КОЛТОН

Я просыпаюсь с мыслями о Сэди. Потрясающие нефритовые глаза. Мягкие, нежные изгибы. Обезоруживающе хрупкая. Она боролась с демонами в этом ебанутом, не пригодном для нормальной жизни, мире. Настолько красивая, что это причиняет мне боль.

Я вскакиваю с дивана, вспоминая о том, что она сделал вчера. Она подарила мне свое доверие. Без вопросов. Ох, уже эти вопросы; она бихевиорист, та, кто должен измерять и анализировать до тех пор, пока все кусочки мозаики не встанут на свое место. И она во всем разберется. Даже без меня заполнила пробелы, она так умна, сделала все, что не смог сделать этот придурок-детектив. В тот момент, когда уже не было возможности повернуть обратно, она выстояла.

Даже когда Карсон приводил доказательства моей вины, ее доверие оставалось непоколебимым. Черт, Карсон, вероятно, до сих пор вышагивал в комнате для допросов, выискивая хоть одно доказательство, чтобы пришить его к делу. Нет никаких совпадений, есть моменты времени, о которых я хочу забыть. И есть лишь некоторые вещи, которые мне бы хотелось сохранить в памяти навсегда.

И пока я сижу тут, мечтая о тех вещах, которые, возможно, приведут меня к гибели, Сэди там пытается докопаться до правды. Между нами словно протянулась веревка, крепко связывающая меня с ней. Джулиан прав, она в состоянии уничтожить меня. И я не могу ничего изменить, я чувствую, что внутри меня есть немного от мазохиста, ожидающего ее наказания.

Проведя рукой по подбородку и почувствовав щетину на лице, я проверяю время на телефоне, после чего направляюсь в ванную принять душ.

Я опоздал на работу на целый час, но, думаю, Джулиан меня простит. Даже после того как я ударил его, после прошлой ночи, он мне все еще должен.

В гостиной сидит Джефферсон, когда я выхожу из душа, с полотенцем, накинутым на плечи. Я откидываю назад влажные волосы и киваю ему.

- Долгая ночь, братишка? – спрашивает он, оглядывая мой по-прежнему потрепанный внешний вид.

- Долгих два дня, – говорю я. Падаю на диван рядом с ним и только сейчас замечаю, что он держит в руках листок бумаги. – Что это?

- Это для тебя. Подсунули под дверь. Я прочитал немного, только для того, чтобы понять, что записка предназначена тебе. Но дааа… В общем, не похоже, что это дружелюбный тип. - Он наклоняется, чтобы отдать листок мне, и я замечаю, как дрожат его пальцы. - Слушай, мужик. Я не знаю, что случилось, но что–то пиздец какое серьезное происходит сейчас. Думаю, стоит свалить из города, хотя бы на время.

Пока я читаю записку, в ушах шумит кровь. И я вынужден сказать:

– Да, это неплохая идея.

- Ты мог бы уехать, - говорит он, поднимаясь. – Выбраться из города на время. Пусть дела с твоим братом поостынут.

Нет. Этого не произойдет.

– Я в порядке. – Смотрю, как он пожимает плечами и направляется в сторону своей комнаты. – Но все равно спасибо.

- Просто выбрось это, – кричит он.

С трудом дочитав записку до конца, я вскакиваю с дивана и бросаюсь в свою комнату за вещами. На ходу натягивая одежду, я выбегаю из дома с все еще мокрыми после душа волосами. Ночной воздух бодрит, освежая влажную кожу и прогоняя последние остатки сна.

Я осматриваю улицу. Никого. Вот дерьмо. Блять. Набираю номер Сэди, долго слушаю гудки. Ответь. Ответь. Вызов переключается на голосовую почту, я набираю номер снова. Когда я, наконец, добираюсь до ее квартиры, у меня вибрирует телефон. Я останавливаюсь, открываю и читаю сообщение. Отправитель неизвестен.

Там только картинка. Без текста. Изображение из комнаты вуайеристов в нашем клубе. Когда я увеличиваю изображение, я вижу Сэди, которая сидит за столом и смотрит на сцену. Кто-то наблюдает за ней. Мое сердце яростно стучит в груди, пока я бегу в сторону клуба. Еще одно чертово сообщение приходит на телефон. Я не могу это остановить.

Колтон,

Она особенная, правда? Так жаль, что мы не можем ее разделить, я никогда не делюсь своими игрушками. Сейчас зверушки… в этот раз будет все по-другому. Я ломал свои игрушки годами, но она воплощение красоты, и я так благодарен за то, что ты мне ее подарил. У меня тонкий вкус.

Ты заслуживаешь высшей похвалы за эту работу. Хоть я и льщу тебе, ведь, по сути, ты ничего не сделал.

Но я ценю твои чувства. Для меня это столь ценно, что я даже думал сделать тебе ответный подарок. Я знаю, что полиция играет с тобой, они воздадут тебе по заслугам, ты получишь от них свою награду. Кто бы мог подумать, что какой-то моток веревки способен доставить тебе столько неприятностей?

Возможно, в следующий раз ты будешь более внимателен к деталям. Это так неправильно, Колтон, разочаровывать настоящего профессионала. Мы склонны принимать все близко к сердцу.

Я хочу выразить тебе благодарность, без тебя я, возможно, не заметил бы ее. Она любит оставаться в тени, делая свои маленькие грязные дела. Прямо у всех под носом. Она так хитра. Не могу дождаться, когда смогу показать ей мои трюки.

С уважением, (как там она меня называет?) Субъект.

Под тяжестью моих шагов чуть ли не проминается асфальт. Я даже не дышу, не могу сделать вдох, до тех пор, пока не окажусь с ней. Прямо сейчас этот больной ублюдок, написавший письмо, находится там. Рядом с ней. А я все еще так далеко.

