Жизнь разделилась на «До» и «После». До — когда мир рухнул, погребя под собой все прежние ценности, цивилизацию и самих людей. После — когда на его развалинах, уцелев в немыслимых испытаниях, я сумел выжить. Но, хотел ли я так жить? Жить, зная, что остался один?

Возвращение с «пикника» стало печальным. Не в силах объяснить жуткое видение, я отчетливо осознал — наряду со способностью предвидеть опасность, у меня есть еще и это… Умение поставить себя на место уже мертвого человека, увидеть последний миг его собственными глазами. Только я не обрадовался такому «дару»…

Напоминание о прошлом, в виде ядерной жути, злоба и ненависть — вот, что уготовано людям. И я напрасно считал, что после всего пережитого, что-то изменится. Нет. Любой, кого я надеюсь встретить, потенциально опасен. Враг. Угроза мне и моим запасам. Прежде всего — запасам. Ибо на земле пока еще нет, чем питаться. Или, почти нет. Любой, кого я приведу сюда, может решить для себя — лучше я сам стану хозяином, и не буду ни с кем делиться! А для этого — перережу глотку его прежнему владельцу…

Обуреваемый черными мыслями, я не находил себе места. Так стоит ли, кого-либо, искать? Меня все чаше стали одолевать сомнения…

Через два дня я, основательно нагрузившись спиртным, шатаясь и выглядя, как последний алкоголик, засунул свою опухшую рожу в бочку… Пора приходить в себя. Если есть на свете ублюдки, способные увлечь за собой, в мрак и отчаяние, почему не найтись другим? Я ведь, не желаю никому смерти! И искать мне нужно таких, как сам. Но, почему? Почему я никого не могу найти? Почему? Не может, не должно так случиться, что единственный, кто нашел в себе силы выстоять — это я. Где остальные? Где они?!

…Я поставил отметку на стене и отошел — черточек набралось с несколько десятков. Они обозначали дни после того, как я выбрался из метро. Более трех месяцев… Если учитывать, что в какой-то момент мог сбиться со счета — во время болезни, или, неправильно начав наносить значки в самом начале, — и того больше. За это время, я ни разу не увидел людей, хотя предпринимал неоднократные попытки отыскать, хоть, кого-нибудь. Вместо них встречались лишь звери — совершенно неизвестные, и далеко не безобидные. И, если в первые дни я лишь тоскливо осматривал окрестности обитаемого мира, не видя ни единой живой души, то теперь эти взгляды стали вдвое внимательнее — опасность, грозящая нам с щенком от любой новой встречи с неведомым, стала уж очень осязаемой…

Мои путешествия, если можно так назвать скитания по бесконечным холмам из домов и строений, перемежаемых ущельями из бывших улиц и дорог, окончательно убедили — людей в городе нет. Может, они и были… Раньше. Но, в те первые недели, когда видимость не превышала нескольких десятков метров, а шок и ужас мешали нормальному восприятию действительности, я мог пройти в паре шагов, от себе подобного — и даже не понять этого. Возможно ли, что в таком огромном городе уцелел только лишь я? Конечно, нет. Но воля ли случая, или так сложились обстоятельства, только этой встречи так и не наступило. Те, кому повезло выжить, либо ушли из города, либо погибли. Мои скитания лишь еще более убедили — искать среди руин бессмысленно. Люди могли направиться в менее пострадавшие районы, подальше от жуткой могилы, каковым стал разрушенный до основания город. Хотя, остались ли такие районы? В масштабах всей страны — да, конечно. Но поблизости? Малоисследованными оставалась две области — огромные пространства озера-болота на востоке… И Провал. Искать кого-либо в болотах? Даже с очень большой натяжкой, что где-то там могут повстречаться островки, что там есть условия для выживших… Что можно найти в водах, понемногу превращающихся в зыбкую трясину? Но, тогда… Одна мысль, что предстоит спуститься на такую сумасшедшую глубину, ввергала в трепет. Но я понимал: если хочу удостовериться, что там, внизу никого нет, должен это сделать. Спустится — в бездну. И сделать это — не смотря на свой, практически панический страх высоты…

Основательно подумав, я все же сделал выбор в пользу болота. Даже не из-за того, что меня пугал спуск, а в силу еще меньшей вероятности встретить там людей. У меня просто в голове не укладывалось, что можно уцелеть после такого… Земля опустилась на добрую сотню метров вниз, чудовищный толчок, темень, холод… Это все присутствовало именно в Провале. Если уж здесь, среди руин города, выживших практически нет, то, что говорить об этой бездне?

Впрочем, тоже можно сказать и о болоте. Мне довелось бывать на его краю — и ни одного признака людей. Хотя… Тогда видимость оставляла желать лучшего. Не то, чтобы сейчас она стала идеальной, но прошедшие недели значительно уменьшили жуткие облака над головой. Или, просто привык…

Облака, не облака, но само озеро, обещавшее, со временем превратится в болото, наводило мрачные мысли о предстоящей экспедиции. После того, как мы едва не погибли, любая большая вода не внушала доверия. Невероятный, словно вырвавшийся из доисторического прошлого, ящер мог с тем же успехом появиться и там, — и, кто знает? — повезет ли нам не попасть к нему в пасть? Иными словами — поход в любую сторону превращался в опасную игру с неведомым…

Сборы заняли один день. Несколько выпеченных из теста и приправ лепешек, с пару десятков выпотрошенных консервов — изготовление пеммикана поглощало уйму банок, запасная обувь, оружие, накидка-одеяло. Прошлый опыт научил ничего не упускать и не забывать. Если с перечисленным, особых хлопот не требовалось, то, кое-что, стало напрягать. Спички… Они расходовались со скоростью, куда большей, чем мне хотелось. А высекать искры из камня я еще не научился. Найденный среди развалин кусок напильника и обломок дверной стальной ручки от дверей давали призрачный шанс не остаться без огня, но лишь теоретически. До сих пор, таким вот образом мне удавалось добыть огонь лишь в одном случае из двадцати… Наверное, я как-то неправильно бил их друг о друга.

Мы вышли очень рано. Не имея возможности сверить свое чувство времени с более точным механизмом, я решил, что прикрыл дверцу в подвал примерно около четырех часов утра. Посмотрев на щенка, усмехнулся и негромко сказал:

— Не надоело еще шляться? Куда не пойдем, всегда в неприятности… Может, жалеешь, что со мной связался?

Вилянье хвостом и умильный взгляд на сумку с припасами послужил ответом…

— Ага, как же. Не уж, братец, слегка позавтракали и хватит. На полное брюхо идти плохо. Так что обед у нас нескоро.

Холмы и взгорки, ущелья и ложбины — все, что образовалось из разрушенного мегаполиса, мы преодолевали уже привычно, не делая лишних усилий. И я привык бродить среди руин, и щенок, в силу своего природного чутья, умевший вовремя обнаружить опасные места — мы без приключений добрались до застывшего озера… На моей карте — озеро Трупов.

Оттепель сюда еще не добралась. Одно только небо ведало, как там распределяется тепло по этой земле. В одном месте могли встретить островки начинающей пробиваться травы, в другом — крепкий лед, вроде этого. Из него торчали скрюченные руки, ноги, кое- где — головы. Зрелище не из приятных, и не для слабонервных… Но, похоже, что у меня уже совсем притупились все чувства, кроме самосохранения. Я совершенно спокойно осмотрел берега, с удовлетворением отметив, что с момента последнего посещения этого озера, здесь ничего не изменилось. С удовлетворением — это потому что все останки таковыми и остались… Нетронутыми. Именно это я и хотел увидеть.

