Пёрышко всегда считала, что сон — это святое. Демоны раздери, сон — это святейшее, а не святое! Самая великолепная и приятная часть жизни.
Именно потому она решила никого не будить. Варг наверняка устал, лазя по болотам в попытке развлечь себя, а Синг до сих пор дуется. До усталого поцелуя и демонстративного молчания она могла бы подождать до утра.
А слушать её восторженные крики по поводу дневника они не будут. Не в том они оба настроении.
Доски пола скрипели под её осторожными шагами, когда она пробиралась через общий зал. За окном было ещё темно, и до рассвета, кажется, оставалось несколько часов.
Вот и хорошо. Она не хотела бы сейчас разговоров. Просто лечь и заснуть. Странно, но здесь, на болотах, ей хорошо спалось. Хотя обычно одна безумно долго засыпала.
Стеклянный стук заставил её вздрогнуть и резко повернуть голову.
За одним из столов темнел большой силуэт.
— Варг, — она, против воли, улыбнулась, а сердце её застучало чуть быстрее. — Почему ты не спишь?
— Не могу, — он ответил тихо и как-то странно. Какой-то странный голос. — А ты почему… Ну… Здесь?
Её улыбка быстро умерла.
— Дела, — неловко проговорила она.
— А, вот оно как, — его голос был усталым и грустным. Наверное. Кажется. Проклятье! Как можно уверенно говорить о таких вещах?!
Когда из тьмы выплыла бутылка, вопросов у неё стало лишь больше.
— Какого демона, а? — она звякнула ногтем по бутылке, и северянин пожал плечами. Его бледное лицо казалось белым с тусклом свете, что пробивался из окна.
— Что?
— Ты пьёшь.
— Да.
— Почему?
Он мотнул головой туда-сюда. Пёрышко, сложив руки на груди, ждала продолжения. Но он не продолжал. Лишь молча сидел. А затем, схватив бутылку, запрокинул голову. Кадык заходил туда-сюда, когда он делал долгие глотки.
Выдохнул. Поставил бутылку на стол.
— Варг, — неуверенно произнесла она. Что ей делать? Обвинить его? Поторопить?
— Они снятся мне, — глухо проговорил он, не поднимая на неё взгляд. — Я думал, после того, что я сделал, они перестанут. Но они снова приходят. Понимаешь?
— Нет, — честно ответила она, садясь напротив него. Стараясь не смотреть на бутылку, глянула на северянина. — Что с тобой?
— Они приходят каждую ночь. Все тридцать. Те, кого я убил. Понимаешь? — его голос надорвался, и он шмыгнул носом. Вместе с его словами на неё пахнуло алкоголем.
— Сколько ты уже выпил? — неловко спросила Пёрышко. Она не умела заботиться и проявлять внимание, но сейчас ей хотелось как-то помочь ему. Почему-то при взгляде на него, на понурый контур его плеч ей хотелось сделать так, чтобы он успокоился. Чтобы перестал чувствовать боль.
Чтобы загладить вину.
— Меньше, чем нужно для спокойствия, но больше, чем следовало, — ответил он. Потянулся к бутылке, но наткнулся на её взгляд. Неуверенно убрал руку. — Тебя давно не было. Я. Это. Ну. Соскучился.
— Было бы по чём скучать, — она осторожно протянула руку к нему, ожидая, что он отодвинется. Но он не отодвинулся, когда она неловко дотронулась до его колючей щеки. — Давай пойдём спать?
— Почему тебя так давно не было? — он взглянул на неё через стол. Пёрышко поёжилась от его странного взгляда. — У тебя всё в порядке?
— Да, просто много работы, — с каждым мигом ей было всё более неловко. От того, что он был в таком состоянии. От того, что он даже в таком состоянии отодвинул в сторону свои сны и спрашивает, всё ли у неё в порядке. От всех неразрешённых между ними вопросов. — Чуть-чуть устала.
— Пёрышко, — он поднял свою огромную руку и осторожно накрыл её ладонь своей. Кожа у него грубее, чем старая куртка, подумала Тириарес, нелепо поглаживая его по щеке. — Я же чувствую, что что-то не так.
— Всё так, дурак, — она прикусила губу, но поздно.
