Букет: водосбор, купавницы, лютик. Ваза эдомского стекла, гордость Любека — марципаны. Ноготь врос, нагноился, нужна операция, но нет никаких сил, и так уже отсосали костный мозг. Матросы и водоносы. Зодчие и кравчие. Из малафьи напиток забыт давным-давно. Тронул струны, извлек легкомысленный звук. "Орден храмовников! Не орден, а ебаный кошмар!" Встал из-за стола, стал нервно выхаживать по кабинету: скоты! скоты! "Союз истребления славян", дымящиеся кишки в топкапийской чаше, последовательность мелких сизых тюльпанов. Шило мигрени, эхо бельгийских окопов, свидание в Брэ, победоносная слизь.

Зайчик жил один, любил мечтательную карамель, никого не знал, ни с кем не встречался. "Счастливые дни рантье". Держал посредника на аукционах. Так, пустяки: табакерка, медальон, гравюра, замкнутая в серебро косточка куропатки. Неопознанные кисти. Там, где у нормальных парней перепонки.

Заметил на полотне отпечаток детской руки, принялся тереть, появилась вмятина, отслоились кусочки краски. Стоит ли дальше жить? А? А? А? Нежные воспоминания о легковесном моменте, когда удалось задеть русских свиней за живое. За трепещущую селезенку. Юпитер, доставай крюк. Но об этом нельзя, все уже сказано. Ночь в добровольческом отряде, полдник в дикой дивизии, ужин с бригадой душманов, крепнут ряды, плодятся кристаллы, вскипает глина, падает ртуть. Перекрыть блядям кислород. Утереть им нос раскаленным прутом. Выпустить кишки. Станцевать зикр на обломках гордыни.

Дескать, видим насквозь ваш недорезанный ш-м.

Зрители расходились довольные, особо прощались — указательный палец переплетается с безымянным, словно пасхальные ветки. Месяц — март. Температура — минус четыре. Карибский ветер. Живые картины, залитые маслянистым светом. Краска "слоновая кость", пригодна для радиаторов. Выключи отопление, дитя задохнется.

Всё, никуда не годится. Воткнул в сонную артерию почерневшую от сока шпильку. А ведь мог бы ебать двухметрового блондина из лейб-штандарта. Helas, помешал неправильный прикус.

Садовники ухаживают за кустом белых роз, и так его, и эдак. Перчатки, распылители, шланги. Но мчится гонец, приказывает все бросить, бежать куда глаза глядят. Предположим, подступает неприятель. Да, вот уже катится пыльное зерно энтропии. Не смотрите, что невелико, тут есть чем поживиться. Четыре года не стриг ногти, расцарапал прутья. Раз в месяц прислуга меняла постельное белье, раз в год стригла космы садовыми ножницами. Заинтересует ли вас статья "Тайна черного георгина"? Ладно, присылайте, посмотрим.

Там нет никого, кому бы могло понравиться. Там вообще никого нет. Материк, непригодный для жилья. Умельцы смылись. Ни малейших признаков сострадания. Только стук-постук, костяной индюк. Только каменщик в фартуке белом. Линейкой в горло, мастерком — в грудь, молотом по переносице. Смотри в линзу, не моргай.