— Уже неплохо.

На этот раз я говорил сам с собой, мало обращая внимания, на снующего всюду щенка.

— Следов зубов нет. Значит, ни собак, вроде твоей мамаши. Ни крыс-трупоедов. Никого. По крайней мере, остерегаться зверей не приходится. Посмотрим, что нас ждет возле болота…

Успокоенный увиденным, я решил сделать привал. Соседство с мертвыми не тревожило. Понимание того, что они везде, настолько въелось в сознание, что я больше не воспринимал это как трагедию. Достаточно того, что я даже место жительства выбрал под общим захоронением — если вспомнить, что находилось в верхних этажах супермаркета, над моим подвалом…

Черный обежал все озеро, сосредоточенно обнюхивая все, что привлекало его влажный нос. Я рассеяно смотрел за ним, в глубине души радуясь приобретенному товарищу. В самом деле, не стремись я на поиски себе подобных — не рискнул бы перейти реку. А там найти щенка…

Долго отдыхать не приходилось. Путь предстоял далекий, почти такой же, как и до реки, о которой я сейчас вспомнил. Так уж получилось, что подвал оказался посредине от обоих водоемов. Только к реке идти было несколько проще, привычней. В эту часть города я забредать не любил. Более вздыбленные горы земли, соседство с миазмами болота делали восточную часть города мало привлекательной для блужданий. Но предстоящую разведку следовало провести так, чтобы на будущее уже не осталось никаких сомнений.

Случайно, или нет — но именно щенок вывел меня к большой воронке, происхождение которой навело на мысль о грандиозном взрыве. И, что вероятнее всего, последовавшим, после того, как земляная, а затем и водная волна снесли все окрестные здания.

— Не хило…

Я прикинул размеры. Не менее пятидесяти метров в диаметре, и почти десяти — в глубину. Могло быть больше — края ямы обрушились, а на дне лежали обломки от домов.

— На газ не похоже. Скорее — воронка, как от снаряда. Только размер у этого снаряда просто великанский. Или — ракета? Но тогда что, все-таки — война? И все это — последствия нападения? Нет, наверное, все же газ… Вон иной раз, какие вспышки происходят! Под землей невесть что творится — скопился в одном месте и рванул.

Успокоив себя, таким образом, я миновал яму стороной. Почти обрывистые края оставляли мало шансов на подъем, и мне не хотелось приближаться, учитывая риск провалится. А вскоре новая находка вовсе заставила позабыть о воронке.

На этот раз я сам натолкнулся — щенок деловито рыскал по сторонам, и, оборачиваясь, чтобы его поторопить, я увидел указующую руку… В первый момент даже не понял — что это? Слишком большая, чтобы принадлежать человеку, слишком длинная! Потом рассмеялся — всего лишь, статуя, невесть каким образом, оказавшаяся среди битых кирпичей и грязи. Я прикоснулся в кисти — позеленевшая от беспрестанных дождей, очень холодная… Бронза. Материал нужный, но в моем положении, пока что бесполезный. Кому принадлежит это изваяние? Может, оно даже целое несмотря на все, что произошло с городом? Но проверить это не представлялось возможным. Ни постамента, ни самого владельца руки — все надежно присыпано. Торчала только рука, причем с одним пальцем. И он указывал куда-то в противоположную сторону от того направления, которого я придерживался.

— Ну и ну… — Я усмехнулся. — Всякое видел, но что б указатель — первый раз. Нет, нам с Черным в иную сторону. Хотя?..

Крюк не входил в первоначальные планы. Но мне показалось, что найденный знак не случаен. Не сама ли судьба подбросила этого бронзового истукана? Я решил немного пройти, а затем вернутся — мы теряли только время, которого имелось в избытке.

Указующий перст вывел к массивному ограждению. По всем признакам — что-то вроде бетонного забора. Его первоначальное состояние могло сдержать даже слона — но сейчас везде зияли проломы, сам он покосился и кое-где и вовсе упал.

— И что на этот раз?

За подобным ограждением могло находиться, что-то значительное — не станут ведь ограничивать доступ к ерунде? Предвкушая что-то особенное, я уже с интересом направился внутрь.

Первые минуты ничего не дали — все походило на уже сотни раз виденную картину. Руины, камни, земля. Но я заметил отсутствие искореженных машин — обычно, хоть одна-две, но они попадались буквально везде. Здесь их не было совсем.

— А… Парк? Не похоже. Так ограждать не станут. На предприятие тоже не тянет. Ах, вот оно что…

Я остановился — разгадка находилась прямо перед мной.

— Все-таки, парк. Только с приставкой. Зоо…

В нескольких шагах от меня лежала туша бегемота. Если точнее — то, во что она превратилась за месяцы после землетрясения. Зрелище более чем неприятное — даже для меня.

— Да… Не будь зимы, да этой дряни с небес — без противогаза и шагу не ступить.

Я покосился на тушу. Большей частью сгнившая, с массивными клыками, она распласталась под тяжелой решеткой, которая, вероятно, и послужила причиной смерти животного. Сброшенная откуда-то, она пробила тело бегемота во многих местах, и теперь оголившиеся ребра торчали вперемешку с заостренным железом.

— Вот и сбылось. Давно я тебя искал…

Да, мне хотелось найти зоопарк. Встречи с неизвестными зверьми вселили страх перед будущим — и я хотел найти ответ здесь. Животные лучше человека приспособлены к выживанию. Не все. Но они есть. И лучше заранее знать — какие?

Последний раз в зоопарке я бывал несколько лет назад. И сейчас с трудом вспоминал, что и в какой стороне могло находиться. В первую очередь — вольеры с хищниками. Все было слишком искорежено, перевернуто…

— Нет, это невозможно… — Я бормотал себе под нос, обходя все по периметру. — Уцелеть в Той мясорубке? Тем более — находясь в узком пространстве? В клетке?

Ответ, так мной ожидаемый, был получен не сразу. Мне пришлось не один раз пройти по бывшему парку, пока я не наткнулся на что-то, отдаленно напоминавшее заграждение для крупного зверя. Прутья были вырваны с мест, словно по ним ударили тараном. Сама клетка сдавлена и с боков, и сверху — уцелеть практически нереально… Еще несколько подобных встретил поодаль, потом в другой части парка — и решил, что достаточно. Я так и не понял — мог спастись кто либо, в Тот день?

— Лучше не надо…

Да, любой серьезный хищник, который сумел выжить, сейчас представлял нешуточную угрозу. Но еще более я опасался иного — что те, кому представилась такая возможность, превратятся во что-то, вовсе ужасное… Ящер не мог появиться, из ничего — кто-то послужил прообразом монстра. Так же как огромные крысы. Неясно со свинорылом — но со временем я надеялся понять и это. А вот если на свободе оказался медведь, или лев…

Прошло еще две ночевки, прежде чем мы приблизились к краю болота. Я с трудом узнавал местность. Либо в те разы я здесь вовсе не проходил. Все подступы к нему оказались защищены целым лесом из кустарника. Местами высохшего, ломающегося при нашем движении с треском, наподобие рвущейся бумаги. Но в большей своей части растения оказались более жизнеспособны, чем могло показаться вначале. От болота излучалось тепло — а я наоборот, ожидал увидеть замерзшую воду. Видимо, что-то основательно разладилось в экосистеме моей планеты, и я ничего в этом не понимал…

Заросли мне не понравились. В них очень легко можно спрятаться. А прячется, обычно, враг. И то, что он где-то есть, я, приученный последними событиями к самым неожиданным вещам, скорее принимал за данность, чем вероятность. После посещения зоопарка я склонялся к мысли о том, что некоторым животным судьба дала шанс — и они могли его использовать. Слишком высокой казалась эта трава, слишком густой… Но путь к болоту пролегал через нее, и теперь следовало обходить заросли много южнее, а, следовательно, потратить еще несколько дней. О возможности выйти северным путем, ближе к обрыву, я даже не задумывался. Эта дорога, вряд будет короче, а вот сложнее — очень даже возможно. Один раз где-то в тех краях я уже нарывался на целое поле битого стекла. Второй раз попасть в подобную передрягу совсем не улыбалось…

— Что скажешь?

