Что это за сооружение, догадаться было нетрудно, и через несколько минут Агзам уже знал, что находится на искусственном спутнике планеты.

После длительного межзвездного перелета искусственный спутник не очень удивил молодого землянина. Оглядевшись, Агзам двинулся обследовать гигантское и великолепное сооружение, воздвигнутое уамлянами почти за пределами атмосферы. Но чем дольше землянин ходил по отсекам и необычным высокопотолочным залам, тем становился грустнее: он убеждался, что на спутнике нет ни одного живого существа, всю какую-то очень сложную работу выполняют автоматы.

Стараясь не попадаться на пути деловито расхаживающих тюти, Агзам обходил одно помещение за другим. В первом помещении, в которое он заглянул, было сложное нагромождение разных приборов: на стенах налеплена масса циферблатов, шкал, верньеров, ручек, мигающих глазков; на полу стояли ящики, тумбочки, столы, стеллажи с круглыми и квадратными окошками или длинными прозрачными шкалами, за которыми дрожали световые зайчики или медленно двигались то туда, то сюда метровые стрелки; в толстых прозрачных трубах проскакивали искры или извивались огненные ленты, и даже на потолке в переплетении проводов и труб висели приборы, похожие на электрические часы метров пятнадцати в диаметре. Ослепительные вспышки чередовались через каждые десять секунд, будто великан фотограф зажигал по килограмму магния, чтобы делать снимки черного ночного неба. Два автомата сидели в противоположных углах и время от времени нажимали кнопки на выдвинутых из стен столиках. На автоматы были направлены объективы телевизионных аппаратов, видимо, их работа контролировалась на планете.

Агзам прошел отсек из конца в конец. «Неужели здесь нет аппаратов связи? А где они, если такие сделаны?» Землянину не под силу было разобраться во всей этой путанице проводов, трубок, кнопок и ручек, он боялся к приборам притронуться. Одно Агзаму казалось несомненным: на спутнике действовало сложное и весьма серьезное предприятие, и в этом отсеке был его мозг.

В соседнем помещении на Агзама пахнуло жаром, словно из топки. Сюда даже автоматы заходили редко. Он осторожно приоткрыл дверь побольше и стоял, зачарованный невиданным зрелищем. Это был длинный, может быть, на километр или на полтора, цех. По всей его обширной площади были расставлены моторы-гиганты, они глухо гудели. Кружились розовые, желтые, голубые, красные махины маховики, стометровые рычаги поднимали и опускали цилиндры-поршни с водонапорную башню. На высоте не менее трехсот метров, у прозрачного свода, медленно поворачивались круглые вогнутые зеркала, от них отходили змеевидные прозрачные трубы, по которым непрерывной струей текла горячая лава. От этих труб и несло нестерпимым жаром. По цеху метались ослепительные лучи. Агзам почувствовал ломоту в глазах и закрыл дверь.

Потом он долго ходил по космодрому спутника — обширному гаражу, где лежала ракета, на которой прилетел он, и пять других ракет такой же конструкции. Тупыми концами ракеты уходили в круглые тоннели-катапульты.

Заглядывал он в многочисленные двери, за пластмассовые перегородки, кружил вокруг гигантских машин, осматривал стены, своды, закоулки, но нигде не нашел ни одной живой души, всюду распоряжались механизмы — очень умные, интересные, но бесчувственные.

«Наверное, здесь меня никто не найдет. И если я погибну, то никто не узнает, как это произошло…»- размышлял Агзам. С такими грустными мыслями он остановился у высокой трубы, уходящей концами в пол и потолок.

Мимо него изредка проходили автоматы, не замечая одинокого человека.

Шли они по своим каким-то делам, зеленоглазые, невозмутимые. Все одного цвета — молочно-белые, выше Агзама на голову.

«Вот умру я с голоду… — с грустью продолжал размышлять Агзам. — И кислородный аппарат скоро, должно быть, перестанет работать — тогда задохнусь. Что-то надо придумать. Искать связь с планетой? Неразумные эти уамляне! Нет чтобы повесить аппараты на видном месте, как телефоны на Земле, так нет, они прячут…» Агзам был неправ. Видеотелефон был вделан в стенку неподалеку от того места, где стоял Агзам, но он еще не научился читать на языке уамлян и отличать аппараты связи от других приборов. Если бы он был опытнее, то давно связался бы с планетой. На планете Уам пропасть было невозможно: даже на обширных массивах лесов легко было найти видеотелефоны по специальным указателям.

