Правильно говорят, что все болячки от нервов. А Даша перенервничала накануне, наверное, слишком знатно. Ночью она проснулась от сильного озноба. До самого утра куталась в одеяло, не понимая спросонья, что же с ней твориться. И только утром догадалась, что поднялась высокая температура. Термометр подтвердил догадку, остановив ртутный столбик на отметке 39 градусов. Голова раскалывалась, и пока искала таблетки, Дашу трясло и мотало из стороны в сторону. А еще через час бесполезного ожидания, когда же температура спадет, начало болеть горло. Да так внезапно и резко, что не получалось даже нормально сглатывать. И боль эта все нарастала.

Первым делом Даша позвонила на работу и сообщила, что заболела. Заручилась обещанием, что завтра к ней наведается участковый врач. А потом принялась ждать, когда спадет температура. Только вот та, напротив, принялась потихоньку ползти. И боль в горле превратилась в невыносимую. Его уже просто раздирало, даже когда Даша не сглатывала.

В очередной раз, когда Даша задремала, позвонила сестра.

— Ты мне вообще когда все рассказывать собиралась? — опуская приветствия, выпалила Лена. — Через год, что ли? Говори, где деньги взяла? Не Игорек же тебе их дал?

— У знакомого одолжила, — с трудом проговорила Даша, плохо соображая, что хочет от нее сестра. Голова была словно в тумане и от подушки оторвать ту не получалось. И на смену ознобу пришла духота. Даже без одеяла тело Даши горело, словно его поджаривали на медленном огне.

— А что у тебя с голосом? Лопаешь что ли?

— Лен, я заболела, кажется, — практически простонала Даша. Так ей стало жалко себя, что аж слезы выступили на глазах. А еще захотелось, чтобы хоть кто-то оказался рядом, поддержал.

— Простыла? Или вирус какой хапнула там в своей поликлинике — рассаднике микробов?

— Не знаю, Лен, только хреново очень.

— Ну ты давай там, лечись. Чаю с медком попей или с малиной. А за деньги спасибо, Дашуль, отдадим мы их твоему знакомому. Я теперь взяла это на свой контроль… Ладно, убежала, а то у меня малой что-то сегодня капризничает.

Телефон выпал из ослабевшей руки, а Даша откинулась на подушку. Кажется, если она даже умрет сейчас, никому до этого не будет дела. Вот и сестра вся в своей семье, детях. Мама с папой на работе, им звонить Даша не хотела, чего волновать понапрасну. Свернувшись калачиком, она закрыла глаза и вновь провалилась в полубред полусон.

Сколько времени прошло, она не поняла. Временами Даша выныривала из дремы, и тогда ей казалось, что вроде как звонит телефон. А может это ей только снилось. Да и какая разница, если сил ответить на звонок и даже проверить, действительно ли кто-то звонил, у нее не осталось. Голова пылала, а горло болело так, словно то безостановочно натирали наждачкой.

В очередной такой момент она вынырнула из забытья от стука в дверь. На этот раз Даша поняла, что ей не чудится, и кто-то на самом деле ломится к ней в дверь. И так она обрадовалась, что даже нашла в себе силы встать с кровати. Даже если это пришла баба Люда с какой-нибудь бытовой глупостью, она все равно рада. Это значит, что про нее хоть кто-то вспомнил.

Только вот, те несколько шагов, что нужно было сделать до двери, отняли у нее последние силы. Отпирала замок она уже сползая вдоль стены и чувствуя, как темнеет в глазах. Такой ее и поймал Антон — в паре сантиметров от пола.

— Черт! Даш! Что с тобой? — поднял он ее и прислонил к стенке, удерживая в вертикальном положении.

Даша честно постаралась ответить, но получилось выдавить только хрип. Пожалуй, Антон был единственный, кому сейчас она не обрадовалась, ведь именно он виноват, что она умирает.

— Черт! Да ты огненная! — прикоснулся он к шее Даши, и его рука показалась ей ледяной.

Антон подхватил ее на руки и отнес на кровать. Дальше Даша уже только слышала, глаза открыть сил не осталось. А Антон звонил, меряя шагами ее комнату. Сначала в скорую и говорил так, что она на месте скорой прилетела бы через минуту. Потом какому-то Виталию Сергеевичу — просил того как можно скорее подъехать к нему домой. Потом еще кому-то, но это Даша уже фиксировала плохо.