Вопрос был обращен скорее мне самому, чем притихшему щенку. Но он вильнул хвостом, словно соглашаясь…

— Понятно. Типа, ты решай, хозяин, а я следом. Мудро. Если вляпаемся — не твоя вина, да? Ну ладно… Рискнем.

Я поправил лямки мешка, вытащил меч и сделал шаг. Щенок ступил следом. Трава, несмотря на свой рост, легко поддавалась, и я свободно раздвигал ее, проделывая себе и псу дорогу. Под ногами земли тоже не было — скорее мох, причем вовсе не привычного, зеленого или хотя бы приближенного к тому цвета. Он казался желтым, будто ковер из сотен одуванчиков. Возможно, в этом имелся особый смысл, но я его не понимал, хотя такой яркий цвет не мог не радовать глаз. На всеобщем фоне бурого и серого — очень даже прилично… Меч не понадобился — прорубать заросли не пришлось, и я с облегчением убрал его в ножны. Однако очень быстро я ощутил тревогу иного рода — однообразие и высота трав привела к тому, что я начал терять направление. Мы шли через заросли около двух часов, и по моим расчетам уже должны выйти к берегу. Но заросли не кончались. А тут еще и щенок неожиданно подал голос…

— Какого лешего?

Пес глухо ворчал куда-то в бок, всем своим видом выказывая озабоченность. Это могло означать многое — например, зверя, затаившегося поблизости. И зверя крупного, иначе щенок вряд ли станет рычать. Я снова потянулся за клинком…

Мы не двигались далее — я не хотел подвергнуться внезапному нападению, а враг — если это враг! — ничем себя не проявлял. Ожидание стало напрягать…

— Щеня… Давай-ка ты, прояви инициативу… След. И потихоньку…

Привыкший к этому слову щенок послушно двинулся вперед. Мне очень хотелось его остановить — но, стоять здесь в недвижимости… Пусть уж лучше схватка! Пес исчез в травах. Выждав с минуту, следом отправился я сам. Мы прошли несколько десятков метров, как пес остановился, как вкопанный, а его рычание стало немного более взволнованным.

— Что?

Я приблизился. Пес уткнулся носом в примятый мох. Отодвинув его в сторону, я внимательно рассмотрел след — а это был именно след. Примерно с мою ладонь, что означало зверя не совсем уж крупного — если следовать той логике, которая относилась к ранее встреченным крысам или Свинорылу. Следы тех, так напугавшие меня вначале, сильно расходились с их реальными размерами. Вряд ли я смог бы ответить, почему природа так решила, но пока обстояло именно так. И, если этот след тоже принадлежал к какому-то новому созданию — его обладатель самое малое, мог достигать величины средней такой, коровы… Или, еще одно невероятное порождение, вроде тех крыс. Собственно, таких размеров крыса в этой местности — тоже не самое лучшее соседство.

С удивлением отметил, что нисколько не возбужден и даже не удивлен… Следы, значит следы. Вроде так, как и должно быть… На десятки километров вокруг ни единого человека, а вот животное — пожалуйста! И я вовсе не поражен этому. Раньше я не мог похвастаться таким хладнокровием…

Каким-то образом я понимал — это не крыса. Не то, что стал разбираться в следах, как бывалый охотник — уж скорее, вовсе ничего не понимал! Но некоторые отличия все же нашлись — а память подсказала, в чем различие. У этого отпечатка не виднелось когтей, кроме того, следы крыс всегда были более легкими, не вдавленными, как этот. Еще оставался щенок — а он вел себя спокойно, хоть и продолжал глухо ворчать.

— Ну, что скажешь? Кто это? Крыса?

Тот не отреагировал, хотя слово Крыса тоже хорошо помнил. Я удовлетворенно решил, что, как следопыт, пусть немного, но становлюсь более профессионалом.

— Верю. Я тоже так думаю. Тогда… кто?

Ветер покачивал верхушки травы, разнося терпкий запах. Исходил ли он от самих зарослей, или был привнесен издалека, но если этот запах чувствовал я, то щенок и подавно. И он сильно мешал щенку учуять зверя. Но выслеживать того не входило в мои планы. Оставалось надеяться, что и он не имел таких намерений…

— Будем думать, что он далеко, а Сам — мирный… Или, тоже боится. Искать встречи не станем — у нас другая цель. И, похоже, что мы от нее уклонились. Пора бы и назад.

…Вода оказалась мутной, словно покрытая масляной пленкой, с неприятным и каким-то душным запахом. Впечатление создавалось такое, что я оказался в глубоком колодце, и лужа, образовавшаяся на его дне, простояла здесь уже не с один десяток лет. Но только этому болоту от роду всего-то пара месяцев… Напрашивалось жутковатое объяснение — дно этих вод в изобилии усеяно телами погибших. Оттуда и муторный, выворачивающий запах, и прямо таки мистическое ощущение смерти, исходившее от берега. Однако, деваться некуда — возвращаться в последнее убежище далеко, искать стоянку среди преодоленных зарослей — глупо. Трава, высотой в мой рост, с неизвестными следами, не располагала к ночевке еще больше, чем эти мрачные воды. Но нужно позаботиться хоть о каком-то укрытии…

Черный, проныра, уже мотнулся туда-сюда в поисках приключений, и теперь отдыхал неподалеку, беззаботно почесываясь. Глядя на щенка я несколько успокоился — раз он не чувствует никакой опасности, возможно, я тоже ее преувеличиваю? Все-таки, его обоняние, вкупе со слухом, куда как лучше моего…

На берегу нашлось немало сухих дров — остатки от деревьев, по видимости, росших здесь ранее. Нарубив часть сучьев, я приволок их к укромной ложбинке, решив, что ночевать лучше с огнем, чем без оного. Не то, что он особо требовался — еда у нас не нуждалась в приготовлении, а холода мы не боялись. Но я помнил о следах… Кто уж там шастал в зарослях, животное или зверь, опасный своими размерами, огонь мог защитить нас от неожиданного и вряд ли желаемого визита. А, раз так — хвороста следовало приготовить с избытком. С другой стороны, привлекать огнем чужое внимание тоже не хотелось. Кто их знает, этих новых зверей? Это раньше я точно знал, что любое дикое создание боится огня. Поручится за подобный страх у новых созданий несколько рискованно. Следовательно, придется соблюсти некую конспирацию. Подумав, я вспомнил кое-что из детства…

…Этим шагом стал «дакотский» очаг — прием, вычитанный когда-то на заре увлечения далекими индейцами, из настоящих книг про их нелегкое житье-бытье. Настоящих, это значит не стрельба-погоня-стычки, а вполне документальное описание быта, обрядов и способов выживания в дикой природе на момент появления вездесущих «белых» братьев. Одним из таких вот «братьев» в этом изменившемся мире стал я сам. Только уже без индейцев… Тогда все читалось без интереса — куда как увлекательнее смотреть фильмы с индейцем всех времен и народов — Гойко Митичем! Но в памяти всякие мелочи отложились…

Для очага требовалось вырыть в земле ямку, достаточную для того, чтобы выложить на ее дне ветви, а несколько выше — повесить котелок. Хитрость заключалась в следующем — выяснив, откуда дует ветер, с той стороны сделать подкоп под эту яму, в виде рукава, и вывести отверстие на дно ямки. Огонь получал достаточное питание от воздуха, а сами языки пламени настолько мало поднимались из очага, что заметить его уже с расстояния более тридцати шагов становилось невозможно. Вполне разумно, учитывая их постоянные войны между племенами… Нападения охотников за скальпами я не боялся, а вот привлекать внимание, от кого бы оно ни исходило, не жаждал. Да и расход топлива при этом приеме требовался минимальный.