Он отреагировал на оскорбление так же, как обычно — никак.
— Пожалуйста. Скажи. Ты же можешь мне доверять.
От смеси стыда и злости она сморщилась. Проклятье…
— Варг… Я… Мне тяжело доверять другим, понимаешь? И…
— Я знаю, — прервал её Варг. Его сонный взгляд был неприятно сосредоточен на её лице, и Пёрышко от этого было не по себе. — Но это важно. Кем мы будем, если не будем доверять друг другу?
Разумными людьми? Нет?
Он ждал явно не этого. Поэтому она вздохнула.
Проклятье.
Она не сможет. Доверяя кому-то, полагаясь на кого-то, ты абсолютно точно уменьшаешь шансы на успех всего предприятия, и…
— У меня есть шанс узнать, где следующий дневник, — почему-то выпалила она.
— О, — он не выглядел удивлённым. — Теперь ты рада?
— Безумно рада, на самом-то деле.
— О. Вот как, — он крепко сжал её ладонь своей. — Это ведь… Ну. Потрясающе. Ты сможешь узнать столько всего. Открыть… Прославиться. Ну, ты поняла.
— Ты мне веришь? — она недоверчиво уставилась на него.
— Конечно, — северянин устало улыбнулся. — Я всегда верил и тебе, и в тебя. Жаль, что это работает в одну сторону.
— Прости меня, — тихо-тихо проговорила она.
Она редко когда просила прощения. Это было тяжело. Неприятно. Это ставило её в зависимость от ответа, а, значит, и от отвечающего. Это было невыносимо отвратительно.
— Конечно, — он мягко улыбнулся, и Пёрышко почувствовала, как губы сами расплываются в ответной улыбке.
— Вот так легко?
— Это заставило тебя улыбнуться. Люблю, когда ты улыбаешься, — произнёс Варг, счастливо щурясь.
— Отвали. Я выпила недостаточно, чтобы адекватно воспринимать такие слова.
— А я, кажется, выпил столько, что готов сказать лишнего.
— Ох, — она почувствовала, как радостное возбуждение внутри сменилось стыдом и почему-то жалостью. — тогда, может, поговорим утром? А сейчас пойдём спать, а?
— Я не могу, — он дёрнулся как от удара, а лицо осунулось. — Они там. Ждут меня.
Пёрышко быстро встала, обошла стол и обхватила его руку.
— Давай вставай, увалень, — прошипела она, пытаясь его поднять. — Идём!
Варг, глухо бормоча себе под нос, встал и позволил утянуть себя к комнатам. Каждый его шаг отдавался грохотом по всей таверне, а на входе в коридор он едва не ударился о дверной косяк.
«Интересно — я ему хоть немного помогла?» — подумала Пёрышко, отпирая дверь в его комнату. Быстро бросив взгляд на северянина, она тяжело вздохнула.
Судя по его выражению лица, почти не помогла.
Но… Теперь они снова вместе? Всмысле, совсем вместе? Без недомолвок и…
Ну, она же сможет доверять ему дальше? Это ведь хорошо?
— Давай, заходи, — она приглашающе кивнула головой в сторону тёмного дверного проёма.
— А ты? — глупо спросил он, пошатываясь. — Ялина твою комнату сдала какому-то человеку наместника… Ну. Из города.
— Буду спать с тобой, — пожала плечами Тириарес, делая вид, что это пришло ей в голову только что.
Было бы глупо оставлять его в таком состоянии наедине с собой. Он и в лучшие дни не отличался здравомыслием.
— А это… Так можно?
— Ну, если ты не стал монахом, пока меня не было… — она уверенна шагнула в тесную комнату, бросая своё пальто на лёжанку.
— Не стал, — заверил он, неловко переступая с ноги на ногу.
Между ними повисла страшно неловкая тишина. Оба смотрели друг на друга — и молчали. Пёрышко чувствовала, что что-то происходит. Но что — понять не могла.
Лишь неловкая тишина.
— Иди сюда, — хрипло проговорил Варг, вытягивая к ней руки.
Пёрышко, сама не понимая, почему, сделала шаг. Варг чуть наклонился и поцеловал её.
