли, Грамтар выдавил, с подобием улыбки на губах:

– Зато мы живы. Дадут боги, и мы сможем подняться из того, что осталось.

– Ты снова прав, – кивнул ему Растеун. – Хорошо, что хоть что-то осталось от нашей расы. Не считая дикие племена, отказавшиеся покидать Ловелорн.

– Да-а-а, – протянул Грамтар, вспоминая брошенные земли. – Даже любопытно, как они выживают там, на безжизненных землях, покрытых почти на ладонь костями и пропитанных кровью на глубину орочьего роста…

– И не говори, – улыбнулся Растеун. – Но, быть может, именно они станут новыми потрясателями Кониуна и Евпетара через сотню другую лет, пока мы будем восстанавливать свои силы.

– Да, так и будет! – рассмеялся Грамтар. – Наши братья всегда смогут постоять за себя!

– Это точно, – Растеун осмотрелся. – Думаю, стоит трубить отбой, дальше справится смена парусовых.

Грамтар согласно кивнул, прикладывая руки ко рту.

– Отбой! – гаркнул он. Да так, что соседние лодки тоже, вероятно, услышали указ.

Еще раз хлопнув Растеуна по плечу, Грамтар удалился на свое место на корме. Растеун тоже не стал терзать свой организм. Им еще столько предстоит пройти. Лучше хорошенько отдохнуть. А днем он, наравне с остальными, сядет за весла. Темнота поглотила его сознание сразу после того, как он занял свой спальник в одном из угловых участков кормы.

На рассвете ее разбудил один из Прислужников, с почтением и откровенным счастьем в голосе прохрипевший о том, что за ночь они нашли портал к Вратам. Даже не став одеваться или завтракать, Амазира сорвалась за ним. Тот привел ее в одну из самых высоких башен замка, с бойницы которой далеко внизу виднелась вершина центральной башни. Прислужник, распираемый от оказанной чести, лично отворил дверь перед своей Госпожой.

В зале уже велись приготовления к открытию. Прислужники, словно по немому приказу, разом пали ниц, не прерывая ритуала. «Еще бы!», – думала Амазира: – «Я с них сразу шкуру заживо сниму!».

Никто и глазом не повел на абсолютную наготу Госпожи. Во-первых, все трепетали перед ней, а во-вторых… Подверженная черной магии, она стала страшнее сорокалетних человеческих старух, на заре их жизненного цикла. Небольшая грудь сморщилась и обвисла, некогда розовые ареалы сосков стали почти черными, напоминая чернослив. Кожа на животе болталась, словно пола туники, закрывая детородный орган. Мышцы высохли и сморщились. Она вся сейчас была, как прогнивший сухофрукт: сморщенная и покрытая гнойными язвами.

Маленький двигатель, такой же, что находится в «Сердце» Врат, был установлен и смазан маслом. Все кристаллы были постановлены на свои места, был нужен лишь достаточно мощный камень переноса. Отчего следивший за проведением ритуала чуть не со слезами на глазах пал ниц перед Амазирой.

– Моя Госпожа, – простонал тот, не поднимая головы, – камень, что находится в портале, разрядился за сотни лет…

– Но у нас же есть еще, – сухо напомнила Амазира.

– Да, моя госпожа, но тогда нам не хватит камней для установки их во Врата!

– Где разряженный камень? – поинтересовалась девушка.

Прислужник торопливо замахал кому-то руками, попутно изображая требовательный жест. На его сигналы прибежал еще один прислужник, моментально рухнув ниц и выставив над головой небольшой багровый камешек, размером с кулачок Амазиры.

– Вот и славно, – по-змеиному ласково пролепетала девушка, кладя одну руку на камень, а вторую на голову принесшему.

Прислужник пару мгновений дергался в конвульсиях, пока камень в руке Амазиры на глазах наливался светом. Тело принесшего свалилось бездыханной тушей под ноги ангела, а камень, ярко-розовый от распирающего его света запертой души, она протянула первому Прислужнику.

– Ну вот, теперь можете открывать портал.

– Да, моя госпожа, – почти шепотом ответил тот, пытаясь погасить нарастающий в душе ужас перед ангелом.

Прислужник снова махнул рукой, к нему подбежал новый силуэт в плаще, принял у него камень и умчался, напоследок пугливо оглянулся на бездыханное тело своего собрата.

Камень был установлен в навершие кольцевой металлической конструкции, в специально подогнанное углубление. Амазира в нетерпении кивнула Прислужнику, чтобы тот незамедлительно начал ритуал. Прислужник обступил двигатель, поставив руки с двух сторон от него.

Что-то ярко сверкнуло. Между ладонями вспыхнула кроткая молния, впившаяся в металлическое «Сердце», словно стакан воды в пески пустыни. Молнии начали бить все чаще, пока не появился сплошной поток электричества, бьющий от ладоней к небольшой металлической конструкции.

Внутри послышалось движение. Раздался негромкий гул вращения металлического валика внутри конструкции. Амазира перевела взгляд на портал. Камень в навершии начал неторопливо наливаться светом, что в один момент потек, словно густая жидкость, расползаясь по металлическим стенкам.

Вскоре свет заполнил всю плоскость портала, и внутри света Амазира разглядела заснеженную гористую местность. На вершине одной из невысоких гор располагалось гигантское строение.

Огромная плита, напоминавшая немаленький дворцовый зал. На плиту вела каменная лестница. А на самой плите, преклонив одно колено друг против друга, восседали два каменных демона в полных доспехах того времени. Истуканы держали в правых руках по копью. Перекрещенные над их головами, острия создавали навершие врат. Остатки души Амазиры затрепетали от ощущения величия и восторга. Она была уже готова сама влететь первой в портал, подняться к вратам и открыть их, чтобы поскорее увидеть Его!

Но нет. Первыми отправятся Прислужники и подготовят все для ритуала. А она тем временем успеет позавтракать и одеться подобающе. А затем они начнут.

Она торопливо завтракала жареным мясом, не рискнув поинтересоваться, чье это мясо. Вряд ли в этих землях водится много дичи. В голове мельтешили мысли о том, что будет после того, как ритуал придет в действие. Воображение рисовало уймы картинок о будущем, где она и Он будут вместе править этими землями. А затем Он уйдет дальше, забрав ее с собой. И тогда они вдвоем будут править целой вселенной!

Ее сбил с мыслей подбежавший, семеня, Прислужник. Человек, если это человек, а не эльф, присел, преклонив перед ней колено.

– Моя госпожа, мы готовы к открытию Врат. Можно перемещаться прямо сейчас.

– Отлично, – торжественным голосом воскликнула Амазира, – не будем медлить!

Прислужник тут же поднялся и двинулся к выходу. Амазира молча увязалась ему на хвост. Они вновь вышли в небольшой зал башни, внутри которой сверкало окошко, в один миг ведущее за сотни верст отсюда. К желанным вратам, что исполнят ее мечту.

По ту сторону торопливо копошились силуэты в черных плащах. Почти вся видимая в это окошко часть была очищена от снежного покрова, виднелась голая черная земля. Она была в таких же трещинах, что они видели по пути сюда, только трещин было больше, и воздух, казалось, был абсолютно желтым от этой отравы.

– Вы готовы, Моя Госпожа? – обратился к ней Прислужник, что оторвал ее от завтрака.

– Да! – еле сдерживаясь, чтобы не забежать внутрь круга, выпалила Амазира. – Идем!

Он услужливо поклонился. Крикнул в зал о готовности Госпожи пойти к вратам и, распираемый от такой чести, подал Амазире руку. Амазира приняла ее, даже не поведя в сторону Прислужника взглядом. Все ее внимание было приковано к огромному постаменту на вершине горы.

Их моментально окружили Прислужники, неся с собой оставшуюся поклажу, необходимую для ритуала. И они шагнули навстречу кругу.

Ее дух захватило, когда она была в шаге от портала. Навстречу ей уже бил холодный свежий горный воздух. Как только ее тело вошло в портал, она почувствовала уколы тысячи тончайших иголок, словно все ее мышцы разом затекли.

И вот уже она стоит посреди огромного плоскогорья. На ее волосы и плечи тут же принялись плавно оседать блестящие под светом Светила снежинки. Легкий морозец приятно обжигал щеки, а желтый туман, казалось, светился янтарем в такую ясную погоду.

– Идемте, Моя Госпожа, – вновь подал руку Прислужник, – все уже подготовили к началу.

Амазира коротко кивнула, и они направились к исполинскому постаменту, что, как оказалось, был не в полете стрелы, а по меньшей мере в версте от них. И, лишь подойдя достаточно близко, она увидела истинные размеры этого монумента. На каменную площадь можно поместить не просто зал, а целый дворец. И как только его приволокли сюда?

Она, затаив дыхание от волнения, вступила на первую ступеньку лестницы, на которой одновременно могут пройти всадники в несколько рядов. До вершины было далеко, но она еле сдерживала себя, чтобы не вбежать наверх и не начать ритуал прямо сейчас. Но было необходимо дождаться полудня, чтобы Светило было в зените, и свет кристаллов не преломлялся в течение хотя бы часа.

Она подошла вплотную к небольшой кафедре, на которой располагался уже собранный артефакт. Вроде того, что открывал портал из башни, только значительно больше и сложнее. Крупное «Сердце» – куб, размером с бычью голову, отлитый из чистого золота. На одной из сторон, что смотрела с кафедры прямо на нее, располагались вращающиеся цилиндрические шайбочки, предназначенные для настройки Врат. Чуть ниже крупная куполовидная «Лапа» с множеством отверстий для дозированного поступления света.

Как она читала, внутри лапы очень сложная конструкция из подвешенных на специальные ручки бриллиантов Альконара, дающих весь спектр цветов. А посередине мощный камень, насквозь пропитанный древней магией. Говорят, его когда-то добыли дварфы внутри одной из глубоких пещер. Этот камень играет роль магической линзы, направляя получаемый от бриллиантов свет и заряжая его магической силой. В других Порталах эту роль играют обычные алмазы, потому-то они и работают только в пределах их мира. А на вершине находился тот самый артефакт, что они забрали из земель эльфов. «Грааль», с острым шпилем на конце и воронкообразной трубкой, уходящей вглубь «Сердца». Над ним уже стояло несколько Прислужников, жертвуя своей кровью для смазки и пропитки кристалла. Это даст ему дополнительную мощность и стабильность.

Еще один прислужник, неплохой чернокнижник, как она определила по его действиям, читал первую часть ритуала, заставляющую магический кристалл принять в себя кровавую жертву. Только бы дождаться.

Слава судьбе, ждать пришлось недолго. Прислужники, под ее чутким надзором, настраивали вращающиеся шайбочки на поверхности «Сердца», задавая кристаллу в «Лапе» определенный адрес. Она уже заметила ведущую из кафедры к Каменным истуканам металлическую полосу. Такая же была и в башне. Она передаст заряд на две сотни камней, что уже вмонтированы в древки копий, груди и колени сидящих каменных демонов.

Перед ней на кафедре лежала большущая книга. Потрепанная временем, с почерневшими страницами из растений. Удивительно, как они вообще столько продержались, ведь любая книга, сделанная по технологии эльфов, очень быстро перегнивает. Не иначе как демоны нашли способ сохранять целостность предметов на долгие сроки. Расположение этой книги ей подсказал Он, явившись однажды, когда она открыла маленькое окно в другое измерение, опять же, прочитав одну из эльфийских книг о связи между мирами.

– Пора… – выдохнула Амазира, вставая в центр огромной выщербленной прямо на камне печати. Кафедра располагалась прямо у груди ангела.

Девушка аккуратно положила руки на камень, тот обжег пальцы морозом, но она была готова потерпеть эту боль. Оно того стоило, она это знает.

Все было написано на языке альков, еще до того, как Альконар стал говорить на едином Древнем языке. Но, слава судьбе, она отлично знала, что здесь написано, и приступила к прочтению. Она читала все внятно и вдумчиво, знак за знаком, слово за словом, еле поспевая дышать. Только бы сделать все правильно, тогда уже завтра Он будет здесь.

Прочтение закончилось только через час. Горло пересохло, а руки примерзли к «Сердцу», и она перестала их чувствовать. Ей принесли теплой воды. Она жадно глотала теплую жидкость из рук Прислужника. Затем она продолжила. Вокруг нее собралась дюжина Прислужников, направив в ее сторону открытые ладони.

Время подобрано идеально. Еще через несколько минут тень от кафедры будет направлена ровно от врат, падая на тело Амазиры. Она начала читать повторно, чувствуя, как в нее начинает со всех сторон вливаться огромная сила. Чернокнижники, стоящие вокруг нее, передавали свои силы, используя Амазиру, как воронку, чтобы их магия не расплескалась мимо «Сердца».

Ее онемевшие пальцы обожгло резкой болью, как только она решила околдовать молнию. Руки рвануло в разные стороны, словно посланные огромной тетивой. Она еле успела остановить их полет, чтобы не разорвать нить молнии между ладонями. Из горла вырвался дикий вопль, руки словно отбили молотками. На поверхности «Сердца» она увидела отпечатки собственных ладоней. Там была ее примерзшая кожа с кусочками белесого, давно обескровленного мяса.

Закусив губу, она продолжала напитывать «Сердце» энергией молнии. Было слышно негромкий вой, что постепенно разрастался внутри куба. Несколько минут не происходило ничего, кроме постепенно нарастающего гула. Как вдруг из «Лапы» в кафедру ударил столб света, толщиной с палец.

Свет жадно впился в металлические штырьки, что тут же накалились докрасна. В течение кратчайшего момента свет пронесся по металлической пластине, ведущей к Вратам, словно выпущенная из баллисты стрела. Добравшись до основания Врат, свет разделился, и за время, пока человек моргнул бы глазом, пробежал по исполинскому кольцу с двух сторон, соединившись на самой вершине со снопом искр.

От металлических пластин повалил густой пар, раскаленные, они практически сжигали воздух вокруг себя. Амазира загляделась на это зрелище, в желтом тумане выглядевшее, как нечто зловещее. Да что говорить, в этом тумане все выглядит достаточно зловеще.

Она напомнила себе, что нужно читать вторую часть ритуала. Несмотря на только что закушенную губу, она все же открыла рот и, стараясь дышать как можно более ровно, начала произносить заклятие открытия врат.

Прошел еще час, все это время через ее тело непрерывно проходил магический поток дюжины чернокнижников. Вряд ли какой-либо человек вынес бы такое, его бы попросту разорвало на этом месте от распираемой магии. Повезло ей, что она оказалась ангелом. Их жизненная сила еще оставалась в ее теле, проклятом черной магией.

Вал внутри «Сердца», не прерываясь ни на миг, вращался, раскручивая механизмы в «Лапе». Несмотря на то, что Светило уже давно ушло с нужного места, линза была достаточно заряжена и теперь, вращаясь с такой скоростью, которую трудно было себе представить, непрерывно передавала свой заряд на Врата, заряжая камни душ. Но те не загорались так, как это было с порталом в башне. И это начинало пугать Амазиру. Затаив в душе страх, она начала второе прочтение заклинания открытия.

К концу второго прочтения, она, к своему глубокому облегчению, увидела, как камни душ слегка посветлели, а души в них пугливо замельтешили, словно светлячки. Пройдет еще немного времени, и она начнет третье прочтение. Только нужно продержаться, не прервав постоянное напряжение «Сердца», иначе все может сорваться. А Он не простит ей этого. Он и так слишком долго ждет. И она тоже уже слишком долго ждет Его.

Камни достаточно зарядились уже к ночи. Как же трудно приходились демонам их эксперименты. Насколько же они сильны, раз бегали из мира в мир, словно на соседний двор.

