Хэмфорд, Блэкторн-холл
Застывший блэкторнский сад, почерневший от холода и трогательно-беззащитный, казалось, заснул до весны. Деревья расступались перед парой молодых людей — юношей с огненно-рыжими волосами и девушкой в темной мантии, которую спутник бережно поддерживал под руку.
Прежде всего Чарльз Крейтон извинился за вчерашнее:
— Простите меня, я был непозволительно груб, — сказал он, когда они с Глорией отошли достаточно далеко от главного корпуса.
Каменная серая громада Блэкторн-холла угрожающе маячила у них за спиной, и Глория могла бы поклясться, что все девушки, свободные от занятий, а также преподавательницы подсматривают за ними в окна. Недобро притихшее многоглазое здание колледжа нервировало ее. Глория нарочно выбрала для прогулки самую удаленную и заросшую аллею.
— Я сама хотела извиниться за свои необоснованные подозрения, — произнесла девушка, чтобы ответить хоть что-нибудь. Крейтон явился удивительно не вовремя. Находка в комнате Мэри в принципе меняла картину произошедшего, вся ситуация требовала тщательного переосмысления. Глория понимала, что Крейтон — да и любой другой студент — не стал бы изводить всех «школярок» оскорбительными письмами. Не настолько их здесь ненавидят! Кроме того, такой широкий приток корреспонденции извне неизбежно привлек бы к себе внимание. Скорее всего, автор записок притаился внутри колледжа. Но кто бы это мог быть? Флоренс Колберн? Она часто дразнила Мэри, да и другим студенткам от нее доставалось. Может, записки — это ее очередной злобный выпад против симпатичных однокурсниц? Глория мысленно представила, как Флоренс исподтишка травит Мэри, та нервничает, заваливает экзамены и уезжает из колледжа. Даже ее, Глорию, одна-единственная записка (полученная, скорее всего, по ошибке) настолько выбила из колеи, что она уже неделю почти не бралась за книги! Чего уж говорить о впечатлительной Мэри! Углубившись в свои мысли, девушка пропустила несколько реплик Крейтона, который в конце концов остановился и взял ее за руку, желая привлечь к себе внимание:
— Мне очень не по душе то письмо, которое вы вчера показали. Дело это неприятное и опасное. Жаль, что я не могу вам помочь. Кажется, я и так уже порядком наделал глупостей. Но вам нужно обязательно сообщить о письме кому-то, кому вы могли бы доверять! Может быть, стоит обратиться к леди Сазерленд?
Когда он это говорил, Глория вдруг словно впервые его увидела по-настоящему. Теплый серый взгляд, в котором за обеспокоенностью пряталась нежность, блестящие на солнце волосы, тонкий шрамик на нижней губе — так и хочется коснуться пальцем… Зачем вообще столько лишних слов, когда все понятно и так? Постойте-ка, что он говорит? Сообщить Королеве?!
Она вздрогнула, и волшебство мягкого осеннего дня осыпалось с тихим шелестом. Крейтон выпустил ее, отступив на шаг. Он казался раздосадованным и смущенным.
— Нет, только не леди Сазерленд! — решительно заявила Глория, двинувшись дальше по тропе и отводя от лица низко нависшую ветку терновника. — Надеюсь, вы ей не проболтались?!
— Нет. Но было бы лучше…
— Давайте согласимся, что записка была чьей-то глупой злобной шуткой, которую лучше забыть.
Крейтон неодобрительно покачал головой. Искоса взглянув на него, Глория залилась краской, будто ей в лицо плеснули кипятком. Что это такое было минуту назад? Не выпусти он ее руку — и она как на духу выложила бы ему все, что знает о шкатулке, записках и прочих безобразиях в Блэкторне! Наваждение какое-то!
Ее спутник, кажется, собрался прощаться:
— Я очень надеюсь, что подобное не повторится, но если вдруг… Если я вам понадоблюсь, дайте мне знать через мистера Гарди, нашего привратника. К сожалению, доверие вашего привратника мне не удалось завоевать. Мистер Додж — просто ходячая аллегория неподкупности!
