— Но… Я не понимаю, — тряхнула она головой. — Разве такое возможно? Где теплотрасса, и где ты? — посмотрела она на него, все еще надеясь, что он сейчас рассмеется и скажет, что да, Игорь дурак, и все это лишь плод его больной фантазии.

Не рассмеялся, но усмехнулся, вновь напомнив Даше того Антона, с каким она не так давно познакомилась, и который изменился до неузнаваемости.

— Все возможно, Даша, если очень захотеть.

— Но зачем тебе это было нужно?

Она не истерила, не обижалась и даже старалась не разочаровываться, хоть это чувство уже вовсю просилось в душу. Ей лишь хотелось понять его, во всяком случае, сделать для этого все. Но прежде он должен был заговорить, а она обязана его выслушать.

— Помнишь, я рассказывал тебе, что пытался забыть тебя и даже сделал для этого все. У меня почти получилось, если бы судьба не свела нас в поликлинике…

Антон откинулся на спинку дивана и закрыл глаза. Возможно, так ему было легче говорить все это. Но и выглядел он сейчас таким уставшим, даже изможденным. Даше стало жалко его, захотелось утешить, но что-то помешало прикоснуться к нему. Казалось, что в один миг та броня, что он почти скинул, вновь наросла на нем, да еще более толстым слоем.

— Мне нужно было знать о тебе все, даже то, что ты сама о себе не знала. Не нужно быть психологом, чтобы понять, как относится к тебе твоя сестра. Да все они!.. Я сразу просек, где именно у тебя слабое место, на которое нужно воздействовать. И поступки твоей сестры смог просчитать на несколько шагов вперед. Да, Даш, я подстроил ту аварию, точно зная, что именно к тебе ломанется сестренка, — посмотрел он на нее, и глаза его показались Даше потухшими, словно в них выключили свет. — Не волнуйся, все убытки я компенсировал, но твой зятек об этом не знал, как и сестренка, — он усмехнулся. — Довольно быстро зять твой нашел новую работу.

— И тогда там ты тоже приложил руку, чтоб… — это были мысли вслух, и Даша умолкла, не договорив.

— Это уже получилось спонтанно, когда их нужно было поставить на место.

Не трудно было сопоставить факты и понять, что второй раз Антон мстил сестре за нее, за то, что не пустила к Вовке на День рождения. Но вот беда

— благодарности она не испытывала. Вероятно потому, что такие методы воздействия на людей, когда рушится их привычная жизнь под влиянием даже не стихийного бедствия, а лишь чужой воли, считала неприемлемыми. И тут она впервые согласилась с Игорем, что прощать Антон не умеет. Так может ли она верить, что он простил ее?

— Не надо было так защищать меня, — тихо проговорила, сделав ударение на слове «так».

— А как надо было, Даш? Неужели ты считаешь, что заслужила подобное отношение?

— Какими бы они ни были, как бы не вели себя по отношению ко мне, это моя семья. А ты чуть не разрушил их и мою заодно жизнь.

— Ты сама себя слышишь?! Я пытался помочь тебе, оградить тебя…

— От кого, Антон? — перебила она. — От моей семьи. Поставь свою маму на их место, а себя — на мое. Представь, что кто-то от нее тебя так защищает.

На глаза просились слезы. И вызваны они были осознанием болезненности того чувства, что Антон испытывал к ней. Только сейчас она поняла всю степень его одержимости ею. Сначала он думал, что ненавидит, потом понял, что любит. Но вряд ли такую любовь можно назвать здоровой. А дальше? Как дальше он станет защищать ее? Кого-нибудь убьет? И хотела бы Даша считать, что слишком драматизирует, но не позволяла совесть и привычка трезво оценивать жизнь.

— При всех своих недостатках моя мать меня любит, — сказал как отрезал он.

— А тебя твоя любит?

— Она может и не любит, но я люблю ее. Понимаешь? Другой матери у меня не будет. Как и отца, как и сестры.

— А меня?.. Меня ты любишь? — голос его прозвучал глухо, и на Дашу в этот момент Антон не смотрел.

— Люблю, — не сразу ответила она. Но сделала это честно.

— Тогда ты сможешь простить меня? — посмотрел он на нее с надеждой во взгляде. Глаза его сейчас не выглядели потухшими, а напротив, блестели лихорадкой.

— Если пойму, — кивнула Даша. — Но для этого нужно время. И ты должен отпустить меня.

Наверное, снова вмешалась сама судьба, что не позволила ей отказаться от квартиры, уволиться с работы. Сейчас рядом с этим мужчиной ей тяжело было находиться. Да, она любила его, но и эта же любовь душила ее. словно являлась чем-то запретным. Она не понимала, имеет ли право любить его, после всего того, что он сделал ее семье, как запросто он посмел вмешаться в их и ее жизнь, посчитав себя равным богу.

— Я не держу тебя. И никогда не держал. Просто хотел, чтобы ты всегда была рядом.

— Хватит. Антон, хватит! — вскричала Даша, и из глаз ее брызнули слезы. — Если ты еще что-то скажешь, я не смогу уйти. И за это не прощу себя. Сейчас мне нужно побыть одной. Прости… — она вскочила с дивана и выбежала из комнаты.

Кажется, на пути ей попалась горничная, которую она чуть не смела, ослепнув от слез. Даша ничего не стала собирать из вещей. Просто оделась и покинула этот красивый особняк, который не успел стать ей домом до конца.

На улице ее остановил Денис и сообщил, что Антон Максимович распорядился отвезти ее домой. Ну да, и тут он оказался впереди планеты всей — как будет добираться до дома, Даша не подумала.

Всю дорогу Денис даже не пытался заговорить с ней. Не проявил любопытства о причине слез. Ничего! Он не спросил ничего. И впервые Даша сожалела, что работники в доме Антона настолько вышколены. Потому что ей безумно хотелось хоть с кем-то поговорить, а не держать все в себе, чувствуя, как этого всего становится все больше и больше.