Поворачивая за угол здания, я врезаюсь в кого–то. Пропихиваясь мимо, я бормочу извинения, но не останавливаюсь. Пульс стучит в ушах, в унисон басам из клуба. Я дергаю дверь и быстро пробираюсь сквозь толпу. Не замедляясь ни на секунду, я поднимаюсь по лестнице и направляюсь прямиком в комнату вуайеристов в конце коридора, в которой сейчас находится Сэди. Теперь я замедляю шаг, заставляя себя успокоиться и выровнять дыхание. Осторожно я пересекаю коридор.

Как только я вхожу в комнату, то начинаю осматриваться по сторонам, внимательно вглядываясь в каждого человека, за каждым столом. В каждого, кто стоит у стены, в каждого, кто на сцене. Затем я пробираюсь к столу Сэди.

Женщина в рыжем парике пьет розовое шампанское из бокала на высокой ножке. Но это не она.

- Как долго Вы здесь? – вопрос срывается с моих губ вместе с тяжелым вздохом.

Откинув голову назад, она смотрит на меня, чуть нахмурив лоб. Затем на ее губах появляется легкая улыбка.

- Всю ночь, если Вы захотите. Но я бы предпочла, чтобы мы…

- Как долго? - требую я.

Ее улыбка меркнет.

– Не знаю. Около получаса.

Меня охватывает паника. Я еще раз внимательно исследую комнату. Потом беру телефон и еще раз внимательно изучаю изображение. Это Сэди. Без парика. Без всякой маскировки. Это определенно она. Я поворачиваюсь в сторону бара, чтобы расспросить Оникс… и замираю. Сердце готово вырваться из моей чертовой груди.

Сэди стоит у бара, ее волосы зачесаны вверх, обнажая плечи и часть шрама, который исчезает под ее черным платьем. И если не знать о его существовании, то, скорее всего, вы его просто не заметите, уж слишком красиво ее тело. Именно оно поглощает ваше внимание. И я стараюсь охватить все это. Мои глаза хотят насладиться ею, мои губы хотят целовать ее. Более того, она словно удар током, проходящий через все мое тело, она воплощение всех моих желаний, один ее вид приводит меня в смятение.

Я решил, что это именно то, что и должно было произойти, и я направляюсь к ней. Ее глаза расширяются, она судорожно глотает воздух. Я прижимаю ее к себе, мои руки сначала скользят по ее талии, по спине, затем я касаюсь ее лица. Я хочу прикоснуться к ней везде.

- Я знаю, что заставила ждать тебя слишком долго, – говорит она, пытаясь чуть отстраниться от меня.

- Я собираюсь поцеловать тебя, – говорю я. – Прямо здесь, посреди комнаты вуайеристов, на глазах всех этих людей.

Если этот ублюдок все еще здесь, я надеюсь, что он видит. Он не посмеет к ней прикоснуться, пока я рядом.

Она облизывает губы, и я воспринимаю это как разрешение. Мой рот касается ее губ. Я пробую ее вкус, ласкаю ее рот. Мой внутренний демон не может насытиться ею. Я потерялся. Я просто потерянный человек. Я умер в ту ночь, когда Марни была убита. И с тех пор я бродил по земле, словно призрак. И только Сэди смогла воскресить меня. Вряд ли я когда-нибудь смогу ею насытиться; я с трудом отрываюсь от ее губ и смотрю ей в глаза.

– Я дам тебе все, что ты хочешь… стоит лишь попросить. Просто не оставляй меня сегодня ночью.

Ее взгляд замирает на моем лице.

– Я никуда не уйду.

Взяв ее за руку, вывожу ее из зала, по направлению к комнате с веревками. В мою личную комнату, в мое святилище, в то место, куда лишь я один имею доступ.

Я отпираю дверь ключом, открываю ее и затягиваю Сэди внутрь, отгораживая нас от угроз внешнего мира. Заперев дверь на замок, я прижимаю руки к её деревянной поверхности.

- Убийца где-то в клубе. По крайней мере... был, – признаюсь я.

– Что? Откуда ты знаешь?

- Он прислал мне твое фото из клуба. Как давно ты здесь?

- Пару часов, как минимум. Но откуда ты знаешь, что это он?

- Ты не отвечала на мои звонки.

– У меня нет телефона. Теперь расскажи мне все.

Мои ладони все еще упираются в дверь, как будто я смогу защитить ее с помощью этого барьера.

- Видимо, я сделал что–то, что разозлило его. И, видимо, теперь мне придется заплатить за это.

Перед моими глазами все еще стоит образ Сэди в клубе, я сжимаю зубы. Этот ублюдок знает мои болевые точки и успешно играет на этом.

Я чувствую ее руку на моем плече.

– Скажи мне правду.

Положив свою руку поверх, я обхватываю ее пальцы и поворачиваюсь к ней лицом.

- Я не знаю, с чего начать, - честно отвечаю я.

- Начни сначала.

Она выдергивает свою руку из моей и немного отступает вглубь комнаты, осматриваясь. На этот раз она не шокирована, когда озирается по сторонам, с любопытством оглядывая оборудование. Ее взгляд скользит по игрушкам и веревкам с интересом, а не с опаской. Сэди протягивает ко мне руку, и я с удовольствием соединяю наши пальцы вместе.

- Колтон, ты снял с меня оковы, и ты даруешь мне капельку внутренней свободы каждый раз, когда мы вместе. Поэтому что бы ты ни сказал, ничто не сможет изменить этого.

Судорожный вздох наполняет мои легкие воздухом.

– Это все чего я желал, богиня. Я просто хотел показать тебе, как ты прекрасна, какой я вижу тебя. И если теперь я должен понести покаяние, испытывать страдания – оно того стоило.

Ее улыбка заставляет мою кожу пылать, и я ненавижу то, что собираюсь сделать дальше.