Как только сгустки света, что сейчас облепляли камни, словно янтарный мед, начали отделяться от камней, чтобы срастить в центре, Амазира начала третье прочтение. Что затянется еще на час.

Все это время от камней медленно расползался свет, приблизившись к концу прочтения лишь на локоть к центру. Амазира уже не чувствовала своих конечностей, руки и ноги задеревенели от усталости и холода. Ладони непрерывно жгло от постоянной молнии, что до сих пор связывала ее руки с золотым кубом «Сердца». Она уже сама не понимала, что заставляет ее тело терпеть все это и не рухнуть бессильным мешком под кафедру.

Сквозь страшный шум в голове, сквозь боль всех мышц и ощущение полной выжженности в душе она заметила краем глаза, что на востоке небо становится светлее. Она стояла тут всю ночь. Осталось еще совсем немного. Одна ладонь, и пленка затянет всю поверхность Врат. Тогда-то они увидят, наконец, великую Империю, что придет и заберет себе свои земли и свою заслуженную власть над этим миром. А кто будет сопротивляться, того растерзают на правах сильнейшего.

С негромким хлопком свет объединился в самом центре всего монумента. Он почти сразу заполнился красками темного неба. Были видны звезды, что стремительно неслись навстречу. Но, когда все уже ожидали удара о небесный купол, звезды пронеслись мимо. Они проносились одна за другой, тысячи, даже тысячи тысяч. Она слышала, как зароптали Прислужники. Она и сама была шокирована тем, что небесный купол оказался таким далеким… Или многослойным, словно дерево, растущее кольцами…

Вдали появилась одна, особо яркая, она стала разрастаться, свет распался на множество. Это было нечто огромное, напоминавшее облако, сотканное из красных, зеленых, золотых и многих других красок. Она горела разноцветным пламенем, что замерло в огромном небесном пространстве в неподвижности.

Это облако продолжало расти, уже давно заняв всю поверхность Врат. Затем туманность сместилась немного влево, скорость движения, казалось, снижается. Короткой вспышкой слева промелькнула еще одна звезда, показавшаяся очень маленькой.

Скорость все падала, и вот перед ними возник большой диск, что продолжал расти, пока на нем не обозначились горы, реки, озера, леса, пустыни. И вот уже видно отдельную равнину, почти такую же, как и на Альконаре, только с пожелтевшей выжженной травой, иссушенной землей и желтым туманом, к которому они уже начали привыкать.

Затем они увидели большую плоскую поверхность, к которой они стремительно падали, и вдруг направление движения резко изменилось, и они, словно птица, влетели в точно такие же врата. Только демоны были уже без доспехов и абсолютно неузнаваемые. Деталей Амазира разглядеть не успела. Картинка остановилась, открыв их взору мир, доведенный до полнейшего иссушения. Горы вдали были полностью залиты либо потоками лавы, либо целыми реками, светящимися желтым светом. А издали этот мир казался темно-зеленым. Оказалось, что большая часть его все же черная. Пустынные земли, где почти не было растений, а если и были, то абсолютно иссушенные, что держались непонятно каким образом.

Небо было бы ярко голубым. Гораздо более ярким, чем даже на чистом Альконаре. Если бы не Зараза, что создавала такой же зеленый фон, как здесь, на Маледике.

А то, что стояло на огромной каменной площади, поразило даже Амазиру. Сотни ужасающих созданий, все в огне, в дыму. Кто-то на двух ногах, кто-то на четырех, кто-то, словно паук, на восьми. Кто-то напоминал кентавров, кто-то драконов. У кого-то были крылья, у других не было. Но все они были словно срисованы с кошмаров. Черные или красные, или даже синие и зеленые. До жути изуродованные, с трещинами на телах, откуда сочился либо желтый дым, либо сгустки алого пламени. Они все были покрыты шипами, костными наростами, черепа казались оголенными, ребра многих торчали над кожей. Когти многих доходили длиной до короткого клинка, а клыки были размером с наконечники стрел.

Амазиру начало пошатывать от увиденного. Она знала, что демоны перевоплотились после заражения. Но чтобы вот так! Да и кто из них теперь истинные демоны? Те, что пятьсот лет назад господствовали в этом мире?

Теперь по ту сторону врат находились тысячи порождений настоящего зла. Похоже, что она перестаралась в мести своим сородичам. Эти твари не станут править в этом мире. Они поглотят его и высосут все из Альконара. Ресурсы, магию, жизненную силу… Альконар тоже превратится в такую пустыню, покрытую озерами лавы и реками Заразы.

«Да и плевать!», – мелькнула дикая мысль: – «Зачем мне мир, где я стала изгоем везде, где только было можно? Уж лучше быть с ними, править, карать и уничтожать».

По ту сторону Врат она увидела десяток невысоких созданий, ростом схожих с дварфами, только до жути тощими, с такими же выпирающими ребрами и клыками, с мелкими крылышками за спинами, что с трудом смогли бы удержать их в полете. Красный или противно-зеленый цвет кожи этих созданий блестел, словно кожа какой-то лягушки. Сморщенные в выражении постоянной ненависти морды глазели на Альконар с той стороны. Красная когтистая лапа неуверенно потянулась на эту сторону.

 

Глава 21

На рассвете Птирад, словно обезумевший, принялся тормошить Снатога с дикими криками. Капитан с трудом разлепил глаза. Грифон скакал рядом, он выглядел взволнованным. Снатог, решив прислушаться к чутью полуптицы, торопливо натянул доспехи и запрыгнул в седло.

Птирад конвульсивно замахал крыльями, словно торопясь покинуть землю. Внезапно в воздухе раздался сильнейший хлопок. Снатог ощутил сильный удар во все тело, словно его доспехи внезапно стали гораздо меньше. Птирад вскрикнул и камнем рухнул вниз. Дыхание Снатога остановилось. Он видел стремительно приближавшуюся поверхность Альконара, где трепыхались деревья, разом оставшиеся без последних желтых листьев. Птицы и звери в панике бежали в разные стороны, даже не соображая, откуда пришла опасность.

Снатог замолотил коленями по бокам грифона. Птирад опомнился, расправил крылья, выходя из свободного падения. Снатога прижало к его спине, грифон коротко каркнул и замахал крыльями. Они выровнялись в паре шагов от верхушек деревьев. Птирад вновь суматошно забился во взмахах. Испуганный, он поскорее рвался домой.

По земле еще несколько мгновений шел странный гул. Словно где-то онагр швырял камнями о каменные стены. Затем Снатог слышал лишь гул в собственной голове. В ушах стучало собственное сердце. Глаза беспорядочно бегали по поверхности земли под грифоном. От сильного удара лес полностью обнажился, шкрябая небо тысячами веток на голых верхушках.

Грифон перестал дико метелить крыльями по воздуху. Приходил в себя. Сейчас он свободно расставил крылья и парил на теплых потоках летнего воздуха. Снатог внезапно осознал, что его туника под доспехами абсолютно мокрая. Наконец, он решил поднять голову вверх, оторвавшись от созерцания земли. На лицо сразу закапали прохладные капли. Он и не заметил, что идет дождь, а небо абсолютно серое. Человек тяжело вздохнул и опустил голову, уперев взгляд в промежуток между заушными перьями грифона.

Их были уже сотни, на этой стороне, когда во Врата вошел новый демон. Крупный, в два раза крупнее любого человека или эльфа. С кожей, напоминавшей цветом железо. Устрашающий настолько, что даже пришедшие до этого демоны пугливо расступились, освобождая ему дорогу. На его груди, плечах, локтях и спине полыхали ярко-алые языки пламени. Даже из приоткрытой пасти, напоминавшей голову ящера, вырывался злой огонь. За его спиной свободно висели два перепончатых крыла. Перепонки выглядели сгорающими заживо из-за языков огня в разрывах. За ним влачился хвост, кости которого были оголены и заострены, отчего казалось, что весь хвост покрывали черные, как ночь, острые шипы.

Два огромных копыта простучали по каменной плите. Он встал, широко разведя руки. С закрытыми глазами он набрал полную грудь воздуха и издал торжествующий рев, что сразу наполнил сердца Прислужников ледяным ужасом. Он открыл глаза и обернулся в сторону кафедры. На Амазиру уставились два ярко-алых глаза без белков и с вертикальными зрачками, в точности, как у змей. Помимо этого на нее смотрели и огромные черные рога этого демона. Два изогнутых из-за уха и два почти прямых, растущих как бивни мамонта.

– Ты! – раздался хрипяще-шипящий голос, от которого затрепетала вся ее сущность. Она узнала этот голос! Это был Он! – Ты сделала это!

Широкая угловатая челюсть слегка опустилась вниз, обнажая усыпанную десятками острейших клыков пасть. Амазира, с замершим от восторга и ужаса сердцем, попыталась улыбнуться в ответ.

– Ты молодец! – вновь раздался ужасный голос из глубин ящериной пасти. – Ты заслужила награду! И ты получишь ее, как только весь ритуал будет завершен!

Амазира с дрожью кивнула, уверенная, что он увидел этот жест с расстояния в пару десятков шагов. Она так и не посмела прервать ритуал, хотя, по всему было ясно, что камни душ достаточно заряжены. Лишь когда руки, не повинуясь ей, бессильно повисли вдоль падающего на голый камень тела, молнии перестали заряжать вращающийся вал внутри «Сердца».

Неора приближалась стремительно. Несмотря на растраченные в панике силы, Птирад все же дотерпел до дома. Стрелой грифон влетел в башню, резко развернувшись и вцепившись всеми когтями в деревянный пол. Снатога почти сорвало с полуптицы, но он успел схватиться за луку седла.

Грифон стоял на разведенных лапах, мелко дрожа. Передние лапы судорожно сжимались в подобие кулака, царапая пол. Снатог, похлопывая зверя по шее, пытался отвести того к его гнезду. С трудом ему это удалось. Грифон улегся на свое место, хотя и продолжал мелко дрожать.

Немного постояв в обнимку со зверем, пока грудь полуптицы не прекратила тяжело вздыматься, он вышел на площадку. Внизу по мокрым лужам навстречу ему уже бежала Юнора. По-видимому, она ждала его уже давно. Он торопливо спустился ей навстречу, перехватив ее на лестничном пролете. Волшебница, чуть не визжа, юркнула к нему в объятия.

Он держал ее теплое тело в своих руках, пока она усиленно прижималась к нему, словно намереваясь влиться внутрь. Затем она подняла на него взволнованные глаза. Ее платье промокло от влаги, что скопилась на его доспехах и тунике под ними. Теперь оно прилипало к телу девушки, такому округлому и манящему.

– Ты знаешь, что было утром? – отвлекла его от разглядывания своего тела волшебница.

– Нет, – ответил Снатог честно. Он вздрогнул, вспоминая панику Птирада. Хорошо, что грифон вовремя вытащил его из леса, а не то прибило бы какой-нибудь веткой, и все, отжил свое царский воевода, – но мне это не понравилось.

– Идем, – потянула его Юнора в сторону башни-дворца, – я все расскажу там.

Снатог послушно двинулся вслед за ней. Вслед за каждым его шагом оставался отпечаток мокрой подошвы его сандалий. На улице девушка передвигалась почти бегом, перепрыгивая мелкие лужицы и куски расквашенной в грязь земли. Дворец встретил его противным сквозняком, отчего в помещении было почти так же мерзко, как и на улице.

– Устал я от этих постоянных дождей, – занудно протянул Снатог. – Неужели нельзя, чтобы было тепло и сухо?

– Это посреди осени-то? – язвительно брякнула Юнора.

– А так все в погребах отсыреет и перегниет, вместе со мной.

– Хватит ворчать, – улыбнулась волшебница на ходу, – дождь, конечно, противная штука, но в нем есть польза. Да и, к тому же, он пошел первый раз за десятину.

– Ага, и как всегда, именно в момент моего прибытия в Неору.

– И правда, – рассмеялась волшебница, – похоже, что ты носишь его за собой!

– Вот-вот, – улыбнулся в ответ Снатог. – В общем, прикажи накрыть на столы, а я пойду переоденусь в сухое, если только дождь не вымочил насквозь мою походную сумку.

Волшебница кивнула, двинувшись в дворцовую кухню. А Снатог сразу пошел в свои покои. Давно нужно было бы перебраться в покои Юноры, но что-то все не было времени.

Все в его покоях было так же, как и при его последнем посещении. В прошлый раз он даже не успел забежать в них на миг. На полках за все это время накопился тонкий слой пыли, там все так же стояли книги, к которым он сроду не притрагивался. Эти остались еще от прошлых серокожих постояльцев. Пара кубков из серебра, поднос из него же, и несколько бутылок с разными хмельными напитками: вина, грог, пиво. Полы были устланы шкурами зверей, так же, как и кровать. Соскучился он по этой вот простецкой красоте.

Конарок поглядывал на прибывающих из Врат сородичей. Они все прибывали, десяток за десятком. Шли ровно, нога в ногу. Еще бы, такие ошибки караются. Очень жестко.

Бесов и чертей, что пришли первыми, он уже давно отправил в Пайкор. С ними же ушли криосы – демоны с человеческий рост, напоминавшие скелет, обтянутый мышцами, навершие которого занимала одна большая пасть. Старые твари, гораздо старше их расы.

Шарги – обтянутые рыжей кожей безмышечные создания. В отличие от Криосов, без массы когтей и рогов. Зато с ярко выраженным пламенем, что покрывает их головы и загривки. Тоже ростом с человека.

И балимы – огромные слизнеобразные создания с массой тонких щупалец, что источают заразу. Самое омерзительное в них – это круглая пасть, внутри которой, как в кратере вулкана, полыхает магма.

Теперь прибывают гарлины. Четвероногие человекообразные твари, больше всего похожие на отравленных дварфов. Копыта на задних лапах и когтистые передние лапы приматов. Два огромных рога из-за ушей и два бивня поменьше из-за скул. А посередине всего этого крупная голова, напоминающая одновременно волчью и гориллью. Вся спина гарлинов объята пламенем. Глупые создания, но сильные в бою. Пригодятся.

А дальше пошли любимчики Конарока. Арвениды. Прямоходящая и достаточно развитая раса. Шесть рогов, как лучи огибают череповидную морду, настолько иссушенную, словно кожа покрывает голые кости. Высокие, но на голову ниже альков, расу Конарока. Они привели с собой кошмаров. Что-то напоминающее человеческую лошадь, только сплошь покрытую костными наростами и пламенем, вместо конского волоса. И адских псов: собакообразных демонов, что, казалось, целиком вылеплены из черных костей, как у Конарока.

Наконец, ему наскучило наблюдать за легионами демонов, что без остановки прибывали в этот мир. И он двинулся к порталу в Пайкор. При каждом его шаге на камне образовывались оплавленные отпечатки его копыт, а хвост гневно подергивался из стороны в сторону. Ему пришлось пригнуться, чтобы войти в портал, который когда-то был впору алькам.

Он очутился в башне. Он не видел ее уже пять сотен лет. Из глотки потянулся злобный рык. Проклятые низшие! Это из-за них он пять сотен лет жил в безжизненной пустыне Шаруба! Эта мерзость посмела бросить вызов им – алькам! Тем, кто был первым по-настоящему разумным организмом в этом мирке! Не зря земляне считали Шаруб адом.

Интересно, как люди обжились тут? Не те, что сейчас хлопотали вокруг Врат. Это уже и не люди даже, так, мясо с затуманенным мозгом. Больше всего интересно, как остальные? Как люди развились здесь? Так же, как и на том проклятом островке, где жила их цивилизация на Земле? Или же они добились еще больших успехов?