Его поцелуй отдавал алкоголем, но это сейчас для неё было не важно.
— Я тебя так давно не видел, — быстро проговорил северянин, сдирая с неё рубаху.
— Я была тут позавчера, — слабым голосом произнесла Пёрышко, ощущая дрожь во всём теле.
— Всего пару часов, — рубаха упала на лёжанку рядом с пальто. — Этого демонски мало!
— А сколько тебе нужно? — насмешка прозвучала неуверенно из-за дрожащего голоса.
— Вечности будет достаточно, — пробормотал он, покрывая поцелуями её шею. Дыхание Пёрышко сбилось и участилось, а сердце забилось, как птица в клетке.
Обхватив её руками, он утянул её за собой на лёжанку. Жалкое подобие кровати, подумала Пёрышко, пытаясь избавиться от штанов. Варг, с недовольным рыком приподнявшись, сдёрнул их с неё и отбросил куда-то на пол.
— Шрамы…
— Они тебе не нравятся? — осторожно спросила она. Почему-то ей это было важно.
— Они тебе идут. Но это того не стоило. Эта твоя учёба, — Варг помог ей сбросить сапоги. — Было больно?
— Да, — она вздрогнула от воспоминаний.
— Больше больно не будет, — заверил Варг и вновь впился в её губы поцелуем. А затем, продолжая нежно гладить её, начал опускаться ниже.
— И много у тебя было до… До… До меня? — произнесла она, хватая воздух ртом.
— Устал считать, — невнятно проговорил Варг. — Но такой у меня никогда не было.
— Ка… — Пёрышко била крупная дрожь. — Како-ой?
— Такой, — когда он говорил, его дыхание обжигало ей кожу. Приподняв голову, он взглянул ей в глаза. — А у тебя много было до меня?
— Сотни, — она попыталась выдать насмешливую улыбку. Но и сама чувствовала, что получилось так себе. — Если не тысячи. И каждый был гораздо…О… О…
— Твой острый язык сейчас понадобится не для насмешек, — кажется, он сам подавился своими словами. Она чувствовала, что его тоже била крупная дрожь.
Конечно, она видела кое-что в книгах с далёкого Востока. Кое-что ловила краем уха во время разговоров других коллегисток. Но делать всё это вживую… Она не была уверена, что от стука крови, стыда и удовольствия не умрёт прямо на месте.
Варг, похоже, тоже. Однако, когда он смотрел ей в глаза, его губы сами кривились в какой-то насмешливо-жестокой усмешке.
И ей это нравилось.
Сначала было немного больно. Однако, похоже, её сдавленный стон лишь больше распалил его. А потом, кажется, наслаждаться начали они оба.
Она не знала, сколько это продолжалось. Её надломленный, прерывистый голос, которым она оскорбляла его, его злое рычание и попытки зажать ей рот ладонью. Слишком громкие для ночной тишины шлепки и влажные звуки поцелуев. Их общие тихие стоны.
Просто в какой-то момент она задрожала, тихо пища и выгибаясь дугой. А Варг, напрягшись, подался чуть назад, замер. И, застонав, упал на неё, вдавливая в и без того жёсткую лёжанку.
Какое-то время они просто лежали, часто дыша. Она — ещё дрожа в спазмах удовольствия. Он — пытаясь отдышаться и покрывая поцелуями её лицо.
— Боги, какая же ты… — он поцеловал её в губы, и она вяло, но счастливо ответила на этот поцелуй.
— Ты раздавишь меня, слезь, — тихо прошептала она, пытаясь отпихнуть его. Боги… Что это только что было?…
Он перевернулся вбок, едва не свалившись на пол.
— Тебе понравилось? — прошептал он ей на ухо. Пёрышко отбросила промокшее от пота одеяло и попыталась сесть. Однако руки и ноги всё ещё дрожали, и она обессиленно упала рядом с северянином.
— А ты как думаешь, идиот? — она сама потянулась и осторожно поцеловала его в губы. — Правда, я чуть разочарована.
— М? — Варг лениво скосил на неё глаза.
— Чуть жаль, что длинные у тебя только волосы.
— Очень смешно, — фыркнул северянин, криво улыбаясь и проводя пальцем по её губам. — Забавно.