Очнулась она от того, что Антон задирает ей пижамную кофту. Из последних сил Даша вцепилась в нее, твердо намереваясь помешать ему. Неужто он не видит, в каком она состоянии? Теперь ему захотелось видеть ее обнаженное тело, без этого дурацкого белья?

— Нужно измерить температуру, — убрал он ее руки и все же пробрался под кофту, вставляя подмышку термометр. — Это первое, что спросит врач скорой…

Ей так о многом хотелось его спросит. Например, откуда он знает ее адрес и какого черта делает в ее доме? Но говорить не получалось совсем. Каждое движение языком причиняло нестерпимую боль.

Антон достал термометр, и до слуха Даши донеслись новые ругательства. И в этот момент в дверь позвонили. Приехала скорая.

— У нее температура сорок с половиной, — сообщал Антон. — И кажется, она без сознания.

Ошибаешься, дружок, она в сознании, просто тебя видеть до чертиков не хочет.

Даша заставила себя открыть глаза и посмотреть на пожилого доктора и молоденькую медсестру. Антона она старательно не замечала.

— В сознании она, молодой человек, и судорог я не наблюдаю, что тоже является хорошим признаком. А вот вы могли бы быть и поумнее.

— В каком смысле?

— В таком, что такую температуру нужно сбивать любыми подручными средствами, если таблетки не помогают, хотя бы на градус. Раздевайте ее живо! Где у вас находятся простыни? — обратился к Даше.

Она показала на верхний ящик комода. Медсестра метнулась туда, по хозяйски доставая простыню и отправляясь с той в ванную.

— Молодой человек, а вы чего застыли как изваяние? Снимите с нее пижаму, будем делать влажное обертывание.

— Нет, — услышала Даша свой голос и затрясла головой, рискуя потерять ту.

— Успокойся, — прошептал ей на ухо Антон, хватая за руки, которыми она пыталась его оттолкнуть. — Меньше всего меня сейчас интересуют твои прелести.

И Даша сдалась на милость победителя, просто потому что сил сопротивляться не осталось.

Что происходило дальше она помнила местами. Антон раздел ее догола и вдвоем с медсестрой они обернули ее влажной простыней. Сразу стало так холодно, что Даша тихонько заскулила. Потом ее снова вернули в кровать, освободив от мокрой тряпки и накрыли сухой простыней. Все это проделывалось быстро, молча и сосредоточенно под неусыпным контролем доктора.

— Поставьте ей термометр, — велел суровый дядечка Антону и отдал приказ медсестре. — Вика, вколи ей тройчатку.

Укол оказался жутко болезненным, но еще сильнее Даша страдала от унижения, что Антон всему этому свидетель и участник. Именно к нему обратился доктор, когда провел первичный осмотр.

— У нее фолликулярная ангина. Течение тяжелое. Нужно серьезное лечение. Мы забираем ее в инфекционку.

— Ничего подобного, — ответил Антон раньше, чем Даша что-то успела сообразить. — Можно вас на минуточку, — обратился он к доктору таким тоном, что ослушаться тот не рискнул и вышел вслед за Антоном на кухню.

В инфекционку? Только не это! Об этой больнице в городе ходила дурная слава. Поговаривали, что ложишься туда с одним, а выходишь с целым букетом других заболеваний. Она не хочет в инфекционку!

Вернулись Антон с доктором минут через пять.

— Ну все, Вика, чем могли мы помогли, — с задором в голосе проговорил доктор. — В поликлинику сообщим об отказе от госпитализации. Пора и честь знать. А вы, барышня, поправляйтесь, — посмотрел он на Дашу. — В прочем, с таким кавалером у вас по-другому и не получится.

Антон проводил их, а вернувшись наткнулся на Дашин вопросительный взгляд.

— Отказалась? — только и спросила она.

Как ни странно, почти сразу же после укола она почувствовала себя значительно легче, даже боль в горле притупилась.

— А ты хотела в этот клоповник, который только номинально называется больницей? — вздернул бровь Антон. Ответить ей не дал, действуя все в той же бесящей самоуверенной манере. — Где твоя одежда?

— Зачем она тебе? — отвернулась Даша от него и принялась рассматривать обои на стене. Как же он ее бесит.

— Поживешь у меня, пока не поправишься.