Конарок вновь вернулся мыслями к черным силуэтам, что сейчас бегали как вокруг врат, так и по всей башне. Он схватил одного, что проскочил мимо. Прислужник даже не успел напугаться, когда его покрыло адским пламенем, что изжигало его изнутри, пропекая остатки его мяса.

Альк впился зубами в его плоть. Совсем не то, что живые разумные. Но в нем еще достаточно жизненной силы, чтобы подкрепиться.

За завтраком Снатог рассказал всю историю о том, какие приключения натянул на себя Пронт, и что стало с Амазирой. Глаза волшебницы наполнились слезами, когда она услышала, что стало с ее подругой. Снатог приобнял ее, уже давно плюнув на то, что подумают солдаты или местная знать.

– Почему это с ней стало? – всхлипнула волшебница.

– Зачем она вступила на этот путь?

– Сам не знаю, – пожал плечами Снатог, поглаживая ее по голове, – но я уже совсем не удивлен, что ее поперли с Поднебесной.

– Не говори так! – стукнула его кулачком в грудь волшебница. – Она все же наш друг!

– Друг ли? Когда я ее видел там, она даже Пронту была готова перегрызть глотку. Если бы не эльфы, он бы вообще уже давно лежал мертвым у того капища.

– Может это и так, но я не хочу в это верить…

Она смотрела на него обреченным взглядом. Он видел отражения факелов на ее мокрых от слез щеках. Он пытался найти хоть пару слов, чтобы успокоить ее, но в голове за последний год не осталось ничего, кроме военных пословиц, песен и приемов. Он лишь тяжело вздохнул и покрепче прижал ее к себе.

– Что сказал Товур? – спросила Юнора, вытирая слезы тыльной стороной ладони.

– Много чего, – вздрогнул от воспоминаний Снатог. – Сперва он не поверил, что это идея его сына, требуя от меня доказательства его жизни, либо я сам пойду на четвертование. А когда я отдал ему письмо, он еще больше взъярился оттого, что я не отговорил Пронта и не вернул его домой. Товур требует время, чтобы они могли собрать всех людей в армию и подготовиться к войне. Я постарался передать ему весь замысел и весь масштаб происходящего. Только после этого он немного поутих, приняв на себя правление землями Пронтии.

– И когда мы можем лететь к эльфам?

– Посадники должны лететь сюда на пегасах. Думаю, в Троган и Калиостр они уже прибыли. Еще немного и посадник прибудет сюда. Значит, мы сможем вылететь хоть сегодня, но я бы хотел вылететь завтра на рассвете.

– Хорошо, – улыбнулась волшебница, отпивая из кубка разбавленного вина, – тогда я прикажу, чтобы вещи из твоих покоев наконец перетащили в мои.

Перед ним стояли Дарстог и Юарина. Такие же альки, чья раса имела третий по значимости чин в иерархии демонов. Их задачей было ведение войск и другая внешнезахватническая политика. Вокруг них копошились демоны пониже, что вели за собой отдельные отряды. Конарок хмуро поглядывал на всю эту массу демонов. Разношерстные исчадия пламени и заразы, бывшие когда-то обыкновенными миролюбивыми расами в разных мирах. Пока Альки не связали миры между собой и не начали вербовать их народы, один за другим.

– Итак, – встал Конарок из-за стола, – До прибытия наместника нам нужно подготовить этот мир.

– Что значит, – подал голос Дарстог, – вычистить его от всей швали, что зовет себя народами?

– Именно, лорд Дарстог, – кивнул Конарок, он прохаживался по кругу, заложив крылья вокруг своего торса. – Все расы должны пасть, даже люди. Мы покорим всех. Свободных живых не должно остаться.

– А зачем нам войска? – вмешалась единственная демонесса из присутствующих, – Лорд Конарок, разве местные расы не перебили друг друга до состояния малых племен?

– По слухам, это так, – кивнул Конарок. – Но мы хотим захватить этот мир, покорить абсолютно все расы за кратчайшее время, чтобы наместник мог начать высасывать все соки из него и передавать Императору.

Юарина кивнула, понимая и соглашаясь с этой идеей. Конарок обвел всех взглядом.

– Необходимо отправить разведчиков в ближайшие города.

– Хорошо, – отозвался Дарстог, – я отправлю по отряду арвенидов. Их Кошмары бесконечно выносливые, что позволяет им передвигаться на большие расстояния, куда быстрее большинства летающих.

– Отлично, а мы с Юариной двинемся вслед и займем Смиторал.

Юарина вновь коротко кивнула, с загадочной улыбкой на лице. Она уже представляла, как будет рвать на части тамошних обитателей. Конарок обвел всех взглядом и раскрыл слегка крылья, показывая, что все свободны. Слегка задержалась демонесса, она подошла вплотную к Конароку и ядовито-сладким голосом шепнула:

– Мне уже не терпится приступить к нашей работе, лорд Конарок.

– Работа подождет до завтра, – ухмыльнулся демон, кладя ладонь на ягодицу демонессы. – Сегодня мы займемся чем-то не менее интересным.

Утром, прежде чем открыть глаза, Снатог довольно потянул носом. Рядышком, согревая его тело, источала нежные ароматы Юнора. Она пахла, как когда-то пахла его мать. Он не смог бы вспомнить эти запахи, но сейчас, услышав знакомые нотки, он словно бы вновь попал домой. В объятия матери, которой так давно нет на этом свете. Все еще не открывая глаз, он покрепче прижался к ней, глубоко вдыхая этот давно позабытый аромат.

– Уже пора? – тихонько мурлыкнула волшебница.

– Не знаю, – так же тихо ответил Снатог, – но, думаю, что да.

Она приоткрыла один глаз, затем второй. Спали они мало, но на него смотрели два светящихся жизнью серых глаза. Он не смог обойтись без самодовольной ухмылки, что вызвало у девушки легкий смешок. Это нисколько не задело Снатога, да и мысли были уже о другом. Он слез с ложа, потянувшись по инерции к доспехам.

– Сначала в воду, потом в опочивальню, – послышался умышленно занудный тон с ложа, – и уже после этого наденешь свое железо.

– Не буду же я на людях в тунике щеголять, – скорее для приличия отмахнулся Снатог, хотя сам покорно пошел в соседнюю с ложем комнату. В ней стоял чан с водой, что каждое утро нагревался от жара кухонных печей, расположенных на нижних поверхах.

Ополоснувшись наспех в теплой воде, он только двинулся наружу, как в двери возникла Юнора. Девушка сбросила со своих плеч покрывало и толкнула ошалевшего Снатога в грудь. Тот сделал пару робких шагов назад, теряя равновесие, а после перевалился через борт чана, подняв уйму брызг.

Юнора уже была тут как тут, когда он все же вынырнул из воды. Совершенно нагая и успевшая замочить лишь ножки чуть пониже бедра. На лице капитана снова возникла самодовольная ухмылка. А волшебница ощутила, как нагревается вода вокруг него.

«Всего две тысячи», – думал про себя Конарок. Его войско стояло перед ним. Словно картинка из страшной книги. В авангарде разместилось пять отрядов шаргов. Из-под их доспехов изредка выбивался болотного цвета дымок. Легкие нагрудники не скрывали худощавых тел. Трехпалые ноги, с тремя суставами, как и у альков, в нетерпении шкрябали заснеженный камень длинными черными когтями, что, заменяя пальцы, росли прямо из ступней.

За ними шли два отряда арвенидов с луками. Единственные демоны, что еще пользовались «прошлым» оружием. От некогда могучих тел осталась только широкая грудь и обвитые тугими мышцами ноги и руки. Остальная часть тела казалась выгоревшим поленом, а обвитые шестью рогами головы словно лишились мышц вообще. Тугой череп со впадиной на месте носа. Оскал арвенидов напоминал оскал дикой кошки, такой же хвост позади них нервно подрагивал, выказывая возбужденность хозяина.

За их спинами, готовые в бою моментально сменить лучников, располагались два отряда тяжелой пехоты криосов, плотно закованных в железные доспехи. Из-под груды железа поблескивали смертоносным серебром когти и шипы, какими покрыта большая часть тела криосов. Когти криосов заслуживают отдельного упоминания, каждый длиной с человеческий локоть, слегка изогнутые, отчего выглядят еще более хищно. Конарок слышал, что когти криосов могут раскаляться во время боя докрасна, отчего мягкая медь, бронза, а то и железо становится для них не большим препятствием, чем воск для горячего ножа.

Тыл прикрывали всадники на кошмарах. Все те же арвениды. Во главе с самим Конароком. Единственным, кто был пешим. Но с тех пор, как Альки встали на четыре конечности, они научились развивать невероятную скорость. Кошмары поспевают за ними с большим трудом. Рядом с ними располагались также окошмаренные лучники. Три отряда арвенидов, что становились серьезной занозой для пехоты и легкой конницы. Скорость Кошмаров и жестокость арвенидов превращались в смертоносную ловушку для потерявших бдительность войск. Их невозможно догнать, и потому они обсыпают войска стрелами с безопасного расстояния, пока боеприпасы не закончатся.

А по флангам войска располагались огромные массы альков попроще. Застрявших на третьей ступени превращения. В отличие от альков, вроде Конарока, перешедших на пятую ступень, самых совершенных из их вида, «третьи» еще не достигли такой силы магии и не настолько сильно видоизменились. Их лица еще напоминают лица древних, живших на Альконаре до того, как появилась Зараза. И их тела, в большей части, еще покрыты кожей. Потому они носят на себе прочные доспехи. Разумеется, они отличные маги, куда лучше, чем любой маг людей или шаман орков. Лишь друиды люмми еще могут противостоять им по силе, но у них магия совсем другого вида.

В любом случае, их силы далеки от сил «пятых». Зато их располагалось по девять отрядов с каждого фланга. Они способны смести немалую пешую армию, налетев на них грудь в грудь.

Когда войско двинулось, весь мир зашумел. От шипения снега, что испарялся от жара пламени демонов, от жуткого скрежета железных доспехов и от царапания и стука камня под ногами многосотенного войска.

Но их всего две тысячи. Кажется, Император пожалел войск на захват Альконара. Либо он бережет воинов для других миров, либо он слишком самоуверен, раз считает, что этого достаточно. Само собой, он не в курсе, как Альков в прошлый раз изгнали из этого мира. А их тогда были многие десятки тысяч. Они заполонили половину мира и они были почти так же сильны, как сейчас «третьи» альки.

Но объединенное войско, под пагубным влиянием ангелов, смогло противиться им. Ангелы создали для них доспехи, что обладали силой, способной с легкостью уничтожать альков и быть защищенными от их магии. Да и обычное оружие не могло пробить те доспехи. Отряд архангелов в таких доспехах вел за собой войско ангелов, эльфов, орков, дварфов, танов и гномов. Весь мир тогда восстал против альков. Закованные в медь и бронзу, воины огромной лавиной шли по пятам альков.

После того, как низшие изгнали альков с их собственных земель, они воспользовались одними из врат, чтобы переместить все войско на Маледик и там продолжить преследование. Альки оборонялись со всей яростью, на какую их завлекала Зараза. Но все же, загнанные в плотное кольцо из вражеских воинов, были вынуждены сдаться.

Врата Миров, что были всей жизнью альков, стали их же дорогой в изгнание. Всего десять тысяч альков покинуло мир через огромные врата. А затем ангелы призвали друидов люмми, что смогли создать силу, запечатавшую Врата и раздробить Артефакт открытия.

Затем части артефакта были спрятаны в землях ангелов, что на то время имели влияние над всем Кониуном и половиной территорий Ортонгалза и Ловелорна. И лежали там пять сотен альконаровых лет. Пока проклятая и гонимая девушка из рода ангелов, объединившись с людьми, не исполнила пророчество.

Сейчас этот ангел, к слову, плелся по левую руку Конарока, смиренно восседая на кошмаре. По ее виду было ясно, что она очень сильно страдает от Заразы, что так же, как когда-то съедала альков, сейчас съедает и ее. Конарок был уверен, что ее внутренности сейчас были похожи на обрывки паруса после страшного шторма.

Но она не жаловалась. Более того, она вообще ничего не говорила с тех пор, как они вошли в Альконар. Ни глупых расспросов, ни требований награды, ни даже просьб заглушить эти муки, что испытывает ее тело. Разумеется, ангел покрепче людей, орков и даже эльфов. Но и ее тело сейчас превращено в один сплошной мешок из обрывков ткани, органов и кожи. А внутри этого мешка только гнилое мясо и озера гноя, давно заменившего ее кровь. А ведь она, ко всему, женщина.

Она шла молча весь день, изредка поглядывая на Конарока, что он замечал краем глаза. Но его внимание вечно отнимала Юарина, что постоянно пыталась его заболтать. Словно ревнует, глупая алька. Наконец, Конарок решил сам узнать, о чем думает ангел.

– О чем молчишь ты? – обратился он к ней наиболее мягким тоном, чтобы не пугать. – Поделись со мной. Ведь именно ты стала ключом от врат, что вернули нас домой.

– Для меня огромная честь, – еще сильнее сжалась Амазира, раздавленная мощью демона и чувством, заставляющим ее желать подчиняться ему.

– Я спросил не об этом, – мягко поправил демон. – Мне интересно, что мучает тебя прямо сейчас.

– Жажда служить вам, Повелитель, – немного осмелев, ангел подняла глаза на Конарока. В его зрачках полыхал огонь, яркий, зловещий, какой способен испепелить целый город, только дай ему волю.

– Только ли? – усмехнулся демон, не отрывая взгляда от почерневших за все время глаз ангела. – Неужели тебе не хочется избавиться от этой боли, что сковала твое тело, превратив его в подобие тела человека? Смертного, слабого, беспомощного червяка.

– Я не смею просить об этом, Повелитель, – склонила голову Амазира.

– А тебе и не надо просить. Достаточно лишь согласиться.

– Я согласна на что угодно, Повелитель.

Демоническая пасть Конарока ощерилась острым частоколом клыков. Амазира улыбнулась в ответ. Хотя в душу уже закрадывался страх. Вдруг она чем-то подвела его, и он накажет ее? Вдруг это все будет лишь шуткой? Вдруг? Вдруг?! Вдруг?!!

В следующее мгновение каждый клочок ее тела познал дикую боль. Ее терзало, рвало на части, дробило кости. В глазах потемнело, глазницы были словно истыканы тысячами игл. Глаза горели, словно выжигаемые каленым железом. Ее корежило. Голова была готова лопнуть от распирающей изнутри муки. Невыносимая боль не позволяла ей даже вдохнуть воздуха, чтобы закричать. Лишь еле слышный стон вырывался из ее рта, выгоняемый из тела очередной волной страшных мук. Боль даже не давала ей уйти в забытие. Или, может, она и так была в беспамятстве, а боль просачивалась сквозь подсознание. Да и какая разница?! Боль! Только это сейчас она понимала в своей голове. Только ужасные муки, что грызли каждый дюйм того, что осталось от ее тела и сознания.

Светило медленно заплывало за небесную линию, окрасив небо на западе ярко-оранжевым цветом. Словно сам Эквир поджег небосвод. Нагретый за день лесной воздух, казалось, прилипал к глотке. Пронт поднял голову на небо, услышав знакомый вскрик. Расправив крылья, в небе парил грифон. Полуптица постепенно снижалась над городом, нарезая круги. Казалось, бесконечно долго он провисел над городом без единого взмаха крыльев. Только становился все крупнее, пока, наконец, пара сильных взмахов не ознаменовала, что грифон сел на одной из стен.