— Что? — спросила Пёрышко. — Что забавно?
— Что эти губы могут не только выдавать язвительные шуточки, — в ответ на её резкий толчок в грудь он лишь рассмеялся.
— Как и твои губы могут не только выдавать очередную глупость, Бьярнсон! — почему-то она не могла сказать, что всё было хорошо. Что сейчас ей хорошо. Не могла. Хоть и хотела.
Какое-то время они просто тихо лежали, прижавшись друг к другу.
— А ведь я у тебя первый, — тихо произнёс Варг.
— А я у тебя первая, — так же тихо ответила Пёрышко. Они молча переглянулись — и прижались друг к другу сильнее.
Почему-то сейчас Тириарес не испытывала отвращения к прикосновениям. Тепло его тела, стук его сердца — всё это так успокаивало. Умиротворяло. Какое-то время они просто лежали, расслабившись и обнимая друг друга.
Она протяжно зевнула.
— Варг, я… — она потупила взгляд. — Я… Ты… Очень дорог мне. Очень, понимаешь?..
Она бросила быстрый взгляд, чтобы увидеть его выражение лица.
Варг Бьярнсон, раскрыв рот, спал спокойным сном.
Пёрышко вздохнула. Так даже лучше. Наверное. Она сказала. А услышал он или нет — его проблемы.
Зевнув ещё раз, она закрыла глаза.
«Чтобы я сказала года три назад, если бы мне сказали, что я буду лежать на дрянной кровати в Карне в обнимку с Бьярнсоном?» — подумала напоследок она.
Да какая, к демонам, разница. Они счастливы. Сейчас. И здесь.
Наверное, это был самый странный и приятный сон за всю её жизнь. Не было глухого чувство беспокойства и сосущей тоски в груди, что не оставляли её ни на миг. Ей было просто… Никак.
Если не хорошо.
Звуки деревни вокруг начали пробиваться в мозг через сонную пелену, лучи солнца больно дотронулись до глаз.
Мир вокруг оживал и не казался отвратительным.
Пёрышко пару раз моргнула и открыла глаза. Золотая пыль летала в косых лучах солнца прямо у неё перед лицом.
Тириарес почувствовала, как губы сами собой улыбаются. Так по-идиотски.
— Проснулась, — Варг сидел на краю кровати, сгорбив спину. — Доброе утро.
— Как ни странно — действительно доброе, — она потянулась. — Твою налево, мне даже не хочется развернуться на другой бок и проспать остаток дня! — она немного поёрзала. — А почему это жалкое подобие кровати за ночь стало таким жёстким?
— Потому что утром я поменял простыню, — Варг слегка повернул голову к ней, улыбаясь. — Тебе ведь не хотелось…
— Нет, не хотелось, — быстро проговорила она. Глядя на его улыбку — невозможную смесь самоуверенности, самодовольства и абсолютной робости — она невольно улыбнулась в ответ. — Почему ты улыбаешься?
— Потому что ты забавная.
— Я не забавная.
— О, ну-ну, — фыркнул он. — Ни капли не забавная. Прям ледяная стерва. Мне, кстати, приснился странный сон. Будто бы ты говорила мне, что я тебе дорог.
— Не приснился, — быстро проговорила она.
— Что?
— Что? — Пёрышко невинно уставилась на северянина.
Посмотрев на неё чуть-чуть, он вновь улыбнулся и покачал головой.
— Уже полдень. Нам стоит поесть. А потом — заняться делами.
— Да, наверное, — она встала на кровати, привычно прикрывая наготу.
— Знаешь, — северянин бросил на неё странный взгляд. — Ты сегодня будто бы светишься изнутри. Улыбаешься. Тебе это идёт.
Пёрышко недоверчиво фыркнула, пытаясь скрыть глубокое удовлетворение его словами.
— Может, это потому, что я голая?
— Ну, это тебе тоже идёт.
Так странно. Она не помнила, когда в последний раз начало дня было настолько приятным. Да какое там «настолько» — когда оно вообще было приятным.