— Еще чего?! — вылупилась на него Даша. — И не подумаю!

— Подумаешь, дорогая, — вкрадчиво произнес он. — Должен же я защитить свои инвестиции. Умрешь, кто долг возвращать будет? А болеешь ты серьезно, судя по предупреждению этого престарелого светоча.

Вот же урод! И не поспоришь ведь. И все же, в глубине души она была немного благодарна Антону, в чем даже себе не признавалась. Ведь не заявись он так вовремя, что бы с ней сейчас было. Может, уже случилась бы эта потеря инвестиций? А еще в душе теплилась мстительная радость, что обломала его сегодняшние планы. Ведь приехал он, когда не смог до нее дозвониться, как поняла по трем пропущенным вызовам от него. Так тебе и нужно, извращенец!

В машине ехали молча. Антон, казалось, вообще забыл про Дашу. А она бездумно смотрела в окно, размышляя о своей жизни, которая вдруг так резко изменилась.

Антон снова позвонил таинственному Виталию Сергеевичу и уточнил, через сколько тот будет у него. Потом сделал еще звонок и коротко распорядился, чтобы приготовили одну из гостевых комнат. Уж не для нее ли? И неужели к нему ходят гости? Что-то не похоже… Все это Даша улавливала краем сознания и моментами осознавала, что все слишком нереально и неправильно. Так не должно быть. И не совершила ли она самую большую ошибку в своей жизни, связавшись с этим мужчиной?

Ее снова начало познабливать, и Даша поняла, что температура поднимается, не успев упасть как следует. И такая тоска накатила. Где то время, когда она была маленькой, и возле ее кровати, когда болела, колготилась мама? Приносила витаминные напитки, баловала чем-то вкусненьким и полезным… Куда все это ушло? И когда она стала взрослой?

По дорожке к совсем не сказочному дворцу шла уже с трудом. Антону пришлось топтаться с недовольным видом, пока она доковыляет до крыльца. В холле их ждала горничная.

— Комната готова? — отрывисто спросил Антон, наблюдая, как та помогает Даше раздеться, при этом удерживая его пальто.

— Готова, Антон Максимович.

— Поводи нашу гостью и устрой ее поудобнее, — кивнул он. — Распорядись приготовить какое-нибудь теплое питье. Чай с лимоном или с малиной…

— Не надо, — прохрипела Даша, указывая на горло. Снова оно нещадно болело, даже говорить толком не получалось.

— Хорошо. Тогда питаться будем через капельницу, — спокойно отреагировал Антон и быстро пересек холл, скрываясь в коридоре и бросив горничной: — Сообщишь, когда прибудет Виталий Сергеевич.

Ну капельница, так капельница. Только кто ей тут будет ставить капельницы? Точно не сама она, хоть и умела это делать.

В безликой комнате, напоминающей гостиничный номер, ей выделили ночную сорочку, и горничная разобрала постель. Она ни о чем не спросила, видно, по тому как ежилась Даша, обо всем догадалась сама.

Под толстым одеялом ее продолжала бить дрожь. Согреться ну никак не получалось. И как раз в этот момент дверь в комнату распахнулась, впуская представительного мужчину лет сорока, за которым вошел Антон.

— Вот, значит, наша больная? — улыбнулся ей мужчина. — А я врач — Виталий Сергеевич. Антона лечу вот с такого возраста, — показал он рукой где-то в районе пояса.

Да ей-то какая разница! Хоть с пеленок. Впрочем, это точно вряд ли. Сколько на вскидку лет ее мучителю? Да примерно как и ей, может немного старше. Да и Ритка сказала, что разбогател он стремительно, годы, значит, для этого не потребовались. Ну а доктор этот ему явно в отцы не годится.

Немного обрадовал тот факт, что Антон не присутствовал при осмотре. Хоть этого дополнительного унижения она избежала. Вернулся он, когда Виталий Сергеевич уже что-то писал на небольших листах. Рецепты, наверное.

— Антош, лечение нужно убойное. Я тут напишу все, что нужно купить. В горле у нее ужас что творится. Если нарывы будут увеличиваться, то придется вскрывать их оперативным путем. Сиделку я пришлю. Она будет ставить капельницы и уколы. Ну и продлится это не меньше недели. В общем, звони, если что.

И они ушли. Даша ждала, что Антон вернется, но этого не произошло.