Пронт спешно поднимался, чуть ли не перескакивая через несколько ступенек. Долгое просиживание на одном месте сводило его с ума. Наконец-то хоть какие-то новости, помимо тех, что демоны явились на Альконар. Первым со спины грифона спрыгнул Снатог, в своих ярких доспехах. Пронт спешно подал ему свою руку для рукопожатия. Капитан с улыбкой принял ее. В это время мимо них прошмыгнула незаметная тень.

Юнора?! Вот уж кого трудно было представить, идущей с ними в одной упряжи на верную глупость. Волшебница проскочила мимо, не оделив Пронта и взглядом, отчего тот вопросительно уставился на Снатога.

– Как видишь, она не в восторге от твоих с Ларинолом идей, – пожал плечами, командир.

– Ну еще бы, – буркнула волшебница в пустоту, даже не обернувшись.

Снатог весело глянул на Пронта.

– Не думай об этом. В общем, письмо твоему отцу я передал. Вот только страшно было смотреть на него. Рвать и метать был готов оттого, что ты до сих пор не вернулся домой.

– Отчего ж? – Пронт всем видом выказывал непонимание, не успевший из-за резкой смены темы прокомментировать поведение чародейки.

– Дак он тебя ждал домой еще после взятия Неоры. Забыл, что у тебя была только разведывательная миссия через пещеру? Он вообще был против этой войны.

– Что поделать? – с горечью протянул Пронт. – Моя глупость поставила людей на тропу войны. Все те смерти висят на моих плечах. Можно даже не церемониться и прямо сказать, это я убил всех павших на этой войне.

К удивлению Снатога, Пронт рассуждал обо всем этом довольно холодно. Если тогда, в пещере, он бегал от убитого к убитому, чуть ли не роняя слезу по каждому из них, то сейчас он взял на себя ответственность за убийство многих сотен людей, чьи семьи остались без кормильцев, братьев, мужей. И даже не поведет бровью. Оставил многие деревни и города Хотин без пахарей, кузнецов, учителей и прочих ремесленников. Но, казалось, сейчас это его мало волнует. Война превратила его самого в бездушную машину. Если у Снатога была Юнора, что всегда была яркой свечкой во мраке войны, то Пронта некому было вытащить из глубокой задницы, в которую его загоняла жизнь. Многое он пережил: перенес боль утраты, боль предательства. Пронт совсем один во всем этом мире, он застрял в этом мраке, его душа сама чернеет, превращая его сердце в лед.

– А надо-то было, – пытаясь поднять настроение, брякнул Снатог, – всего лишь установить укрепления на обоих концах пещеры, чтобы люди на одном конце знали, когда орки подошли к другому.

– Но! – вставил Пронт. – Тириз уже отправил к нам навстречу войско. Мы ведь столкнулись с ним в пещере. Или ты прикажешь мне их простить?

– Нет… – Снатог не угадал с настроением Пронта. Все куда хуже. – В общем, я не подумал. Ты прав, война в любом случае пришла бы к людям, и слава богу, что все обернулось именно так, и сейчас мы остались победителями.

– Не стоит спешить раздавать лавры, – отрезал Пронт. – Сейчас перед нами куда более глубокая задница, чем та, из которой мы недавно выбрались.

– И то верно… – «Куда уж глубже?», – думал Снатог: «У тебя ж и так одни пятки из нее торчат».

– Так что там? Какие новости из наших земель?

– Ну, – начал вспоминать капитан, – как я и говорил, Товур принял управление над землями Пронтии. До твоего возвращения он будет следить за ними.

– Это хорошо, он мудрый царь, не то, что я.

– Просто, сейчас не твое время, – поспешил утешить Снатог. – Когда все это закончится, ты лично сядешь на трон завоеванных тобой земель и сможешь плотно заняться развитием государства.

– Хотелось бы верить, – сухо откликнулся Пронт. – Что еще интересного?

– Мы перехватили наш отряд по дороге. Завтра они будут здесь. Познакомишься со всеми.

– Хорошие ребята?

– Еще какие. Я выбрал нескольких в Неоре. Но вчера в лесу я насчитал гораздо больше. Люди идут за тобой даже против приказа, Пронт. Даже не знаю, чем ты так зачаровал людей. Но как бы не оказалось, что ты ведешь их всех… То есть, нас всех к смерти.

– Я сам боюсь этого, – негромко обронил Пронт. – Но, по крайней мере, мы умрем с мечом в руках.

– И то верно… – повторился Снатог. Ноги сами понесли его, ведущего Птирада в поводу и Пронта в город.

– Но парни и правда бравые, – подал голос Снатог. – Сам отбирал.

– Отлично, – кивнул Пронт, не оборачивая головы. – Судя по всему, мы пойдем отдельно от основного войска Ларинола, как только высадимся на Маледик.

– Что? – ошарашено вытаращился Снатог.

– Но почему отдельно? – выпытывал Снатог уже за тарелкой в обеденном зале, где они втроем разместились с дороги.

– Я разговаривал на днях с Ларинолом, – ответил Пронт, оторвавшись от кружки с холодным соком. – Фуф, в горле пересохло от такой жары. Так вот. Ларинол сказал, что где-то на Маледике, в одном из старых городов дварфов, есть комплект необычных доспехов, пропитанных магией ангелов настолько, что даже не потускнели за пятьсот лет.

– И ты веришь в эти рассказы? – поморщился Снатог.

– С чего ты взял, что это может быть правдой?

– Потому что это не легенда, а исторический факт, – отрезал Пронт. – Многие архангелы и серафимы остались в свое время на Маледике, чтобы следить за Вратами и сдерживать Заразу, что расползалась по материку. Ну, и несколько из них были из того самого войска, что обучались именно борьбе с демонами. Вот. Тех, кто пал, похоронили, вместе с доспехами, в земле. Выжившие пропали в Поднебесной, когда ангелы ушли с поверхности Альконара. Но были и те, кого сожгли после смерти. Воеводы и знать. Их прах хранится в склепах. Если найти в городе такой склеп, запечатанный и не разоренный, то в нем можно отыскать какой-нибудь из этих доспехов. Нам нужно собрать весь комплект, а лучше, не один. И оружие! Оружие в первую очередь. Ларинол обещал выделить для этого пару отрядов.

– Ужас, – только и смог протянуть Снатог.

– Вы из ума выжили? – подала голос Юнора. Про нее уже и забыли все. – Вы идете искать цветок на сорняковом поле.

– И что? – ощетинился Пронт. – Про эльфийские басни о Вратах и частях артефактов мы тоже так думали. И что теперь мы видим?

– Видимо, в книгах было написано больше про артефакты, раз она нашла их! А у нас нет ничего, только знание, что доспехи когда-то существовали.

– Мне этого достаточно! – повысив голос, отрезал Пронт. – Тебя вообще туда никто не звал!

– Он звал! – съязвила Юнора, кивнув в сторону Снатога, что замер с глупым выражением лица, держа перед собой кружку с медом.

– Вот ему теперь и выговаривай все свои претензии, – холодно парировал Пронт. – У меня до сих пор не было повода не верить Ларинолу или Дреолу. Пора бы и вам довериться им. В конце концов, они даже о демонах знают куда больше, чем все человечество.

– Ну и иди, куда тебе вздумается, за своими эльфами! Я и Снатог не собираемся класть голову из-за ваших глупых идей.

– Вообще-то… – подал голос Снатог, – я собирался. Ну, идти. Ну, и голову, если надо. Но, вообще, не хотелось бы.

– Я тебя не отпущу, – чуть не выгибаясь, как разъяренная кошка, зашипела волшебница. – За этим умалишенным на смерть идти я тебе не позволю!

– За умалишенным, значит? – рыкнул Пронт. – А не тот ли лишен ума, кто зарывается в землянки, как грызуны?! Не те ли сошли с ума, кто думает, что, сидя дома, сделает для мира больше, чем те, кто за этот мир идет биться?!

– Ты можешь идти, куда угодно! – твердо отчеканила волшебница. – Но идти на смерть ради какой-то легенды об архангелах, что побеждали демонов, я не собираюсь!

Девушка шумно выскочила из-за стола, отчего привлекла к их троице внимание половины зала. Замерла на миг, опешив от десятков пар глаз, а затем выметнулась из зала, громко стуча набойками по каменному полу.

– И что думаешь ты? – обратился к Снатогу Пронт, после ухода Юноры.

– Да нечего тут думать-то, – пожал плечами Снатог, оглянулся, но эльфы уже забыли о них, продолжая есть. – Мы уже идем, а она это так. Волнуется, боится, да мало ли, что бабе в голову взбредет.

– Бояться стоит, – уже тише сказал Пронт, – Даже я боюсь, как оказалось, хотя куда уж мне. И били, и резали, и в пустынях иссыхал, и в снегах мерз, и от зверей сколько раз приходилось отбиваться, а все равно страшно. Не столько за себя, сколько за то, что всему придет конец. А я ведь хотел еще и детей взрастить в этом мире.

– А уж я-то как хотел, – вздохнул Снатог. – Да и почему хотел? Я и сейчас хочу!

– Да, – задумался Пронт, – пожалуй, и я хочу.

 

Глава 22

После полудня следующего дня в Брейак, вместе с толпами крестьян и гостей города, в ворота прошли девять всадников на лошадях. Пронта незамедлительно оповестили об их прибытии. Не надевая доспехов, он вышел из своих покоев, спустившись на нижние ярусы, где он встретился с Ларинолом.

– Ваши люди, и правда, оказались быстрее наших, – вместо приветствия заметил Ларинол с дружелюбной улыбкой.

– Снатог гнал их, как только мог, – улыбнулся в ответ Пронт. – Пройдемте, познакомимся с теми, кто должен будет прикрывать наши спины.

– Следую за вами, – Ларинол сделал рукой жест, приглашающий Пронта пройти вперед.

Девять человек стояли в проходе, держа коней на поводу, и ожидали, когда их встретит Снатог или Пронт. Вид города-муравейника ошарашил людей, что неудивительно. Наконец, завидев Пронта и Ларинола, воины сделали несколько шагов ему навстречу.

Все девять кутались в плащи, что отсырели от холодного воздуха. Хоть вчера еще был страшный зной, сегодня все резко изменилось. Сырой лесной воздух пробирал до костей, а пасмурное небо грозилось вот-вот прорваться, выпустив на твердь всю свою воду.

Воины откинули капюшоны, приветствуя Пронта. Поистине пестрая шайка. Двое лучников, двое мечников, двое копейщиков, маг, волшебница и некто, чьи достоинства трудно было увидеть из-за отсутствия оружия на виду.

Пронт коротко кивнул вошедшим, затем обратился к Ларинолу, дабы тот нашел место, где они могли бы познакомиться со всеми и ввести в задумку. Желательно, поменьше посторонних глаз и ушей. Ларинол кивнул и жестом пригласил всех идти за ним.

В небольшой комнатке в крыле охраны, отведенной под гостевой холл, воины, наконец, сняли с себя сырые и забрызганные дорожной грязью плащи. В комнате также присутствовали Снатог и воеводы эльфов.

Голос подал широкоплечий рыжий бугай с голубыми глазами. На нем были старохотские доспехи, напоминавшие кольчугу из сшитых между собой медных монет. Под его креслом лежала тяжелая палица, упиравшаяся в большой прямоугольный щит, одной стороной стоявший на полу, а другой лежавший на колене хозяина.

– Меня зовут Келот, Ваше Величество, – гаркнул богатырь. Обращался он именно к Пронту, – Всегда рад служить вам! За вами и в огонь, и на сталь!

– А я тебя помню, – задрал брови Пронт. – Это же ты тогда единственный подсказал мне, – он многозначительно покосился на Снатога, – куда пропало то, что я искал.

– Так точно, Ваше Величество, – польщенно расцвел бугай.

Пронт благодушно кивнул воину, переведя взгляд на соседнего парня. Лучник. Русые волосы, коротко острижен. Гладко выбрит. Бледная кожа. Зеленые глаза. Стройный, среднего роста. Выглядит жилистым. Одет, как любой другой лучник, в кольчугу. При себе носит вместо шлема маску, закрывающую лицо крепкой бронзой.

– Добрый день, – подал голос лучник, – я Лосет. Очень приятно лично познакомиться с вами.

– Лучник, один из лучших, не зря воевода одного из отрядов, – вмешался Снатог.

– Так точно, господин капитан.

– Метко стреляешь? – поинтересовался Пронт.

– Со ста шагов спускаю колчан в щит, не спустив ни одной стрелы мимо.

Многие в зале одобрительно вздернули бровь. Пронт хмыкнул:

– А как быстро?

– Колчан выпускаю за двадцать ударов сердца.

Пронт довольно улыбнулся, видя, как Снатог удовлетворенно кивает, подтверждая каждое слово. Обычно у воина уходит тридцать-сорок ударов. Даже Снатог не может переплюнуть планку в тридцать четыре удара.

– Отлично, Лосет, – с улыбкой кивнул Пронт – такие воины пригодятся. – Рад принять такого мастера в отряд.

– Спасибо, Ваше Величество, – благодарно склонил голову Лосет.

Следующим был, как понял Пронт, маг. При себе имел легкий меч, а из-за плеча торчало короткое копье. Непонятно, зачем ему это. Воином он и не выглядел. Низкий, худощавый. Черноволосый, с желтой кожей и раскосыми, почти черными глазами. Маг смотрел в глаза Пронту твердо, но с должным уважением. Пронт вопросительно мотнул головой, на что услышал ответ Лосета:

– Энис, Господин. Маг из Хота.

– А что ж он, немой что ли? – вопросительно посмотрел на мага Пронт.

– Нет, Ваше Величество, – ответил маг мертвецким голосом. – Но Лосет сказал достаточно.

– Он не очень разговорчив, – пожал плечами Лосет и кивнул дальше.

– А зачем тебе оружие, маг? – Пронт твердо глянул в глаза Эниса.

Маг не сдвинулся с места, но взгляд короля что-то отвлекало. Он оглянулся. По лезвию меча хотского мага текло пламя, обволакивая металл плотным слоем жаркого огня.

Не скрывая изумления, Пронт раззявил рот. Все, что он смог, это скованно кивнуть. Трудно было представить, какова эта магия в деле, но выглядело это все потрясающе.

Рядом сидел, словно статуя, легионер из воинов Хотии. Легко узнать по обмундированию. Кольчуга чуть ниже пояса, железный неполный шлем на коленях, длинный односторонний клинок и большой круглый щит, выкрашенный в герб Хотии.

– Это Митрон из Кокоры, – пояснил Лосет. Видимо, парень решил представить всех. – Он, как и все остальные, догнал нас троих на следующий день после отправления из Неоры. Они не могут оставить вас. Они считают своим долгом идти с вами до конца.

– Даже если это противоречит приказу?

– Даже так, Ваше Величество, – кивнул Лосет. – Они беспрекословно подчиняются приказам на поле боя. Но ведь в Неоре они находятся на страже, что не помешало им уволиться и присоединиться к вам.

Пронт хмыкнул, то ли одобряя такой настрой, то ли нет.

– Холдак, – продолжал Лосет. При этих словах встал совершенно другой человек, среднего роста, чуть выше Пронта, пожалуй. Черные волосы, темные глаза, южанин. – Он из Хота. Лучник из моего отряда. Он весьма хорош в своем деле.

Пронт ревниво оглядел Холдака. Но не нашел, к чему придраться. Лучник выглядел жилистым, хоть и худощавым, с могучими руками, а глаза смотрели остро и уверенно.

– Простите за ослушание, капитан Снатог, но мой долг служить Его Величеству, – негромко проговорил Холдак и, лишь затем, сел на свое место.