Почему сегодня всё по-другому? Неужели просто из-за того, что они переспали? Нет, конечно, это вовсе не «просто», но…
Впрочем, какая, к демонам, разница? Ей редко когда бывает так хорошо, и она не упустит шанс насладиться этим.
Ведь скоро это состояние, как и всё, закончится.
В общей зале сегодня людей было немного. В дальнем углу сидел порядочно одетый мужчина, возясь с какими-то записями, и чуть поодаль сидели трое мужиков, что-то обсуждающих. И всё.
Если не считать Синга, обложившегося бумагами и сумрачно глядящего в пустоту перед собой.
— Синг, — поприветствовал его Варг, садясь рядом.
— Не так громко, — сморщился худощавый коллегист, бросая злой взгляд на Пёрышко. — Это вы выспались. А у меня со сном чуть похуже.
— Да? — осторожно подала голос Пёрышко. — Почему?
— Почему? — он в издевательском жесте наморщил лицо и постучал пальцем по лбу. — Хм! Даже не знаю! Может, потому что… — он откинулся на стуле и закатил глаза. — Это всё, что ты можешь?! Я думала… Думала… — Пёрышко почувствовала, как густо краснеет. — О! Ах! Да! Да! Да, мать твою, да! Ты…
— Хватит, Синг, — Варг, тоже красный, смотрел на Синголо исподлобья. — Мы поняли.
— Вот и отлично, — зло бросил коллегист, возвращаясь к бумагам. — Но лучше бы вы поняли ночью. Я сначала подумал, что вы дерётесь. Зная тебя, Тириарес, так оно и началось. Интересно, кто кого и за что хотел убить?
— Синг… — угрожающе протянул Варг.
— Как она, Варг? Я слышал, что миниатюрные хороши.
— Синг, — холодно произнесла Пёрышко, глядя на него злым прищуром. Как бы она не была виновата перед ним, но такого терпеть не желала. — Я всё ещё здесь.
— О, точно, — Синг бросил такой же злой прищур в ответ. — Прости. Не заметил тебя за этой стеной.
— Какой стеной? — глупо спросил Варг, морщась.
— Стеной из лжи, — выплюнул Синголо, опускаясь к бумагам.
Поздний завтрак прошёл в неловком молчании. Варг и Пёрышко переглядывались и пытались спрятать глупые улыбки, а Синголо демонстративно не поднимал взгляда от исчёрканных набросков с местами, где он уже искал жемчуг.
Пёрышко действительно чувствовала себя виноватой. Обычно она не чувствовала себя никак — но сегодняшнее утро было странным. Она… Чувствовала себя. Всю. Радость и ликование от того, что Варг рядом. Сладкое предвкушение проведения обряда. Вину за то, что она сделала с Синголо.
И всё это так причудливо, опьяняюще и болезненно смешалось в её голове, что она не знала, что ей делать. Просто сидела, позволяя Варгу пялиться на неё, слушая гул отдыхающих келморцев и тихий напев Ялины.
Нужно с ней поговорить будет, пока она не…
— Украла жемчужину, — подал голос Синг, заставив её тяжело вздохнуть. Опять он за своё. — Заставила два месяца мариноваться посреди дурацких болот, вдали от цивилизации, в компании мужиков и комаров, пока сама прохлаждаешься в каком-то поместье. Всю ночь кувыркаешься с этим недоумком, мешая мне спать. Что дальше, де Минналуш? Уведёшь у меня Лесте?
— Синг, — страдальчески выдохнул Варг, опережая её. — Прекрати, пожалуйста.
— Прекрати, пожалуйста, — передразнил его Синголо. — Стоило один раз присунуть — и всё, готов поддакивать? Не ты ли сам заколебал меня со своим «она мне не доверяет, Синг»?
— Синг, — в голосе Варга появилась нешуточная угроза, и Пёрышко осторожно дёрнула его за рукав.
— Синг! — передразнил коллегист. — Тебе легко говорить, — на лице тощего студиоза появилось отчаянье, и он всплеснул руками. — Девушка, за которую ты готов отдать что угодно, с тобой, под боком. Делает всё, что ты захочешь. А то, чего захочет она, тебе и самому делать за счастье. Стал героем. Напишешь потрясающий отчёт по Поиску. А я? — он судорожно выдохнул, и плечи его поникли. Пёрышко оторопело уставилась на него. — Сижу тут. Как дурак лажу по болотам, ища зелёный шарик. Через грёбаное море от Лесте. Бросив семью на произвол судьбы. Ощущая себя бесполезным, — быстрый взгляд на Варга, — и обманутым, — не менее быстрый взгляд на Пёрышко. — Я устал от такого!
