Если в магазине она еще держалась и делала вид, что не замечает все ужимочки этой противной Марины и вежливые улыбки Антона, то тут сдулась, больше держать лицо не смогла. Этот поход в бутик дался ей очень тяжело. И она даже сама не понимала, отчего же так паршиво на душе. Паршиво и обидно. А еще словно что-то разъедает грудь изнутри, что аж хочется сжаться и не шевелиться, пока не пройдет эта тянущая выматывающая боль.

— Даш? — позвал Антон.

— Что? — отозвалась она, но на него так и не смогла посмотреть. К тому же вдруг захотелось реветь белугой.

— Что с тобой?

— Ничего, — тряхнула она головой, уже всерьез борясь со слезами. Нервы расшатались окончательно в последнее время, чуть что — сразу в слезы! Самой противно!

— Ладно, — завел Антон двигатель и отъехал от магазина, но вскоре снова затормозил — на этот раз на небольшой площадке, со всех сторон скрытой от глаз прохожих и проезжих густо растущими по периметру деревьями.

Вот тут он заглушил двигатель и взял ее за плечо.

— Посмотри на меня, — попросил, но она только вырвалась и еще отчаяннее затрясла головой.

Тогда он, не долго думая, силой развернул ее лицом к себе, удерживая за плечи и не давая вырваться. Несколько секунд рассматривал ее, а потом вдруг разулыбался. И что же его так насмешило?! От возмущения даже плакать расхотелось.

— Ты ревнуешь что ли?

— Еще чего! — предприняла Даша очередную попытку освободиться от его цепких рук.

— Ну точно, ревнуешь, — еще шире улыбнулся он, и ей захотелось врезать ему, чтобы стереть эту дурацкую улыбку с лица.

— Антон, я не ревную, — взяла себя Даша в руки и посмотрела ему прямо в глаза. — Было бы к кому, — презрительно фыркнула.

— Правильно, не к кому, — кивнул он. — Тогда почему ты злишься?

— Потому что устала, — все же отвернулась она и уставилась в лобовое стекло, в упор не видя того, что находится за ним.

— Так. Ну-ка, иди сюда! — поднял он ее и пересадил к себе на колени, отодвигая назад сидение. — Или ты признаешься, что ревнуешь, или я буду пытать тебя прямо тут, — неспешно принялся расстегивать пальто.

Пуговиц было всего ничего — целых три, и справился с ними Антон в два счета.

— Что ты делаешь? — пыталась перехватить его руки, Даша, когда следом за пальто настала очередь кофточки. И как назло, та тоже была на пуговицах. Правда, там их насчитывалось раза в четыре больше и все такие маленькие. Отбиваясь от ее рук, Антон исчертыхался, пока расстегнул их все.

Распахнув на ней кофту следом за пальто, он повернул Дашу лицом к себе и велел:

— Перекинь через меня ногу, оседлай меня.

— Антон…

— Делай, что велено! — припал он к ее губам и приподнял ее за талию, помогая устраиваться поудобнее.

Теперь они сидели лицом друг к другу и целовались как одержимые, будто делали это в первый раз. И под собой Даша чувствовала, как растет и крепнет его хозяйство в штанах. Причем, делает это стремительно.

Руки Антона проскользили по спине и подцепили застежку бюстгальтера. А уже в следующий момент накрыли холмики груди, играя с сосками, возбуждая все сильнее.

— Так ты приревновала меня к Марине? — лизнул Антон один сосок, а потом взял его в рот и принялся посасывать.

Даша выгнула спину, невольно подаваясь к нему.

— Она стерва, — с чувством простонала, мечтая о ласке и для другого соска.

— Даже не представляешь, как ты права, милая, — довольно промурлыкал Антон, одаривая лаской второй сосок.

А рука его уже пробиралась под юбку, к тому, что уже вовсю увлажнялось и пульсировало, требуя свою порцию ласки. И тут Даша сообразила, что впервые после долгой зимы надела на работу чулки, а не колготки. Утром было довольно тепло — плюс и светило солнце. Кроме того, у нее теперь есть личный водитель, и она решила не кутаться. Ну надо же! Как специально! Кофточка на пуговичках, не колготы, а чулки… Не иначе, как сама судьба распорядилась вести себя сегодня им как школьникам на платной стоянке, которые сидят в родительской машине и придаются грешным утехам.

— М-м-м… как удобно! — пробрался Антон под трусики и принялся касаться ее клитора. Еле-еле, явно больше дразня, чем даря наслаждение.

— Антон! — взмолилась Даша, невольно пытаясь насадиться на его пальцы. Пытка становилась невыносимой.

— Что, милая, — легко поцеловал он ее в губы и продолжил как ни в чем не бывало. Его пальцы трогали все, кроме того, что мечтало о прикосновениях, посылая по телу Даши болезненные импульсы. — Скажи, что ревнуешь.

— Да! — выдохнула она, и палец его прижался к клитору, погладил тот.

— Скажи: «Сегодня я приревновала тебя к другой девушке»…

Чертовски красивой девушке, которая смотрела на тебя как на свою собственность, а на меня, как на мерзкую букашку, — хотелось выкрикнуть ему в лицо, но вместо этого Даша повторила все слово в слово за Антоном, цепляясь за его плечи и не понимая, куда стремится: навстречу его настырным пальцам или наоборот от них подальше, чтоб эта пытка закончилась.

— Что ты со мной делаешь, Дашка! — простонал Антон ей в шею, обдавая жаром своего дыхания. — Хочу тебя! Прям здесь.

— Так сделай это уже! — не осталась она у него в долгу, обнимая за шею и припадая к его губам.

Уговаривать не пришлось, и уже через пару секунд Даша медленно впустила в себя его член. Антон обхватил ее ягодицы и направлял, задавал ритм, а она так стремительно приближалась к разрядке, доведенная до исступления его пальцами, что вскоре та наступила — бурная и сопровождаемая протяжным стоном.

— Тебе хорошо? — крепко прижал он все еще вздрагивающее тело Даши к себе.

— Мне да. Теперь твоя очередь.

- Не здесь, милая, — поцеловал ее в макушку. — Я потерплю до дому. А ты пообещаешь мне, что проведешь сегодняшнюю ночь в моей комнате и в моей постели, — заглянул он ей в глаза.

— Хорошо, — кивнула Даша, чувствуя как душа неожиданно затрепетала, и внутри стало так тепло и приятно!

— Ив ресторан мы не едем, я правильно понял?

— Теперь уже точно нет, — улыбнулась она.

— Ладно, перенесем это на завтра, — приподнял он ее, поправляя трусики, а потом ссадил на пассажирское сидение и привел в порядок себя.

Даша заметила доказательство его неудовлетворенности и отчего-то испытала стыд. Но предпочла промолчать, потому как это был его выбор.