И без того сумрачное небо стало заволакиваться темными облаками. Я скорее угадывал, чем мог видеть то, что происходило где-то над головой — по чуть изменившемуся освещению, более промозглому ветерку. Вечерело. На всякий случай натянул на шестах нашу плащ-палатку — полей дождь, огонь будет защищен, да и самому мокнуть не особо хотелось. Не наша обжитая и надежная пещера-подвал, но хоть что-то… Впрочем, за столько недель появилась привычка чуть ли не спать в походах в постоянной сырости, так что дождь не пугал. Просто, хотелось удобств… Так уж устроен человек.

Щенок прибился под руку — ему надоело носиться по берегу, и теперь он требовал свою долю ласки. Я потрепал его по холке:

— Напрыгался?

Он лизнул меня шершавым языком по ладони.

— Ага. Пеммикан? Или лепешку?

Тот понимающе привстал — лакомство уже было приготовлено и заранее порезано на кусочки.

— Ну, куда там… Лепешка, скажешь еще. Конечно, вам мяско подавай — не травоядные мы… На, держи уж!

Черный ухватил жесткий кусок сушеного брикета и стал с упоением грызть его, весьма довольный и отдыхом и едой. Я тоже вцепился зубами в подобие шкуры крокодила — высушенный до состояния подметки, пеммикан с трудом поддавался и об него вполне можно сломать зубы. В виде порошка он нравился мне гораздо больше, но как брикет — сохранялся дальше. В походах это значило немало. Не всегда удавалось подстрелить какую-либо добычу — вернее, почти никогда. Это щенку, с его реакцией еще как-то удавалось поймать кого-либо на обед, я больше довольствовался собственными припасами. Но мои наблюдения подсказывали — в руинах появляется живность. И это не крысы, присутствие которых могло оказаться опасным, а что-то более мелкое. И совершенно иное. Пару раз уже удавалось поужинать подобием кролика, так что я мог не опасаться, что с окончанием срока годности наших припасов, умру от голода. К этому времени жизнь должна вернуться в руины… А если добычи не станет хватать там, среди развалин — что ж, всегда есть возможность прийти на окраины города, в степи и берегам реки. Или сюда, где только что были найдены эти загадочные следы.

Насчет дождя я все-таки ошибся — либо ветер там, наверху, отогнал тучки подальше от нашего привала. Спасибо и на этом… Но светлее не стало, напротив. Ночь входила в свои права — и тут, словно ниоткуда, что-то очень знакомое послышалось от близкого берега. Я насторожился, не совсем поняв источник звука, а щенок привстал, увидев, как я напрягся. В следующую секунду я уже понял, какую страшную оплошность допустил — Звук, идущий словно отовсюду, не оставлял сомнений в своем происхождении! Это был комариный писк! Даже в прежние, те времена, до Катастрофы, ночевка на берегу практически любого водоема могла обернуться кошмаром, и никакая мазь не могла спасти от этих кровопийц. Но еще более опасался я размеров этих созданий — если уж все сейчас стало другим!

Вслед за писком послышался гулкий шлепок — отнюдь не насекомое могло его произвести! От неожиданности я вскочил и устремил глаза на темную поверхность болота. Но разглядеть, что либо, в этой темноте мог разве что филин… Шлепок повторился, затем другой, следующий — и я вдруг понял, что он означает. Кормежку! Если есть комары — есть и те, кому они самой природой предназначены в пищу! А желающих набить свои утробы такой пищей на болоте мог кто угодно — и, в первую очередь, лягушки!

Отбросив сомнения, я выхватил из очага самую большую головню и бросил ее что есть силы вдаль. Шлепки на минуту прекратились — но мне хватило этих секунд, чтобы увидеть — мое предположение верно! Из воды, десятками озабоченных пастей выглядывали громадные морды, более напоминавшие чудовищ, из какого либо фильма о прошлом Земли. Под стать им над водой метались и цели — каждый комарик размером с фалангу моего пальца. По сравнению с этими жабами — крошка. Но я прекрасно понимал, какие последствия можно получить от укуса такого вот крохотули!

Последующие минуты я бешено натирал лицо жиром, стремясь закрыть все незащищенные одеждой места, а заодно прикрыл щенка шкурой, служившей нам одеялом. Прокусить крепкую шкуру комары вряд ли бы смогут — щенок, не вздумай он вылезти наружу, был относительно защищен. Но вот я сам… Однако, все приготовления — к моему огромному облегчению! — оказались напрасны. Звук от писка не прекратился, скорее напротив, но ни одному их этих представителей мошкары пока не пришла идея из корма самому стать охотником. А лягушки — или то, что там было в болоте! — продолжали смачно открывать и закрывать свои пасти, создавая этот концерт поедания…

Вакханалия продолжалась пару часов и так же внезапно стихла, как и началась. Шлепки прекратились, исчез и непрерывный писк. Еще не веря, что мы счастливо избежали возможности быть заживо «выпитыми», я приподнялся, решаясь приблизиться к берегу и посмотреть место пиршества. Ничто не напоминало о случившимся. Вода оставалась спокойной, меж малейшего всплеска, лягушки или жабы пропали, и лишь местами на поверхности блистали крохотные крылышки…

Мне вдруг стало не по себе. Уже не первый раз изменившаяся природа преподносила очередной сюрприз, начиная от громадного ящера-змея в реке и заканчивая вот этим… И не в первый раз я задумывался о том, что происходит. Откуда все это? Вернее — почему? Откуда — еще более-менее как-то укладывалось в схему… а вот остальное? Не очень… Раз появились комары, следующий логичный шаг — мухи, жуки, бабочки, муравьи. Хотя, жуки нам уже попадались. А вот увидеть муравьев, особенно в своем складе как-то не хотелось.

Тем временем стало светать. Щенок выполз из шкуры, под которой успел вздремнуть. Он вряд ли задумывался над моими проблемами — что ж, его жизнь только началась. И, судя по некоторым вещам, она вполне вписывалась в новую схему. В отличие от моей…

Утро не принесло ничего необычного. Нас никто не потревожил, в кустарнике не раздавалось посторонних звуков, а на воде исчезли все последствия ночного пиршества. Я только диву давался, гадая, куда попрятались уцелевшие представители летающих кровососов. Глядя на поверхность болота, я больше не хотел даже думать о том, что бы исследовать его более внутреннюю часть. Есть туда тропы через брод, нет ли их — пусть останется неизвестным. Появление гигантских жаб или лягух… — просто лягушками я как-то не решался их назвать! — отбило всю охоту к возможной разведке. А память услужливо нарисовала картинку погибающих в пасти ящера крыс… Нет уж, нечего там делать!

Не смотря ни на что, прекращать поиск я пока не собирался. И раньше была идея, пройти вдоль побережья как можно дальше на юг, и пока нам ничто в открытую не угрожало, отступать от намеченного я не хотел. Тем более, возвращаться, так и не уверившись в своих предположениях насчет людей.