С этими словами он, вежливо приподняв шляпу, ушел, а Глория решила еще немного побродить по аллее, чтобы собраться с мыслями. Сегодня поистине день сюрпризов! Ей показалось, что Крейтон говорил искренне, но за последние два года она успела к нему присмотреться. Артистизма и находчивости ему не занимать. Эта сцена в саду вполне могла быть изящной манипуляцией, если он что-то хотел у нее выведать. Никому нельзя верить — вот в чем проблема! Никому, кроме одного человека. Оглянувшись на башни Блэкторна, которые выступали из-за ветвей, Глория пересмотрела свои планы на сегодня. Она напишет письмо Элизабет с просьбой о встрече, а вечером напросится на очередную вечеринку к Флоренс. Обычно Глория старалась избегать их шумную компанию, но ради дела можно и потерпеть. Как известно, главное развлечение девчонок — вдоволь посплетничать, и она готова съесть собственные туфли, если не узнает сегодня что-нибудь новенькое о «блэкторнском привидении».
* * *
К сожалению, человек не властен над обстоятельствами. По дороге в комнату Глорию сначала перехватила мисс Кроуфорд, строго напомнив об эссе по морфологии, которое полагалось сдать еще позавчера. Затем к ней постучалась Кейт Фоссет, напуганная перспективой грядущего семинара у мисс Стоукс. Глория могла ей только посочувствовать. Мисс Стоукс, тьютор по истории, носившая подпольное прозвище Горгона, наводила страх на весь колледж. Самая безалаберная студентка предпочла бы убить целую ночь на заучивание дат и скучных биографий, чем явиться на занятие к Горгоне неподготовленной. Так что Глория, призвав на помощь весь имевшийся у нее запас дружеских чувств, была вынуждена помочь подруге.
Неудивительно, что в студенческую гостиную она явилась не в лучшем расположении духа. Хорошо быть профессиональным сыщиком! Можешь хоть весь день посвятить раскрытию преступления — имеешь право. А попробуй-ка разгадать загадку в перерывах между лекциями и сочинением, да еще под нудный перечень исторических событий!
Стоило Глории войти в дверь, как ее охватила волна тепла, шума и веселья. Сразу несколько бесед струились по комнате без перерыва, слышался звон столовых приборов. Прилежная Кейт Фоссет сидела за пианино, добавляя свою порцию гармоничного шума в общую разноголосицу. Джулия разливала чай. Завидев Глорию, она приветливо помахала рукой. Ярко пылал камин, самые удобные кресла были заняты Флоренс Колберн и ее свитой. Флоренс, в канареечно-желтом платье и с длинными серьгами-подвесками, выглядела неплохо, но казалась взвинченной и нервной. «Подходящий момент для разведывательного наступления», — подумала Глория. Она подошла ближе и изобразила приветственную улыбку.
— Я думала, у тебя на вечер запланировано кое-что поинтереснее, — усмехнулась Флоренс Колберн, не в силах удержаться от шпильки. Ее верные подружки заинтересованно притихли.
— Учитесь, глупышки! — поддразнила она их. — Пока вы напрасно расточаете Крейтону улыбки, наша ученая Глория, вероятно, отыскала в библиотеке какое-нибудь любовное заклинание. Джентльмены из Дарвель-холла особенно подвержены магии!
Со всех сторон послышалось робкое хихиканье.
— Это правда? — ахнула Эшли Лонг, которая хвостиком ходила за Флоренс с первого курса. В ее длинноватом лице с выступающими зубами было что-то кроличье, а ума, как всегда подозревала Глория, было не больше, чем у бабочки. Зато Эшли отличалась усидчивостью и усердием, из-за чего была на хорошем счету у преподавательниц.
— Разумеется, нет, — улыбнулась Глория.
— Ты так наивна, Эшли. Кто же поделится таким секретом, — в голосе Флоренс зазвучали вкрадчивые неприятные нотки. — Впрочем, я бы не стала доверять человеку из Дарвеля, тем более, Крейтону. Слышали последние новости? Говорят, что тот тьютор покончил с собой из-за него. А возможно, — добавила она шепотом, — это было даже убийство!
Сквозь возбужденный гомон, чьи-то охи и ахи Глория почувствовала, что кто-то сзади тихонько дергает ее за рукав. К ней незаметно подошла Кейт Фоссет.
— Не слушай ее, — шепнула девушка. — Ты ведь знаешь, что она встречалась с Питом Черстоном? Вчера он ей дал от ворот поворот. Думаю, он над ней просто посмеялся. Все студенты из Дарвеля — такие гордецы!