Снатог смотрел на лучника без доли упрека. Казалось, капитан даже доволен тем, что воины ради Пронта готовы на безрассудные поступки. И чем этот умалишенный так завоевал их преданность?

– Жантор и Бадлен – два брата, с разницей в один год, – указал рукой Лосет. С мест одновременно вскочили два крепкоплечих мужа. Не особенно высокие, но мускулистые. Вскочили легко, словно на них не было нагромождения тяжелых железных доспехов копьеносцев.

– Рады служить! – хором гаркнули оба. Пронт вежливо кивнул, позволяя им сесть на место.

– Зарвак, – Лосет указал на последнего из мужчин, что почти терялся на фоне остальных, – воин он, может, и никудышный, но он отличный разведчик. Способный малый, любой замок ему по силам.

– Вор? Зачем нам вор?

– Я не вор! Я работал разведчиком, а затем шпионом при Хедриге!

Пронт осмотрел невысокого коренастого паренька с орлиным носом и постоянно блуждающими черными глазами.

– А еще Заврак постоянно что-то изобретает, – с улыбкой добавил Лосет.

– Что например? – заинтересованно спросил Пронт.

– Самострел, – гаркнул Заврак, – лук на подставке, что стреляет дротиками.

Пронт одобрительно кивнул головой, такие люди не помешают.

– А это…

– Лидания! – послышался вскрик только что вошедшей Юноры.

Волшебница подбежала к девушке, что все это время просидела в уголке с печальным взглядом. На какой-то миг ее взгляд прояснился, на ее лице, с тонкими чертами, даже всплыла вымученная улыбка при виде Юноры. Девушки крепко обнялись, затем Юнора обернулась, держа левой рукой хрупкую девушку за талию:

– Прошу прощения за опоздание, – покорно извинилась волшебница. – Это Лидания, мы с ней вместе учились в школе магов в Хоте. Она из Кокоры, искусный маг. Не уступает мне ни в чем.

На остроконечном личике девушки заалели щечки. Лидания смиренно опустила взгляд печальных зеленых глаз куда-то себе под ноги.

– Отлично, – встал из-за своего места Пронт. – Кто-нибудь уже знает, куда мы отправляемся?

Все девятеро молча кивали.

– И вы понимаете, что мы можем там погибнуть?

Снова кивок.

– Никто не желает отказаться прямо сейчас? Пока мы еще на этом материке?

Отрицательные помахивания головами.

– Что ж, – пожал плечами Пронт, покосившись на Снатога, – тогда вы можете расположиться в городе. Надеюсь, воеводы Эрмиллиона покажут вам, где вы можете остановиться… – Ларинол согласно кивнул, – …пока не прибудут войска Скрытых. Затем мы снимаемся с насиженных мест и отправляемся на Маледик. Надеюсь, на новом материке я не стану свидетелем жалоб о плохой погоде и окружении. Вы предупреждены заранее. Пока не прибудут войска Эрмиллиона, у вас есть время, чтобы передумать.

– Земля! – раздался полный восторга вопль с носа ладьи. – Впереди земля!

Растеун мгновенно бросился к носу. Орк чуть не вывалился через борт, когда вглядывался вдаль, где виднелась узенькая темная полоса, закрывавшая весь виднокрай. Наконец-то, земля. От постоянной тряски гудела голова. Судна еле доживали свои последние деньки, если даже не часы. Корабли не были предназначены для таких долгих путешествий.

Растеун с любопытством поглядывал вдаль на приближающуюся сушу. Теплым ветром трепало обрывки его одежды, доспехи он не надевал уже больше десятины. А материк все приближался. Было видно густые насаждения леса, покрытые маленьким слоем первого снега. Деревья не выглядели молодыми, хоть они и были не старше столетних. Но это уже означало, что земля в этом месте давно вернулась в свои силы и способна поддерживать жизнь. Их задумка удалась. Сердце Растеуна счастливо подпрыгнуло в груди.

Неподалеку слышались приказы Рагозин, подбадривающие орков. Новый верховный вождь Тириза хоть и была страшной занудой, но со своими обязанностями справлялась куда лучше Роса. Воодушевленные приближением суши, орки и сами начали носиться по палубе, многие даже стремились сесть за весла, но Растеун отозвал их: ветер и так был подходящим, не разбиться бы о берег.

Наконец он ощутил крепкий толчок под ногами, его потянуло вперед, чуть не перекинув через борт. А за бортом он увидел свежую траву, густую и зеленую, абсолютно такую же, как в лесах эльфов. Недавний снег ничуть не усложнил жизни стебелькам, полным сока и стремления к Вкипасе.

Раздался громкий удар и скрежет, от которого над лесом взметнулась стайка мелких птиц. Вторая ладья со всей скорости налетела на прибрежный песок, пропоров днищем длинную рытвину. Отовсюду раздались радостные вопли орков.

Растеун перемахнул через невысокий борт, тут же оказавшись в воде по пояс. Не удержавшись на привыкших к качке ногах, орк повалился на спину, подняв кучу брызг. Холодная океанская вода быстро приводила в себя. Растеун поднялся, вокруг него уже мельтешили серокожие тела со своей поклажей, торопясь поскорее оказаться на суше.

Побережье наполнилось жуткими скрипами лодок, что жадно вгрызались в песок. По окраине густого леса выставили стражу. Меньше всего хотелось привлечь этим шумом какую-нибудь неведомую тварь.

Растеун прекрасно помнил, как в юности они с отцом ходили в горы Паргаса, на охоту, и напоролись там на дикого красного дракона. Огромная тварь была способна разбить несколько десятин солдат, не сбившись с дыхания. Одно пламя красных стоит больше, чем сотня вооруженных солдат.

Так и сейчас два десятка воинов стояли по углам, а остальные орки, чьим призванием была война, находились ближе к центру большой гурьбой. Несмотря на то, что воины в центре должны были отдыхать после путешествия, мечи и топоры были у каждого под рукой. А взгляды их были устремлены за спины стоявшим на страже. Любая опасность – и они сорвутся с мест, наплевав на то, что привыкшие к постоянной качке ноги совсем не слушаются их на твердой суше.

Остальные длинными цепочками перетаскивали припасы и поклажу с судов на берег. Где-то уже раскрывали брезентовые палатки и шатры, разводили костры, вываривали в котелках сушеное мясо с сушеными же овощами.

Отправлять орков на охоту сейчас было крайне неразумно. Рискованно отходить сейчас от лагеря, когда орки слабы. Да и большинство из них заняты разгрузкой и разбитием лагеря. Уж еще денек они протянут на пресных бульонах из сушеной провизии.

Немного придя в себя после плавания, Растеун прошелся вдоль берега, высматривая, как обстоят дела у прибывших. Воодушевление от долгожданного прибытия на сушу быстро выветрилось. Сейчас повсеместно разбирали корабли, запасая годную древесину, парусину, веревки и, в особенности, гвозди и скобы. Добыча металла на новом месте представляла собой огромную трудность.

Помимо груд материалов, Растеун видел и кучи сожженных тел. Большие кучи…

Он продвигался от клана к клану, прикидывая выживших. К его скорби, буря выкосила очень многих. К тому же, помимо Роса, погибло еще два вождя. Вождь «Ночного гиганта» – Шаркон, и вождь «Крушителей гор» – Локран.

Под вечер орки обустроили достаточно устойчивый городок, окруженный частоколом из вырубленного прибрежного леса. Снаружи, за стенами, орки натыкали в землю заостренные колья. Кто знает, что творится в этих лесах.

Погода все так же была ясной, хотя Вкипасе уже клонилось к виднокраю. Растеуна внезапно окликнули, когда он поднимал на веревке ящик с инструментами, который ему подали из-за стен.

Чуть было не выпустив веревку от неожиданности, Растеун резко обернулся, злобно сверкнув глазами.

– Какого алька?! – рявкнул он.

– Верховный вождь собирает совет, – покорно, но без страха ответил окликнувший его орк.

– Скоро буду, – уже без злобы кивнул Растеун.

Вождь в три сильных рывка подтянул тяжелый ящик на стену и спустил на землю уже с внутренней стороны частокола. Затем проворно спрыгнул вниз и не спеша двинулся к центру лагеря.

Лес был на удивление тих, несмотря даже на постоянно блуждающий бриз, что легкими порывами двигался от океана. В определенный момент Растеун даже немного озяб от сырого прохладного ветра, что с легкостью продувал его одежду.

Так называемый временный Зал Совета располагался на небольшом деревянном настиле из корабельных досок и под крышей из парусины. Растеун приблизился к нему почти вплотную, когда понял, что так просто ему внутрь не попасть. На совет созвали всех мужчин из кланов, что лишились своих вождей в буре.

Рагозия уже нервно расхаживала по настилу, сопровождаемая сотнями пар глаз орков, что в нетерпении ожидали переизбрания.

– Наконец, Растеун, – кивнула Рагозия. По виду нынешний верховный вождь сильно нервничала, ощутив ношу ответственности на своих плечах.

«Ну, да ничего», – подумал Растеун: – «Справится».

– Вождь Львиной Лапы! – радостно взревел Грамтар, – где пропадал?

– Помогал, – коротко ответил Растеун, обежав взглядом всех присутствующих. – Я полагаю, у нас сегодня важный вопрос на повестке?

– Да-да, – пролепетала Рагозия, вздрогнув. Затем, видимо, собрала свою волю в кулачок. – Нам необходимо провести выборы в вожди трех кланов: «Ночной Гигант», «Крушители гор» и «Пустынные духи».

Из-за границы настила послышались шепотки, а поодаль даже короткие переговоры.

– Сейчас я попрошу тех, – вновь заговорила Рагозия, – кто желает взять в свои руки тягости правления своим кланом, выйти из толпы и предстать перед нами.

Растеуна внезапно толкнули в бок. Грамтар, сидевший рядом, с улыбкой шепнул ему:

– Кивни, дурень.

Растеун, не задумываясь, кивнул куда-то в пустоту. Голова была немного пустой. Оказалось, он успел задремать. И теперь, медленно приходя в себя, он начинал слышать голос Рагозин.

– Отлично! – ликовала та, сложилось ощущение, что недавнее волнение уже выветрилось из ее голоса. Или, может, она приняла все это за игру? – Раз ты потерял большую часть своего клана, Вождь Львиной лапы, отныне ты занимаешь место Мудрейшего из нас, что трагически погиб при схватке титанов в океане.

Она выдержала некоторую паузу, видя, что Растеун не совсем понимает ее слова, а потом, чуть протягивая каждое слово для значимости, выдала:

– Ты заменяешь Роса. Отныне ты, Растеун – Вождь Пустынных духов!

Лицо Растеуна выразило, по-видимому, сразу все эмоции. Если судить по гоготу Грамтара, сидящего по-соседству.

– Чего? – тупо выпалил Растеун.

– Что? – откликнулась Рагозия, что успела уже забыть о нем, – А, ты хочешь что-то уточнить?

– А как же мой клан?

– Он вольется в Пустынных Духов, – сладким голосом почти пропела Рагозия.

– Ну уж нет! – раздался рык Растеуна. – Я не предам оставшихся жителей моего клана!

– Ты уже дал согласие, Растеун, – укорила Рагозин.

Растеун в бешенстве обернулся на Грамтара. Тот успел прочесть по глазам Растеуна, что шутка была не самой удачной. Он поднял руки перед собой, мотая головой. В толпе раздавались смешки.

– Остановись, Растеун! – прикрикнула Рагозин, видя, как новый вождь Пустынных духов угрожающе надвигается на Грамтара. – Назначение закончено! Прошу всех разойтись по своим жилищам! А ты, Растеун, и ты, Грамтар, останетесь со мной!

Бесконечно долгие минуты Растеун буравил Грамтара бешеным взглядом, испуская из ноздрей струи горячего пара. Грамтар, в свою очередь, смотрел примирительно. Взглядом, отдаленно напоминавшим взгляд отца, что пытается успокоить раздосадованного орченка.

– Что это значит, Растеун? – строгий голос Рагозин отвлек Растеуна. Только теперь он понял, что вокруг не осталось ни души. – Я спросила тебя, займешь ли ты место Роса, ты дал согласие и тут же запротестовал! Что это значит?!

В голове Растеуна замельтешили мысли. Нужно было что-то предпринять, чтобы выкрутиться. Не говорить же, что он проспал все выборы. Единственное, что пришло ему в голову, это:

– Я не стану носить имя чужого клана! Если нужно, пусть Пустынные духи вливаются в наш клан.

– Я уже не предлагаю никому никуда вливаться! – отрезала Рагозия. – Я требую от вас объединения кланов! Весь твой клан – дюжина орков! Ни единой женщины, ни детей! Ничто не поможет тебе поднять Львиную Лапу! Ты погубишь ее! Объедините усилия! В клане Пустынных духов много одиноких женщин, что потеряли мужей на войне! Ты обязан объединить ваши кланы, чтобы стать гораздо сильнее!

Растеун переваривал сказанное Рагозией достаточно долго. Грамтар все это время нервно ерзал на наспех сколоченной скамье.

– Хорошо, – выдохнул, наконец, Растеун. – Пусть кланы объединятся. Я поведу их.

Хотя он и не представлял, что из этого выйдет. Но теперь уже выбора не было. Придется стать вождем объединенных кланов. Иначе нудная старуха не отстанет. Да и чего это он? Плевать! Уж лучше он станет вести за собой Пустынных Духов, чем какое-нибудь ничтожество, вроде Роса.

– Как насчет «Пустынных Львов»? – уже спокойно выдавила Рагозия. Растеун обреченно кивнул. – Тогда я сама оповещу оба клана.

– Хорошо, – кивнул Растеун, собираясь уже уходить, когда Рагозия окликнула его:

– И да! Вы оба! Вам придется также заключить союз. Вам двоим и еще Костяной Главе и Ночному Гиганту.

– Для чего? – в голос выпалили Грамтар и Растеун.

– Вы – самые сильные кланы из всех, что остались, – Рагозия повесила голову. – Вы пойдете впереди, разведывая Мале дик и подыскивая места для поселений. Возможно, мы найдем даже сохранившиеся города. Или хотя бы какие-то укрепления.

Растеун и Грамтар переглянулись. Прямо глядя друг к другу в глаза, оба орка потянулись к поясам, откуда торчали рукояти ножей. Все еще не отрывая друг от друга глаз, орки переложили ножи в левые руки, проведя в правой глубокую кровавую борозду. Порезанные ладони с громким хлопком соединились, смешивая кровь своих хозяев.

– Всегда рад звать тебя братом! – гаркнул Грамтар.

– Да будет крепок наш братский союз! – вторил ему Растеун.

Рагозия успела немного опешить от простоты, с которой вожди, едва не подравшиеся мгновение назад, заключили союз. Но, все же, взяла себя в руки.

– Я рада приветствовать кровных братьев под опекой верховного правления моего в совете вождей! – торжественно произнесла она, заканчивая ритуал. – А теперь вы можете быть свободны, мои друзья. Завтра на рассвете мы заключим еще несколько объединений, соединив четыре клана братскими узами. Эти кланы станут нашей силой в этих краях. Они поведут нас вглубь материка. Вместе мы обживем эти места, построим на землях Маледика новые города, что вскоре объединятся в государство.

Растеун и Грамтар кивнули друг другу на прощание и вышли из-под навеса в направлении своих кланов. Рагозия догнала Растеуна. Она вновь выглядела обеспокоенно. Но долго мялась прежде, чем открыть, наконец, рот.

– Растеун, как ты думаешь, мы все сделали правильно?