Врач не обманул — болела Даша ровно неделю. Первые три дня ей было настолько плохо, что она или спала или пребывала в каком-то странном состоянии, слабо реагируя на что либо. Возле своей кровати постоянно видела уже немолодую женщину, которая представилась ей Лидией Марковной и сообщила, что она профессиональная сиделка. Впрочем, в последнем Даша очень быстро убедилась. Постель под ней всегда была чистая и сухая, сама она тоже периодически протиралась и переодевалась при помощи все той же Лидии Марковны. Ну и капельницы с уколами та ставила профессионально.

Но они вообще не разговаривали. Все время, что не была занята работой, Лидия Марковна читала любовные романы. Ночи проводила на диване, который застелили специально для нее.

Через три дня Даша уже смогла вставать и самостоятельно передвигаться по комнате. А до этого даже в уборную, которая у нее была тут собственная, провожала ее сиделка.

Горло пока еще болело, но температура уже перестала держаться такая высокая, хоть и не спадала совсем.

Три раза в день ее кормили прямо в комнате. Заходила горничная и приносила ей полный поднос с едой. Правда вот уносила она тот почти такой же полный. Даша разве что выпивала напитки и съедала что-нибудь мягкое и не травмирующее горло. Зато это помогло отказаться от капельниц и избавиться от противного катетера на локтевом сгибе.

Она так и не призналась родителям, что заболела. Пришлось врать и им, и сестре, что работает не покладая рук, чтобы те не нагрянули к ней на квартиру. Впрочем, это было не особо трудно сделать — к ней в гости родные приходили очень редко, разве что на день рождения. Все остальные разы навещала их она.

Антон не пришел к ней ни разу во время лазарета, и Даша даже не знала, бывает ли тот дома. А спрашивать о нем у горничных принципиально не собиралась. Этот мужчина ее не волнует.

Раз только она услышала напоминание о нем, когда собралась домой, почувствовав себя значительно лучше.

— Антом Максимович просил не отпускать вас неделю, — сдержано сообщила горничная. — Если вы настаиваете на своем, я должна доложить ему.

А тут и сиделка к той присоединилась, чуть ли не костьми ложась у ног Даши с категорическим несогласием прерывать лечение. Та уже грозилась пожаловаться Виталию Сергеевичу. В общем, чтоб никто и никому не жаловался, Даша решила все же выждать неделю, а потом спокойно убраться восвояси.

Но как обычно, мы предполагаем, а бог располагает. Планам Даши не судьба была осуществиться.

Утром того дня, когда она проснулась и поняла, что совершенно здорова и даже смогла плотно позавтракать, с аппетитом, какого давно не испытывала, ее навестил Антон. Царь снизошел до плебейки, спустился с золотого трона.

Даша как раз переоделась, аккуратно заправив кровать и положив на ту ночную сорочку. Время приближалось к обеду. На работу она позвонила и предупредила, что завтра уже выходит. Ну и полдня еще у нее были в запасе, чтоб навести порядок в квартире и приготовиться к работе.

— Как ты себя чувствуешь? — вошел Антон, так словно они не виделись со вчерашнего дня.

— Уже хорошо.

— Рад. Значит, ты можешь приступить к своим обязанностям немедленно?

— Ты о чем? — лицо Даши вытянулось от изумления.!Лк не хочет ли он сказать?..

Но именно это и хотел сказать Антон, и следующая его реплика послужила тому подтверждением.

— Сегодня тебе предстоит сделать свой первый эротический массаж, — проговорил он с ехидной улыбочкой. — Надеюсь матчасть ты изучила хорошо.

— Только не сегодня! — выдохнула Даша.

— А почему? — приблизился Антон к ней. — Ты плохо себя чувствуешь? — заправил он прядь волос за ее ухо, и Даша дернулась. — Реакция есть, значит ты здорова, — усмехнулся Антон.

— Я не готова, — пробубнила она, не поднимая головы.

Пошел к черту, урод проклятый! И отойди ты уже, не вторгайся в личное пространство!

— Ты и не можешь быть готова к тому, о чем понятия не имеешь, — тихо произнес он и заставил посмотреть на себя, касаясь подбородка. — Сегодня ты будешь осваивать азы, а я буду направлять тебя.

— У меня ничего нет с собой для массажа, — нашлась Даша, что сказать.

