Когда я прибыл на Майюро, я был словно в дурмане и лишь после долгих усилий вычислил день недели. Такое произошло из-за моего получасового пребывания на Кваджалейне, самом большом атолле в мире. Казалось бы, такой несложный расчет, но я никак не мог его произвести. Дело в том, что эта «точка» в океане живет по тому же времени, что и Гавайи, т. е. гринвичское минус 12 часов, тогда как Майюро придерживается времени Гуама, т. е. гринвичское плюс 12 часов. Таким образом получается парадокс: когда на Кваджалейне, расположенном на западе от Майюро, воскресенье, на последнем (в получасе полета от Кваджалейна) уже наступил понедельник. Это своеобразное смещение временных представлений обусловлено, конечно, весьма прозаической причиной: мощная секретная военная база на Кваджалейне подчинена командованию, находящемуся на Гавайях. Оказывается, в наше время армия даже на Тихом океане диктует гражданам свое время, что выглядит весьма символично.
По пути с Понапе самолет «Континенталь Эрлайнз» опустился на огромное бетонное поле, и стюардесса сообщила, что на этот раз пассажирам не разрешается покидать кабину самолета. Буквально все пассажиры прилипли к стеклам иллюминаторов. Тем не менее, кроме упомянутого бетона и нескольких небольших построек, никто ничего не увидел. Секретный полигон баллистических и многозарядных ракет глубоко скрывает свои тайны от нескромных глаз.
Окрестности аэродрома полностью лишены растительности и… местного населения. Люди переселены на близлежащий остров Эбейе. Паром ежедневно доставляет их на базу, где они заняты на вспомогательных работах и даже неплохо зарабатывают. Возможно, они собирают осколки ракет, вылетевших из установок, расположенных в Калифорнии, на расстоянии в 8 тысяч километров. Иногда ракеты падают в окрестностях атолла, а иногда перехватываются ракетами «Нике X» и им подобными. В самолете кто-то громко рассказывал, что военный персонал в 3 тысячи человек с семьями не-плохо устроился на островке — в поселке с домами, в которых есть кондиционеры, бассейнами, кинотеатрами, полем для гольфа, больницами. Зато условия жизни островитян, теснящихся на Эбейе, поистине ужасны. Санитарное состояние острова оставляет желать много лучшего.
После получасовой стоянки наш реактивный самолет в соответствии с расписанием поднялся в воздух, так что я могу сказать с чистой совестью, что на самом крупном атолле мира видел лишь кусок бетона.
С птичьего полета атолл Майюро кажется ненадежным. Огромный овал лагуны окружен узенькой прерывистой полосочкой суши. Трудно представить, что на этих обрывках суши живет 8 тысяч человек. Тем не менее это так. В аэропорте я увидел несколько такси. Разве не удивительно? Позднее я узнал, что количество таксомоторов вдвое превышает число, обозначающее длину единственного шоссе. От аэродрома до столичного поселка 6 километров ровной дороги. Раньше на этом пути пришлось бы дважды пользоваться лодкой, но теперь островки Далап, Улича и Даррит соединены плотиной и полосой асфальта, так что такси могут мчаться сломя голову. То же самое происходит и с противоположной стороны аэродрома. Там в полном распоряжении машин лента шоссе, ведущего к пляжам и маленькой деревушке с красивым названием Лаура.
Мне никогда еще не приходилось ездить по такой узкой дороге, на которой водитель может из окна кабины плюнуть в лагуну, а пассажир со своего места бросить окурок прямо в Тихий океан. Впечатление необычное. «Земля» поднимается над уровнем воды на неполных два (буквально!) метра. И все-таки везде видны следы цивилизации в виде огромных банок из-под пива и фруктовой воды. Наконец я оказался в центре поселка, в отеле «Айидрик» с 9 номерами, а также кондиционером (sic!), музыкальной машиной и автоматом с прохладительными напитками.