Я не могу повернуть назад. У меня нет выбора. Фотографии, смс… гребаный садист преследующий ее… это моя вина. Это я втянул ее во все это, и я должен это закончить.

- Я убил Марни.

Слова повисли в воздухе, словно клубы дыма после взрыва. Мое сердце оглушительно колотилось в груди, эхом отдаваясь в ушах. И я продолжил, чтобы рассеять эту ужасную тишину.

- Карсон хочет повесить это на моего брата, потому что, по общему мнению, Джулиан - тот еще мошенник. У него не самый честный образ жизни. Он любит женщин и любит власть, которую получает, владея клубом…, и он делает сумасшедшие вещи, шантажирует многих людей, и, возможно, он заслуживает серьезного наказания, но не за убийство Марни. Он не убийца. Это сделал я.

Вот оно. Правда обо мне. Моя черная душа открыта перед ней, лежит прямо у ее ног. Я ждал, что она будет шокирована. Захочет сбежать от меня. Я искал на ее лице отвращение к тому, с каким монстром она проводила свои ночи и дни. Но ее нежные черты не изменились. Она продолжала смотреть на меня как прежде, так, как будто знала меня и по-прежнему доверяла мне.

– Ты не убийца.

Я отстранился от нее.

– Этот детектив - мудак, но он прав, Сэди. Та веревка, что у него, точно такая же, какой я задушил Марни. Это та веревка, которая сейчас на твоем запястье.

Я киваю на ее руки.

– Я садист. Вот поэтому ты не должна верить мне, богиня. Ты во всем права. Ты смотришь сейчас на монстра.

- Ты не монстр, – шепчет она.

- Зачем ты это делаешь? Я пытаюсь быть честным с тобой.

- Тогда скажи мне хоть каплю правды, – требует она. Она подходит ближе и кладет руки на мою грудь, от ее прикосновения внутри меня разгорается пожар. Мое дыхание сбивается. – Скажи мне, чего ты жаждешь, и почему ты жаждешь этого?

Нахмурив лоб, качаю головой. Зачем она мучает меня?

– Я жажду тебя, богиня. Жажду тебя так сильно. Когда я впервые посмотрел в твои глаза и увидел твой страх… этот страх завораживает.

- Почему? – она словно всаживает нож мне прямо в сердце.

– Я хочу видеть твой страх, потому что он… он значит, что ты не желаешь смерти. Ты готова бороться. А я больше не хочу смотреть в глаза потерянной душе, которая ищет вечного забвения.

Она одобряюще кивает.

- Потому что ты не садист.

– Я убийца!

– Она испытывала боль!

Ее слова словно разрывают мою голову, и я падаю на колени.

– Это не имеет значения.

Сэди опускается на колени рядом со мной.

– Марни жила, но она испытывала такие мучения, которые большинство людей не способны вынести, – говорит она. - Рак поджелудочной железы четвертой стадии. В то время, когда опухоль обнаружили, она уже долгое время испытывала боль. Ей дали полгода. Она провела три месяца на лечении. В аду.

Я открываю глаза и встречаюсь с ее взглядом.

– Сначала она пришла к Джулиану. Она умоляла его, чтобы он покончил с ее жизнью. Он был в ужасе от этого. От ее болезни, от ее желания умереть. Тогда он оставил ее. Он не смог справиться, – я прерываюсь на несколько секунд. - Он не смог справиться. Он даже не попытался. Боже, его уход сломил ее. Она любила моего брата так чертовски сильно, что, когда он ушел, она не хотела больше сражаться за жизнь, и ее диагноз выиграл этот бой. Он уничтожил ее.

– Но ты любил ее. Ты любил ее долгое время, и ты молчал из уважения к своему брату.

- Это то, что написано в моем досье?

Она качает головой.

- Нет. Это часть, которая основывается на твоем поведении, Колтон. Мое видение того, какой ты.

Она кладет руки на мои бедра и наклоняет свое лицо к моему. Ее глаза прожигают меня.

- Что случилось, Колтон? Чего еще не хватает в твоем файле?

Я облизываю губы, отчаянно пытаясь не дать словам вырваться наружу. Но мои тайны уже здесь. Мои секреты перестают быть секретами.

- Возможно, все было бы иначе, возможно, она смогла бы пройти через это, если бы он остался с ней. Я не знаю. Я старался быть с ней. Уволился с работы, заботился о ней, когда Джулиан уехал. Однажды ночью она попросила меня прекратить это, но я не мог. Боже, я не мог. Она стала для меня более важным человеком, чем когда-либо был Джулиан, я познакомил ее с шибари. Она получала небольшое облегчение от боли во время наших сессий, поэтому я увеличил количество сеансов. Я думал, что тем самым помогаю ей, думал, ей становится лучше... но она лишь прятала от меня свою боль. Я должен был видеть это.

Сэди потянулась ко мне и обняла.

- Что произошло той ночью?

- Я пришел к ней и нашел ее повешенной. Она была в своей спальне, веревка затянута вокруг шеи. Но она была еще жива, жизнь еще продолжала теплиться в ней. Аутоэротическая асфиксия. Она делала это и раньше, но я знал, что она слишком умна, слишком опытна и слишком осторожна… а в этот раз все было по-другому. Когда я попытался ослабить веревку, ее глаза умоляли меня не делать этого, просто отпустить ее. Это именно то, чего она хотела. Она была слишком слаба даже для того чтобы покончить с собой. Ее еще можно было спасти, но что это была бы за жизнь, тем более, с теми повреждениями, что она уже себе причинила. - Я словно заново переживал эту сцену, воспоминания были такими яркими. - Своими последними вздохами и взглядами она смогла передать мне то, что хотела сказать, то, что я должен был услышать. Она убедила меня…, и я закончил это.

