Молчание элементарного короля. Чугунные лодыжки матросов. "Я помню серый свитер!" Обоссал меня, потом отнес в ванну, как сломанную птицу. В эту секунду мы были близки так, словно нас сшили суровой ниткой. Что ты вспомнишь, когда будешь подыхать, пробитый метастазами? Вот это. Нежное прикосновение мокрой шерсти. Их либе дих.

"Все бессмысленно. Здесь ссадины, там синяк, тут неприглядные волоски. Бесправное тело, подточенное жучком-убийцей. И на это мы тратим наши сбережения!" Скомкал честную бумажку, запихнул в потайной карман. Hynek.

Звонок в дверь, принесли раненую волчицу. Удачи, неудачи, их паутина. Телефон стриптизера, записанный на клочке из молитвенника. Утренняя рвота. Хрустальный наперсток, вот он, милый. Подполз к экрану, вставил щуп. Введите пароль. Ввел, задыхаясь.

"Сообщение для Грифа. Некоторые из нас не выносят слова «астральный». Да, мне оно тоже не по душе. Я люблю слова, похожие на ремни. Бац — и на спине сизый рубец. Недавно я проходил курс гипнотерапии. Хуй встает даже на открытки с видами Луары, не говорю уже, что потом дня два всюду слышишь писк флейты. В сапогах — слизь, словно провалился в луизиану. В общем, побочные явления. Два месяца не могут внести мою исповедь в каталог, еще два абзаца, и закроется блядская почта. Я пишу медленно, часто облизываю карандаш. Даже на торжестве в Вевельсберге мне попеняли: у вас губы в синих пятнах, небось искусали подопытные? Кругом энтропия, парни. Слышал на днях, что в Берлине гниют плавники. Гриф, ловите ли вы меня?"

"Каждого из нас порой охватывает отчаяние, — отвечал адресат. — Но подумайте о наших братьях, ждавших пятьсот лет. Сейчас Храм прочен, как никогда. Прелати предлагает новые свидетельства. Главное теперь — заполнить ущелье. Не время унывать, не время погружаться в распри. Помните ли вы, что самоубийцам суждено превратиться в ядоносные шипы? Мы не достойны этой участи, парни".

Интриги за спиной. Ни малейшего желания шевелиться, нажимать кнопки, листать бюллетень. Кровяные шарики, экзема, выбивающий сердце чай. Открыл чемоданчик: здесь лежала серебряная книга, видишь чешуйки? Захочу — достану, захочу — спрячу. А могу и швырнуть в тигель. Не нужно ничего, ничего не нужно.

Мальчик сидел на тротуаре, могла сбить машина, мог растоптать бешеный жеребец. Вы же знаете, как это происходит. Тебе плохо? "Все в порядке", — произнес непослушно, сплюнул кровью. Вырвался из алхимических застенков, миракль. Такое случается раз в пятьсот лет.

— Я видел девушку на западной тридцать девятой. Кто-то распилил ее пополам.

Тяжелый том в алой коже. Полистал, бросил. "Рассказы сытых жидовок". Вы уверены?

— Идея Прелати. Вы понимаете, pathworking…

— Стук-постук, костяной индюк. Мы обломаем ногти, это ведь почти космос.

— По-вашему, лучше сложить руки и готовиться к седьмому кругу?

— А теперь смотрите: "каждая страница должна быть определенного размера". Разве вам не ясно: все листы — разные. Мальчишки заполнили только первые двадцать. Теперь еще двадцать, затем восемь. Следующий уровень: евреи.