Глория старалась одним ухом слушать Кейт, а другим — разглагольствования Флоренс, из которых можно было вычленить кое-что интересное:
— Ссора из-за эссе? Скорее из-за ревности. Мистер Алертон восхищался Крейтоном, его внешностью, умом, знаниями. Он даже подражал ему в манере одеваться. Может, у них были… особые отношения! Если вы понимаете, о чем я.
«Ну, половина девушек точно не поняла», — мысленно усмехнулась Глория. Сама-то она догадалась, куда клонит Флоренс. На спиритических сеансах у миссис Морган, матери Глории, бывали разные люди. И темы для разговоров тоже были разные. Ее мать по возможности старалась оградить невинные уши дочери от неподобающих вещей, но Глория, наоборот, полагала, что человеческие грехи следует знать в лицо, и лишняя осведомленность куда лучше наивной беспомощности. Некоторые разговоры в материнской гостиной, которые ей удалось подслушать через стену, были очень познавательны.
Флоренс Колберн тем временем продолжала болтать что-то про другого студента из Дарвеля, внезапно покинувшего колледж в начале осени. На миг Глорию кольнула жалость к Крейтону — не очень-то приятно стать объектом подобных слухов! Впрочем, если мистер Алертон действительно относился к своей работе с таким… хм… пылом, тогда мотив для его убийства может найтись у многих студентов.
— Все это пустые домыслы! — Джулия решительно тряхнула челкой, будто отгоняя расползшиеся по комнате ядовитые сплетни. — Давайте лучше поиграем в шарады! Кто хочет?
Захотели все. Двенадцать девушек, присутствовавших на вечеринке, кое-как разбились на две команды после долгих-долгих перебеганий из одной группы в другую. Глория присоединилась к компании Флоренс. В другой день она бы на пушечный выстрел к ним не подошла, но сегодня личные симпатии пришлось принести в жертву расследованию. Поведение мисс Колберн с каждым часом казалось ей все более странным, в ней ощущалась какая-то надломленность.
— Чудесно! Мешок с реквизитом лежит у меня в комнате с прошлого раза. — Джулия шустро вскочила на ноги. — Сейчас принесу.
— И как ты не боишься бродить вечером по колледжу? — снова выступила Флоренс. — Я вот сегодня такого наслушалась от Ханны про портрет в библиотеке, что, наверное, теперь буду просить книги навынос. А тебе хоть бы что! Кстати, я видела тебя вчера ночью на лестнице.
Казалось, многие девушки были удивлены этим выпадом. Джулия только пожала плечами:
— Я готовилась к занятиям, проголодалась, сбегала в буфет за хлебом и холодным мясом. Что тут такого? Я не боюсь темноты. Если хочешь, могу прямо сейчас спуститься в библиотеку, жаль, что у меня нет ключа.
— Ничего, у меня есть запасной, я должна утром вернуть его миссис Беттертон. О, знаете, что я придумала? — оживилась Флоренс. — Пусть проигравшая команда навестит портрет нашей Черной Леди!
Девушки зашумели, кто-то со смехом запротестовал, кому-то идея понравилась, но всерьез возражать никто не рискнул. Все видели, что спорить сегодня с Флоренс было опасно. Следующие два часа отпечатались в памяти Глории как вихрь переодеваний, торопливого, наспех, заучивания слов и горячих споров. Веселье закружило ее вместе с остальными. Девушки сами не заметили, как вечер сменился ночью. Камин почти прогорел, зато ярче засияли огоньки свечей. Все запыхались, устали, кто-то дремал в креслах, Джулия с Флоренс спорили о результатах.
— Ничья! — подвела итог справедливая Джулия.
В результате в библиотеку отправились все. Идти старались как можно тише. Комнаты тьюторов и леди Сазерленд находились в другом крыле, но миссис Беттертон жила здесь, а этажом выше располагались комнатки Ханны и Кэрри, так что следовало соблюдать осторожность. Группа девушек, крадучись, спустилась по главной лестнице к библиотеке. Трое из них несли свечи, тени которых метались по стенам, добавляя их приключению нотку таинственности. То и дело слышался шепот и приглушенное хихиканье. Честно говоря, все больше боялись миссис Беттертон, чем каких-то привидений.