Местность потихоньку менялась. Далекие развалины города остались позади и много западнее. Край болота-озера постепенно заворачивал на восток. Здесь уже практически исчезли все былые следы цивилизации — ни примелькавшихся ранее руин, ни вздыбленных и не похожих самих на себя автомобильных трасс… Я был полностью прав, предположив когда-то, что через несколько лет все признаки города исчезнут, погребенные метровой, а то и более, толщей осадков. И, если в самом городе примерно так и происходило, то здесь, на его далеких окраинах, этот процесс шел гораздо быстрее. Не знай, я, что до самого города несколько десятков километров — мог бы вообразить, будто нахожусь среди бескрайних просторов где-то в тундре. Хоть в настоящей тундре я никогда и не был… Такое впечатление создалось из-за скудной растительности и все более густого мха, заполонившего все попадающиеся по пути ложбинки. К тому же — от земли исходил какой-то парок, словно она быстро отдавала свое тепло. Дотронувшись ладонью до поверхности, я присвистнул — разница температур ощущалась уже на высоте моего роста! И, если внизу она соответствовала примерно десяти-двенадцати градусам тепла, то любой мой вздох вызывал клубы пара, словно вокруг не менее семи-восьми мороза… Это открытие меня не особо удивило и еще меньше — обрадовало. Уже давно я замечал подобное несоответствие в самом городе, но там разница вроде как была поменьше. И я совершенно не представлял, что это означает…

Черный, словно споткнувшись, вдруг возбужденно стал нюхать воздух, после чего сорвался с места и устремился куда-то в сторону от воды.

— Куда тебя понесло? Опять что-то услышал?

Я лениво свернул в том же направлении.

— Сейчас угадаю… Может, суслик?

Щенок, не обращая на меня ни малейшего внимания, носился возле какой-то горки, чуть ли не повизгивая от избытка чувств.

— Это что тебя так раззадорило? Не Свинорыл, случаем? Так мы охотиться не будем, не до этого. Да что с тобой?

Ответом послужило слабое тявканье… Я мог поклясться, что это не мой щенок! Вся лень и вялость мгновенно исчезли — я буквально взмок, подумав, что он нашел! В пару прыжков оказался возле горки и прислушался…

То, что я издали, принял за холмик, оказалось выброшенной наружу землей. Судя по многочисленным отпечаткам лап — это собаки! Здесь была нора! И именно оттуда, из глубины, исходил этой скулеж! Весь дрожа, я рванулся было к куче… и замер, подумав, чем это нам угрожает! Если это кутята — а сомнений не оставалось! — то где-то и их родители! А то и целая стая! Ничего хорошего от встречи с ними я не ожидал! Достаточно вспомнить наше знакомство с Черным, убийство его матери, да хоть мой ужас, когда я услышал ее рев! Вряд ли стая станет церемониться с пришельцем, будь он хоть трижды человек!

А когда я внимательнее рассмотрел следы — все сомнения улетучились в мановение ока. Такие же огромные, блюдцеобразные, словно копии тех, что мы встретили на берегу реки — может, это и собаки, но скорее всего, — нет! Это вообще, неизвестно что!

— Куда?!

Я грубо одернул щенка, порывающегося влезть внутрь.

— Сожрут в два счета! Назад!

Черный с непониманием и обидой, вновь попытался протиснуться в лаз.

— Нет! Уходим. Быстро.

Я очень редко пользовался поводком — не имело смысла. Щенок почти не давал таких поводов, всегда слушаясь малейшего окрика. Но сейчас он упирался всеми лапами, стремясь попасть к своим сородичам, и я пожалел, что пес не на веревке. Не тратя больше времени, я просто сгреб его в охапку и бегом направился к берегу. Как можно быстрее надо покинуть этот район! Если стая, вернувшись, возьмет след — и мне, и ему, прошлые стычки с крысами покажутся безобидным приключением…

Теперь я уже желал всей душой, что бы пролился дождь. Хороший такой, сносящий все на своем пути. Он смоет наши следы и уничтожит сам запах. Словно отвечая моим мыслям, на горизонте стало быстро темнеть. Огромная туча надвигалась на степи и край болота с востока. Я отпустил щенка и потянул его за собой. Тот, по-прежнему, порывался назад — и я немилосердно дергал поводок, принуждая его следовать рядом.

— Даже не думай… Это уже не твои друзья. Это — совсем не собаки!

Я уговаривал сам себя, хотя где-то внутри сомневался… А совсем ли собака мой приятель? Так ли это, или нет — бросать его на усмотрение хозяев, так некстати найденного логова, я не стану!

Через пару часов изнуряющей ходьбы, перемежаемой бегом, мы вконец выдохлись. Пора думать о стоянке. И, хоть еще одна ночевка возле самой воды вовсе не прельщала, но подступающая туча не оставляла выбора. Я поискал глазами: В нескольких шагах от болота только вздернутая былыми трясками земля. Ни деревьев, ни кустарника. Все тот же мох, и лишь кое-где — чахлая трава.

Щенок подал голос. Задерганный мной, он явно выражал свое негодование. Я присел на корточки:

— Прости… Нельзя тебе с ними. И мне без тебя — тоже нельзя. Я один с ума сойду…

Успокаивая щенка, я смотрел по сторонам — ну, хоть что-нибудь, могущее послужить укрытием! И снова кто-то там, свыше, сжалился… В нескольких шагах, прямо перед нами, ветер взметнул гребни трав, на мгновение, открыв вход во что-то темное…

Достав лук, я осторожно приблизился. Из дыры исходило зловоние, отчего я отпрянул обратно. Снова нора? У собак так не пахло! Тогда — кто?

Из дыры никто не выскакивал, рычания или иного шума я не слышал — нора пуста? Мимо проскользнул щенок. Он так быстро метнулся внутрь, что я не успел его остановить. Если там кто-то есть — сейчас услышу предсмертный визг!

Но из ямы раздался только призывной лай. И никакой угрозы в нем не звучало. Если и был у этой норы хозяин — он ушел. Скорее всего, давно. А может, что и убит — теми созданиями, которые являлись папашами и мамашами кутят…

Я прикинул — через полчаса идти дальше станет невозможно. Туча наползала на болото и первые капли уже падали на землю. Если стая возьмет след — ливень его смоет, а то и заставит их вернуться назад. Здесь, по крайней мере, имелось естественное укрытие — в виде той самой странной норы. И хоть занимать чужую территорию мне не «улыбалось», но оставаться перед угрозой ледяного дождя, а то и града, не хотелось еще больше. Скрепя сердце я забрался вслед за щенком в лаз. Внутри стало еще противнее, чем снаружи. Тошнотворный запах помоев словно пропитал собой все стенки… Кто ж так мог пахнуть? Роясь в памяти, я смог представить себе только скунса. Но в наших краях… Откуда? Или, Это — еще одно из произведений изменившейся фауны этого мира? Сколько их еще будет?

Тем временем, стало совсем темно. Туча приблизилась уже настолько, что последние проблески света исчезли, наглухо прикрытые свинцовыми, нависшими прямо над болотом, облаками. И сразу начался дождь. Не первый, на моей памяти, и вряд ли последний… И такой же мощный, какие проливались над руинами после Того дня. Стена воды быстро сменилась барабанной дробью — возле самого отверстия в землю упали первые градины. Поверхность быстро покрывалась сплошным ковром кусочков льда, перемешанного с грязью, сажей, пеплом и еще неизвестно чем, из того, что до сих пор висело где-то высоко в атмосфере…

Отвратительный запах мешал только мне — Черный благодушно развалился перед входом и спокойно наблюдал за стихией. Хотя, с его обонянием, я бы вообще выплеснул из себя весь недавний обед… Наверное, он воспринимал запах как некий парфюм!