— Зато у меня есть, — расплылся он в улыбке. — Как чувствовал, что в первый раз ты окажешься неподготовленной. Идем, — взял он ее за руку и повел за собой.

Они пришли в зал релаксации, который сейчас выглядел иначе. Повсюду царил полумрак, кроме самого центра — того цветастого пяточка с льющейся по периметру водой. На него сверху падал яркий столп света, и на нем был установлен массажный стол. Ну надо же! А он успел подготовиться. Но мысль эта мелькнула в голове Даши скорее панически, нежели сознательно.

В зале звучала приятная расслабляющая мелодия и пахло свечами, что были расставлены вокруг цветочного оазиса и источали приятный фруктовый аромат.

— Нравится? — поинтересовался Антон, подведя Дашу к массажному столу.

Она лишь тряхнула головой. Желания смотреть на него, а уж тем более говорить что-то, полностью отсутствовало.

— Вот и славно, — в голосе его появилась притворная мягкость. — Даша, приступай.

Тут она уже вынуждена была посмотреть на полностью одетого мужчину. Видно, он не так давно откуда-то вернулся домой, потому что был при костюме и даже при галстуке.

— Мне массировать тебя прямо в костюме? — презрительно бросила она.

— Нет. Сначала ты должна раздеть меня.

— Я?!

— Ты, Даша, ты. И действуй ласково, не торопясь. Возбуди меня уже на этом этапе.

— Я не буду, — демонстративно отвернулась она.

— Ты ведешь себя как ребенок, — горячие ладони опустились ей на плечи. — Лучше ты раздень меня, чем я тебя, — проговорил он ей на ухо и обвел ушную раковину языком. А потом спустился к шее, оставляя влажный будоражащий внутренности след.

И снова она испытала то, чего ждала меньше всего, — мгновенное возбуждение, лишающее воли, заставляющее подчиниться ему. А может, роль сыграла угроза, прозвучавшая в его голосе, несмотря на притворную ласку.

Даша повернулась к нему и уткнулась взглядом в галстук. Руки немного дрожали, когда ослабляла узел, поднимала жесткий воротничок рубашки и снимала галстук через голову, машинально отмечая, какие у него мягкие и шелковистые волосы.

И куда его деть? Даша оглянулась в растерянности с галстуком в руках. Но и тут ей пришли на помощь — Антон забрал у нее галстук и бросил тот на шезлонг.

— Не останавливайся, — в голосе его промелькнули хриплые нотки, и даже они подействовали на Дашу странным образом, рождая совершенно неуместную истому. А еще она чувствовала его дыхание на своем лице. Мимолетное, но прерывистое. И эта прерывистость тоже передавалась ей.

Она взялась за отвороты пиджака и уже собиралась снять тот с Антона, как он перехватил ее руки и несильно сжал.

— Не так, Даша, а ласково и глядя мне в глаза.

Он положил ее руки ладонями себе на грудь и направил те под полы пиджака. То ли по инерции, то ли еще почему, но Дашины руки не остановились — мягко прошлись по груди, чувствуя как затвердевают мужские соски под тонкой и шелковистой тканью рубашки; пробрались на плечи, постигая на ощупь какие те широкие и крепкие; спустились по предплечьям, увлекая пиджак за собой, заставляя тот соскользнуть с плеч.

И все это время она смотрела Антону в глаза, как он и требовал, замечая, как постепенно из карих те становятся черными.

— Умница! У тебя отлично получается. А теперь расстегни рубашку. Я хочу почувствовать твои руки на своей коже без масла.

— Антон, я…

Она хотела сказать, что это уже не массаж получается, а стриптиз какой-то, будто он сам не знал этого лучше нее. Но нужно было хоть что-то сделать или сказать, чтоб прогнать это наваждение, иллюзию возбуждения. Ведь не могла же она на самом деле возбуждаться, только прикасаясь к нему?

— Не трать время на разговоры, — перебил он ее, — действуй по нарастающей.

Он взял ее руки и снова приложил к рубашке. Даше ничего не оставалось, как начать ту расстегивать, пуговичку за пуговичкой, стараясь не касаться его кожи, жар которой даже на расстоянии ощущала.