Картинки истории
Маршалловы острова состоят из бесчисленных рифов и атоллов, которые обычно делят на две главные цепи — Ратак и Ралик. В группе Ралик широкой публике наиболее известны такие названия, как Бикини, Эниветок и Кваджалейн, в цепи Ратак находится Майюро, столичный атолл дистрикта Маршалловы острова.
Следует напомнить, что общая площадь «суши», составляющей дистрикт, не превышает 180 квадратных километров и эти клочки земли разбросаны по акватории площадью один миллион квадратных километров. Это свидетельствует о степени развития мореходного искусства прежних жителей островов, которое, к сожалению, исчезло. О былой славе напоминают лишь «карты», сплетенные из палочек и ракушек на потребу туристов. Их прототипы служили древним навигаторам. На них были обозначены течения, ветры и местоположение отдельных островов. Теперь на этих островах стоят огромные радары. Они наблюдают за полетами ракет и космических кораблей.
Маршалловы острова были открыты испанцами, но не вызвали у них особого энтузиазма, затем ими заинтересовались немцы, австралийцы и, наконец, японцы. Во времена, наступившие после эпохи Великих географических открытий, острова заново открыли капитаны Гилберт и Маршалл. Более близко Европу познакомили с этими островами две русские научные экспедиции под командованием Коцебу, который, между прочим, в 1825 г. открыл знаменитый в наше время остров Бикини. Как мы уже знаем, Кубари тоже провел здесь свои исследования на атоллах Эбон и Ялуит, т. е. на южной оконечности цепи Ралик.
На долю затерянных в океане Маршалловых островов выпали свои неприятности в период расцвета китобойного промысла, а также во время войн белых людей. В 1914 г. на атолле Майюро находилась немецкая база военного снаряжения для крейсеров, во второй мировой войне атолл недолго использовали японцы, но вскоре они перешли на близлежащие острова Мили, оставив на Майюро трех солдат.
Американцы не сумели узнать об этом в нужное время, и если на Пелелиу они недооценили сил противника, то на Майюро их переоценили. Поэтому для захвата атолла с большой тщательностью готовили ударную группу, й в последний день января 1944 г. началось наступление. Полетели тонны снарядов, в атаку поднялись отважные маринес, и, конечно, остров был завоеван при потерях, состоявших из одного солдата, который случайно утонул. После «боев», которые продолжались 3 часа, адмирал Хилл смог доложить своему начальству, что его войска овладели островом Майюро. Вскоре остров стал важной исходной базой американцев. В лагуне появились сотни военных и вспомогательных кораблей, здесь был построен аэродром и размещен гарнизон численностью свыше 7 тысяч человек. В те времена база Майюро считалась чем-то вроде санатория.
«Раненые» острова
Всем теперь известна печальная судьба островитян с атоллов Бикини и Эниветок. После экспериментальных взрывов прошли десятилетия, а прежние жители этих маленьких островков все еще скитаются вдали от родного острова. 70-летний Эндрью Акео, самый старший из островитян, депортированных с Бикини вторично в 1978 г., так рассказывал японским журналистам, которые были свидетелями эвакуации, о том, что произошло с жителями острова: «В марте 1946 г. американцы попросили нас покинуть остров. Тем самым мы дали им возможность произвести пробные атомные взрывы; они сказали, что этим мы послужим человечеству и предот-вратим будущие мировые войны. Мы согласились, ведь они пообещали, что это ненадолго».
В то время островитяне не подозревали, что практически навсегда теряют свою родину. Еще и сейчас большая часть населения Бикини, насчитывавшего в то время около 1000 человек, живет на островах Кили и Кваджалейн, которые отстоят от их родного острова на 800 километров. Все, что сделали эти люди для того, чтобы «спасти человечество от войн», обернулось для них самих проклятием, которое все еще преследует их детей и внуков.