Почувствовав мягкую ладонь Сэди на моей щеке, я продолжаю говорить.

– Я не мог позволить ее семье найти ее в таком виде. Смущение… большинство людей не понимают аутоэротической асфиксии. Я вспомнил о серийных убийствах. Об этом говорили во всех новостях. В слепой панике я надел пару перчаток и.… задушил ее. Смотря ей в глаза, я словно наблюдал течение вечности, я видел, как душа покидает ее тело. Я видел, что белки глаз из белых становились красными. Я смотрел, как кровь окрашивала веревку. Когда она ушла, тишина словно насмехалась надо мной. Я инсценировал ее смерть, как одно из убийств. Затем я ушел. Не только из ее дома, я уехал из города. И больше никогда не возвращался.

Наконец, я открываю глаза и решаюсь посмотреть на Сэди.

– И теперь демон внутри словно иссушает меня. Я открыл эту дверь, но сил закрыть ее самому, у меня нет. Я пытаюсь осознать тот факт, что я убийца. Я убил женщину, которую любил. Я отдал свою душу дьяволу, а этот сукин сын наказал меня, превратив в садиста-монстра, который жаждет заглянуть в твои глаза и стать свидетелем твоего страха.

Обе ее руки потянулись к моему лицу, заставляя не опускать взгляд.

– Послушай меня, Колтон. Ты не получил удовольствие от того, что лишил ее жизни. Не радовался, что заставил ее страдать. Ты - не садист.

Я пытаюсь отрицательно покачать головой, но ее руки крепко держат меня.

– Нет, - говорит она, оседлав мои колени так, что я не могу двигаться. - Я знаю зло. Я видела такое зло, о котором ты даже и не догадываешься. Я была в его руках, смотрела ему в глаза. Ты не убийца и не садист. Мы бы не были сейчас рядом, если бы ты был садистом. Ты вытащил меня из моей боли, помог мне покинуть тьму. Мы нашли друг друга. Все не могло быть иначе.

Я прижимаю ее так близко, как только могу.

– Спаси меня, богиня.

Ее ангельские губы прикасаются ко мне, ее рот сминает мой, она обволакивает меня, притягивая к своему свету. Я не заслужил искупления, я не смогу спасти ее, но я жажду ее. Моя богиня осыпает меня прекрасными поцелуями, даруя прощение, и я тянусь к ней. Мои пальцы впиваются в ткань ее платья, я сжимаю руки до боли. Эта боль такая нужная, такая правильная сейчас. Все это правильно, но я нуждаюсь в большем.

Она тоже понимает это, ее ногти впиваются в мою спину. Я целую ее с все возрастающей страстью, без слов требуя, чтобы она прикончила меня. Просто убила здесь и сейчас. Сэди отстраняется, ее дыхание обжигает мои губы.

– Я доверяю тебе, – говорит она. - Я никогда не доверяла никому больше.

Бог мой, я верю ей.

– Я твой. Полностью твой, богиня. Поверь в это.

- Я хочу, чтобы ты взял меня здесь. Вдали от боли, пыток и тьмы. Вдали от моего собственного подземелья. - Она соединяет свои запястья вместе и протягивает прижатые друг к другу руки мне. Это предложение. – Если ты принадлежишь мне, то и я принадлежу тебе. Возьми меня.

Мои руки обвивают ее талию, я слегка приподнимаю ее и укладываю на спину. Накрывая ее тело своим, я хочу закрыть Сэди от всего мира. Я завожу ее руки над головой, прижимая запястья к полу, в то время как мой рот исследует шелковистую кожу ее шеи.

Ее стон разжигает огонь в моей груди, я охвачен пламенем. Я оставляю все свои суждения о суровости и жестокости мира позади. Здесь и сейчас, с ней, я – человек, который любит ее. Который поклоняется ей. Который сделает все, чтобы спасти ее. Если это то, что требует моя богиня, я дам ей это, я ее слуга.

Прижавшись к ее губам, я раздвигаю их, пробуя на вкус ее сладость. Упиваюсь чистым наслаждением от того, что она моя. Я слегка отклоняюсь назад, чтобы посмотреть в ее глаза, получить в них абсолютное подтверждение, на что Сэди выдергивает свои руки из моей хватки и обхватывает ладонями мое лицо.

- Любовь между нами не может быть красивой. Я знаю это и не прошу иллюзию. Я хочу видеть настоящую, без прикрас, правду о нас. Только так может существовать слово «мы».

Я касаюсь рукой ее щеки.

– Похоже, ты была создана специально для меня.

- Создана из боли и страдания, – шепчет она.

– Тогда я буду тем единственным, кто будет упиваться этим творением красоты в свое удовольствие.

Встав на колени, я беру подол ее платья и позволяю ему скользить вверх, обнажая ее ножки. Ее глаза внимательно следят за мной, когда я раздвигаю ее бедра, открывая ее для себя. Из моего горла вырывается рык, когда я прикасаюсь к ее оголенной киске. Моя сексуальная богиня убьет меня.

Прежде чем я смогу что-то сделать… я должен попробовать ее. Эгоистично, но потом я сосредоточусь исключительно на ее ощущениях.

Проводя ладонями по ее бедрам, я чувствую, как она слегка вздрагивает, затем склоняюсь к ней и вбираю ее в рот. Ее спина выгибается, отрываясь от пола, когда я нежно провожу языком по складочкам ее лона. Моя потребность в ней переполняет все мои чувства.

Колени Сэди сжимаются вокруг меня. Я обхватываю ее бедра, подтягивая ее ближе к себе. Ее стоны поощряют меня, и когда она начинает извиваться… уже готовая кончить… я не останавливаюсь. Я слегка прикусываю ее клитор, срывая крик с ее уст, затем вновь погружаюсь языком в ее теплую сердцевину, подводя к краю, соединяя ее со мной.