Агзам упорно обдумывал пути своего спасения: связь с планетой, полет на ракете обратно, посылка на ракете автомата тюти. Все это одно за другим мелькало в его уме. И в то же время он ясно сознавал, что ни один из этих способов пока ему не подвластен. И вдруг у него мелькнула необычная мысль:

«А нет ли среди тюти такого, который настроен на мои биоволны? Если есть, то я могу приказать ему вернуть меня в той же ракете обратно на планету.

Ведь есть же люди, похожие друг на друга как две капли воды!..» Задумано — сделано, и Агзам сосредоточился, прикрыл глаза. Мысленно он призывал.

«Подойдите ко мне! Ведите меня к ракете и везите на планету». Много раз повторил он свое обращение, но тюти проходили мимо по-прежнему деловитые и невозмутимые.

В это время и забеспокоился Плясун. Хотя расстояние и было очень большим, чувствительный приемник автомата принял слабые волны. Но выполнить приказ он не мог и заметался по комнатам.

«Может быть, они не понимают? Ведь каждый человек мыслит на своем языке», — подумал Агзам, включая переводной аппарат. Теперь он начал приказывать вслух, не совсем уверенный, что его голос проникает через шлем:

— Подойдите ко мне! Поведете меня в ту ракету, в которой я летел сюда, и отвезите на планету. Я приказываю!

И снова никакого отзвука. Механизмы упорно не замечали человека.

Агзам без причины обошел вокруг столба и остановился на прежнем месте, еще больше побледневший, смертельно уставший. «Они меня не понимают, не понимают… — сокрушался он. — А если приказать на ихнем языке?» Задумано — сделано. Несколько минут Агзам, непрерывно повторяя фразы вслух, прислушивался к переводу, произносимому аппаратом. Потом, хотя и с искажениями, все же произнес в уме приказ на языке уамлян.

К неописуемой радости Агзама, которую он вначале сдерживал, один из автоматов, вышедший из жаркого цеха, направился к нему. Он остановился в двух шагах и застыл, Агзам еще раз повторил приказание. Тюти не двигался.

Может быть, он не понимал: Агзам плохо произносил слова, ему никак не давался напевный выговор. Теперь он повторял фразу умоляюще, на разные лады. Наконец автомат повернулся и пошел к ракетам.

Агзам шагал за автоматом довольный, мысленно подгоняя умную машину.

Когда же он вслед за тюти влез в узкую дверь, увидел маленькое помещение с двумя креслицами и понял, что попал в другую ракету, то испуганно охнул и бросился назад. Но автомат уже захлопнул дверь, прошел к креслу, сел и повернул маховичок у небольшого ящика с разноцветными глазками. И не успел Агзам сообразить, что происходит, как покатился по полу.

Ракета набирала скорость. С большим трудом Агзам дотянулся до кресла, сел, переводя дыхание. Он думал о том, что бесцельные полеты уамляне не должны бы устраивать, и он все равно куда-то прилетит.

А куда? На какой-нибудь другой спутник? Приказ-то был ясным, да правильно ли поняла его машина… Искажение в произношении иногда ведет к искажению смысла — Агзам это хорошо знал.

В конце концов Агзам подумал: «Погибнуть на этом спутнике или на другом — один черт. Так уж лучше лететь. Может быть, послушный тюти приведет ракету туда, где есть хоть какие-нибудь живые существа».

Агзам сидел, понуро опустив голову на руки. На этот раз и давящая сила инерции, которая по мере увеличения скорости ракеты все сильнее прижимала к креслу, не испугала его. Он уже понял, что эти старые ракеты слишком большой скорости не развивают.

Переутомленный всем пережитым, разбитый непомерным перенапряжением, придавленный тройной тяжестью, Агзам на все махнул рукой, закрыл глаза и попытался задремать. Трудно сказать: был ли то сон или в сознании всплыли воспоминания, но Агзам, как наяву, очутился на берегу озера, среди камышовых зарослей, у тихой прозрачной воды. Он сидел не шелохнувшись, зорко следя за белым пластмассовым поплавком. По воде расходились зеленовато-синие круги. В камышах мельтешили солнечные блики.

Сколько прошло времени — Агзам после не мог припомнить. Очнулся он от толчка. Ракета прибыла на место назначения, остановилась. Автомат вскочил и направился к двери. Агзам заметил, что автомат обут в длинные, словно короткие лыжи, ботинки.

Агзам тоже поднялся и пошел вслед за автоматом., который успел уже открыть дверь. Снаружи хлынул веселый солнечный свет. Подойдя к двери, Агзам остановился и затаил дыхание: автомат шагал по воздуху к одноэтажному дому с садиком, тоже висевшему в воздухе. Ни садов, ни морей, ни планеты вообще — кругом густое оранжево-синее небо, неоглядная, бесконечная даль…