Так, в ноябре 1972 г. в больнице умер от лейкемии 19-летний Лекои Анийяин. По мнению врачей, заболевание вызвано облучением. Он — первая жертва на Ронгелапе долговременного действия радиоактивного облучения, еще далеко не исследованного медициной. Анийяину исполнился лишь год, когда на соседнем острове Эниветок взорвалась водородная бомба «Браво», самая мощная из серии проводившихся здесь испытаний. В ней оказалось 15 мегатонн, т. е. сила ее взрыва в 60 раз превышала мощность бомбы, сброшенной на Хиросиму. Взрыв был проведен при неблагоприятных метеорологических условиях, и радиактивная туча, образованная взрывом, прошла над Бикини, Ронгелапом и Ронгериком и далее в открытый океан, где на расстоянии 160 километров находилось судно японских рыбаков «Фукурю Мару». Факт, что судно облучено, стал в то время широко известен. Однако не все газеты сообщили, что через полгода после этого скончался радиотелеграфист судна, 39-летний Аикихи Кубояма, а 22 его товарища до сих пор ощущают последствия этого облучения.
На других островах Маршаллова архипелага у 28 американцев и 236 островитян также появились при-знаки лучевой болезни: зуд, обмороки, рвота, понос и выпадение волос. Американцев срочно эвакуировали из опасной зоны, а местному гражданскому населению пришлось ждать эвакуации неделями. Тем самым власти недооценивали последствий облучения. Жители Утирика смогли вернуться на свой остров уже через 2 месяца, а с Ронгелапа — лишь 4 года спустя. Американцы замалчивают последствия своего небрежного отношения к жителям островов и стараются скрыть их с помощью научных эвфемизмов. Когда в июне 1978 г. «Лос-Анджелес Таймс» сообщила, что спустя 25 лет после взрыва водородной бомбы «Браво» значительная часть населения Утирика страдает болезнями щитовидной железы и раком, компетентные власти энергично отрицали какую-либо связь этих болезней с пробными взрывами минувших лет.
После трех лет исследований на островах Ронгелап и Утирик ньюйоркская «Брукхэвн нэшнл лэборатори» в своем отчете заявила, что «люди, страдающие на Маршалловых островах лучевой болезнью, представляют собой в высшей степени ценный материал для наблюдений. Они подвержены всем возможным опасностям, вызванным облучением».
За это время на других Маршалловых островах возросло число заболеваний щитовидной железы, а несколько лет назад всем детям Ронгелапа были сделаны операции.
— С нас довольно, мы не желаем, чтобы американцы относились к нам как к подопытным кроликам, — заявил Эндрью Акео.
США пытаются очистить острова от «злых духов», которых вызвали сами. Когда в 1969 г. президент Линдон Б. Джонсон намечал план возрождения Маршалловых островов, Эниветок и Бикини являли собой кратеры и напоминали безжизненную поверхность Луны. Между тем жители Бикини, вторично покидая родной остров, увезли в душе его образ — возрожденного «тропического рая» с кокосовыми пальмами, банановыми и хлебными деревьями. В «утерянном рае» Эндрью Акео было выстроено 40 новых домиков и высажено 50 тысяч кокосовых пальм.
Однако после радиологического обследования в 1974 г. выяснилось, что растения, плоды, домашние животные и крабы заражены радиоактивными частицами, содержащимися в почве. Даже питьевая вода оказалась отравленной, поскольку водохранилища для пресной воды были сложены из камней, пораженных радиацией.
Поэтому жителям Бикини запретили пользоваться продуктами, производимыми на острове, и с 1977 г. они оказались в полной зависимости от поставок не только продуктов питания, но и питьевой воды. «Образцово-показательный поселок» вскоре превратился в настоящую богадельню, домишки которой тонули в кучах банок из-под кока-колы и консервов. К тому времени эксперты пришли к мнению, что остров можно обезвредить, лишь удалив всю зараженную почву.
Именно это и пытаются сделать на атолле Эниветок. Недавно американская армия начала реализовать программу по обезвреживанию островов.
Вне зависимости от конечных результатов этих мероприятий — даже если они полностью оправдают себя — судьба Бикини должна стать мощным сигналом в борьбе против атомного оружия. Жизнь горсточки людей, скитающихся с одного острова на другой, стала трагичной. Что же произойдет, если зараженными окажутся целые континенты? Где найдут себе спасение их жители? На нашей планете не окажется места, где можно будет переждать, когда угаснут убийственные последствия радиоактивного излучения.