Сам не зная, на что, обидевшись, я вытянул ноги и уперся ступнями в бок пса.

— Развалился… Один тут? А мне что, по-китайски свои лапы сложить? Подвинься!

Черный что-то недовольно заворчал, но предпочел не выяснять отношения. Пожалев о своей выходке, я притиснулся к нему поближе.

— Ладно… Не дуйся. Тебе, вон, все условия. Здесь хоть воздух свежий. А там, внутри, меня мутит уже…

Я положил его башку на колени и стал почесывать за ухом. Черный блаженно прикрыл глаза, слегка отбивая хвостом по земляному полу от удовольствия.

— Да… Тебе для счастья много не нужно. Пару банок навернешь, и дрыхни себе без забот. Это я, неприкаянный, должен думать за обоих — что да как. И зачем все это… Хотелось бы знать, один ли я такой, места себе ищущий? И где этот Он бродит? Или — Они. Ни хрена я не знаю. Сколько уже мы с тобой исходили вокруг да около, а толку? Одни лишь звери. Да и те — не пойми, какие. Скажи кто, что воочию ящера увижу — послал подальше. Дожил, блин… Сам попал в блокбастер. Хоть кино снимай… Смотреть, правда, не кому.

Пес согласно облизнул мне пальцы и притиснулся поближе — град прекратился и на смену ему начался довольно холодный ветер. Из-за моей нерешительности хвороста для разведения костра я так и не приготовил. Теперь приходилось пожинать плоды собственного упрямства…

— Ну что, будем мерзнуть? А… толку теперь за дровами идти. После ливня хоть обыщись, сухой коряги не найдешь. Придется сидеть всю ночь, поджав хвост. — Я с некоторой завистью кинул взгляд на свернувшегося пса. — Хотя, кому как…

Успокоенный хотя бы тем, что мои предположения насчет нашего запаха будут смыты напрочь, а значит, преследования можно не опасаться, я прикрыл веки…

Ночью снились кошмары. Какие-то разинутые пасти, клыки, с которых сочилась кровь, ямы под ногами. Я дважды просыпался в холодном поту — и с тревогой смотрел наружу. Но ни возле норы, ни вдали ничего не нарушало тишину. Даже вода не плескалась, хотя мы располагались совсем рядом с берегом. Отнеся все это на счет отвратительного запаха, я выбрался наверх. Голова немного прояснилась, а странные видения исчезли — вероятно, я был недалек от истины.

Утро застало нас уже в пути. Во время бегства мы повернули назад — продолжать путешествие прямо в пасть неведомых созданий, было чистейшим безумием. Но разведка в итоге сорвалась. Мимо стаи не пройти, а значит — вся дальнейшая территория останется неизведанной. Но уж лучше так, чем новая схватка с дикими животными. И у меня не оставалось сомнений в их дикости…

От досады я решил уклониться от берега к юго-западу. Это решение вело нас в желтые пески, к границе которых я уже подходил со стороны города. Но внутрь мы не забирались. Если ядерный взрыв и пресловутая шапка-гриб, в котором я давно сомневался, все же имел место быть — то мы идем на самую опасную территорию…

Под ногами хрустело подобие стекла. Шагать по нему становилось все хуже — мои мокасины не обладали большой толщиной подошвы и я чувствовал каждый камушек с острой гранью, если он направлен вверх. Примерно одинаковое состояние испытывал щенок. Он начал останавливаться, поочередно подымая лапы. Мое упрямство завело нас в не самый благоприятный для жизни, район…

— Умаялся… Я тоже. Ладно, давай еще немного протопаем — и завернем к северу. Вроде с половину этой пустыни прошли…

Уговаривая скорее себя, чем его, я преподнес ладонь к глазам. Не от солнца — скорее, по привычке, — Так отсекалось все лишнее, концентрировалось внимание.

— Пусто… Пески. Нет тут никого. И быть не могло. Все, щеня. Мы нужную норму выполнили — и шабаш. Вот водички глотну, и в путь. Домой.

Черный устало вильнул хвостом… а потом поднял голову и замер в одной позе, словно изваяние.

Поведение щенка меня насторожило… Если ранее, увидев что-то интересное, он, либо срывался с места и мчался исследовать новую территорию, либо, возбужденно метался кругами, почуяв чьи-то следы, то сейчас мой четвероногий приятель словно застыл, настороженно прижав уши к лобастой башке. Такая поза означала одно — опасно! Доверять инстинкту пса я уже научился — и в следующее мгновение, уже выхватив стрелу, прилаживал тетиву к луку…

Черный не сводил глаз с россыпи камней, что находилась от нас на расстоянии примерно двадцати, двадцати-пяти шагов. Я слегка приподнял лук, следуя за его взором… Прошло несколько секунд томительного ожидания. Неведомый враг не показывался. Я прислушался — откуда-то издалека донесся сухой треск. Однако пес, слуху которого я порой доверял больше, чем собственному, не повернул головы, все внимание, устремив только на россыпь.

— Сиди здесь.

Не уверенный в том, что щенок меня послушается, я, тем не менее, решил предпринять, хоть, что-нибудь — ждать в бездействии могло быть просто опасно. Если там, среди камней, затаился кто-то, или что-то, что встревожило пса, лучший способ избежать внезапного нападения — напасть самому! Оставив Черного стоять на месте, я быстро взобрался на пригорок, с которого открывался вид на округу, и который еще вчера выбрал ориентиром для нашей остановки. Холм был значительно выше удаленной россыпи — и я с некоторым облегчением убедился, что позади камней ничего нет. Далее, до самой кромки уже далекого болота, простиралась относительно ровная поверхность, если не считать нескольких валунов, появившихся здесь вероятно в результате землетрясения. Если здесь и был кто либо — то только за этими валунами. Но ни малейшего шевеления там я не увидел. Могло ли щенку показаться? Ветер, свободно гуляющий среди перекореженной степи, шуршание песка на гребнях далеких барханов… Да мало ли? Еще раз, осмотрев все ближайшие места возможного укрытия неведомых существ, я уже более спокойно стал спускаться обратно.

— Сидишь? Хоть бы голос подал… чему испугался-то? Или, шутки такие?

Щенок, оставленный мной внизу, словно превратился в изваяние. Он, по-прежнему, не сводил глаз с камней, не отреагировав на мои слова ни малейшим движением. Я нахмурился — такое поведение не могло означать игру…

Что-то заставило меня обернуться. Что-то, чему я не знал названия, но про которое знал точно — Этому ощущению не доверять нельзя! Под сердцем, словно слегка защемило, все тело напряглось — и я, даже не пытаясь разобраться, одним рывком вскинул лук навстречу неизвестности…

Стрела со стуком ударилась в камень, древко разломилось — а я, прилаживая очередную, не сводил глаз с непостижимо быстрой тени, стремительно прячущейся среди камней. Движение продолжалось доли секунды — но мне хватило, чтобы оценить и размер существа, и даже его происхождение. И, едва я это понял — холодок ужаса едва не сковал мне все члены…

…Несколько недель назад, еще в самые первые наши выходки за пределы города, довелось увидеть луг, сплошь усеянный крупными жуками, величиной чуть ли не с мою ладонь. Еще тогда я поразился их размерам — хотя, на фоне остального преображения природы, такой итог мог бы, наверное, считаться вполне естественным. Но в тот раз — да и после! — мне и в голову не приходила мысль, что не только жуки могут так измениться в размерах… Преобразования, затронувшие животный мир, до сих пор как-то мало затрагивали насекомых — если не считать того случая, и жутких комаров. И я, больше обращая внимание на чудовищных крыс, или огромного ящера, совершенно забыл, что в новом мире некоторые старые знакомые могут оказаться едва ли не страшнее этих кошмарных зверей…

Я мог ошибаться в мелочах, в количестве лап и высоте этой твари, но совершенно уверен в одном — тень, исчезнувшая среди камней, принадлежала гигантскому пауку.