— Синг, ты не бесполезный, — мягко проговорил Варг. Но он ничего не сказал по поводу обманутого, с неясной обидой подумалось Пёрышко. — Просто твой час пока ещё не настал. Подожди…
— Я устал ждать! — капризно вскрикнул Синг, заставив мужчину с записями оглянуться на него. — Устал! Во мне видят пустое место, в меня никто не верит! Никто! Даже вы! — обвиняющий жест в их сторону. Варг и Пёрышко быстро переглянулись.
Пёрышко абсолютно не представляла, что говорить. И как вообще реагировать на такое.
— Ты ведь нашёл общий язык с местными! Ты каждый вечер играешь с госпожой Ялиной в карты! Праздник…
— Безмозглый сброд и одинокая женщина! — сбросив тон, прошипел Синголо с перекошенным от злости и обиды лицом. — Какая радость! Какое признание! Я вылечил двух человек, дал пару советов по поводу удобрений, раз в жизни повеселился — и они видят во мне невесть кого!
— Но ведь это что-то, — зачем-то произнесла Пёрышко.
И сразу же пожалела об этом.
Злой взгляд Синга тут же обратился к ней.
— Я не хочу «что-то», — его щека дёргалась от злости. — Не хочу «что-то», не хочу больше довольствоваться малым! Впрочем, — он горько усмехнулся, — какая разница. У вас свои заботы, — он резко встал, глядя поверх их голов. — Мне нужно съездить к нашим… Друзьям. А ты, Бьярнсон, расскажи ей о том, что мы с тобой нашли в болотах. Расскажи.
И он зашагал прочь.
— Это я виновата? — тихо спросила Пёрышко, ощущая, как уши горят.
— Нет. Просто с ним что-то происходит. Никогда таким не был, — Варг выглядел озабоченным. — Я бы сказал, что он не выдерживает тяжести Поиска… Но ведь тяжестей-то и нет. А если и есть — то ему на них как-то наплевать.
— Не давай ему оставаться надолго наедине с самим собой, — посоветовала Пёрышко. — Он слишком много думает.
— Как ты.
— Как я, — подтвердила она. — Пообещай, что приглядишь за ним.
— Я и так приглядываю за вами всеми, детишки, — сварливо отозвался северянин, отпивая из кружки. — Но он прав.
— В чём? — пытаясь не выдать испуга, спросила Пёрышко. Только не становись на его сторону, только не становись на его сторону…
— Тебе всё же стоит знать о том, что мы нашли.
— И что вы нашли? — она знала, что ничего хорошего — но испытала странное облегчение.
— Алтарь, — Варг нахмурился, глядя в кружку. Весь его счастливый вид моментально растаял, и Пёрышко как-то сама нахмурилась с ним. — Посреди болота. Непролазная топь — но через неё вела тропинка. Мы пытались поискать жемчуг ещё где-нибудь, и вышли туда. Там стоял каменный обелиск. Корявые символы, пятна крови — и остатки человека.
— Останки, — машинально поправила Пёрышко, замирая. — то есть…
— Его приковали цепями к камню и оставили, — мрачно проговорил Варг, бросая быстрый взгляд на взорвавшихся хохотом мужчин. — А потом его что-то разорвало на части. Всё забрызгано кровью. А в цепях осталась рука.
Пёрышко сглотнула и бросила взгляд на Ялину.
— Жертвоприношение, да? — Варг посмотрел на неё пустым взглядом.
— Скорее всего, — нехотя признала Тириарес. Похоже, дела тут идут гораздо мрачнее, чем ей кажется. — Но я не думаю, что они сделали это сами.
— Его разорвало что-то. И утащило в болото, — Варг быстро разворошил бумагу и со стуком припечатал грязный лист на стол перед Пёрышко. — Что-то, оставляющее такие следы.