Ее пальцы впиваются в мои волосы, затем она хватается за мои руки в поисках чего-то твердого, что способно удержать ее на месте.

- Колтон… - мое имя соскальзывает с ее губ и перерастает в отчаянный крик.

Я не могу сдержать стон, она так отчаянно отдается мне. И тут она взрывается. Ее тело дрожит, выгибаясь, и я чувствую, что должен заполнить ее своим членом. Как только я опускаю ее и расстегиваю молнию на своих джинсах, я чувствую внезапное облегчение, как будто я, наконец, свободен. Глаза Сэди покоряют меня, голодный блеск, мерцающий в них, заставляет мое сердце биться быстрее. Я не могу отвести от нее взгляд.

Согнув ноги в коленях, она опирается на руки и целует меня, чувствуя свой вкус на моих губах, и это током проходит сквозь все мое тело.

Ее рука ищет меня, бесстыдно сжимая мой член, и когда она отстраняется и наклоняется вниз, я пытаюсь возразить:

- Ты не…

- Я хочу, – говорит она уверенно. - Я собираюсь попробовать тебя на вкус. Я хочу этого, и ты не можешь мне в этом отказать.

Дьявольская улыбка касается ее губ, и я бессилен против нее.

– Да, богиня.

Это мой единственный ответ.

Ее язык касается меня, сначала просто пробуя на вкус, мои мышцы сжимаются от напряжения, ощущая эту божественную пытку. Я не готов к тому, что она вбирает меня в рот, плотно сжимая губы вокруг члена, и резко выдыхаю воздух сквозь крепко стиснутые зубы.

Я чувствую ее улыбку, когда она скользит обратно вдоль твердого ствола. Она наслаждается произведенным на меня эффектом, своей властью надо мной, я готов позволить ей владеть каждой частью меня, только чтобы угодить ей.

Ее язык вновь скользнул вдоль моего члена, и все мои мысли исчезают, поглощенные желанием и похотью.

Мои руки сжимаются в кулаки, спина напрягается, и член становится еще более жестким и пульсирующим, жаждущим быть в ее горячем, сладком ротике.

Я провожу руками по ее спине вверх, зарываюсь пальцами в волосы, они тонут в шелковистой массе, когда я освобождаю ее копну от заколок.

Прикосновения ее длинных тонких пальцев к моей коже такие дразнящие, будоражащие, что я не могу себя больше сдерживать; сжав ее затылок, я с силой толкаюсь бедрами к ней навстречу.

Моя кровь ревет в венах, я чувствую, как она приливает к голове. Я легко могу потеряться, просто сдаться на ее милость. Остаться в этой комнате с ней навсегда. Ее рот на мне, и я готов умереть, я самый счастливый мужчина. От этой мысли мои яйца напрягаются, и я стараюсь отстраниться, но она лишь ближе прижимается ко мне, принимая меня все глубже. Иисусе, кончить ей в рот… нет, пока нет.

- Богиня, я должен остановить тебя сейчас.

Я хватаю ее за руки и поднимаю.

- Я хочу ощутить твой вкус у себя во рту, - говорит она, оставляя порочные поцелуи на моей коже, заставляя дрожать мое тело. Я целую ее в губы, эти губы и язык, они сведут меня с ума.

- Однажды мы сделаем это, – говорю я, направляясь вместе с ней к стенду. – Я позволю тебе мучить меня. Но прямо сейчас, в эту секунду, я слишком нетерпелив.

Теперь я не медлю. Я поднимаю подол ее платья над головой и освобождаю ее от одежды, позволяя гладкому материалу свободно упасть на пол. И, наконец, моему жадному взору открывается ее обнаженная плоть. Как много времени прошло с тех пор, как у меня была возможность любоваться ею, изучать каждый кусочек ее тела. И сейчас я разрываюсь между возможностью изучать ее глазами и возможностью прикасаться к ней руками. Срывая с себя рубашку, я, не глядя, бросаю ее в сторону.

- Ты явно настроена испытать меня сегодня, - говорю я, целуя ее плечо, наслаждаясь теплом ее нежной, обнаженной, прижатой ко мне груди. Я слегка кусаю ее. Твердые соски касаются моего торса, заставляя мой член вжиматься ей в живот, пульсировать.

- В этот раз, - говорит она, рисуя пальцами узоры на моей спине, – я не намерена останавливаться.

Появление в клубе в таком откровенном платье... помогает мне понять ее лучше, чем когда-либо прежде.

- Пока все это принадлежит мне, ты можешь хоть танцевать обнажённой, богиня. Пока я остаюсь единственным, кто имеет право восхвалять твое тело.

Ее голова запрокидывается назад, открывая мне полный доступ к стройной шее. И я осыпаю ее поцелуями.

- Только ты, Колтон. Только твои прикосновения.

Ее слова проникают прямо в сердце, заставляя мою кровь бежать быстрее. Ее образ, танцующей с другим парнем, дымкой возникает в голове, но я усилием воли загоняю его подальше. Она мне доверяет, и это доверие многого стоит. Я видел, знаю, какая она, и я знаю, что это не уловка, чтобы заманить меня в засаду копов.

Карсон знает о моих чувствах к Сэди, точно так же, как о них знает и убийца. Любой из них мог устроить этот сценарий. Что злит меня больше всего, так это то, что я позволил себе усомниться в Сэди. Никогда больше. Я никогда не буду сомневаться в ней. И чтобы окончательно поверить, я растворяюсь в ее объятиях.

- Наша власть — это обмен, ты подчиняешься мне, но без боязни, что я причиню тебе боль. Я предоставлю тебе полный и абсолютный контроль надо мной. Я буду служить тебе, богиня. Поверь, я никогда тебе не наврежу.

Она быстро кивает.

– Скажи, что доверяешь мне, - шепчу я, наклоняясь к ее уху.