– Думаю, да, – коротко ответил Растеун. – Пустынным Духам нужен вождь, а не старый маразматик, каким был Рос.

– Да я не об этом, – потупилась Рагозия. – Я вот об этом, – она обвела руками территории за лагерем, указывая в глубину материка.

– Я не стану жалеть о том, что привел своих людей в новые земли, – в голосе Растеуна послышался металл. Он смотрел прямо перед собой, не обращая внимания на заискивающую перед ним Рагозию. – Здесь мы не станем воевать ни с кем, потому что мы первые на этой земле! Здесь мы сможем восстановить свои силы и выжить перед кошмаром, что принесла в этот мир жестокость людей. Не удивительно, что демоны пообещали этому миру полнейший ужас, что придет с людьми.

– Да, ты прав, – согласилась Рагозия. – Но сможем ли мы обжиться в незнакомых землях? Тут совсем другой климат. Он более суровый. Особенно для орков, что жили в пустынях и степях Кониуна.

– Орки крепче, чем ты думаешь! – подбодрил ее Растеун. – Они справятся со всеми невзгодами этих земель. Да и, слава богу, этот континент давно избавился от заразы и сейчас цветет и развивается. Он вновь, словно нетронутый, девственный континент, каким был до того, как альки начали производить на нем свои опыты.

Он, наконец, позволил себе посмотреть на Рагозию. Глаза пожилой орчицы полыхали добрым огоньком. Она уже видела, как Тириз уживается на этих землях. Ну и хвала богам. Если все будут видеть этот огонь в ее глазах, то вскоре весь Тириз будет полыхать именно таким же пламенем надежды. Выжигая весь сумрак своей прошлой жизни.

Утром Растеуна разбудил холодный сырой ветер, злыми порывами несшийся с океана. Волны грозно накатывали на пологий берег, оставляя на песке обрывки пены. Растеун накинул на себя телогрейку, поплотнее запахнув ее на груди. Закинул топоры в ременные петли на поясе и двинулся к навесу, где проходило переизбрание вождей.

По дороге он видел недоверчивые взгляды Пустынных Духов. По-видимому, с этим сбродом ему придется несладко. Рос совсем их распустил.

Вскоре он добрался до места, где уже в нетерпении елозила на скамье Рагозия. Рядом вышагивал с угрюмым видом Грамтар. А на соседней скамье сидели Алиарг и Ларгон, занявший место брата Шаркона во главе Ночного Гиганта.

Растеун коротко кивнул всем, кто был внутри. Рагозин привстала со своей скамьи. Несмотря на отсутствие зрителей, она все же не отреклась от всех формальностей и прочитала всем четверым оркам церемониальную речь. Именно из-за этих формальностей заключение четырехгранного союза затянулось на половину часа.

Сами же ритуалы уложились в несколько мгновений. Растеун с готовностью принял кровь обоих орков. Алиарг нередко вступался за него в совете, да и помогал Растеуну, как старший товарищ. А с Ларгоном их свела судьба на полуразрушенном после буре корабле. Крепкий малый, самоотверженный и решительный. Отлично заменит своего старшего брата Шаркона.

С этого момента четыре вождя становились кровными братьями, а их кланы объединялись в братский союз. Разумеется, они оставались полностью самостоятельными. Но в таких кланах допускалось дальнейшее смешение крови. Даже свадьбы среди жителей союзных кланов были разрешены, но исключительно с разрешения родителей невесты. Не каждый отец согласится отдать свою дочь в чужой клан.

После церемонии Рагозия дала им несколько часов на сборы и личные дела. А после всего этого вожди повели свои кланы вглубь леса – искать достойное убежище для их семей.

Почти девять сотен пар ног в разномастных доспехах вползала во врата Брейака. Пронт наблюдал за ними из своего окна. Выглядело это все несерьезно. Прошлая война с демонами оставила почти большую часть этого мира безлюдной. А, помимо этого, два континента вовсе стали безжизненными пустынями из-за Заразы, что пропитала даже воздух в тех землях. И это все при том, что, по рассказам Дреола, в бой вступили объединенные войска всех рас, что тогда были более-менее цивилизованными. И с ними были ангелы – единственные, кто был алькам равными, если не сильнее.

Сейчас все, что есть, это девять сотен эльфийских воинов. И дюжина людей. Ангелы покинули Альконар и находятся где-то в небе над ним. Таны и дварфы исчезли в тех самых безжизненных землях, куда сейчас собираются плыть эльфы. На что надеется Ладэль – непонятно. Ларинол сказал, что это лишь десантный отряд, что должен укрепиться в одном из городов на Маледике. Кажется, они называли его Тристор. Кто знает, что это будет за место.

При упоминании о Маледике у Пронта перед глазами вставали пейзажи выжженных дочерна земель, с тонкими сосудами сочащейся лавы. Когда Пронт поделился этим с Дреолом, тот издал лающий звук, очень отдаленно похожий на смех.

Как оказалось, демоны не оставляют после себя потоки огня и лавы. Хотя большинство из них и прирожденные огненные маги. Но Земли демонов на Маледике были как раз наоборот – покрытыми толстым слоем вечной мерзлоты. Где изредка пробивались крошечные растения, какие не боятся холода.

Сейчас же почти весь Маледик был пропитан Заразой, которую Дреол описывал, как желтоватую материю, что встречается в виде жидкости или газа. Так вот, когда Эльфы покидали Маледик, все земли были покрыты желтым туманом. А по снежной пустыне протекали ручьи желтой едкой жижи.

По легендам, демоны пьют эту Заразу, чтобы стать еще сильнее. Что едят демоны – Пронту не рассказывали. Альки ели то же, что и все. Но после их «Каменного заслона» никто не общался с ними настолько тесно, чтобы спросить про их рацион. Вот только все почему-то догадывались, что это не фрукты и коренья…

Насмотревшись на шагавших по площади воинов, Пронт, накинув для солидности кольчугу и сапоги, спустился вниз. Было необходимо встретиться с Ларинолом, чтобы уточнить время отплытия. Сидеть на месте уже попросту не было мочи. После прихода демонов на континент прошло целых пятнадцать дней. Одним богам известно, сколько их уже прошло за это время через Врата. Быть может, их войско и вовсе исчезнет без вести по прибытию на Маледик. Тысячу солдат попросту сметет любая армия.

И лишь спустившись на площадь, Пронт узрел небольшое утешение. С ревом и жутким грохотом по дороге вышагивало три десятка самых красивых и, в то же время, устрашающих созданий, что он когда-либо видел. Несколько зеленых драконов, чья чешуя сверкала, словно граненые изумруды. Даже в сумраке она отливала всеми цветами радуги, а змеиные глаза, размером с кулак, почти светились изнутри.

– Хороши, правда? – Пронт подпрыгнул от неожиданности. Ларинол, по своей эльфийской натуре, имел манеру подкрадываться незаметно. Сам того не замечая.

– Что есть, то есть, – улыбнулся Пронт. – Несмотря на ящериную неуклюжесть.

Ларинол рассмеялся, согласно покачав указательным пальцем в сторону Пронта:

– Вот уж точно, – весело ответил эльф, – что есть, то есть!

– Когда мы выдвигаемся? – Пронт не стал долго бродить вокруг главного вопроса.

Эльф почти сразу стал серьезным, уловив решительность и нетерпение в голосе Пронта. Он оглянулся на вошедшее войско, затем вновь перевел взгляд на стоявшего в ожидании человека.

– Обычно мы даем войскам пять дней на подготовку к долгому путешествию. Необходимо позволить ульям и единорогам отдохнуть и привыкнуть к корабельным стойлам.

– Обычно? – уловил Пронт. – Значит, это можно сделать скорее?

– Я не уверен, что это будет хорошо, – пожал плечами Ларинол. – Но в сложившихся обстоятельствах будет лучше, если мы сядем на воду к середине этой десятины.

– Так когда мы выдвигаемся? – в нетерпении переспросил Пронт.

– Через три-четыре дня идем в порт, – подытожил Ларинол. – И, судя по всему, сразу загружаемся на корабли.

– Отлично, – воспрял Пронт, – тогда я пойду, предупрежу свой… Кхм… Отряд.

Ларинол с пониманием улыбнулся. Назвать то, что набрал Снатог, отрядом, то же самое, что назвать курицу грифоном. Но, как говорил себе сам Пронт: «Это лучше, чем втроем». Да и к тому же, эти люди нарушили прямой приказ оставаться в Неоре, ушли со службы, и все, если вдуматься, ради него. Он никак не мог понять, чем он вдохновил этих людей. Своим безумным походом на Тириз? Когда, благодаря великанам, люди смогли не единожды жалкой кучкой разбить превосходящие войска орков. Или, может, жалость? Не будет удивительно, если все войско в курсе, что случилось с Амазирой.

А может, это и не жалость? Может, они решили, что должны помочь герою отыскать свою принцессу? Давно пора отменить все эти сказки на ночь. Мало им того, что в мире и так, кроме лошадей, коров и кур, оказывается, есть такие создания, как грифоны и драконы, эльфы и орки, львы, носороги, единороги, да и много кто еще. Одна встреча с люмми чего стоит! Того и гляди, найдутся дураки, что возьмутся за меч, чтобы пойти побивать чудищ по свету.

Он оглянулся за спину, откуда послышался рев изумрудного гиганта. «Недолго такие герои по свету будут бродить», – решил он: – «Этот амбар с крыльями любого такого дурня превратит в месиво за считанные секунды».

По лестнице, навстречу ему, несся Снатог. Вид у того был взволнованный.

– Ты чего такой всполошенный? – окликнул его Пронт за пару оборотов. Не дай боги, налетит в своих сверкающих доспехах – до нижнего яруса докатятся груды переплетенного металла, вперемешку с торчащими костями.

– Пришли? – выпалил тот, усиленно снижая скорость.

– Пришли, – кивнул Пронт, протягивая Снатогу руку в приветствии.

– Когда выходим? – снова выпалил Снатог, растерянно пожимая поданную руку.

– На восемьдесят пятый день. И сразу на воду.

– Ладно, – Снатог торопливо развернулся, – пойду, предупрежу отряд.

– Да погоди ты! – окликнул Пронт. – Я как раз шел к ним. Но, раз ты тут, пойдем до Юноры и спустимся на обед. А там уже будем думать.

– Ладно, – тупо повторил Снатог, снимаясь с места наверх. Пронт неспешно пошел следом.

– Птирада-то возьмешь? – вновь окликнул он Снатога.

– Конечно, – пожал плечами капитан, – не пешком же ходить.

– Ларинол одолжит нам на отряд пару драконов, – улыбнулся Пронт, – вроде бы.

– Вроде бы? – Снатог обернулся с сомневающимся видом, застыв с поднятой на следующую ступеньку ногой.

– Он сказал, что транспорт будет, – Пронт непроизвольно почесал затылок. – Да боги с ним, я и на единорогах покатаюсь. Не пешком же ходить, – повторил он фразу Снатога.

– И то верно, – улыбнулся капитан, отмерев. – Но Птирада я все равно возьму. Привык уже к нему.

– Ага, а помнится, я еле заставил тебя сесть на него.

Оба усмехнулись, вспоминая ту сцену в Неоре, когда Снатог и Грифон пытались найти общий язык. Притом, не лучшим образом.

– Самое смешное, что я до жути боюсь воды, – протянул Пронт.

– Да брось! – выпучил глаза воевода. – Там же корабли!

– Корабль можно утопить, – сухо парировал Пронт.

– Да ты не всерьез…

– В самый что ни на есть, – честно подтвердил Пронт. – Как представлю себя посреди деревянной тарелки. А вокруг одна вода, – короля Пронтии передернуло. – Моя бы воля, ни за что не полез бы на судно.

Перед ними образовалась дверь в палаты Юноры. Коротко стукнув в деревянную дверь, они тут же услышали в комнате непонятный шум и тихое постанывание Юноры. Пронт видел, с какой скоростью в глазах Снатога проносятся варианты происходящего, и через пару секунд тот уже ввалился в палаты возлюбленной плечом вперед.

Девушка вертелась на своем ложе, даже не проснувшись от грохота влетевшего в помещение Снатога. Судя по виду, ей снился кошмар. Снатог принялся неистово трясти волшебницу, выкрикивая ее имя. Наконец, после долгих секунд тряски, девушка утихла на его руках и разлепила глаза, из которых тут же покатились слезы. Она крепко прижалась к Снатогу, тихонько всхлипывая.

Тот с глупым видом гладил ее по спине, что-то приговаривая еле слышным голосом. Пронт без нужды оглядел комнату. Разумеется, все было спокойно. Ни мага, что залез бы в сознание девушки, ни шамана, что навел бы на нее дурной сон.

– Что случилось? – подал он, наконец, голос.

Юнора вздрогнула, затем чуть-чуть отстранилась от Снатога, чтобы обернуться на голос. В ее глазах стояли слезы и мука, какой он никогда не видел у девушки.

– Пронт, – разглядела она его сквозь пелену слез, – это Амазира… Только… Ты не узнал бы ее.

– Поверь, я видел, что с ней стало из-за черной магии, – негрубо парировал Пронт. – Так что случилось?

– Она стала демоном, Пронт! – Голос девушки сорвался, из глаз полилась новая волна слез. Снатог укоризненно глянул на Пронта.

– Ну… – растеряно протянул тот. – Это же просто сон, да?

– Не думаю, – Юнора пыталась размазать слезы по щекам, чтобы те не застилали ей глаза, – Скорее, это было проникновение в сознание. Она пришла поговорить.

– И о чем вы говорили? – Пронт прищурился, пристально вглядываясь в зрачки Юноры.

– Она звала меня, – всхлипнула волшебница, – обещала могущество. Говорила, что ей нужны сильные маги. Хвасталась своим новым телом… – Юнора вздрогнула. – Она стала чем-то ужасным, Пронт…

Пронт кивнул, стараясь не выказывать эмоций:

– Продолжай.

– Когда я отказалась, она стала давить на меня, – девушка снова вздрогнула. – Она говорила, что люди слишком слабы. Называла меня бездумной пустышкой. Обещала, что демоны сотрут весь мир, а меня оставят в живых, чтобы она могла меня мучить, если я не пойду с ней.

Вновь тяжелые капли побежали по ее щекам.

– Пронт, я ощутила эту боль, – ее голос сильно дрожал – вот-вот разревется навзрыд. – Даже сквозь сон я ощутила, что меня ждет… И это ужас…

– И что ты? – спросил Пронт, всеми силами стараясь скрыть подозрение в голосе.

– Я ничего… – тихо ответила Юнора. – Вы вытащили меня из этой боли… Или спугнули ее, я не знаю точно…

– Не знаешь? – опешил Пронт. – Ты?

– Я знаю только магию, что изучили люди за то время, что мы есть в этом мире, – едва не сорвавшись на истерический вопль, выпалила Юнора. – А это темная магия. Она куда древнее. Я не знаю, как она это сделала. Правда.

– Да, я верю, – махнул рукой Пронт. – Идемте, приведем тебя в чувства и возьмем у Ларинола единорогов. Всем троим стоит развеяться, – почти приказным тоном проговорил Пронт и с улыбкой добавил. – Прогулка по лесу – лучшее решение.

 

Глава 23

Смиторал не смог удивить Конарока больше, чем Пайкор. Та же староимперская архитектура. Домишки со скругленными углами, что строились из плоских кирпичиков. Сейчас большая часть их осыпалась и напоминала не больше, чем груды одинаковых прямоугольных камней. Дворец, что строился уже из камня, а то и вовсе из мрамора, все еще возвышался над городом, устремляясь в небо куполами, что так же выделаны из камня.

