Ни за что вам не угадать, какие звери жили у нас с братом Павкой в комнате. Думаете, кошки там или щенки? Хо-хо! Два ежа, вот кто у нас жили, два ежа, черепаха Лиза, три белки и попугай. Я уж не говорю о разных рыбах, птицах и белых мышах. Этих было полно. Постоянно в нашей комнате что-нибудь пело, шуршало, пищало и щёлкало. Все говорили, что к нам войти нельзя, но мы с братом Павкой были счастливы. Своих зверей мы кормили и лечили.

– Ты кем будешь, когда совсем вырастешь? – спрашивали мальчишки во дворе.

– Трактористом.

– Ого! Здо́рово! А ты?

– Как и папка, на завод пойду, слесарем.

– Тоже не худо. Без слесарей какая жизнь. А ты?

– Бухгалтером.

– Кем, кем? Бухгалтером?!

– Да нет. Я пошутил. Корабли буду строить.

– Молодец, если не врёшь. Строй лучше прежних.

– А я буду учителем физики и рисования.

И только у меня мальчишки ничего не спрашивали. «Этот будет коровьим доктором, – говорили они небрежно. – Коровий доктор „номер два“. Лечит своих мышей и овец».

– Врёте вы всё, нет у меня овец, – говорил я.

– А какое это имеет значение? – говорили мальчишки.

Они много ещё говорили разной ерунды, но в одном они были правы: и я, и мой старший брат Павка – я был «номер два», потому что он был «номер один» – собирались стать ветеринарами, то есть вырасти и стать докторами у животных. Не разводить их, не охотиться – а лечить.

– Учителем физики и рисования нельзя стать одновременно, – как-то сказал я Генке, – а мы с Павкой вырастем и станем ветеринарами.

– Если захочешь, всё можно, – сказал Генка.

– А мы с Павкой, когда вырастем, станем ветеринарами, – повторил я.

– Один уже вырос, – сказал Генка, – худой, длинный и слабый, только всё равно коровьего доктора из него не получилось.

Это тоже была правда. От первого до последнего слова.

Я ещё ничего не рассказал о Павке. Павка был мой старший брат, он был старше меня на целых семь лет. Он собирался стать ветеринаром, закончил десять классов и подал заявление в ветеринарный институт. Он был – Генка не врал – длинный, худой и слабый, и в институт его не приняли. Он получил две тройки на экзаменах. Все мы очень расстроились и стали думать, что делать Павке дальше: то ли идти работать на завод, то ли в зоосад – сторожем или научным сотрудником, кем удастся.

Папа сказал, что на завод, – пусть парень потрудится своими руками и узнает жизнь.

Мама сказала – в зоосад, поближе к любимому делу.

Я колебался, склоняясь в то же время к тому, что сказала мама. Пока мы все думали, Павке пришла повестка, что его призывают в армию. И через некоторое время мы узнали, что Павка будет моряком. Не слесарем, не ветеринаром – а моряком.

Папа был доволен, хотя и говорил, что будет скучать. Мама плакала, расставаясь с Павкой, и говорила, что будет скучать, но чтобы Павка был всем примером во флоте. Я не плакал, глядя на худого, длинного и слабого моего брата Павку, я думал. Я думал, что вот уезжает Павка, будет у него другая жизнь, прощай дорогие животные, и белую мышку Веру, которая вчера чем-то захворала, я буду лечить один.

Павка уехал.

Я продолжал учиться в школе, ухаживать за больной мышкой Верой и готовить себя в ветеринары.

Прошло много времени, и вот однажды, в начале лета, утром, когда папа и мама были на работе, а я вколачивал гвоздь в новую клетку для белок, дверь отворилась – и вошёл длинный моряк с большим чемоданом в руке. У него были мускулистые руки и широкая грудь.

– Не может быть! – закричал я, а потом добавил: – Что вы хотели? Вам кого?