Когда-то, читая заметки натуралиста, мое внимание привлекло высказывание автора:

— Если представить, что паукообразные, вдруг станут величиной хотя бы с домашнюю кошку — через полгода они останутся единственными обитателями земли!

Он имел в виду их умение выживать в самых немыслимых условиях, невероятную силу по отношению к собственным размерам, смертельный яд и прочие «достоинства». И теперь, вспомнив эти слова, я и сам, не хуже пса, словно превратился в соляной столб… Быстрота реакции, способность мгновенно прятаться в малейшей щелке, полная беззвучность передвижений — как бороться с этим существом? Я прекрасно понимал — стоило даже одному подобному пробраться в наше убежище — и лучшее, что мне оставалось, так это покинуть его, дабы не оказаться спеленатым крепчайшей паутиной…

Черный неожиданно и молниеносно прыгнул вперед. Я не успел и рта открыть — пес в несколько прыжков преодолел расстояние до россыпи и приземлился на все четыре лапы сразу, встав на плоский камень, словно на пьедестал. Еще не придя в себя, от ранее увиденного, я оценил его рывок — щенок занял стратегически выгодную позицию, с которой просматривалась вся россыпь. По сути — он «как бы» держал под контролем место возможного появления врага, готовый наброситься на него с самой верхней точки. Но также я понимал, что «как бы» — потому что малейший укус этой твари! — и я останусь без своего друга. Если зараза, имеющаяся на резцах крыс-трупоедов, еще хоть как-то подлежала лечению, то, что делать с несравнимо более мощным ядом шестилапых охотников, самой природой предназначенных для убийства гораздо более крупных, чем они сами, особей? Только вот, в роли «мух», сейчас могли оказаться мы сами…

Щенок вновь присел, вернее — вжался в камень, на котором стоял, весь подобравшись, и напоминая льва перед решающим броском.

— Сидеть! Сидеть, дурень!

От отчаяния я вновь вскинул лук — хотя даже не представлял, откуда может появиться этот кошмар, словно выпрыгнувший из фильмов ужасов. Зато это прекрасно знал мой пес — благодаря своему нюху, возможно… Его рывок я едва не пропустил — Черный, словно выстреливший всей своей массой, сбил с ног что-то пред собой и в ту же секунду страшный удар передних лап с хрустом вбил это что-то в камни. Я знал, что щенок довольно силен, далеко не по своему росту и возрасту, но сейчас он превзошел себя — во все стороны полетели ошметки от какой-то мохнато-волосатой плоти, камни и вязкая, отвратительно пахнущая слизь. Я рванулся к щенку… и, неимоверным усилием заставил себя остаться на месте — среди камней могли оказаться десятки подобных тварей! Чувства обострились до предела — я реагировал на малейшее движение, на дуновение, готовый спустить стрелу и на этот раз не промахнуться…

Щенок беззвучно спустился с гряды и встал рядом. Он не терся в ногах, не взвизгивал и не просил ласки, как поступал раньше, когда хотел чтобы его похвалили… Будто понимая — а может, понимая? — всю остроту обстановки, он слегка водил ушами, так же как и я, ловя каждый звук среди руин.

— Рядом…

Собственный голос показался громом, хотя я едва разжал губы. Мы отступали спиной назад, пока не сравнялись с брошенными вещами. Не отдавая более никаких приказов, я быстро и молча покидал все снаряжение в мешок. Черный стоял настороже, следя за происходящим.

— Идем.

Мы отошли от стоянки, еще шагов на пятьдесят.

— И чему мне больше удивляться? — Я пытался шутить, хотя скулы сводило от запоздалого ощущения страха… — Тому, что появились эти арахноиды-переростки? Или, что ты, мой товарищ, ведешь себя далеко не как обычная собака? Хотя… Чему тут удивляться? Если все вокруг изменилось, то и их появление, и твое поведение — звенья одной цепи. Что вот, только, ожидать далее?

Щенок переступил с лапы на лапу, потом повернулся к тропинке, по которой мы пришли от болота.

— Типа, валим отсюда, да? Спорить не буду…

Я еще раз окинул взором ближайшие взгорки, степь перед береговой кромкой, далекие холмы за песками…

— Идем. Дом далеко, что хотели — увидели. Вот только не все, что хотели — встретили. Ну да не крысы… по следам не увяжутся.

Но на этом наши приключения в тот день не закончились. И лучше бы их не было вовсе — чем повстречать то, что я предполагал однажды увидеть…

Мы миновали желтые пески и уже поднимались по склону на пригорок, за которым виднелась полоска мегаполиса. Здесь росли деревья — уродливые, искореженные, но живые. Многие повалились друг на друга, словно поддерживая от падения и гибели. Идти среди них было мрачновато… Я не собирался останавливаться — засветло мы могли успеть дойти до ближайших руин и переночевать там. Но, изрезанные в лохмотья мокасины требовали замены.

— Черный… Пошарь вокруг — авось, найдешь что себе на перекус. А то, твою тощую натуру одними лепешками не прокормить. А я пока отдохну с пару минут.

Не смотря, на усталость, пес сорвался с места — второго приглашения не потребовалось. Он отсутствовал всего ничего — и отчаянный, просто надрывный лай заставил меня вскочить на ноги, бросив и обувь, и едва надкусанную лепешку.

— Ччерт! Ты где?

Лай не прекращался — и в его тоне я слышал что-то совсем жуткое, будто Черный повстречал саму смерть…

Обуреваемый самыми мрачными предчувствиями, я выбежал из леска по направлению звука — а затем и сам издал вопль, едва увидев, где стоит мой щенок!

Пес находился посередине стоянки. Но — мертвой! И мне не понадобилось долго рассматривать — кто на ней расположился! Я смотрел — а глаза застилала кровавая пелена… Вот они, те, кого я так долго ищу и кого уже не надеялся встретить! Может быть, одни из последних людей, чудом выжившие в этом страшном мире — и погибшие от клыков самых омерзительных тварей, какие могли появиться только в кошмарном сне. Но растерзанные останки, побуревшая от крови земля, клочки одежды — не сон… Это реальность, жуткая и беспощадная. Их беспечность, или слабость стоила им жизни. Всем, до последнего!

— Нет!

От отчаяния я перебегал от одного к другому — бесполезно… Лишь несколько погодя, когда мне удалось совладать с собой, я, стиснув зубы, осмотрел стоянку, не упуская ни единой мелочи.