- Я доверяю тебе, - отвечает она без колебаний.

Я поднимаю ее на руки и несу к середине комнаты, туда, где с потолка свисают три серебряных кольца и большой моток бамбуковой веревки.

Поставив Сэди на пол, я страстно целую ее. Из ее груди вырывается стон, и я опускаю руку вниз, чтобы застегнуть ширинку своих джинсов, сейчас я должен сосредоточить свое внимание на ней.

Отпустив ее, я говорю:

– Эта немного отличается от той простой конструкции, которая находится у меня дома.

Я иду к стене, перебирая рукой различные веревки. Выбираю джутовую веревку натурального цвета. Этот опыт должен быть чистым.

- Ты всегда используешь один и тот же материал? – спрашивает она.

Я чувствую укол в груди, но стараюсь не обращать на него внимания.

– Да, - отвечаю я, взглянув в ее сторону. - Джут прочный, но мягкий материал. Хотя мягче хлопка ничего нет… - я замолчал, зная, что она понимает, почему я объясняюсь перед ней. Между нами сейчас все открыто. - Но в тоже время он тянется, не создает сильного трения и легко скользит. Он сделан по заказу, но не подходит для подвешивания. Веревка может слишком затянуться и будет трудно освободиться. Я бы никогда не использовал хлопок.

Она не моргая смотрит на меня.

– Эту веревку выберет тот, кто не хочет, чтобы связанный человек освободился?

- Да, - говорю я. – Отличный выбор для жесткого бондажа и… других вещей.

Ее подбородок поднимается, показывая мне, насколько сильна она в этот момент.

- И цепи?

Мои брови сходятся на переносице.

– Я бы никогда… - я склоняюсь к ней, обхватываю ее лицо руками, через мое плечо перекинута веревка. – Нет, богиня. Я бы никогда не позволил себе использовать цепи. Просто назови мне имя ублюдка, который позволил себе воспользоваться цепями, и я покончу с ним.

Сэди тяжело сглатывает, моргая.

– Он уже мертв.

Я с трудом киваю.

– Надеюсь, ты сможешь оставить все это в прошлом после сегодняшней ночи.

Легкая улыбка трогает ее губы, и для меня это лучшая награда.

– Я не сломалась, Колтон. Ты показал мне это. Просто я была потеряна, растеряна и напугана долгое время.

Я чувствую, что мое дыхание успокаивается.

– Сломлена или нет, ты - совершенство. Не смей в этом даже сомневаться.

Я прикасаюсь губами к ее лбу, смакуя аромат лаванды, чувствую тепло ее кожи.

- Я верю, что смогу быть собой и освободиться от него, – говорит она. Ее руки скользят вдоль моей спины, и я прижимаю ее голову к своей груди. – Встретив тебя… теперь я знаю. С тобой, каждую секунду, возвращаюсь реальная я.

Я целую ее в макушку.

– И ты моя.

Медленно она отстраняется от меня и протягивает мне свои руки с соединенными вместе запястьями.

- Сотри мои воспоминания о нем. Сломай их и привяжи меня к себе.

Моя грудь вздымается, я полностью поглощён желанием обладать ею.

- Да, богиня.

Каждый приказ, что я получу от нее, я готов выполнять без вопросов.

Я позволяю веревке соскользнуть по моей руке и начинаю разматывать кольца, наблюдая, как веревка струится по полу под воздействием моих рук. Когда веревка раскручена, я начинаю оборачивать ее вокруг запястий Сэди. Сделав два оборота, продеваю веревку между ее рук, фиксируя.

- Подними руки, – приказываю я.

Мы уже были здесь прежде, но сейчас у нас гораздо больше времени. Это не я направляю ее, заставляя проявлять интимную сторону себя. Мы вместе сейчас открываем и исследуем друг друга.

Как только я продеваю веревку сквозь кольцо, я целую ее гладкие связанные запястья, потом мои руки скользят по ее ребрам, и я воздаю должное ее прекрасной груди.

Я обвожу языком ее розовый сосок, затем вбираю его в рот. Она принадлежит мне сейчас. Во время первой шибари-сессии я был ее тренером, человеком, которому она должна была довериться. Я бы никогда не воспользовался ей в таком уязвимом положении. Сейчас она доверяет мне, и я буду прикасаться к ней, ласкать и облизывать каждую часть ее прекрасного тела.

Ее нога касается моей, она пытается заставить меня подойти ближе. Я опускаюсь на колени, приподнимаю ее лодыжку вверх и покрываю поцелуями, перед тем как накинуть на нее петлю. Я путешествую вдоль ее ноги, наматывая веревку, целуя и лаская ее, создавая потрясающий и сложный дизайн обвязки.

Как только я достигаю внутренней стороны ее бедра, я делаю маленькую паузу, чтобы подарить моей страстной богине небольшую награду, посасывая и покусывая ее клитор, пока она извивается.

- Не двигайся, - предупреждаю я, вбирая ее глубоко в себя.

С ее уст срывается стон, тогда я останавливаюсь и перехожу к другой ноге, повторяя на ней тот же волшебный рисунок, и затем тяну конец веревки вверх к кольцу.

Далее, ловким движением я обматываю веревкой ее бедра, ребра, соединяя петли за ее спиной. Я двигаюсь вверх по ее телу, разматываю веревку и делаю два витка вдоль ее грудной клетки, затем продеваю ее конец через ее грудь. Она дергается, когда я аккуратно и надежно затягиваю веревку, сдавливая ее соски.

- Скажи мне, как ты себя чувствуешь? – спрашиваю я, массируя чувствительную кожу вокруг сосков.

- Тело покрылось мурашками. От этого мне… горячо и влажно, - ее голос дрожит, и я закрываю глаза, позволяя ее словам направлять мои движения. - Дотронься до меня, Колтон.