Но, в отличие от Пайкора, Смиторал располагался глубоко в лесу, а не в заснеженном плоскогорье. Что делало этот город большим бельмом среди леса летом. Даже улицы были когда-то вымощены мраморными плитками, что везлись с севера или через море с Суиса, что лежал далеко на востоке. Сейчас, конечно, мраморную плитку засыпало землей, листвой, ветками. Теперь мраморные плиты лишь изредка белели под слоем земли и перегноя.

Как и доложили разведчики, город был пуст. Ни единой души. Все, что было живого в Смиторале, это редкие маленькие деревца, что пробились сквозь мрамор, да зеленеющая жидкая травка, что сейчас втаптывалась обратно в землю сотнями пар когтистых лап и копыт. Не говоря уже о пламени, что окутывала многих демонов вместо волосяного покрова.

Войско разбрелось по городу, в поисках жилья или чего-то более-менее подходящего для отдыха. Тут они обоснуются надолго. Смиторал находится почти в самом центре Маледика. Это центральный аванпост, что весьма недурно защищен высокой каменной стеной. Эта часть отделяла северную половину Маледика от двух южных, разделенных большой рекой Арах. Та, в свою очередь, отделяла в свое время две части государства Танов. Коих со времен той войны никто не видел.

Хорошо еще то, что по этой же реке, по течению, альки могли очень быстро добраться до глубин земель Танов, встретив на пути пару-тройку прибрежных застав. В целом, даже сейчас, когда на Маледике не было ни единой живой души, кроме имперцев, центр материка был лакомой добычей. Сюда можно стягивать войска из Врат, а затем пойти на запад и юг, где еще есть города.

Но пока, достаточно будет просто осесть в Смиторале. Привести город в более-менее обжитое состояние и отправить разведку дальше. На юг и запад. А заодно дождаться новостей о войске Дарстога, что уже должен занять Гродаг.

Конарок толкнул деревянную дверь во дворец, что казалась совсем безжизненной. Она попросту осыпалась кусками прогнившего дерева, подняв кучу пыли. Конарок дохнул пламенем, сжигая древесную труху, пока та не забила глаза и нос. Затем шагнул внутрь.

Дворец был так же роскошен, как и при их жизни здесь. Мрамор, что потускнел за эти столетия, наверняка был все еще вершиной роскоши и архитектуры. Каменные лестницы огибали весь дворец по периметру, начинаясь от самого входа, а дальше шел огромный приемный зал. Большая часть мебели в зале прогнила и осыпалась. В отличие от посуды, каменных столов и кучи скелетов. Тела принадлежали когда-то эльфам, алькам, оркам, рептилидам и дварфам. В Смиторале прошла одна из крупнейших битв за господство в этом мире. И сейчас они все пригодятся Конароку. Пусть некромантия и не его специальность, но пару дней протянут, а потом перемрут от отсутствия собственной души.

Конарок повернулся к выходу из дворца и развел руки в стороны. Юарина и Амазира пугливо шарахнулись в стороны, когда к его ладоням от самых плеч потянулись зеленоватые язычки огня, словно нитями вплетавшиеся в разгорающееся зеленое пламя. Наконец, зеленое пламя разрослось до локтей Конарока. А руки у альков, к слову, были непропорционально длинными, доставая почти до самого пола. И в этот момент Конарок схлопнул ладони.

Кольцо зеленого пламени разнеслось по всему поверху и частично вырвалось за дверь. Амазира закричала, ожидая мучительного жара, но пламя попросту просочилось сквозь нее, наполнив ее ощущением силы. Зеленоватый пар еще минуту поднимался вверх, просочившись сквозь щели в каменном потолке на следующий поверх.

В ушах Амазиры шумело, словно сотни мышей скребли лапками изнутри ее головы. Хотя, нет, ей не казалось. Отовсюду действительно раздавалось шкрябанье и скрежет. Она оглянулась на звук и не сдержала крик. Прямо на нее смотрел пустыми глазницами истлевший добела скелет.

Непроизвольно девушка метнула в него сгусток новополученной мощи, и труп разлетелся в прах. Но отовсюду полезли новые, вгоняя Амазиру в ступор.

Вдруг раздался голос Конарока:

– Осторожнее с ними, им пять сотен лет. Они очень хрупки. А они нам еще пригодятся.

Голос показался Амазире слишком уж добрым. И не зря. Тело ее тут же сковало дикой болью, ноги не удержали ее, и она упала на колени. Боль тут же прошла, но ужас оставался. Она ошарашенно оглядывалась по сторонам. Отовсюду поднимались десятки скелетов. Такие разные. Некоторые были едва ей до груди, другие – выше на целую голову. У некоторых виднелись кости крыльев, такие же, как у птиц. «Ангелы», – поняла Амазира, – «Проклятые твари! Скоро вы за все поплатитесь, и все ваши скелеты будут служить мне так же, как сейчас ваши предки служат моему господину!».

Скелеты других не ожили. Они так и остались лежать на каменном полу и столах, сидеть у стен, висеть на металлических крючьях, в которые раньше втыкали свечи. Альки. Точно. Вытянутые вперед черепа, что вскоре стали напоминать ящериные. Крылья, что когда-то были кожистыми. Амазира перевела взгляд на истлевшие крылья за спиной Конарока и Юарины. Если у Юарины крылья, в теории, могли еще позволить ей хорошенько оттолкнуться от воздуха, то Конарок и вовсе использовал крылья только для жестикуляции. Оно и понятно, кусочки кожи еле удерживались между пальцами крыльев, что норовили расползтись в стороны при каждом движении демона.

– Идите! – взревел Конарок в пространство. – Восстановите то, что сможете восстановить! И возьмите с собой тела альков, – он обернулся на груды оставшихся в неподвижности скелетов. – Похороните их, как подобается!

Десятки оживших скелетов, в чьих черепах и грудных клетках появилось по зеленому угольку, сильно чадящему ярко зеленой дымкой, молча двинулись к выходу. Многие, как и было велено, несли на себе скелеты альков, что норовили рассыпаться из-за истлевших суставов.

Конарок уверенно зашагал наверх. Юарина и Амазира покорно засеменили следом. Почти на самом верху, под центральным куполом, он вошел в просторную комнату, вновь испепелив прогнившую дверь жарким дыханием.

На просторном мраморном столе располагалось зеркало в подвижной оправе. Именно к нему и направился Конарок. Он почти уткнулся в него однорогим носом, уперевшись руками в крышку стола. Демонессы не слышали, о чем он говорит, но Конарок продолжал что-то настойчиво бубнить себе под нос, пока поверхность зеркала не засветилась голубоватым свечением, и лицо алька не стало стремительно преображаться.

Теперь из зеркала смотрела чудовищная морда. Не похожая ни на ящериную, ни на кошачью, ни на волчью, ни на чью-то еще. Если только на морду гигантского насекомого или другого паразита.

– Ваша Беспощадность, – обратился Конарок к зеркалу на привычном языке древних. Амазира подавила смех, не став напрашиваться на очередную порцию мучений. Но подумать только, «Ваша Беспощадность», глупее не придумаешь. А Конарок продолжил, – мы успешно прибыли на Альконар. Наши старые города сейчас переходят вновь в наше распоряжение. Криосы, бесы и черти готовят Пайкор для нашей жизни в нем. А сегодня мы взяли Смиторал. Трупы солдат, что когда-то убивали моих друзей и сородичей, сегодня восстанавливают наш город.

– Отлично, Лорд Конарок, – из зеркала понесся непонятный хрип, смешанный со скрежещущим визгом. Амазире пришлось приложить много усилий, чтобы расслышать все, что говорит существо по ту сторону. – Вы прекрасно послужили Империи. И вы будете поощрены. Что вы хотите получить от имени Императора?

– Мне не нужно ничего, кроме вашего уважения, Великий, – низко склонил ящериную морду Конарок.

Образина на той стороне издала шаркающе-квакающие звуки. По-видимому, Императору понравился ответ Конарока.

– Похвально, Лорд, – вновь пророкотал голос из зеркала. – В таком случае, я готовлю войско под твое командование. Скоро они придут на Альконар.

– Да, Великий, – вновь склонил голову Конарок. – Как только Империя покорит Маледик, Наместник сможет явиться в этот мир и начать поиски Сердца Альконара.

– Прекрасно, Лорд Конарок, – ухмыльнулась образина Императора, – ждите. Вскоре придет второй поток детей Империи. Больше. Им потребуются оба города, что вы захватили.

– Гродак тоже получен? – Радостно встрепенулись крылья Конарока.

– Да, – кивнул Император. – Лорд Дарстог связался со мной двадцать часов назад. Гродак тоже восстанавливается. Вот только у них произошла битва.

– На континенте есть живые? – не поверил ушным щелям Конарок.

– Да, темные эльфы. Они остались на материке после войны. Зараза стала их наркотиком. Но, по уверениям Лорда Дарстога, они абсолютно непримиримы и отказались присоединиться к Империи. Потому он уничтожил их. А их тела сейчас отстраивают город заново.

– Все идет по вашему плану, Ваша Беспощадность, – Амазира снова стиснула зубы. – Очень скоро вы получите все соки этого мира! Он поплатится за то, что не покорился нам сразу! Как только вы выпьете его до капли, мы станем править на нем от вашего имени!

– Прекрасно, Лорд Конарок, – проговорил голос из зеркала, что уже тускнело, а картинка размывалась, – прекрасно…

Этот город не был отмечен на карте. Просто одинокая точка посреди равнины с густыми лесами. Но он был красив. Действительно красив. Весь словно целиком вырезан из скалы белоснежного камня, что даже сейчас светился в лучах Вкипасе. Каждый валун был настолько идеально отшлифован и подогнан, что в щель между камнями не пролез бы и волос. Высокие, толстые, кажущиеся неприступными. Несмотря на то, что большая часть была разбита осадной техникой в той войне.

Каждое здание было выстроено в такой же манере. Словно белоснежные монолиты вдоль каждой улицы, что в итоге сходились у дворца. Несмотря на заметные следы разрушения, дворец все еще был красив и вызывал уважение. Огромный, толстостенный. Крыша стоит на десятках таких же белоснежно-каменных колоннах, а за следующими уже располагаются стены и высокие бронзовые врата.

У Растеуна даже перехватило дух от такого величия. Нет сомнения, это труды танов и дварфов. Лучшие строители и каменщики. Еще когда только началась война с Империей, этот город уже был почти полностью достроен. И, пока демоны вели свои войны на Евпетаре и Ортонгалзе, укрепили его, как и другие два – Палиторан и Лонгар. И если Палиторан являлся их следующей целью на карте, то где находится Лонгар, не знал никто. Он был секретным городом Двартании. Поговаривали даже, что он находится под землей, как города гоблинов когда-то.

Но Лонгар и не был необходимым. Достаточно будет Палиторана и Смиторала, что находился между двумя истоками реки, что делит юг континента на две половины. Это позволит объединить города речным сообщением.

Как только все кланы собрались на центральной площади, заперев за собой ворота, Рагозия тут же созвала совет вождей, а граждан и даже солдат отправила в ближайшие дома. Скорее всего, мебели там нет абсолютно никакой, но зато выглядят они надежно. Всяко лучше отдыхать за толстыми стенами и под надежной крышей, нежели в лесу и под открытым небом.

Было решено оставить в городе орков из трех кланов: Степные разорители, Крушители гор и Просители земли. Они были наиболее потрепаны деятельностью этих бледнокожих животных – людей. Потому было лучше, чтобы они могли успеть восстановить силы до осени, что наступит через шесть десятин. Да и клан Рагозин и Чпора изъявили желание двигаться дальше. Рагозия хотела побольше побыть с большинством орков, завязать отношения между новыми вождями и укрепить союзы как старейшина.

Покинуть город было решено на следующее утро. Дабы не терять драгоценные десятины и успеть разместиться по теплу на Маледике. В противном случае, шансы пережить суровые зимы Маледика, о которых ходят легенды, несравненно малы. Все, кто способен еще держать в руках оружие, были отправлены в авангард колонны, что растянулась ни на одну сотню шагов.

Продираться сквозь густейшие буреломы оказалось уже не так просто. Некогда широкая мощеная дорога, выложенная идеальной каменной кладкой (что было бесспорным талантом каменщиков дварфов), была завешана густой сетью древесных веток. А сама дорога скрылась под толстым слоем преющей листвы и хвои. Ведущие орки уже давно поснимали доспехи и с громкой бранью и смешками прорубали дорогу колонне своими топорами и секирами.

В дороге многие отходили от колонны поохотиться. Скорее ради развлечения и разнообразия в еде, нежели по необходимости. Пока что хватало запасенного пайка. Леса просто кишели непуганным зверьем. От мелкой птицы до крупных ящериц. Пару раз встречались даже мамонты, охота на которых оказалась большим приключением для орков. Да и мяса с них было куда больше. Это позволило накормить всю колонну сытной мясной похлебкой, вместо пресного пайка, который еле-еле поддерживал в орках жизнь.

В целом, путь проходил в отличном настроении. Постоянная занятость, частая возможность поохотиться и, несомненно, оставленный за спиной город со множеством орков, что смогут осесть в этих необжитых густых лесах, пусть даже большинство из них привыкло к степям и пустыням, – все это значительно приподняло общий моральный дух. Казалось, что орки только сейчас пришли в себя после полутора десятин постоянной качки в море, когда почти всех поглотила морская болезнь. Да еще и та страшная схватка титанов, что унесла добрую треть всего их народа.

Но сейчас на лицах многих уже сияла добрая надежда на будущее. И Растеун видел это в их глазах. И в глазах вождей, что шли рядом с ним весь этот путь. Его идею, наконец, приняли. Отчасти, он был даже рад, что сейчас тут нет этого старого ворчуна Роса, что явно подпортил бы всем настроение своим вечным скрежетанием.

На десятый день орки вышли к широкой реке, настолько широкой, что противоположный берег с трудом виднелся где-то у самого виднокрая. Утешало, что у реки практически отсутствовало течение из-за такой ширины. Но пришлось, все же, потратить уйму времени на сборы плотов, благо в дереве недостатка не было. Но, так или иначе, к вечеру через реку уже растянулась длинная вереница прямоугольных корабликов, на каждом из которых выбрали по двое рулевых.

Разумеется, плотики неминуемо сносило вниз по течению, но, все же, лодки постепенно переползали на другую сторону. Через пять часов первый из отчаливших от западного берега плотов прибился к восточному. На небо уже наползла ночная тьма, и было решено сразу остановиться на ночлег, выставив плоты по окрестности, словно куски частокола.

Уставшие с плавания орки даже не стали разводить огонь. Наспех перекусив пайком, колонна улеглась спать. Растеун еще долго сидел в одиночестве на берегу, прикидывая, как скоро он сможет вдоволь отдохнуть от этого всего.

– Разорви меня медведь, как же я устал от этой качки.

Он сидел на корточках, сжав руками голову, что, казалось, скоро отвалится от постоянной качки в разные стороны. Его желудок то и дело пытался выскочить из горла, но так ни капли рвоты и не пролилось наружу.

– Я могу исцелить вас, Друг мой, – раздался рядом голос Ларинола. Эльф подошел ближе и положил руку на плечо Пронта. Пронт лишь протестующе замотал головой, отчего и так нечеткая картина совсем размылась и долго обретала четкость.

– Не нужно, в этом нет смысла. Я и сам мог бы, вот только проходит очень быстро, и тогда вновь начинается этот кошмар.

– Вы когда-нибудь ходили в море до этого?

– Да где уж там? – послышался голос Снатога, густо разбавленный ругательствами. – Мы жили-то в четырех стенах посреди леса.