Но ей хотелось! Боже! Как же ей хотелось прикоснуться к нему! И сопротивляться Даша не стала, как и дожидаться, когда он в очередной раз направит ее. Она проникла руками под рубашку, почувствовав, как Антон слегка вздрогнул от неожиданности, и кажется, даже затаил дыхание. Но Даше сейчас было не до него — она сосредоточилась на собственных ощущениях. Его кожа была гладкая и теплая. Ее тепло передавалось Дашиным ладоням, те уже потихоньку начинали гореть от несильного трения. Руки нащупывали каждую мышцу, оглаживая их, постепенно приспуская рубашку, пока он не остался обнаженным по пояс.

Ну и все, пожалуй, на этом хватит!

— Может, ты уже скинешь брюки, и мы приступим непосредственно к массажу? — встретилась Даша с его внимательным изучающим взглядом.

— Нет. Мы переходим к следующему этапу. Тебе, дорогая, придется опуститься передо мной на колени. Я даже подушечку для этого припас, — указал он на шезлонг, на котором и правда лежала небольшая круглая подушка.

— Ты все продумал заранее?

— Ну конечно. Я же программист, Даша, привык просчитывать все до мелочей, — усмехнулся он. — Так что? Нужна тебе подушка или обойдешься без нее?

Она не представляла, как сможет дотронуться даже до ремня его брюк. А ведь там, под ними, должно быть, уже стояк в полной боевой готовности, если она хоть что- то понимает в чувственных прикосновениях и реакции мужского тела на подобное. Обо всем этом Даша думала, пока брала подушку и опускалась перед Антоном на колени.

И самое странное было то, что испарилось чувство униженности. Теперь и она уже воспринимала все происходящее как некую игру, которая заставляла кровь быстрее струиться по жилам.

Она взялась за пряжку его ремня и ловко расстегнула. Вытолкнула пуговицу из петли и чуть приспустила собачку молнии, с удовлетворением подмечая, как выпуклость в штанах становится все больше. Еле сдержалась, чтобы не прижать к ней ладонь, не почувствовать его пульсацию. Аккуратнее, Даша, ты даже примерно не можешь знать, чем все закончится, если играть вы будете оба. Но как же хотелось подразнить его! И именно поэтому молнию она расстегивала очень медленно, издевательски медленно.

Даша уже собиралась приспустить ему штаны, когда Антон велел;

— Хватит! — подхватил ее подмышки и поставил на ноги. — Дальше я сам. Вон там, — он указал на маленький столик неподалеку, — ты найдешь масло, — и принялся снимать брюки.

Подходила к столу Даша, посмеиваясь про себя. Не такой уж ты и твердокаменный, дружок, каким хочешь казаться. И ее прикосновения на тебя действуют и даже очень.

На столике стоял фигурный пузырек из темного стекла, с крышечкой на притирке. Интересно, что это? Какое-то эксклюзивное масло?..

— Открой и понюхай, — Даша дернулась от голоса Антона, который прозвучал прямо за ее спиной. А в следующую секунду руки его обхватили ее за талию и прижали к горячему обнаженному телу. — Отвинти крышку, — горячо прошептал он ей на ухо.

А руки его гладили живот, поднимаясь все выше. В паре сантиметров от груди остановились.

Даша боялась пошевелиться. От его прикосновений в животе все замирало, а возбуждение захлестывало с головой. Уши ее пылали, а его губы продолжали оставаться слишком близко, как и руки обнимали чересчур крепко. Спиной Даша чувствовала его твердую грудь и упругий живот. А еще она понимала, как сильно он возбужден — это она тоже ощущала спиной.

Стараясь, чтобы руки не дрожали, и боясь выронить пузырек, Даша отвинтила крышечку и понюхала масло. Пахло вкусно, но чем именно она разобрать не могла. Да и не в том состоянии находилась. Все ее мысли сосредоточились на руках Антона, пальцами которых он уже касался ее груди. Но едва уловимо, у самого основания.

— Вишня и клубника с шампанским… — он повернул ее к себе лицом и забрал пузырек. Другой рукой продолжал прижимать ее к себе. Смочив большой палец в масле, Антон коснулся губ Даши. — А теперь смотри… — он приблизил к ней свое лицо, и снова Даша подумала, что Антон ее сейчас поцелует. Но вместо этого он подул слегка на ее губы. — Что чувствуешь? — смотрел он прямо в глаза.