Притягивая ее к себе, я провожу пальцем вдоль ее влажных складочек, а затем погружаю в нее палец. Она истекает соком.

- Иисусе, богиня. Ты пытаешься заставить меня взять тебя?

Она вздрагивает, и я впиваюсь зубами в ее плоть, смакуя ее гортанный стон. Я вновь провожу подушечками пальцев по ее влажным складочкам, затем растираю эту влажность по клитору.

- Что я должна чувствовать сейчас? – спрашивает она, и я удивляюсь тому, что темные мысли продолжают мучить ее даже сейчас, как же много жестокости было в ее жизни, как много она страдала. Почему ее интересует вопрос, как должно реагировать ее тело?

- Ты знаешь стоп-слово, богиня? – напоминаю я ей, уверенным тоном.

- Да.

Ее бедра движутся навстречу моим пальцам, убеждая меня трахнуть ее жестче. Но нет, пока нет. Убрав руку, я возвращаюсь к хитросплетению веревок, опутавших ее тело. Эта обвязка является воплощением моего терпения, у меня трясутся руки, когда я, наконец, закрепляю последний узел. Закончив, я беру Сэди за талию и поворачиваю ее лицом к стене.

- Скажи мне, чего ты хочешь. Я могу дать тебе это, или мы можем…

- Трость, - говорит она, и я потрясенно умолкаю.

- Богиня…

- Займи его место, – говорит она. - Отними его власть надо мной. Он использовал трость, чтобы питаться моими страданиями, в этом не было никакой любви и доверия. Только боль. В твоих руках это будет боль для нас обоих. Я не хочу больше бояться того, что он создал внутри меня… и единственный способ сделать это - стереть его из моей памяти.

Я поворачиваю ее к себе, крепко сжимаю ее в своих объятиях и отчаянно целую. Я никогда не мог подумать, что она способна так глубоко понимать себя, она знает свои потребности, она восхищает меня.

- Я люблю тебя, - признаюсь я.

– Знаю. А теперь сделай меня своей.

Я поднимаю ее лодыжки вверх, закрепив веревку на кольце, придавая ее телу красивую, изящную позу, помогая ей погрузиться в темный мир. Она выгибает спину, когда я затягиваю жгут у нее на спине, затем сгибаю ее колени и фиксирую ее лицом вниз, к полу.

- Крепче, - просит она, и я подчиняюсь.

Она должна быть в безопасности, веревки не должны причинять ей вреда. Веревки помогут ей найти свое подпространство и принять трость. Мои пальцы выписывают зигзаги на ее спине, затягивают жгут до тех пор, пока она не испускает стон удовольствия.

Я настолько поражен ее полным доверием мне, что не могу себе позволить подвести ее. Внезапно выбор трости стал для меня чертовски сложным. Ее уже били ротангом раньше…, и я так хочу помочь ей забыть тот опыт, чтобы те болезненные воспоминания исчезли полностью.

Я выбираю красную трость, я видел, что она смотрела на нее, когда впервые оказалась здесь. Я видел страх в ее глазах в тот момент и больше не хочу видеть его вновь.

Положив ладонь ей между лопаток, я осторожно разминаю мышцы вокруг позвоночника, позволяя ей занять более удобное положение.

- Сэди, дыши.

Ее тело дрожит от каждого моего прикосновения, она в ожидании того, что ей предстоит выйти из зоны комфорта. Дыхание Сэди становится коротким и прерывистым.

- Я хочу, чтобы ты делала глубокие и долгие вдохи. Мы будем двигаться медленно, и твое дыхание будет моим проводником.

- Хорошо.

Она выравнивает дыхание, делая все в точности, как я ее сказал.

Моя ладонь продолжает массировать спину Сэди, затем я прикладываю вдоль ее позвоночника выбранный ей самой инструмент наказания. Скользя тростью по ее коже, я позволяю ей привыкнуть к ощущениям, толщине и текстуре древесины. Мягко ударяю ее. Один раз.

Она судорожно втягивает воздух, но не из-за боли, это ее внутренний страх. Страх перед ударом. Я провожу тростью еще раз по ее спине, чувствую, как ее дыхание выравнивается. Массаж сможет успокоить ее и привести в лад с самой собой. Надеюсь, что не подведу ее.

Я знаю, что она еще не восстановилась после предыдущей встречи с тростью, и двигаюсь обратно по спине, изучая ее мышцы, чувствую, что сейчас она находится в расслабленном состоянии. Затем, с осторожным изяществом, я перемещаю трость на ее попку и легко и деликатно постукиваю по ее нежной коже.

– Зеленый, - говорит она, и я не могу сдержать улыбки в полном восхищении от ее смелости.

Положив руку ей на поясницу, я увеличиваю интенсивность постукивания. Ее мышцы слегка напрягаются, и я с любовью прикасаюсь к ней, поглаживая ее спину. Перемещая руку ниже, я осторожно массирую ее попку, подготавливая к первому удару.

- Первый удар будет куда болезненнее, чем все, что я делал с тобой до этого, - говорю я, пытаясь сохранить установившееся доверие между нами, давая ей понять, чего ожидать, а также, позволяя ей слышать мой голос, который должен стать опорой для нее.

Я провожу тростью вдоль ее спины, упираясь кончиком в ее попку, затем быстрый взмах и удар. Шлепок получается очень громким, я знаю, что он не такой уж болезненный. Она вздрагивает от шума, но вскоре снова успокаивается и расслабляется, возвращаясь в свою зону комфорта.

Мы продолжаем этот танец, создавая музыку, словно симфонию звуков перкуссионных инструментов, медленно увеличивая интенсивность боли. Я слушаю ее дыхание, позволяя ее телу регулировать силу моих ударов. И когда она выгибает спину, испустив чувственный стон, мои руки невольно сильнее сжимают трость, и я с трудом сдерживаю собственное желание взять ее без дальнейших прелюдий.

