Из зала Совета познания Пео повел землян на светлым и высоким коридорам, представляющим собой аллеи цветущих деревьев. Сюда доносились чуть слышные звуки такого же оркестра, какой земляне слышали на звездолете. Разница была только в том, что здесь, на этих аллеях, они ясно чувствовали приятный запах звуков. Но земляне не задавали Пео вопросов, они еще не успокоились, они жили воспоминаниями о далекой родине.

— Мы идем к Председателю Главного Совета познания, — говорил по дороге Пео. — Он видел и слышал вас, но хочет познакомиться поближе. У вас, конечно, возник вопрос, почему Председатель не был на собрании, поэтому я должен сказать о нем несколько слов. Зовут нашего Председателя Биуба, что значит Молниеносец. По земному исчислению ему пятьсот лет. Наш Биуба не только гений, это вообще удивительное создание природы. В детстве он был физически немощен, в юности и в зрелые годы много занимался физкультурой, но и она плохо ему помогала, его организм не был способен накапливать мышцы и жир, всю энергию сжигали его мыслительные центры. Его мозг бесподобен, до сих пор он работает интенсивно и безотказно. Это касается его работоспособности и энергии, а определить творческую деятельность, как вы знаете, невозможно. Новые, свежие мысли у него неиссякаемы. Очень многие научные открытия последнего времени предсказаны нашим Председателем. Сегодня его мысли уже записывает знакомый вам аппарат КПМБ-1, записи будут расшифровывать сотни думающих машин и тысячи ученых планеты.

Пео завел землян в обширный сад-цветник. Вечно цветущие деревья росли в беспорядке, как в обыкновенном лесу, только не было здесь птиц, да чистота кругом была отменной, дорожки посыпаны крупнозернистым песком, вымытым, искристым. Тихая музыка сопровождала землян и здесь. Весь сад был пронизан голубым неярким светом; ни одной тени, нет сумерек в гуще деревьев, хотя кажется, догорает заря или только что наступил рассвет.

В глубине сада, среди деревьев, висела широкая кровать без ножек, с красивыми ажурными, как морская пена, зеленоватыми спинками. Она не была подвешена — держалась в воздухе вопреки всем законам тяготения. Слева от кровати на массивном рубиновом фундаменте стояла рама, в ней матовое стекло — экран. Справа в воздухе — стол и четыре кресла.

— Чтобы тяжесть тела не тревожила нашего Председателя, с помощью антигравитационной установки мы подвесили его кровать и все близлежащие предметы, — шепотом сообщил Пео.

Агзам ничего не понял, ко вопросы задавать не стал: неудобно шептаться в присутствии Председателя, человека, прожившего полтысячи лет и еще способного руководить всеми учеными планеты! Но про себя он посмеивался над самим собой: «Совсем онемел Почемучка… Где ты потерял свою смелость?» Володя же, наоборот, восхищался и дивился: «Откуда я все знаю, почему понимаю технический язык Пео? Если раньше я только знал, что существует проблема изучения гравитационных полей, то сейчас я вполне представляю антигравитационную установку, смонтированную под ложем Председателя. Кто меня научил всему этому, когда? Почему этого не знает Агзам? Ничего не понимаю…» Рассмотреть Председателя снизу было невозможно, он лежал на горе белоснежной, пушистой, но не рассыпающейся массы под розовым покрывалом.

До кресел осталось шагов десять, когда земляне вдруг потеряли ощущение почвы под ногами и, повиснув в воздухе, растерялись.

— Опять невесомость? — осторожно, но довольно спокойно, в первый раз с неподдельным интересом спросил Паркер.

— Делайте, как я, — не отвечая на вопрос Паркера, тихо проговорил Пео и, балансируя, зашагал по воздуху к дальнему креслу.

С опаской поглядывая на уходящий из-под ног песок, земляне таким же образом, как и Пео, добрались до кресел и осторожно сели. Теперь они увидели Председателя, вернее, его голову. Тело его было все закрыто гофрированным, видимо, легким и теплым покрывалом. Непомерно высокий и широкий лоб, иссеченный глубокими морщинами, выразительные серые глаза, горящие, как у больного, небольшой рот, широкий выпирающий подбородок, утиный нос с круглыми ноздрями. Лицо бледное. И на лице, и в глазах, и во всем облике Председателя было написано жгучее любопытство. В ответ на смешливый взгляд Председателя Володе захотелось подмигнуть. Здесь все оказалось очень простым, домашним, хотя обстановка не походила ни на квартирную, ни на гостиничную. Этот большой сад и был квартирой самого великого человека планеты.

Агзам без стеснения подался вперед, так обуяло его любопытство, а Володя, наоборот, поглубже опустился в кресло: его приводила в трепет мысль, что перед ним человек-феномен. И с этим человеком сейчас придется ему, обыкновенному жителю Земли, разговаривать, как равному с равным.

— Здравствуйте, дети мои! Салам алейкум! — неожиданно поздоровался Председатель воркующим голосом, чисто по-русски и с хорошим произношением по-узбекски. Агзам даже крякнул от удовольствия.

— Здравствуйте!

— Ваалейкум ассалам!