Что она чувствует?! Да она сейчас потеряет сознание от крайнего возбуждения. Боже! Она хочет этого мужчину до умопомрачения. Но никогда! Никогда не покажет этого и не признается ему!

— Чувствуешь тепло? — спросил он, практически касаясь ее губ. Запах масла сводил с ума. Даша боялась шевельнуться, чтобы не дай бог не податься вперед, не коснуться его губ.

А ведь и правда, от легкого дуновения масло нагревалось, губам стало тепло.

— Оближи губы, — Антон слегка отодвинулся, и взгляд его теперь был прикован к ее губам.

Даша лизнула нижнюю губу.

— Сладковатое…

— Правда? Я должен это проверить.

Нет-нет! Он не должен! Пожалуйста, не делай этого! Иначе она не сможет притворяться, не устоит и ответит.

Антон лизнул губы Даши — едва коснулся их языком.

— Не распробовал, — пробормотал ей в губы и прижался к ним своими.

Она пропала! — мелькнула в голове шальная мысль, а в следующий миг Даша уже отвечала на его поцелуй. Властный, как и все остальное, что он с ней делал. Глубокий и требовательный, каким был он сам. И страстный, как отражение того, что испытывала Даша сейчас.

Она задыхалась. Никогда еще ей настолько не сносило голову от одного единственного поцелуя. Или виновато чертово масло? Она уже ни в чем не была уверена. А его язык самозабвенно обследовал ее рот, вынуждая вторить ему, касаться и переплетаться с ним в эротическом танце.

— Вкусно, — прервал он поцелуй и отстранил Дашу от себя. В глазах его плясали веселые чертики. А губы свои он смачно облизал. — Ну а теперь за дело. Мое тело жаждет твоих прикосновений. Чувствуешь? — вдруг прижался он к ней пахом.

— Ты самый похабный тип из всех! — выдохнула Даша.

— Да, милая, и именно со мной тебе придется иметь дело.

Слава богу, он остался в плавках. Все же, так ей было привычнее видеть обнаженное мужское тело. Только вот эротический массаж, к которому он склонял ее, предполагал полное обнажение.

Даша напрягла память, вспоминая все то, что успела прочитать про этот вид массажа.

Романтический полумрак, релаксирующая музыка — это есть. По мере настроя на массаж, в Даше просыпался профессионализм. Разум остывал, мысли принимали плавное течение. Она справится. Иначе, какая она массажистка!

Руки теплые, даже горячие. Масло натуральное и даже очень вкусное, как выяснилось. Остается надеяться, что без липкого эффекта. Хотя, это она бы заметила.

И Даша приступила к массажу, опираясь исключительно на теоретические знания.

В первую очередь она уделила внимание кистям Антона, промассировав каждый палец, ладони, их тыльную сторону. Антон заметно размяк. Растекся по столу как амеба, — злорадно подумала Даша. Сама же она явно входила во вкус такого массажа, и даже стремилась к определенному результату. Только вот результатом такого массажа должно было стать возбуждение партнера. Ну а пока она его расслабляла, снимала напряжение и усталость, усиливала кровоток.

После кистей настала очередь стоп. И тут она не подкачала, даже большие пальцы стало немного покалывать, пока разминала пациенту стопы. Про себя Даша решила называть Антона пациентом, не иначе.

Настала очередь спины. Сначала она ее гладила так нежно, как только была способна. Эх, ей бы плеточку! Вплести бы парочку элементов БДСМчика в этот массаж. Она бы его похлестала. Со вкусом, со знанием дела, смачно так, самозабвенно!

— Ты перепутала меня с куском теста? — Антон резко сел на кушетке и схватил Дашу за запястья.

Вид у него был такой суровый, что она даже испугалась. И только потом сообразила, что зверские фантазии заставили ее забыть о профессионализме. И вместо того, чтобы от поглаживаний плавно перейти к более интенсивному воздействию, она принялась месить спину Антона со всей дури, вкладывая в этот процесс всю свою силу. Даже сейчас он морщился и, по всей видимости, от боли.

— Прости, — пробормотала Даша и дернулась, чтоб высвободить руки.

— Прости? И это все? — рассвирепел он окончательно, вскакивая со стола и насильно укладывая на тот Дашу. — Это все, что ты можешь сказать? — навис он над ней, удерживая ее руки над головой. — Так вот, дорогая, каждый раз, когда ты станешь забывать о своих обязанностях, я буду тебя наказывать.