Человечество впервые овладело оружием самоуничтожения. Наша планета за короткое время может превратиться в радиоактивное облако. Все может случиться, если люди потеряют бдительность. Сейчас, в 80-е годы, мне кажется, что телевизионные программы ежедневно должны напоминать о судьбе Бикини и его несчастных жителей. Необходимо повторять рассказ о «раненом» острове и зараженных плодах, чтобы люди нe забывали об угрозе ядерной радиации.
Прощание с Микронезией
Первые два дня на Майюро я чувствовал себя неуютно. Куда ни пойдешь, везде океан. Огромные волны, бегущие откуда-то от берегов Калифорнии, с шумом разбивались о рифы, охраняющие от гнева океана несколько сотен растущих на атолле пальм.
Когда я смотрел на эти бурлящие волны, невольно думалось о страшных цунами, ураганах и смерчах, обрушивающихся на этот остров. Однако ничего такого не происходило, веял лишь легкий муссонный ветерок, который нес приятную прохладу. Ощущая вполне твердую почву под ногами, я вскоре перестал думать об океанских катаклизмах.
В моих прогулках по узенькой полоске суши, которую представляет собой Майюро, я никогда не оставался один. Однако меня сопровождали отнюдь не стройные островитянки с венками из цветов на голове, а… толпа детишек. Они бежали за мной повсюду, и только раз мне удалось от них избавиться, когда в отчаянии я взял такси. Но именно среди ребят я нашел своих лучших друзей на Майюро. Заинтересованные моими манипуляциями с фотоаппаратом, они водили меня по самым интересным местам, туда, где было множество крахов, великолепных раковин и лавчонок — там я обычно покупал им сладкую фруктовую воду. Мои маленькие гиды заслуживали небольших поощрений, так как именно благодаря их помощи я осмотрел все прелестные уголки на этой узенькой ленточке суши.
Больше всего я радовался, когда меня пригласили в местный магазин сувениров. Там продавали красивые салфетки, подносы, сплетенные из волокна пандануса и отделанные раковинами каури. Тут были и циновки, но самое главное — я увидел мастерскую по изготовлению морских карт из палочек. Такими картами пользовались мореходы Маршалловых островов еще в середине XX в., т. е. в то время, когда на других островах Океании искусство мореплавания находилось на грани полного исчезновения.
Хозяин «картографической мастерской» города — симпатичный старик, который — это видно с первого взгляда — относился к своему делу с серьезностью и тщанием, хотя его «карты» предназначались не отважным морякам, а лишь туристам в качестве сувенира.
С неподдельным интересом я следил за работой старика. Под рукой у него находились связки тонких бамбуковых палочек и полосок из листьев кокосовой пальмы. Отдельно лежали ракушки-перламутровки. Из научных исследований, посвященных картам древних мореходов, я знал, что именно эти дары моря, вплетенные в прямоугольные «карты», обозначали отдельные острова.
Старик, осторожно сгибая бамбуковые прутья, связывал их лыком, а затем вплетал палочки и ракушки. Это получалось у него очень ловко. Видно, за один рабочий день он делал несколько таких «морских карт».
Я стал расспрашивать старика (в этом мне помогал его внук) о прежних временах и о его искусстве плести «карты». Он оказался не слишком разговорчивым, но я все-таки узнал, что теперь он делает лишь карты-ребелип, — карты-схемы островов всего архипелага. Прежде существовали учебные «карты», по которым учились молодежь и будущие штурманы. Были и более подробные «карты», на которые «наносились» отдельные районы архипелага с их островами и течениями.
«Карты» мореходов Океании (у жителей Маршалловых островов они были самые лучшие) значительно отличались от европейских. Они изображали не очертания берегов, а главным образом систему течений и направление волн. В довольно примитивных на вид прутиках содержались наблюдения многих поколений мореходов, которые благодаря общению с океаном обладали обширными знаниями в области астрономии и океанографии.