Пёрышко схватила запачканный засохшей грязью лист и с замиранием сердца уставилась на зарисовку следа.
— Если бы болотные драконы существовали бы, — задумчиво проговорил Варг, — то они оставляли бы такие следы.
— Огромные, пятипалые и когтистые, — тихо проговорила Пёрышко, поднимая на него ошарашенный взгляд. Внутри неё зарождалось ликование, а губы сами сложились в улыбку. — Варг, ты понимаешь, что это значит?
— Что эти люди, — Варг нагнулся к ней и зло сверкнул глазами, — приносят людей в жертву!
— Это значит, что некоторые легенды-правда! — не обращая внимания на его пасмурный вид, Пёрышко схватила его за руку и продолжила описывать открывающиеся перспективы. — Возможно, это реликтовый вид, понимаешь?! Живой и…
— И обедающий людьми, — Варг абсолютно не разделял её энтузиазма, и это затормозило её. Почему-то она почувствовала досаду и злость на него. — Я больше не могу доверять никому здесь. И не хочу. Синг со мной полностью согласен. Нужно прекратить твоё обучение у этих странных придурков.
— Варг! Но я…
— Замолчи, — он раздражённо дёрнул щекой, и она задохнулась от негодования. Как он смеет?! — И послушай. Все тут улыбаются, уважительно относятся к нам. А на досуге кормят что-то из болот, — он нагнулся чуть ниже и уставился ей прямо в глаза, заставив неуютно поёжиться. — Как думаешь, стоит ли доверять таким людям?
— Варг, нам про это говорили. Это их традиции, их…
— Они. Скормили. Человека. Чудовищу.
Пёрышко тихо взвыла. Ну почему её никто не понимает и не слушает?!
— Слушай сюда, северный недоумок! — Пёрышко вскочила и бросила злой взгляд на замершего северянина. — Тут я оккультист! Не ты! Я стояла у тебя над душой, когда ты с лютней наперевес пошёл против двух армий?!
Он виновато опустил плечи.
— Я…
— Я не договорила! — она зло ударила его по плечу. — Не смейте с Дегнаре мне всё испортить! Я наконец-то занялась делом, наконец-то могу принести что-то новое в мир! — она обвиняюще указала пальцем на него. — только. Попробуй.
— Я не могу отпускать тебя одну гулять по болотам теперь.
— Может, и не можешь, — она зло тряхнула головой, убирая чёлку с лица. — Но придётся, Бьярнсон. — А теперь я пойду и поговорю с Ялиной. После чего отправлюсь по болоту в особняк. Где получу ответы, а не буду недоверчиво жаться в углу!
— Пёрышко, я не могу…
— Придётся! — жестоко повторила она, выискивая взглядом Ялину.
Вечно всё не так, как должно быть. Даже теперь, когда всё почти идеально.
С ним иногда нужно обходится жёстко. Иначе со своей заботой он сначала сойдём с ума сам, а потом сведёт и её.
Но это не делало её сейчас менее злой. Ни капли.
Пока она выслушивала праздную болтовню Ялины, в голове роились яростные сомнения. Будто бы она упускает что-то важное.
Это всё становилось страннее и страннее. Новый дневник за пустяковое поручение, чудовища, жертвоприношения…
Так, это могла быть казнь за преступление! Не жертвоприношение! Нечего пытаться отгадать загадку до того, как услышала её полностью!
— Я добуду всё нужное, — наконец, кивнула Ялина, и Пёрышко вынырнула из своих мыслей. — И извини, что не нашлось комнаты.
— Я всё равно нашла где поспать. И не хотела будить вас.
Хозяйка бросила недовольный взгляд на возящегося с записями мужчину.
— Он не задавался вопросами приличия, когда вломился сюда ночью и затребовал лучшую комнату. Именем наместника, мать его дери… Проклятые переписчики, — она покачала головой, а затем бросила пронзительный взгляд на Пёрышко. — Не струсь, дитя. Это большая честь — предвидеть. И никогда ещё чужаки не удостаивались такой чести. Не обмани наше доверие.
— Не обману, — пообещала Пёрышко, решительно кивая.
Ещё один человек, ожидания которого она обманет.