— Пусти! — пискнула Даша и дернулась. Но вырваться не смогла, только больно себе сделала.

— Лежи смирно, милая, и возможно даже получишь удовольствие, — проговорил он ей в губы, прежде чем накрыл те своими.

На этот раз поцелуй был грубым и стремительным. А потом Антон метнулся за ремнем и сделал это так быстро, что Даша даже сообразить ничего не успела, как и соскочить со стола.

— Прости, родная, но твои нежные руки мне сейчас будут только мешать, — снова поднял он ее руки над головой стянул ремнем и прикрепил к столу.

— Садист, — выплюнула Даша.

— Ничего подобного. Я лишь требую справедливого возмездия, — кровожадно ухмыльнулся он. — Не сильно я тебя?.. — кивнул на ремень.

— Иди к черту!

— Ну если тот у тебя в трусиках, то именно туда я и собираюсь, — еще шире усмехнулся он и принялся расстегивать ей пуговицу на брюках.

Даша дернула ногами в попытке пнуть его, но добилась только того, что получила по мягкому месту увесистый шлепок.

— Строптивые кобылы и те покладистее, — ворчал он, пытаясь брыкающуюся Дашу освободить от брюк. — Да угомонись ты, ненормальная! — схватил он ее за ноги и вытянул те, придерживая руками.

К тому моменту Даша была уже без брюк, в одних трусиках. Но и с трусами Антон справился очень быстро, крепко удерживая ее ноги.

— Да пусти же ты! Что ты собираешься делать?! — чуть не плача, взмолилась Даша. Сил сопротивляться уже не осталось. Да и он был явно сильнее.

— Сейчас, дорогая, я тебе покажу, что такое настоящий куннилингус, а не мокрое тыканье между ног, к которому ты, наверное, привыкла, — даже не сказал, а прорычал он, забираясь на стол, усаживаясь поперек того и закидывая Дашины ноги себе на плечи.

— Не надо, прошу тебя, — простонала Даша и дернулась.

— Нет, милая, молить ты меня будешь о другом, — и приступил к пытке.

Что вытворял его язык. Он порхал бабочкой, жалил змеей, проникал ужом… Сначала Даша стойко держалась, разве что с губ ее срывались судорожные вздохи. Но постепенно терпеть становилось невыносимо, а язык Антона не останавливался ни на секунду. И держал он ее так крепко, что не получалось вывернуться, избежать прикосновений. Он терзал ее клитор до тех пор, пока с губ Даши не сорвался первый протяжный стон.

— Не стесняйся, дорогая, именно этого я и добиваюсь, — оторвался он лишь на несколько секунд, чтоб произнести эту короткую речь. — Если бы ты не брыкалась, то могло бы быть еще приятней. Но будем начинать с малого, — губы его разъехались в ироничной улыбке.

— Мамочка, — простонала Даша, когда он вернулся к прерванному занятию и принялся слегка посасывать и покусывать и без того уже крайне чувствительный клитор.

Даша приближалась к пику и терпеть уже просто не могла. С губ ее безостановочно срывались стоны.

— Прошу…

— О чем, милая, — донеслось до нее притворно ласковое. — Об этом? — и снова язык принялся за дело, теребя клитор, ныряя во влагалище. — Или об этом? — оставил он влажный след от ануса до половых губ, возвращаясь к пульсирующей и требующей удовлетворения точке.

— Пожалуйста…

— Да, милая, еще чуть-чуть, — довольно промурлыкал он и надавил на клитор ровно столько раз, сколько потребовалось Даше, чтобы испытать, пожалуй, самый яркий оргазм в своей жизни.

Она и не поняла, когда он оставил ее в покое и развязал руки. Тело все еще продолжало сотрясаться в отголосках оргазма, а разум постепенно восстанавливал картину того, что же сейчас произошло.

Когда Даша окончательно пришла в себя и села, Антона в комнате она не увидела. Он ушел. Она не заметила как. И ей нужно бежать отсюда подальше.

Как могла быстро Даша оделась и прокралась в холл. Там ее уже ждала горничная с сообщением, что такси стоит за воротами, и пожеланием крепкого здоровья. Вот так закончился первый сеанс эротического массажа — полным поражением и частичной дисквалификацией.