Европейцы охотно поддерживают версию, будто благодаря лишь их усилиям освоена наша планета. То же самое они заявляют и о тихоокеанском регионе, хотя их первое здесь появление относится к XVI в., в то время как история Океании насчитывает тысячелетия. Островитяне Океании совершали рискованные путешествия в открытом океане тогда, когда суда европейцев трусливо жались к берегам. До нас дошло мало сведений об экспедициях эти великолепных мореходов, однако непреложным остается факт, что они заселили острова, которые лежат на расстоянии 8 тысяч миль от поселений их праотцев. В эпоху миграций на Тихом океане совершались такие путешествия, и их осуществляли самые великолепные мореходы всех времен.
Однажды мои маленькие друзья позорно предали меня ради появившихся здесь туристов. В лагуну Майюро зашло огромное по здешним масштабам пассажирское судно, плавающее под флагом Науру. Несколько десятков туристов, — вооруженных бесчисленными камерами, разбежалось по единственной улочке поселка, фотографируя на ходу буквально все, что попадалось на глаза. Наиболее живописными представлялись приезжим протестантская церковь безупречной белизны и многочисленные такси, которые здесь никто не ожидал увидеть. Поселок — резиденция властей дистрикта — вполне может понравиться приезжим: здесь нет ни мазанок, ни плетеных хижин. Но, по-моему, жилые постройки с жестяными крышами портят вид куда больше, чем изящные и гигиеничные жилища в старинном стиле.
Очевидно, старые времена уже не вернутся. Здесь предано забвению искусство строительства лодок, когда-то так необходимых, но появилась потребность в мотоциклах. Фонарик, белые носки, пиво стали товарами первой необходимости. Однако, чтобы приобрести их, нужны деньги. Возможно, где-то на атоллах, далеко от торных дорог цивилизации, еще сохранилась прежняя шкала ценностей, другой стиль жизни. Но здесь, на Майюро, это все давно размыто, но не муссонными дождями, а исчезло в выхлопных газах автомобилей и в реве реактивных двигателей. Жаль, конечно. Эти клочки суши, где производится лишь немного копры, все еще не утратили своего очарования. К сожалению, его почти не видно под грудами банок из-под пива.
Наступил день моего отлета. Реактивный самолет за 5 часов преодолевает пространство от Майюро до Гонолулу.
С высоты нескольких тысяч метров невозможно рассмотреть ни отеля «Айидрик», ни моего любимого пандануса в прелестном уголке лагуны. Отсюда не увидеть ни проблем, ни будущего этих зернышек суши, рассеянных по огромному океану. 100 тысяч жителей, 2 тысячи островов, миллионы долларов, полигоны для ракет, водородные бомбы, новые порты и базы. Далеко отсюда до здания ООН на Ист-Ривер. В изобилии здесь пиво и кока-кола, но не хватает таро и хлебных деревьев. Рыбу никто не ловит, все носят джинсы. Тысячи, а может быть, десятки тысяч лет тут жили отважные мореплаватели. Их не сломили ни тайфуны, ни цунами. Они создавали величественные произведения искусства, мечтали о счастье, а может, и о завоеваниях. Удивительный Нан-Мадол, таинственные колонны на Тиниане — свидетельство прекрасной организации и эффективного труда древних островитян. Сегодня никто не выходит в море, чтобы помериться с ним силами в борьбе за жизнь, никто не возводит монументальных городов. Юноши лениво жуют бананы и ждут, когда привезут в местный кинотеатр новые фильмы с Кинг-Конгом, а может, с Джеймсом Бондом. Земли здесь мало, работы нет. Даже место портье в сияющем огнями ночном клубе в Гонолулу кажется необыкновенно заманчивым.
Контуры маленького острова расплываются. Где-то далеко внизу темная туча сечет дождем воду огромного океана. В какие времена породил океан тысячу островов теперешней Микронезии? Когда исчезла в его глубинах древняя Микронезида? Неизвестно. Никто не знает и того, когда впервые пришли сюда люди и откуда. Потоки дождя словно пеленой закрыли все вокруг…