Первое мое предположение — напали те самые собаки! Их логово достаточно близко — что стоит новоявленным монстрам преодолеть пару десятков километров в поисках добычи? Но убийцами оказались крысы. Характерные следы на песке, запах, вздыбленная шерсть щенка — все указывало на них. Трупоеды напали внезапно, возможно, на рассвете, когда утомленные долгим переходом странники крепко спали. Они не выставили охранника — я понял это, как только обследовал лагерь. Сторожевой мог поднять тревогу, но, даже если он не успел этого сделать — его труп должен был находиться поодаль от прочих. Но здесь все лежали вповалку. Походило на настоящую бойню, причем, у сопротивлявшихся, не нашлось никакого серьезного оружия. Вероятно, что и сопротивления, как такового, никто не оказал. Не успел… Крысы напали сразу, скопом, по нескольку чудовищ на каждого из уснувших путников. И рвали их живьем…

Горло перехватила сухость. Я не мог пить — начались спазмы. Меня рвало прямо на оторванные конечности, и я ничего не мог с собой поделать…

А потом пришло решение. Я словно перестал быть человеком… Желание убивать захлестнуло все мое сознание, превратив в неутомимого и беспощадного убийцу. Крысы не должны, не могут уйти!

— Черный…

Я насчитал четыре трупа. Если точнее — то, что можно назвать телами. Судя по еще сочащейся крови, крысы лакомились человечиной совсем недавно. Быть может, не задержись я в своем желании исследовать желтые пески — мы встретились здесь и люди остались живы! Но сожалеть поздно…

— Ищи.

Пес понял меня, едва только я вымолвил эти слова. Он взгреб землю лапами и метнулся в сторону. Я бегом устремился за ним.

Щенок вел меня обратно в желтые пески. На этот раз — туда, где мы однажды уже побывали, когда возвращались с охоты на свинорыла. Я узнавал местность, и, прикидывая, куда могут направиться серые чудовища, решил сократить путь. Крысы могли возвращаться к воде — это наиболее вероятно, так как поблизости нет ни единого ручья или речушки. Ближайший водоем — берега болота. Но там обитают собаки. Маловероятно, что крысы, с их чутким нюхом, рискнут забрести на враждебную территорию. Еще один источник — дно оврага, до которого пара часов пути. И при условии, что он еще там сохранился…

Я подумал, что крысы нашли брод на далекой реке и пришли в мои степи именно оттуда. Раньше их присутствия не замечалось, и я не допускал, что они живут где-то здесь. Но тогда им гораздо проще было прийти в город и искать поживу среди руин, чем в голых степях. Или, так оно и есть, и я просто упустил появление страшного врага?

На песке и земле следы почти не различались — но щенок, опустив голову вниз, уверенно трусил вперед. Тем не менее, вскоре я замедлил шаг. Уже близко овраг, и наша встреча, если мой расчет верен, произойдет на его дне или склонах. После обильной еды они вряд ли станут долго бежать, тем более, если там протекает ручей, где наверняка остановятся для отдыха. Следовательно, идти в лоб — глупо. Крысы — не люди. Хоть они и не станут выставлять часовых, но прекрасно способны учуять наше приближение. И оказаться лицом к лицу сразу с множеством противников — не лучшая альтернатива для мести. Так я скорее сам окажусь растерзанным, чем смогу отплатить людоедам за гибель путников. Следовало что-то предпринять…

— Постой… — Я остановил щенка. — Проверим ветер!

И раньше мне казалось, что дует в основном с востока — несло жаром и тухлостью, каковая обычно присутствовала возле берега болота. Я подбросил горсть песка ввысь. Он устремился на запад.

— Пойдет…

Я резко завернул вправо — к далекой реке. Даже если крысы не остановились на дне оврага, им некуда возвращаться, кроме как на свой берег. Если конечно, они оттуда… Мы пробежали примерно с пятьсот шагов, когда я решил, что пора спустится. У края обрыва я вгляделся вниз — узкая полоска ручья, по-прежнему несла свою воду в озеро. Питавший ее родник находился далеко отсюда, и я до сих пор не нашел истока. На дне валялось множество громадных камней — если взобраться на один, крысы не смогут напасть одновременно. Большего мне и не требовалось…

Спуск не занял много времени. Я опустил щенка, которому было сложно карабкаться по слишком крутому склону, и приткнул его мордочку к земле:

— Ну? Успели? Они ее не прошли здесь?

Пес крутнулся туда-сюда, отбежал, приподнял голову и потерянно посмотрел мне в глаза.

— Так. Следа нет. Это хорошо… Если только они не направились в другую сторону. Надеюсь, там их хорошо встретят твои приятели… Но я бы предпочел сделать это самостоятельно!

Поискав, выбрал удобный для засады валун. На нем оказалось достаточно места для меня и щенка, кроме того — все подходы перекрыты ручьем, который крысам пришлось бы преодолевать, что б добраться до камня. Но, если какая и успеет — встречу ударом меча!

Расчет и ожидание оказались недолгим. Прошло всего около получаса, как Черный вскочил и глухо зарычал.

— Тихо… — Я сжал его пасть. — Рано. Выдашь нас!

Стрелы уже лежали на камне, мне оставалось лишь успевать выбрать цели. И я не собирался делать промах!

Раздались шаркающие звуки — камешки скользили под лапами людоедов. Я приподнял лук…

Передний, очевидно — вожак! — вбежал на взгорку и повел тупой мордой по ветру. Вряд ли он мог нас учуять, но я не стал ждать. Тетива сильно ударила по запястью — стрела впилась в плечо монстра. Резкий, лающий визг — и около вожака оказалась вся стая!

Небо вдруг потемнело, ветер усилился. Черный тревожно взвыл — но я, выбирая очередную жертву, не обратил на это внимания. Нас разделяла узкая полоска ручья. Еще миг — и стая бросится в атаку! Судорожно выхватив стрелу, я, почти не целясь, отправил ее в ближайшую тварь. Промах! Стрела чиркнула по камню и переломилась надвое. Крыса резко отпрыгнула вбок. Следующая стрела тоже улетела куда-то над ее спиной — я стиснул зубы, кляня себя за торопливость! А потом земля просто ушла из-под ног… Толчка не услышал — оказался лежащим в грязи ручья, лицом вниз. Напади сейчас людоеды — лучшего момента им не дождаться! Но ни им, ни мне, со щенком, стало не до схватки. Все вокруг зашаталось, затряслось. Вверх взметнулись клубы пыли, окрестные камни взлетели, словно брошенные гигантской рукой, а сам ручей прекратил течь, разом исчезнув в зияющем провале. Мне оставалось всего пара метров до его края…

Землетрясение продолжалось несколько секунд, но их хватило, чтобы почувствовать вечность. За эти мгновения вокруг изменилось все. Между нами и крысами возник бездонный ров, пыхнувший жаром глубин. Опустились старые и выросли новые холмы, земля сложилась складками, словно морские волны, а видимость сузилась на несколько шагов.

Рядом надрывно лаял щенок — он тоже был сбит с ног ударом, и теперь не мог выбраться из-под груды камней и земли, засыпавшей его почти полностью. Я взглянул на противоположную сторону — крысы едва виднелись. Стихия испугала их не меньше, чем нас, и стая прыжками неслась в сторону болота.

Я встал, отряхивая с себя песок и мелкие камешки. Оружие и поклажа остались неповрежденными при падении — это успокаивало и внушало надежду. Откопав щенка, я напился сам и налил воды ему. Примерно через пару часов пыль улеглась настолько, что я решил пуститься в дорогу. О преследовании не могло быть и речи — овраг раскроила продольная трещина, тянущаяся на столько, сколько хватало видимости. Это означало, что один ее край мог упереться в те самые высоченные скалы, а другой — вонзится в город и закончится, бог знает где… Обойти ров не представлялось возможным, а пытаться перепрыгнуть, значит, играть со смертью. Слишком широко…

— Мы вернемся! — Я в ярости погрозил в сторону степи. — Мы вернемся, и я сдеру ваши поганые шкуры! А из резцов понаделаю наконечники для стрел, которыми стану вышибать дух из всей вашей породы!