— Гуд монинг! — поздоровался и Паркер на своем языке.

— Ох, молодцы! — восхитился Председатель, включив переводной аппарат- Как я вам завидую! После такого длительного пути, я вижу, вы чувствуете себя прекрасно и со здоровым любопытством, с жадностью все познать ходите по нашей планете. Я полжизни отдал разрешению проблемы межзвездных полетов, я всю жизнь мечтал полететь к своим собратьям по уму и сердцу, и вот, как видите, встречаю вас здесь в неудобном лежачем положении. Я много-много лет в таком положении… Скажу вам откровенно, были моменты, когда мне очень хотелось уйти в мир иной… Да вот народ не разрешает.

Куда же денешься от народа, если ты сын его и еще можешь быть полезен? Как вы думаете?

— Я и Агзам — ленинцы, — ответил и за себя, и за товарища Володя, — наша жизнь тоже принадлежит народу.

— Ох, молодцы! — повторил Председатель. — На каждой планете, где живут разумные — именно разумные! — существа, в определенное время рождаются сильные люди, которые в любых, самых тяжелых условиях сохраняют в чистоте свое человеческое достоинство. Народ всегда всей душой, всем сердцем тянется к совершенству ума, к красоте души, к гармонии. А во вселенной, к сожалению, разумных существ так мало…

— У нас достаточно, — с усмешкой вставил Паркер.

Председатель медленно поднял белесые брови.

— У вас? Ах да… миллионы свободных рук… Миллионы неудовлетворенных желаний, меркнущие мечты, туманное будущее. И вы знаете, дело не в насущном хлебе и хорошем платье, дело в том, что человек без работы становится скотиной. Не правда ли? А когда общественное устройство способствует этому, я не нахожу более серьезного преступления против человечества, если не считать непосредственного уничтожения людей — войны.

— Каждый человек живет и действует по своим способностям, по своим силам. Таково божественное прозрение.

— В первом вы правы, а во втором… Давайте об этом поговорим некоторое время спустя, когда вы подробнее познакомитесь с жизнью, деятельностью наших людей, с нашими мечтами. Тогда нам будет легче понять друг друга. Разрешите мне только заметить: на Земле люди поклоняются огромному количеству богов — Саваофу, Аллаху, Будде и другим, а вы пролетели несметное количество километров в межзвездном пространстве и не встретили ни одного бога. Не правда ли, странно? — Председатель улыбнулся по-своему, одними морщинками, перевел глаза на Володю и спросил:- Ну, а как вы чувствуете себя у нас в гостях?

— Хорошо, — ответил Володя за всех.

— Прекрасно! Одинаковые жизненные импульсы, параллельные световые векторы, веер идентичных энергий, превращений материи… Простите… в общем, у нас много сходного.

— У вас домашние животные особенные, — подсказал Агзам, не без содрогания вспомнив уамлянскую корову пуа и рыбу-зверя.

— Разнообразие живых организмов во вселенной неограниченно.

Посмотрите на экран.

Председатель прикрыл глаза, линии морщин стали резче.

И тут же в золотой раме появилось изображение: среди расползшихся и переплетенных веток странных деревьев во весь рост стояло чудовище на двух ногах, с длинными, достающими до земли передними лапами; на шарообразной голове чудовища разместились десять глаз, круглых, без ресниц; на теле ни одного волоса, гладкая кожа свисала складками.

— Этот снимок нами получен только вчера с планеты одной из соседних звездных систем. Много лет назад мы разослали по всем направлениям передающие автоматы. Часть из них погибла, а некоторые достигли иных миров и начинают нас информировать. В данном случае мы определенно получили информацию с планеты, где живые существа еще находятся в первичной стадии развития, и тем более интересны для науки будут сведения оттуда.

— А на Землю вы не посылали автоматы? — спросил Володя, вспомнив о загадке Сихоте-Алиня, над которой уже много лет бьются наши ученые. И, услышав удовлетворительный ответ, обрадовался:- И вы, конечно, не получили никакой информации?!

— Да, автомат исчез бесследно. Но уловив и расшифровав радиопередачи, мы решили направить на вашу планету своих ученых. Правда, звездолет не был приспособлен для посадки на планеты, он был послан с разведывательной целью, и если все действия астронавтов окончились благополучно, то это зависело от благоприятного стечения обстоятельств, мужества и знаний наших славных астронавтов. Но не будем об этом говорить, мы очень рады вам, мы счастливы тем, что установили связь с братьями, и надеемся, что теперь наука двинется вперед со световой скоростью. А меня особенно интересуют проблемы, над которыми работают ваши ученые. Я надеюсь, вы удовлетворите мое любопытство.

В это время экран померк и на нем появился уамлянин.

— К опыту все готово, — доложил он.

— Хорошо. Я сообщу, когда освобожусь, — ответил Председатель и поморщился. — Нам придется беседу прервать до завтра, дорогие гости. У нас есть одна весьма серьезная гравитационная проблема. Я прошу меня извинить.

Выходя в коридор, Агзам тихо сказал Володе:

— На Земле в честь нас обед бы закатили… По плову я соскучился.

— Не в еде дело, — усмехнулся Володя.