– Не валяй дурака, – сказал моряк, ставя чемодан на пол, – родного брата на «вы» называть.

– Не может быть! – закричал я от такой неожиданности. – Вы не мой брат, вы другой моряк, вы вообще другой человек, с сильными мускулами и широкой грудью! У моего брата не так!

Конечно же, я узнал его, это я так кричал, от восхищения. Все звери зашевелились и запели, потому что они тоже узнали его. Черепаха Лиза – та прямо бежала к нему навстречу.

– Здоро́во, – сказал моряк и поцеловал меня. – Ну, как дела? Новая клетка? А как зверюшки живут? Я в отпуск приехал.

– Ой, Павка, – сказал я, – какой же ты стал замечательный парень!

– Ну-ну, ладно, – сказал Павка, – пока старики на работе, пойдём гулять, побродим по городу, я соскучился.

И мы пошли. И Генка с нами пошёл. Он сидел во дворе и ничего не делал, так просто, стругал чего-то. От нашего дома на улице Чайковского до самого Невского я всё боялся, что Генка упадёт от удивления. Он всё смотрел на брата и никак не мог поверить. Павка сказал, что он давно не пил газированную воду, что он соскучился, и на каждом углу покупал себе стаканчик газированной воды. Потом мы втроём съели килограмм пломбира, и когда вышли, стояла уже такая жара, что мы решили покататься на лодке. Мы проплыли почти всю Фонтанку и очутились на Неве, поближе к морю, как сказал Павка. Никогда я ещё не плавал на лодке так быстро и красиво. Павка сидел на вёслах, болтал с нами о всякой всячине и грёб совсем без напряжения, будто и не замечал, что у него вёсла в руках.

– Замечательно быть моряком! – воскликнул я.

– Хочу во флот! – воскликнул Генка.

– Эх ты, – сказал мне Павка, – а сам-то мне всё время твердил: «Буду ветеринаром, животных лечить».

– «Эх ты»? Я – «эх ты»?! – обиделся я. – Это ты «эх» и Генка «эх», а я просто сказал, что замечательно быть моряком, просто сказал, и ничего такого, а ты – уже моряк и лечить не будешь!

Павка рассмеялся.

– Да здравствует морская жизнь! – закричал Генка, щупая Павкины мускулы. – Да здравствует голубой простор без конца и края! Да здравствуют тельняшки и походные песни! И сильным мускулам тоже – ур-ра! А кому охота иметь хилый вид и скучную жизнь, пусть лечит своих коз и мышей, пусть будет коровьим доктором, пусть…

– Но-но, малёк, – остановил его Павка. – Смени направление. Полегче насчёт коровьего доктора.

– Можешь не защищать меня, – продолжал я сердиться на Павку. – Не больно-то хотелось.

– Ты меня не понял, – сказал Павка задумчиво. – И зря ты меня «эх» назвал. Не думай, что я забыл, что хотел стать ветеринаром. Не забыл я. Вот отслужу на флоте…

– Павка, – сказал я.

– …и снова подам заявление в ветеринарный институт…

– Дорогой Павка! – обрадовался я.

– …и стану ветеринаром. Обязательно. Мне без этого никак. Так уж я решил… давно ещё…

– Ура! Ура! Ура! – закричал я.

Генка раскрыл рот и ничего не понял.

– А химии и физики я не боюсь, – сказал Павка. – Тогда мне по ним тройки поставили, а теперь будет по-другому. Первую буду учить изо всех сил, а вторую я и так уже назубок знаю. Ведь я не просто моряк, я моряк-радист.

– Вот это я понимаю! – сказал Генка. – Моряк-радист! А то коровий доктор, тьфу…

– Ладно, парень, – сказал Павка. – Брось.

– Не серди ты его, – посоветовал я Генке. – Не забывай, что у него теперь всё по-другому: мускулистые руки и широкая грудь.

– Да уж, – сказал Генка.

Он так ничего и не понял.