Я кладу руку ей на живот, проверяя уровень ее напряжения, и чувствую, как дрожат мышцы ее брюшного пресса. Переместив руку на ее лобок, я слегка надавливаю, побуждая ее толкаться на мои пальцы, получить приятные ощущения, искупающие предстоящую боль.

Затем моя рука скользит по ее ягодицам, ладонью я чувствую тонкие, припухшие рубцы на ее коже. Я опускаю руку и вновь оказываюсь между ее ног; закрыв глаза, я сжимаю зубы, о, Боже, как приятна ее влажность. Она вбирает мои пальцы. Это становится настоящим испытанием для меня, я с трудом сдерживаюсь, чтобы не взять ее. Слишком рано.

Но она здесь сейчас, она готова принять мои удары, она ждет, и слава Богу, потому что во мне осталось очень мало терпения.

- Следующий удар будет сильнее, чем все предыдущие, - говорю я.

- Зеленый, - отвечает она, вызывая ответную пульсацию желания во мне.

Я чуть изменяю интенсивность и темп ударов, постепенно подготавливая ее к более тяжелым взмахам. Когда она натягивает веревки, выпячивая зад по направлению ко мне, в ожидании очередного удара, я замахиваюсь и опускаю трость на ее попку. С едва слышным звуком трость касается ее кожи. Она кричит, ее тело бьется в веревках.

- Еще, - требует она.

Моя рука крепче сжимает трость, и я наношу еще один удар по тому же месту. Ее стон проходит сквозь меня, вырывая ответный стон из глубины моего горла. Стискиваю зубы, сохраняя остатки самообладания. Я готов сорваться… но не могу потерять контроль.

- Последний удар, - предупреждаю я, сгорая от желания отбросить эту чертову трость и жестко трахнуть ее влажную киску, пока она не взмолится о пощаде.

Я наношу последний удар. Заставляя ее забыть обо всех ужасах ее прежней жизни, в тоже время я не забываю о своих потребностях. Все происходит одновременно, мы помогаем друг другу.

Чем больше доверия она дарит мне, тем больше я отдаюсь ей. Мы соединены, словно веревкой, крепко связывающей нас друг с другом, и я получаю от этого чувства какое-то сюрреалистическое удовольствие.

Отведя трость назад, я поворачиваю запястье, и она с громким шлепком касается ее попки. Сэди извивается и кричит, вызывая угрызения совести в моей груди. Этого достаточно. Достаточно.

Отбрасывая трость в сторону, я падаю на колени и покрываю поцелуями рубцы, стараясь уменьшить боль. Мои ладони скользят по ее бедрам, и, чувствуя влагу, вытекающую из ее лона, я закрываю глаза, полностью истощенный.

Поднявшись на ноги, я переворачиваю Сэди, помогая принять ей сидячее положение, сжимаю ее лицо в ладонях. Ее глаза закрыты, рот приоткрыт, и она жадно глотает воздух. Я откидываю ее спутанные волосы назад и вытираю пот со лба.

- Посмотри на меня, Сэди.

Мой голос дрожит, в нем слышится страх. Но когда она открывает глаза, похоть и страсть в них поглощают меня.

Мои губы сминают ее в страстном поцелуе, я целую ее до тех пор, пока хватает дыхания. Я дышу ей. Я развожу ее связанные ноги в стороны, открывая ее для себя, и она целует меня с отчаянным желанием.

- Трахни меня. Сейчас, - призывно шепчет она возле моих губ, посылая огненные импульсы в мою кровь.

Я поднимаю веревку, обвязывающую ее руки, выше, перемещаю ближе ко мне, продолжая ласкать ее разгоряченную, покрасневшую от наказания кожу.

Я чувствую, как мой член пульсирует в джинсах, когда я любуюсь ее прекрасной киской. Напряжение становится все сильнее, мой восставший член готов вырваться наружу, и я опускаю руку на ее клитор, надавливая и потирая его, я хочу видеть ее желание.

Меня окружают ее стоны. Свободные, сексуальные, требовательные. Я достаю из кармана нож, затем расстегиваю джинсы и позволяю им свободно упасть на пол. Отшвырнув их ногой подальше, я крепче прижимаю ее ко мне, пожирая ее дыхание своими губами, стараясь сконцентрировать свое внимание только на мне, сделать все, чтобы она не заметила острого предмета в моей руке. Но у меня больше нет терпения, и я решаюсь.

- Позволь мне использовать нож, богиня, чтобы освободить тебя.

Я чувствую, как она дрожит в моих руках, но все же улавливаю ее слабый кивок.

- Я нуждаюсь в тебе внутри себя… я так нуждаюсь в тебе.

Блять, я тоже нуждаюсь в ней. Мой рот прижимается к ее губам снова, в то время как я прижимаюсь моим до боли напряженным членом к ее теплому входу, чувствуя ее влагу, когда я скольжу головкой между ее нежных складок.

Черт. Это чистая пытка. Из груди вырывается рычание, когда я подтягиваюсь и срываю веревки основного подвеса.

Она падает, но я подхватываю ее и крепче прижимаю к себе, позволяю ее телу скользить по моему, затем медленно заполняю ее.

Нож выпадает из моих рук. Комната растворяется. Все исчезает. Не существует ничего, кроме ее теплой плоти вокруг моего члена. Она сжимает меня, вбирая. Мое дыхание останавливается, я могу лишь смотреть в ее глаза, когда она обвивает свои связанные руки вокруг моей шеи и начинает двигать бедрами, чтобы принять меня полностью.

В этот момент я перестаю управлять своими чувствами. Сейчас я ее преданный наставник, помешанный лишь на том, чтобы порадовать ее, провести сквозь все прежние кошмары и оставить их навсегда позади.