Днем библиотека представляла собой просторное помещение, наполненное светом, тишиной и тем особым умиротворением, которое свойственно всякому вместилищу знания, усмиренного, разложенного по полкам и запечатанного в книгах. Сейчас же, ночью, это был густой омут темноты, еле-еле разбавленной белесым лунным сиянием. Глории на миг вдруг почудился тот же тяжелый дух, который так напугал ее утром на дальней лестнице. Очертания портрета, висевшего в простенке между окнами, едва угадывались. Джулия поднесла к нему свечу, и из полумрака выступило лицо древней хозяйки Блэкторн-холла — узкое, хищное, как у ласки, обрамленное старинным кружевным воротником. Глории казалось, что глаза Джоанны Ориэль неотступно следят за ней, когда она перемещается по комнате, а рот кривится в сардонической усмешке.
— И ничего страшного, — бодро сказала Джулия. Дверь в библиотеку издала зловещий скрип. Все невольно вздрогнули и обернулись, боясь увидеть на пороге разгневанную миссис Беттертон.
В этот момент свечи вдруг погасли и раздался ужасающий грохот, за которым наступила не менее жуткая тишина. Сердце у Глории оборвалось, а потом бешено забилось где-то в ушах. Прошло некоторое время, прежде чем девушки пришли в себя, и им удалось снова зажечь свет.
Оказалось, что портрет каким-то образом сорвался со стены и теперь торчал углом из-за конторки. Джулия, стоявшая к нему ближе всех, вместе с Глорией бросились его поднимать. Им на помощь устремилась отзывчивая Кейт Фоссет, больше мешая девушкам своей неловкостью.
— Скорее! Миссис Беттертон наверняка уже ищет свои ночные тапочки!
— Давай помогу…
— Тяжелый, зараза!
Разве картины бывают такими тяжелыми?! — панически думала Глория, с усилием оперев раму на колено, чтобы перехватить ее и поднять повыше. — Повезло Джулии, она ведь стояла совсем рядом! Если бы портрет, упав, не застрял между стеной и высокой конторкой, ей на голову свалилось бы двадцать фунтов деревянной рамы и раскрашенного холста.
— Ай! — вскрикнула вдруг Джулия и чуть не выпустила раму. К счастью, Кейт успела ее перехватить. Портрет уже почти занял свое законное место на стене.
— Что такое?
— Кажется, поранила руку!
Джулия показала ладонь. По ней темной струйкой сбегала кровь.
— Платок есть? Возьми мой! — засуетились девушки.
Все говорили шепотом, так что среди этого взволнованного шелеста голос миссис Беттертон прозвучал как гром среди ясного неба:
— Что здесь происходит?!
Девушки замерли. Повисла немая сцена. Декан Блэкторна обвела всех по очереди гневным взглядом. Даже в ночном халате и тапочках она представляла собой нешуточную угрозу.
— Мы… услышали шум и спустились, — нашлась Флоренс, которой не было равных в умении выпутываться из неловких ситуаций.
Миссис Беттертон со свечой в руке обошла библиотеку, вероятно ожидая найти новые разрушения, хулиганские надписи или, не дай бог, порванные книги. Убедившись, что все в порядке, она снова обернулась к студенткам, которые сбились в кучку и смотрели на нее, как мыши на змею.
— Вам всем давно пора быть в кроватях, — произнесла она строго. — Забыли, что скоро конец триместра? Отныне я запрещаю вечеринки до самых каникул! Мисс Колберн, верните мне ключ. И в постель, живо!
Никто не заставил просить себя дважды. Библиотека и коридор вмиг опустели.
У себя в комнате Глория, присев перед камином, поворошила угли. Разбуженный огонь заметался багровой струйкой, потянуло едким дымком. Ей нужно было обдумать услышанное за вечер. Когда пламя разгорелось ярче, она вдруг заметила на платье, там, где она опиралась коленом о портретную раму, какие-то темные пятна. Глория с удивлением провела рукой по ткани — на ладони осталось влажное красное пятно. Ахнув, она поскорее скинула платье и брезгливо отбросила его от себя. Ее замутило. На ногах не было ни раны, ни даже царапины, но подол юбки оказался запачкан кровью. Она понятия не имела, как такое могло случиться!
Закутавшись в пеньюар, Глория подсела ближе к камину и протянула руки к огню, дожидаясь, пока не пройдет озноб. Потом, несмотря на поздний час, она зажгла свечу и принялась сочинять письмо к Элизабет.