– Вот-вот, – закивал Пронт, – самое большее – это купание летом в мелких водоемах.

– Да и то особам царских кровей не до купаний, а уж в долгие плавания уходили только рыбаки из Кокоры, – вновь встрял Снатог, который почти тут же перевесился через борт, смачно опорожнив желудок.

Ларинол брезгливо, но в то же время сочувственно сморщил лицо, повернувшись к Пронту, что, наоборот, сколько ни мечтал, так и не мог освободиться от тошноты.

– А как вы плаваете? – спросил его Ларинол, видимо, пытаясь перевести его мысли на воспоминания, чтобы хоть немного отвлечься.

– Как здоровенный валун, – пробурчал Снатог, вместо Пронта. – Он только на одиннадцатое лето перестал бояться глубины.

– Да уж, – задумчиво протянул Ларинол. – Думаю, стоит скорректировать маршрут так, чтобы как можно чаще причаливать к берегу. Это даст вам возможность передохнуть от качки.

– Нет-нет, – запротестовал Пронт, – у нас мало времени.

В глазах у него вновь появился образ смуглокожего ангела. Ее длинные темные волосы. Карие глаза с источающими голубоватое свечение белками. Видимо, все тут же отразилось на его лице, так как Ларинол потупленно опустил глаза в пол, а Снатог без особой нужды перевалился через борт и затих в таком положении.

Он все еще не мог поверить, что она стала такой, какой он видел ее в последний раз. Облезлую, с посеревшей, словно лишившейся крови? кожей, жидкими волосами, наполовину сгнившими зубами и густо наросшими гнойными воспалениями. Этот образ чуть было все же не опустошил ему желудок, но – увы. Он лишь покрепче стиснул свою голову руками, стараясь выбросить все это из нее. Но снова – увы. Уже семь дней из его головы не могло выйти абсолютно ничего, кроме предавшей его Амазиры. Постоянная качка, сырой воздух и полное отсутствие каких-либо занятий для него сделали свое дело, он впал в глубокое отчаяние.

Снатог уже не один раз пытался привести его в чувства неразбавленным вином. Но от этого становилось только хуже. Алкоголь прояснял его мысли, сводя и зацикливая их по кругу. Отчего сам же Снатог потом весь вечер выглядел раздраженным.

Юнора, в свою очередь, неоднократно за все это время рассказывала об очередном кошмаре, где она чувствовала весьма реальную муку, словно ее сознание отправляли на пытку, не трогая при этом тело. Но она все еще сопротивлялась, насколько могла. Дреол вызвался наблюдать за ней ночью. С тремя друидами они каждую ночь проводили в каюте Юноры и Снатога, выискивая причины ее кошмаров и пытаясь закрыть ее разум от чужих проникновений.

В последние пару дней ей стало лучше. Она перестала просыпаться среди ночи в слезах и с криками. Хотя Дреол и говорит, что это вряд ли заслуга друидов. Они так и не узнали, что это за магия. Даже старые знания по чернокнижию не смогли помочь им найти ответ. Потому никто не мог сказать, когда это произойдет снова? и смогут ли друиды этому помешать.

Все же, корабли стали чаще прибиваться к берегам, делать передышки раз в один-два дня, чтобы люди, непривыкшие к морю, могли немного передохнуть. Правда, Юнора настаивала на том, что единственный способ справиться с морской болезнью – это перебороть ее. По ее словам, через несколько дней они привыкли бы к качке и чувствовали бы себя замечательно. Но Пронта почему-то больше устраивало раз в пару дней забыть об этой качке и просто выспаться, не подвергая себя риску захлебнуться ночью собственной рвотой.

– Ничего! – окликнул однажды Ларинол, когда Пронт попросту вывалился из судна на мелководье, почти полностью погрузившись в мягкий прибрежный песок. – Осталось меньше десятины до Мале дика!

Пронт попытался хотя бы сделать вид, что его эта новость обрадовала, но из него вырвался лишь тихий стон и он перевернулся на живот, чтобы окунуть лицо в холодную воду океана. Он уже было изъявил желание лететь дальше на драконе, но даже способность драконов почти не тратить силы на полеты на большой высоте не позволит им находиться в воздухе сутки напролет. Да и сам он высоко в небе чувствовал себя немногим лучше, чем в лодке. Только несколько безопаснее. Потому все, что оставалось, это молить Аммонтаса о том, чтобы острова попадались почаще.

Палиторан оказался несколько больше, чем неотмеченный город. К слову, Растеун прочел на одной из вывесок у какого-то дома: «Оружейня Тирвана». Скорее всего, так и назывался тот город когда-то или район того города.

Хотя, в целом, он не сильно отличался. Точно такая же архитектура и расположение районов. За исключением, конечно, его местонахождения. В отличие от Тирвана, Палиторан находился среди большущей степной равнины. Такой родной, по сравнению с лесными дебрями. Только укрытой толстым слоем снега, насыпавшего за четыре десятины пути. Но Растеун не заблудился бы в Палиторане, даже если бы оказался в нем один. Точно такой же дворец в центре города возвышался над другими домами и сооружениями.

В этот раз, после долгих споров и рассуждений, на совете было принято оставить в Палиторане на обжитие кланы Чпора и Рагозин. Несмотря на возмущение Рагозин, что она оставляет немалую часть кланов без присмотра в чужих землях, ее все же убедили остаться.

– А чем тебе я не угодил? – со смехом заявил Грамтар. По-существу, из всех четырех вождей их Союза он был самым старшим. – Да и Растеун вон не без головы. Его же идея была, – при этих словах он обхватил Растеуна одной рукой, сильно похлопав по его спине. – Справимся и без присмотра.

– При чем здесь присмотр? – не сбавляла напора Рагозин. – Я должна лично вести свой народ, как верховный вождь!

– Как верховный вождь ты должна позволить своему клану, наконец, отдохнуть, – вступился Ларгон, что был младше Рагозин лет на двадцать.

– Он прав, Рагозия, – подал голос Растеун. – Ты сама собрала союз из самых воинственных кланов, уж кому и идти на север, поближе к землям, где творили свои ужасы альки, так это нам.

– Мне нужно знать каждый ваш шаг, – уже сдаваясь, но все еще требовательно заявила Рагозия.

– Ладно, – браво отозвался Грамтар. – Грифона будем присылать при каждом переходе.

Рагозия, хоть и видела по глазам Грамтара, что тот издевается, все же кивнула. Толку спорить с этой четверкой. И правда, сама ведь подобрала самых упертых в этот союз. Теперь вот пожинай плоды, старушка.

Как и в предыдущий раз, орки не пожелали ждать больше одной ночи. Тяга к новому проснулась во многих, отчего уже на рассвете следующего дня Братский союз четырех кланов выдвинулся из Палиторана на север. Двигаться придется по большой петле, в обход притоков реки Арах. Посему, путь их может растянуться почти на всю зиму, если не больше.

Но это никого не пугало. Главное – быть в дороге, делать что-то. Если бы орки не пришли на Маледик, скорее всего, они бы либо пали под безжалостным напором людей, что поступают почти так же, как когда-то обезумевшие альки, либо народ попросту увял бы, сбитый на маленьком клочке Кониуна.

Первый день пути встретил орков мощными порывами ветра, что гнули верхушки деревьев. Разбушевалась метель, но в самой чаще было достаточно спокойно. Плотный лес из толстых стволов деревьев разбивали любые порывы ветра. Пусть даже за это и приходилось еле ковылять по всем валежинам и пням. Да еще и в полумраке. Зато не приходится бороться со стихией.

Дальше погода была поприятнее. Иногда сквозь плотный навес из веток пробивались лучи Вкипасе, что, словно светлые полосы, прорезали сплошной полумрак леса. По-своему, это выглядело бы красиво, если бы не ставшие уже привычными нападки стай диких животных. На следующий день ввязались в короткую схватку со стаей оголодавших волков, что не смутились даже огромной массы народу в восемь тысяч. Позднее орки нарвались на стадо мамонтов, что не пожелали сдаваться без боя. Удивительно, как удалось избежать смертей. Но, несколько покалеченных сейчас ехали на носилках внутри колонны.

Но нет беды без выгоды. Несколько наспех собранных телег были до отвала забиты мясом, что можно будет нажарить при следующем ночлеге. Должно хватить на всех. Если уж одним мамонтом можно кормить небольшую деревню целую десятину.

Уже на второй день пути Альконар вновь сотрясся. Растеун помнил первый удар по огромной волне, что чудом прошла мимо них, не успев еще набрать силы. Казалось, сотрясся сам воздух, уши заложило, листва и ветки посыпались на землю, сломившиеся от тряски. Даже земля задрожала под ногами.

В колонне поднялся шум. Плач детей и вопли женщин, перекрываемые гарканьем мужиков, что пытались успокоить свои семьи. Растеун все еще слышал гул, идущий по земле. Тот должен бы уже проходить, но, почему-то, он лишь усиливался.

Внезапно лицо Грамтара побледнело, он с выкатившимися глазами повернулся к Растеуну. Было видно, как сосуды на его лице отгоняют кровь глубже, делая лицо пожилого орка абсолютно белым.

– Это топот!!! – внезапно заорал тот. – Они идут сюда.

Теперь и до Растеуна дошло, что услышал Грамтар. Гул нарастал, он уже не казался каким-то далеким. Теперь было отчетливо слышно, откуда надвигается беда. Пока Растеун лихорадочно соображал, что делать, впереди послышался треск ломаемых деревьев. Он ощутил, как и от его лица отливает кровь. Складывалось ощущение, что на них надвигалась лавина.

– Врассыпную!!! – заорал он первое, что пришло в голову. – Живо в стороны!

Колонна за его спиной, словно разбиваемая колуном, стала раздвигаться в стороны. Растеун вновь обернулся на треск и грохот. Впереди показались тела. Волосы Растеуна зашевелились на затылке. Он чуть было не осел на подломившихся ногах.

– Что за?.. – раздался выдох Грамтара.

– Драконы!!! – заорал Ларгон, бегая между сторонами колонны и расталкивая замешкавшихся с дороги.

«И правда, драконы», – подумал было Растеун, пока одно из тел не выскочило с грохотом из-за стены деревьев. На него несся целый дворец на четырех исполинских лапах. Огромная ящерица, по сравнению с которой даже крупный дракон покажется котенком на фоне льва. Головы этой твари не было видно, от груди вверх уходила длинная шея, что пробивала ветки и терялась где-то за кронами деревьев.

Едва успев, Растеун и сам метнулся с дороги. Тем более, что за этой ящерицей сквозь лесную чащу пробивались другие. Лишь чудом им удалось вовремя сойти с дороги. Три десятка таких ящериц, сломя головы прорывались через лес, ломая деревья, вырывая их с корнем. За каждой ящерицей по воздуху болтался длинный хвост, что сам почти вдвое превосходил размер этого чудовища.

Растеун смотрел на все это, раскрыв рот. Даже спустя некоторое время после того, как ящерицы скрылись из виду, пробив в лесу целую просеку, молодой орк все еще стоял, совершенно белый и раскрывший рот.

– Что за альковщина? – послышался голос Ларгона.

Растеун, словно разбуженный его словами, вздрогнул.

Затем коротко пожал плечами, все еще вперив взгляд туда, где скрылся из виду кончик хвоста последней ящерицы, коротким взмахом перебившего целое дерево, словно щепу.

– Вы видели?! – Грамтар напоминал ребенка, что впервые увидел лошадь и теперь не мог избавиться от восторга. – Вот это да! Я уж думал, что последний раз видел их в книжке Роса.

– Что это за создания? – обернулся к нему Растеун.

– Это? – Грамтар выпучил на него глаза, словно впервые увидел. – Ну ты даешь! Это же динозавры!

– Кто? – рот Растеуна снова обратился в грот пещеры.

– Динозавры! – повторил довольный Грамтар. – Только на Евпетаре и Кониуне их больше не увидишь, перебили ангелы с альками еще во времена «Безоружных войн». А тут, оказывается, еще живут! Вот уж не подумал бы, что увижу такое вживую!

– А чего ты радуешься? – ощетинился Растеун. – Они чуть половину колонны не перебили!

– Да ты что? – махнул рукой Грамтар. – Эти здоровые – это травоядные. Они сами, скорее всего, напугались грохота.

– Да мне наплевать, чем они питаются! – рычал Растеун. – Эта масса чуть только что не втоптала нас всех в землю! Ты на лес посмотри за их спинами!

Грамтар заглянул за спину Растеуна, что как раз стоял спиной к длинной просеке, вытоптанной исполинскими ящерицами. Его лицо снова приобрело цвет выбившейся из-под листвы поганки. В его глазах даже снаружи были видны картины здоровенных ящериц, что превратили бы всю колонну в месиво, даже не замедлив хода.

Грамтар молча посмотрел на Растеуна. Тот многозначительно кивнул, всем видом сказав: «То-то же».

– Ладно, – сбросил с себя наваждение вождь львиной… Тьфу, вождь Пустынных львов, – надо двигаться, пока они не решили побежать обратно.

Другие вожди кивнули. На сбор доведенной до паники колонны ушло около часа. Затем орки вступили в просеку, утоптанную ящерицами почти до состояния широкой дороги. Всюду валялись вырванные и растоптанные деревья. Что не удивительно. Словно целый город на ногах промчался. Каждая такая скотина в длину шагов сто. И в холке с четыре-пять орочьих роста.

Слава богам, динозавры бежали с севера. Оттуда, куда и направлялись орки. Идти по перемолотому лесу было куда удобнее, чем продираться через буреломы. Однако, бежали они не так уж и издалека. Потому, уже через полчаса пути орки вновь окунулись в лесные заросли.

Постепенно, день ото дня, стала сменяться погода. Несмотря на середину зимы, в доспехах было достаточно душно. Пришлось немного сбавить темп, иначе все всю колонну продует.

Лес стал заметно редеть, преимущество брали достаточно большие хвойные деревья. И, что самое неприятное, стал появляться запах Заразы. Многие начали жаловаться на слабость и головную боль. У других развивалась чесотка, доводившая их до раздирания кожи в кровь. Но, что удивительно, лес все еще был полным сока. Деревья стояли огромные и полные жизни, казалось, даже те ящерицы больно отбили бы себе ребра, попытавшись проломиться сквозь такие.

Тот дух, с которым орки покидали Палиторан, уже давно выветрился. Ужас после динозавров, исчезновение большей части животных, что чувствовали заразу и сбежали, постоянные болезни, вызванные сменой погоды и действием заразы. Вот только откуда она взялась? Земля была чистой, лес тоже, даже небо проглядывало, сквозь кроны деревьев, сапфирово-синее.

Сейчас Растеун сильно пожалел, что Рагозин нет с ними. Вождь клана орков, что вместо драки охочи до знаний, был бы сейчас очень полезен. Ведь ни один орк не знал больше этой начитанной старушки. Растеун и сам чувствовал себя не лучшим образом. Постоянные передвижения в холодном воздухе, когда ночью на их спальниках образовывался иней, странная, ничем не объяснимая слабость в теле и зуд на коже. Все это выводило из себя.

Рядом постоянно ошивались Грамтар, Лангор и Алиарг, что тоже разодрали все руки до чернеющих пятен. Лангор, к тому же, очень сильно кашлял, пока в один момент не начал отхаркивать черную сукровицу. И это не говоря уже о женщинах и детях, что передвигались неимоверным образом, отчасти напоминая оживших мертвецов.

Напряжение нарастало с каждым днем. Растеун все чаще сверялся с картой. Еще совсем немного… пять-шесть десятин… Только бы продержались…